• Следствие ведет Ева Даллас, #34

21

 

 Алекс и его свита сидели молча, пока Ева и Пибоди готовились к допросу, пока Ева, включив запись, зачитывала права. Она уже зачитывала ему права раньше, но для протокола сделала это еще раз.

 — Вопросы? — любезно осведомилась она. — Замечания? Колкости? Шпильки?

 Как она и ожидала, Главный Костюм ударился в заранее подготовленную речь о том, что мистер Рикер явился добровольно и готов к сотрудничеству, после чего привел примеры его сотрудничества в прошлом. Ева терпеливо выслушала и кивнула.

 — Это все? Вы закончили? Или хотите привести примеры доброго отношения мистера Рикера к бедным сиротам и маленьким собачкам?

 Генри Проктор взглянул на нее с глубоким неодобрением.

 — Я особо отмечу ваш сарказм и невежливую манеру.

 — Моя напарница все это фиксирует на диске.

 — Могу сделать вам копию, — любезно предложила Пибоди.

 — Я тоже кое-что отмечу особо, — продолжала Ева. — Благонамеренный и готовый к сотрудничеству мистер Рикер является на беседу не с одним, не с двумя, но — пересчитываю: раз, два, три! — с тремя адвокатами. У меня сразу возникает вопрос: что вас так беспокоит, Алекс?

 — Я просто считаю, что всегда надо быть готовым, особенно когда речь идет о полиции.

 — Да уж, держу пари. Но — бог свидетель! — это выглядит странно, когда бизнесмен вашего калибра ведать не ведает, как вы сами утверждаете, о махинациях… Правда, шикарное слово, Пибоди?

 — Оно у меня в горячей десятке самых любимых, — подтвердила Пибоди.

 — Давай повторим его еще раз: о махинациях своего личного помощника и давнего друга Рода Сэнди. Странно, что вы пребывали в блаженном неведении, пока Сэнди и ваш отец плели заговоры против вас. Это выставляет вас в идиотском свете, не правда ли?

 Лицо Алекса вспыхнуло краской негодования, но голос остался ровным:

 — Я доверял Роду. Это моя ошибка.

 — Да уж, ошибочка вышла. Это ведь тянулось годами, Алекс. Ваш приятель прятал в носок денежки, которые платил ему ваш папаша, чтобы он шпионил за вами и передавал информацию. Возможно, вам удастся вспомнить какую-нибудь сделку, которая сорвалась, и спросить себя: может, это потому, что ваш старик получил инсайдерскую информацию и решил вам подгадить?

 — Я здесь для того, чтобы признать, что друг, которому я доверял, использовал меня для собственной выгоды, а моему отцу нравится осложнять мне жизнь? Признаю. Безоговорочно. Это все?

 — Ну что вы, мы еще даже не начали. Но это должно было вас разозлить.

 — И опять-таки признаю безоговорочно.

 — На вашем месте я бы захотела поквитаться. — Ева бросила задумчивый взгляд на Пибоди. — Вот если бы моя напарница предала меня подобным образом, а я бы узнала?.. Ей не удалось бы от меня скрыться, как бы быстро и далеко она ни бежала.

 — А я таки умею быстро бегать, особенно если это необходимо, — подхватила Пибоди.

 — Я бы заставила ее заплатить. Как ты думаешь, я бы заставила тебя заплатить, а, Пибоди.

 — Самым болезненным и унизительным для меня способом.

 — Вот видите, как хорошо мы друг друга знаем? А разница между вами и мной, знаете, в чем? Я бы ее не убила. Я бы хотела, чтобы она страдала и еще долго-долго боялась меня. Но у всех у нас разные представления о веселье, играх и развлечениях. Вам весело было убивать Сэнди, Алекс?

 — Данное обвинение…

 Алекс вскинул руку и заставил своего адвоката замолчать.

 — Род убит? Как?

 Ева держала эту новость в секрете от прессы, и теперь увидела, насколько была права в своем решении. Он не знал, подумала она. Его люди не нашли Сэнди, а может, и не искали. Может, и приказа такого не получали.

