- Следствие ведет Ева Даллас, #34
18
Ева стащила с себя платье, натянула брюки, рубашку, закрепила кобуру с оружием. Отыскала короткий кожаный жакет и напялила его уже на ходу, пока мчалась вниз по лестнице. И тут она поняла, что недооценила Пибоди. Ее напарница вышла из лифта в вестибюле вместе с Мирой и Мэвис.
— Считай, я уже почти пришла в себя, — сказала Пибоди.
— Придешь в себя, когда приедем на место, или останешься в машине. Э-э-э… делайте там, внизу, все, что считаете нужным, — обратилась Ева к Мире.
— Не беспокойтесь, Ева, все под контролем.
— Мы справимся, — заверила подругу Мэвис. — Я сказала Соммерсету, что случилось, он пригнал ко входу твою машину.
— Отличная мысль. Вернемся когда вернемся. Пибоди?!
Пибоди слегка побледнела, когда в лицо ей ударил свежий воздух, но молча забралась в машину.
— Только попробуй тут травить…
— Нет, эту фазу я уже прошла. Куда едем?
— Здание на Перл.
— Пока доберемся, я приду в себя окончательно. Эй, а где ты взяла эту тачку?
— Это моя тачка. Теперь будем ездить на ней.
— Твоя? Твоя в смысле твоя собственная? — Пибоди изучила приборный щиток. — Классная техника!
— Вот и воспользуйся классной техникой, проложи кратчайший маршрут к дому номер 509 по Перл-стрит и узнай, что это за здание.
Пибоди сделала запросы.
— Трехэтажный многоквартирный дом, в настоящее время все жильцы выселены. Дом поставлен на капитальный ремонт. Хочешь вывести маршрут на щиток или включить аудио?
— На щиток. Терпеть не могу, когда машина начинает со мной разговаривать. В пустующем доме, на втором этаже. Похоже, на этот раз убийца не хотел, чтобы тело нашли быстро. Здание расположено вне территории Восемнадцатого участка, но не слишком далеко. Бригада Колтрейн наверняка знает эти места.
— Что у тебя есть от Каллендар и Систо?
Ева ввела напарницу в курс, на полной скорости прокладывая себе путь в центр города.
Здание представляло собой приземистую безликую коробку. Серая фасадная стена пестрела непристойными граффити. Окна зияли, как щербатые рты, осколками недовыбитых стекол. Некоторые были забиты досками, и многие доски перекосились, криво свисали, придавая дому какой-то подвыпивший вид. Замок на двери подъезда настолько не понравился кому-то, что его, не пожалев времени, вырубили топором.
Но, даже будь он в полном порядке, здесь выглядел бы нелепо.
У тротуара нос к носу стояли две черно-белые полицейские машины. Двое патрульных у входа негромко переговаривались. Они вытянулись, когда Ева и Пибоди вылезли из машины.
— Отдел убийств, — сказала Ева, извлекла жетон и прикрепила его на поясе. Пибоди тем временем доставала из багажника два полевых набора.
— Он на втором этаже. Мы приехали в помощь первой группе. Первые прибывшие на место там, внутри. В доме пусто, мы его обыскали. Принесли пару фонарей, там темно хоть глаз коли.
Ева кивнула, рассмотрела зияющую дыру вместо замка на двери.
— Это сделано не сегодня.
— Нет, лейтенант. Мы здесь патрулируем. Уже пару месяцев так стоит. Это место облюбовали нюхальщики. Владелец пожаловался, ну мы их и погнали. Они всегда находят какую-нибудь дыру.
В доме стояла вонь. Застарелая моча, рвота, пыль и грязь, скопившиеся по меньшей мере за десятилетие.
Патрульные поставили один из фонарей на первом этаже. Свет падал на груды тряпья, бумаг и разной дряни, брошенной здесь наркоманами. Ева решила, что недостающие доски настила были сожжены в проржавевшем железном чане для тепла. Та же участь постигла несколько ступеней лестницы, по которой, ступая осторожно, Ева поднялась на второй этаж.
Фонарик из ее полевого набора осветил мышиное гнездо в одной из дыр. Безволосые мышата, похожие на пузыри, прилепились к вздувшемуся животу матери. У Евы за спиной взвизгнула Пибоди.
— Не вопи, ради всего святого. Мы же копы из убойного отдела.
