• Мак-Грегоры, #1

Глава 15

 

 — Он очень плох? — Сирина стояла на коленях на полу пещеры рядом с Бригемом, пока Гвен обследовала его раны. Страх вернулся, и во рту у нее пересохло.

 Гвен молча ощупывала бок Бригема, куда попала пуля. В нескольких футах от них Фиона перевязывала рану на ноге Колла, который не сводил глаз со своего сына.

 — Выстрел предназначался мне. — Колл поглаживал руку Мэгги. Смертельная усталость приглушала боль в ноге. Главное, он был жив, рядом с любимой женой и новорожденным сыном. А вот его друг находился на грани между жизнью и смертью, истекал кровью от пули, предназначавшейся для него. — Бриг принял огонь на себя. Мы пытались пробиться к холмам. Нас разбили наголову — все было потеряно. Мы оторвались от нашего полка. Я сперва подумал, что граф мертв.

 — Ты принес его назад. — Сирина подняла голову, сжимая пропитанную кровью ткань.

 — Да. — Колл зарылся лицом в волосы Мэгги, с мыслью забыться, вдыхать только их сладость, а не зловоние битвы и смерти.

 Он никогда не смог бы описать события последних дня и ночи, но навсегда запомнил отчаяние, охватившее его, когда он нес Бригема к холмам. Колл помнил, как прятался, словно дикий пес, перевязывая раны, свои и Бригема, покуда англичане обыскивали камни и вереск. Он скрывался за скалой, слишком слабый, чтобы пересечь отрезок пустоши до амбара. Лежа в кустах рядом с бесчувственным Бригемом, Колл видел, как солдаты подожгли сарай и слышал крики раненых, прятавшихся внутри.

 Оставшиеся мили до Гленроу Колл прошел в основном ночью, поддерживая Бригема, когда тот был в сознании, и неся его, когда он впадал в беспамятство.

 — Мы боялись за вас, — добавил Колл. — Боялись, что англичане придут, прежде чем мы успеем вас предупредить.

 — Пулю нужно немедленно извлечь. — Гвен раскраснелась, когда глаза всех устремились на нее. — Мы должны найти врача.

 — Здесь нет врача. — Сирина с трудом сдерживала охватывающую ее истерию. Неужели Бригема вернули ей только для того, чтобы она могла наблюдать, как он умирает? — Если мы будем искать его, то только навлечем на себя англичан.

 — Я понимаю риск… — начала Гвен.

 — Они убьют его, — прервала Сирина. — А так как он английский аристократ, они будут жестоки вдвойне. Они вылечат его рану, только чтобы сохранить его живым для казни. Ты должна извлечь пулю сама.

 — Я никогда не делала ничего подобного, — протестовала Гвен. — У меня нет опыта и знаний. Я могу навредить ему, пытаясь спасти.

 Под руками Гвен Бригем застонал и переменил позу.

 — Лучше он умрет здесь, с нами. — Сирина со слезами в глазах смотрела на Бригема. — Если ты не попытаешься, я сделаю это сама.

 — Миледи. — Голос Паркинса звучал, как всегда, бесстрастно, когда он шагнул вперед. — Я извлеку пулю с помощью мисс Мак-Грегор.

 — Вы можете это сделать? — Сирина коротко усмехнулась. — Мы же собираемся не крахмалить кружева.

 — Я уже делал это однажды, миледи. Это на один раз больше, чем довелось вам. И лорд Эшберн — мой хозяин, — чопорно добавил он. — Я позабочусь о нем. Но его нужно будет подержать. — Паркинс посмотрел на Колла.

 — Я подержу его. — Сирина склонилась над телом Бригема, словно защищая его. — И помоги вам Бог, если нож соскользнет.

 Они развели огонь и грели на нем лезвие, пока кончик не покраснел. Когда Бригем пришел в сознание, Гвен поднесла к его губам чашку с лекарством, сильно начиненным маком. Пот струился по его лицу, хотя Сирина все время протирала его кожу влажной тканью.

 — Сядь с Мэгги и мамой, Рина, — спокойно сказал Колл. — Позволь мне подержать его.