 — Здесь я задаю вопросы. Он предал вас, выставил дураком, а теперь он мертв. Здесь, в нашей лавочке, это та ситуация, когда один плюс один равняется двум. Если, конечно, предположить, что вы козел. — Ева откинулась и покачалась на задних ножках стула. — Мы могли бы предположить, что вы с Сэнди сговорились и вместе дурачите вашего отца. Берете его денежки, и Сэнди скармливает ему туфту по договоренности с вами. Вам бы хватило ума это провернуть.

 — Именно так я бы и поступил, если бы знал.

 — А вот тут вы рискуете, Алекс. Допустим, вы знали. Это могло бы снять вас с крючка по убийству Сэнди. Но только скажите, что вы знали, и — поскольку он замешан в убийстве Колтрейн, — это связывает вас с убийством копа. Скажете, что вы не знали, — и вы глупец, решивший поквитаться с тем, кто выставил его на посмешище.

 — Лейтенант Даллас, — начал Проктор, — мой клиент не может отвечать за действия…

 Ева не стала реагировать на слова адвоката. Она продолжала сверлить взглядом Алекса. Алекс дал знак своему адвокату замолчать. Он наклонился к Еве:

 — Я не знаю, когда мой отец вонзил свои крючья в Рода. Постараюсь выяснить, когда это случилось. Не знаю, почему Род продал меня за деньги. И теперь уже никогда не узнаю. Вы, может, думаете, что «почему» — это не важно. Но для меня это очень важно. Я не хотел, чтобы Род умер. Я хотел знать — почему? И хотел бы знать, имеет ли он отношение — если имеет! — к смерти Амми? Я хотел бы взглянуть ему в лицо и понять, способен ли он это сделать. С ней, со мной. И почему.

 — Он не только способен, он имел самое прямое отношение. Почему? Как правило, деньги — вполне достаточная причина. Добавьте секс и возможность добраться до власти, вот вам и весь набор. Черт, Алекс, да он небось трахал твою сестру регулярно, еще со времен колледжа.

 — У меня нет сестры, так что ваши слова…

 — Слушай, Пибоди, да он просто слепец. — Ева вытащила из папки фотографию Клео Грейди и швырнула ее на стол. — Семейного сходства, конечно, немного, но это можно понять. При неполном родстве это бывает.

 Алекс уставился на фотографию. Ева не сводила с него глаз. Краска медленно отливала от его лица.

 — Убирайтесь, — приказал Алекс адвокатам. — Все вон.

 — Мистер Рикер, это не в ваших интересах…

 — Вон отсюда сейчас же, или вы уволены. — Он не сводил глаз с Евы, пока адвокаты прятали бумаги в портфели и выходили из комнаты. — Если вы солгали насчет этого, если вы меня разыгрываете, я пущу в ход все свое влияние, чтобы лишить вас жетона.

 — Вот теперь мне и вправду стало страшно.

 — Не смейте мне хамить!

 Столько бешенства прозвучало в этом крике, что Ева сразу получила ответы на многие свои вопросы.

 — У нас идет запись. Хочу уточнить: вы отказались от адвокатов?

 — Да, я, черт побери, отказался от адвокатов. Я их всех прогнал. А теперь скажите мне, кто эта женщина и какое отношение она имеет ко мне.

 

 Моррис отпер дверь квартиры Амми и пропустил вперед Клео Грейди. Она шагнула за порог, прошептала «Моррис» и протянула ему обе руки.

 — Прости, что втянул тебя в это, Клео. Я не подумал.

 — Не извиняйся. Ты не должен заниматься этим в одиночку. Она была моим другом. Я хочу помочь.

 «Говорит так искренно, — подумал он. — С легкой запинкой в голосе. Так легко было бы ей поверить…» Но он знал, что она лжет. Он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее внутрь, и закрыл дверь.