— Я боюсь мышей. А может, это крысы? Да-да, может быть, это крысы. И папаши этого семейства там не было, значит, он бегает где-то еще. — Пибоди направила фонарь вправо, влево, вверх, вниз. — Только и ждет случая кинуться на меня.
— Даже в этом случае не вздумай визжать. Лейтенант Даллас и детектив Пибоди! — крикнула Ева. — Отдел убийств.
На втором этаже, в свете мощного полевого фонаря, возник силуэт одного из полицейских.
— Офицер Гилдер, лейтенант. Мой напарник с людьми, звонившими по 911. Вы кого хотите видеть сначала: их или тело?
— Тело.
— Он здесь. Полицию вызвала пара бродяг-побирушек. Здесь поживиться нечем. Того, что осталось, даже наркоманы не захотели взять, но эти все-таки влезли, решили порыться. Заявили, что нашли его, когда рылись в горе старых одеял. Они сперва подумали, что он спит, а потом поняли, что он мертв. Вызвали службу спасения.
— Такие сознательные бродяги?
— Да, бывают и такие. Мне показалось, они не врут. Оружия у них нет, мы обыскали. Даже ножа нет. Когда мы приехали, провели нас прямо к телу. Мы узнали его по описанию, он же в розыске. Доложили. Вот он, — указал Гилдер.
Ева остановилась на пороге того, что в некие стародавние времена могло называться однокомнатной квартирой эконом-класса.
Он сидел на грязном полу спиной к стене. Кто-то раздел его догола, поэтому маленькая ранка и засохшая струйка крови на груди были хорошо видны.
«Здесь поживиться нечем», — подумала Ева. Видимо, именно такое послание оставил на этот раз убийца. Она присела, склонившись над телом.
— Тут в пыли есть отпечатки — наверно, следы бродяг. Убийца наверняка заизолировался и надел защитные бахилы, судя по картине. Если бы не эти бродяжки, могло пройти несколько дней, неделя, собралось бы больше пыли. Этих следов никто бы и не заметил. Один-единственный удар, прямо в сердце. Удар точный, тонким лезвием. С близкого расстояния. Похоже на месть. Подтверди его личность, Пибоди, и установи время смерти.
Ева заизолировалась, взяла из набора пару очков-микроскопов и занялась телом.
— Вероятно, стилет, — сказала она, осматривая рану. — Никаких брызг, никакой неряшливости. Убийца сделал все быстро и чисто, забросал его тряпьем, старыми одеялами. В темноте можно пройти мимо этой груды и не заметить. Окно заколочено. Если его кто-то и найдет — наркоман, бродяга, нищий, — скорее всего, никуда сообщать не станет.
— Отпечатки подтверждают: Род Сэнди, — доложила Пибоди. — Время смерти — час пятнадцать.
— Умно. Очень умно. Дать ему время запаниковать, попотеть, побегать кругами. Потом заманить его сюда, когда он весь в кусках и голова у него не работает. Надо заманить его куда-нибудь, лучше в закрытое помещение где-то вдали от оживленных дорог. Убийца пришел сюда первым, заставляет Сэнди подняться. Наверняка он уже весь в поту, он не хочет задерживаться в таком жутком месте. Сэнди говорит: мне надо выбраться отсюда, помоги мне выбраться отсюда, я не могу оставаться в этой крысиной норе. А его убийца отвечает: успокойся, не нервничай, все под контролем. Возможно, даже хлопает его по плечу, чтоб держал себя в руках, чтобы был неподвижной мишенью, пока убийца смотрит в глаза своей жертве и втыкает в него нож.
Ева сняла очки.
— Убийца раздевает его, чтоб выглядело так, будто человека убили из-за его одежды, из-за того, что у него в карманах. А вот завалить его одеялами — это не очень умно. Это чересчур. Да и один удар в сердце — это не очень умно, это не почерк уличного грабителя. Слишком тщательно все продумано. И тщеславие здесь чувствуется, работа напоказ.
— Убийца должен был хоть немного его помять, — согласилась Пибоди. — И бросить на куче одеял, а не под ними.
— Вот именно. Удар в сердце говорит об известном опыте. Тут есть гордость своей работой. Посмертных травм нет. Были бы, если бы кто-то грубо его переворачивал, срывая одежду. Но убийца действовал осторожно, старался не оставлять следов. Все это пустая трата времени, потому что мы же не идиоты. — Ева выпрямилась. — Давай вызовем сюда «чистильщиков» и труповозку. Я возьму на себя бродяг.
