• Следствие ведет Ева Даллас, #34

9

 

 У сына известного преступника есть свои проблемы, и одна из них состоит в том, что копам куда проще получить ордер на обыск его личного имущества. С ордером в руках и небольшой командой копов за плечами Ева вошла в пентхаус Алекса Рикера во второй раз.

 Она ничуть не удивилась, увидев его в компании трех адвокатов.

 Главный, назвавшийся Генри Проктором, казался престарелым государственным деятелем — седая грива, благородные морщины на лице, строгий темный костюм. Ева так и видела, как его звучный, резонирующий баритон разносится по судебным залам, обтесывая закон подобно тому, как долото обтесывает мрамор, в защиту своих высокооплачиваемых клиентов.

 — Мой клиент полностью готов сотрудничать с полицией в данном деле в соответствии с духом и буквой закона.

 — Вот, в соответствии с духом и буквой закона прочтите этот документ. — Ева предъявила ему ордер. — Он дает нам право на обыск дома и конфискацию любых электронных носителей информации, блоков связи и обработки данных, включая персональные и портативные.

 — Один из адвокатов мистера Рикера будет наблюдать за исполнением ордера на всех этапах. Исполнение будет вестись под запись. Мистер Рикер также воспользуется своим правом записывать процесс поиска и изъятия документов и носителей. В данный момент он не будет делать заявление и не будет отвечать на вопросы.

 — Я не против. Капитан Фини.

 Обычно глава отдела электронного сыска не принимал личного участия в исполнении ордера на обыск. Но Ева хотела, чтобы все прошло без ошибок, а Фини сам изъявил желание принять участие в операции. Ева кивнула своему бывшему напарнику и учителю.

 Его лицо грустного бассета оставалось суровым. Еве пришло в голову, что из всех присутствующих только она одна знает, какое он получает удовольствие от происходящего. Уесть Рикера — да от этого и солнце начинает светить веселее!

 — Ладно, мальчики и девочки, порядок вы знаете. — Рядом с лощеными адвокатами Фини в мятом костюме и поношенных башмаках казался чуть ли не уличным бродягой. — На любое изъятое оборудование будут выданы квитанции.

 — Мы были бы особенно признательны, если бы нам сообщили, когда — хотя бы приблизительно — оборудование будет возвращено. Вы должны понимать, что вся эта история причиняет значительные неудобства.

 Фини почесал голову, еще больше взлохматив и без того вздыбленные седовато-рыжие волосы.

 — Ну, это как получится. Не от нас зависит, понимаете?

 — Детектив Бакстер, вы со своей бригадой начинайте обыск на третьем этаже. Офицер Кармайкл, берите этот уровень. Пибоди, — добавила Ева, — мы возьмем второй этаж.

 Ей хотелось посмотреть спальни, частное пространство, зону личных, близких отношений. Даже самые искушенные люди обычно чувствуют себя в безопасности и расслабляются в спальне — в том месте, где они спят, занимаются сексом, одеваются, раздеваются… Ева считала, что это самое вероятное место, где Алекс мог совершить ошибку, забыть нечто такое, что могло бы связать его с убийством Колтрейн.

 Они не разговаривали. Ева уже предупредила всех вплоть до последнего рядового, что каждое их слово, шаг, жест, гримаса, каждое движение, каждый чих будут зафиксированы камерой. И непременно будут использованы адвокатами, чтобы поставить под сомнение не только процедуру, но и цель обыска.

 — Мы начнем со спальни мистера Рикера, — сказала Ева Роду Сэнди.

 Он стоял у них за спиной, всем своим видом излучая неодобрение. Последовал за ними из просторной, полной воздуха гостиной на втором этаже в столь же просторную хозяйскую спальню.

 «Алекс умеет жить», — подумала Ева.

 Гостиная соседствовала с небольшим кабинетом. Здесь на прилавке из черного стекла стояли миниатюрные блоки связи и обработки информации. Черным стеклом был отделан и бар с водопроводной раковиной и парой клубных кресел у стойки. Все остальное пространство было занято развлекательным центром. Вспомнив о любви Рорка к потайным панелям, Ева прощупала стены.

