• Следствие ведет Ева Даллас, #43

6

 Пибоди зевнула, едва не вывихнув челюсть. Выбор завтрака оказался нелегким делом: день следовало начинать со здоровой пищи и ни в коем случае не переедать. А значит, бублики с сыром под запретом. Пожалуй, фруктовый йогурт будет в самый раз. Только йогурт, а не йогурт и бублики вместе.

 И ни в коем случае никаких датских булочек с вишней по дороге в управление.

 Почему каждое утро она мечтает о булочках? Такое чувство, что от одной мысли о мучном она поправляется минимум на фунт.

 — Я буду только фруктовый йогурт, и точка!

 Сидевший на крошечной кухоньке Макнаб удивленно оторвал взгляд от миски с «Хрустящими хлебными хлопьями» и ничего не сказал.

 Пибоди насыпала в кофе низкокалорийный заменитель сахара и вздохнула: насколько он противнее, чем обычный заменитель, в котором наверняка тьма-тьмущая калорий. Как ни странно, это подняло ей настроение, и она радостно принялась за полезный йогурт и низкокалорийный кофе.

 Везет тощему Макнабу — тот поедал «Хрустящие хлебные хлопья» целыми мисками, заливая их литрами соевого молока, и при этом не поправлялся ни на унцию. Жизнь чертовски несправедлива, особенно к тем, у кого метаболизм медленный, как хромая черепаха.

 Пибоди отхлебнула кофе и почувствовала: в голове проясняется. Ей нравилось, как солнце заглядывает по утрам в кухонное окно и играет на желтых занавесках, которые она сшила сама. Приятно знать, что навыки, полученные на уроках труда, могут пригодиться в жизни. Она с удовольствием выбрала материал, придумала фасон, раскроила и прострочила занавески на своей швейной машинке. Вышло практично и очень уютно. А уж Макнаба ее рукоделие поразило в самое сердце!

 В один прекрасный день она наконец довяжет тот коврик для гостиной, и он ахнет. Макнаба чрезвычайно удивляло ее умение мастерить всякие штуки своими руками, и ей было приятно вдвойне. А еще ей нравилось, что их личные вещи так прекрасно сочетаются и дополняют друг друга в их квартирке. Ее посуда и его пивные бокалы, ее стулья и его стол. Теперь у них все общее.

 А еще Пибоди полюбила по утрам вместе завтракать, когда их смены совпадали. Просто сидеть рядом, жевать и болтать обо всем на свете.

 Она отпила кофе и вдруг заметила, что Макнаб опустил ложку и молчит.

 — Твои три «х» размокнут и перестанут хрустеть, — предупредила она.

 — Чего? А, ну да. — Он пожал плечами и отодвинул тарелку. — Я не очень-то голоден.

 — И как некоторые умудряются не есть по утрам? — Сама идея пропустить завтрак казалась Пибоди кощунством. — Я просыпаюсь голодная, как волк, и едва сдерживаюсь, чтобы не смести все, что попадется на глаза — иначе точно в дверь не пролезу.

 Он промолчал, и Пибоди нахмурилась: Макнаб всегда говорит что-нибудь приятное про ее фигуру. Наверное, он нездоров — сам бледный, глаза красные, под ними темные круги.

 — Что с тобой? — Она встревоженно тронула его за руку. — Выглядишь не очень.

 — Не выспался.

 — Ты заболел? — Пибоди поспешно потрогала его лоб. — Температуры вроде бы нет. Давай заварю тебе специального бабушкиного чая?

 — Не стоит. — Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Пибоди… Делия.

 Вот так-так. Он называл ее Делией, когда бывал расстроен, зол или хотел заняться с ней любовью. Вряд ли сейчас он думал о сексе.

 — В чем дело? Что случилось?

 — Да так, просто… я люблю тебя!

 — Я тебя тоже люблю! Сейчас сидела и думала, как здорово завтракать вместе на нашей кухоньке. Встречать новый день вдвоем и…

 — Ты хочешь замуж?

