Глава 10

 Они захватили кусочек Теннесси, заехав в Нашвилл и Чаттанугу, посетили восточную часть Арканзаса ради гор и легенд и отправились через марк-твеновский Миссури в Кентукки. Там были плантации табака, горный лавр, Форт-Нокс и Мамонтова пещера, но Брайан ожидала увидеть лошадей. Когда она думала об этом штате, представляла себе пастбище с сочной травой, чистокровных верховых лошадей с гладкой лоснящейся шерстью, длинноногих сосунков рядом с матками и жеребят на ипподроме Черчилль-Даунс.

 Во время путешествия к Луисвиллю Брайан увидела намного больше. В Кентукки, как и везде, районы с аккуратными частными домиками обрамляли маленькие и большие города. Гектар за гектаром тянулись фермы, там выращивали табак и злаки, разводили лошадей. Вверх вздымались города с офисными зданиями и скучными улицами. Все вроде бы похоже и на юг страны, и на запад, но, вместе с тем как-то отличалось от того, что они видели раньше.

 — Даниэль Бун и чироки, — пробормотала Брайан, когда они ехали по какому-то длинному и ничем не примечательному шоссе.

 — Что? — Шейд оторвался от карты, с которой сверялся, когда Брайан сидела за рулем, такая предосторожность не была излишней.

 — Даниэль Бун и чироки, — повторила Брайан и прибавила скорость, обогоняя дом-автоприцеп, к которому сзади были прикреплены велосипеды, а спереди — удочки. Ей стало интересно, откуда выехали и куда направлялись его хозяева. — Я думала о том, что отличает одно место от другого. Возможно, дело в истории. Или в климате и топографии.

 Шейд снова посмотрел на карту и попытался прикинуть, сколько они проехали с момента последней остановки. Оставшийся позади автоприцеп не вызвал у него особого интереса.

 — Да.

 Улыбнувшись, Брайан вспомнила о том, что Шейд не любил философствовать.

 — А вот люди везде примерно одинаковые, ты так не думаешь? Мне вот кажется, если взять репрезентативную группу и опросить ее, получится, что все хотят примерно одного и того же. Крыша над головой, хорошая работа и несколько недель отпуска, чтобы развлечься.

 — И цветы в саду?

 — Ну ладно, и цветы. — Она пожала плечами, сделав вид, что не обиделась. Ей не хотелось признавать, что все это звучало глупо. — Человеческие желания просты. От итальянских туфель и путешествия на Барбадос, конечно, никто не откажется. Но в целом, думаю, все гораздо проще: здоровые дети, небольшая сумма на черный день, стейк на гриле.

 — Брайан, ты, как всегда, все упрощаешь.

 — Может быть. Не вижу смысла усложнять.

 Заинтересовавшись, Шейд отложил карту и повернулся к Брайан. Обычно он не стремился залезть ей в душу, немного боясь того, что могло там скрываться, однако сейчас его взгляд под очками был прям. Шейд не стал ходить вокруг да около.

 — Чего ты хочешь?

 — Я… — Она запнулась и на мгновение сосредоточилась на длинном повороте, который проходил фургон. — Я не понимаю, о чем ты.

 Он знал, что она прекрасно понимала. Но все их серьезные разговоры заканчивались примерно так.

 — Крыша над головой, хорошая работа… Разве все это действительно имеет такое значение для тебя?

 Два месяца назад она, скорее всего, пожала бы плечами и согласилась с Шейдом. На первом месте для нее всегда стояла работа, которая помогала получить все остальное. Брайан хотела, чтобы все было именно так, и намеренно добивалась, но теперь засомневалась в том, что выбрала правильный путь. С тех пор как началось путешествие, она много всего повидала и пережила.

 — Я добивалась этого, — уклончиво ответила она, — конечно, это для меня важно.

 — И?

 Брайан заерзала. Она не ожидала, что Шейд использует эти рассуждения против нее.

 — И от путешествия на Барбадос я бы тоже не отказалась.

 Скрывая свои мысли за темными стеклами очков, Шейд продолжал смотреть на нее. Он не улыбнулся, хотя она на это очень надеялась.

