- Мак-Грегоры, #1
Глава 14
В апрельском холоде гремели барабаны и играли волынки. В Инвернессе армия готовилась к битве. В двенадцати милях Камберленд разбил лагерь.
— Мне не нравится почва. — Марри снова выступал советником Чарлза, хотя трещина между ними, вызванная отступлением, так и не срослась полностью. — Драмосси-Мур хорошо подходит для тактики английской армии, но не для нашей. Ваше высочество… — Возможно, зная, что Чарлз все еще не простил ему отступления на север, Марри с осторожностью подбирал слова. — Эта обширная, голая пустошь отлично приспособлена для маневров пехоты Камберленда, но абсолютно не годится для хайлэндеров.
— Значит, нам снова отступать? — вмешался О’Салливан. Он был таким же преданным и храбрым солдатом, как Марри, но у него напрочь отсутствовала расчетливая практичность англичанина. — Ваше высочество, разве хайлэндеры не показали себя бесстрашными и грозными воинами, а вы — способным полководцем? Вы снова и снова разбивали англичан.
— Здесь у противника не просто численное превосходство. — Марри повернулся спиной к О’Салливану и обратился к принцу: — Земля — самое страшное оружие. Если мы снова отойдем на север через Нерн-Уотер…
— Мы останемся здесь и встретимся с Камберлендом. — Бесстрастным взглядом, со скрещенными на груди руками, Чарлз наблюдал за своими самыми доверенными людьми. — Мы не добежим снова. Зиму мы переждали. — Он знал, что ожидание разочаровало и обескуражило его людей. Это подстегивало его, вероятно, еще сильнее, чем лесть О’Салливана и собственное нетерпение. — Больше мы ждать не будем. Генерал-квартирмейстер О’Салливан выбрал место, и мы будем сражаться.
Марри на мгновение встретился взглядом с Бригемом. Они уже обсудили решение принца.
— Если ваш выбор окончателен, ваше высочество, могу я предложить маневр, который способен усилить наше преимущество?
— Если он не включает отступление, милорд.
Щеки Марри порозовели, но он продолжал:
— Сегодня день рождения герцога, и его люди будут это отмечать. Они напьются, как сапожники. Неожиданная ночная атака может иметь успех.
Принц задумался.
— Я нахожу это интересным. Продолжайте.
— Две колонны солдат, — начал Марри, используя подсвечники для иллюстрации, — возьмут лагерь в тиски и уничтожат большую часть армии Камберленда, прежде чем она проспится после праздничного бренди.
— Хороший план, — пробормотал принц, его глаза возбужденно блеснули. — Пусть герцог как следует отметит день рождения, ибо празднование будет недолгим.
Армия якобитов двинулась вперед. Людям, накормленным только овсяными лепешками, предстояло преодолеть двенадцать миль в темноте и холоде. План был хорошим, но солдаты, которых послали осуществлять его, были усталыми и голодными. Несколько раз они теряли ориентацию, пока не превратились в толпу, скитающуюся в ночи.
Сидя на лошадях при свете восходящего солнца, Бригем и Колл наблюдали за их возвращением в лагерь.
— Боже! — пробормотал шотландец. — До чего мы дошли!
Под тяжестью собственной усталости Бригем едва мог пошевелиться в седле. Истощенные маршем и голодом люди падали наземь; многие засыпали в парке Каллоден-Хаус или возле дороги. Другие громко роптали, хотя принц ехал среди них.
Обернувшись, Бригем посмотрел на Драмосси-Мур. Широкая пустошь была охвачена утренним морозом, над поверхностью клубился туман. Бригему она казалась плац-парадом для пехоты Камберленда. К северу, за рекой Нерн, земля была холмистой. Там, думал Бригем, мог оставаться шанс на победу.
Но О’Салливан завладел ухом принца, и об отходе не могло быть и речи.
— Это закончится здесь, — тихо произнес Бригем. — К лучшему или худшему.
На востоке сквозь облака пробивалось солнце. Пришпорив лошадь, он поскакал через лагерь.