 — Вот то, что вы ищете. — Сэнди зашел за стойку бара и открыл панель. В потайном шкафчике стояли вина и крепкие напитки. — Мы с вами сотрудничаем, лейтенант, — добавил он с нескрываемым презрением, — чтобы вы поскорее покончили с этим наглым вторжением и убрались восвояси.

 — Я учту ваше мнение. — Ева в точности воспроизвела тон Сэнди и, не сводя с него глаз, обратилась к членам своей команды: — Проверьте все стены.

 Сама она вместе с Пибоди прошла в спальню.

 Рикер-младший любит простор, решила она. Спальня была огромная. Одна стена — полностью стеклянная, за ней терраса, а дальше вид на город. Алекс мог наслаждаться утренним кофе или вечерним бренди, сидя за столиком, как в бистро, или полулежа на гелевом диване. Еще один миниатюрный блок связи и обработки информации стоял на антикварном столе. Многочисленные зеркала еще больше увеличивали пространство, отражая стены, оклеенные обоями муарового шелка, и кровать под балдахином.

 Сэнди молча двигался по комнате, открывая панели. Еще один бар, автоповар, телевизоры. Ева бродила, разглядывала гардеробную: ряды вешалок, полки, туалетный прилавок… Похоже, ей наконец-то удалось встретить человека, у которого одежды было не меньше, чем у Рорка. Она вошла в роскошную, отделанную мрамором ванную.

 — Засучи рукава, Пибоди. Давай начнем.

 Только многоопытный и умный человек мог столь тщательно убрать из своего дома все хоть в отдаленной степени подозрительное и оставить только личные вещи.

 Она нашла кондомы и сексуальные игрушки, различные лосьоны, сулящие на этикетках остроту, яркость и длительность сексуального наслаждения. Ничего такого, что было бы за пределами закона. Она нашла также целое море флаконов и тюбиков со средствами по уходу за телом и поняла, что Алекс много времени и внимания уделяет своей внешности. Но тщеславие — не преступление.

 Его гардероб сказал ей, что он предпочитает и может себе позволить натуральные ткани и костюмы, сшитые на заказ. Даже повседневная и спортивная одежда была безупречно стильной. Ева обнаружила, что он любит спокойные тона и комфорт, предпочитает боксеры облегающим плавкам и, если только книга у него на тумбочке не была положена специально для нее, не прочь почитать на ночь шпионский роман.

 А вот чего она не нашла в спальне, так это персонального карманного компьютера.

 — Я не вижу тут КПК, Род.

 Он стоял, выпрямившись как солдат и скрестив руки на груди.

 — Полагаю, он там, где ему положено быть. В кармане мистера Рикера.

 — А на тумбочке у кровати он компьютер не держит? Мне это кажется странным. Тебе не кажется странным, Пибоди, что мистер Рикер не держит КПК под рукой у себя на ночном столике? Мог бы работать в постели под настроение, проверять очки в боксерских матчах, посылать электронные письма, да мало ли, что еще?

 — Это действительно выглядит странно, лейтенант.

 — А что — это нарушает законы штата, если у человека нет двух карманных компьютеров? — надменно осведомился Сэнди.

 — Нет, это просто кажется подозрительным.

 Ева вышла из спальни, пересекла гостиную и открыла дверь, за которую пока не заглядывала. За дверью обнаружилась небольшая гостевая комната. Кровать, телевизор, крохотная встроенная кухонька. Ева подошла к прилавку, отделанному неизменным черным стеклом. На нем стояли ваза с цветами и плоская декоративная чаша.

 — Еще одна странность. Похоже, это рабочий прилавок, такой же, как в хозяйских апартаментах. В таких местах обычно стоит оборудование. А тут у нас вместо этого цветочки. — Ева демонстративно нагнулась и понюхала. — Очень мило.

 — Насколько мне известно, цветы тоже не нарушают законов штата.

 — Нет, но нам то и дело попадаются странные вещи, Род. Например, сенсор ладони на этой двери. Усиленная безопасность этой комнаты.

 — Мистер Рикер первоначально предполагал сделать эту комнату своим кабинетом, а потом передумал.

 — Ясно. — Ева подошла к высокому узкому комоду и принялась выдвигать ящики. — Совсем новенький, древесиной пахнет. Как будто им никогда не пользовались. Как будто его только что сюда поставили. У вас не так часто бывают гости?