 — Я и сам не знаю, удалось бы мне справиться в одиночку или нет. Но ее родственники попросили, и я… Они не хотят сюда приходить. Я их понимаю. Перебирать ее вещи, упаковывать… Здесь все дышит ею. Но ее здесь больше нет.

 — Я об этом позабочусь. У меня есть свободное время. Мой лейтенант знает, что я здесь. Давай я сама этим займусь, Моррис. Ты не обязан…

 — Нет, я же сказал, что сам это сделаю. Я уже начал, но я… все время увязаю и вперед не продвигаюсь. — «Чтобы ложь была убедительной, — мысленно добавил Моррис, — ее надо упаковать в правду». — Ее электроника, ее файлы все еще в полиции, но я начал складывать ее одежду. Ее родные разрешили мне оставить все, что я захочу, подарить ее друзьям все, что считаю нужным. Но откуда мне знать, Клео? Откуда мне знать?

 — Я тебе помогу. — Она стояла в гостиной, оглядываясь по сторонам. — У нее всегда было чисто, убрано. И здесь, и на работе. Мы все рядом с ней выглядели неряхами. Она хотела бы, чтобы мы аккуратно собрали ее вещи. Надеюсь, ты меня понимаешь.

 — Бережно.

 — Да, бережно. — Клео повернулась к нему. — Мы сделаем это для нее, Моррис. Хочешь закончить с одеждой?

 — Да, наверно, так будет лучше.

 Моррис первым прошел в спальню, где уже начал мучительный процесс складывания вещей Амми. Теперь он продолжил работу вместе с женщиной, которую вслед за Евой считал убийцей своей возлюбленной.

 Они говорили об Амми. Он смотрел прямо в глаза Клео, пока она складывала один из любимых свитеров Амми. И он ничего не чувствовал.

 Позволил этой женщине трогать вещи Амми, говорить о ней, ходить по комнате, где они с Амми были близки, любили друг друга, и запретил себе что-либо чувствовать. У него получилось. Он делал то, что должен был делать, и ничего не чувствовал.

 Нет, был приступ боли, пробивший оледенение, когда Клео начала заворачивать и складывать в коробку драгоценности Амми.

 — Она всегда знала, что с чем полагается носить. — Клео встретилась взглядом с Моррисом в зеркале и улыбнулась. — Я таким талантом похвастать не могу. Я всегда восхищалась… О! — Она держала в руках пару сережек — простых серебряных колечек. — Амми часто их надевала, по крайней мере на работу. Знаешь, они совершенно в ее духе. Скромные, изящные, не слишком броские и в то же время не бесцветные. В точности как она сама.

 Было больно. Сердце ныло, душу жгло. Но он сделал то, что должен был сделать.

 — Возьми их себе.

 — О нет, я не могу. Ее родные…

 «Дрянь, — думал Моррис, наблюдая за ней. — Хладнокровная дрянь».

 — Ее родные разрешили мне подарить ее друзьям все, что я считаю нужным. Амми хотела бы, чтобы эти серьги достались тебе. Чтобы напоминали тебе о ней.

 — Я бы с радостью, если ты не против. Мне бы очень хотелось взять что-нибудь на память о ней. — Слезы навернулись на глаза Клео. — Я буду их хранить как зеницу ока.

 — Конечно, будешь.

 Столько есть на свете способов убить, думал Моррис, пока они закрывали и заклеивали коробки. Медленных, жестоких, мучительных и быстрых, милосердных. Есть и чудовищные способы. И все они ему известны. А ей? Сколькими способами она убивала?

 Она что-нибудь чувствовала, когда отняла жизнь у Амми? Или для нее это просто выполнение задания — вот как сейчас, когда она заклеивает коробки для отправки? Ему хотелось задать ей этот вопрос, этот единственный вопрос, но вместо этого он спросил, не хочет ли она кофе.

 — Честно говоря, я не против. Давай я сама сварю. Я знаю, где что лежит.

 Когда она ушла в кухню, Моррис последовал за ней до гостиной и присел на корточки перед игрушечным котенком. Он активировал электронную игрушку, а потом начал перетаскивать пустые коробки и защитную пленку из спальни в гостиную.