— Подъем! — скомандовал Бригем. — Или вы будете спать, пока вам не перережут глотки? Разве вы не слышите, как английские барабаны призывают к оружию?
Поднявшись, люди начали собираться в свои кланы. Артиллерия была укомплектована. Солдатам раздали оставшуюся пищу, но она не могла наполнить желудки. С пиками и топорами, ружьями и косами они сбивались в кучи под знаменами. Мак-Грегоры и Мак-Доналды, Кэмероны и Чизхолмы, Макинтоши и Робертсоны. Их было пять тысяч, голодных, скверно экипированных людей, поддерживаемых только целью, которая все еще объединяла их.
Чарлз выглядел истинным принцем, когда скакал вдоль рядов в своем камзоле из тартана и берете с кокардой. Это были его люди, и клятва, которую он дал им, была не менее священной, чем та, которую они дали ему.
За пустошью был виден приближающийся враг. Англичане медленно двигались тремя колоннами. Как и Чарлз, толстый герцог, в красном мундире и с черной кокардой на треуголке, скакал взад-вперед, ободряя своих людей.
Звуки барабанов и волынок смешивались с воем ветра и мокрым снегом, хлеставшим в лицо якобитам. Их орудия выстрелили первыми и получили сокрушительный ответ.
Когда первые орудия стреляли у Каллоден-Хаус, Мэгги корчилась в схватках. Они были частыми и мучительными. Ее тело, ослабленное ночной работой, терзала боль, которую мозг уже был не в состоянии контролировать. Снова и снова она звала Колла.
— Бедная девочка. — Миссис Драммонд принесла в спальню свежую воду и белье. — Такая миниатюрная.
— Тише, дорогая, тише. — Фиона смочила водой потное лицо Мэгги. — Пожалуйста, миссис Драммонд, подбросьте еще одно полено в огонь. Нам понадобится тепло, когда родится ребенок.
— Дерево почти кончилось.
Фиона кивнула:
— Используем то, что имеем. Как дела, Гвен?
— Ребенок идет не так, мама. — Гвен на мгновение выпрямилась, чтобы облегчить напряжение в спине. — Мэгги слишком маленькая.
Сирина, поддерживая Мэгги одной рукой, положила другую на свой живот.
— Ты можешь спасти их обоих?
— С Божьей помощью. — Рукавом платья Гвен вытерла пот с лица.
— Леди Мак-Грегор, я могу послать Паркинса за деревом. — Широкое лицо миссис Драммонд сморщилось от волнения, когда Мэгги закричала во время очередной схватки. Она сама родила и потеряла двух детей. — Мужчина должен годиться на что-то еще, кроме того, чтобы помещать в женщину свое семя.
Слишком усталая, чтобы выражать неодобрение подобным высказываниям, Фиона кивнула:
— Пожалуйста, миссис Драммонд. Скажите, что мы будем ему очень признательны.
— Колл! — всхлипывала Мэгги, поворачивая голову из стороны в сторону. Ее взгляд задержался на Сирине. — Рина?
— Да, дорогая, я здесь. Мы все здесь.
— Колл… Мне нужен Колл.
— Знаю. — Сирина поцеловала вялую руку Мэгги. — Он скоро вернется. — Ее собственный ребенок резко крутанулся, напомнив, что через несколько месяцев ей тоже придется корчиться в схватках, зовя Бригема сквозь волны боли и зная, что он не сможет ответить. — Гвен говорит, что ты должна отдыхать между схватками и набираться сил.
— Я стараюсь. Неужели это должно продолжаться так долго? — Она обернулась к Гвен. — Пожалуйста, скажи мне правду. Что-то не так с ребенком?
Какую-то долю секунды Гвен пыталась солгать. Хотя она была очень молода, но понимала, что женщине лучше знать правду, какой бы пугающей она ни была.
— Он неправильно идет, Мэгги. Я знаю, что делать, но роды будут непростые.
— Я умру? — В вопросе Мэгги не было отчаяния — только жажда истины.