 — Нет. Это моя забота. — Сирина сжала предплечья Бригема и обернулась к Паркинсу. — Я знаю, что вам придется причинить ему боль, но, ради бога, сделайте это побыстрей.

 Лакей скинул сюртук и засучил рукава, обнажив тощие длинные руки. Сирина закрыла глаза. Она вручала свою любовь, свою жизнь человеку, который выглядел способным не более чем на чистку сапог. Открыв их снова, она внимательно изучила лицо Паркинса. Надежный — Сирина сама назвала его так. Более чем преданный. Безусловно, любит Бригема. Молясь про себя, она кивком подала ему знак начинать и через минуту наблюдала, как нож входит в плоть ее мужа.

 Даже полуусыпленный лекарством, Бригем напрягся. Сирина использовала всю силу, чтобы удержать его, шепча слова утешения. Игнорируя подступающую тошноту, она всматривалась, как нож входит глубже и глубже.

 Когда боль от ножа преодолела действие лекарства, Бригем застонал и непроизвольно двинул рукой. Колл попытался занять место Сирины, но она огрызнулась на него.

 В пещере не было никаких звуков, кроме тяжелого дыхания Бригема и тихого потрескивания огня. Однако воздух был наполнен молитвами, произносимыми безмолвно, но с удивительным единством. Сирина видела, как кровь ее мужа капает на пол пещеры, а лицо его приобретает пепельный оттенок. Она просила Бога перенести на нее хоть часть испытываемой им боли.

 — Я нашел ее. — Пот катился по лицу Паркинса, когда он нащупывал пулю. В душе он молился, чтобы его хозяин потерял сознание и избавился от боли. Но его тощая рука оставалась твердой. Медленно, боясь сделать неверное движение, он начал извлекать пулю. — Держите его крепче, миледи.

 — Вытаскивайте же чертову штуку! — Сирина бросила свирепый взгляд на Паркинса, когда Бригем вскрикнул и дернулся в ее руках. — Он так мучается!

 Ее дыхание было резким и неровным, когда Паркинс извлек маленький металлический шарик из тела Бригема. Прежде чем лакей успел перевести дух, Гвен взяла инициативу на себя.

 — Мы должны остановить кровотечение. Он не выживет, если потеряет еще больше крови. — Она уверенно начала вводить в рану тампон. — Мама, осмотри его руку и плечо. Они не так пострадали, но выглядят скверно. Миссис Драммонд, мои лекарства.

 Когда Бригем снова обмяк, Сирина откинулась назад. Ее руки и спина дрожали от напряжения. Вспомнив о ребенке, она медленно расслабилась.

 — Чем я могу помочь?

 Гвен на секунду оторвала взгляд от своей работы. Лицо Сирины было таким же бледным, как у Бригема.

 — Выйди подыши воздухом. Остальное, пожалуйста, предоставь мне.

 Кивнув, Сирина поднялась и медленно двинулась к выходу из пещеры. Уже снова наступали сумерки. Как быстро летит время! И как странно! Год назад Бригем нес раненого Колла. А теперь Бригем лежит на волоске от смерти. Время между этими событиями казалось сном, полным любви и страсти, смеха и рыданий.

 Сирина видела, как в меркнущем свете холмы становятся пурпурными. Земля, подумала она. Неужели они потеряют даже ее? Они сражались и умирали. Колл рассказал ей, что последними словами их отца были: «Это было не напрасно». Но человек, которого она любит, лежит весь израненый, а земля, за которую они сражались, больше им не принадлежит…

 — Леди Эшберн.

 Вздрогнув, Сирина отогнала эти мысли. Она — леди Эшберн. Она — Мак-Грегор. Сирина положила руку на живот, где шевелился ребенок. Новая жизнь. Новая надежда. Нет, подумала Сирина, она бы не сказала, что это было напрасно.

 — Да?

 — Думаю, вам бы не помешало горячее питье.

 Сирина с улыбкой обернулась, удивляясь официальному тону Паркинса. Он снова был в сюртуке — потного, напряженного человека, извлекшего пулю, словно не существовало.