 Покончив с этим, Моррис принялся тщательно, медленно заворачивать вазу бледно-зеленого стекла. Амми ставила в эту вазу розы, которые он ей посылал. А котенок замяукал, как и было запрограммировано. Он потянулся всем своим пушистым белым тельцем, когда Клео вернулась в гостиную с кофе.

 — Спасибо.

 У Морриса были заняты руки — он держал кружку с кофе, упаковочную пленку, — пока котенок терся о ноги Клео.

 — Она обожала эту штуку. — Клео взглянула на котенка. Он жалобно мяукнул и уставился на нее преданным взглядом. — Жить без нее не могла. Ты оставишь котенка себе?

 — Да, наверно. Я об этом пока не думал.

 Клео засмеялась. Котенок знай себе делал свое дело: терся, мяукал, глядел на нее.

 — Интересно, этим электронным штучкам бывает одиноко? Я готова поклясться, он просто жаждет внимания.

 — Он запрограммирован на дружеское общение, так что…

 — А-а, понятно. Ладно-ладно. — Клео поставила кружку с кофе и наклонилась.

 Моррис, затаив дыхание, продолжал заворачивать вазу.

 — Он довольно мил, если тебе нравятся такие штучки. Ей ужасно нравились. Она покупала ему игрушки, купила подушку, кроватку…

 Клео подняла котенка. Погладила его. Выругалась.

 — Только не говори мне, что он тебя оцарапал.

 Моррис отставил вазу и подошел к ней.

 — Нет, не он, но что-то меня оцарапало. — Клео подняла руку. На указательном пальце красовался неглубокий порез, наливающийся кровью. — Что-то в ошейнике.

 — Чертовы стекляшки. — Его собственная кровь бурлила и обжигала, но Моррис спокойно взял руку Клео и так же спокойно заговорил: — Порез поверхностный, но надо его обработать.

 — Да это пустяки. Царапина.

 — Надо промыть и наложить пластырь. — Моррис вынул носовой платок и промокнул кровь. — Все, что тебе нужно, у нее в ванной. Предписание врача.

 — С этим не поспоришь. Я сейчас вернусь.

 Моррис аккуратно сложил платок и спрятал его в пластиковый мешочек для вещественных доказательств. Он снял с котенка ошейник, задержался на секунду, осматривая еле заметный мазок крови на блестящих стразах. Эти острые грани он затачивал сам. Ошейник он тоже положил в пластиковый мешочек и спрятал. Потом взял котенка, погладил его.

 — Да, ты поедешь со мной. Ты не останешься один.

 Когда Клео вернулась, Моррис сидел в одном из кресел в гостиной Амми.

 — Все в порядке? — спросил он.

 — Как новенький. — Клео вскинула палец, залепленный прозрачным пластырем. — А где кот?

 — Я его перевел в спящий режим. — Моррис рассеянным жестом указал на клубок белой шерсти, свернувшийся на подушечке в своей корзинке. — Клео, я хочу еще раз поблагодарить тебя за все, что ты сегодня сделала. Ты мне помогла больше, чем можешь себе представить. Но сейчас я, пожалуй, закончу. Сегодня я сделал больше, чем планировал.

 — Молодец!

 Клео подошла к нему, положила руку ему на плечо.

 Моррису хотелось вскочить с кресла, схватить ее за горло и задать свой единственный вопрос: «Что ты чувствовала, когда убивала ее?»

 — Хочешь, я приду завтра, помогу уложить остальное?

 — Давай лучше я тебе сам позвоню?

 — Конечно. В любое время, Моррис. Когда захочешь, только дай знать.

 Он дождался ее ухода, сжал руки в кулаки и мысленно попытался удержать в этих сжатых кулаках все свое бешенство. Когда его коммуникатор просигналил дважды — это Макнаб дал знать, что на горизонте все чисто, — Моррис поднялся. Он взял спящего котенка, его подушечку, его игрушки.

 Только это он и забрал из дома женщины, которую любил. Только это. И еще кровь ее убийцы.

