• Следствие ведет Ева Даллас, #52

Глава третья

 Ева скользила на грани между сном и явью. В мозгу роились короткие и странные видения, сплетаясь друг с другом и тая, словно клубы дыма.

 Несмотря на туманную процессию снов, скорее нелепых, чем пугающих, ей было тепло, уютно и спокойно. Поэтому, когда Рорк отодвинулся, она вновь прижалась к нему, цепляясь за это тепло, уют и спокойствие.

 Он легко коснулся губами Евиного лба и осторожно разжал ее руки.

 — Не-ет… — пробормотала она.

 — Спи, — шепнул Рорк и хотел убрать ее руку, но она обняла его крепче.

 — Рано. Еще темно. Не уходи.

 — У меня голографическое совещание через…

 Еве было все равно. Она повернула голову и нашла в темноте его губы.

 Ей хотелось не просто пробудить в нем желание, а испытать тихую, шелковистую радость единения, пока мир не проснется и не затянет их в жесткую и слепящую действительность. Слиться с ним в широкой постели под окном в потолке, прежде чем сквозь стекло вползет холодный рассвет.

 Рорк почувствовал, как Ева вздыхает, целуя его в губы. И этот поцелуй мерцающим мостиком соединил день с ночью, наполняя тело любовью, словно расплавленным золотом. Ева легла на него — тело к телу, сердце к сердцу, губы к губам.

 Рорка завораживали гибкие линии ее стана, гладкая кожа, упругие мускулы. Его руки сначала бесцельно блуждали, затем скользнули под тонкую рубашку, в которой она спала. Лаская стройное Евино тело, Рорк думал, что стал бы абсолютно счастлив, а мир — совершенен, если бы это мгновение растянулось на вечность.

 Потом Ева поднялась, стянула через голову рубашку и приняла его в себя.

 Наслаждение усилилось одним резким, жарким скачком, а затем перешло в мягкую равномерную пульсацию, похожую на биение сердца — доказательство того, что оба они живы. Две тени во тьме, окутанные тайной, омытые тишиной, околдованные друг другом. Ева раскачивалась, раскачивала его, приближая их обоих к блаженству медленными волнообразными движениями, которые подчиняли себе тело Рорка и заставляли сердце ныть в груди.

 Рорк поднялся Еве навстречу, погрузил руки в ее волосы, приник губами к ее губам, и его сердце — каждый уголок — затопила любовь. Они увлекали друг друга в медленно разгорающееся пламя чувственных ощущений, подогреваемое ровным жаром этой любви, биение за биением, пока не осталось ничего, кроме пульсации.

 Слитые воедино, они вместе взмыли ввысь и вместе опали.

 Ева вздохнула, не размыкая объятий и прижавшись щекой к его щеке.

 — Вот так… — снова вздохнула она. — Вот так.

 Когда Рорк откинулся назад, увлекая за собой Еву, она была теплой и податливой, как расплавленный воск. Он провел рукой по ее волосам, по щеке, вызвав у нее улыбку.

 — Думаю, у нас получится.

 — По-моему, уже получилось, — заметил Рорк.

 Не переставая улыбаться, Ева ткнула его пальцем в живот.

 — Да я не об этом, хотя вышло здорово. Просто все время думаю о супругах Мира. Тебя не было с нами на месте преступления. Как они смотрят, как прикасаются друг к другу… Пару раз мне пришлось отвести взгляд — казалось, что наблюдаю что-то очень личное. Миры женаты много лет, и когда видишь их в подобные моменты, понимаешь, почему они до сих пор вместе. — Ева закрыла глаза. — Я тоже так хочу. Никогда не думала, что скажу нечто подобное, но я тоже так хочу. Хочу прожить с тобой целую жизнь, и чтобы после многих лет ты по-прежнему смотрел на меня, как он смотрит на нее.

 — Ты любовь всей моей жизни и навсегда ею останешься.

 — Не мог бы ты повторить то же самое лет этак через тридцать?

 — Договорились. А теперь, любовь всей моей жизни, спи дальше.

 Когда Рорк встал с постели, Ева нахмурилась.

 — Сейчас же глухая ночь!

 — Почти полпятого.

 — Некоторые — только не ты — считают, что это глухая ночь.