«Вид у них… специфический» — подумала Ева. Две кипы тряпья, в которых с трудом угадывались человеческие фигуры. Под множеством слоев одежды и грязи было практически невозможно определить возраст и пол этих людей. Они сидели на полу, между ними стояла огромная сумка на колесах, набитая одеждой, обувью и еще каким-то барахлом — сломанными детскими игрушками и пришедшей в негодность электроникой.
Они представились как Кип и Боп.
— Буду вам признательна за официальные имена, по документам.
— Мы их не сохранили, — сказал Кип. — Мы храним только то, что нам нужно.
Боп крепко держался за битком набитую сумку.
— Мы кое-что храним, что-то в ход пускаем, что-то продаем. Никому ничего плохого не делаем.
— Хорошо. Вы пришли сюда поискать какие-то нужные вам вещи?
— Никому они больше не нужны, — пожал плечами Кип. — Тут ведь никто не живет.
— Вы здесь кого-нибудь видели?
— Мертвого человека.
— Вы не приходили сюда накануне?
— Нет. Вчера мы были на Бликер. Там одна леди выставляет вещи каждую пятницу вечером. Хорошая добыча, если поспеешь первым.
— Хорошо. В котором часу вы пришли сюда сегодня?
Кип поднял руку и постучал по разбитому циферблату наручных часов.
— У меня время всегда одно и то же. Вот что я вам скажу. Мы вошли, поднялись на верхний этаж, чтобы начать сверху. Наверху ничего не нашли, вот мы и спустились на второй, стали там разбираться. Решили, может, найдем приличное одеяло или пару носков в этой куче. А нашли мертвого человека.
— Вы что-нибудь у него взяли? Или из кучи.
— Мы его быстро нашли. У мертвых мы никогда не берем.
— А то в ад пойдем, — добавил Боп с важным кивком.
— Что же вы сделали, когда нашли его?
— Позвонили девять-один-один. Как положено.
— Да, так положено. У вас есть телефон?
Услышав вопрос Евы, Боп еще крепче вцепился в сумку.
— Это мой!
— Все верно, он ваш. Спасибо, что воспользовались им. Мы проводим вас в убежище, если хотите.
— Не люблю убежищ. Того и гляди, сопрут твои вещи.
Ева задумалась.
— Хорошо. Как насчет ночевки на пару суток? Комната, кровать. Никаких убежищ.
Кип и Боп обменялись взглядами.
— А где? — спросил Кип.
— Офицер Гилдер, есть тут поблизости гостиница, где их возьмут на пару ночей? За счет города.
— Я знаю подходящее место неподалеку — «Метро-Армз».
— Нам не платить?
— Нет, город заплатит в благодарность за вашу помощь.
Хотя ее руки все еще были заизолированы, Ева воздержалась от рукопожатия.
— Нам незачем кого-то убивать, чтобы вещи взять, — сказал Кип.
— Люди и так их оставляют повсюду, — добавил Боп.
Выйдя на улицу, Ева осмотрела дом номер 509 и соседние дома. Внутри здания уже вовсю работали «чистильщики».
— Если живешь или работаешь по соседству, хорошо знаешь такие дома. Это территория убийцы. И у него было еще одно преимущество — Сэнди эту территорию совсем не знал.
— А без Кипа и Бопа мы гонялись бы за своим хвостом еще бог знает сколько дней. Все стрелки были переведены на Сэнди — будто это он убил Колтрейн. Вот нашли бы мы его наконец, и все выглядело бы так, будто он ушел в подполье, а его тут обобрали и убили. Можно предположить, что он сбежал, чтобы уйти от ареста, а раз он тесно связан с Алексом, Алекс остается подозреваемым в убийстве Колтрейн.
— Это ты могла бы такое предположить, — язвительно заметила на это Ева.
— Могла бы, если бы не наш лозунг. — Лицо Пибоди приняло торжественное выражение: — Мы же не идиоты.
— А вот Сэнди был идиотом. Не повезло ему. Пошли, надо написать отчет.
— Вот я так и знала, что ты это скажешь, — проворчала Пибоди.
Посреди ночи в Центральном полицейском управлении кипела жизнь. Визг уличных проституток, стоны и хохот наркоманов, плач пострадавших. Ева закрылась в своем кабинете, чтобы перевести записи в отчет.