 Не допей она кофе чуть раньше, Пибоди непременно бы прыснула бы ему в лицо. Вместо этого она судорожно сглотнула.

 — Ох ничего себе! — У нее резко пересохло во рту. — Ну да. Когда-нибудь.

 — Я хотел сказать, замуж за меня.

 — Ну конечно, за тебя, глупыш! За кого же еще? — Она ущипнула его за плечо, но Макнаб даже не улыбнулся. — Сказала ведь, что люблю тебя! Я опять напортачила? Йен… — она тоже называла его по имени только в особых случаях. — Если я тебя обидела…

 — Нет-нет, дело не в этом. Как ты насчет того, чтобы пожениться?

 — Ну… — Желудок затрепетал, сжался, потом опять дрогнул. — А ты?

 — Я первый спросил.

 — И что навело тебя на эту мысль?

 — Мне не спалось. Перед глазами маячила Кей-Ти Харрис, лежащая возле бассейна на крыше. В том освещении она — вылитая ты! И на миг мне показалось, что я вижу тебя… Едва не умер!

 Пибоди облегченно вздохнула, чувствуя одновременно беспокойство и горячую привязанность. Она села к нему на колени и обняла, а он уткнулся головой ей в плечо.

 — Все в порядке. Я жива, и все будет хорошо. — Она поцеловала Макнаба в макушку; его золотистые волосы в лучах солнца были того же цвета, что и занавески в кухне. — Все будет хорошо!

 — Я понял, как ты дорога мне, и подумал, что я… то есть мы теряем драгоценное время. Думаю, нам стоит пожениться. Или хотя бы скажи, хочешь ли ты, чтобы я сделал тебе предложение. Ведь ты для меня та самая! Пибоди, ты — моя единственная!

 — А ты — мой единственный! — воскликнула Пибоди. — Макнаб, никогда и ни с кем мне не было так хорошо! С тобой я чувствую себя счастливой. И все это, — она обвела рукой кухню, — моя посуда, твои бокалы — наш дом! И я здесь счастлива.

 — Я тоже.

 — Нам необязательно жениться прямо сейчас. Мы еще слишком молоды, — сказала она с улыбкой, и его зеленые глаза засияли в ответ.

 — Но в один прекрасный день мы ведь непременно?..

 — Конечно! Закатим шумную и веселую свадьбу. Поженимся, нарожаем детишек!

 — Малюток-Пибоди и малюток-Макнабов, — улыбнулся он и похлопал ее по животу.

 — В один прекрасный день. — Нежась в лучах солнечного света, она поцеловала его, чтобы все сбылось. — Самое приятное, что ты спросил, хочу ли я услышать твое предложение. Я обожаю тебя за это! — Пибоди снова обняла его. — Спроси меня еще раз в один прекрасный день!

 — А может, лучше ты?

 — Не-а! — Она пощекотала его живот. — Лучше ты!

 — А почему не ты? — Он провел пальцами по ее ребрам.

 — Ты первый начал! — Она рассмеялась и поцеловала его.

 Раздался сигнал вызова.

 — Что за черт!

 Пибоди повернулась и взяла с дальнего конца стола рацию.

 — Даллас прислала сообщение, велела ждать ее в морге. У нас есть пятнадцать минут!

 Пибоди вскочила, и они наперегонки помчались в спальню. Целых пятнадцать минут с парнем, который любил ее настолько сильно, что спросил, хочет ли она услышать от него предложение руки и сердца! Это куда как лучше, чем булочки с вишней!

 

 Ева шла по длинному белому коридору морга. Она давно привыкла к запаху смерти, слегка замаскированному средством для дезинфекции с лимонной отдушкой. Навстречу попадались люди в белых халатах, но Ева уже не задумывалась над тем, кто из них недавно извлекал органы из мертвых тел, а кто только собирался приступить к своим обязанностям сразу после того, как допьет утренний кофе.

 Ей было малоинтересно, сколько временных жильцов лежит сейчас в огромных холодильниках или сколько галлонов крови ежедневно стекает с резекционных столов.