 В ответной улыбке Роду Сэнди удалось соблюсти идеальный баланс между недовольством и самодовольством.

 — Мы обновляем обстановку.

 — Да уж, держу пари.

 Ева знаком приказала Пибоди заняться единственным в комнате встроенным шкафом, а сама заглянула в ванную.

 Компактная, хорошо обставленная, стерильно-чистая, как хирургическая палата. Но Ева была готова биться об заклад, что ванной пользовались. Точно так же она была готова выиграть пари, что оборудование, раньше размещавшееся в гостевой комнате, перенесли куда-то совсем недавно.

 — Еще одна странность, Род. Помнится, вы говорили мне, что Алекс провел вечер дома. Тот самый вечер, когда была убита детектив Колтрейн. А сам Алекс мне сказал, что вышел прогуляться.

 — Я полагал, что Алекс не выходил из дому.

 — Странно. Какой же вы личный помощник, Род, если не можете уследить за своим шефом?

 Он ощетинился, и Еве это понравилось.

 — Я не имею привычки следить за хозяином. Мы вместе поужинали дома, как я уже говорил. Я поднялся к себе около десяти. Я не знал, пока он сам мне не сказал сегодня после обеда, что Алекс выходил из дому в тот вечер. Насколько мне известно, мужчине в этой стране закон пока не запрещает выйти на прогулку и выпить пива.

 — Я тоже не припоминаю, чтобы закон на этот счет менялся. Ладно, оставим это. Как вы ладили с детективом Колтрейн?

 — Мы с детективом Колтрейн прекрасно ладили, хотя я не видел ее около года. Мне очень жаль, что с ней такое случилось, и еще больше жаль, что это расстраивает Алекса.

 — Вы ее видели, когда она приходила сюда пару дней назад?

 — Нет. Алекс хотел встретиться с ней наедине. Я был здесь, наверху.

 — Похоже, вы тут проводите много времени. — Ева послала ему нарочито жизнерадостную улыбку. — Ну, раз уж это так, почему бы нам не взглянуть на ваши апартаменты, Род?

 Ева проделала все полагающиеся процедуры — не только для протокола, но и чтобы позлить безумно раздражавшего ее помощника Алекса Рикера, — хотя прекрасно понимала, что ничего не найдет: они ждали обыска и хорошо подготовились.

 Когда с обыском было покончено и бригада оказалась на улице, Ева посовещалась с Фини:

 — Видел маленькую спальню на втором этаже? Рядом с хозяйской спальней?

 — Видел. Сенсорная пластинка для ладони и голосовой код на двери. Если только он не держит там секс-рабынь против их воли, я бы сказал, оборудование убрали оттуда совсем недавно. Вчера или позавчера. И, скорее всего, это было незарегистрированное оборудование.

 — Как странно! Я подумала то же самое. Вот разве что насчет секс-рабынь мне в голову не пришло.

 — Ну, это потому, что мужчины чаще думают о секс-рабынях, чем женщины. Мне так кажется.

 — Можно только гадать, но, мне кажется, он уже стер все, что было на его оборудовании.

 — Если только он не совсем дурак. — Фини вытащил из кармана пакетик с орешками, встряхнул им и протянул Еве. — Мы проверим и точно скажем, стирал он что-то или нет. Может, найдем эхо стертого.

 Ну, раз уж ей предложили орешки, Ева взяла несколько штук засахаренного миндаля и захрустела.

 — Но если у него было незарегистрированное оборудование, наверняка он держал на нем все, что ему можно инкриминировать.

 — Опять-таки если он не совсем дурак, — согласился Фини.

 — Я думаю, глупо было бы надеяться, что он запрятал кольцо Колтрейн куда-нибудь в носок.

 — Проверить стоило. Есть в этом парне червоточинка. Он, конечно, поглаже, потоньше своего папаши, но есть в нем червоточинка.

 — Да, есть, — согласилась Ева. — Но червоточинка — это одно, а убийство полицейского — совсем, совсем другое. Я буду работать дома. Если у тебя что-то появится, дай знать.

 — Ну и ты мне, если что появится. Я эту даму не знал, но она была полицейским. И нельзя сбрасывать со счетов фактор Морриса. Мой отдел и я в полном твоем распоряжении круглосуточно, пока не закроем это дело.

