- В саду, #2
11
Подбоченившись, Роз обводила взглядом помещение, приспособленное под подготовку и расфасовку почвы для горшечных культур. Целых два дня они со Стеллой наводили здесь красоту, выкраивая время между повседневными делами.
Роз подозревала, что в одиночку — без перфекционистки Стеллы — она справилась бы вдвое быстрее, хотя, может, и не добилась бы совершенства. Емкости с собственноручно смешанными почвами, рабочие столы, табуреты, стопки мешков, весы, черпаки, аппарат для сваривания полиэтиленовой пленки — все было расставлено и разложено, как на конвейере.
Затраты оказались относительно небольшими, что радовало Стеллу, помешанную на прибыли не меньше, чем на совершенстве. Простой дизайн мешков, разумная реклама и уверенность в отличном качестве предлагаемого продукта не оставляли сомнений в успехе.
Роз с радушной улыбкой повернулась к вошедшему Харперу, а потом, рассмеявшись, подхватила и бросила сыну уже наполненный и запечатанный пятифунтовый мешок.
—Что ты думаешь о нашем новом предприятии?
—Неплохо, — Харпер покрутил в руках мешок. — Ничего лишнего. Сразу видно, что это солидная садовая земля из высококлассного садового бутика.
—Вот именно. Для продвижения поставим невысокую цену, а там посмотрим. На всякий случай, чтобы не допустить недовеса, я немного добавляю в каждый мешок. Я подумывала перевести сюда Руби хотя бы в начале. И, может, Стив захочет поработать неполный день.
Харпер опустил мешок.
—Отличная задумка, мама. У тебя потрясающая деловая хватка.
—Надеюсь. Мы еще злимся друг на друга?
—Нет, но после того, как я скажу, что ездил в Мемфис повидаться с Митчеллом Карнейги, все возможно.
Улыбка сползла с лица Роз.
—Зачем ты это сделал? — холодно спросила она.
—Во-первых, я был зол. Во-вторых, Дэвид и Стелла уговорили меня не искать Кларка и не бить ему морду. В-третьих, я хотел собственными ушами услышать, что Митч скажет о ваших отношениях.
—Первое я понимаю, второе ценю по разным причинам, но никак не могу взять в толк, с чего вдруг ты решил допросить мужчину, с которым я встречаюсь. Это беспардонная грубость и вмешательство в личную жизнь. Я же не сую нос в твои дела, не вынюхиваю, с кем встречаешься ты.
—Я не вынюхивал, и ни одна из моих женщин никогда меня не обкрадывала, не омрачала мою жизнь, не пятнала мою репутацию.
—Ты еще молод, — в ее голосе звякнули льдинки. — Думаешь, я единственная женщина на свете, которая по глупости спуталась с мерзавцем?
—Нет, не думаю. Но мне нет дела до других женщин. Ты моя единственная мама.
—Это не дает тебе права...
—Я люблю тебя.
—Запрещенный удар, — Роз энергично потерла лоб. — И было бы неплохо, если бы к этой любви, Харпер, ты добавил немного доверия и уважения.
—Я полностью доверяю тебе и уважаю тебя. Вот в мужчинах я не так уверен. Но, если тебе станет легче, прошлым вечером я проникся доверием и уважением к Митчу. Возможно, он достоин чести ухаживать за моей мамой.
—Боже милостивый! Он за мной не ухаживает. Где ты набрался подобной... Мы ездили на университетский баскетбольный матч, мы обедали в ресторане.
—Мне кажется, он в тебя влюбился.
Роз вытаращила глаза и обхватила голову обеими руками:
—У меня кружится голова.
Харпер подошел, обнял ее, притянул к себе.
—Я не выдержу, если кто-то снова тебя обидит.
—Брайс всего лишь задел мою гордость.
—Смертельная рана для нас, Харперов. И этим Брайс не ограничился. Вряд ли Митч сделает то же самое, во всяком случае, умышленно.