 — Благодарю вас, Паркинс. — Она взяла чашку и глотнула горячую жидкость, смягчая пересохшее горло. — Я бы хотела извиниться за то, что наговорила вам.

 — Пожалуйста, не думайте об этом, миледи. Вы были расстроены.

 Сирина поднесла руку к лицу, не зная, смеяться ей или плакать.

 — Да. Расстроена. У вас твердая рука, Паркинс. И верное сердце.

 — Я всегда стремился к этому, миледи.

 Она глубоко вздохнула, вытирая рукой слезы:

 — У вас есть носовой платок?

 — Конечно, леди Эшберн. — С легким поклоном Паркинс протянул чистый платок.

 — Сегодня, Паркинс, вы послужили лорду Эшберну и мне. Может наступить время, когда вам понадобится моя услуга. Вам стоит только попросить.

 — Мои услуги были оказаны без всяких условий, миледи.

 — Да. — Сирина взяла его за руку, заставив слегка покраснеть. — Я знаю это. Но преимущество все равно за вами. — Она вернула ему мокрый носовой платок. — Теперь я пойду посидеть с моим мужем.

 Ветер завыл, как дикий зверь, проникая сквозь полог перед входом в пещеру и вынуждая плясать слабые языки пламени. В его вое Сирина слышала то, что ее предки называли голосами духов холмов: казалось, те смеются, стонут и бормочут. Она не испытывала страха перед ними.

 Сирина просидела с Бригемом всю ночь, не соглашаясь лечь, несмотря на уговоры Гвен. Внутри у Бригема полыхал огонь, такой горячий, что Сирина боялась, как бы он не сжег его заживо. Иногда Бригем произносил отрывистые фразы, вспоминая сражение. По его словам Сирина могла представить себе, насколько страшной была бойня. Один раз он обратился к своей бабушке, рассказывая ей, как его сон нарушили английские пушки.

 Бригем звал Сирину, и его временно успокаивали ее шепот и прохладная рука на лбу. Но потом он бредил снова, уверенный, что Сирину схватили англичане.

 — Я посижу с ним, Рина. — Фиона опустилась на колени рядом с дочерью, обняв ее за плечи. — Ты нуждаешься в отдыхе для тебя и твоего ребенка.

 — Я не могу оставить его, мама. — В который раз Сирина выжала смоченную холодной водой ткань и провела ею по бледному лицу Бригема. — Мне легче сидеть рядом с ним, чем пытаться заснуть. Один взгляд на него помогает. Иногда он открывает глаза и смотрит на меня. Он знает, что я рядом.

 — Тогда поспи здесь — хотя бы немного. Положи голову мне на колени, как делала в детстве.

 Подчинившись, Сирина свернулась на полу пещеры и положила руку на руку Бригема.

 — Он красивый, правда, мама?

 Фиона с улыбкой погладила волосы дочери.

 — Да, он красивый.

 — Наш малыш будет похож на него, с такими же серыми глазами и четко очерченным ртом. — Сирина закрыла глаза, прислушиваясь к пению ветра. — Думаю, я полюбила его почти с первого взгляда. Но я боялась. Это было глупо.

 — Любовь часто глупа.

 — Ребенок Бригема толкнулся, — пробормотала Сирина, улыбаясь сквозь дремоту.

 Сны Бригема были безжалостными. Иногда он возвращался на пустошь, в дым и жар битвы. Люди вокруг умирали мучительной смертью — некоторые от его руки. Он ощущал запах крови и пороха, слышал звуки волынок и барабанов и непрекращающийся гул артиллерии.

 Потом Бригем, хромая, брел по холмам с огнем в боку и туманом в голове, чувствуя запахи горящих дерева и плоти и слыша крики, эхом отзывающиеся в голове.

 Внезапно это прекратилось. Рядом оказалась Сирина, в белом платье и с волосами, светящимися, стекающими по плечам, как расплавленное золото.

 Иногда открывая глаза, Бригем видел ее так четко, что мог разглядеть круги от бессонницы под глазами. Потом тяжелые веки опускались, и он снова оказывался на поле битвы.