 — В Европе сейчас белый день, а у меня скоро голографическое совещание.

 Пока Рорк принимал душ, Ева немного подремала, но по-настоящему заснуть так и не смогла. Она почти не слышала, как он вышел из ванной и оделся. Двигался Рорк бесшумно, точно тень. Возможно, это отчасти объясняло, почему в прошлом он был таким успешным вором.

 Оставшись одна, Ева полежала еще немного и наконец сдалась.

 — Свет на двадцать пять процентов.

 Когда свет зажегся, Ева чуть не подпрыгнула: в ногах кровати лежал Галахад и пристально смотрел на нее.

 — Господи, да ты ничем не лучше Рорка! Тоже рыскаешь в темноте.

 Ева запрограммировала автоповар, чтобы сварить кофе, и пошла в душ, стараясь заставить мозг проснуться. Освободившись первой, приготовила завтрак для них обоих. Вафли — отличное начало холодного январского утра!.. Оставив их под двумя крышками с подогревом, она пошла одеваться. Потом вооружилась кружкой кофе, ППК и принялась за работу.

 — Что за прекрасное зрелище!

 Ева подняла голову. Сам Рорк в костюме а-ля король делового мира тоже выглядел что надо.

 — Уже скупил всю Европу?

 — Сегодня я не покупаю — пока, по крайней мере. Просто обсуждал кое-какие проекты на стадии разработки. Разработка идет полным ходом.

 Рорк сел, налил себе кофе и снял крышки с тарелок.

 — О, вафли!..

 — Ровно в восемь Пибоди будет ждать меня в Институте Миры. Хочу разведать обстановку и понять, чем там, собственно, занимаются. На обратном пути попробуем допросить парочку сенаторских подружек. К десяти нужно вернуться в управление: Трухарт получает сегодня значок детектива.

 — Жаль, что не смогу приехать. Тем более что ты будешь в форме…

 Рорк наблюдал, как Ева окунает вафли сначала в масло, потом в сироп. Галахад осторожно, дюйм за дюймом, полз к столу, пока Рорк не глянул на него. Тогда кот перевернулся на спину и начал деловито сучить лапами в воздухе.

 — Я сдеру с себя форму, как только церемония закончится.

 — Тем более жаль такое пропускать!

 — Очень смешно. Допросим остальных подружек, затем поговорим с сенаторскими отпрысками. Может, они окажутся разговорчивее супруги.

 — Я так понимаю, Эдвард пока не объявился — ни живой, ни мертвый?

 — Пока нет. Позже опять свяжусь с отделом розыска и попрошу Пибоди постоянно обзванивать больницы. Уже разослала ориентировку на розыск.

 Ева запихала в рот очередную вафлю и подумала, что если бы у всех людей день начинался с секса и вафель, они, наверное, были бы менее настроены убивать друг друга.

 А может, и нет.

 — Если Эдварда найдут мертвым, мне сообщат. А пока я поручила местным копам проверить остальные две резиденции — просто на всякий случай. Думаю, сегодня лаборатория подтвердит мои подозрения насчет слона.

 — То есть?

 — Предмет, которым стукнули мистера Миру. Стеклянная статуя в виде слона. Мне приснилось, будто он ожил и носился по дому. Вообще-то он не слишком большой. — Ева на мгновение оторвалась от еды и слегка раздвинула руки. — Но все-таки слон.

 — Порой завидую твоей бурной сновидческой жизни.

 — Кажется, я обездвижила его шокером, прежде чем он успел вырваться из дома и разнести весь район. Окончание сна помню смутно. Он плавно перетек в другой.

 — Один слон перетек в другого?

 — Не слон, а сон. Хотя слон, собственно, тоже. Я его допрашивала. «Речь идет о покушении на убийство, мистер Слон. Но если вы готовы сотрудничать, я проведу это дело как простое нападение».

 Рорк хохотал так самозабвенно, что Галахад совершил еще одну попытку подобраться к вафлям. Рорк отмахнулся от него рукой.

 — Ну как тебя не обожать?! «Мистер Слон»…

 — Во сне все было предельно серьезно. Этот чертов слон — единственный вещдок, и тот просто попался преступнику под руку. К делу он не относится.