 Но когда Ева вошла в прозекторскую и увидела Харрис на столе, то вздрогнула — до того та была похожа на Пибоди.

 Главный судмедэксперт Моррис отвернулся от монитора. На нем был темно-синий костюм в тончайшую серебряную полоску, черные как смоль волосы заплетены в мелкие косички и перехвачены в хвост. В динамиках чуть слышно звучал жесткий ритмичный рок-н-ролл, на стальной кювете дымилась чашка кофе из автомата.

 Он уставился на Еву раскосыми глазами, потом отвел взгляд:

 — Я надеялся, Пибоди тоже придет.

 — Она уже едет.

 — Странно все это, — сказал он и шагнул к распростертому на столе телу. На туловище у трупа был аккуратный Y-образный разрез с плотно закрытыми краями. — Сходство очень поверхностное, но все же…

 — Мне тоже не по себе.

 — Признаюсь, я рад, что вчера дежурил Картер и аутопсия досталась ему. — Он поискал в компьютере отчет. — Меня ты не вызвала.

 — Было уже довольно поздно, — пожала плечами Ева и сунула руки в карманы.

 — Вряд ли дело только в этом. — Моррис внимательно посмотрел на нее, и взгляд его смягчился. — Ты решила, что из-за смерти Амариллис мне будет тяжело работать с ней, и даже небольшое сходство с другом может причинить мне боль.

 — Дело не в этом.

 — Дело в том, что я благодарен тебе за заботу. Я скучаю по Амариллис. — Он приложил руку к груди. — До сих пор горько думать о том, чего уже никогда не случится. Но мне гораздо лучше.

 — Я рада.

 — Когда я пришел утром и увидел ее, мне стало бесконечно жаль. Мы оба сталкиваемся со смертью каждый день и все же до сих пор способны сострадать. И это правильно, так и должно быть хотя бы иногда.

 — Я едва знала ее, и она мне не нравилась. Я старалась найти в ней побольше отличий от Пибоди! Но все равно это сходство ужасает.

 — Может, оно и к лучшему, что после стольких лет и стольких смертей мы еще способны ужасаться. Хочешь кофе?

 — Твою бурду? — Ева покосилась на дымящуюся чашку, от которой резко несло горечью. — Уволь.

 — Ну и что, — усмехнулся Моррис. — Я привык, и мне все равно, хорош он или плох.

 — Могу подогнать тебе настоящего кофе.

 — Только настоящего кофе мне здесь и не хватало! Даже мертвые восстанут и обратятся в зомби. Поберегу нервы, пусть будет бурда.

 — Вряд ли настоящий кофе вернет Харрис к жизни, и она вцепится тебе в горло.

 — Зомби не вцепляются в горло, — поправил Моррис, — а едят мозг.

 — Отвратительно!

 — Они ведь зомби, им положено. Ладно… — Он посерьезнел и уставился на экран, читая отчет о вскрытии. — На смену печали приходит облегчение. Думаю, всем иногда полезно почувствовать, что на сей раз смерть обошла нас стороной.

 — Вчера мне хотелось расцеловать Пибоди! Я едва сдержалась.

 — Грозный коп и циничный прозектор оказались сентиментальны, — улыбнулся Моррис. — Что ж, в любом случае о ней есть кому грустить.

 — Вряд ли. Она была той еще стервой. Похоже, ее никто не любил, кроме собственной матери. И пока неясно, любила она ее или просто изображает скорбь.

 — Похоже, умершая почти не страдала — судя по токсикологическому анализу Картера, она была сильно пьяна. У нее в крови оказалось 3,2 промилле алкоголя, плюс изрядное количество «зонера».

 — Она весь вечер пила. В сумочке нашли фитосигареты, на крыше — шесть окурков. Они сейчас в лаборатории. Возможно, в них подмешан «зонер».

 — Не очень-то она дорожила жизнью.

 — Какова причина смерти?