Когда ожил ее коммуникатор, она бросилась на него, как пантера.
— Каллендар, давай!
Каллендар улыбнулась.
— Кое-что есть. Передача данных с Омеги в Нью-Йорк. Два звонка. Подтверждены. Оба раза передавали и принимали на незарегистрированные мобильники. И это тот самый телефон, от которого получен след на планете. Они совпадают.
— Отлично, детка, — откликнулась Ева.
— Зашифрованные послания отсюда туда. Оба не были зарегистрированы.
— Сможешь дешифровать?
— Для меня шифров не существует. Но потребуется какое-то время, и надо бы придавить часа два. Ну а пока Систо имел небольшую содержательную беседу с приятелем и собутыльником нашего доброго друга Сэсила Рауша, который по чистой случайности тоже сидел на передаче данных в то самое время. Парня зовут Арт Зебан. Поначалу Зебан косил под дурачка, но живо поумнел, когда Систо на него надавил. Систо говорит, что получил большое удовольствие. Зебан утверждает, что Рауш давал ему по тысяче каждый раз, чтобы он не регистрировал передачу данных. Просто оказывал приятелю платные услуги.
— Отлично.
— Это еще не все, есть кое-что получше. Услуги включали в себя стирание записи Рикера в душевой.
— Значит, запись пропала.
— Я вас умоляю! — Каллендар взмахнула рукой в воздухе, словно отгоняя мошку. — Ничто не пропадет, пока я здесь. Я ее вытащу. Ну а пока я получила разрешение обыскать жилище Рауша.
— Он знает? — спросила Ева.
— Пока нет. Мы…
— Он и не должен знать. Сделайте так, чтобы он не смог позвонить на Землю или вообще куда бы то ни было. Держите его в изоляции. Никаких контактов. Ни с кем. Свяжи его, Каллендар, свяжи его так, чтоб не рыпнулся. Привези его к нам. И его собутыльника тоже.
— Уже работаю, просто руки чешутся!
— Рада, что тебя это забавляет. Ну, а пока проследи, чтобы ничто из этого — ни одна крупинка! — не просочилась к Рикеру. Я хочу, чтобы его полностью изолировали. Если у начальника тюрьмы с этим проблемы, пусть свяжется со мной. Но Рикер должен быть изолирован — с этой минуты и впредь до особого уведомления. Ясно?
— Абсолютно, — сказала Каллендар и отключила связь.
Ева добавила новые данные и встала, чтобы расширить информацию на доске. Вошла Пибоди.
— У меня все чисто, — доложила она. — Если только ты не хочешь уведомить родственников уже сегодня… — Ее голос смолк на полуслове, когда она увидела добавления на доске. — Опять у тебя что-то есть.
— Каллендар подтверждает передачу данных с Омеги. Послания закодированы, но она говорит, что может расшифровать. И она подтвердила совпадение отосланного и полученного сообщения на тот самый мобильник, найденный Фини. Она взяла техника… — Ева постучала по фотографии Зебана. — Охранник, которого подкупил Рикер, в свою очередь подкупил вот этого, чтоб не регистрировал передачу данных и стер запись, как Рикер принимал душ. Но Каллендар говорит, что восстановит запись.
— Каллендар хороша. Макнаб так прямо и сказал. Значит, Рикер целую кучу взяток роздал!
— Взятки в колонии строгого режима. Я в шоке. Это целая цепочка, — пробормотала Ева. — Наверху Рикер. Есть Сэнди, Рауш, Зебан и, может, еще кто-нибудь. Но есть еще кто-то между Рикером и Сэнди. Верхний уровень. Надо заполнить этот пробел, тогда все срастется. — Ева повернулась кругом, нахмурилась. — Который час сейчас во Франции?
— Гм.
— Вот и я не знаю. А я и не должна знать. Рорк наверняка знает, но он в Вегасе. Я даже не знаю, который час сейчас в Вегасе. — Ева взмахнула рукой, прежде чем Пибоди успела ее просветить. — Найди мне главного копа во Франции по тому району, где живет бывшая жена Рауша. Я хочу, чтоб ее взяли под наблюдение. Мне надо, чтобы мониторили все ее звонки.
— Я думаю, тебе больше повезет с Глобальной полицией.
— Они жадные. Захотят забрать дело себе. Нет, давай сначала попробуем местных.
