- В саду, #2
12
Аромат кофе и шум привели Роз на кухню. Уныло моросящий дождь помешал ее утренней пробежке, и пришлось прошагать три мили на бегущей дорожке. Эта альтернатива обычно навевала на нее безумную скуку, но сейчас Роз весело подпевала музыкальным рекламным роликам, перемежавшим телешоу «Сегодня».
На кухне малышка Лили с энтузиазмом рок-барабанщика колотила погремушкой по подносу своего высокого стульчика, а мальчики сидели над хлопьями с молоком и жалобно канючили.
—Да. Вы оба наденете плащи, потому что я злая, властная и хочу, чтобы вы были несчастны, — Стелла была непреклонна.
—Мы ненавидим плащи, — напомнил ей Гэвин.
—Неужели? Вы пели по-другому, когда умоляли меня их купить.
—Это было раньше.
Может, из сочувствия, а может, забавляясь, Лили перестала барабанить и швырнула погремушку, а заодно и хрустящий хлебец. Хлебец зоркий Паркер поймал на лету, а погремушка угодила прямо в миску Люка.
Молоко плеснуло через край, и Лили залилась восторженным смехом, вызвав цепную реакцию. Пес пронзительно залаял, и Гэвин истерически расхохотался.
У Стеллы была отличная реакция, но на этот раз Люк оказался быстрее. Он выхватив из своей миски погремушку, с которой стекало молоко, и бросил ее на колени брата.
—О господи! — Стелла одной рукой схватила салфетку, другой попыталась предотвратить ответные действия Гэвина. — Даже не думай!
—Простите, простите... — Хейли схватила миску, салфетки и бросилась к мальчикам, толкавшим друг друга из-под руки Стеллы.
Дэвид — островок спокойствия посреди разразившейся бури — подошел к Лили с влажной тряпкой:
—Мы все быстренько вытрем, проказница.
Малышка ответила ему широкой улыбкой. Из ротика посыпались крошки.
Роз обвела взглядом филиал сумасшедшего дома и просияла.
—С добрым утром!
Все повернулись к ней. Стелла вытаращила глаза.
—Роз, что вы здесь делаете?
—Я здесь живу, а потому решила зайти и выпить кофе, — она наклонилась и поцеловала Лили в макушку. — Привет, мальчики! Девчушка у нас меткая, не правда ли? Отличный двухочковый прямо в корзину.
Эта мысль так понравилась парням, что они перестали драться.
—Лили, брось еще раз! — Люк дернул мать за рукав. — Мам, отдай ей погремушку, пусть она снова бросит.
—Не сейчас. Доедайте. Вам пора в школу, не то опоздаете, — Стелла взглянула на часы.
Начало девятого, и целый час после того, как Роз обычно уходит в питомник.
—В моих хлопьях полно слюны, — пожаловался Люк.
—Можешь съесть маффин.
—Тогда я тоже хочу маффин! — Гэвин оттолкнул свою миску. — Если ему можно маффин, значит, и мне можно.
—Ладно, ладно!
—Я принесу, — Хейли вскочила. — Это меньшее, что я могу сделать.
Роз понюхала блюдо со свежими яблочными маффинами.
—Мм-м, как аппетитно пахнут! — Она схватила один и прислонилась к рабочему столу. — Замечательный завтрак. Вы только посмотрите в окно! Что может быть лучше дождя, зарядившего на весь день!
Хейли передала мальчикам маффины и склонилась к уху Стеллы:
—Кто-то явно подзарядил ее батарейки.
Стелла замаскировала смешок покашливанием.
—Мы сейчас освободим территорию.
—Не спешите, — Роз вонзила зубы в маффин.
—Обычно вы успеваете уйти до вторжения.
—Проспала.
—Я что-то слышал об этом в утренних новостях, — Дэвид, даже не потрудившись спрятать усмешку, налил Роз кофе.
—Что-то ты сегодня слишком развязный.
—Не я один. Как прошло сви... Лазанья понравилась?
—Очень, — Роз бесстрастно взглянула на него поверх края кружки.
—Вы должны есть лазанью почаще. Она наводит румянец на ваши щечки.
—Я запомню.
