- Следствие ведет Ева Даллас, #49
11
При звуке колокольчика Рорк поднял взгляд от компьютера. В кабинет, на шаг опережая Еву, проскользнул Галахад.
– Нашел тут кое-что интересное для тебя, – сообщил Рорк, – но мне еще нужно закончить.
– Прекрасно.
На столик рядом с ним Ева поставила бокал вина, поскольку кофе в такое время Рорк не пьет.
– Спасибо. Это в честь чего?
– В качестве извинения за беспокойство. Ты пока заканчивай, а мне надо еще кое-что обдумать.
Кот запрыгнул Рорку на колени и принялся там с урчанием устраиваться. А Ева подошла к высокому окну.
Домашний кабинет Рорка более стильный и выглядящий по-деловому, в отличие от ее собственного. По замыслу Рорка, кабинет Евы стал отражением ее прежней квартиры – маленькая хитрость, позволившая ей быстрее приспособиться к новому окружению.
Неглупый ход.
Не забавно ли, что одна-единственная комната здесь ничуть не уступает по размеру ее прежнему жилищу? Раньше Ева как-то не задумывалась об этом, хотя ее глубоко тронуло внимание мужа. Даже удивительно, что он так быстро сумел разобраться в ее привязанностях и интересах.
Ева бросила взгляд на парк, причудливо украшенный к предстоящему празднику. Рорк и об этом сумел позаботиться. Но теперь он учитывает их общие интересы.
Оглянувшись, она зацепила взглядом картину, которую подарила мужу на первую годовщину их свадьбы. Ева с Рорком изображены на ней в ясный летний день. День их свадьбы.
Рорк повесил картину так, чтобы она всегда была в поле его зрения. За это время Ева тоже успела понять мужа. По крайней мере, настолько, чтобы не сомневаться: эта памятная картина ему по-настоящему дорога.
Сейчас он сидит за столом, погруженный в свою работу. Рукава свитера подвернуты, волосы забраны в хвостик. На коленях, свернувшись клубком, дремлет кот. Взгляд Рорка перемещается от экрана к экрану, в то время как мозг его ведет ту самую игру, о которой он говорил ей чуть раньше.
– У тебя явно что-то на уме, – заметил Рорк, не отрываясь от работы. – Можешь смело выкладывать, поскольку я уже подвожу итоги.
– Три человека возглавляют мой список подозреваемых. Компьютер с его процентовкой не вполне согласен, но я остановилась на этих трех.
– Один из них Копли.
– Разумеется. И его жена – Наташа Квигли. У меня возникла пара теорий, позволяющих вписать ее в ситуацию с убийством.
– Она влюбилась в Зиглера и не захотела делить его с остальными. Предпочла убить, вместо того чтобы наблюдать, как он спит с другими дамочками ради выгоды или спортивного интереса.
– Ух ты. О таком я даже не подумала. Пожалуй, я внесу это в список моих теорий.
– Ну а кто третий?
– Кира Роббинс, модный блогер.
Рорк в недоумении вскинул брови:
– Серьезно?
– Нет алиби. Физически подходит под описание убийцы. Говорит, что уже была жертвой насилия и, похоже, не врет. Доказать это я не могу, но когда сам пройдешь через подобное, начинаешь различать, где правда, а где ложь.
Рорк молча пригубил вино.
– Должна признать, в душе я надеюсь, что это не она. Но версию все равно нужно проверить. Если она уже прошла через изнасилование, да еще подростком, это наверняка наложило на нее свой отпечаток. Никакое лечение не способно полностью стереть такой опыт. И я невольно задаюсь вопросом: неужели она ничего не заподозрила, когда нечто подобное произошло с ней снова? Неужели она с легкостью списала все на момент слабости и личную неразборчивость? Чем больше я об этом размышляю, тем меньше мне верится в подобную беспечность.
– Ты считаешь, она знала, что именно с ней произошло.
– Она не могла не задуматься об этом. И я намерена как следует расспросить ее, когда мы встретимся в следующий раз. Жаль, но ничего не поделаешь. Я огорчусь еще больше, если окажется, что она-то и есть убийца.
– В прежнее время, – заметил Рорк, – я бы усомнился в правильности твоих решений. Теперь я стал лучше понимать тебя. И принимать, если уж на то пошло.
– Невозможно изменить то, что было, – пожала она плечами. – А потому приходится иметь дело с тем, что есть.