 — Им ударили дорогого тебе человека.

 — Кстати, надо будет заехать сегодня к Мирам, если успею. — Ева машинально достала из вазочки крупную ягоду ежевики и задумчиво уставилась на нее. — Что-нибудь купить? Ну, там, цветы?..

 — Полагаю, что это обязательно, но получить цветы или небольшой сувенир всегда приятно.

 — Ладно, посмотрим, как сложится. — Она доела последнюю вафлю. — Сейчас проверю кое-что, позвоню Мире и буду трогаться.

 — Сообщи, если сенатора найдут — хоть живого, хоть мертвого.

 — Хорошо.

 Ева встала, застегнула кобуру, накинула пальто.

 — Встречаюсь сегодня с Надин, — сказал Рорк. — Она сократила список потенциального жилья до двух пунктов: бывшего склада, который можно перестроить, и трехкомнатной квартиры в Верхнем Вест-Сайде.

 — Что за квартира? Что-нибудь вроде пентхауса? Современное здание, великолепная охранная система, всяческие удобства?

 — Именно так.

 — Пусть покупает квартиру. Надин, наверное, кажется, что склад — это круто. Она уже думает, как его отремонтировать, сделать конфетку, но у нее ведь голова пойдет кругом. Да и когда ей? Передача на канале 75, книга и все такое… — Ева глянула на Рорка: — Оба здания принадлежат тебе?

 — Да. Надин уже отвергла несколько вариантов. Попросила меня предложить два своих и показать ей сегодня. Ее мучают кошмары, и она хочет поскорее съехать со старой квартиры.

 — Говорила же ей не открывать эту чертову дверь, — проворчала Ева. — Пентхаус, и точка. — Она нагнулась к Рорку и поцеловала его. — До скорого.

 Он притянул ее к себе для второго поцелуя.

 — Береги моего копа.

 — А у меня есть выход? Ты ведь должен сказать мне кое-что через тридцать лет. Пентхаус, — повторила Ева, направляясь к двери. — Передай Надин: хватит копаться — пусть покупает.

 Еве казалось, что она выехала заранее — даже слишком рано, — но на дорогах были сплошные пробки. Наконец она добралась до Крайслер-билдинг, недоумевая, почему бы людям не перейти на надомную работу и не оставить улицы тем, кому они действительно нужны. Она с трудом нашла место для парковки и последние два квартала проделала пешком.

 Рорк оказался прав: утро и впрямь выдалось холодное. Небо нависало морозным бледно-голубым куполом, воздух тоже был морозный и бледный. Пытаясь согреться, Ева сунула руки в карманы пальто и обнаружила там перчатки. Новые, с пушистой подкладкой, напоминающей теплое облако. Скоро она опять их потеряет, а сейчас они очень даже кстати.

 Ева хотела позвонить Пибоди и спросить, когда та приедет, но тут заметила напарницу на переходе. Невозможно не узнать розовое пальто в гуще черных, серых и темно-синих. Цветастая шапка на коротких темных волосах, длиннющий шарф — на этот раз в голубых разводах. Пибоди было видно за шесть кварталов.

 Ева подождала, пока напарница перейдет через дорогу.

 — Как мистер Мира? — первым делом спросила Пибоди. — Ты сегодня ему звонила?

 — Еще нет. Боюсь разбудить.

 — А вдруг у него сотрясение мозга?..

 — Мира мигом отвезет его в больницу, если понадобится. Вчера, когда я отправила их домой, он уже вполне оправился.

 — Поверить не могу, что кто-то на него напал!

 — Скажи спасибо, что не убил.

 Ева направилась к величественному зданию в стиле ар-деко.

 — Даже не подозревала, что они с сенатором Мирой родственники, — сказала Пибоди. — Трудно представить себе двух менее похожих людей.

 Толкнув дверь, Ева удивленно глянула на напарницу:

 — Ты знаешь Эдварда Миру?

 — Знаю. Не лично, разумеется, а как политика. Я же хиппи, — напомнила Пибоди. — Не согласна почти со всем, что он пропагандирует… — Пибоди умолкла, вертя головой и глазея по сторонам. — Вот это круть! Никогда здесь не бывала.