 

 В комнате для допросов Ева сверлила взглядом Алекса.

 — Хотите меня уверить в том, что отец вам никогда не рассказывал о сестре?

 — Я не понимаю, почему вы так убеждены, что она у меня есть?

 — Вы когда-нибудь видели Сэнди с этой женщиной?

 — Нет.

 — Слишком быстрый ответ, Алекс. Вы с Сэнди знакомы с колледжа, но вы совершенно уверены, что никогда не видели его с этой женщиной?

 — Я ее не узнаю. Если у нее с Родом и были отношения, мне об этом неизвестно. Я не могу знать всех женщин, с которыми он когда-либо встречался. Почему вы решили, что она моя сестра?

 — Ее мать была любовницей вашего отца.

 — Ради всего святого…

 — Ваш отец отправил ее учиться в колледж. Оплатил ее образование, — добавила Ева, увидев, что досада у него на лице сменилась растерянностью. — Она полгода проучилась по обмену в университете Штутгарта. Великий соперник вашей команды, верно? В футболе. Взгляните внимательнее.

 — Говорю вам, я никогда раньше этой женщины не видел.

 — Может, вам стоит вспомнить университетские годы? Второй курс, решающий матч. Вы попали в команду. Ваш приятель тогда еще грел скамейку запасных.

 — Мы не были…

 — Приятелями. Да, в то время еще не были, — улыбнулась Ева.

 — Мы были знакомы. Относились друг к другу по-дружески.

 Ева взяла другую фотографию. Здесь Клео было восемнадцать.

 — Посмотрите вот эту. Это снято в те годы.

 — Я не… — Но он не договорил.

 — Да, тут она выглядит по-другому. Моложе, но это не главное. Длинные, густые светлые волосы. Лицо круглее, мягче. Она выглядит свежее, совсем девчонка. Что-нибудь напоминает?

 — Это же было больше десяти лет назад. Не могу же я помнить всех женщин, которых тогда встречал.

 — А вот теперь вы мне лжете. Ладно, едем дальше.

 Алекс накрыл ладонью фотографию, прежде чем Ева успела ее убрать.

 — Кто она?

 — Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Теперь вы ее вспомнили?

 — Я не уверен. Она кого-то напоминает. Похоже, я ее тогда видел. С Родом. Мы с ним как раз сдружились, ну а потом стали настоящими близкими друзьями. Я видел его с ней пару раз. А может, с кем-то похожим. Я его спрашивал насчет этой девушки, раз уж мы так сблизились и много времени проводили вместе. Честно говоря, она мне понравилась. Я имею в виду, чисто внешне. Но он скрытничал, сказал только, что она учится в Штутгарте. Я только потому и запомнил, что звал ее Мисс Загадка. Это была просто неуклюжая шутка. Она продержалась несколько месяцев. Достаточно, чтобы я запомнил. И шутку, и девушку. Она не моя сестра.

 — Почему вы так думаете?

 — Потому что у меня нет сестры. Думаете, я бы не узнал? Думаете, мой отец не использовал бы это против меня каким-то образом? Да он…

 Опять Алекс умолк на полуслове, и опять Ева выждала, пока он все обдумывал, мысленно договаривал до конца.

 — Вы думаете, отец подослал ее к Роду? Чтобы подобраться ко мне поближе? Что все это время, с самого начала, Род был шпионом моего отца? — Алекс оттолкнулся от стола, вскочил, подошел к окну. — Да, я понимаю, вижу, как это могло сработать, как он мог это организовать. Но это еще не делает ее моей сестрой. Она просто еще один инструмент Макса Рикера.

 У Пибоди запищал коммуникатор. Она бросила взгляд на текст и кивнула Еве.

 — Очень скоро мы это проверим. Если вы со мной честны, если вы и вправду хотите узнать, кто убил Колтрейн и почему, сейчас вы сделаете то, что я вам скажу.

 — И что вы мне скажете?

 — Оставайтесь здесь. Потребуется время, чтобы увязать все концы, и я прошу вас оставаться здесь.

