Глава 10
Эли не знал, как поступить, взвешивал «за» и «против», мысленно спорил с собой. В конечном итоге он придумал довод в пользу вечернего похода в этот чертов паб, убедив себя в том, что ему не по силам провести весь вечер безвылазно дома. Ведь он заслужил небольшой отдых.
Кстати, заодно он посмотрит, что новые владельцы сделали с заведением. Выпьет бокал-другой пива, послушает музыку и пойдет домой.
И, может быть, сумеет выбросить навязчивый образ Эйбры из головы.
А если он докажет это себе и ей, то сможет без проблем ходить в паб и пить пиво, что даже к лучшему.
Тебе ведь нравилось ходить в бары, напомнил он себе. Нравилась атмосфера питейных заведений, люди, которые там собирались, разговоры, с лету завязывающиеся знакомства.
В принципе, посещение баров можно считать исследовательской работой, изучением типажей и характеров. Да, обычно профессия писателя подразумевает уединение от мира, но она требует и предварительных наблюдений за жизнью, размышлений, накопления опыта и изредка встреч и знакомств. Иначе дело закончится писательским трудом в условиях вакуума.
В конце концов, Эли решил не задерживаться в пабе больше часа, но за это время проникнуться местным колоритом, который, возможно, когда-нибудь воссоздаст на страницах новой книги.
Затем он принял еще одно решение – не ехать на машине, а пройтись пешком. Автомобиль он оставил на подъездной дорожке. Свет в доме он выключать не стал. Если кто-то попробует вломиться к нему, злоумышленника остановят признаки того, что в доме, возможно, есть люди.
Эта мысль улучшила его настроение, как и мысль о том, что хорошая прогулка ему не повредит.
Вскоре он переступил порог деревенского паба и не поверил глазам.
Прежней заплеванной дыры, в которой когда-то он на законных основаниях купил на свой двадцать первый день рождения алкоголь – бутылку пива «курз», – как не бывало. Куда только подевались осклизлые стены с развешанными на них поддельными рыбачьими сетями, гипсовые чайки, засиженные мухами пиратские флаги и засаленные морские раковины – эти неотъемлемые и казавшиеся вечными атрибуты морской романтики.
Корабельные штурвалы заменили на темные бронзовые светильники. Их янтарный свет придавал атмосфер заведения уютный характер. Картины, барельефы и три карандашных наброска, сделанные его бабушкой, изображали эпизоды местной истории.
Ну и заодно здесь соскоблили с пола грязь, навсегда убрали, казалось бы, вечные следы разлитого пива и намертво присохшую к половицам блевотину, а старые доски отшлифовали песком.
Люди сидели за столиками, в кабинках, на кожаных креслах для двоих или на высоких табуретах возле длинной барной стойки. Другие отплясывали на крошечном, как почтовая марка, танцполе под песню «Одинокий парень» из репертуара группы «Блэк Киз», которую старательно исполнял местный рок-квинтет.
Вместо карнавальных пиратских костюмов на официантах и официантках была строгая униформа, белый верх, черный низ.
Все это было так не похоже на ту сомнительную дыру, претендовавшую на звание паба, что осталась в его памяти. Это даже слегка обескураживало. Он поймал себя на том, что затосковал по старым временам.
Впрочем, какая разница, напомнил он себе. Он, как любой нормальный мужик в пятницу вечером, выпьет пива. После чего пойдет домой.
Эли направлялся к бару, когда заметил в зале Эйбру.
Она обслуживала столик, за которым сидели трое парней – на вид лет двадцати с небольшим, – ставила с подноса на стол бокалы с пивом.
Юбка – короткая, как и было обещано, – подчеркивала длинные красивые ноги, которые, судя по всему, начинались откуда-то от подмышек и заканчивались черными шпильками. Белая блузка изящно облегала стройный торс без капли лишнего жира и подтянутые мышцы.
Из-за музыки ему не было слышно, о чем она разговаривала с посетителями. Впрочем, какое ему дело до этого явного обоюдного флирта?
Эйбра похлопала одного из юнцов по плечу. Ответом ей стала идиотская довольная улыбка.