 Три дня Бригем балансировал между сознанием и беспамятством, временами впадая в бред. Он ничего не знал о маленьком мирке внутри пещеры, о входящих и выходящих из нее людях. Бригем слышал голоса, но не имел сил понять смысл слов или ответить. Однажды, придя в сознание, он слышал тихий женский плач, а в другой раз тоненькое хныканье младенца.

 Под конец третьего дня Бригем впал в глубокий сон без сновидений, спокойный, как смерть.

 Пробуждение походило на роды — так новорожденный приходит в наш мир слабым, почти беспомощным. Свет обжигал графу глаза, хотя он тускло горел у задней стены пещеры. Бригем снова закрыл глаза, пытаясь сориентироваться по звукам и запахам.

 Пахло землей, дымом и, как ни странно, готовящейся пищей. К этому примешивался тошнотворный запах маков, говоривший о болезни. Он слышал бормотание. С терпением обреченного Бригем лежал неподвижно, пока не начал различать голоса.

 Колл. Гвен. Мэлколм. Нахлынувшее чувство облегчения было таким же сильным, как бред. Если они здесь и в безопасности, то, очевидно, с ними и Сирина. Бригем снова открыл глаза, щурясь от света. Он собирался с силами, чтобы заговорить, когда услышал рядом шорох.

 Сирина сидела рядом, поджав колени и прислоняясь спиной к каменной стене. Ее волосы падали вниз, почти закрывая лицо. Волна любви захлестнула его.

 — Рина… — пробормотал Бригем, протянув руку.

 Она сразу же проснулась. Целая гамма эмоций отразилась на ее лице, когда она притронулась руками к лицу мужа. Оно было прохладным, значит, жар спал.

 — Бригем. — Сирина коснулась губами его губ. — Ты вернулся ко мне.

 Ей нужно было так много сказать ему, так о многом услышать…

 Сначала Бригему хватало сил бодрствовать не больше часа. Память о битве была четкой, но последствия, к счастью для него, оставались в тумане. Он помнил боль, острее и сильнее нынешней, помнил, как его тащили, поднимали и несли, как вливали прохладную воду в раскаленное горло. Однажды он вспомнил, как они с Коллом наткнулись на шесть трупов.

 По его настоянию провалы в памяти постепенно заполняли. Бригем слушал с мрачным видом — его гнев и отвращение, вызванное зверствами Камберленда, смягчала только радость от присутствия Сирины и мысли о будущем сыне.

 — Это место недолго останется безопасным. — Бригем сидел, прислонившись к стене пещеры; его лицо все еще выглядело смертельно бледным при тусклом свете костра. Прошло всего два дня с тех пор, как жар спал. — Нам нужно как можно скорее перебираться к побережью.

 — Ты еще слишком слаб. — Сирина прильнула к нему. Какая-то ее часть хотела остаться в пещере и забыть о мире снаружи.

 В ответ Бригем поднес к губам их соединенные руки. Но его взгляд был суровым и сосредоточенным. Будь он проклят, если позволит ей рожать в пещере.

 — Думаю, мы могли бы попросить помощи у моего родственника на Скае. — Он посмотрел на Гвен. — Когда Мэгги и ребенок смогут двинуться в путь?

 — Через день или два, но ты…

 — Я буду готов.

 — Ты будешь готов к путешествию, когда мы это увидим, — вмешалась Сирина.

 Следы прежнего вызова блеснули в его глазах.

 — За время нашей разлуки, мадам, у вас появились тиранические наклонности.

 Сирина улыбнулась и поцеловала его в губы:

 — Я всегда была тираном, сассенах. А теперь отдохни. — Она прикрыла его пледом. — Когда к тебе вернутся силы, мы отправимся, куда ты скажешь.

 Взгляд Бригема стал напряженным, и ее улыбка увяла.

 — Я могу напомнить тебе об этом, Рина.

 — Отдыхай. — Усталость в его голосе причиняла Сирине боль. Он покинул ее сильным, кажущимся неуязвимым мужчиной, а вернулся к ней в нескольких дюймах от смерти. Она не могла рисковать потерять мужа из-за его собственного упрямства. — Возможно, Колл и Мэлколм принесут мясо. — Сирина легла рядом с ним, поглаживая его лоб, покуда он засыпал, и думала о том, почему ее братья задерживаются так долго.