– Это накладывает отпечаток, – повторил он ее слова, не сводя с нее внимательного взгляда. – И никакое лечение не в силах полностью стереть его. Она была жертвой. И если она убила, то сделала это не без причины. И оба мы понимаем это как нельзя лучше. Зиглер был неприятным типом, насильником и манипулятором. И все равно ты будешь отстаивать его интересы перед женщиной, которую он так грубо использовал. Ты просто обязана. Просто обязана.
Рорк повторил это дважды, будто подчеркивая ту реальность, которой принадлежат они оба.
– Это не просто профессиональная обязанность, но и долг. Твое чувство справедливости. Твоя линия поведения.
– Наши с тобой линии следуют точно до этого момента, чтобы разветвиться затем в разные стороны. Порой это создает баланс, порой – проблему.
Ева задумчиво провела пальцем по горлышку одной из тех шатких чашек, которую подарила им жена Фини.
Рорк поместил эту чашку здесь, в своем личном пространстве, поскольку ценит и принимает семейные символы. Они значат для него гораздо больше, чем для самой Евы.
– Словом, если окажется, что убила Роббинс, я обращусь к Мире. Попрошу ее провести психологическую экспертизу, оценить ситуацию и состояние женщины. Заключения Миры всегда обладают весом.
– Так же, как и твои.
– Но тут мы забежали далеко вперед. А сейчас? Сейчас я намерена как следует нажать на нее, устроив повторный допрос. Хоть я и знаю, каково это – отвечать на подобные вопросы.
– И ты намерена отстаивать ее, если окажется, что она – убийца. Поскольку для тебя это не просто долг, не просто служебная обязанность.
– Тут нет ничего личного.
– Вздор, – мягко заметил он, не обращая внимания на ее недовольный взгляд. – Объективное расследование не исключает персонального участия. Твой опыт и понимание психологии жертвы, с точки зрения самой жертвы, являются такой же неотъемлемой частью твоей личности, как врожденные инстинкты и профессиональное обучение. Тебе суждено совместить все углы пресловутой триады: жертва, коп, убийца. И каждый из этих углов ты знаешь изнутри.
– Поскольку я не только была жертвой, а со временем стала полицейским. Я еще и убивала.
– Верно. Ты отнимала жизни, чтобы спасти свою собственную и жизни других людей. Этот груз тебе суждено нести до самого конца наряду с тем, что случилось давным-давно, когда ты была невинным и беззащитным ребенком. Это те элементы, из которых складывается твоя личность.
– Возможно, все дело в том, что мне не хочется видеть убийцей Киру, – сунув руки в карманы, она подошла к его столу. – Мне было бы куда проще, если бы преступником оказался тот же Копли.
– Пожалуй, тут я могу тебе помочь.
– Правда? Давай выкладывай.
Подняв с коленей кота, Рорк аккуратно опустил того на пол. Затем он повернулся лицом к Еве и с довольной улыбкой похлопал себя по колену.
– Перестань дурачиться. Я пришла сюда не для того, чтобы поразвлечься.
– Это цена за сведения. Причем вполне справедливая, – он вновь похлопал себя по ноге.
Еве ничего не оставалось, как усесться к нему на колени.
– Ну как, удовлетворен?
– Скажем так, надеюсь на скорое удовлетворение. Но пока достаточно и этого.
Пробежав пальцами по клавиатуре, он вывел на экран ряды цифр.
– Тут у нас деньги Квигли, в частности, доля Наташи. И доля, как видишь, неплохая.
– Ха! Жалкие четверть миллиарда? – Ева с ухмылкой взглянула на Рорка. – Просто копейки по сравнению с тем, на чем я сижу.
– Ну, это как посмотреть.
– В любом случае это я уже знала. Младшая сестричка получила примерно столько же. Общие вложения и фонды, пока обеим не исполнилось двадцать пять. С этого момента каждая пошла своей дорогой. Старшая сестра приобрела дом в Нью-Йорке и еще один на Арубе, а кроме того – квартиру в Париже. Все на свое имя. Младшая сестра с мужем, чье состояние и того меньше (каких-то сто семьдесят пять миллионов), вместе купили свой нью-йоркский дом. Есть у Мартеллы и квартира в Париже – в том же здании, что и у сестры. А с мужем они еще прикупили поместье на Сент-Люсии. В свою очередь, на счету у Копли насчитывается жалких шесть миллионов.