Эли встретился с ней глазами. Эйбра приветливо улыбнулась ему, как будто ее губы и сексуальная родинка не прижимались к его губам всего несколько часов назад.
В эти мгновения он был готов испить ее всю, одним жадным глотком.
– Хотел выпить пива, – сообщил он.
– Наше заведение для этого и предназначено. У нас восемнадцать сортов разливного. Какого желаете?
– Э-э-э… – Он бы предпочел не отвечать на этот вопрос, а раздеть ее.
– Тогда вам стоит попробовать местный сорт. – В глазах Эйбры сверкнул лукавый огонек. Неужели она читает его мысли? – Сорт «Старый кит» очень хвалят.
– Да, конечно, можно попробовать.
– Садитесь за столик к Майку и Морин. – Эйбра сопроводила слова жестом. – Я принесу вам ваше пиво.
Заметив его, Морин похлопала по сиденью стула рядом с собой:
– Привет, Эли! Садись к нам. Посиди с нами, старожилами, чтобы спокойно поболтать, не напрягая горло.
– Я принесу пива, да и чипсы, думаю, вам не помешают, – сказала Эйбра, обращаясь к Майку.
– Здесь подают превосходные чипсы-начос, – сообщил Майк, когда Эйбра ушла выполнять заказ, а Эли сел на предложенный стул.
– Когда-то здесь подавали пакетики с просроченными картофельными чипсами и вазочки с арахисом сомнительного происхождения.
– Было дело, – улыбнулась Морин. – Но теперь тут все по-другому. Мы с Майком стараемся приходить сюда по крайней мере раз в месяц. В основном в выходные дни. Бывает, что сюда не попасть, так много народу.
– Сегодня тоже людно.
– Тут играет популярная рок-группа, и все приходят ее послушать. Поэтому мы подвалили сюда пораньше, чтобы занять места. У тебя в доме дали электричество?
– Угу.
Морин покровительственно потрепала его по руке.
– У меня сегодня практически не было времени, чтобы поговорить с Эйброй, но я успела узнать от нее, что в доме кто-то по непонятной причине выкопал яму.
– В чем же дело? – поинтересовался Майк, подавшись вперед. – Если, конечно, ты сам не решил пару часов поразмяться с лопатой и киркой.
– Мне кажется, причина очевидна – кто-то искал в моем доме сокровища, – ответил Эли, пожимая плечами. – Удивляться интересу людей не стоит. В конце концов, Блафф-Хаус – главная местная достопримечательность.
– Я же говорила! – воскликнула Морин и хлопнула мужа по плечу. – Я так и предполагала, а Майк со мной спорил. У него нет ни капли фантазии.
– Знаешь, я пофантазирую, когда ты наденешь ту красную штучку с вырезом на…
– Майк! – оборвал его Эли и подавил смешок.
– Ты клюнула на эту удочку, дорогая… А вот и эти самые начос! – Майк с довольным видом потер руки. – Это объедение, – сообщил он Эли.
– Начос с заправками и салатом, три порции, и салфетки дополнительно, – объявила Эйбра, ставя на стол тарелки. – И ваше пиво «Старый кит». Нуждайтесь. Напоминаю вам, первый бокал за счет заведения, – добавила она увидев, что Эли потянулся за бумажником.
– Когда у тебя будет перерыв? – поинтересовалась у нее Морин.
– Не сейчас, позже, – ответила Эйбра и отправилась принимать заказ у соседнего столика.
– Сколы же у нее работ? – спросил Эли.
– Я не успеваю считать. Ей нравится разнообразие, – ответила Морин, пододвигая к себе тарелку с чипсами. – Надо бы не забыть, что она скоро займется иглоукалыванием.
– Она собирается втыкать в людей иголки?
– Скорее, учится это делать. Ей нравится заботиться о людях. Даже кольца и кулоны, которые она изготавливает, дарят вам радость.
Эли понял, что у него накопились кое-какие вопросы. Причем в немалом количестве. Но их лучше задать, не переходя в режим перекрестного допроса.