—Я бы тоже не отказалась от вкусной горячей лазаньи, — подхватила Хейли, вынимая дочку из стульчика. — Идем, куколка, отмоемся.
—Мальчики, поднимитесь к себе за вещами и не забудьте плащи, — приказала Стелла. — Нам пора.
Но сама она на минуту задержалась.
—Роз, хотите прокатиться с нами?
—Да, пожалуй.
Стелла решила, что, сделав крюк до дома няни Лили, успеет попытать Роз, но начала она издалека.
—Вчера вечером мы много покрасили. Хорошо бы до свадьбы закончить столовую. Я хочу, как только мы переедем, устроить торжественный обед. Дэвид и все мы, Харпер, мои родители. Да, и Митчелл, разумеется.
—Очень мило.
—Он, то есть Митчелл, проводит здесь столько времени, что уже кажется своим.
Роз неопределенно хмыкнула. В зеркале заднего вида Стелла заметила, как Хейли закатывает глаза и жестикулирует.
—Ну... ах... Вы с Митчем вчера вечером работали над проектом или наслаждались тишиной?
—Стелла, чем ходить вокруг да около, просто спросили бы, не занимались ли мы сексом.
—Я избрала тонкий подход.
—Ничего подобного.
—Я ей говорила, что подготовка нужна не во всем, — подала голос Хейли. — Мы про секс и так поняли. Вы такая расслабленная и довольная...
—О господи!
Стелла возмущенно взглянула на Хейли в зеркало:
—Конечно, это не наше дело.
—Конечно, не ваше, — согласилась Роз.
—Но мы просто хотели сказать, что мы счастливы, если вы счастливы. Мы думаем, что Митчелл потрясающий мужчина, и мы всегда поддержим...
—Вы неисправимы! — Хейли наклонилась вперед, насколько позволял ремень безопасности. — Стелла просто пытается по-своему сказать: «Класс!»
—Вовсе нет! Правда. Я пытаюсь очень деликатно сказать...
—Долой деликатность! Эй, если люди чуть старше, это вовсе не значит, что они хотят и заслуживают меньше других.
—О боже! — воскликнула Роз. — Мне больше нечего сказать. О боже!
—Вы красивая и сексапильная, — не унималась Хейли. — Он красивый и сексапильный. Так что, по-моему, секс... — Хейли закусила губу, покосилась на Лили, игравшую с собственными пальчиками. — Она точно не понимает? Я где-то читала, что младенцы впитывают все, что вокруг них происходит, включая голоса и слова, и вроде как архивируют, а потом — бах! — и выстреливают.
Хейли подхватила сумку с подгузниками, выскочила под дождь и, обежав машину, отстегнула Лили, накинула на нее одеяльце.
—Не говорите ничего интересного, пока я не вернусь! Я не шучу.
Когда Хейли убежала, Розалинд вздохнула:
—Половину времени я чувствую себя рядом с этой девочкой старой и все познавшей, а другую половину — юной и неопытной.
—Я вас понимаю. И, может, вам кажется, что мы лезем в вашу личную жизнь, но только потому, что любим вас. Нам было любопытно, когда же вы и Митч перейдете на новый уровень.
—Любопытно?
Стелла поморщилась.
—Ну, эта тема случайно возникала в разговорах... Раз или два.
—Давайте договоримся, что я дам вам знать, если захочу поговорить на эту тему.
—Да, конечно. Вы правы.
Когда примчавшаяся Хейли распахнула дверцу, Стелла громко откашлялась, отрицательно качнула головой и, выехав под разочарованный вздох с заднего сиденья с обочины на дорогу, бодро воскликнула:
—У меня появились мысли, как эффектнее расставить мешки с нашей фирменной почвой!
«Ничего не изменилось оттого, что я переспала с привлекательным мужчиной, — напомнила себе Роз. — Жизнь со всеми ее обязательствами, неприятностями и радостями продолжается».
Правда, не совсем ясно, в какую категорию занести ежемесячное заседание садового клуба, куда она сейчас и направляется.
Со времен бабушки кто-то из Харперов непременно был членом садового клуба. Бабушка помогла создать этот клуб в тысяча девятьсот двадцать восьмом году, и многие из первых его заседаний проходили в Харпер-хаусе.