 — Хватит таращиться! — Для убедительности Ева ткнула ее локтем в бок. — Ты же коп, черт побери!

 Зрелище и правда было впечатляющее: огромный, высотой в три этажа вестибюль, красные с золотом мраморные стены, блестящий золотой пол и величественные колонны.

 Но копам не положено таращиться с открытым ртом, словно туристам.

 Обогнав по-прежнему глазеющую по сторонам Пибоди, Ева подошла к одному из информационных экранов.

 «Добро пожаловать! Пожалуйста, сообщите, куда вы хотели бы попасть».

 — Институт Миры, — произнесла Ева.

 Изображение Крайслер-билдинг растаяло и сменилось логотипом института.

 «Институт Миры занимает тридцатый и тридцать первый этажи. Главный вестибюль находится на тридцатом этаже. Для получения более подробных сведений назовите, пожалуйста, нужное вам лицо или отдел».

 — Приемная руководства.

 «Пожалуйста, пройдите на контрольно-пропускной пункт для прохождения досмотра. Приятного визита и хорошего дня».

 Как только Ева отвернулась от экрана, к ней шагнули двое охранников в форме.

 — Покажите руки и следуйте за нами.

 Уже успели просканировать, подумала Ева. Среагировали на наличие оружия.

 — Полиция Нью-Йорка. Сейчас достану значок, договорились?

 Ева двигалась очень медленно — на случай, если у кого-нибудь из охранников палец дрогнет на курке шокера.

 Один из них взял у нее значок, приложил к карманному сканеру.

 — Лейтенант, — произнес охранник, возвращая значок. — Ваш тоже, пожалуйста, — обратился он к Пибоди.

 Окончив сканирование, охранник кивнул, а его напарник отступил в сторону и проговорил что-то в пристегнутый к лацкану микрофон.

 — Можете идти. Воспользуйтесь левой группой лифтов и поднимитесь на тридцатый. Я предупрежу, чтобы вас пропустили, иначе опять придется проходить досмотр. У них там своя охрана.

 — Благодарю.

 Они пересекли вестибюль и присоединились к маленькой шумной группе садящихся в лифт. Ева чувствовала запах кофе в чьем-то пластиковом стаканчике — такого сладкого, что сводило зубы, — а также аромат приторно-цветочных духов. Две женщины щебетали словно райские птички о том, как бы заскочить на распродажу во время обеденного перерыва. Мужчина в папахе бубнил в телефон что-то насчет совещания в девять. Если бы Еве пришлось работать в офисе, она бы точно выбросилась в первое же окно.

 Райские птички вышли на двадцатом, любитель сахара со вкусом кофе — на двадцать третьем. Благоухающая цветами мадам в сапогах на шпильках и длинном черном пальто — на двадцать седьмом. К тридцатому с ними остался только мужчина в папахе.

 В центре вестибюля стояла S-образная стойка, позади которой висел логотип во всю стену; название института на нем было выведено строгими печатными буквами. Напротив большого тонированного окна располагалась зона ожидания: черные гелевые диванчики соседствовали с золотистыми креслами, в широкие спинки которых были встроены четыре панели: музыка, напитки, настройки приватности и коммуникация. С дальней стены добродетельно взирал портрет Эдварда Миры.

 За первым широким изгибом стойки сидела женщина в черном костюме с узким серебристым кантом и треугольными плечами — такими острыми, что хоть хлеб режь. Она самозабвенно работала за мощным компьютером, но тут же оторвалась от экрана и одарила их приветливой улыбкой.

 — Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. Служба безопасности уведомила меня о вашем прибытии. Чем могу помочь?

 — Нам нужно поговорить с главным начальником.

 — Начальником чего?

 — Всего этого. — Ева указала на огромный логотип института.

 — Боюсь, сенатора Миры нет на месте. Если вы сообщите цель своего визита, я направлю вас к соответствующему лицу.

 — Тогда нам нужен его заместитель.

 Сквозь вежливую маску проглянуло легкое раздражение.

 — Возможно, мисс Макдональд или мистер Бук сумеют вам помочь. Присядьте, пожалуйста. Я узнаю, могут ли они вас принять.

 — Это в их же интересах.

 Ева даже не подумала садиться и осталась стоять где стояла.

 — Минуточку.