– Ей удалось добиться такого разнообразия за очень короткое время. Ведь она здесь относительно недавно.
– Да, три года назад перебралась сюда из Спрингфилда. Тебе стоит как-нибудь расспросить ее.
– О чем?
– О Спрингфилде, – светила Морин и отправила в рот очередную порцию чипсов. – Обо всем, что тебе интересно.
– Кстати, что ты думаешь о шансах «Ред сокс» в этом году? – вмешался разговор Майк.
Морин смерила мужа укоризненным взглядом и поднесла к губам бокал красного вина.
– Ни с кем так не интересно говорить о бейсболе, как с твоей бабулей.
– Да, Майк, бабуля великий любитель бейсбола, – с улыбкой признал Эли.
– Старушка в два счета способна назвать результаты самых давних матчей. Знаешь, я каждые две недели бываю в Бостоне. Как ты думаешь, мне можно как-нибудь навестить ее?
– Мне кажется, она будет рада гостям.
– Майк тренирует младшую лигу, – пояснила Морин. – Эстер – внештатный помощник тренера.
– Твоя бабушка любила наблюдать, как дети играют в бейсбол. – Наконец музыканты сделали перерыв. Майк завладел вниманием Эйбры, жестом показав, что, мол, нам еще пива. – Надеюсь, она вернется хотя бы к концу сезона.
– Было бы неплохо. Мы думали, что она не выкарабкается.
– Ох, Эли, – вздохнула Морин и накрыла его руку своей ладонью.
Раньше он никому об этом не говорил. Тогда почему же это вырвалось у него сейчас? Наверно потому, что перед глазами у него стояла былая Эстер, которой ему так сильно недостает.
– Первые несколько дней… Хирурги сделали ей две операции, чтобы сохранить руку. Локоть раздроблен. Перелом бедра, ребер, травма головы. Все это время ее жизнь висела на волоске. И когда я увидел ее вчера… – «Неужели это было лишь вчера?» – подумал он. – Она уже на ногах, ходит с тростью, потому что считает, что ходунки – это для дряхлых старух.
– Вполне в ее духе, – подтвердила Морин.
– В больнице она сильно похудела, но теперь понемногу набирает вес. Да и выглядит гораздо бодрее. И хотела бы увидеть тебя, – сообщил он Майку.
– Морин тоже хотела бы проведать ее, когда она поправится.
– Я тебя понял.
– Ты собираешься рассказать ей о незваном госте?
– Пока не буду ничего говорить. Да и рассказывать особенно не о чем. Мне и самому интересно знать, сколько раз этот чертов кладоискатель побывал в нашем подвале. И был ли он в доме в ту ночь, когда она упала.
Эли взялся за свой бокал и допил пиво. От него не скрылось, что Майк и Морин обменялись взглядами.
– В чем дело?
– Я сказала то же самое, когда узнала об этих «раскопках» в подвале, – ответила Морин и локтем толкнула мужа в бок. – Разве не так?
– Точно, подтверждаю. Ты так и сказала.
– Он же ответил, что я просто начиталась детективных романов и у меня разыгралось воображение.
– Предлагаю за это выпить. – Однако Эли, не сводил с Морин глаз, лишь покрутил в руках бокал. – Почему вы так подумали?
– Эстер… Знаешь, я терпеть не могу слово «живчик», когда им называют пожилых людей. Лично мне оно кажется оскорбительным. Но она именно такая. Кроме того, готова спорить, что ты не видел ее на занятиях йогой.
– Не видел, – согласился Эли. Такое действительно было трудно представить.
– У нее превосходно развитое чувство равновесия. Ей ничего не стоит принять позу «дерева» и бойцовую позу номер три и… Это я к тому, что у нее прекрасная координация движений. Так что не могла она сама оступиться и упасть с лестницы. Малые дети могут упасть, но никак не наша Эстер.
– Она не помнит, – произнес Эли. – Не помнит, как упала, не помнит, как встала с постели.