Как хозяйка садового центра, Роз чувствовала себя вдвойне обязанной активно поддерживать клуб, например участвовать в сборе средств для благоустройства города. Она делала это с удовольствием и всегда была рада поговорить о садоводстве с единомышленниками.
Правда, членами клуба являются и праздные дамочки. Им это нужно лишь для того, чтобы похвастаться нарядами на заседании или официальном ланче, посплетничать.
Когда Роз приехала, в зале уже было полно щебечущих женщин. На столах, задрапированных ярко-зеленым льном, красовались нарциссы зимней выгонки. На подиуме в конце зала ждала руководителей различных комиссий маленькая трибуна.
Розалинд мысленно поблагодарила Всевышнего за то, что в настоящее время не возглавляет ни одну комиссию.
Многие из присутствующих провожали ее взглядами. Разговоры замирали и почти сразу вспыхивали вновь, очень и очень оживленно. Высоко подняв голову, Роз прошла к столу.
—Какие милые цветы! — Она в упор посмотрела на Джен Форестер, будто и не слышала за спиной шелестящих шепотков. — Напоминают, что весна совсем близко. Как поживаешь, Джен?
—Прекрасно. Просто замечательно! А ты, Роз?
—Лучше не бывает. Как дела у Куилла?
Джен залилась ярким румянцем.
—Ну, ты же знаешь Куилла...
—Конечно, знаю. Передай ему мои наилучшие пожелания.
Гордость и самолюбие не позволяли Роз прятаться. Прежде чем добралась до кофе и чая, она поговорила не меньше чем с дюжиной женщин и, поскольку горло саднило, привычному кофе предпочла холодный чай.
—Роз, милая, ты неотразима! — К ней подоспела Сисси. — Клянусь, никто не умеет носить вещи так, как ты. Как бы ты назвала цвет своего костюма?
Роз опустила взгляд на элегантный жакет и брюки.
—Понятия не имею.
—Абрикос! Поверь мне. Изумительный спелый абрикос. — Сисси перешла на шепот: — А пустоголовая Мэнди мелет своим глупым языком как заведенная. Мы с тобой обязательно должны поговорить тет-а-тет...
—Не переживай, Сисси. Я все поняла. Извини меня, — Роз направилась прямо к Мэнди и с удовольствием заметила, как побелели ее щеки.
Аманда умолкла посреди фразы.
—Мэнди, как поживаете? Мы не виделись с Рождества. Вы не пришли на собрание в прошлом месяце.
—Я была занята.
Роз сделала глоток чая.
—Много дел, не так ли?
Мэнди вскинула голову.
—Вы тоже не сидите сложа руки.
—Верно. Знаете, как это бывает, не одно, так другое. Дела никогда не заканчиваются.
—Если бы вы больше занимались своим бизнесом, не оставалось бы времени на угрожающие телефонные звонки и ядовитую ложь.
Тут уж все бросили притворяться и замолчали так резко, будто щелкнул выключатель.
Роз не запнулась ни на секунду и сохранила непринужденный тон.
—Мы не очень хорошо знакомы, иначе вы бы знали, что я звоню исключительно по необходимости. Не люблю тратить время на телефонные разговоры. Кроме того, я никогда не лгу. Просто не вижу во лжи смысла. Говорить правду обычно выгоднее.
Мэнди сложила руки на груди и воинственно выставила бедро.
—Все знают, что вы вытворяете, просто боятся сказать вам в глаза.
—А вы не боитесь? Похвально. Так прошу, говорите. Что там у вас наболело? Или вам удобнее поговорить наедине?
—Вас это повеселило бы, да?
—Нет. Не больше, чем на публике.
—То, что ваша семья приехала в округ Шелби миллион лет назад, не дает вам права помыкать тут всеми. Моя семья не хуже вашей! У нас не меньше денег и авторитета.
—Деньги и авторитет не гарантируют хорошие манеры, что вы сейчас и демонстрируете.
—Какая наглость! Вы говорите со мной о манерах, а сами из кожи вон лезете, чтобы погубить репутацию Брайса и мою.
—Репутация Брайса — плод его собственных усилий. Что касается вас, милочка, то о вас я и не думала. Вы кажетесь вполне симпатичной женщиной. Я против вас ничего не имею.