 — Ты все еще упрощаешь.

 — Я очень простой человек.

 Ее руки легко и уверенно направляли руль, волосы она, как всегда, заплела в косу, макияж наносить не стала. С утра надела линялые обрезанные джинсы и футболку на два размера больше.

 — Вовсе нет, — возразил Шейд, подумав немного, — ты только притворяешься простой.

 Внезапно насторожившись, Брайан покачала головой. После срыва в Миссисипи ей удавалось держать себя в руках и даже особо не думать.

 — Ты очень сложный, Шейд, и видишь проблемы там, где их нет.

 Ей очень хотелось посмотреть ему в глаза, понять, о чем он думает.

 — Я знаю, что чувствую, когда смотрю на тебя. И это очень сложные чувства.

 Она беззаботно пожала плечами, хотя на самом деле была напряжена.

 — Меня всегда легко понять.

 Шейд тихо, четко и очень спокойно выругался. Брайан моргнула и снова переключила внимание на дорогу.

 — Во мне однозначно нет никаких тайн.

 Разве? Шейд уставился на тонкие золотые колечки, болтавшиеся в ее ушах.

 — Я часто пытаюсь представить себе, о чем ты думаешь, когда лежишь рядом со мной после секса. Безумно интересно, что творится в твоей голове в минуты, когда страсть уже исчезла, а сон еще не пришел.

 То же самое могла сказать Брайан про Шейда.

 — После секса мне вообще тяжело думать.

 На этот раз Шейд все-таки улыбнулся.

 — Ты всегда такая мягкая и сонная в эти моменты, — пробормотал он нежно, Брайан задрожала. — И мне хочется, чтобы ты сказала, о чем думаешь.

 «Я бы сказала, что, похоже, влюбилась в тебя. Что с каждым днем, проведенным вместе, мы все ближе и ближе к концу, и я не представляю себе, во что превратится моя жизнь, когда тебя не будет рядом, когда нельзя будет к тебе прикоснуться, поговорить с тобой».

 Вот о чем думала Брайан. Но рассказывать об этом она не стала.

 «У нее есть секреты», — подумал Шейд. Как и у него.

 — Наша поездка еще не успеет закончиться, а ты мне об этом уже расскажешь, вот увидишь.

 Шейд загонял ее в угол, Брайан чувствовала это, но не понимала, зачем он так поступает.

 — Разве я недостаточно тебе рассказала?

 — Нет. — Повинуясь желанию, которое возникало все чаще и чаще, Шейд прикоснулся к ее щеке. — Ты рассказала совсем мало.

 Брайан попыталась улыбнуться, но не смогла, прочистила горло и заговорила.

 — Опасно вести подобные разговоры, когда я еду под сто километров в час по федеральной трассе.

 — Этот разговор опасен в любом случае. — Он аккуратно убрал руку. — Я хочу тебя, Брайан. Не могу смотреть на тебя и не хотеть.

 Она замолчала, но не потому, что Шейд сказал что-то неприятное, просто она не знала, как реагировать на его слова и действия. Если она сейчас заговорит, то рискует разорвать связь, которая только-только начала формироваться. И хотя не могла ему в этом признаться, она хотела, чтобы эта связь окрепла.

 Шейд молчал. Он переступил черту, которую они нарисовали в самом начале отношений, рискнул, и теперь нужно, чтобы Брайан хоть что-то сказала. Разве она не видит? Разве не замечает его желаний? Она нужна ему! Неужели не чувствует? Но Брайан молчала, и шаг вперед означал движение назад.

 — Скоро будет нужный съезд с трассы. — Шейд поднял карту и аккуратно сложил ее.

 Брайан перестроилась в другой ряд, немного притормозила и свернула.

 

 Думая о Кентукки, Брайан вспомнила лошадей. Это привело их в Луисвилль на ипподром Черчилль-Даунс. Дерби уже закончилось, но скачки шли вовсю, на них собирались толпы народу. Если бы фотограф захотел включить в фоторепортаж о лете кадры с людьми, делающими ставки и следящими за забегами скакунов, он не мог бы найти места лучше Черчилль-Даунса.