 — Эта женщина утонула — у нее в легких вода. Когда упала в бассейн, еще была жива. Так, а вот рана на голове… — Моррис вывел изображение на экран вместе с увеличенным фрагментом бортика бассейна. — Рана достаточно серьезная, чтобы потерять сознание, однако не смертельная. Не будь она пьяна, получила бы легкое сотрясение мозга, наложили бы пару швов и выписали обезболивающее. Картер считает, что рана — результат падения. И я согласен с ним.

 Моррис включил программу, позволяющую просмотреть реконструкцию убийства.

 — Итак, она упала или ее толкнули, стукнулась головой о плитку. От удара потеряла сознание на несколько минут. Учитывая алкоголь и «зонер» в крови, жертва могла пробыть в отключке долго.

 — То, как и куда упала жертва… она ведь не могла свалиться в воду сама, верно?

 — Не могла.

 — А если она пришла в себя, пыталась встать и свалилась в бассейн? Потеряла равновесие и…

 — Случись так, были бы другие повреждения, ведь там неглубоко. Взгляни на экран: ссадина на виске доказывает, что она перевалилась через бортик. Кроме того, на месте преступления вы обнаружили, что каблуки туфель ободраны. Смотри сюда, — Моррис подошел к столу и приподнял простыню, — на правом бедре еще одна небольшая ссадина, которая появилась в результате первого падения, и кровь от которой нашли чистильщики.

 — Кровь пытались смыть. Поднявшиеся от падения брызги ее не затронули бы. Их было не так много, да и расстояние не то.

 — Реконструкция Картера наглядно это демонстрирует.

 Ева наконец смогла увидеть всю картину.

 — Она падает сама или ее толкают, вырубается. И тут кто-то берет ее, волочит пару футов до бассейна и скатывает в воду, где она и тонет.

 — Именно к такому заключению мы и пришли. Это не несчастный случай. Это убийство.

 — Так я и думала. — Ева обернулась и увидела запыхавшуюся Пибоди.

 — Ух ты! И все равно чудно́, — сказала она, разглядывая тело. — Думаю, ноги у нее подлиннее. Почему у меня не такие длинные ноги?

 Моррис обошел вокруг стола, взял Пибоди за плечи и смачно расцеловал.

 Пибоди удивленно замигала.

 — Что ж, спасибо, это было очень мило.

 — Очень рад видеть тебя живой и здоровой! — В глазах Морриса плясали искорки смеха.

 — Сегодня лучшее утро в моей жизни!

 — Так запомни его как следует, — посоветовала Ева. — У нас тут убийство, газетная шумиха и длиннющий список подозреваемых. За работу!.. Спасибо, Моррис.

 — Всегда пожалуйста. Кстати, Пибоди, твои ножки мне нравятся такими, как они есть.

 — Удачный денек намечается! — Довольная Пибоди зашагала вслед за Евой по коридору.

 — Значит, так. Ты опоздала и, судя по упругой походке, опоздала из-за секса. А мне придется вводить тебя в курс дела и пересказывать отчет эксперта. И о какой удаче ты говоришь?

 — Я не смогла удержаться, ведь Макнаб сделал мне предложение!

 — Чего? — Ева замерла на полном ходу, испытав уже второе потрясение за утро. — О боже!

 — Сижу и ем йогурт, мечтая о бублике с сыром, а он застыл над миской с «Хрустящими хлебными хлопьями» и спрашивает, не хочу ли я замуж. — От пережитого потрясения Пибоди так и подпрыгивала в своих малиновых сапожках. — Правда-правда, он спросил, хочу ли я услышать такое предложение, и это было та-ак мило! Разумеется, пришлось заняться с ним сексом.

 — Ясно. — Какое еще потрясение ждет ее сегодня? — Значит…

 — Мы решили пожениться! В один прекрасный день, не сейчас. Пока нам еще рано.

 — Ничего не понимаю.

 — Думаю, он хотел, чтобы я знала, что он хочет жениться на мне! И хотел узнать, согласна ли я когда-нибудь выйти за него. Вот и все! — Пибоди обхватила себя за плечи. — Видишь, как просто! Его здорово проняло, когда он увидел девушку, так похожую на меня… и мертвую.