– Не вижу ничего неожиданного, особенно если учесть, что она ударилась головой. Но теперь нам известно, что кто-то тайком проникал в дом. Причем это явно какой-то псих, потому что непонятно зачем он копает землю в подвале. Он же напал на Эйбру и оставил ей несколько синяков. Не дай она ему отпор, неизвестно, чем бы все кончилось. Если это один и тот же человек, не удивлюсь, что именно он напугал Эстер или даже столкнул ее.
– Вторая смена! – объявила Эйбра, ставя на стол поднос с бокалами. – Ох, какие серьезные лица у вас!
– Мы только что говорили про Эстер и про того типа, что забрался вчера в дом. Может, все-таки поживешь у нас пару дней? – предложила Морин.
– Но этот подонок проник в Блафф-Хаус, а не «Смеющуюся чайку».
– Но ведь ты сказала, что могла бы опознать его…
– Не вынуждай меня соглашаться с Майком.
– Я редко читаю детективные романы, читала лишь ваши рассказы, – ответила Эйбра, глядя на Эли. – Отличные рассказы, кстати.
– Теперь вы не оставляете мне выбора, и я вынужден заплатить за новые бокалы пива.
Эйбра рассмеялась и протянула ему счет. Затем небрежно провела ладонью по его волосам и положила руку ему на плечо.
Морин под столом лягнула ногу мужа и предложила:
– Эли, может, тебе выступить в нашем книжном клубе?
– Нет, только не это, – выпалил Эли, чувствуя, что него перехватило горло, и поспешил отпить из бокала. – Я все еще пишу мою книгу и закончу ее не скоро.
– Но ты же писатель! У нас в клубе еще никогда не было живого писателя, – заявила Морин.
– У нас выступала Натали Герсон, – возразила ей Эйбра.
– Да, да, конечно. Издала за свой счет сборнички так называемых стихов. Белых, без всякой рифмы. Я была готова засветить самой себе в глаз, лишь бы этот вечер поскорее закончился.
– А мне хотелось засветить в глаз Натали. Делаю перерыв на пять минут, – сказала Эйбра и опустилась бедром на край стола.
– Садитесь, – предложил Эли, пытаясь встать, но она легким толчком усадила его на место.
– Все нормально, я не буду садиться. Знаете, Эли никогда не рассказывает о своей книге. Если бы я писала книгу, то только бы и делала, что трещала о ней без умолку. Окружающие избегали бы меня, и тогда я начала бы приставать к абсолютно незнакомым людям и грузила бы их до тех пор, пока они тоже не стали бы избегать меня.
– Только и всего?
Эйбра шутливо ткнула его кулачком в плечо.
– Мне как-то пришла в голову мысль сочинять тексты к песням. Если бы не мое незнание нот и отсутствие идеи, я бы, наверно, прославилась.
– И поэтому вы занялись иглоукалыванием.
– Это интересно, – улыбнулась она, – и поскольку вы, Эли, проявили интерес, у нас с вами будет тема для разговора. Мне нужна практика, и вы идеально подойдете.
– Боже, что за кошмарная идея!
– Зато это будет бесплатный сеанс иглотерапии.
Кстати, какие у нее чудесные духи! А как искусно она подкрасила глаза! Когда уголков ее губ коснулась улыбка, он уже не мог ни о чем думать. Ему хотелось одного: прикоснуться к ним своими губами. Вернее, если быть точным, не прикоснуться, а жадно впиться в них поцелуем.
– Мы еще поговорим на эту тему, – сказала Эйбра и встала. Взяв поднос, она направилась к соседнему столику прижимать заказ.
– Не удивляйся, если скоро будешь лежать голый у нее на столе, весь утыканный иголками, – предупредил будущую жертву иглотерапии Майк.
Черт побери, я не удивлюсь, если это случится, подумал Эли. Совсем не удивлюсь.
Он просидел в пабе около часа, радуясь общению с приятной компанией. У него даже мелькнула мысль, что ему не придется уговаривать себя прийти сюда еще раз. Это прогресс, пришел к выводу Эли и, пожелав Майку и Морин спокойной ночи, направился к выходу.
– Не хотите пожелать спокойной ночи и вашей славной официантке? – услышал он за своей спиной голос Эйбры.
– Вы были заняты. Господи, возвращайтесь поскорее в зал, здесь холодно!