 Администраторша нажала встроенную в подлокотник кнопку — кресло заскользило вдоль стойки и замерло у дальнего ее изгиба. Женщина дотронулась до наушника и повернула к ним одно заостренное плечо.

 — Похоже, никто здесь не в курсе, что основатель исчез, — заметила Пибоди.

 Ева глянула на портрет Эдварда Миры.

 — Видимо, сюда новости еще не дошли.

 — А разве миссис Мира…

 — Видела бы ты ее! — хмыкнула Ева.

 Администраторша вновь подъехала к ним.

 — Мисс Макдональд готова с вами побеседовать. Поднимитесь на тридцать первый — там вас встретят.

 Они вошли в лифт, назвали этаж. Пибоди достала ППК, но Ева покачала головой.

 — Я собрала данные на всю институтскую верхушку еще вчера вечером. Макдональд, Тресса. Возраст — сорок три года. Два развода, один ребенок — сын. Окончила Гарвард — право с уклоном в политологию. Работала при Мире сначала помощником судьи, потом, когда он заседал в сенате, руководителем персонала.

 — И ты все это запомнила? Впечатляет!

 — Наверняка сенатор и ее трахал, так что нужно присмотреться к ней повнимательнее.

 Если вестибюль тридцатого этажа был оформлен стильно, но строго, тридцать первый больше напоминал дворец. Ага, вот где обретается начальство, подумала Ева, глядя на белые мраморные полы, устланные пышными красными коврами. За единственным изгибом красной стойки работало сразу три человека. По бокам от высокого, во всю стену окна стояли зеленые деревья в кадках. Серые кожаные кресла были расставлены небольшими группами, а на огромном экране шли сразу шесть круглосуточных новостных программ. Скоро в них появятся сообщения о бывшем сенаторе Мире — живом или мертвом.

 Когда Ева с Пибоди двинулись к стойке, в двойные двери из матового стекла вошел мускулистый мужчина с толстой, как у борова, шеей. Он напоминал громилу, напялившего костюм за десять тысяч долларов.

 — Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, — заговорил он. — Эйден Баннион, администратор мисс Макдональд. Я провожу вас к ней в кабинет.

 Ева в жизни не видела человека, менее похожего на администратора, однако прошла вслед за ним в стеклянные двери и оказалась в большом офисе, рабочие места в котором были разделены скорее силой воли, чем материальными перегородками. Пахло кофе и чьим-то принесенным с собой завтраком. Дребезжали телефоны, голоса пытались перекричать друг друга, пальцы стучали по клавиатурам. Если не считать мраморных полов и изысканной отделки, модных костюмов и дорогой обуви, офис мало чем отличался от полицейского участка.

 Петляя между столами, они миновали несколько кабинетов и подошли к угловому офису с двустворчатыми дверями, свидетельствующими о высокой должности владельца. Двери были открыты, и Эйден без стука шагнул внутрь.

 — Лейтенант Даллас и детектив Пибоди, — объявил он.

 — Спасибо, Эйден. Одну секундочку… — Тресса Макдональд легонько постучала по наушнику. — Я здесь. Если вы сделаете все от вас зависящее, я тоже сделаю все, что смогу. К концу дня. Отлично. Я перезвоню. До свидания.

 Тресса закончила разговор и встала — невысокая стройная женщина в мягком сером костюме с небольшим белым жабо на груди. Огненно-рыжие локоны рассыпаны по плечам. Она вышла из-за стола, оценивающе оглядывая Еву темно-зелеными глазами.

 — Тресса Макдональд. — Женщина твердо и решительно пожала руку сначала Еве, затем Пибоди. — Кто-то ранен, если не хуже. Я знаю, кто вы. — Голос у нее был такой же твердый и решительный, как и рукопожатие. — Вы из отдела по расследованию убийств. Если кто-то убит, пожалуйста, так и скажите.

 — Насколько я знаю, пока никто не убит.

 Тресса коротко выдохнула.

 — Слава богу! Присаживайтесь. Хотите кофе? Ассистент Эйдена готовит обалденный кофе-латте.

 — С удовольствием, — ответила Пибоди, прежде чем Ева успела отказаться за них обеих.

 — Значит, два кофе-латте. А вам, лейтенант?