 — Ну, это я и сама поняла.

 — Он хотел, чтобы я знала, и сам хотел знать, поэтому спросил, можно ли ему спросить, и вот мы… Даллас, я по нему с ума схожу! И даже больше. Я люблю каждую тощую клеточку его тела!

 — Надо думать. — Ева долго молчала, потом добавила: — Ты вряд ли услышишь это от меня еще раз, но вы отличная пара. И правильно делаете, что никуда не торопитесь.

 — Вы-то не стали ждать, — напомнила ей Пибоди.

 — У нас с Рорком все было иначе. При обычных обстоятельствах ничего бы у нас не вышло.

 — Ты не права! И если как следует разобраться, все вышло так, как и должно было случиться.

 — Возможно. Но если ты опять опоздаешь из-за секса, то тебе не поздоровится.

 — Есть не опаздывать!

 — А для начала мы завернем к Мевис и Леонардо. Они ушли до того, как было обнаружено тело, однако на вечеринке присутствовали и ролик смотрели со всеми, поэтому нам нужны их показания. Вдобавок Мевис играла в фильме саму себя и общалась со съемочной группой. Может, подкинет полезных сведений.

 Так странно было возвращаться в дом, в котором Ева когда-то жила. Теперь там поселились Мевис и Леонардо с ребенком. Они заняли и соседнюю квартиру, снесли лишние стены и обустроили помещение для семейной жизни и работы.

 Еще более странно, что Пибоди и Макнаб поселились в этом же здании.

 Столько перемен за такой короткий промежуток времени!

 — Наверно, мы слишком рано, — начала Ева, поднимаясь по ступенькам, которые преодолевала раньше каждый день. — Но надо покончить с этим поскорее, даже если придется их разбудить.

 — Даллас, ребенку нет и года! Поверь мне, они давно не спят.

 — Тебе виднее. — Она постучала в новую дверь, недавно покрашенную в малиновый цвет.

 Открыл немного заспанный Леонардо со скрученными в дреды волосами медного цвета. При виде Евы и Пибоди его золотисто-коричневые глаза осветила радостная улыбка.

 — Утро доброе! Какой приятный сюрприз!

 Видимо, одет он был по-домашнему: кремовая блуза, украшенная искусной вышивкой по манжетам, и свободные штаны шоколадного цвета.

 Хотя расстались они всего несколько часов назад, Леонардо стиснул обеих в медвежьем объятии и расцеловал.

 — Мевис сейчас выйдет — она одевает Беллу. Мы собираемся на занятие по семейной йоге, потом у Мевис запись в студии, а я — на обсуждение весенней коллекции.

 — Йога? Ребенок уже занимается йогой?

 — Йога — прекрасное занятие для всей семьи.

 — Ладно, но при чем здесь весенняя коллекция? Осень едва наступила.

 — Мода всегда смотрит в будущее! Хотите кофе? У меня есть тот, от Рорка. Я тоже на него подсел.

 — Я приготовлю. — Пибоди направилась на кухню, переделанную до неузнаваемости.

 Ева оглядела свою бывшую квартиру, которая с каждым разом все меньше напоминала о прошлом. Теперь здесь царил цвет — яркие стены, картины, причудливо развешанные драпировки. Кухню от гостиной отделяла перегородка из текстурного стекла.

 — Здорово у вас стало, — решила она. — Здесь есть частичка каждого из вас.

 — Мы счастливы в нашем новом доме!

 — Да, это видно сразу. Послушай, Леонардо, извини, что заявилась с утра пораньше, но…

 Не успела она договорить, как в гостиную влетела Мевис, одетая в блузку всех цветов радуги и бриджи до колена с манжетами из того же материала, что и блузка. Ее кудрявые волосы были скручены в небрежный пучок. На бедре у нее восседала Белла, тоже в бриджах, только малинового цвета (точь-в-точь как входная дверь, подумала Ева), и в белой маечке с надписью «Намасте» [1], выложенной сверкающими стразами.