Каким бы трудным ни было решение, Гвен уже приняла его. Если ей придется сделать выбор, она спасет Мэгги и потеряет ребенка. Прежде чем Гвен успела заговорить, к Мэгги пришла новая волна боли.
— О боже, мой ребенок! — кричала Мэгги. — Не дайте ему умереть! Поклянитесь мне!
— Никто не собирается умирать. — Сирина так стиснула руку Мэгги, что ощущение сжатия прорезалось сквозь боль и успокоило ее. — Никто не собирается умирать, — повторила она. — Потому что ты будешь сражаться. Когда приходит боль, можешь кричать, но не сдаваться. Мак-Грегоры не сдаются никогда.
Залпы правительственной артиллерии проделали в якобитских рядах широкие бреши. Их орудия могли только вяло огрызаться, и люди падали, как подстреленные олени. Ветер дул им в лица дымом и мокрым снегом, покуда ядра сеяли смерть.
— Господи, почему не дают приказ атаковать? — Колл, с почерневшим от дыма лицом, в полном отчаянии, наблюдал эту бойню. — Нас перебьют до последнего человека, прежде чем мы успеем поднять шпаги!
Бригем повернулся и сквозь дым и пламя поскакал галопом к правому флангу.
— Ради бога! — крикнул он принцу. — Прикажите нам атаковать! Мы подыхаем, как собаки!
— Еще не время! Мы ждем, когда атакует Камберленд.
— Вы видите, что его пушки делают с нашими передними рядами? Если вы ждете Камберленда, то тщетно. Он не станет атаковать, пока его орудия могут убивать на расстоянии. Наши орудия не обладают такой дальнобойностью, поэтому мы погибаем.
Чарлз начал возражать, так как его позиция не позволяла четко видеть опустошительное действие артиллерии Камберленда, но в этот момент Марри подъехал к принцу с таким же требованием.
— Отдавайте приказ, — согласился Чарлз.
Был отправлен вестник, но его свалило пушечное ядро, прежде чем он добрался до передних рядов. Видя это Бригем поскакал сам, крича: «В атаку!»
Центр ряда двинулся первым, мчась по пустоши, как стадо оленей, и набросился на драгун, размахивая своим жалким оружием. Хайлэндеров можно было уподобить волкам, жаждущим крови и не знающим страха, но они были всего лишь людьми, и многие из них пали под ударами штыков и кинжалов.
Если ранее англичане обращались в бегство при хайлэндских атаках, то теперь они приобрели опыт. Коварным и безжалостным маневром драгуны переместили ряды, чтобы косить шотландцев ружейным огнем.
Атака хайлэндеров продолжалась, но сама земля, как и было предсказано, сослужила службу англичанам. Свист пуль раскалывал ряды. Однако англичанам пришлось отступить под натиском войск Чарлза, на следующую линию обороны. Но эта линия держалась стойко, осыпая шотландцев пулями. Люди падали друг на друга, а те, кто еще стоял, были вынуждены ползти по телам своих товарищей.
Орудия продолжали грохотать, теперь стреляя картечью — банками, полными гвоздей, свинцовых шариков и железного скрапа, подобных смертоносному дождю.
Хорошо обученные драгуны действовали слаженно — один ряд стрелял, пока следующий перезаряжал ружья, так что град пуль был беспрерывным. Но шотландцы продолжали наступать.
Картечь стучала о щит Бригема, задев его плечо и руку, когда он пробирался через мертвых и раненых к рядам герцога. Он видел Джеймса Мак-Грегора, порывистого сына Роб Роя, увлекающих своих людей сквозь живую стену английских войск. Глаза Бригема щипало от дыма, ослаблявшего зрение. Хладнокровно рубил он направо и налево, пробиваясь к задним рядам армии Камберленда. Сквозь туман он заметил, что его опередил Марри, чьи шляпу и парик смело во время битвы. Только тогда обстановка на поле боя начала проясняться.
Их правое крыло сумело смять ряды драгун, но во всех остальных местах якобиты были отброшены. Мак-Доналды понесли ужасную кару, пытаясь заманить драгун в атаку короткими, дерзкими наскоками, но противник стоял твердо, осыпая их пулями.