 — Просто кофе. Без молока.

 — Спасибо, Эйден. — Тресса жестом пригласила их садиться и опустилась на диван почти того же цвета, что ее глаза. Ева с Пибоди устроились в темно-синих креслах. — Итак, что случилось?

 — Вчера около пяти часов вечера на Эдварда Миру было совершено нападение…

 — Что?! — Тресса резко выпрямилась. — Где он? Что с ним?

 — Не знаю — он исчез.

 — Что значит «исчез»? Я не… — Она оборвала себя на полуслове, покачала головой. — Простите. Я не то говорю. Одну минуту…

 Тресса отвернулась, сделала вдох, потом еще один, более глубокий.

 — Пожалуйста, расскажите все, что вам известно.

 — Вы знали, что вчера у сенатора Миры была назначена встреча с риелтором по поводу продажи дома, которым он владеет на равных правах со своим кузеном Деннисом Мирой?

 — Нет. — Тресса потерла лоб. — Не знала.

 — Вам известно имя риелтора, с которым работал сенатор?

 — Он работал с Сайласом Гринбаумом из «Гринбаум реалти». До недавнего времени.

 — До недавнего времени?

 — Да. — Тресса оглянулась на Эйдена, который как раз вошел и поставил на стол поднос с кофе и блюдечком тонкого печенья. — Вы не знаете, услугами какого риелтора пользуется теперь сенатор?

 — Нет, не знаю, но с Гринбаумом он оборвал всякую связь.

 — Спросите Лидди. Выясните, с кем у него вчера была назначена встреча по поводу дома на Спринг-стрит.

 — Хорошо.

 — И закройте, пожалуйста, дверь. По-вашему, на сенатора напал тот человек, с которым он встречался? — обратилась она к Еве.

 — На него напали на Спринг-стрит. Деннис Мира вошел в дом и направился в кабинет на звук голосов. Увидел избитого Эдварда Миру, хотел броситься ему на помощь, и тут его самого ударили сзади по голове.

 — Деннис?.. — Тресса дотронулась до белого жабо на груди. — Как он?

 — Вы знаете Денниса Миру?

 — Да, очень хорошо. Вы же не думаете, будто он имеет какое-то отношение к… Разумеется, не думаете. — Она запустила руки себе в волосы. — Вы ведь работаете с Шарлоттой Мирой, знаете его самого. А судя по тому, что я слышала о вас с детективом Пибоди, вы обе далеко не дуры и понимаете, что Деннис мухи не обидит. Извините, что все время перебиваю. Не могу сидеть на месте.

 Тресса вскочила с дивана и принялась мерить шагами комнату.

 — На ногах мне будет легче.

 Ева понимающе кивнула.

 — Когда Деннис Мира пришел в себя, сенатора уже не было. С тех пор его больше не видели — если, конечно, он не нашелся, пока мы здесь сидим.

 — Похищение? Но выкупа не потребовали… Вы, конечно, говорили с Мэнди. С требованием выкупа обратились бы либо к ней, либо сюда.

 — Да, я с ней говорила. Она не смогла предоставить никаких сведений.

 — У сенатора есть дом в Ист-Хэмптоне и квартира в Ист-Вашингтоне. Разумеется, вы уже их проверили.

 — Разумеется.

 Раздался стук, и в дверь заглянул Эйден.

 — Имени Лидди не знает. Сенатор сообщил только, что в четыре тридцать у него встреча с новым риелтором. Уехал в начале пятого — Винни отвез его в дом на Спринг-стрит. Сенатор сказал, что ждать не нужно — его подвезут. Никаких сведений о новом риелторе у Лидди нет.

 — Спасибо, Эйден. Попросите, пожалуйста, Вайатта отложить все дела и зайти ко мне.

 — Хорошо.

 Когда Эйден вышел, Тресса расправила плечи, села и взяла со стола чашку с кофе.

 — Вам нужно знать, где я вчера была. В полпятого, верно?

 — Скажем, с четырех до шести.

 — Где-то до без пятнадцати пять я проводила совещания. Вайатт, Эйден и еще несколько человек могут подтвердить. В пять встретилась с Марчеллой Кандин в бистро на Лексингтон-авеню. Мы просидели там до начала седьмого. Потом я вызвала такси и поехала к матери. У сестры вчера был день рождения, и мы устроили праздничный ужин в семейном кругу.