Мэнди вскинула голову. На ее щеках разгорелись красные пятна.
—Вы всем говорите, что я дешевка, которая пытается выбиться в люди, используя отцовские деньги.
—И от кого же вы это слышали? Полагаю, от Брайса.
—Не только от него! — Мэнди устремила взгляд поверх плеча Роз.
Розалинд обернулась:
—Джен? — Изумление чуть смягчило ее голос, и она даже пожалела Дженнифер, когда увидела, что та покраснела. — Постыдилась бы. Ты же знаешь, что это неправда.
Джен пожала плечами:
—Я это знаю из надежного источника.
—Из надежного источника? — Роз даже не потрудилась замаскировать отвращение. — Когда это ты успела стать журналистом-расследователем и обрасти надежными источниками? Могла бы прийти и спросить меня. Это было бы проще и приличнее, чем распространять подобную чушь.
—Все знают, как ты разозлилась, когда Брайс появился в твоем доме с Мэнди. Кстати, здесь не место обсуждать это.
—Согласна, но останавливаться уже поздно. Эта девочка хотя бы набралась смелости сказать мне все в лицо. Тебе до нее далеко.
Роз снова повернулась к Аманде:
—Мэнди, я выглядела злой, когда вы с Брайсом приехали на мой рождественский прием?
—Конечно, вы злились. Вы же выгнали нас, разве нет? А он всего лишь пытался с вами помириться.
—Ну, мы по-разному оцениваем его намерения. Как вы поняли, что я злюсь? Я кричала? Ругалась?
—Нет, но...
—Я оскорбляла вас, выталкивала за дверь?
—Нет, потому что вы бесчувственная, точно, как он считает. Точно, как считают многие другие... Вы говорили ужасные вещи о нас после того, как мы уехали.
—Неужели? — Роз резко развернулась, полная решимости разобраться. — Большинство из вас были у меня в тот вечер. Кто-нибудь поможет освежить мою память, поскольку я не помню, чтобы говорила ужасные вещи?
—Глупости несусветные! — Сквозь толпу протиснулась миссис Хаггерти, одна из самых старых клиенток Роз и столп садового сообщества. — Я не меньше других люблю пикантные слухи и, случается, приукрашиваю их, но это наглая ложь. Розалинд повела себя достойно в очень сложной ситуации. А к вам, Мэнди, она отнеслась по-доброму, я видела это собственными глазами. Вернувшись, Роз ни слова не сказала о вас и том жалком ублюдке, с которым вы связались. Если кому-то здесь есть еще что добавить, давайте послушаем.
—Роз ни слова не произнесла против вас. Даже когда это сделала я, — подтвердила Сисси с озорной улыбкой.
—Брайс предупреждал, что вы попытаетесь восстановить общество против меня.
—И зачем бы мне это делать? — уже устало спросила Роз. — Но вы вправе верить в то, во что хотите верить. Лично я не желаю больше обсуждать это и разговаривать с вами.
—Я имею такие же права находиться здесь, как и вы.
—Разумеется.
Чтобы поставить точку, Роз отвернулась, а потом отошла к столу в дальнем конце зала. Там она присела допить свой чай.
Секунд через десять напряженного молчания Мэнди разрыдалась и выбежала из зала. Бросая на Роз опасливые взгляды, несколько женщин последовали за ней.
—Господи, она так молода, не правда ли? — сказала Роз, когда рядом с ней села миссис Хаггерти.
—Молодость не оправдание идиотизма. Она еще и грубиянка, — миссис Хаггерти подняла глаза и кивнула присоединившейся к ним Сисси. — Не ожидала от тебя.
—Почему?
—Ну, так приятно для разнообразия услышать от тебя правду.
Сисси ответила на сомнительный комплимент пожатием плеч:
—Я люблю безобразные сцены и никогда этого не скрывала. Отличное развлечение в скучный день! Но я терпеть не могу Брайса Кларка. Кстати, иногда говорить правду в глаза даже интересно. Конечно, я еще больше повеселилась бы, если бы Роз отвесила этой идиотке Мэнди хорошую оплеуху. Хотя сие не твой стиль, дорогая.
Сисси ласково коснулась руки Роз.
—Если хочешь уехать, я поеду с тобой.
—Нет, я останусь, но спасибо за предложение.