– Одним словом, нищий на паперти.
– Можно сказать и так, – наклонившись, она всмотрелась в цифры на экране. – Надо отдать ему должное, он сам их заработал. Но разве не обидно, что для жены весь твой заработок – все равно что мелочь на карманные расходы?
– Неужели обидно?
– Для кого как. – Ева опустила голову ему на плечо. – Но Копли произвел на меня впечатление человека, который не прочь пустить пыль в глаза.
– У него, кстати, неплохой вкус. Это видно по покупкам. Одежда, машины. Хотя тут многое перепадает ему от жены. Путешествовать привык с шиком. По крайней мере, об этом говорят его рабочие счета.
– Стало быть, все в рамках?
– В целом да. Но у него есть еще два счета, и оба находятся в офшорах. Завел он их уже после женитьбы и кое-как замаскировал. Думаю, поверхностная проверка ничего не даст, но если начнутся серьезные распри с супругой, кто-нибудь вполне может до них докопаться.
– Как и в случае полицейского расследования, – заметила Ева.
– Именно.
Рорк переключился на другой экран.
– Двенадцать миллионов на одном и восемь на другом.
– Откуда он их взял?
– Судя по всему, утаивание доходов, хотя мне еще нужно проверить. Не платит налоги. Это касается и профессиональной сферы, и личной. Личная – деньги его жены.
– Получается, он крадет у собственной жены.
– Немножко тут, капельку там. Причем с первых дней женитьбы. Не жадничает, но действует весьма последовательно. Часть этих денег честно им заработана, тем не менее он предпочел не вносить их в семейный бюджет, а использовать самостоятельно. Итак, что у нас тут? Индивидуальные вложения, игра с налоговой – еще не за чертой, но уже близко к ней.
– А это что такое? Ежемесячные выплаты. Шесть тысяч уходят со счета первого числа каждого месяца.
– А ты наблюдательна. Это плата за поддержание порядка в квартире, включая полноценную уборку, которая проходит трижды в неделю. Квартира находится в фешенебельном районе Ист-Сайда. Копли тайком купил ее около полугода назад. А поскольку я не вижу соответствующей прибыли, вложением это никак не назовешь.
– Итак, у него есть собственное местечко – на противоположном от его семейного жилья конце города, – наклонив голову, Ева всмотрелась в экран. – Похоже на любовное гнездышко.
– Не исключено. А вот еще расходы: отели, рестораны, бутики. Около четырех месяцев назад Копли потратил солидную сумму на мебель и всякие дизайнерские штучки.
– Обставляет гнездышко.
– Верно. Сначала купил, затем обставил. А поскольку некоторые из счетов относятся к женским бутикам, он, должно быть, приодел заодно и птичку.
– Итак, у него есть подружка на стороне.
Она попыталась встать, но Рорк ухватил ее за руку.
– Я еще не закончил. Смотри.
Встань она, и смотреть было бы куда удобней. Но Ева решила не спорить: в конце концов, именно Рорк выполнил всю работу.
– Тут у нас снятие наличных. Началось все месяца полтора назад. Каждую неделю по пять тысяч – и так на протяжении трех недель. Затем сумма удваивается, и еще три недели он платит по десять тысяч. Многовато для карманных расходов.
– Может, он привык гулять по антикварным магазинам.
– Вздор. Это явные выплаты, и они совпадают с теми суммами, которые Мак-Наб обнаружил в компьютере Зиглера.
– Почему я об этом ничего не знаю? – укоризненно спросил Рорк.
– Прости, забыла сразу сказать. Я пересмотрела это перед тем, как прийти сюда. Мак-Наб нашел у него в компе что-то вроде приходной книги. Суммы, инициалы и легальные, на первый взгляд, виды услуг: массаж, консультации, тренировки. Что за этим кроется, мы знаем. Была у него и своя система оценок – как я понимаю, за качество секса. Та же Кира Роббинс получила две с половиной звезды из трех.
– А покойный был редкой свиньей.