 Ева подошла к Пибоди. Ее напарница о чем-то совещалась со своим дружком Макнабом и Каллендар из отдела электронного сыска.

 Макнаб стоял, засунув руки в карманы и бренча там чем-то, что могло бренчать. Мало ли что там могло бренчать, в этих необъятных карманах пожарно-красных штанов! Светлые волосы, заплетенные в косичку, открывали красивое и дерзкое лицо. Косичка свешивалась ниже ворота легкого, желтого, как одуванчик, пиджака. Пышнотелая Каллендар тоже одевалась ярко: расписанная зигзагами футболка, поверх нее — расстегнутая цветастая блуза и блестящие атласные брюки.

 — Пицца годится. — Каллендар так энергично жевала жвачку, что от движений челюсти подпрыгивали громадные золотые треугольники, свисающие с мочек ее ушей. — Но платишь ты.

 — Ладно, пусть будет пицца, но счет возьмет тот, кто продует. — Макнаб вытянул руку, сжатую в кулак.

 Прямо на глазах у насторожившейся Евы два детектива-электронщика прошли первый раунд игры «камень-ножницы-бумага».

 — Извините, что прерываю ваши игры, но есть одна досадная мелочь: нам надо ловить убийцу.

 — Мы над этим работаем. — Макнаб облучил Еву серьезным взглядом зеленых глаз. — Дайте нам только добраться до офиса и до нашего «железа». Просто хотим договориться, кто заплатит за заправку. Нам же надо заправиться.

 — Я весь вечер освободила, лейтенант, — добавила Каллендар. — Но надо же нам заправиться. Мы взяли восемь настольных единиц, двенадцать настенных и шестнадцать портативных. Если там есть что-то о детективе Колтрейн, мы это найдем.

 Но заправиться действительно нужно. Ева сунула руки в карманы.

 — За пиццу плачу я. Пибоди, я работаю дома. Зафиксируй результаты обыска, все оформи грамотно, чтоб никто не мог придраться. Дальнейшее — на твое усмотрение. Сама реши, где ты принесешь больше пользы.

 — Есть. Еще одна вещь. — Пибоди торопливо отвела Еву поближе к машине Фини. — Если Рикер и компания вывезли оборудование или что бы то ни было из здания, это должно быть на внешних камерах наблюдения. Нам надо…

 — Диски у меня. Просмотрю их дома.

 — У-у-у… — протянула Пибоди с легким разочарованием. — Наверно, мне следовало догадаться, что ты об этом вспомнишь. Я просто не хотела ничего говорить, пока мы были внутри и велась запись.

 — Хорошо, что сообразила.

 — Да, и еще одно. Если ты считаешь, что нам лучше перенести вечеринку… ну, смотрины приданого Луизы, я этим займусь.

 — Черт! — Ева рассеянно взлохматила себе волосы. — Совершенно вылетело из головы. — «И уже не в первый раз», — добавила она мысленно. — Нет, оставь все как есть. Посмотрим. Если ты скажешь Надин, а она попытается все из тебя выкачать…

 — Расследование активно продвигается вперед. Мы исследуем все улики. И т. д. и т. п.

 — Ладно. — Ева села в машину.

 Она срисовала «хвост», не проехав и трех кварталов. По правде говоря, слежка велась столь неуклюже, что Ева даже обиделась.

 Черный седан последней модели, ничем не примечательный. Тонированные стекла. Нью-йоркские номера. Ева запомнила номера и повернула, хотя это на несколько кварталов отдаляло ее от дома.

 Седан свернул следом, держась на расстоянии двух автомобильных корпусов от нее. Может, остановиться у тротуара и посмотреть, что будет делать преследователь? Может, тоже затормозит, а может, проедет мимо и потом развернется.

 Но Ева решила иначе. Она остановилась на красный свет на следующем перекрестке. Перед носом машины потекла толпа пешеходов, пересекавших улицу. Зачем Рикеру нанимать такую дерьмовую слежку? — недоумевала Ева. Человек с такими связями, с таким влиянием мог бы найти кого-то поискуснее, пустить в ход высокие технологии.