 — Дас! — радостно пискнула Белла (так она называла сейчас Еву), а после разразилась целой тирадой, в которой невозможно было разобрать ни слова.

 — Так и знала, что кто-то пришел. И Пибоди здесь! — Обутая в блестящие красные кеды, Мевис пустилась в пляс. — Вы вовремя! Сейчас такое увидите! Ну, давай, Белла-Беллисима, иди к Даллас!

 — Дас! — пискнула Белла, цепляясь за палец Мевис. Мать осторожно поставила ее на ножки.

 — Давай, детка! У тебя получится.

 Вытаращив голубые глазки, Белла неуверенно шагнула. Потом выпустила палец Мевис и сделала еще шаг, размахивая ручонками, как птичка крылышками.

 — Эй, что она делает?! Как это у нее получается? — изумленно воскликнула Ева, едва сдержавшись, чтобы не отпрянуть: Белла упорно перебирала маленькими ножками в малиновых кедах, в глазах светился непередаваемый восторг.

 — Надо же, идет! — Пибоди выбежала из кухни, позабыв про кофе. — Она делает первые шаги!

 Девочка врезалась Еве в ноги и крепко схватила ее за штанины, как утопающий цепляется за спасительный круг.

 — Представляете, — всхлипнула Мевис, утирая слезы умиления, — утром Леонардо оставил ее поиграть на полу, пока мы завтракаем. Она поднялась, цепляясь за ножку стула, и пошла к нему. Пошла к папочке! У меня до сих пор слезы наворачиваются на глаза!

 Леонардо тоже всхлипнул с женой в унисон. А Белла запрокинула головку и воскликнула, продолжая цепко держаться и сияя глазами:

 — Дас!

 — Чего она хочет от меня?

 — Просит взять ее на руки, — перевела Мевис.

 — Зачем? Ведь она уже умеет ходить.

 — Дас! — повторила Белла, умудрившись вложить в один слог всю свою любовь.

 — Ладно, ладно. — Ева нерешительно нагнулась и подняла ее. Девочка радостно заболтала ножками, пискнула и прижалась слюнявым ротиком к щеке Евы.

 — Эй! Эй! — Белла принялась хлопать ее по щеке и лепетать, потом вытянула ручки. — Пибу!

 — А вот и я! — воскликнула Пибоди и забрала ребенка у Евы. — Я — Пибу. А ты у нас умница и красавица! — Пибоди подбросила ее в воздух, и Ева испуганно охнула.

 — Ты что, совсем с ума сошла?

 — Она обожает летать. — Пибоди снова подбросила девочку, и та залилась счастливым смехом.

 — Вообще-то мы к вам по делу, — начала Ева, уверившись, что Мевис нисколько не против того, что Пибоди подбрасывает ее ребенка к потолку, как мячик. — Вчера убили Кей-Ти Харрис.

 — Убили? — Мевис изумленно открыла рот. — Да брось ты, когда мы уходили вчера, эта «сэ» была жива-здорова.

 — Она утонула в бассейне, что на крыше. И кто-то ей явно помог.

 — Какой ужас! Это просто… — Леонардо растерянно потер лоб. — Не знаю, что и сказать.

 — Вы ушли до того, как было обнаружено тело, но мне все равно нужны ваши показания.

 — Пойду-ка я поиграю с Беллой, — решила Пибоди, — так будет проще и быстрее.

 — Вот спасибо, а то малышка напитается негативной энергетикой, — обрадовалась Мевис.

 Белла повисла у Пибоди на плече и принялась посылать всем воздушные поцелуи:

 — Пока-пока! Пока-пока!

 — Я займусь кофе. — Леонардо потрепал Мевис по плечу и отправился на кухню.

 — Какой кошмар! Ведь мы там были и разговаривали с ней. Ну, немного. А потом она закатила сцену за ужином… Кто же ее убил? У вас есть подозреваемый? Ведь они просто актеры и вряд ли смогли бы убить. К тому же скоро премьера.