– Верно. Но теперь это моя свинья. Есть в его списке и инициалы Копли – с соответствующими суммами (якобы плата за частные тренировки). Ясно, что вранье, но как докажешь? Зато теперь, когда я увидела суммы, списанные с тайных счетов Копли, все встало на свои места. На мой взгляд, произошло следующее: Зиглер узнал о существовании тайной подружки Копли. Последний стал платить ему за молчание, но аппетиты Зиглера возросли, и сумму пришлось удвоить. Подобная жадность кого угодно выведет из себя, тем более что Зиглер, возможно, захотел еще больше. – Ева вновь взглянула на экран. – Мне нужно найти эту особу.
– Тут я тебе ничем помочь не могу.
– Почему нет? Ты же нашел счета отелей, ресторанов, магазинов, не говоря уже про любовное гнездышко. В этих местах кто-нибудь ее да знает. Я разыщу эту девушку. Не удивлюсь, если Копли успел многое ей выболтать. Кому еще пожаловаться на обнаглевшего тренера, как не своей зазнобе?
Ева кивнула, продолжая размышлять вслух.
– Жена Копли утверждает, что отношения их стали налаживаться. Он даже предложил ей совместный отдых. Не удивлюсь, если перед этим он порвал с подружкой. Ее это наверняка разозлило. Не успели обжиться в гнездышке, как Копли повел себя в лучших традициях всех изменщиков: поспешил вернуться к жене. К богатой жене. Зиглер надавил, и он струсил, – заметила она.
– У тебя всплыл еще один подозреваемый. Любовница.
– Любовница – слишком вежливое слово для особы, которая принимает подарки от лживого ублюдка. Я бы назвала ее жадной ленивой сучкой.
– Не слишком ли резко? Ты же не знаешь всех обстоятельств. Может, она любит этого ублюдка.
– Ни одна нормальная женщина не влюбится в лживого ублюдка. У Копли тайные счета, подружка на стороне и купленная в обход жены квартира. Не исключено, что он платил своему тренеру, который шантажировал его без зазрения совести. Именно Копли лидирует в списке подозреваемых. А жена и ленивая сучка – сразу за ним. Возможно, кстати, она обо всем знала.
– Она, как я понимаю, это жена?
– Именно, – кивнула Ева. – Жена догадалась, что он завел кого-то на стороне. У жен на это особое чутье. Это создает напряжение в браке. Отдельные спальни.
– Отдельные спальни – не просто напряжение, – возразил Рорк. – Это уже трещина в фундаменте.
– Фини сказал то же самое. Итак, в основании брака возникает трещина, – продолжила Ева, – но Копли безнадежно портит отношения с подружкой. Его задача теперь – не испортить окончательно отношения с женой. Вот только давление на него возрастает. Со стороны жены, которая спит с их общим тренером и подумывает, не покончить ли ей раз и навсегда с их браком. Со стороны подружки, которая, скорее всего, настаивает на его разводе с женой. А Копли этого не хочется, ведь с ней он потеряет кучу денег и статус в обществе. А тут еще Зиглер настаивает на удвоении платы.
– Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, Копли рвет с подружкой, – кивнул Рорк. – Теперь главное для него – сохранить эту интрижку втайне от жены.
– Разумная мысль.
– Грязное дельце, что и говорить. Даже странно, что в морге всего одно тело.
– Дело еще не закончено. Но для начала мне все-таки нужно поговорить с Роббинс. Она неплохо подходит на роль убийцы. До Копли ей, правда, далеко.
Кокетливо улыбнувшись, Ева обняла Рорка за шею.
– Мне нужно два часа.
– Готов уделить тебе целую вечность, – заверил он, проведя рукой по ее бедру.
– Да я не о том. Стоит усесться парню на колени, и он тут же настраивается на секс.
– Мы слабые и предсказуемые.
– Два часа понадобятся мне завтра с утра. Хочу проверить линию подружки и побеседовать с блогером. Если я разыщу подружку, то мне, возможно, придется вновь заняться Копли. Но я рассчитываю уложиться в эти два часа.
– Ты сообщаешь мне об этом после того, как игриво намекнула на секс. С чего бы?
– Всего два часа, – она подкрепила это заявление легким поцелуем. – К десяти я уже должна вернуться. Самое позднее – в полдень. И сразу же примусь за подготовку к вечеринке.
– Да ради бога. Однако, – добавил он, когда Ева наклонилась для второго поцелуя, – сделку ты заключила не со мной, с Саммерсетом.
– Но это же наша вечеринка, верно? Ты мог бы поговорить с ним.
– Это твоя сделка, так что ты с ним и разговаривай.
– Проклятье!