—Значит, ты одобряешь.
Харпер ухмыльнулся, приподнял ее голову за подбородок, заглянул в глаза.
—Каверзный вопрос, а моя мама не растила дураков. Скажи я «да», и ты сотрешь меня в порошок, напомнив, что не нуждаешься в моем одобрении. Поэтому я скажу, что он мне нравится. Очень нравится.
—Скользкий ты парень, Харпер Эшби. — Роз похлопала его по спине и высвободилась из объятий. — Но это не помешает тебе немного мне помочь. Я хочу наполнить по двадцать мешков в каждой весовой категории.
—Кажется, ты хотела попросить Руби.
—Я передумала. Простая монотонная работа даст тебе время осознать свои ошибки.
—И кто из нас скользкий?
—Малыш, в тот день, когда тебе удастся меня перехитрить, я подумаю о переезде в дом престарелых. Давай-ка начнем.
Закончив фасовать почву, Роз сразу отправилась домой и поднялась к себе отмываться. Правда, наученная горьким опытом, она сначала проверила корреспонденцию на своем письменном столе, просмотрела счета и не испытала облегчения, не найдя ничего криминального. Новый непредсказуемый удар мог последовать в любой момент.
После развода была похожая атака, затем последовал убаюкивающий период спокойствия, когда, как догадывалась Роз, Брайс поймал на крючок другую женщину и ему просто было не до преследования бывшей жены.
Ничего, она справилась с ним тогда, справится и сейчас.
Роз одевалась, когда затрезвонил телефон. После третьего звонка она решила, что Дэвид занят, и подняла трубку.
—Добрый вечер. Могу я попросить к телефону Розалинд Харпер?
—Это я.
—Мисс Харпер, говорит Дерек из нью-йоркской «Галереи Каррингтон». Мы звоним напомнить, что картина Вергано будет отправлена вам завтра.
—Не думаю, что это хорошая идея, Дерек. Я ничего в вашей галерее не заказывала.
—Полотно Кристины Вергано, мисс Харпер. Ваш представитель лично разговаривал со мной на прошлой неделе.
—У меня нет никакого представителя.
—Мисс Харпер, я в полном замешательстве. Цена уже записана на ваш счет. Ваш представитель сказал, что вам очень понравилась картина, и пожелал, чтобы ее отправили сразу после закрытия выставки. Мы сами заинтересовались этой работой, но, поскольку она уже была продана...
Роз потерла затылок, пытаясь снять напряжение.
—Похоже, Дерек, у нас обоих проблема. Позвольте сообщить вам плохие новости.
Нервно шагая по комнате и пытаясь бороться с нарастающей головной болью, она коротко обрисовала ситуацию, записала название компании кредитных карт и номер кредитки.
—Это очень огорчительно.
—Да, — согласилась Роз. — Очень. Сожалею о неудобствах, причиненных вам и вашей галерее. Вы не могли бы — просто ради любопытства — сообщить мне название этой картины?
—Кристина Вергано — очень талантливая и динамичная художница. Картина из серии «Стервы» написана маслом на льняном полотне и обрамлена самой художницей. Называется «Потрясающая стерва».
—Ну конечно.
Роз повторила рутинные действия: позвонила в компанию кредитных карт, своему адвокату, затем составила им письма, чтобы задокументировать инцидент.
Прежде чем спуститься вниз за бокалом вина, она приняла две таблетки аспирина.
На рабочем столе к вазочке была прислонена записка Дэвида.
Страстного свидания. Необыкновенная лазанья в духовке. Хейли с дочкой и Стелла с мальчиками поехали к Логану красить стены. Лазаньи хватит на двоих и еще останется. Доктор Несравненный в библиотеке.
Подогрейте хлеб, заправьте салат — он в холодильнике — и вам гарантировано суперудовольствие.Buon appetito!
Дэвид
P.S. Подходящие СD-диски уже в плеере. Пожалуйста, вернитесь к себе и наденьте те самые туфли от Джимми Чу.