 «Маячок» на ее машине или по крайней мере трехточечная слежка, чтобы сбить ее с толку. В таком плотном потоке она могла бы и не вычислить три «хвоста». Дурацкий любительский ход, решила Ева. Может, стоит покататься кругами, заставить их потерять время, попробовать подманить их поближе… Может, ей удастся прижать их своей машиной и выкурить из-за тонированных стекол?

 Ну а пока можно определить, кому принадлежит седан.

 Ева включила компьютер на приборном щитке.

 — Проверить регистрацию автомобиля. Номера нью-йоркские. Восемь, шесть, три, зулус, браво, эхо.

 Принято. Работаю…

 Когда свет переменился, она пересекла пешеходный переход и бросила взгляд в зеркало заднего вида.

 Фургон Ева заметила краем глаза. Она попала в ловушку, свернуть ей было некуда, со всех сторон машины. Фургон мчался прямо на нее. Ева до отказа нажала на акселератор и перешла в вертикальный режим.

 — Ну давай, кусок дерьма. Давай, — обратилась она к машине.

 На мгновение ей показалось, что у нее все получится, но мчавшийся на бешеной скорости фургон подсек задние колеса ее полицейской тачки, выполнявшей неуклюжий и медленный подъем. Удар вдавил Еву в спинку сиденья. Машина завертелась и нырнула носом вперед по направлению к Мэдисон-авеню. Салон заполнился защитным гелем.

 «Вашу мать», — подумала Ева. И рухнула.

 Она услышала это собственными ушами, хотя гель приглушил звуки: удар, хруст, визг шин. Накренившаяся машина совершила еще один полный поворот на триста шестьдесят градусов. Автомобиль, шедший за нею следом на светофоре, въехал ей в бампер. Точнее, это она в него въехала, потому что он теперь оказался впереди. Несмотря на гель, вибрирующий удар прошел по всему ее телу.

 Оглушенная, дезориентированная, Ева выбралась из машины и нащупала оружие. Люди толпились вокруг нее, все говорили разом, а в голове у нее гудело и звенело.

 — Назад! Все назад! Я коп.

 Ева бросилась к разбитому фургону и торопливо огляделась. Преследовавший ее седан как ни в чем не бывало катил по Мэдисон-авеню.

 Вот так, детка. Вот так. Все разъехались.

 В бешенстве Ева подошла к тому, что осталось от фургона, выставив впереди себя оружие. И обнаружила, что внутри никого нет.

 — Они сбежали! — крикнул ей один из свидетелей-доброхотов. — Двое мужчин. Я их видел, они вон туда побежали. — И свидетель указал в сторону Парк-авеню.

 — Мне кажется, одна из них была женщина, — вмешалась свидетельница. — Боже, они вас просто протаранили, а потом сбежали.

 — Это были мужчины. Белые.

 — Один был испанец.

 — Оба брюнеты.

 — Один был блондином.

 Ева пробилась сквозь собравшуюся толпу, рванула на себя заднюю дверь и с отвращением оглядела приспособления для слежки.

 Это не «хвост» был дурацкий и некомпетентный. Это она дурака сваляла.

 Ева вытащила коммуникатор:

 — Лейтенант Ева Даллас, дорожная авария. Угол Мэдисон и… Семьдесят четвертой. Требуется помощь. — Она локтями проложила себе дорогу к машине, ударившей ее после приземления. В машине сидела женщина и моргала без остановки.

 — Мэм? Вы ранены?

 — Не знаю. Вроде бы нет. — Женщина смотрела на нее стеклянными глазами. — Что случилось?

 — Требуется помощь пострадавшему гражданскому лицу, — добавила Ева в рацию, после чего повернулась к своему смятому и изуродованному автомобилю. — Черт! — пробормотала она. — Отдел снабжения наймет киллера, чтобы меня уничтожить.

 

 Полученная Рорком информация гласила, что она не пострадала, но Рорк ничьему слову не доверял, когда речь шла о его жене, даже ее собственному. Разумеется, думал он, кипя праведным гневом, под которым прятал страх, сама она ему не позвонила. Мало того, она не отвечала по сотовому, а он звонил ей с той самой минуты, как начал пробиваться с другого конца города.