 Алекс по-прежнему стоял, глядя в окно.

 — А мне некуда идти.

 Ева вышла в коридор посовещаться с Пибоди.

 — Моррис провернул дело.

 — Макнаб сигнализирует, что все прошло успешно. Она вышла из квартиры Колтрейн. Мы за ней следим, она возвращается на работу. И это очень кстати, потому что обыск в ее квартире еще не закончен. Пока ты допрашивала Рикера, я получила кучу сообщений. Ее комп закодирован и снабжен блокиратором. Они отвезут его к Фини. Они пока не нашли брошенный телефон.

 — Она наверняка держит его при себе. Я бы держала на ее месте.

 — Если она и оставила у себя кольцо Колтрейн, то среди других украшений его нет. Они его еще не нашли. «Челнок» Каллендар прибывает по расписанию. Моррис взялся лично доставить образец ДНК в лабораторию.

 — Дики не станет морочить голову Моррису, — пробормотала Ева, имея в виду заведующего лабораторией Беренски. — Только не Моррису. Я хочу ее взять, но у нас пока ничего нет. Нужна ДНК, нужно кольцо, нужен телефон. Или что-то одно из этого набора.

 — Мы могли бы вызвать ее сюда. Свяжем убийство Сэнди с Алексом Рикером. Скажем, что он замешан в обоих убийствах, что хотим с ней побеседовать, она может знать что-то ценное, может что-то посоветовать. Нам любое мнение ценно. Скажем, что пытаемся закрыть дело, но все время натыкаемся на стены.

 — Неплохо, Пибоди. Сделай это. Подготовь конференц-зал. Подальше от комнаты для допросов. Не хочу, чтобы она случайно наткнулась на Рауша, когда Каллендар его доставит.

 Ева отвернулась и позвонила Бакстеру.

 — Почему ты не нашел то, что мне нужно? — жестко спросила она.

 — Я над этим работаю. Мы нашли код. В сейфе с ее оружием есть фальшивое дно. Код — от банковской ячейки. И прежде чем ты мне скажешь, что надо позвонить Рио, сообщаю: я ей уже позвонил. Наш ордер не распространяется на банковскую ячейку. Нужен отдельный ордер, а для этого у нас нет оснований.

 — Черт побери!

 — Вот и я так говорю, — вздохнул Бакстер. — Здесь ничего такого нет, что бы не стыковалось с жизнью копа, с зарплатой копа. Ни дорогой электроники, ни картин, ни брюликов. Зато у нее нешуточный арсенал. Шесть стволов помимо табельного оружия. Целая куча ножей. Не все вписываются в законный лимит по длине, но у нее есть лицензия коллекционера. Мы проверили на отпечатки, на кровь. Чисты, как музейные экспонаты. Она бережет свою коллекцию.

 — Стилет есть?

 — Несколько. Мы их взяли на экспертизу.

 — Продолжай искать.

 Она отключила связь, и тут вернулась Пибоди.

 — Грейди отпрашивается у лейтенанта. Она балдеет, я сразу поняла. Сама мысль, что можно прийти сюда и нам помочь, найти способ вогнать пару гвоздей в зад Алексу… Она прямо звенит.

 — Хорошо. Не слезай с Дики, ладно? Только не зли его, а то заупрямится. Я переведу Рикера в одну из комнат для посетителей, найду ему бэби-ситтера. Пусть посидит под присмотром. Будем обрабатывать Грейди, Рауша и Зебана одновременно. Ты берешь Зебана. Он пешка, а это значит, что он расколется первым. Он всего лишь помогал дружку и собутыльнику, а теперь попал на сковородку. Обработай его быстро и жестко, Пибоди. Припугни так, чтоб выложил все.

 — Это мой день! — Пибоди потерла руки. — И кто у нас теперь балдеет?