—Лазанья? Отлично! — Роз заметила, что Дэвид уже сервировал стол — праздничная посуда, витые свечи, минеральная вода «Сан Пелегрино» и бледно-зеленые бокалы. Видимо, для красного итальянского вина, уже открытого и набирающего букет на столе. — Но для этого я вовсе не должна надевать безумную обувь.
В толстых серых домашних носках она чувствовала себя легко и комфортно. Прямо в них Роз и пошла в библиотеку.
Митчелл сидел за столом. На нем были джинсы и фуфайка с надписью «Мемфисские тигры». И очки... Его пальцы порхали над клавиатурой ноутбука. На столе стояла бутылка воды — несомненно, позаботился Дэвид, донимавший Митча нотациями о необходимости чередовать вечный кофе с водой.
Митч выглядел... сексапильно. Роз даже сказала бы, вызывающе сексапильно. Из-за очков, наверное... И из-за массы густых взлохмаченных волос, темно-каштановых с чуть более светлыми искорками.
Красивые глаза за стеклами очков... но дело даже не в цвете, ярком, необычном, а в прямом, добром взгляде. Чуточку напряженном, нервирующе напряженном, и — отрицать невозможно — волнующем.
Митчелл прекратил печатать, запустил одну руку в волосы, что-то пробормотал.
Забавно. Она сама часто ловила себя на том, что делает точно так же.
Непривычно чувствовать медленно разгорающийся жар в животе и мурашки, пляшущие по позвоночнику. Разве не здорово понимать, что ей все еще не чужды первобытные желания? Даже любопытно посмотреть, что случится, если она воспользуется шансом и подожжет фитиль.
Не успела Роз это подумать, как с одной полки слетели книги, столкнулись, ударились о стену, упали на пол. Пламя в камине взметнулось ярко-красными языками, а воздух словно заледенел.
—Боже правый!
Митч выскочил из-за стола так резко, что рабочее кресло с грохотом опрокинулось. Он успел подхватить одну книгу, остановить полет другой. Роз бросилась к нему, но все прекратилось так же неожиданно, как началось.
—Вы видели? Вы виделиэто? — Митчелл наклонился, поднял книгу, положил на стол. Не страх услышала Роз в его приятном, чуть напевном голосе. Профессор был зачарован. — Чертовски холодно!
—У новобрачной Харпер истерика, — занемевшими от холода пальцами Роз подобрала еще одну книгу.
—Впечатляет. Я работаю здесь с трех, — Митч с мальчишеской ухмылкой взглянул на свои часы. — Почти четыре часа. И было тихо, как, простите за выражение, в могиле. До сих пор.
—Думаю, я ее расстроила, поскольку собралась пригласить вас на обед. Дэвид оставил еду.
Роз и Митч начали собирать остальные книги.
—Она явно не желает видеть нас вместе.
—Это очевидно.
Карнейги поставил на полку последнюю книгу.
—Итак... что у нас на обед?
Роз оглянулась через плечо, улыбнулась и в тот же момент осознала, что в Митче нет ничего, что бы ей не нравилось.
—Лазанья, которую Дэвид называет необыкновенной. Поскольку мне доводилось ее пробовать, могу лишь подтвердить.
—Звучит соблазнительно. Боже, как хорошо вы пахнете!
Брови Роз взметнулись вверх.
—Простите. Это мысли вслух. А знаете, мне удалось исключить еще несколько имен, и я расшифровал наши беседы. Теперь у меня есть на вас досье.
—Хорошо.
—Я планирую разыскать потомков домашнего персонала и исследовать, я бы назвал это так, боковые ветви семейного древа. Самая старшая из ваших живых родственниц — кузина Кларисс. К счастью, она местная. Хочу с ней поговорить.
—Желаю удачи.
—Она живет в...
—Ривербэнк-центре.