 Как только Брайан увидела ипподром, сразу же наметила себе дюжину точек для съемки. В Черчилль-Даунсе была похожая на собор крытая арена со сводчатой крышей; рядом аккуратные белые здания, своей элегантностью нейтрализовавшие атмосферу безумия, которая царила повсюду. В центре располагался трек — длинный овал, весь залитый грязью. Вокруг него возвышались трибуны. Брайан немного побродила по ним. Хотелось понять, кто приходил на ипподром (да и на все остальные ипподромы страны), чтобы выбросить два доллара, а то и две сотни, ради забега, который продлится всего несколько минут. И она снова увидела, что все зрители разные.

 Один мужчина, в потной футболке, обветренной рукой заполнял талон тотализатора, другой, в элегантных брюках-слаксах, попивал какой-то холодный коктейль. Женщины в очень дорогих платьях рассматривали трек в бинокль, семьи пытались приобщить своих детей к спорту королей. На плече у мужчины в серой шляпе сидел мальчуган и заливисто смеялся. Руки отца были полностью покрыты татуировками.

 Шейд и Брайан были на бейсбольных и теннисных матчах, видели дрег… Их, казалось, объединял только спорт, уже давно ставший бизнесом. Вот такой интересный аспект человеческой культуры. Но людям по-прежнему хочется удивляться и соревноваться, и они держатся за разного рода состязания.

 Прислонившись к ограждению, какой-то мужчина наблюдал за жокеями с таким лицом, будто от исхода заезда зависела вся его дальнейшая жизнь. Брайан сфотографировала его в профиль.

 Потом, оглядевшись, увидела женщину в бледно-розовом платье и летней шляпке, та наблюдала за гонкой спокойно и отрешенно. Так императрица могла бы смотреть на выступления в Колизее. Брайан сняла даму в окружении ревущей толпы, которая криком подгоняла бегущих лошадей.

 Шейд, примостившись на заборе, снимал бегущих по треку лошадей в разных позах, в том числе в последнем прыжке перед финишной чертой. Еще до забега Колби сфотографировал доску с номерами участников и числами, обозначавшими вероятность выигрыша (от соблазнительных цифр рябило в глазах), и теперь ждал, когда вывесят результаты, чтобы снять стенд еще раз.

 В самом разгаре скачек Шейд увидел Брайан. Повесив камеру на плечо и сжимая в руке талончик, она стояла возле кассы, где принимали двухдолларовые ставки.

 — У тебя совсем нет силы воли? — спросил Шейд.

 — Нет. — Брайан нашла торговый автомат и предложила Шейду шоколадку, которая уже начала таять от жары. — К тому же в следующем забеге участвует конь по кличке Мейд-ин-Шейд. — Шейд поднял брови. — Ну, как я могла устоять?

 Колби хотелось сказать ей, что она глупышка, но очень милая. Вместо этого он стянул с ее носа очки, чтобы видеть глаза, и спросил:

 — Какой у него номер?

 — Седьмой.

 Посмотрев на доску, где были указаны шансы на выигрыш, покачал головой:

 — Тридцать пять к одному. Ты все равно поставишь?

 — Да.

 — Тогда попрощайся со своими двумя баксами, спец!

 — А может, я выиграю семьдесят? — Брайан поправила очки. — Тогда смогу угостить тебя ужином. Если и не выиграю, — пока она говорила, лошадей провели на старт, — ничего страшного, у меня есть кредитка. Так что я все равно смогу угостить тебя ужином.

 — Договорились. — Шейд пожал ее руку.

 Зазвенел звонок, лошади бросились вперед. Брайан наблюдала за ними с самого начала, но только к первому повороту смогла найти седьмой номер. Мейд-ин-Шейд шел третьим с конца. Она посмотрела на Колби, тот отрицательно замотал головой.

 — Не сдавайся раньше времени!

 — Когда идешь на риск, дорогая, будь готова к проигрышу.

 Немного смущенная внезапным проявлением нежности, Брайан повернулась к треку. О нежных словах раньше и речи не было, Шейд даже по имени редко к ней обращался. «Вот это точно риск», — подумала она, сомневаясь в том, что готова проиграть.