Отчаянным движением Бригем повернулся, решив пробиться назад и собрать столько людей, сколько сможет.
Он видел Колла, яростно отбивавшегося шпагой и кинжалом от наседавших на него трех англичан в красных мундирах. Без колебаний Бригем устремился к нему на помощь.
Это была не романтическая дуэль на рассвете, а потная и хрипящая схватка за жизнь. Рана Бригема кровоточила, а рука скользила по рукоятке кинжала. Дым заполнял легкие, хотя мокрый снег продолжал падать.
Вокруг вспыхивали мелкие стычки. Якобиты все еще яростно сражались, но их теснили назад по пустоши, уже усеянной мертвыми и ранеными. Стена людей на правом фланге была прорвана красномундирной кавалерией, преследующей отступавших.
Но поражение в тот момент мало что значило для Колла и Бригема, дравшихся спина к спине против нескольких английских драгун. На этом пятачке, как и во всей битве, армия Камберленда превосходила армию принца. Колл получил рану в бедро, но почти не почувствовал ее, продолжая наносить удары своим оружием. Позади него Бригем также поразил своего противника. Одержав маленькую личную победу, оба взглянули в глаза друг другу и поняли — надо уходить. Собрав силы, они побежали по покрытой дымом и трупами пустоши.
— Боже, они уничтожили нас! — Задыхающийся, истекающий кровью Колл обозревал сцену бойни. Это адское зрелище было невозможно забыть. — Очевидно, их было тысяч десять. — Сквозь дым он увидел, как драгун жестоко терзает тело уже мертвого хайлэндера. С львиным рыком Колл устремился к нему.
— Довольно! — Бригем пытался остановить его. — Здесь мы можем только умереть. Мятеж подавлен — наше дело погибло. — Он еле удерживал Колла, который как безумный размахивал шпагой, готовый обрушить ее на первого, кто окажется у него на пути. — Подумай! Гленроу слишком близко. Мы должны вернуться и спасти семью.
— Мэгги! — Впервые после смерти отца слезы так близко подступали к глазам Колла. — Да, ты прав.
Они помчались снова, держа шпаги наготове. Повсюду слышались выстрелы и крики. Когда они почти добрались до холмов, Бригем, обернувшись, увидел, что раненый драгун поднял мушкет и целится в них.
Успев оттолкнуть Колла с линии огня, Бригем почувствовал острую боль — пуля вонзилась в его тело.
Он упал на краю Драмосси-Мур в том месте, которое стало известно как Каллоден.
Ноги Сирины подгибались от усталости, когда она вышла из дому глотнуть холодного свежего воздуха. Бывают войны, знакомые только женщинам, и она сражалась на такой войне. Они провели почти две ночи в отчаянной битве за появление на свет ребенка Мэгги. В этой битве были кровь, пот и боль, которые Сирина не могла себе вообразить. Мальчик вошел в этот мир непросто, несколько часов продержав свою мать между жизнью и смертью.
Уже приближались сумерки, когда Гвен сказала, что Мэгги будет жить. Сирина надолго запомнила первые жалобные крики младенца. Мэгги тоже успела услышать их, прежде чем потеряла сознание от истощения и потери крови.
На западе мерцали первые звезды, где-то ухала одинокая сова. Сирина чувствовала, как крик птицы будто пронизывает ее насквозь.
— О, Бригем! — Она обхватила руками свой округлившийся живот. — Ты так нужен мне!
— Сирина?
Она повернулась, прищурившись, чтобы разглядеть неприметную фигуру человека, который, хромая, выходил из тени.
— Роб? Роб Мак-Грегор?
И вот Сирина увидела его рядом с собой. Дублет Роба был покрыт кровью, волосы слиплись от грязи и пота, взгляд был диким.
— Боже, что с тобой случилось? — Она протянула к нему руки, так как Роб еле держался на ногах.
— Битва. Англичане. Они разгромили нас, Сирина. Перебили почти всех.
— Бригем! — Она вцепилась в его рваную рубашку. — Что с ним? Он в безопасности? Ради бога, скажи мне, где Бригем?