—И приблизит меня к Амелии на целое поколение. Думаю, мне было бы проще добиться ее расположения, если бы сначала с ней поговорили вы.
—Жаль вас разочаровывать, но мы с кузиной Кларисс не разговариваем и вообще не поддерживаем никаких отношений.
—Да, вы говорили, что произошла размолвка, но, возможно, ваша кузина заинтересуется моим расследованием?
—Возможно. Однако, уверяю вас, если бы я и позвонила, она не стала бы со мной разговаривать.
—Послушайте, я знаком с семейными размолвками, но в данном случае...
—Вы не знакомы с Кларисс Харпер. Она давным-давно отказалась от своей фамилии, официально заменив ее вторым именем. Наилучшее доказательство того, насколько она настроена против всех Харперов. Она никогда не была замужем, думаю, просто не нашла мужчину, такого мягкого или глупого, чтобы смог ее вытерпеть.
Нахмурившись, Митч присел на край стола.
—То есть вы не хотите, чтобы я с ней связался, потому что...
—Это ваше расследование. Я не собираюсь диктовать условия, так что не сердитесь. Я просто говорю, что кузина Рисси вычеркнула меня и моих детей из своего мира, и я этому даже рада. Единственное хорошее, что я могу о ней сказать: если уж Кларисс что-то решит, то ни за что не передумает.
—Но вы не возражаете, если я поговорю с ней, вовлеку ее в расследование?
—Нет. Лучше всего напишите ей — очень официально — представьтесь, обязательно упомяните докторскую степень и все свои регалии, которые у вас наверняка есть. Если вы сообщите, что работаете над семейной историей Харперов, и подчеркнете, какую честь мисс Кларисс Харпер окажет вам своим интервью, может быть, она и согласится.
—Вы вышвырнули ее из дома, верно?
—В некотором роде. Не припомню, чтобы я вам об этом рассказывала.
—Я разговариваю с людьми. Но с газонокосилкой вы гонялись не за ней.
Легкая улыбка осветила лицо Роз.
—Вы действительно разговариваете с людьми.
—Часть работы.
—Понимаю. Да, с газонокосилкой я гонялась не за ней. То были садовники. И не с газонокосилкой, а с граблями, которые вряд ли могли нанести серьезный ущерб. Если бы я не так сильно разозлилась и могла бы думать ясно, то схватила бы сучкорезы, которыми идиоты испортили мои мимозы.
—Сучкорезы. Это случайно не... — Митч защелкал руками, будто ножницами.
—Да.
—Уф! Вернемся к вашей кузине. Почему вы ее выгнали?
—Потому что, когда много лет назад я пригласила Кларисс, о чем до сих пор сожалею, на барбекю, она обозвала моих сыновей отвратительным невоспитанным отродьем и заявила — это она-то, не вырастившая ни щенка, ни ребенка! — что если бы я была хорошей матерью, то регулярно стегала бы их ремнем. Затем она обозвала Харпера прирожденным лгуном за то, что он развлекал маленьких кузенов историями о новобрачной, и приказала ему заткнуться.
Митч вскинул голову.
—И она до сих пор жива?
Щеки Роз пламенели от гнева, но реплика Митча вызвала у нее улыбку.
—Она и прежде балансировала на грани, поскольку постоянно критиковала то, как я выполняю свои родительские обязанности и как веду дом, а также осуждала мой образ жизни и иногда мой нравственный облик. Но я никому не позволю на моей земле нападать на моих детей! И как бы мне ни хотелось убить кузину Кларисс, я понимала, что отрешение от Харпер-хауса будет для нее гораздо более страшным наказанием.
—Как я, кажется, уже упоминал, вы крепкий орешек. Мне это нравится.
—Хорошо, потому что мне уже поздно меняться. В общем, выметаясь из дома, она прокляла меня и сказала, что в черный день Харпер-хаус попал в мои загребущие кривые руки.
—Завтра же напишу ей.
—Только не проболтайтесь, что работаете на меня.