– Что вы, мне даже жарко – я за последние три часа так набегалась, выполняя заказы. Судя по всему, вам здесь понравилось.
– Да, приятное разнообразие. И друзья ваши мне понравились.
– Морин была вашей доброй знакомой еще до того, как с ней познакомилась я, но вы правы, они с Майком замечательные люди. До свидания, Эли, до воскресенья.
– До воскресенья?
– Ваш массаж. Не забыли? Надо продолжать ваше исцеление, – ответила она. – Даже если вы не будете тянуть и поцелуете меня на прощание.
– Вообще-то я уже оставил вам чаевые.
Эйбра звонко рассмеялась, ее смех возвращал его к жизни, словно глоток прозрачной родниковой воды. Чтобы доказать ей, на что способен, он шагнул ближе и положил руки ей на плечи. Ощущая приятное тепло ее тела, провел по ее предплечьям. Затем наклонился и поцеловал Эйбру в губы.
На этот раз он целует медленно и правильно, мечтательно подумала она. Этот поцелуй выгодно отличался от предыдущего, нервного и торопливого. Эйбра обняла его за талию и ответила на поцелуй.
Он мог дать больше, чем ему казалось, мог ранить сильнее, чем был готов в этом признаться. Она притягивала к себе обе стороны его натуры.
Когда он оторвался от ее губ, Эйбра вздохнула.
– Отлично, Эли. Морин была абсолютно права. Вы это умеете, причем неплохо.
– Боюсь, мои старые таланты немного заржавели.
– Мои тоже. Какое совпадение!
– Скажите, а ваши почему заржавели? – вопросом на вопрос ответил Эли.
– Для этой истории нужна бутылочка вина и теплая комната. Спокойно ночи, мне нужно идти.
– Хотелось бы услышать вашу историю.
Его слова доставили ей удовольствие не меньшее, чем букет роз.
– Я потом расскажу ее вам. Спокойной ночи, Эли.
С этими словами Эйбра скользнула внутрь, туда, где играла музыка, где звучали громкие голоса, оставив Эли одного, возбужденного и растревоженного. Я хочу ее, подумал он, хочу больше всего на свете, хочу даже больше тишины и покоя.
Он зашагал домой под дождем уже начавшейся субботы. Шагая, увлекся сюжетом воображаемой истории и лишь тогда осознал ее связь с реальностью, когда мысленно написал весь эпизод с ветреной ночью, когда дождь стучит в окно, а герой, шагая к пустому дому умершего брата, находит ключ, как реальный, так и метафорический, к стоящей перед ним дилемме.
Обрадованный тем, что слегка продвинулся в развитии сюжета, Эли заставил себя оставить в покое клавиатуру компьютера и отправился в бабушкину комнату со спортивным инвентарем. Ему тотчас вспомнились часы, проведенные в бостонском фитнес-центре с его хитроумными тренажерами. Вся эта чудо-техника была предназначена для создания красивого, крепкого тела под бодрую ритмичную музыку.
Прошли те деньки, напомнил он себе. Но это не значит, что я тоже остался в прошлом.
Веселенькая расцветка бабушкиных спортивных снарядов слегка смутила его. Однако десять фунтов есть десять фунтов. От этого никуда не деться.
Как же надоело чувствовать себя слабым, хилым и дряблым! Как надоело что-то делать, не прилагая усилий, или, что еще хуже, просто плыть по течению.
Если он мог писать – а он доказывал себе это каждый день, – то должен найти в себе силы и для того, чтобы качать мускулы, потеть от усилий, чтобы снова стать прежним. Было бы лучше, думал Эли, взяв пару ярко-красных гантелей, стать тем, кем я должен стать волей судьбы.
Он не был готов заниматься перед зеркалом и потому решил подкачать бицепсы, встав лицом к окну, разглядывая бьющиеся о берег волны, глядя на клочья белой пены, остающейся на камнях, на свет маяка.
Сначала Эли раздумывал о том, в каком направлении отправится его герой, за какой важный сюжетный угол свернет. Затем его мысли переключились на то, какие чувства испытает герой за этим углом. Ведь и он сам, если и никуда не свернул, то, во всяком случае, близок к этому.