Потребовались убеждение, уговоры, лесть и упоминание о незаконном переводе валюты во Францию, а также о значительной собственности, приобретенной на эту незаконную валюту на французской территории, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Но возможность конфисковать несколько миллионов стоила того, чтобы последить за некой Луанной Дюбуа и перехватить ее звонки.
— Потребуется время, — пожаловалась Ева, пока они спускались в гараж. — «Необходимо должным образом оформленное разрешение» — что означает всякое бюрократическое дерьмо, — и только после этого они начнут следить. Но у него глаза загорелись, когда я упомянула об отмывке денег, притом что результат отмывки сидит у него на газоне.
— Когда ты это получишь, а Каллендар доложит о результатах, мы припрем Рикера к стенке. Но это никак не поможет нам идентифицировать того, кто у него тут старший.
Пибоди резко остановилась и прищурилась, когда Ева подошла к своей новой машине.
— Не понимаю. Просто не понимаю, как это тебе удалось откопать такую кошмарную тачку, когда ты могла бы взять что угодно. Например, 2Икс-500, или здоровенный внедорожник, или…
— Я ее не выбирала. Ее выбрал Рорк.
— Ты рушишь все мои надежды и мечты.
— Потому что ему хватило ума понять, что она сливается с окружающей средой. На нее никто и не взглянет. Тебя подбросить до дому или нет?
— Я не поеду домой. — Пибоди прыгнула в машину, опередив Еву. — Я вернусь к тебе. Там все мои вещи, и Макнаб туда приедет, когда вернется. И потом, наш праздник еще не закончился.
Ева почувствовала, как в голове запульсировала боль.
— Ты хочешь сказать, что они все еще там? Не может быть. Почему?
— Потому что так было задумано. Конечно, они там. Я проверяла.
— Я собиралась заехать в морг.
— Зачем?
— Ну мало ли. Вдруг мы что-то пропустили.
— Я позвоню в морг отсюда, пока ты везешь нас на шикарный полуденный завтрак с буфетом.
«Жизнь продолжается, — сказал Моррис, — а иначе она не имеет смысла». Да, ей хотелось бы в этот момент оказаться в любом другом месте, но она признала поражение. Ничего, она поработает дома, сказала себе Ева. Спрячется в кабинете, пока ее гостьи наконец-то не разойдутся по домам. Можно будет поработать над последним звеном в цепочке Рикера, пока Каллендар не позвонит.
Надо будет разобраться с Раушем, обсудить сделку с окружным прокурором. Что ж, заместитель окружного прокурора Шер Рио в данный момент как раз отсыпается после кутежа у нее дома, как и все остальные. Так что это кстати.
Плюс у нее там Мира. Мира тоже может помочь, дополнить психологический портрет.
«Хотят еще погудеть? — подумала Ева. — Прекрасно. Тогда им придется мне помочь».
Ева взглянула направо и убедилась, что Пибоди крепко спит, привалившись к дверце.
Ничего, пусть спит. Пусть все спят, пусть выспятся, как следует. Потом отработают.
Рассвет окрасил воздух жемчугом, когда она подъехала к дому. Может, это и хорошо, что они спят, рассудила Ева. Это даст ей время подзарядиться, подумать, походить взад-вперед, поработать над версиями, и никто не будет ее отвлекать.
Тишина в доме. Ей, безусловно, не помешает немного тишины.
Она толкнула Пибоди в плечо. Напарница испуганно всхрапнула.
— Проснись, иди в дом, поднимайся, ложись.
— Я не сплю. Я в порядке. А где… а, опять дома.
— Не привыкай к баловству. Поспи пару часов. Поешь, когда встанешь, после чего ты на дежурстве, пока я не отпущу.
— Хорошо. Ладно. — Потирая глаза, Пибоди отправилась следом за Евой к дверям. — А ты будешь спать?
— Хочу воспользоваться тишиной, пока…
Она открыла дверь и схватилась за оружие, заслышав душераздирающий вопль. Пибоди перехватила ее руку:
— Не стреляй. Это ребенок.
Ева не сняла руки с оружия. В ушах у нее звенело от дикого рева.
— Это невозможно. Такое маленькое существо не может издавать такие звуки.
Но она пошла на звук в гостиную и увидела Мэвис в пижаме, которая на ходу укачивала орущую, раскрасневшуюся Белль.