—Она запросто сможет это выяснить.
—Да, верно, но чем меньше вы будете упоминать обо мне, тем лучше. Что-нибудь еще?
—Разве что удивление относительно того, как вы умудряетесь выглядеть ослепительно после длинного рабочего дня. А больше ничего на ум не приходит...
Роз помолчала пару секунд, потом кивнула.
—Вы не собираетесь об этом говорить.
—О чем?
—О вчерашнем визите моего сына.
—А... — поскольку Роз специально следила, она заметила удивление, промелькнувшее на его лице. Затем Митч взял очки, которые снял чуть раньше, и принялся протирать их краем фуфайки. — Он вам сказал?
—Да. Харпер злился, поэтому поступил опрометчиво.
—Вроде как схватил газонокосилку вместо сучкорезов.
Роз не выдержала и рассмеялась.
—Примерно так. Мы оба ужасно взрывные, поэтому изо всех сил стараемся держать себя в руках. Не всегда получается... Примите мои извинения за его поведение.
—Не могу.
Он редко видел ее такой огорченной.
—Митч, я понимаю, Харпер перешел все границы, но он молод и...
—Вы не поняли. Я не могу принять извинения, так как извиняться не за что. Ни вам, ни ему. Он заботился о вас.
—Я не нуждаюсь в заботе и не хочу ее.
—Может, и так, но тот, кто вас любит, попыток не оставит. Мы все обсудили и пришли к взаимопониманию. Инцидент исчерпан.
—И никаких подробностей вы мне сообщать не собираетесь.
—Это наше с ним личное дело.
—Мужской кодекс чести.
—Вы же не собирались рассказывать мне о последней неприятности.
Роз подумала о звонке из Нью-Йорка и тут же постаралась забыть о нем.
—Нечего рассказывать. Я справляюсь.
—Что-то еще случилось после вчерашнего. Вы обычно сдерживаетесь, но я, похоже, застал вас врасплох. Что именно?
—Еще одна досадная неприятность, с которой я уже разобралась. Ничего важного. Вернее, я не позволю этому стать важным. Если я приму сию мерзость близко к сердцу, то стану жертвой, а он победителем. Я не буду его жертвой! Я никогда не была жертвой и начинать не собираюсь.
—Вы не станете жертвой, если поделитесь со мной, выпустите немного пара.
—Я не привыкла делиться своими проблемами, но ценю ваше предложение.
Митч взял ее за руку, удержал в своей.
—Пусть оно будет первым. Переходим ко второму. На следующей неделе в «Орфеум» привозят «Чикаго». Поедете со мной? А после спектакля пообедаем.
—Может быть. Митчелл, вы за мной ухаживаете?
—Мне хочется думать, что я романтично за вами ухаживаю, Розалинд, — ответил Карнейги, большим пальцем гладя ее ладонь.
—Милое слово романтично. И вы стараетесь не давить на меня, не спешить превращать романтику в близость.
—Если бы я давил, не было бы ни романтики, ни близости. Кроме того, я физически ощущаю, как дверь треснет меня под зад, когда вы вышвырнете меня из дома.
—Дальновидно. Я думаю, вы умный человек, Митч.
—Одурманенный...
—Еще одно милое слово.
—Надо мне быть поосторожнее со словами. Вы же им не доверяете.
—Да, умный человек. Хорошо, — у Роз был выбор, и она его сделала. — Идемте наверх.
Во второй раз за этот вечер она увидела пробежавшее по его лицу удивление.
—Вы серьезно? — Он поднес ее руку к своим губам.
—Да, очень серьезно.
—Тогда с удовольствием.
Роз вывела его из библиотеки в холл.
—Дом сегодня пуст. Нас только двое. Ну, трое... — поднимаясь по лестнице, Роз посмотрела на Митча снизу вверх. — Вас это тревожит?
—Вы имеете в виду, что онаможет наблюдать? — Митчелл вздохнул. — Ну, мы это выясним. Вы... — он осекся и покачал головой.