 Ева перевела Алекса и договорилась, чтобы Клео Грейди сразу по прибытии провели в конференц-зал. Она ходила из угла в угол, обдумывая правильную стратегию. К тому моменту, когда ей доложили о прибытии детектива Грейди, Ева была готова к встрече. Она взяла свою кружку кофе, папку с файлами и подгадала так, чтобы войти в конференц-зал через пару минут после Грейди и Пибоди.

 — Спасибо, что пришли. — Ева говорила сухо, даже слегка раздраженно.

 — Без проблем, — заверила ее Клео. — Все члены нашей команды хотели в этом участвовать, и теперь у нас есть шанс. Я слышала, вы задержали сукина сына.

 — На данный момент он еще не арестован. У него три адвоката, и еще целая бригада набежит, стоит ему мигнуть. Я хочу, чтобы наша беседа шла под запись. Вы не против?

 — Конечно, нет.

 — Хотите кофе, детектив? — спросила Пибоди.

 — С удовольствием. Спасибо. До меня дошли слухи о втором убийстве. Род Сэнди? Это тоже дело рук Рикера?

 — А кого же еще? Во всяком случае, похоже на то. — Ева села напротив Клео и заговорила деловито, как коп с копом: — Алекс Рикер и Сэнди убивают Колтрейн. Рикер убивает Сэнди, чтобы повесить на него первое убийство. Могло сработать, но где у Сэнди мотив? Нет никаких доказательств существования связи между Колтрейн и Сэнди. Сэнди — орудие Рикера. Был орудием. Каков отец, таков и сын. — Ева пожала плечами. — Пользуешься орудием, пока можешь, потом ломаешь его, чтоб не воспользовался кто-то другой. Кровь Рикера — это яд.

 Клео сухо улыбнулась в ответ.

 — Это всего лишь ваше мнение. Но это не поможет вам засадить Алекса Рикера за то, что он сделал с Амми. Если это все, что у вас есть, вы совсем не так хороши, как все уверяют.

 — Я засадила старика. — Ева позволила гордости и гневу прозвучать в голосе. — Никто больше этого не смог, а я смогла. Не забывайте об этом. Я достала старика, я и его отродье достану. Можете на это рассчитывать.

 — Тогда зачем вам нужна я?

 — Вы с ней работали. Моррис? Он был слишком близок к ней. Я не могу получить от него то, что мне нужно. Там все слишком окрашено эмоциями. Вы с ней работали, вы были дружны. А если послушать мою напарницу, тот факт, что вы женщина, еще один довод в вашу пользу.

 — Вы же сами говорили, — напомнила Пибоди, обратившись к Клео, — что женщины делятся с женщинами всякими интимными подробностями. Они об этом не говорят даже с парнями, с которыми спят. К тому же вы с ней обе были копами.

 — Она ни разу не упомянула при мне Рикера, по крайней мере, по имени. Но, как я вам уже говорила, она упоминала парня, с которым была близка. Говорила, что они расстались, и она перевелась сюда.

 — Наверняка она сказала вам не только это, — надавила Ева. — Неужели вы ее никогда не спрашивали, что случилось?

 — Это были ее дела. Нет, ну, может, я немного поспрашивала. — Клео помедлила, словно не решаясь продолжать, отпила кофе. — Не знаю, поможет ли это делу, но она иногда кое-что роняла в разговоре. Говорила, например, что у него водились деньги, она с ним иногда вместе за границу ездила. Но этому просто не суждено было продолжиться. И прочее в этом роде. Правда, она как-то раз обмолвилась, что он слишком похож на своего отца, но она в их отношения не вникала. Я не стала настаивать. Я же не знала, что речь идет о Рикере!

 Клео нахмурилась. Ева прямо-таки видела, как вращаются колесики у нее в голове. Сколько добавить, что присочинить.

 — А знаете, я помню, как она однажды упомянула, что у него был друг. Что они были практически неразлучны, как сиамские близнецы, и ее это раздражало. Она говорила, впечатление было такое, будто они любовники, но только он был так занят, окучивая ее, что на друга времени никак не хватало.

 «Нет, она этого не говорила, — подумала Ева. — Колтрейн никогда не сказала бы ничего подобного».