— Не знаю. Столько убитых… — Когда-то бывший молодым идеалистом, любителем модных жилетов и хорошеньких девушек, Роб плакал, уткнувшись лицом в юбки Сирины. — Мой отец, мои братья — все мертвы. Я видел, как они падали, сраженные пулями. И старый Мак-Лин, и молодой Дейвид Макинтош… — Когда он поднял голову, в его глазах был ужас. — Даже когда мы бежали, они резали нас, как свиней!
— Ты видел Бригема и Колла? — Сирина в отчаянии трясла рыдающего Роба.
— Да, я видел их, но было много дыма, и пушки не переставали палить. Даже когда битва была кончена, это не прекращалось. Я видел, как англичане убивали женщин и детей. На моих глазах, когда старый крестьянин и его сын вспахивали поле, драгуны переехали их, коля пиками. Я спрятался и видел, как раненых на поле добивали дубинками.
— Нет! — Сирина вновь обхватила еще не родившегося ребенка, раскачиваясь взад-вперед.
— Один из наших бросил оружие, сдаваясь, и его застрелили, как собаку. Они гнались за нами. Сотни тел лежали вдоль дороги — мы даже не могли похоронить наших мертвых.
— Когда произошла битва?
— Вчера. — Всхлипнув, он вытер глаза. — Только вчера.
Роб спасся. Сирина заставляла себя верить, что Бригем тоже был в безопасности. Как она могла бы жить и действовать, думая, что он мертв? Он жив, говорила себе Сирина, медленно поднимаясь. Она не должна позволить ему умереть. Сирина посмотрела на дом, где уже зажгли свечи. Ей нужно защищать семью.
— Они придут сюда, Роб?
— Они охотились на нас, как на диких зверей. — Выпрямившись, он плюнул на землю. — Мне стыдно, что я не убил еще дюжину вместо того, чтобы бежать.
— Иногда убегаешь, чтобы сражаться снова. — Сирина помнила, каким был Роб, и понимала, что никогда больше он таким уже не будет. Охваченная жалостью, она обняла его. — А твоя мать?
— Я еще не ходил к ней. Не знаю, как ей сказать…
— Скажи ей, что ее муж и сыновья погибли смертью храбрых, сражаясь за истинного короля, а потом уведи ее и других женщин на холмы. — Сирина посмотрела на тропинку. — Когда англичане придут жечь дома, здесь не должно оставаться женщин, которых будут насиловать.
Вернувшись в дом, она разыскала Гвен. Страх за Бригема не покидал ее. Но ради безопасности семьи она не должна была позволить своим чувствам вырваться на свободу. Бригем жив. Он вернется.
— Гвен. — Взяв сестру за руку, Сирина отвела ее в сторону от кровати Мэгги. — Как она?
— Очень слаба. — Сама Гвен едва не падала от усталости. — Жаль, что у меня так мало опыта.
— Никто не мог бы сделать больше тебя. Ты спасла ее и ребенка.
Гвен устремила затуманенный взгляд на кровать, где спала Мэгги.
— Я боялась.
— Как и все мы.
— Даже ты? — Гвен улыбнулась и сжала руку сестры. — Ты казалась такой бесстрашной и уверенной. Ну, худшее позади. Слава богу, ребенок здоров. — Она вздохнула, впервые позволив себе подумать о собственной кровати. — Несколько недель отдыха и заботы — и Мэгги восстановит силы.
— А когда она сможет передвигаться?
— Передвигаться? — Гвен сделала паузу, поправляя ленту, придерживающую ее волосы. — О чем ты, Сирина?
Мэгги забормотала во сне. Сирина жестом поманила Гвен в коридор.
— Я только что видела Роба Мак-Грегора.
— Роба? Но…
— Произошла битва, Гвен. Все кончалось очень плохо.
— А Колл и Бригем?
— Роб не знает. Но он сообщил, что наши войска разгромлены и англичане преследуют выживших.
— Мы можем спрятать их. Роба и других, которые придут сюда. Если явятся англичане и найдут только женщин, они пройдут дальше.