—Что?
—Нет, ничего.
—Ладно. Надеюсь, вы не прочь отложить обед.
Вместо ответа Митчелл повернулся, прижал ее к стене и впился губами в ее губы.
Все началось мило и спокойно, затем тепло превратилось в жар и требовательность. Роз вздрогнула, дрожь предвкушения разлилась по ее телу, напомнила о том, что чувствуешь, балансируя на краю пропасти.
Митч оторвался от ее губ, поднял голову:
—Кажется, вы что-то сказали?
Роз рассмеялась, почувствовав необыкновенную легкость, втащила его в свою спальню и захлопнула дверь.
Карнейги на мгновение задержался на пороге, оглядываясь... Красивая старинная кровать с четырьмя столбиками, шторы раздвинуты, и сквозь высокие окна в комнату вливается волшебная ночь. Серебристо-зеленые стены, антикварная мебель, простые линии, изящные детали.
—Она похожа на вас. Комната, — пояснил Митч. — Прекрасная и шикарная в своей элегантной простоте. Отражает ваше врожденное изящество и чувство стиля.
—После этих слов я жалею, что не стала прихорашиваться.
Митчелл взглянул на нее. Просторный джемпер, удобные брюки.
—Вы выглядите идеально, правильно.
—Правильная или нет, я такая, какая есть. Думаю, нелишне развести огонь.
Она шагнула к камину, но Митч остановил ее, подошел и присел на корточки перед камином.
—Я сам. Из вашей спальни чудесный вид на сады позади дома.
—Да, — Роз прошла к дверям на веранду, проверила, заперты ли они. — Иногда по утрам, когда есть время, я с удовольствием пью кофе на веранде.
Когда огонь занялся, Митч заговорил также непринужденно, как она.
—Не могу придумать лучшего способа начать день.
Роз подошла к кровати и откинула покрывало.
—Или его закончить. Бокал вина или последнюю чашку кофе перед сном я тоже часто пью там. Помогает успокоиться после дневной суеты. — Она протянула руку, чтобы выключить свет.
—Почему бы не оставить?
Роз отрицательно покачала головой:
—На первый раз довольно будет огня в камине.
Роз замерла в ожидании. Митчелл подошел к ней, положил ладони на ее плечи... В этот момент дверь спальни распахнулась и с грохотом захлопнулась.
—Думаю, это только начало, — вздохнула Роз.
—Мне все равно... — его руки скользнули к ее лицу. — Мне все равно, — повторил Митчелл, целуя ее.
Ее пульс словно с цепи сорвался. Как будто весь организм проснулся и мгновенно ожил в радостном предвкушении. Роз сомкнула руки на шее Митча, чуть повернула голову, впилась губами в его рот.
И тут начали бить часы — бить нервно, отчаянно. Роз прижалась к Митчеллу не только от вспыхнувшей страсти, но и в поисках защиты.
—Касайся меня! Держи меня крепче! Я так хочу чувствовать тебя...
Митч осторожно опустился с ней на кровать. Роз вздохнула, ощутив тяжесть мужского тела, предвкушая все, что последует дальше. Он касался ее, как она хотела, и она стонала.
Роз словно излучала тепло, но Митчелл не удивлялся. Он знал, чувствовал, что под ее холодной красотой тлеет огонь.
Изящное, но крепкое, тренированное тело. Какее разум. И столь же привлекательное.
Ее вкус. Вкус запретного, созревшего плода. И аромат. Аромат ночных садов.
Ладони Роз забрались под его рубашку, заскользили вверх по его спине. Твердость и сила рук этой женщины возбуждающе спорила с гибкостью ее тела, шелковистостью кожи.
Роз сорвала рубашку через его голову, вонзила зубы в обнажившееся плечо...
Запертые двери, выходящие на веранду, распахнулись, порыв ветра обрушился на Митча, но он лишь схватил покрывало, потянул его вверх и накрыл себя и Розалинд.