— Привет! — Мэвис расхаживала, похлопывала, укачивала. — Вот вы и вернулись. Извините, она немножко капризничает.
— Крик такой, будто ее режут.
«Или она сама собирается кого-то в куски порезать», — мысленно добавила Ева.
— У нее хорошие легкие.
Ева чуть не подпрыгнула на месте, когда Мира в атласном синем халате поднялась с дивана.
— Давайте я подержу ее немного. Иди ко мне, малышка, иди к тете Чарли. Да, да, вот и мы.
— Уф… — Освободив руки, Мэвис схватила со стола кружку и с жадностью глотнула. — Я спустилась с ней сюда, чтобы наверху у всех не полопались перепонки. Что-то она сильно развоевалась.
— Но почему она так злится? Что ты с ней сделала? Это же ненормально. Вы же доктор, — повернулась Ева к Мире. — Вы должны что-то сделать.
— Я уже делаю. — Мира ходила, гладила, ворковала. — Просто у нее зубки режутся, вот она и сердится. Да, моя маленькая? Бедная, бедная Белль! Держу пари, немного кофе не помешает.
— Ей? Ей бы снотворное не помешало.
Мэвис встала и передала Мире какую-то бело-розовую штучку, которую Мира сунула в ротик Белль. Потом Мэвис налила в кружку кофе.
— Это тебе. Пибоди?
— Да, спасибо.
Что бы там ни сосала Белль, результат был — она убавила крик до тихого хныканья. Ева отпила кофе.
— Значит, все остальные спят?
— Насколько мне известно, — ответила Мэвис.
— Многие отключились внизу, пока кино смотрели. Другие уползли в свои спальни. Классно оторвались. Жаль, что тебе пришлось уехать.
Ева не спускала опасливого взгляда с Белль. Глазки девочки стали сонными, пока она сосала неизвестный Еве предмет.
— Эта штука начинена наркотой? Она разрешена законом?
— Нет, наркоты в ней нет, и, да, она разрешена законом. Это холодящая соска. Успокаивает воспаленные десны. — Мира прижалась щекой к щечке Белль. — Она сама себя утомила криком. Да, моя сладкая? Ты устала, да? Звонок был по делу Колтрейн? — спросила она Еву.
— Да, один из моих главных подозреваемых отдыхает в морге. — Ева не теряла бдительности: вдруг малышка опять разревется? — Каллендар нашла кое-что горяченькое на Омеге. Я жду от нее повторного звонка. Есть у меня пара версий, надо их проверить. Я могла бы… Я поднимусь.
— Вам нужно мое мнение?
— Это может подождать.
— Я возьму ее, — вмешалась Мэвис и перехватила малышку. — Она скоро опять заснет. Бедненькая моя, маленькая девочка, мамочка тебя уложит. Спасибо, — сказала она Мире.
— Ну что вы, не за что. Это я получила удовольствие.
Ева ничего не понимала. Казалось, Мира говорит искренне. Они вместе начали подниматься по лестнице.
— Рио еще здесь? — спросила Ева.
— Да. По-моему, она ушла спать около двух ночи. Вам ее помощь тоже нужна?
— Да, в какой-то момент понадобится.
— Хотите, я ее разбужу?
— Это может подождать… Хотя… с какой стати? Да, было бы здорово, если бы вы ее позвали. — Продолжая путь к себе в кабинет, Ева оглянулась на Пибоди. — Я сказала, поспи пару часов.
— Я не хочу спать. Я хочу есть. Раз у нас консультация, добуду что-нибудь на завтрак. Тебе чего — протеинов или углеводов?
— Мне все равно.
Ева свернула в кабинет, прошла прямо к доске и внесла новые данные. Она уже успела начать вероятностные тесты, когда Пибоди поставила перед ней на столе яичницу с беконом и кружку горячего кофе.
— Я решила, что яйца с беконом — это как раз то, что нужно. Доктор Мира, как насчет завтрака? Я сервирую.
— О, это отличная мысль. — Мира подошла к доске. — Мне то же, что и Еве. — Она пристально вгляделась в посмертный снимок Сэнди. — Одна-единственная рана?
— Да, — подтвердила Ева. — Один удар, прямо в сердце.
— И опять это личное. Близкое расстояние, практически в упор. Другое оружие, другой метод, не такой, как с Колтрейн, но те же чувства, если хотите. Любит наблюдать, как они умирают. Любит тесный контакт. Деловит, но не бесстрастен.