Роз выдержала испытание. Это было делом чести и долга. Приехав наконец домой, она переоделась и выскользнула в сад посидеть на скамейке в тишине и прохладе, понаблюдать за признаками приближения весны.
На азалиях набухли крепкие бутоны. Форсайтия окуталась легкой дымкой. Луковицы нарциссов и гиацинтов дали ростки и скоро расцветут, а крокусы уже в полном цвету.
«Рано приходят и рано уходят», — подумала Роз.
Пока она наслаждалась видом просыпающихся растений, самообладание постепенно покидало ее. Роз задрожала от ярости, от обиды, от душевной боли и уступила желанию насладиться мрачными чувствами сполна.
И все же она поступила правильно. Как ни мерзко выяснять отношения публично, она поступила правильно. Победа за тем, кто вступает в сражение, а не бежит с поля боя.
Неужели Брайс думал, что она испугается, отступит? Неужели он думал, что она раскиснет на публике и уползет, униженная, зализывать раны?
А ведь это возможно. Брайс никогда ее не понимал.
«Джон понимал», — думала Роз, с нежностью глядя на беседку, увитую розами, цветущими всю весну, и все лето, и почти половину осени. Джон понимал ее и любил. Во всяком случае, он любил ту девушку, которой она когда-то была.
Полюбил бы он женщину, которой она стала? Странная мысль. Если бы Джон остался жив, может, она и не стала бы этой женщиной.
Роз закрыла глаза...
Он бросил тебя. Все они бросают. Он бы лгал и изменял, и в конце концов сломал бы тебя. Развлекался бы со шлюхами, а ты ждала бы его в тоскливом одиночестве. Все они такие.
Я-то знаю.
Нет! Только не Джон.
Роз крепче сжала веки, но голос все шипел и шипел в ее голове.
Его смерть тебе во благо. Если бы он остался жив, то погубил бы тебя. Как тот, другой... И как погубит тот, которого ты сейчас пустила в свою постель.
—Не смейте омрачать память о хорошем человеке, — прошептала Роз. — Это отвратительно.
—Роз, — от прикосновения к своему плечу она подпрыгнула. — Прости. Ты разговаривала во сне.
Митч! Она и не заметила, как он подошел.
Неужели он не чувствует этот холод? Или холод только внутри ее? Холод и тошнота.
—Я не спала. Просто задумалась. Как ты узнал, что я здесь?
—Дэвид сказал, что видел в окно, как ты шла сюда. Больше часа назад. Еще слишком холодно, чтобы сидеть здесь так долго, — Митчелл сел рядом с ней, начал растирать ладонями ее пальцы. — У тебя руки заледенели.
—Все в порядке.
—Нет, не в порядке. Ты выглядишь печальной.
Роз задумалась. Напомнила себе, что не все может быть личным. Митч должен знать.
—Да, наверное. Онаразговаривала со мной. Ее голос звучал в моей голове.
Руки Митчелла замерли.
—Сейчас?
—Мм-м... Ты прервал наш разговор, хотя ничего нового она не сказала. Старая песня: мужчины обманщики. Это ее навязчивая идея.
Митч обвел взглядом сады.
—Даже Шекспир вряд ли смог бы придумать призрака, более настойчивого, чем ваша Амелия. Я надеялся, что ты придешь в библиотеку. По нескольким причинам. Это одна из них. — Он поцеловал Роз в губы. — Думаю, тебя расстроило что-то еще...
Как ему удается так хорошо понимать ее? Как он видит то, что она успешно прячет от большинства?
—Ничего особенного. Просто дурное настроение, — Роз высвободила свою руку. — Чисто женские штучки. Мужчины гораздо меньше склонны к мелодрамам, как ты думаешь?
—Поделись со мной.
—Ерунда. Не стоит твоего внимания.
Роз физически ощутила, как Митчелл подавил желание нажать на нее.
—Положи сюда голову, — он похлопал себя по плечу.
—Что?..
—Положи голову вот сюда.
Чтобы Роз не вздумала отказаться, он обвил рукой ее талию и притянул к себе. Розалинд опустила голову на его плечо и улыбнулась.
—Ну как?
—Неплохо.
—И мир не перевернулся оттого, что ты на минутку оперлась на кого-то.