Роз рассмеялась, нашла в темноте под одеялом его губы. Стараясь не отрываться от нее, Митч стянул и отбросил ее джемпер.
—Скажи мне, если замерзнешь.
—Это невозможно.
В ней разгорался пожар, а ей все хотелось большего. Больше прикосновений его рук, его губ. Она требовательно выгнулась ему навстречу. Восторг и блаженство пронзили ее... Восторг капитуляции, блаженство подчинения.
Они срывали друг с друга остатки одежды. Одеяла слетели на пол, и теперь только мерцающий в камине огонь окутывал катающиеся по кровати тела. И даже доносившиеся до Роз глухие рыдания не мешали ей наслаждаться растущим возбуждением.
Глядя в горящие глаза Митчелла, раскрываясь ему навстречу, она приподнялась и вздохнула, когда он овладел ею.
Их взгляды, раз встретившись, больше не отпускали друг друга. Бешеный ритм замедлился, Роз задышала прерывисто, судорожно глотая воздух. Волна наслаждения накрыла ее и смыла с лица земли.
Митч видел, как нарастает ее наслаждение, как дрожит жилка на прекрасной шее, как затуманиваются ее глаза, почувствовал, как она напряглась и содрогнулась под ним, как затаила дыхание, услышал долгий тихий стон. Затем ее тело расслабилось, словно растаяло, капитулируя, и тогда он впился в ее губы отчаянным поцелуем и перестал сдерживаться.
Двери веранды были заперты, как и оставила их Роз. Странно, как они могли распахиваться. В камине потрескивали поленья, мерцал огонь. Дом затих, спокойный и теплый.
Роз лежала, прижавшись к Митчу, посреди кровати, смакуя отблески наслаждения, и не удивилась бы, если бы незаметно задремала.
—Кажется, она сдалась, — заметил Митчелл.
—Да. Пока, во всяком случае.
—Ты была права насчет огня. Очень уютно и мило.
Митч перекатился вместе с Роз, глядя в ее глаза.
—Я с тобой... — он умолк, покачал головой, легко коснулся губами ее губ. — Я с тобой.
—Да, — Роз, улыбаясь, провела рукой по его волосам. — Чудесно... Мне давно не хотелось быть с кем-то. Знаешь, у тебя хорошие руки... для ученого. — Она сжала его бицепс. — Я люблю сильные руки. Не подумай, что я легкомысленная, но должна сказать, что люблю лежать обнаженной с мужчиной, который держит себя в форме.
—Заменим мужчину на женщину, и я скажу то же самое. После нашей первой встречи я смотрел тебе вслед. У вас отличная задница, мисс Харпер.
—Я знаю, — Роз легонько шлепнула его. — Нам лучше одеться и спуститься вниз. Скоро все начнут возвращаться.
—Еще минутку. Но зацепили меня твои глаза... и уже не отпускали.
—Глаза?
—О да. Я подумал, может, потому, что они цвета доброго старого виски... а я любил хороший виски. Но нет. Это потому, что они смотрели прямо на меня. В упор. Без страха и... чуточку надменно.
—О, ради бога!..
—Да, да. Я подумал: «Вот владелица поместья, и, черт меня побери, как же это сексапильно...» Может быть, кого-то сие раздражает или унижает. Но меня просто... стимулирует.
—Если так, мне придется носить темные очки, чтобы не стимулировать тебя в неподходящее время.
—Не поможет, — Митчелл легко поцеловал ее, взял за руку. — Для меня это важно. Очень важно. Никого, кроме тебя.
Ее сердце затрепетало, она почувствовала себя юной и глуповатой.
—Да, и для меня это важно, очень важно. Никого, кроме тебя.
—И очень серьезно, — Митч поднес ее руку к губам. — Я снова захочу тебя очень скоро.
Она сжала его руку.
—Мы подумаем, что можно с этим сделать.