 Они увидели дым с гребня холма. Лежа на животе, Колл и Мэлколм смотрели вниз на Гленроу. Англичане пришли снова, принеся с собой огонь и ненависть. Коттеджи арендаторов уже лежали в руинах, их соломенные крыши сгорели. Мак-Грегор-Хаус был в огне, вырывавшемся через разбитые окна.

 — Будь они прокляты! — бормотал Колл снова и снова, стуча кулаком по камню.

 — Почему они жгут наши дома? — Мэлколм стыдился слез и старался скрыть их. — Какая в этом нужда? Конюшни! — воскликнул он внезапно и вскочил бы на ноги, если бы Колл не удержал его.

 — Они забрали лошадей, братишка.

 Мэлколм прижал лицо к камню, разрываемый детскими рыданиями и мужской яростью.

 — Теперь они уйдут и оставят нас?

 Колл вспомнил бойню после сражения.

 — Думаю, они начнут обыскивать холмы. Мы должны вернуться в пещеру.

 Сирина лежала спокойно, прислушиваясь к успокаивающим домашним звукам. Маленький Иэн снова сосал материнскую грудь, и Мэгги что-то напевала ему. Миссис Драммонд и Паркинс о чем-то бормотали, готовя еду, как будто все еще сплетничали на кухне. Рядом с Мэгги Фиона работала веретеном, прядя то, что должно было стать одеялом для ее внука. Гвен хлопотала над склянками и горшочками с лекарствами.

 Наконец-то они были вместе и в безопасности. Когда англичане устанут терзать Шотландию и вернутся за границу, они придут назад в Гленроу. Там она сделает Бригема счастливым, заставит его забыть ту пустую жизнь, которую он вел в Лондоне. Они построят собственный дом у озера.

 Улыбаясь, Сирина отодвинулась от Бригема, чтобы не мешать ему спать. У нее мелькнула мысль выглянуть наружу и посмотреть, не возвращаются ли братья, но когда она встала, то услышала, как кто-то приближается к входу в пещеру. Слова приветствия замерли на ее языке. Ни Колл, ни Мэлколм не стали бы двигаться так осторожно. Похолодевшей рукой она потянулась к пистолету.

 Тень заслонила свет у входа. Потом Сирина с дрожью в сердце увидела блеск металла и красный мундир.

 Солдат выпрямился, подняв саблю, как будто подавал сигнал о своей находке. Сирина заметила, что его мундир и лицо покрыты грязью и сажей. В глазах англичанина блеснули торжество и алчный блеск, когда он заметил Гвен.

 Когда он молча двинулся к Паркинсу, Сирина подняла пистолет и выстрелила. Драгун отшатнулся — на его лице мелькнуло удивление, прежде чем он рухнул наземь. Думая только о том, как защитить самое дорогое, семью, Сирина стиснула рукоятку дедовской шпаги. Еще один солдат вошел в пещеру. Когда он поднял саблю, Сирина почувствовала руку на своей руке. Бригем стоял рядом. Оскалившись, солдат рванулся вперед, выставив штык. Еще один выстрел свалил его на пол. Паркинс закрывал своим тощим телом миссис Драммонд; пистолет все еще дымился в его руке.

 — Перезарядите, — велел Бригем, закрыв собой Сирину, когда еще один драгун появился в пещере; простояв несколько секунд в нерешительности, он упал лицом вниз — в его спине торчала стрела.

 Дыша сквозь стиснутые зубы, Бригем выбежал из пещеры. Снаружи было еще двое солдат. Колл фехтовал с одним, пытаясь прикрыть своим телом Мэлколма. Другой драгун приближался к мальчику, державшему пустой бесполезный лук.

 С криком Бригем рванулся вперед. Боль взорвалась у него в боку, почти ослепив его. Драгун занес саблю над головой Мэлколма.

 Сирина выстрелила из перезаряженного пистолета, послав пулю врагу в сердце.