Господи, как же хочется на это надеяться!
От гантелей Эли перешел к кардиотренажеру, но выдержал минут двадцать. Вскоре легкие уже жгло огнем, в ногах ощущалась дрожь. Он потянулся, разминая мышцы, с жадностью глотнул воды и вновь вернулся к упражнениям с гантелями. Затем, тяжело дыша, лег на пол.
Уже лучше, сказал он себе. Пусть он провел здесь не целый час, но ощущение такое, будто он участник соревнований по триатлону, хотя и не с лучшими результатами. Зато в нем проснулся голод.
По пути вниз, в кухню, Эли поздравил себя с почином. Есть ему и впрямь захотелось зверски. Что ж, хороший признак.
Наверное, уже пора заносить на бумагу все эти маленькие свершения. Этакие ежедневные заклинания.
Внезапно на него обрушилось нечто еще более неожиданное, чем гламурного цвета гантели.
Запах.
Когда он вошел в кухню, то сразу ощутил запах и лишь затем увидел на столе целую тарелку печенья. Мысль об обычном сандвиче тотчас вылетела в залитое дождем окно.
Он отодрал записку вместе с пищевой пленкой, которой была обтянута тарелка, и сунул в рот первую попавшуюся печеньку.
Пекла в дождливое утро. Слышала, как вы клацаете клавиатурой, и не стала вам мешать, увидимся, завтра в пять.
Эйбра.
Чем же ему отплатить ей за ее старания? Купить цветы? Или что-то еще? Вторая печенька убедила его в бессмысленности букета. Это будет ничтожная плата. Он сунул в рот третью и включил кофеварку. Будет лучше, если он разожжет камин, наугад возьмет в библиотеке какую-нибудь книжку и устроится возле огня с чашкой кофе.
Он разжег в камине такое сильное пламя, что оно вскоре зарокотало в дымоходе. Отблески огня, тепло и потрескивание поленьев превосходно контрастировали с непогожей дождливой субботой. Войдя в библиотеку, Эли принялся разглядывать книжные полки.
Романы, биографии, книжки по домоводству, поэзия, книги по садоводству и животноводству, руководства по занятиям йогой – очевидно, бабушка не на шутку ею увлеклась, – старая книга о хороших манерах, подборка книг, посвященных Виски Бич. Кстати, на пару романов стоит обратить внимание. Что еще? Фольклор, кое-что по истории семейства Лэндонов. И несколько книг о пиратах и местных легендах.
Он машинально вытащил переплетенный в кожу том, озаглавленный «Калипсо». Обреченные сокровища».
Если вспомнить яму, вырытую кем-то в подвале, это может оказаться весьма полезным чтивом.
Устроившись на диване, обтянутом темно-коричневой кожей, Эли принялся жевать печенье и читать. В старой книге, опубликованной на стыке девятнадцатого-двадцатого веков, имелись иллюстрации, географические карты, биографические сведения о тех, кого автор считал главными фигурами, имевшими отношение к легендарным сокровищам. Незаметно для себя Эли с головой окунулся в последний судьбоносный рейс «Калипсо», которым командовал не слишком кровожадный пират и контрабандист Натаниэл Брум.
В книге он был изображен этаким дерзким и отважным красавцем, хотя явно уступал пиратам, сыгранным Эрролом Флинном [9] и Джонни Деппом.
Эли прочел про морское сражение между «Калипсо» и «Санта Катериной». Описание было сделано в бескровном, приключенческом стиле, что наводило на подозрения относительно пола создателя сего опуса. Скорее всего, под именем Чарльз Дж. Хавершем скрывалась женщина.
Абордаж и потопление «Санта Катерины», истребление большей части ее экипажа обернулось приключениями в открытом море, приправленными изрядной порцией романтики. По мнению Чарльза Хавершема, приданое Эсмеральды было магически пропитано сердцем его влюбленной хозяйки, и поэтому бриллианты мог хранить лишь тот, кто изведал истинную любовь.