 — Этому другу она не нравилась, — добавила Клео. — Было напряжение. Он выражал недовольство. В конце концов они крупно поговорили. Он назвал ее шлюхой.

 Ева среагировала мгновенно. Она грозно прищурилась:

 — Вы уверены? Он употребил именно это слово?

 — Шлюха-коп, вот что он сказал. Конечно, это только с ее слов. Он это сказал, когда она забирала свои вещи из дома приятеля. Она не остановилась, так и ушла. Вот такая она, наша Амми. Какой смысл тянуть, когда все кончено? Она была рада, что это кончилось, вот что я вам скажу. Она решила перевестись сюда. Так она сама сказала.

 — Но? — подсказала Ева.

 — Я уже все мозги сломала, столько раз об этом думала, пыталась припомнить все нюансы. Должна сказать, мне кажется, она влюбилась в Морриса. По-настоящему, всерьез. И все-таки продолжала тосковать по тому парню в Атланте. Если бы мне пришлось судить, судить ее, я бы сказала так: если бы Рикер позвонил ей, сказал все нужные слова, она вернулась бы к нему. Может, он сыграл на ее чувствах, чтоб до нее добраться.

 Ева не успела ответить: подал голос ее коммуникатор.

 — Извините, я должна ответить.

 — Мы могли бы кое-что из этого использовать, — заметила Пибоди, пока Ева выходила из конференц-зала. — Нюансы, как вы сказали. Мы могли бы это использовать, чтобы надавить на Рикера.

 «Продолжай в том же духе, Пибоди», — мысленно пожелала напарнице Ева и ответила Моррису:

 — Даллас.

 — Я в лаборатории. Клео Грейди — дочь Макса Рикера. Мы проводим вторичный анализ, но…

 — Это все, что мне нужно.

 — Я сейчас приеду, Даллас. Хочу быть там, когда бы возьмешь ее.

 — Я ее уже обрабатываю. Она думает, что помогает мне засадить Алекса Рикера. Не хочу, чтобы она тебя увидела, Моррис.

 — Не увидит.

 Моррис отключил связь, и Ева позвонила Бакстеру:

 — Есть подтверждение по ДНК. Свяжись с Рио. Мне нужен ордер на банковскую ячейку.

 Ева оборвала связь и вытащила телефон, когда он засигналил. И коммуникатор бибикнул одновременно. Увидев на дисплее, что звонит Рорк, она рявкнула: «Минутку, черт бы меня побрал!» — и переключилась на рацию.

 — Привет, лейтенант! Мы вновь на планете Земля.

 — Давай сюда, Каллендар. Сдай своих арестантов, а потом иди домой.

 — Утвердительный ответ — по первым двум пунктам. Хренушки — по третьему. Бросьте, Даллас, я хочу досмотреть до конца.

 — Ну, как хочешь. Пибоди даст тебе знать, где пройдут допросы. Отличная работа, детектив.

 — По-другому не умеем.

 Ева отключила коммуникатор и ответила по телефону:

 — Да?

 — Деловая барышня.

 — Да уж, весь день забит, никак не успеваю на маникюр.

 — А у меня отменилась встреча, время освободилось. Как говорит Каллендар, я хочу досмотреть до конца.

 — Зрелище обещает быть занятным. Если действительно хочешь приехать, может, присмотришь за Моррисом? Фини брошен на электронику. Если только он не скажет, что ему нужен суперас, мне бы хотелось, чтобы рядом с Моррисом был друг.

 — Это я могу.

 «Да, — мысленно подтвердила Ева, — это ты можешь».

 — Тогда двигай сюда. Только живо.

 — По-другому не умеем.

 Она сунула телефон обратно в карман, снова вытащила коммуникатор и соединилась с Фини:

 — Что-то есть?

 — Пока никаких попыток контакта с телефоном Рикера.

 — Я дам ей еще время, вдруг захочет поговорить с папочкой.

 Как боксер перед решающим матчем, Ева развернула плечи. И вернулась в конференц-зал.