 Добравшись до полицейского ограждения, он просто бросил свою машину. Если кому-то мешает, сказал он себе в бешенстве, пусть эвакуируют. А потом пришлют ему счет.

 Остаток пути он проделал пешком. Точнее бегом.

 Сначала в глаза ему бросились обломки крушения: смятая груда металла, разбитое стекло, куски стекловолокна.

 Страх накрыл его потоком лавы, вытеснив гнев.

 Но потом он увидел ее. На ногах. Целую. Живую. Занятую яростным спором, судя по всему, с кем-то из медперсонала стоявшей рядом машины «Скорой помощи».

 — Я не пострадала! Не надо меня осматривать, и, черт бы меня побрал, не полезу я в этот автобус! Гель безопасности сработал, вы что, не видите? Да я вся в нем с головы до ног! Что с женщиной? Как она?

 — Напугана, больше ничего. Но мы ее забираем, надо ее осмотреть. И вам надо бы показаться врачу. Судя по глазам, у вас шок.

 — Ничего у меня в глазах нет. Никакого шока. Ничего, кроме злости. Так что иди-ка ты отсюда и… — Ева смолкла, завидев Рорка, и он заметил, как злость в ее глазах уступила место растерянности.

 Он подошел к ней, еле сдерживая порыв просто сгрести ее в охапку и утащить отсюда куда подальше. Осторожно провел пальцем по ее лбу, где виднелся неглубокий порез и синяк.

 — Это все? Или еще что-нибудь есть? — спросил Рорк.

 — Нет, больше ничего. Откуда ты…

 — Я о ней позабочусь, — повернулся Рорк к медику. — Если ее надо будет доставить к врачу на лечение, я доставлю.

 — Да? Каким образом?

 — Она моя жена.

 — Да? — повторил медик. — Ну что ж, удачи тебе, приятель.

 — Насчет жены мог бы и… — начала было Ева.

 — Нет, не мог. Моя машина за ограждением. Пошли.

 — Я не могу уйти с места преступления. Я еще не все выяснила, мне надо узнать у прибывших по вызову…

 Рорк неторопливо и грозно придвинулся к ней, заглянул прямо в глаза:

 — Ты могла бы покинуть место преступления, если бы была без сознания и тебя сейчас увозили бы в ближайшую больницу?

 Ева попыталась просверлить его взглядом, но это не подействовало.

 — Пошли, — повторил Рорк.

 — Минуту. Офицер Лейни, спасибо, что так быстро приехали.

 — Жаль, что мы не прибыли еще раньше, лейтенант, а то бы взяли этих сукиных детей. — Лейни, чернокожая женщина с орлиным взглядом, мрачно уставилась на фургон, который в эту минуту как раз грузили на платформу эвакуатора. — «Чистильщики» прочешут каждый дюйм и седан тоже. Вам следовало поехать в больницу, лейтенант. Вы ж чуть шею себе не сломали.

 — Нет, я поеду домой. Спасибо. — Ева повернулась к Рорку и двинулась с ним в ногу. — Со мной все в порядке.

 — Тогда откуда же кровь?

 — Я стукнулась головой, вот и все. Господи, знала бы я, что ты поедешь домой этой дорогой и все это увидишь, я бы тебе позвонила. — Ева оглянулась и невольно поморщилась при виде кошмарной свалки на перекрестке. — Выглядит хуже, чем кажется. В плане телесных повреждений. Дай мне с ними поговорить, чтоб выпустили нас отсюда.

 Ева подошла к одному из патрульных, охранявших ограждение, и провела с ним короткий разговор. Когда она опять повернулась к Рорку, он уже открывал дверцу своего роскошного автомобиля. И опять она поморщилась.

 — Только не вздумай меня лапать за все места, пока мы не отъехали, а то я выгляжу полной дурой.

 — И в мыслях не держал.

 Рорк сел за руль и направил машину в проход, который открыли для него патрульные. Он поехал по Мэдисон в объезд большого парка. Это была кратчайшая дорога к дому.

 — Что произошло?

 — Я повела себя как идиотка. По дурости вляпалась, чтоб мне сгореть.

 — Ладно, это я понял. А что все-таки случилось?