 Все было кончено за несколько минут. Пятеро драгун лежали мертвыми, но убежища в пещере больше не существовало.

 В сумерках они двинулись на запад. Две из лошадей, привязанных драгунами, были переданы Мэлколму. Они передвигались верхом и пешком, когда было возможно, находя убежище в глиняных хижинах и коровниках. Хайлэндское гостеприимство оставалось прежним. От встречных людей они слышали о Камберленде, которого уже прозвали мясником: репрессии, чинимые им, были невыносимыми, поиски принца не прекращались.

 Дома лежали в развалинах; люди укрылись в хозяйственных постройках; коров, лошадей и овец выгнали наружу. Хайлэндеры, никогда не знавшие богатства, испытывали голод. Тем не менее они прятали принца и всех беглецов, просивших убежища.

 Продвижение было медленным — каждый день приносил новые опасности. Тысячи солдат были отправлены на поиски принца. Уже наступил июнь, когда они смогли отплыть на Скай, где были приняты Мак-Доналдами из Слита.

 — Здесь красиво, как говорила бабушка, — пробормотал Бригем, стоя с Сириной на поросшем травой склоне и глядя на Юиг-Бей. — Она рассказывала мне, как девочкой бегала по траве и смотрела на лодки.

 — Да, красиво. — Ветерок колыхал волосы Сирины. — Все кажется красивым, когда мы вместе и в безопасности.

 «Надолго ли?» — думал Бригем. Солдаты были и здесь. Море патрулировалось. Ходили слухи, что принц где-то близко. Если так, то англичане шли за ним по пятам. Нужно было найти способ вернуть принца во Францию или Италию. Но более важным было обеспечить безопасность Сирине и ребенку.

 Размышления об этом занимали Бригема почти полностью в дни его выздоровления, в ночи, когда они странствовали, как изгои, по холмам Шотландии. Теперь он не мог вернуться в Англию и дать Сирине то, что принадлежало ей по праву, как леди Эшберн. В ближайшие годы им нельзя было и возвращаться в Гленроу.

 — Посиди со мной, Сирина.

 — С удовольствием. — Она засмеялась, когда он помог ей опуститься на траву. — Я больше никогда не смогу без стыда подойти к корове.

 — Ты никогда не выглядела более красивой.

 — Лжешь. — Сирина обернулась к нему. — Но правдой ты бы не заработал поцелуй. — Положив голову ему на плечо, она посмотрела на залив. Солнце осыпало голубую воду золотыми блестками, как бальное платье дамы. — Здесь в самом деле красиво, Бриг. Я рада, что ты смог увидеть землю, где росла твоя бабушка. Что мы смогли увидеть ее вместе. — Слегка поморщившись, она положила руку на живот.

 — Ты неважно себя чувствуешь?

 — Нет, с каждым днем все лучше с тех пор, как мы приехали сюда. — В моральном отношении это была правда. Но Сирина не хотела говорить ему, как скверно она стала чувствовать себя физически. Сегодня утром боль в спине едва не вынудила ее оставаться в постели. — Родственники твоей бабушки так добры к нам.

 — Знаю. Я всегда буду благодарен им и всем, кто давал нам убежище. — Его взор затуманился, когда он посмотрел в сторону другого берега. — Трудно понять, почему они смогли так свободно предоставить убежище англичанину.

 — Как ты можешь так говорить? — В ее голосе слышался искренний гнев. Она стиснула его руку. — Это не твоя Англия убивала Шотландию, а только Камберленд с его жаждой крови и разрушения.

 — В Лондоне его приветствуют как героя.

 — Послушай меня. — Сирина слегка разжала руку. — Было время, когда я винила всех за проступки немногих. Теперь ты любишь меня, так не делай же то же самое. — С улыбкой она положила его руку на свой живот. — В нашем ребенке течет английская кровь, и я горжусь этим.

 Бригем привлек ее к себе:

 — Ты знаешь, что случится с Мак-Доналдами, если меня найдут здесь?

 Сирина и думать не желала о таком.

 — Тебя не найдут.

 — Я не могу вечно убегать, Рина, подвергая опасности друзей и посторонних.