— Для копов убийство — бизнес. Можно и так сказать.
— Оставляет его голым. Унижение, как и в случае с использованием табельного оружия против Колтрейн, изъятие оружия и жетона с места преступления.
— Да, наверно.
На мгновение Ева растерялась. А не должна была, тут же спохватилась она. Но уж больно странно видеть, как женщина, которая только что укачивала и успокаивала разоравшегося младенца, в следующую минуту хладнокровно анализирует поведение убийцы.
— Это маскарад, прикрытие, чтоб мы подумали, будто его ограбили и убили, — продолжала Ева. — Точно так же у Колтрейн забрали украшения, бумажник… Пусть полиция хоть поначалу подумает, что речь идет об ограблении. Ну а потом унижение. Для убийцы это бонус. Его забросали засаленными одеялами, каким-то тряпьем, грязным брезентом.
— Убийца питал к нему личную неприязнь, считал его ничтожеством. Такого нетрудно в расход пустить, — заметила Мира.
— Рикер любит избавляться от людей, которые ему больше не нужны.
— Возможно, Рикер приказал его убить, но тот, кто выполнил приказ, имел право выбрать свой способ от него отделаться и, безусловно, этим правом воспользовался. Время, место. Спасибо, Пибоди. — Мира села у Евиного письменного стола с тарелкой, которую принесла ей Пибоди. — Вы сфокусировались на бригаде Колтрейн. Давайте на них посмотрим.
— Пахнет едой. — Шер Рио, растрепанная, в пижаме с желтыми маргаритками, остановилась на пороге и потянула носом. — И кофе. Мне бы тоже кофе и чего-нибудь поесть, пожалуйста.
— Я могу побыть официанткой. — Мэвис вошла в кабинет следом за Рио. — Белль спит, а я умираю с голоду. Мне бы хотелось французских гренков.
— М-м-м… — мечтательно протянула Рио. — Французские гренки…
— Я сделаю на двоих. Привет, Надин, хочешь французских гренков? Сделаю три порции.
— Была бы дурой, если б отказалась. Кто убит? — спросила Надин, входя в кабинет. — Мира молчит.
— Черт, катись ты отсюда, — буркнула Ева сердито. Ей хотелось вцепиться себе в волосы, а еще лучше — в волосы Надин, но она удержалась. — Я работаю.
— Не под запись. — Надин схватила кусочек бекона с Евиной тарелки. — Я могу помочь. Мы же умные девочки. Давай раскроем преступление!
Когда она потянулась к Евиной кружке, Ева схватила ее за запястье.
— Вот только попробуй тронуть мой кофе, и мы будем раскрывать преступление прямо тут, на месте.
— Подумаешь, я себе сама налью. — Но первым делом Надин подошла к доске и изучила фото Сэнди. — Одним ударом в сердце. Чисто и без шума.
Ева нахмурилась, когда Надин скрылась в кухне. И, главное, не поспоришь: они и впрямь умные девочки.
— Ладно! Рио, закрой эту чертову дверь, пока другие не набежали.
И в этот самый миг в дверях показалась Луиза. У Евы вырвался досадливый вздох.
— Я не могла заснуть… О, французские гренки!
— Тоже умная девочка, — заметила Надин и пошла сама закрывать дверь. — Мэвис, Луиза тоже хочет французских гренков. Мы помогаем Даллас расследовать дело.
Еве хотелось стукнуться головой о стол. Еле удержалась.
— Всем просто сесть и заткнуться. Надин, не вздумай хоть что-нибудь из этого дать в эфир, пока я не разрешу. И не вздумай хоть что-нибудь из этого поместить в свою дурацкую книгу!
— Я ничего не дам в эфир без твоего разрешения. А вот насчет книги… Гм, интересная мысль.
— Надин, я не шучу. Луиза, ты же катаешься в своем медицинском фургончике по Перл, верно?
— Конечно.
— Когда-нибудь приходилось оказывать помощь бродягам по имени Кип и Боп?
— Представь себе, да. Они…
— Можешь остаться здесь. Возможно, у меня будут к тебе вопросы. Рио, давай я расскажу тебе про одного охранника с Омеги.
Ну, раз уж перед ней поставили яичницу, Ева принялась за еду, одновременно выдавая присутствующим информацию о связи Рауша с Рикером.