 — Провела обыск с изъятием у Алекса Рикера, но врасплох не застала: он этого ждал. Все равно это надо было сделать. Потом я отправила остальных в управление, а сама поехала домой, собиралась поработать. Засекла «хвост». Могла бы и догадаться, что фальшак. Все было так очевидно, так неряшливо… Я подумала: что за идиоты! Это я была идиоткой! Следила за «хвостом», проверяла номера, только двинулась через перекресток и тут — бац!

 Для пущей наглядности Ева хлопнула в ладоши со всего размаха, и от этого порез у нее на лбу запульсировал с удвоенной скоростью. Ева ссутулилась. Ей хотелось пощупать лоб, но она удержалась: Рорк мог заметить.

 — И тут этот фургон вылетает откуда ни возьмись и прямо на меня. Я пошла на взлет, но такая паршивая тачка, она же не взлетает как пушинка. Подсек он меня по задним скатам, я и нырнула. Рухнула, машину разбила. Женщина, что сзади меня была, задела меня по бамперу, я еще разок крутанулась. Завертелась волчком, а тут еще гель этот дурацкий. А тем временем эти парни — или парень с женщиной, может, белый а может, испанец, а может, и пришелец с планеты Вулкан, согласно показаниям очевидцев, — смылись, прежде чем я сумела вылезти из машины. Седан укатил по Мэдисон, был брошен на углу Восемьдесят шестой и Третьей. Там пока свидетелей нет.

 Поскольку Рорк вроде бы сконцентрировался на управлении машиной, Ева осторожно ощупала пульсирующий болью лоб. В ответ лоб запульсировал с тройной силой и скоростью.

 — Не трогай, — мягко посоветовал Рорк.

 Ева опустила руку, смущенная и раздосадованная.

 — Фургон принадлежит какому-то агентству перевозок в Бронксе, они сообщили об угоне этим утром, — продолжала она. — Седан зарегистрирован на одного парня в Квинсе. Согласно показаниям его жены и босса, он сейчас в Кливленде по делам с позавчерашнего дня. Машину угнали с долговременной стоянки транспортного центра в Квинсе. — Она опять ссутулилась. — Черт бы их всех побрал.

 — Довольно глупая попытка тебя убить, — заметил Рорк после минутного молчания.

 — Они не собирались меня убивать. Просто действовали мне на нервы, хотели выбить из колеи, досадить, сделать гадость. И у них это получилось. Вопрос в другом: зачем? Какой в этом смысл? — Ева выпрямилась на сиденье. — Даже если бы им удалось вывести меня из игры, все равно следствие будет продолжаться. Мы забрали у Рикера всю электронику, я взяла записи с камер наблюдения. Мы же не скажем: «Ой, кто-то разбил машину Даллас, придется нам свернуть расследование и всем попрятаться».

 — Почему ты не отвечала по телефону?

 — По телефону? Он не звонил. — Ева вытащила телефон из кармана. — Спекся. Наверно, в него гель попал. Это все из-за аварии. Гель просто взорвался. Это тебе не подушки безопасности, одно клейкое дерьмо. Повсюду. — Она провела рукой по волосам. На плечи Евы посыпались засохшие голубые крупинки геля. — Видишь?

 — Я ему безмерно благодарен.

 Ева позволила себе обидеться.

 — Эту тачку уже не починить. Никогда. А ведь это лучшая тачка из всех, что у меня когда-либо были. А теперь это груда лома.

 — Давай подумаем об этом завтра. — Рорк проехал в ворота и остановил машину. — А теперь приготовься выглядеть полной дурой, потому что я собираюсь тебя лапать.

 — Честное слово, со мной все в порядке.

 Он обнял ее, привлек к себе, вдохнул всей грудью ее запах.

 — Зато со мной не все в порядке, так что тебе придется подарить мне пару ближайших минут, разрази меня гром.

 Он прижался губами к ее щеке, потом легко и бережно коснулся пораненного лба и наконец поцеловал ее в губы. И дал выход своему страху.

 — Прости. — Ева обхватила его лицо ладонями и заставила чуть-чуть подвинуться. — Мне очень, очень жаль. Я не подумала, что ты можешь поехать домой этой дорогой и наткнешься на меня, что ты так испугаешься. Будь это ты, я бы тоже испугалась.