—Не перевернулся. Спасибо.
—Всегда пожалуйста. Но поцелуй не единственная причина. Я послал письмо твоей кузине Кларисс Харпер. Если в течение недели не получу ответ, повторю попытку. А еще я составил несколько подробных родословных: Харперов, твоей матери, твоего первого мужа. Я даже нашел некую Амелию Эшби. — Роз начала распрямляться, но Митчелл прижал ее голову к плечу. — Нет, не поднимай ее. Насколько я понимаю, эта Амелия не может быть вашим привидением. Она жила и умерла в Луизиане и гораздо позже определенного нами периода. Я все-таки занялся ею, попытался проследить возможную связь с вашей Амелией — может, она была названа в ее честь, — но нет, ничего такого не нашел. Еще я связался по электронной почте с праправнучкой экономки, работавшей в Харпер-хаусе с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого по тысяча девятьсот двенадцатый год. Она адвокат из Бостона и увлекается семейной историей, так что с радостью заполнит кое-какие пробелы. Пожалуй, она надежный источник, во всяком случае, по этой линии расследования.
Докладывая, Митч нежно поглаживал руки Роз, согревая, успокаивая.
—Ты не тратил время зря.
—По большей части это просто стандартные мероприятия, но я размышлял и над менее обычными аспектами нашего... проекта. Когда мы занимались любовью...
—И в какую часть проекта это можно отнести?
Ее холодный тон рассмешил Митча. Он потерся щекой о волосы Роз.
—В чрезвычайно личную. Я надеюсь добавить в этот файл множество страниц. Амелия выразилась недвусмысленно.
—Лучше не придумаешь.
—Она распахивала и захлопывала двери, заставляла бить часы и так далее. Невозможно сомневаться в ее отношении к тому, что произошло между нами и положило начало тому личному файлу.
—И что из этого следует?
—Я не первый мужчина, с которым у тебя были близкие отношения в этом доме.
—Не первый.
—Но ты не упоминала о подобных истериках из-за тебя и Джона Эшби или тебя и Брайса Кларка. Или, может, тебя и кого-то другого...
—Потому что никогда ничего подобного не происходило.
—Понятно. — Митчелл встал, начал шагать взад-вперед. — Ты жила в этом доме, когда встречалась с Джоном Эшби, когда была с ним помолвлена?
—Да, конечно. Это же мой дом.
—И ты подолгу жила здесь после того, как вы поженились. И только тут живешь после смерти твоих родителей.
Роз понимала, к чему он клонит, какой вывод пытается сделать... нет, уже сделал, а сейчас повторяет свои рассуждения для нее.
—Мы часто гостили здесь. Мама была нездорова, а отец не всегда мог с этим справиться. Когда он умер, мы жили здесь, но как бы неофициально. Когда умерла мама, мы переехали в этот дом.
—И все это время Амелия не возражала против него? Против Джона?
—Не возражала. Я перестала видеть ее, когда мне исполнилось... да, кажется, одиннадцать лет, и потом увидела только после свадьбы. Мы с Джоном были женаты совсем немного, но очень хотели иметь детей. Я как-то подумала, что забеременела, и не смогла заснуть. Вышла в сад, присела на скамейку и увидела ее. И сразу поняла, что беременна. Я видела ее в самом начале каждой беременности. И, разумеется, видела или слышала, когда мальчики были маленькими.
—Твой муж когда-нибудь ее видел?
—Нет, — Роз нахмурилась. — Нет, не видел. Слышал, но никогда не видел. Я видела ее в ту ночь, когда он погиб.
—Ты мне об этом не рассказывала.
—Я же не могла рассказать тебе о каждой встрече, которую... — Роз осеклась и покачала головой. — Прости. Я намеренно не рассказала. Я никогда ни с кем это не обсуждала. Это очень личное и до сих пор болезненное.
—Не могу представить, что значит потерять кого-то, кого любишь так, как ты любила Джона. Тебе может показаться, что я сую нос в твою личную жизнь, да, в общем, так оно и есть. И еще это часть целого, Роз. Я должен знать все, чтобы сделать свою работу. Я должен знать все.