– Серьезно? – хмыкнул Эли и сжевал еще одно печенье. Он, возможно, отложил бы эту книгу и выбрал другую, но автор, судя по всему, работал над ней с редким воодушевлением. Стиль оказался неплох, а отдельные страницы вышли очень даже забавными и увлекательными. Да и в познавательности книге трудно отказать. Короче говоря, Эли, сам того не желая, погрузился в те аспекты легенды, о которых раньше даже не подозревал.
Ему не нужно было верить в созидательную и преображающую силу любви – в данном случае это были наделенные магическими свойствами алмазы и рубины, – чтобы получать от книги удовольствие. Он по достоинству оценил романтические наклонности автора. Из текста следовало, что отчаянный романтик капитан Брум и был тем непритязательным моряком, спасшимся после судьбоносного крушения «Калипсо».
Он дочитал всю книгу до ее трагического (и все же романтичного) конца, затем перелистал, чтобы заново рассмотреть иллюстрации. Согревшись теплом камина, Эли от съеденного в избытке печенья впал в сладостную кому и задремал с книгой на груди. Ему приснились морские сражения, пираты, сверкающие бриллианты, разверстое сердце юной женщины, а также измены, месть и смерть.
Нашлось в его сне место и для Линдси. Жена лежала в яме, вырытой в подвале Блафф-Хауса, причем камни и земля были обагрены ее кровью. Видел он и себя, склонившегося над ней с киркой в руках.
Проснулся Эли весь в поту. Дрова в камине давно превратились угли. Тело после сна в неудобной позе одеревенело. Не чувствуя себя до конца проснувшимся, он встал с дивана и вышел из библиотеки.
Последний образ сна оказался таким пугающе живым и отчетливым и так подробно запечатлелся в памяти, что он спустился в подвал и прошел по подземному лабиринту. Остановившись у края ямы, Эли заглянул в нее, чтобы лично убедиться, что бездыханного тела его жены там нет.
Идиот, сказал он самому себе. Только идиот может пойти проверять нечто невозможное, зыбкое, порожденное фантазиями сна. А все эта глупая книжка и съеденное в избытке печенье! В равной степени наивно полагать – и надеяться, – что, если Линдси не снилась ему несколько ночей подряд, значит, он навсегда избавился от этого кошмара.
Как бы глупо все это ни было, увы, его оптимизм и былая энергия растаяли, как сахар в чашке с горячим чаем. Значит, он должен занять себя чем-то полезным. Нельзя допустить, чтобы вокруг него сгустился мрак безумия. Боже, как же не хочется снова с боем пробиваться назад, к свету!
Наверное, следует засыпать эту чертову яму в подвале, сказал он себе, возвращаясь в дом. Нет, прежде нужно поговорить с Винни и только потом засыпать ее. Покончить с этим делом раз и навсегда и послать к чертям того идиота, искателя сокровищ, что забирался в Блафф-Хаус.
Он сам не заметил, как взлелеял в себе искру гнева – все-таки это лучше депрессии, – и по пути обратно в дом принялся ее раздувать. Ему удалось превратить искру в пожар, призванный испепелить того, кто осмелился вторгнуться в его фамильный особняк.
Хватит с него гадостей. Довольно того, что кто-то мог проникнуть в его городскую квартиру, убить его жену и тем самым навлечь на него, Эли Лэндона, подозрения в этом убийстве. Ему надоело чувствовать себя жертвой.
Он шагнул на кухню и застыл на месте.
Эйбра стояла, держа в одной руке телефон, а в другой пугающего вида огромный кухонный нож.
– Хочу надеяться, что вы собрались всего лишь нашинковать большую морковку.
– О господи, Эли! – воскликнула она и бросила нож на стол. – Я пришла к вам и увидела, что дверь в подвал открыта. Вы не ответили, когда я позвала вас. Затем услышала чьи-то шаги и… жутко испугалась.
– Страх обычно заставляет людей убегать. Разумный страх заставляет убегать и звонить в полицию. Остаться на кухне с ножом в руках – вовсе не проявление мужества или разума.