 — Мне позвонила Пибоди. — Рорк прижал палец к Евиным губам, прежде чем она успела выругаться. — Она лишь хотела меня успокоить, сказать, что ты в порядке, что ты серьезно не пострадала. Она боялась, что об этом могут сообщить в новостях: вдруг я случайно услышу? Она не хотела, чтобы я волновался.

 — А я об этом не подумала. Еще раз прости.

 — Ты была занята другими делами. А теперь скажи мне правду. Порез и шишка на лбу — это все?

 — Можешь не сомневаться. Сначала все тело болело: меня все-таки здорово тряхнуло. Но все уже прошло.

 — Ладно, пошли в дом, мы тебя подштопаем.

 — «Мы» — это же ты, верно? Только не Его Костлявость.

 — Раз ничего серьезного нет, Соммерсет нам не понадобится.

 — Вот это самое я не устаю повторять: «Соммерсет нам не понадобится». Но ты ж меня не слушаешь!

 Он улыбнулся и поцеловал ей руку.

 Ева была готова к тому, что черный ворон в вестибюле смерит ее укоризненным взглядом, и Соммерсет ее не разочаровал.

 — Как я погляжу, вы ухитрились угробить еще одну полицейскую машину. Полагаю, вы установили рекорд.

 Ева боялась, что это так и есть, поэтому лишь крепче сжала губы и начала подниматься по лестнице. Рорк, поднимавшийся следом за ней, поймал вопросительный взгляд Соммерсета и молча покачал головой. Соммерсет присел и погладил кота.

 — С ней все в порядке. Набила пару шишек и больше ничего. Он о ней позаботится. А ты оставайся пока со мной, дай ей прийти в себя. Смотри-ка ты, ни одной гадости не сказала. — Соммерсет сокрушенно поцокал языком, покачал головой, проходя вместе с Галахадом в кухню. — Ничего, до завтра она придет в себя.

 Наверху Ева с несвойственной ей кротостью приняла таблетку болеутоляющего, которую дал ей Рорк, и просидела смирно, пока он обрабатывал ей порез на лбу. Было время — они оба это знали! — когда она оказала бы яростное сопротивление. Поэтому, когда он предложил ей успокоительное, а она отказалась, он покорно кивнул.

 — Тебе станет лучше, когда отмокнешь в ванне.

 — Ты просто хочешь увидеть меня голой.

 — Двадцать четыре часа, семь дней в неделю.

 Рорк вошел в ванную и голосовой командой напустил в ванну воду — горячую, как она любила. Добавил в воду какую-то ароматическую соль, потом повернулся к ней и сам начал ее раздевать.

 — Заберешься в ванну вместе со мной?

 — Нет, на этот раз пропущу, хотя вариант чертовски соблазнительный. Ты давай отмокай, включи программу релаксации, надень виртуальные очки. А потом съешь что-нибудь успокоительное. — Каждый дюйм обнажающейся кожи он проверял: нет ли синяков, ссадин, припухлости? С облегчением переводил дух, убедившись, что ничего такого нет. — Если не хочешь попасть в больницу на осмотр, веди себя как подобает хорошей девочке.

 — Лучше бы ты нырнул в ванну вместе со мной. Может, попробуем двойную релаксацию? Что-нибудь сексуальное. Я тогда могла бы сыграть плохую девочку.

 Рорк выгнул бровь.

 — Хочешь мне мозги запудрить? Заставить забыть, что с тобой случилось? Что ж, попытка засчитана. У тебя здорово получается. — Он наградил ее легким, почти отеческим поцелуем. — Ныряйте, лейтенант. В одиночку.

 — Ты отказываешься от секса? Может, это тебе достался удар по голове? — Но Ева вступила в бурлящую пенную воду огромной ванны и не смогла удержаться от стона удовольствия. — Ну ладно, это здорово.

 Рорк вынул из ящика виртуальные очки, настроил программу.

 — Расслабляйся.

 — Уже.

 Он нацепил ей на нос очки, и до него донесся вздох. Рорк налил себе бокал вина. «Тоже своего рода успокоительное», — подумал он и, прислонившись к стене, потягивая вино, стал наблюдать, как она нежится в ванне, смывая боль.

 «Дома, — сказал он себе. — Она дома и в безопасности».