 Вайатт Бук вошел без стука — импозантный мужчина лет на двадцать старше Трессы. Шапка неестественно черных волос, строгий костюм того же цвета, глаза в тон. Вайатт зыркнул на Трессу, вперился взглядом в Еву.

 — Что происходит?

 — Эдвард исчез.

 — Исчез? Чушь!..

 — Вы говорили с ним сегодня или вчера вечером? — спросила Ева.

 — Нет, но это еще не значит, что он исчез. И ему точно не понравится, что полиция его выслеживает или сливает журналистам сплетни.

 Ева хотела было встать, однако Тресса ее опередила:

 — Вайатт, пожалуйста, сядь и помолчи. На Эдварда напали в доме на Спринг-стрит, после чего он исчез.

 — Напали? Полный бред! Где был Винни?

 — Эдвард его отпустил. У него была назначена встреча — предположительно с новым риелтором. На Денниса Миру тоже напали.

 — Ха! — Легкое беспокойство на лице Вайатта сменилось столь же легкой усмешкой. — Наверное, у них с Деннисом просто дошло до рукоприкладства.

 — Ну и кто здесь порет чушь?

 — Я вас умоляю! — Вайатт с раздражением вытащил из кармана телефон. — Сейчас вызову службу девять-один-один на его личный номер, что, естественно, тоже ему не понравится. Зато положит конец этому цирку. — Вайатт нахмурился. — Звонок не проходит — даже на голосовую почту.

 — Значит, похитители достаточно умны, чтобы уничтожить телефон, — заметила Ева. — Кто его новый риелтор?

 — Понятия не имею. Тоже полнейший цирк. Эдвард вернется к Сайласу, как только оба остынут.

 — Они повздорили?

 — Эдвард уволил Сайласа пару недель назад, когда тот отказался выставить на продажу дом на Спринг-стрит.

 — Сайлас не может выставить его на продажу, — продолжила Тресса, — поскольку дом не находится в единоличном владении.

 — Я в курсе. У сенатора Миры есть враги?

 Вайатт презрительно фыркнул и шлепнулся на диван.

 — Чей это кофе?

 — Угощайтесь, — ответила Ева. — Я к нему не притрагивалась.

 — Эдвард был юристом, судьей, потом сенатором. — Вайатт хлебнул кофе. — Дня не проходило, чтобы он не нажил очередного врага.

 — С тех пор как мы познакомились, Эдварду постоянно угрожали, — прямо сказала Тресса. — О любом сколько-нибудь серьезном случае сообщалось в полицию. Однако с тех пор, как Эдвард ушел из конгресса, угроз стало намного меньше.

 — Есть у вас кто-нибудь конкретный на примете? — Ева немного помедлила и продолжила: — Кто-нибудь из женщин, с которыми он встречался? Брошенная любовница или муж, недовольный их связью?

 — Я не вмешиваюсь в личную жизнь Эдварда, — сухо ответила Тресса, а Вайатт подался вперед.

 — Нельзя, чтобы слухи о внебрачных связях сенатора просочились в прессу!

 — Мистер Бук, слухи меня не интересуют. Я просто хочу найти сенатора Миру. Сбор данных о его личной жизни входит в мои обязанности ни больше ни меньше.

 — Я вас предупреждаю…

 — Осторожнее с предупреждениями, когда речь о моих обязанностях. С кем он сейчас встречается?

 — С какой-то художницей. — Вайатт начал было протестовать, но Тресса метнула на него гневный взгляд. — Для нас важнее найти Эдварда, чем сохранить лицо. Молодая женщина, имени я не знаю — действительно стараюсь не вникать. Эйден может выяснить.

 — Не надо, я уже выяснила — причем, как ни странно, в прессу не сообщила. Детектив Хэнсон свяжется с вами для повторной беседы. — Ева встала с кресла. — Он ведет расследование от отдела по розыску пропавших без вести. Если появятся новые сведения, позвоните ему или мне.

 — Можем мы еще чем-то помочь? — спросила Тресса.

 — Выясните имя риелтора. Всего хорошего.