– Мне было страшно, но я пыталась действовать разумно. Мне нужно было… могу я… Впрочем, неважно. – С этими словами Эйбра взяла бокал и достала из холодильника бутылку вина. Вытащив штопором пробку, она плеснула вина, как будто это был сок к завтраку.
– Я напугал вас. Простите, – извинился Эли, заметив, что ее руки все еще дрожат. – Но ведь иногда приходится спускаться по лестнице вниз.
– Сама знаю. Дело не в этом. Просто… – Она отпила из бокала и сделал глубокий вдох. – Эли, нашли Кирби Дункана.
– Отлично. – Гнев был готов вернуться к нему, имея на этот раз конкретную цель. – Хотел бы я поговорить с этим сукиным сыном.
– Вряд ли вам это удастся. Полицейские нашли его тело. Он упал с площадки маяка вниз, на камни. Я заметила полицейских, увидела, что там почему-то собралось много народа, и тоже решила посмотреть. Дункан мертв.
– Как это случилось?
– Не знаю. Наверно, упал.
– Слишком как-то все просто получается, вам не кажется? – Они снова придут ко мне, подумал Эли, имея в виду полицию. Снова будут задавать вопросы. Этого не избежать.
– Не думаю, что кто-то решит, будто вы имеете к этому отношение.
Эли покачал головой. Его совсем не удивило, что она как будто прочитала его мысли. Взяв бокал, он сделал из него долгий глоток.
– Мне от них никуда не деться. Они придут ко мне. Но на этот раз я буду готов. Вы пришли и сообщили мне о смерти Дункана, так что теперь я в курсе событий.
– Никто из тех, кто вас знает, ни за что не поверит, что вы имеете к этому какое-то отношение.
– Может, вы и правы, – ответил Эли и протянул ей бокал. – Но это лишь разбудит у зверя аппетит. Человека, обвиненного в одном убийстве, легко обвинить и в другом. Его легко забросать грязью, и часть этой грязи погубит и вас, если вы не будете держаться на расстоянии.
– Да пошли они! – сердито отозвалась Эйбра, сверкнув глазами. К ее лицу вернулся прежний румянец. – Но, прошу вас, больше меня так не оскорбляйте.
– Это не оскорбление, а предупреждение.
– К черту такое предупреждение. Я хочу знать, что вы будете делать, если уверены в том, что кое-кто считает вас причастным к этому убийству. Ведь в этом случае грязью закидают вас.
– Я сам пока не знаю. – Сказав это, Эли покривил душой. – Зато знаю другое: никому не выгнать меня из Блафф-Хауса или из Виски Бич. Я буду жить здесь ровно столько, сколько захочу.
– Этого вашего решения достаточно. Приготовить вам поесть?
– Нет, спасибо, я наелся печенья.
Эйбра посмотрела на стоящую на столе тарелку и от удивления разинула рот, насчитав в ней всего шесть печенюшек.
– Боже праведный! Да там же было две дюжины! Вам станет плохо.
– Может, и станет. Ступайте домой, Эйбра. Вам не следует быть здесь, когда приедут копы. Боюсь ошибиться, но, по-моему, они будут скоро.
– Мы можем вдвоем поговорить с ними.
– Лучше не надо. Я позвоню своему адвокату, поставлю его в известность. Поезжайте домой и закройте двери.
– Уговорили. Я приеду к вам завтра. Прошу вас, позвоните мне, если что-то случится.
– Я сам со всем справлюсь.
– Нисколько не сомневаюсь, – произнесла она и наклонила голову. – Что с вами, Эли?
– У меня был хороший день. Почти хороший. В последнее время такое стало случаться со мной чаще. Я справлюсь, поверьте мне.
– Тогда увидимся завтра. – Эйбра поставила бокал на стол и прикоснулась ладонями к его лицу. – И вы попросите меня остаться у вас. Надо поразмыслить, как мне реагировать на предложение.
С этими словами она легонько коснулась губами его губ, затем набросила на голову капюшон толстовки и вышла из кухни.
Эли поймал себя на том, что мучается тем же самым вопросом. Что ж, рано или поздно, но подходящий момент настанет.