– Ну а пока… – подхватив ее на руки, Рорк направился к выходу из офиса.
– Я еще не закончила.
– Хватит с тебя информации, чтобы переваривать до завтрашнего утра. Не забывай, ты сидела у меня на коленях.
– Может, я не хочу секса.
– Сама виновата. Не надо было прибегать к нему, чтобы избавиться от сделки.
– С тобой я сделки не заключала.
– Именно.
– Вот черт! – Она попыталась придумать, как бы выкрутиться завтра перед Саммерсетом.
Но в следующее мгновение она уже лежала на кровати, придавленная телом мужа, и ей ничего не оставалось, как отложить размышления до утра.
* * *
Уже ночью ей приснился сон. Ева не стала бороться с его хваткой, а предпочла отдаться потоку образов.
Во тьме засияли яркие огни, загремела музыка. Потом она увидела людей: на матах, на дорожках и прочих тренажерах. В спортивных майках и шортах; лица и тела блестели от пота.
В центре, на некоем подобии помоста, возвышался Трей Зиглер. Помост непрерывно вращался, давая обзор на триста шестьдесят градусов. Спортивный костюм в обтяжку позволял разглядеть каждый мускул, каждый изгиб тренированного тела.
Зиглер как две капли воды был похож на приз, которым его убили.
– Им придется делать все, что я скажу, – заявил он Еве. – Я тут тренер.
– Кому-то явно было на это наплевать, – кивнула она на нож, торчавший из его груди.
– Я тут тренер, – не унимался Зиглер. – Я самый лучший. Только взгляни на мои призы! Им бы стоило платить мне куда больше. Думаешь, они бы выглядели так, если бы не я? Как же! Никчемные твари. Богатые сучки, ленивые ублюдки.
– Иными словами, клиенты, – заметила Ева.
– Верно. Благодаря мне у них такие тела. Им пришлось бы заплатить бешеные суммы пластическому хирургу, чтобы добиться таких результатов. Вот и я заслуживал большего.
– Но ты не остановился на этом, Зиглер. Не остановился на том, чего заслуживал.
– А с какой стати? Почему я должен довольствоваться жалкой квартиркой и безмозглой подружкой, которая только и умеет, что ныть да жаловаться? – Ухмыльнувшись, он хлопнул себя по груди, по обеим сторонам от ножа. – Я – лучший!
– Ты насильник, Зиглер.
– Вот уж нет! Эй, ты! – крикнул он Мартелле. – Толкай свою штангу! Напрягай мускулы. Ты должна как следует пропотеть. Я никого не насиловал, – заявил он, обращаясь к Еве.
– Ты опаивал их наркотиком.
– Никакой дряни, все только натуральное, – возразил он. – Помогал им расслабиться, избавиться от глупых предрассудков. Некоторые дамочки делают вид, будто секс им не нужен, а на самом деле только этого и хотят. У меня они кончали все до одной, – самодовольно ухмыльнулся Зиглер. – Я здесь тренер.
– Ты ублюдок. Ты насиловал их. А тем, кто шел на это добровольно, ты продавался за деньги. Причем незаконно.
– О какой продаже ты тут толкуешь? Я просто брал чаевые за дополнительные услуги. Они же кончали, правда? Так почему бы не заплатить за это несколько баксов?
– А кое-кого ты шантажировал.
– Да ладно тебе! Человек предлагает пару баксов, чтобы я держал рот на замке. С какой же стати мне отказываться? Это паршивое местечко не стоит моих усилий. Я собираюсь приобрести собственный центр. Ради бога, Копли, ты называешь это отжиманиями? Что ты кряхтишь, как дряхлый старик? Поднажми!
Зиглер вновь повернулся к Еве.
– Они приходят ко мне снова и снова, – заявил он, – поскольку я – лучший.
Тоже верно, подумала она. Вот они все: Копли, Квигли, пара Шубертов, Роббинс, Сима, Алла Кобурн. Бегают, жмут вес, потеют.
И все смотрят на Зиглера с затаенной ненавистью.
– Да, они здесь, но они тебя ненавидят.
– Я занимаюсь этим не ради их любви.
– А ради чего? Ради денег, секса и власти? Это тебя и погубило.
– Не моя вина. Ты должна в этом разобраться, вот и разбирайся. – Потянувшись, он схватил ее за руку. – Мышцы слабоваты. Надо бы тебе подкачаться. Если хочешь, могу помочь. Я многое могу.