— Ты забыла, что произошло, когда здесь были только женщины и пришли англичане?
— Это сделал только один человек, — с отчаянием прошептала Гвен.
— Послушай меня. — Сирина положила руки на плечи Гвен, стараясь говорить спокойно. — Роб сказал, что это было чистое безумие. Драгуны добивали раненых, расстреливали женщин и детей. Если они придут сюда, прежде чем безумие прекратится, они убьют нас всех, даже Мэгги и ребенка.
— Но мы можем потерять ее, если сдвинем с места.
— Лучше это, чем если ее зарежут англичане. Соберем все, что нужно ей и ребенку. Мы должны уйти отсюда на рассвете.
— Рина, а как же ты и твой ребенок?
Блеск в глазах Сирины не имел ничего общего со страхом. Если бы ее видел отец, он бы улыбнулся.
— Мы выживем и будем помнить.
С этими словами, звучащими в ее ушах, Сирина спустилась по лестнице. В кухне ее мать готовила поднос с похлебкой и хлебом.
— Сирина, ты должна отдохнуть. Иди в постель. Как только Гвен съест это, она сделает то же самое.
— Мама, нам нужно поговорить.
— Мэгги? — встрепенулась Фиона. — Ребенок?
— Нет, Гвен говорит, что они в порядке. — Обернувшись, Сирина увидела миссис Драммонд и Паркинса. — Мы все должны поговорить. Где Мэлколм?
— В конюшне, миледи, — ответил Паркинс. — Ухаживает за лошадьми.
Кивнув, Сирина подвела мать к стулу у стола.
— Чай заварен, миссис Драммонд? Достаточно для всех нас?
— Да. — Молча она разлила чай в чашки и села на указанный Сириной стул.
— Есть новости. — Сирина без утайки рассказала им о последних событиях.
Когда начало светать, они взяли с собой все, что могли унести. Паркинс осторожно уложил Мэгги на приготовленные им носилки. Она сдерживала стоны и пыталась, хотя была еще слишком слаба, держать ребенка. Путешествие на холмы с Мэлколмом во главе процессии было медленным и почти безмолвным.
На вершине холма, где с трудом пробивались сквозь мерзлую почву первые цветы, Фиона остановилась. Лес, куда она приходила, будучи невестой, расстилался внизу, чернея под тонким утренним туманом. Она смотрела на дом, где много лет прожила с Иэном и родила своих детей.
Ветер трепал ее плед и раздувал юбку, но оставлял щеки бледными, а глаза тусклыми.
— Мы вернемся, мама. — Сирина обняла Фиону за плечи и склонила голову на ее плечо. — Они не отберут наш дом.
— Там осталось столько моей жизни и моего сердца, Сирина! Когда привезли тело твоего отца, я думала, что моя жизнь кончена. Но это не так. — Она глубоко вздохнула, расправила плечи и вскинула голову. — Да, Мак-Грегоры вернутся в Гленроу.
Они постояли еще немного, глядя на дом с голубой черепичной крышей, поблескивающей в свете восходящего солнца.
До пещеры они добрались через два часа. Мэлколм и Сирина уже разложили хворост и торф для костра. Они принесли с собой пледы, припасы из кухни, лекарства и свежее молоко. За камнями был спрятан сундук, содержащий пастушку Бригема, миниатюру с изображением его бабушки и его сейф. Сирина поставила шпагу своего деда у входа в пещеру и проверила пистолеты и боеприпасы.
Гвен ухаживала за Мэгги, пока Фиона успокаивала ребенка, которого уже называли младшим Иэном.
— Вы умеете стрелять из пистолета, Паркинс? — спросила Сирина.
— Да, леди Эшберн, если это станет необходимым.
Несмотря на усталость, Сирина усмехнулась. Паркинс говорил таким же тоном, который бы использовал, если бы она спросила, знает ли он, как удалить винное пятно с кружева.
— Возможно, вы возьмете этот?
— Да, миледи. — Лакей с поклоном взял пистолет.