 — Присядь, милая. — Вошел Леонардо с дымящимися чашками на подносе. — Я заварил тебе чудный чай с жасмином.

 — Кофе пахнет гораздо приятнее! Все еще кормлю, — вздохнула Мевис, — поэтому приходится пить только чай. А ведь я снялась с ней в нескольких эпизодах. В гриме она вылитая Пибоди! Изменялась до неузнаваемости.

 — У нее были конфликты с кем-нибудь?

 — Ткни наугад — не промахнешься. За кадром она была такая «сэ» и вовсе не похожа на Пибоди. Всегда доделывалась до Марлы и как могла отравляла жизнь Мэтью. — Мевис положила ногу на ногу, отхлебнула чаю. — Однажды я слышала, как она орала на Джулиана у него в трейлере. А как она обращалась с Престоном! Ведь он такая лапочка, а она вела себя с ним, как с полным «дэ». К Энди она не лезла. Думаю, понимала: Энди ей не по зубам. Она могла такое сказануть, что лучше бы ударила. Еще Кей-Ти пыталась наседать на Раундтри, но с него как с гуся вода.

 — А вчера с кем она препиралась?

 — Да я как-то особо не обратила внимания. А ты, мой сладкий? — повернулась она к Леонардо.

 — Кей-Ти была в ударе. Терпеть не могу, когда меня зажимают в угол! Мы с Энди обсуждали платье для премьеры, а Кей-Ти влезла в разговор и заставила пообещать сшить наряд и ей. Она была пьяна и хамила, и Энди сказала… — Он покраснел. — В общем, она велела ей выполнить нечто невозможное по чисто физиологическим причинам. Они немного увлеклись. Кей-Ти заявила, что ее роль важнее и поэтому я должен заняться ее платьем в первую очередь. Энди считала иначе. Это было крайне неприятно. Кей-Ти дала задний ход, а Энди как ни в чем не бывало вернулась к платью.

 — Что ж, спасибо за информацию. Энди Смайт ни словом об этом не обмолвилась.

 — Ах да, я видела, как Кей-Ти наседала на Мэтью, — добавила Мевис. — Они разговаривали тихо, но довольно напряженно, и она показала ему это, — Мэвис подняла средний палец, — а потом он сбежал. Вид у него был крайне оскорбленный.

 — Когда это произошло?

 — Хмм, — она зажмурилась. — Прямо перед ужином. За пару минут до того, как мы вышли к столу. А перед просмотром ролика она разговаривала с Джулианом. И он не выглядел оскорбленным, скорее скучающим и недовольным. А вот она — да. К тому моменту оба изрядно набрались. Я решила, что она села на последнем ряду одна, и смотрела только на экран — ролик получился отличный.

 — Вы больше никого не видели? Из зала никто не выходил?

 — Нет. — Мевис обернулась к Леонардо, тот помотал головой. — Мы с моим сладким пончиком обнялись, да так и сидели. А потом почти сразу ушли. Трина — отличная нянька, но мы не хотели оставлять Беллу надолго. Попрощались с Раундтри и Конни и удрали домой. Ах да! Еще мы видели Джулиана. Он дрых прямо в гостиной.

 — Ладно, если вы вспомните еще что-нибудь — что угодно, сообщите мне или Пибоди.

 — Кей-Ти мертва. — Мевис покачала головой, словно еще не веря. — Что теперь будет?

 — Теперь мы будем искать того, кто ее убил.

 

 По пути в Центральное управление Ева кратко пересказала разговор Пибоди.

 — Странно, почему эти подробности не всплыли на вчерашних допросах.

 — Этим мы и займемся.

 — Вызовем их в управление?

 Ева подумала и кивнула.

 — Так и сделаем. Устроим якобы формальную проверку, но на нашей территории. Свяжись со всеми, назначь время. А я занесу новые данные в дело и на доску. Допросим по одному и выясним, о чем еще они умолчали.

 «Пока по-дружески, а там видно будет», — решила она.