 — Он вырывается вперед! — быстро проговорила Брайан, когда седьмой номер длинными мощными скачками обогнал трех соперников. Забыв обо всем на свете, она взобралась на заграждение и засмеялась: — Вы только посмотрите! Он вырывается вперед! — и, подняв камеру, приспособила длиннофокусный объектив вместо бинокля. — Боже, как же он прекрасен, — бормотала Брайан. — А я и не знала об этом.

 Наблюдая за конем, она забыла о скачках и их состязательной сути. Конь был великолепен. На нем, пригнувшись, сидел жокей. От скорости цвета его костюма сливались, и в этом тоже был какой-то шик, но внимание Брайан было приковано к мощному животному, отбивавшему копытами четкий ритм. Конь хотел победить, она это чувствовала. Не важно, сколько раз он до этого проиграл, не важно, сколько раз его, потного, ни с чем, уводили в конюшню, сегодня он хотел победить.

 Надежда. Увлеченная ею, Брайан не слышала криков толпы. Конь все еще пытался обойти лидеров, он тоже надеялся, будто верил в то, что может победить. А если ты в себя веришь… Сделав еще один рывок, он обошел последнего соперника и разорвал грудью финишную ленту.

 — Черт побери! — пробормотал Шейд. Он обнял Брайан за плечи, и они вместе наблюдали за тем, как победитель большими скачками проходит круг почета.

 — Невероятно красиво! — Она говорила низко и хрипло.

 — Эй! — Услышав, что Брайан вот-вот расплачется, Шейд взял ее за подбородок. — Это ведь была всего лишь двухдолларовая ставка.

 Но Брайан замотала головой.

 — Он это сделал! Он хотел победить и не сдавался до тех пор, пока не добился успеха.

 Колби провел пальцем по ее носу.

 — Ты когда-нибудь слышала о везении?

 — Да. — Она, успокаиваясь, взяла Шейда за руку. — Здесь все было иначе.

 Мгновение Шейд внимательно смотрел на Брайан, затем, кивнув, наклонился и поцеловал ее легко и нежно.

 — И это мне говорит женщина, которая считает себя простой.

 «Простой и счастливой», — подумала Брайан, когда ее пальцы переплелись с пальцами Шейда. Неприлично счастливой.

 — Пойдем, получим мой выигрыш!

 — Ходили слухи, — сказал Шейд, когда они с Брайан проталкивались сквозь толпу, — что ты обещала угостить меня ужином.

 — Да, я тоже слышала нечто подобное.

 Она была человеком чести и держала обещания, поэтому вечером, под звуки летней грозы, когда молнии разрывали небо и эхом отдавался гром, они вошли в тихий, слабо освещенный ресторанчик.

 — Смотри, льняные салфетки, — шепнула Брайан Шейду, когда их вели к столику.

 Усаживая ее, он рассмеялся и проговорил ей на ухо:

 — На тебя так легко произвести впечатление!

 — Это правда, — согласилась Брайан. — Но я ведь с июня их не видела. — Она взяла с тарелки салфетку и провела рукой по плотной гладкой ткани. — Здесь нет обитых винилом диванов и пластиковых абажуров. И кетчуп в маленьких пакетиках не подадут. — Подмигнув, Брайан постучала пальцем по бортику тарелки, раздался звон. — А попробуй так сделать с бумажной, звук будет глухим.

 Шейд наблюдал за этими экспериментами.

 — И этим занимается королева фастфуда?

 — Мне, конечно, нравятся гамбургеры каждый день, но иногда все же хочется перемен. Давай закажем шампанское, — решила она, когда подошел официант, быстро сделала заказ и снова повернулась к Шейду.

 — Ты только что спустила весь свой выигрыш на бутылку вина.

 — Это были шальные деньги, и тратить их нужно так же. — Подперев подбородок рукой, Брайан улыбнулась. — Я тебе говорила, ты прекрасно выглядишь в свете свечей?

 — Нет. — Шейда удивили ее слова, и он тоже немного наклонился вперед. — Разве не я должен был это сказать?