— Вы умеете гораздо больше, чем может показаться, Паркинс. — Сирина подумала о том, с каким тщанием он изготовил носилки и как тащил их с хрупкой ношей по неровной тропинке. — Начинаю понимать, почему лорд Эшберн так на вас полагается. Вы долго пробыли с ним?
— Я нахожусь на службе у Лэнгстонов много лет, миледи. — Когда Сирина молча кивнула, глядя на вход в пещеру, он смягчился. — Он вернется к нам, миледи.
Слезы подступили к глазам Сирины, и она быстро заморгала, отгоняя их.
— Я надеюсь родить Бригему сына, Паркинс. Как звали его отца?
— Дэниел, миледи.
— Дэниел. — Сирина смогла улыбнуться. — Мы назовем его Дэниел, и он будет достаточно храбрым, чтобы войти в львиный ров[47]. Он будет следующим графом Эшберном и в один прекрасный день станет бродить по Гленроу.
— Может быть, вы отдохнете, леди Эшберн? Путешествие утомило вас больше, чем вы думаете.
— Да, сейчас. — Она повернулась убедиться, что остальные чем-то заняты. — Когда Бригем и мой брат вернутся, они не будут знать, где искать нас. Каждые несколько часов кто-то из нас должен спускаться и проверять, не появились ли они. Вы, Мэлколм и я будем сменять друг друга.
— Нет, миледи.
Ее рот открылся, потом закрылся и открылся вновь.
— Нет?
— Нет, миледи. Я не могу позволить вам проделывать путешествие снова. Мой хозяин не пожелал бы слышать об этом.
— Вашему хозяину незачем об этом говорить. Его и Колла нужно привести сюда.
— Юный Мэлколм и я это устроим. А вы и другие женщины останетесь здесь.
Бледное и изможденное лицо Сирины стало упрямым.
— Я не буду сидеть в этой чертовой пещере и ждать, пока смогу быть полезной своему мужу.
Паркинс прикрыл ее пледом:
— Боюсь, я вынужден настаивать, леди Эшберн. Этого бы потребовал милорд.
Сирина сердито нахмурилась:
— Удивляюсь, что лорд Эшберн не уволил вас много лет назад.
— Да, миледи, — благодушно отозвался Паркинс. — Он говорил это много раз. Я принесу вам чашку молока.
Сирина спала с пистолетом в одной руке и шпагой в другой, но ее сны были мирными и наполненными Бригемом. Она видела его так четко, что могла почти притронуться к нему, когда он улыбался ей. Он держал ее за руку, она чувствовала тепло его тела, когда они танцевали в солнечном свете на берегу реки. На нем был черный костюм, отделанный серебром, а на ней — атласное платье цвета слоновой кости с жемчугом.
Они были одни, а музыку заменяли плеск воды и пение птиц. Когда они двигались в танце, их лица были достаточно близки для поцелуя.
Он был так красив, ее английский возлюбленный с дерзким сердцем мятежника! Его поцелуи были такими мягкими и сладкими, как при встрече или прощании…
Потом Сирина увидела кровь, проступающую сквозь его камзол и капающую ей на руку. Кровь была настолько реальной, что она чувствовала на своей коже ее тепло. Но когда Сирина попыталась обнять Бригема, он исчез, и она осталась стоять одна на речном берегу, слушая, как перекликаются друг с другом певчие птицы.
Сирина проснулась с именем Бригема на устах и колотящимся сердцем. Подняв дрожащую руку, она не увидела на ней крови. Стараясь отделить сон от яви, Сирина прижала руку к сердцу. Она слышала не щебет певчей птички, а клекот орла, не плеск реки, а вой ветра.
Бригем жив, твердила Сирина себе и положила руку на круглый живот, словно уверяя своего ребенка, что его отец в безопасности. Почти сразу же она услышала хныканье новорожденного. Устало поднявшись, она побрела к задней стене пещеры. С помощью Фионы Мэгги прижимала маленького Иэна к груди, которую он жадно сосал.
— Сирина! — Голос Мэгги был слабым, а щеки бледными, но она улыбалась. — Он становится сильнее с каждым часом. — Мэгги погладила пушистую головку младенца. — Скоро у тебя будет свой малыш.