 Сирина нервно вцепилась в дерн. Он был таким зеленым и пах так сладко!

 — Да, но какой у нас выбор? За принцем все еще охотятся. Я знаю, что ты беспокоишься о нем.

 — Но я также беспокоюсь о тебе и нашем ребенке. — Он сжал ее руки. — Я никогда не забуду последний день в пещере, когда ты была вынуждена защищать меня, убивать ради меня и твоей семьи.

 — Я сделала то, что было нужно, что сделал бы ты. Все эти месяцы я чувствовала себя бесполезной, потому что была связана по рукам и ногам. А в тот день все изменилось. Женщина не может присоединяться к мятежу на поле битвы, но может защищать то, что она любит.

 — Поверь, я никогда не любил тебя больше, чем в тот день, когда ты держала в руках шпагу и пистолет. — Бригем поцеловал руки Сирины и посмотрел в ее глаза. — Ты можешь понять, что я хотел подарить тебе счастье, а не тревогу и жизнь, состоящую из страха и бегства? Я хотел дать тебе все то, что было моим, но больше мне не принадлежит.

 — Бригем…

 — Нет, погоди. Я должен кое о чем спросить тебя. Ты сказала, что отправишься со мной туда, куда я захочу. Это так?

 Сирина ощутила боль в сердце, но кивнула.

 — Да.

 — Ты покинешь Шотландию, Рина, и поплывешь со мной в Новый Свет? Я не могу дать тебе все, что обещал, хотя мы не будем бедствовать. Многое из того, что я хотел вручить тебе, останется здесь. Ты будешь только миссис Лэнгстон, земля и люди будут незнакомыми для тебя, для нас обоих. Я знаю, от чего прошу тебя отказаться, но, возможно, когда-нибудь мы сумеем вернуться.

 — Ш-ш-ш! — Сирина обняла его. — Неужели ты не знаешь, что я бы отправилась за тобой в ад, если бы ты попросил?

 — Я не прошу тебя отправляться в ад, но знаю, какие обещания я нарушаю.

 — Ты обещал только любить меня и вернуться ко мне, и ты сдержал слово. — Она покачала головой, прежде чем он успел заговорить. — Ты должен выслушать меня и постараться понять. Недели, которые я провела с тобой при дворе, были чудесными, но только потому, что мы были вместе. Я никогда не нуждалась в таких вещах, Бригем. Титулы, балы и платья ничего для меня не значат. Только ты. — С легким смехом Сирина откинулась назад. — Каждый день в Холируде я боялась сделать ошибку и смутить тебя, дав понять, какую оплошность ты допустил, сделав меня леди Эшберн.

 — Что за чепуха!

 — Я никогда не стану аристократкой, Бриг. Поэтому я боялась, что ты попросишь меня поехать во Францию, ко двору.

 Его глаза прищурились.

 — Твоя жизнь была бы легче той, что была в Эдинбурге.

 — Но мне пришлось бы притворяться леди, а в душе я тосковала бы по своим бриджам и быстрой скачке верхом.

 — Ты предпочла бы отправиться в Америку, имея только сундук с золотом и мечты?

 Сирина прижала ладони к его щекам:

 — Англия была твоей, а Шотландия — моей. Мы потеряли их и вместе будем строить нашу новую жизнь.

 — Я люблю тебя, Рина. Больше жизни.

 — Бригем, ребенок…

 — Он будет жить счастливо, обещаю тебе.

 — Раньше, чем мы думаем. — Сирина усмехнулась и поморщилась. — Думаю, он унаследовал мое нетерпение. Бриг, мне нужны Гвен и мама.

 — Но ты говорила, что остается еще несколько недель.

 — Дело не в том, что говорила я, — она положила руку на живот, напрягшийся от схватки, — а в том, что говорит он.

 Сирина задержала дыхание, потом засмеялась, когда Бригем поднял ее:

 — Бриг, это ни к чему. Как бы нам не сломать тебе спину.

 Но в этот момент она чувствовала себя невесомой.

 — Мадам, — с усмешкой произнес Бригем, — имейте немного доверия.