– Убери прочь свои руки! – Она попыталась вырваться, но Зиглер лишь ухмыльнулся. Кровь закапала из его разбитого черепа.
– Что ты намерена делать? – Хватка его только усилилась. – Попытаешься остановить меня, как остановила когда-то своего старика?
Ладонь ее сжалась на рукояти ножа. По пальцам заструилась теплая кровь. Ева вспомнила, как разлетались кровавые брызги, пока она била и била.
Зиглер вновь ухмыльнулся.
– Будь у тебя шанс убить его снова, ты бы это сделала. Порезала бы на кусочки, дай тебе только возможность.
– Нет. – На нее нахлынуло внезапное облегчение. – Нет. Я уже не беспомощная девочка и могу не опасаться за свою жизнь. Я – коп, и этим все сказано.
Она оттолкнула от себя Зиглера.
– Я коп, – повторила она, – и я сделаю все, чтобы найти убийцу. – Повернувшись, она зашагала к двери.
– Я тут лучший! – проорал ей вслед Зиглер.
– Ты ничтожество. Хуже, чем ничтожество. Но ты покойник, и этим все сказано.
Она вышла на улицу, на холодный ночной воздух. Взглянула на руки. Те были абсолютно чистыми.
Проснулась Ева в сероватом утреннем свете, в уюте собственной постели.
– Все в порядке, – пробормотал Рорк, прижимая ее к себе. – Ты в безопасности.
– Все в порядке, – повторила она. – У меня чистые руки. – Она повертела ладонью в утренних сумерках. – У меня чистые руки.
Со смешком Ева повернулась к мужу и встретила его внимательный взгляд.
– Что ты здесь делаешь?
– Я здесь живу.
– Верно. Я тоже. Я имею в виду, что ты делаешь здесь, когда солнце уже взошло? Почему ты не проводишь какую-нибудь конференцию с Цюрихом или не покупаешь себе Солнечную систему?
– Этим чудесным субботним утром я сплю в постели с женой.
– Выходные никогда не служили тебе помехой в стремлении к мировому господству. Похоже, ты сдаешь, парень. И где теперь прикажешь брать кофе?
– Солнечную систему я могу купить и после обеда, если это убедит тебя в моей способности и впредь снабжать тебя кофе.
– Не вздумай расслабиться, а то придется уйти к другому поставщику. Может, он будет не таким красавчиком, но кофе у меня в приоритете.
– А ты, похоже, настроена сегодня весьма игриво?
– Возможно. У меня чистые руки.
– Это я уже слышал.
– Это важно. И раз уж они чистые, – скользнув рукой по его груди, она спустилась ниже, – смотри, что я нашла.
– И что ты намерена с этим делать?
– Пожалуй, я могу придумать что-нибудь конструктивное.
Перекатившись, она легла на него, спрятав голову в изгиб его шеи. Сердце ее вторило ритму его сердца.
Так тепло и приятно, подумала Ева. Просто удивительно, до чего ей легко и приятно.
– Сколько же суббот мы теряем впустую.
Рорк провел рукой по ее спине.
– Выходные не станут для нас помехой.
Рассмеявшись, она прижалась губами к его шее, затем вновь подняла голову.
– Ты прав. Но раз уж мы оставляем Солнечную систему на потом…
Она вновь коснулась губами его губ, после чего скользнула ниже. До чего же приятно просто находиться рядом с Рорком, чувствовать себя так, как она чувствует сейчас: легко и невыразимо приятно.
Когда она поднялась, чтобы продолжить их игру, раздалось позвякивание колокольчика. Кот, недовольно фыркнув, с шумом спрыгнул на пол.
– Похоже, мы рассердили Галахада, – заметил Рорк.
Рассмеявшись, она наклонилась вперед. Поцелуй стал долгим и глубоким, отчего их сердца забились быстрее.
Ева ощутила его желание, пробудившееся во всей силе. Это стремительное пробуждение стало для нее чем-то вроде чуда, придавшего их страсти дополнительное очарование.
Глаза Рорка, эти прекрасные голубые глаза, неотрывно наблюдали за Евой, когда она, приподнявшись, стащила с себя ночную рубашку и, вновь скользнув вниз, впустила его в себя.