 — Может быть. Но ты вроде как не горел желанием говорить об этом. К тому же сегодня я угощаю тебя. Впрочем, — она бросила на него долгий многозначительный взгляд, — если хочешь сделать мне комплимент, я возражать не стану.

 Когда Брайан лениво провела пальцем по тыльной стороне его ладони, Шейд подумал, что не понимает мужчин, которые возражают против раскрепощения женщин. Разве это не приятно, когда тебя приглашают на ужин и угощают вином? Разве это мука, когда тебе помогают расслабиться, соблазняют? И все же, поднося руку Брайан к своим губам, он почувствовал, что нужно сказать что-нибудь о равенстве в отношениях.

 — Я должен признаться, что ты всегда выглядишь очаровательно, — он скользил взглядом по ее лицу, — а сегодня у меня просто перехватило дыхание от твоей красоты.

 Тут же смутившись, Брайан позволила себе не выдергивать руку из ладони Шейда. Как у него получалось говорить подобные вещи столь спокойно? Почему его комплименты всегда застигали врасплох? Брайан привыкла к будничным, ничего не значащим приятным словам от других мужчин и теперь не знала, как вести себя с Колби. «Будь осторожна, — предупредила она себя, — очень осторожна».

 — В таком случае буду чаще пользоваться губной помадой.

 Шейд улыбнулся и снова поцеловал кончики ее пальцев.

 — Ты забыла сегодня ей накраситься.

 — Ой… — Она смутилась и уставилась на Шейда.

 — Мадам. — Официант принес бутылку шампанского и теперь держал ее этикеткой вверх.

 — Да, — Брайан тихонько выдохнула, — это подойдет.

 Не сводя глаз с Шейда, она слышала, как выстрелила пробка, и шампанское, пенясь, наполнило бокалы. Брайан сделала глоток и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом, потом еще раз кивнула и стала ждать, пока официант нальет еще шампанского. Тогда она успокоилась, улыбнулась Шейду и подняла бокал.

 — За что выпьем?

 — За наше лето. — Шейд чокнулся с ней. — За наше восхитительное лето.

 Отпив шампанского, Брайан снова улыбнулась, и эта улыбка отразилась в ее глазах.

 — Я думала, с тобой будет ужасно скучно работать.

 — Правда? — Шейд подержал шампанское на языке. Тихое, нежное и вместе с тем полное энергии, оно напоминало о Брайан. — А я думал, ты будешь как шило в…

 — Впрочем, — сухо перебила она, — я рада, что мои ожидания не оправдались, — и сделала паузу. — А твои?

 — А мои оправдались, — весело ответил Шейд и засмеялся, увидев, что Брайан прищурилась. — Ты бы понравилась мне гораздо меньше, будь все иначе.

 — Предыдущий комплимент мне понравился больше, — пробормотала она и взяла меню. — Но ты говоришь мне приятные слова редко, так что буду довольствоваться тем, что имею.

 — Да я же не сказал ничего такого!

 — Знаю, — она откинула косу назад и еще раз пробежала взглядом по меню. — Но… О, смотри! У них есть шоколадный мусс!

 — Обычно люди начинают с закусок.

 — Лучше пойду с конца. Так понятно, сколько я смогу съесть, и место для десерта найдется в любом случае.

 — Ты, кажется, никогда не откажешься от шоколада.

 — В десятку!

 — Не пойму, как тебе удается поглощать столько сладостей и не толстеть?

 — Наверное, мне просто везет. — Брайан положила открытое меню поверх тарелки. — Разве у тебя нет слабостей, Шейд?

 — Да, — он пристально посмотрел на нее, она опять смутилась, — есть несколько, — и одна из них терзает все сильнее и сильнее.

 — Вы готовы сделать заказ?

 Эта фраза застигла Брайан врасплох. Она отвлеклась и посмотрела на вышколенного официанта.

 — Что?

 — Вы готовы сделать заказ? — повторил он. — Или хотите еще немного подумать?

 — Леди будет шоколадный мусс, — мягко сказал Шейд.

 — Ясно, сэр. — Официант с невозмутимым лицом записал заказ. — Это все?

 — О, далеко не все! — ответил Колби и снова поднял бокал.