— Он красивый. — Сирина со вздохом села рядом с ней. — Бог был достаточно милостив, чтобы сделать его похожим на тебя, а не на отца.
Мэгги засмеялась, удобно устроившись в объятиях Фионы.
— Я не знала, что смогу любить кого-то так же сильно, как Колла. Но теперь знаю.
— Путешествие было трудным для тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Слабой. Ненавижу быть слабой и беспомощной.
Сирина погладила ее по щеке:
— Ты же знаешь, что мужчина не влюбляется во вьючную лошадь.
На сей раз смех Мэгги звучал громче.
— Если какая-нибудь девица попытается проделать мой трюк с моим маленьким Иэном, я выцарапаю ей глаза.
— Конечно, но ты наверняка обучишь ему своих дочерей.
— О да. — Мэгги закрыла глаза. — Я так устала.
— Поспи, — сказала Фиона. — Когда ребенок сыт, мы сможем о нем позаботиться.
— Колл скоро вернется?
Взгляд Фионы встретился над поникшей головой Мэгги с измученным взглядом Сирины.
— Да. — Голос Фионы звучал успокаивающе. — Очень скоро. Он будет так гордиться тобой, потому что ты подарила ему сына.
Сирина забрала задремавшего малыша, и Фиона укрыла Мэгги пледом.
— Такой кроха. — Сирина запеленала Иэна и уложила его спать. — Это всегда кажется чудом.
— Да. — Фиона посмотрела в дальнюю сторону пещеры, где спала, свернувшись калачиком, усталая Гвен. — Каждый ребенок — чудо. Всегда существуют смерть, горе и потери, Сирина. Без обещания новой жизни мы не могли бы их вынести.
Сирина задала вопрос, который не осмеливалась задать прежде:
— Ты думаешь, они мертвы?
— Я молюсь, чтобы они были живы. — Фиона взяла Сирину за руки. — И буду молиться каждый миг, пока мы в этом не убедимся. Ты должна поесть, — быстро добавила она. — Для себя и для ребенка.
— Да, но… — Сирина оборвала фразу, окинув взглядом пещеру. — Где Мэлколм?
— С Паркинсом. Они ушли за припасами вскоре после того, как ты заснула.
Нахмурившись, Сирина взяла чашку, которую протянула ей миссис Драммонд.
— Не беспокойся о них, девочка. Мой Паркинс знает, что делает.
— Да, миссис Драммонд, он хороший и надежный человек.
Щеки вдовы покраснели.
— Мы собираемся пожениться.
— Я рада за вас. — Сирина внезапно умолкла; ее пальцы стиснули чашку. — Слышите? — прошептала она.
— Я ничего не слышу. — Но сердце Фионы подскочило к горлу.
— Кто-то идет. Оставайтесь у задней стороны пещеры. Следите, чтобы Иэн не издавал ни звука.
— Сирина!..
Но когда Фиона потянулась к ней, Сирина бесшумно двинулась к входу в пещеру. В ее жилах застыл лед, замораживая страх и придавая силу. Она могла бы убивать, если Бог не укажет ей иного пути, и делала бы это хорошо.
Твердой рукой Сирина подобрала пистолет и шпагу. Если придут англичане, они найдут здесь только женщин, но не беззащитных женщин. Позади нее миссис Драммонд сжимала нож для разрезания мяса.
Когда шаги приблизились, не могло бить сомнений, что пещеру заметили. Держа шпагу и пистолет, Сирина шагнула наружу, готовая сражаться. Солнечный свет вынудил ее прищуриться.
— По-прежнему дикая кошка.
Бригем, поддерживаемый Коллом и Паркинсом, улыбался ей. Солнце сверкало на его окровавленных куртке и бриджах.
— Слава богу! — Бросив оружие, Сирина побежала к нему.
Ее лицо поплыло у него перед глазами, когда он попытался заговорить снова. Бригем смог только произнести имя Сирины, прежде чем темнота сомкнулась над ним, погасив боль.