Ее стройное худощавое тело омывал серебристый утренний свет. В комнате царила полная тишина, прерываемая лишь шумом дыхания да шелестом простыней. Ева двигалась медленно, наполняя их тела потоком теплого удовольствия.
Затем ритм ее ускорился, а вместе с ним заколотилось сердце Рорка, запульсировала кровь. Желание стало жарким и нестерпимым.
Наклонившись, она вновь прильнула к его губам. Новая волна удовольствия, а за ней – вспышка света, поглотившая их обоих.
Ева распростерлась на муже. Сердца их по-прежнему бились в унисон, только на этот раз быстро и горячо. Она вздохнула, и вздох этот был долгим, ленивым и удовлетворенным.
– Надо бы издать специальный закон.
Рорк, не открывая глаз, погладил ее по спине.
– У нас и так их больше, чем достаточно.
– Закон, по которому каждый день должен начинаться с оргазма.
– Пожалуй, я готов проголосовать за этот закон.
Рассмеявшись, она прижалась к нему еще теснее.
– Мне приснился сон.
– Знаю. Он расстроил тебя.
– Отчасти. Мы были в огромном спортивном зале. Вроде «Супер-Тела», только гораздо больше. Там крутились все мои подозреваемые – пыхтели на тренажерах, потели. А заправлял всем этим действом не кто иной, как Зиглер. Самодовольный, как при жизни. «Я здесь тренер», – повторял он раз за разом.
Ева подняла голову.
– Только это имело для него значение. Если бы не он, все эти люди так и остались бы жирными неповоротливыми тушами. Так он, по крайней мере, считал. Он не просто натренировал их, он их сделал. Секс – вынужденный и добровольный – был лишь аспектом этого процесса. Как, впрочем, и деньги. Само существование Зиглера было не чем иным, как упоением властью. Люди, приходившие к нему на занятия, располагали большими деньгами, большим престижем и так далее. Но он дергал за ниточки, и они ему подчинялись.
– Тебе это помогло?
– Скорее подтвердило то, о чем я догадывалась. Что будет с человеком, который слишком долго упивается властью, не обладая таковой на самом деле? Кто-нибудь сбросит его с престола. Знаешь, он пытался меня лапать.
– И ты сбросила его с престола, мудрая толковательница снов?
– Нет, но могла. Я могла совершить нечто похуже. Он провоцировал меня. Сказал, что между нами нет разницы, поскольку и он, и я берем плату за услуги. Потом он вцепился в меня и спросил, что я собираюсь делать. Не хочу ли я искромсать его ножом, как поступила когда-то с Ричардом Троем?
– Бедняжка, – Рорк крепко прижал ее к себе.
– Нет-нет, в этом-то все дело. Возможно, какая-то часть меня и хотела так поступить. Я даже схватилась за рукоять ножа – он торчал у него из груди, как в тот раз, когда я впервые увидела Зиглера. Но мне и в голову не пришло использовать его, ведь я коп. Разумеется, от меня не ускользнули их общие с Троем черты: упоение властью, полное презрение к окружающим. Но я была копом, а он – жертвой убийства. Я вышла из зала, и мои руки остались чистыми.
– Милая Ева, они всегда были чистыми.
Она вновь прижалась к мужу.
– Я не была в этом уверена. Не знаю почему, но я сомневалась в этом до того самого момента, когда ладонь моя легла на рукоять ножа. И я подумала: не убей я тогда Троя, что было бы сейчас? Убила бы я его по новой, за все, что он со мной сделал?
Ева перевела дыхание.
– Нет. Я бы сделала все, чтобы он оказался в тюрьме, чтобы получил по заслугам, хотя никакое наказание не уравновесит тут чаши весов. Но убивать? Нет. Я убила его тогда, поскольку была беспомощным испуганным ребенком. Но я уже не ребенок. Я коп, и мои руки чисты.
Рорк сжал ее руки, поцеловал их.
– Может, я не до конца распрощалась с прошлым, – продолжила Ева. – Мне-то казалось, что все уже позади – когда закончились худшие из ночных кошмаров, когда я раз и навсегда закрыла тему своей матери. Но всегда всплывает какой-то новый аспект, с которым тебе приходится работать. И это нормально. Как я уже сказала, то, что случилось, оставляет отпечаток, но с этим вполне можно жить.
Она еще крепче обняла мужа.
– А этим субботним утром у меня есть ты.
И они полежали еще немного, просто чтобы побыть вдвоем.