 Брайан, засмеявшись, продолжила изучать меню.

 

 — Я сейчас лопну, — сказала она спустя час, когда они вышли из ресторана. — Я сейчас однозначно лопну.

 На улице лило как из ведра. Фургон проехал сквозь столб янтарного света фонаря.

 — Наблюдать за тем, как ты ешь, отличный способ провести время.

 — Мы ведь приехали развлекаться, — беззаботно ответила Брайан. Шампанское еще не выветрилось, и она сидела, откинувшись на спинку кресла, готовая ехать с Шейдом куда угодно. В хмуром небе сердито ворчал гром. — Спасибо за то, что дал попробовать свой чизкейк.

 — Попробовать? Да ты съела половину! — поправил Шейд. Он проехал мимо лагеря, который выбрали днем. «Дворники», поскрипывая, быстро бегали по лобовому стеклу. — Но все равно пожалуйста.

 — Это очень мило. — Она тихо и сонно вздохнула. — Мне нравится, когда обо мне заботятся. Сегодняшний вечер поможет мне пережить еще месяц фастфуда и забегаловок с черствыми пончиками. — Довольная, Брайан смотрела на темные мокрые улицы и лужи у бордюров. Ей нравился дождь, особенно ночной, потому что после него все блестело. Глядя в окно, она уснула и пришла в себя, только когда Шейд завернул на стоянку возле маленького мотеля.

 — Сегодня никаких лагерей, — сказал Колби, прежде чем Брайан успела что-то спросить. — Подожди здесь, я сниму номер.

 Она еще ничего не ответила, а он уже выскочил из фургона под дождь. «Никаких лагерей, — думала Брайан, глядя через плечо на две одинаковые узкие полки, тянувшиеся по бортам фургона, — никаких жестких пародий на кровати, никаких душей с плохим напором воды».

 Улыбнувшись, она вскочила и стала собирать оборудование. На чемоданы даже внимания не обратила.

 — Шампанское, льняные салфетки, а теперь и кровать. — Брайан, смеясь, вернулась в фургон, промокшая до нитки. — Ты меня избалуешь.

 Шейд того и хотел. В этом желании не было никакой логики, оно просто существовало. Сегодня хотя бы одну ночь он хотел потакать Брайан во всем.

 — Комната сзади.

 Брайан потащила оборудование к кабине, фургон тронулся. Шейд пытался высветить фарами нужный номер среди вереницы цифр на дверях.

 — Здесь. — Колби закинул ремни кофров с техникой себе на плечо. — Подожди минутку.

 Он вышел из машины и через несколько секунд открыл дверь с пассажирской стороны. Взяв свою сумку и один чехол с фотоаппаратом, Брайан хотела выйти, но Шейд неожиданно взял ее на руки.

 — Шейд! — воскликнула она.

 На нее тут же обрушился с неба поток воды, и Шейд бросился к номеру.

 — Это меньшее, что я мог для тебя сделать после того, как ты заплатила за ужин. — Объясняя свои действия, он пытался попасть огромным ключом в скважину. Брайан показалось смешным то, как увешанный фотоаппаратами и штативами Шейд, держа ее на руках, отпирал замок.

 Уже внутри, толкнув дверь ногой, Колби прильнул к Брайан губами. Она ответила на его поцелуй сквозь смех.

 — Теперь мы оба вымокли, — прошептала она и провела рукой по его волосам.

 — В постели обсохнем. — Шейд еще не закончил фразу, а Брайан уже почувствовала, что падает. Она приземлилась на кровать, дважды подпрыгнув на мягком матрасе.

 — Очень романтично. — В голосе Брайан слышалась сухость, но тело оставалось расслабленным.

 Шейд решился на совершенно несвойственный ему поступок, и Брайан собиралась получить от этого удовольствие. Платье прилипло к ней, волосы растрепались. Он видел, как она переодевалась перед ужином, и знал, что она надела чулки и тонкое боди с открытыми бедрами и глубоким декольте. Он хотел овладеть ею как можно скорее и заниматься любовью несколько часов подряд. Но и этого, как ему казалось, было бы мало. Шейд представлял себе тело Брайан, расслабленное и мягкое, полное огня и энергии, откликающееся на каждое прикосновение. Он хотел ее всю, но, даже если бы получил, все равно остался бы неудовлетворенным.