—Я не подумала об этом, когда обратилась к тебе. Не представляла, что ты должен знать о личном. Подожди, — она подняла руку, предупреждая возражения Митчелла. — Теперь я понимаю. Думаю, что понимаю, как ты работаешь. Доска в библиотеке, фотографии на ней, чтобы ты мог увидеть, какими были те люди. Ты собираешь все, даже самые мелкие детали. Я на это не рассчитывала. В хорошем смысле.
—Я должен окунуться во все это.
Роз кивнула.
—Как с тем талантливым извращенным французским поэтом... Теперь я верю, что ты должен знать. Я смогу рассказать, особенно теперь, когда наши отношения меняются. Может, поэтому мне так трудно. Я нелегко сближаюсь с людьми, с мужчинами. Мне нелегко доверять и желать.
—Ты хочешь, чтобы было легко?
Роз покачала головой:
—Как случилось, что ты уже так хорошо понимаешь меня? Нет, я не хочу, чтобы было легко. Легкость внушает мне подозрения. Митчелл, мне сейчас непросто с тобой. Это комплимент.
—Взаимно.
Роз смотрела на него, такого живого и полного энергии на фоне спящих роз. С весенним теплом и солнечным светом розы проснутся. Но Джона, ее Джона давно уже нет.
—Джон возвращался домой из своего офиса в Мемфисе. Возвращался поздно. Задержался на совещании... Дороги были скользкими из-за прошедшего дождя, и стоял туман.
От этих воспоминаний ее сердце привычно заныло.
—Несчастный случай. Кто-то, мчавшийся слишком быстро, вылетел на встречную полосу. Я не спала, ждала Джона, возилась с мальчиками. Харперу приснился кошмар, а Мейсон и Остин были простужены. Я только уложила их и сама собралась лечь. Я немного сердилась из-за того, что Джона еще нет дома, и увидела ее в своей комнате.
Роз горько усмехнулась и провела ладонью по лицу.
—Это был шок. Неужели я опять беременна? Меня это не обрадовало. Пойми, я ведь только что еле уложила трех сыновей, двое из которых болели. Но ее взгляд насторожил меня. Ее глаза были слишком яркими, и я... мне померещилось в них злорадство. Затем приехали полицейские и... ну, я больше о ней не вспоминала.
Голос Роз не дрожал, но в глазах, удлиненных прекрасных глазах, плескалась скорбь.
—Тебе было безумно больно и страшно. Я даже представить себе это не могу.
—Жизнь резко остановилась. Просто остановилась. А когда началась снова, она стала другой. Она никогда уже не была такой, как прежде. Никогда.
Митч не прикоснулся к Роз, не стал утешать, поддерживать. То, что сейчас бушевало в ее сердце, в ее душе, принадлежало не ему.
—У тебя никого не было. Ни матери, ни отца, ни сестры, ни брата.
—У меня были мои сыновья. Этот дом. Я сама. — Роз отвернулась, но Митчелл почувствовал, как она собирается с силами и закрывает дверь в прошлое. — Я понимаю и одновременно не понимаю, к чему ты ведешь. Она никогда раньше не возражала. Ни против Джона, ни против тех, кто был после него, ни против Брайса. Иногда она выражала некоторое неодобрение... Я уже рассказывала тебе об этом. Но никогда не делала это так гневно и решительно, как в последнее время. Почему?
—Я пытался докопаться, и у меня возникла пара теорий. Только давай вернемся в дом. Темнеет, и ты насквозь промерзла. На тебе не так уж много мяса. Но я не жалуюсь, — поспешно добавил Митч, заметив, что Роз прищурилась.
Розалинд намеренно сдобрила свой голос южным сладострастием.
—Все женщины в нашем роду были хрупкого сложения.
—В тебе нет ничего хрупкого, — возразил Митчелл, беря ее за руку и ведя к дому. — Ты дикая роза на длинном стебле — черная роза со множеством колючек.
—Черные розы не бывают дикими. Их нужно культивировать. И никому никогда не удавалось добиться идеально черного цвета.
—Черная роза, — повторил Митч, поднося ее руку к губам. — Редкая и изысканная.
—Продолжай в том же духе, и мне не останется ничего, кроме как пригласить тебя в мои личные апартаменты.
—Я уж думал, ты никогда этого не сделаешь.