 Шейд мастерски умел запечатлевать эмоции, фиксировать на пленке чувства и переживания. И теперь он, задвинув на второй план свое желание, потянулся к сумке с камерой.

 — Что ты делаешь?

 Когда Брайан попыталась сесть, Шейд повернулся к ней.

 — Полежи еще минутку.

 Заинтригованная и взволнованная, она наблюдала за тем, как он устанавливает камеру.

 — Я не…

 — Просто ляг, как лежала, — перебил Шейд, — расслабься и снова наслаждайся собой.

 Теперь стало ясно, что он хочет сделать. Фотосъемка для обоих превратилась в навязчивую идею. Поняв, что Шейд не смог устоять и поддался желанию сфотографировать ее, изумленная Брайан изогнула бровь.

 — Шейд, я фотограф, а не модель!

 — Не смеши меня. — Он толкнул ее обратно на кровать.

 — Я слишком пьяна, чтобы спорить с тобой. — Брайан снова улыбнулась, когда он поднес к ее лицу фотоаппарат. — Можешь шутить, можешь снимать серьезные фотографии, что угодно, лишь бы мне не нужно было ничего делать.

 Она просто улыбнулась, и Шейд задрожал. Он часто использовал камеру, чтобы отгородиться от модели или выразить чувства, которые не мог передать иначе. Сейчас ни то ни другое бы не сработало. Его уже захлестнули эмоции, и в барьерах не было смысла.

 Он быстро настроил резкость и сделал первый кадр. Результат Шейда не удовлетворил.

 — Нет, мне нужно не это. — Тон был деловым, и Брайан поняла, что это не защитная реакция. Просто у Колби такая манера работы. Но когда он подошел к Брайан, заставил ее сесть и расстегнул платье, она молчать не стала.

 — Шейд!

 — Мне нужен ленивый секс, — прошептал он и стянул платье с одного плеча. — Я хочу, чтобы ты излучала чувственность. Тебе не надо прилагать никаких усилий, просто будь собой. Все это читается в твоих глазах. — Их взгляды встретились, и Брайан забыла шутку, которой хотела ответить. — Ты так смотришь на меня, когда я к тебе прикасаюсь, — Шейд провел рукой по ее обнаженному плечу, — ты так смотришь на меня, когда я тебя целую. — Он поцеловал ее, и Брайан забыла обо всем, ее тело переполнилось ощущениями. — Вот так, — шептал он, уверенный, что сможет запечатлеть то, что хочет, — именно так, — повторил он и сделал два шага назад. — Ты выглядишь так перед тем, как заняться со мной любовью. Ты выглядишь так сразу после того, как мы заканчиваем.

 Взволнованная и беспомощная, Брайан смотрела в объектив фотоаппарата Шейда. Она чувствовала себя зверем, которого взяли под прицел, голова пуста, все чувства смешались. Но охотник тоже попался в свою ловушку.

 На мгновение переживания Брайан отразились в ее глазах. Щелкнул затвор, кадр был сделан. Шейд осторожно отложил камеру, гадая, сможет ли увидеть на фотографии чувства Брайан. А если увидит, что испытает сам?

 Брайан сидела на кровати, платье пришло в беспорядок, волосы спутались, взгляд стал туманным. «Снова секреты, — подумал Шейд, — они есть у каждого». Смог ли он зафиксировать те тайны, которые они хранили?

 И, снова посмотрев на нее, увидел женщину, которая возбудилась и сама возбуждала. Страсть, уступчивость и согласие чувствовались в ней. Шейд знал ее, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было, и в то же время не знал, хотел узнать еще лучше, одновременно боясь этого.

 Он молча подошел к ней. Ее кожа была мокрой от дождя и теплой, на волосах дрожали капельки воды. Шейд прикоснулся к одной из них, и она тут же исчезла. Брайан протянула к нему руки.

 На улице бушевала гроза, а Шейд унес Брайан туда, где не существовало никаких вопросов.