• Следствие ведет Ева Даллас, #17

ГЛАВА 11

 Ева выдержала пресс-конференцию, озвучивая мнение своего начальства. Собственное мнение ей пришлось оставить при себе, в результате чего она кипела от ярости всю дорогу домой.

 – Даллас… – Пибоди осмелилась заговорить, только когда они уже подъезжали к воротам. Таким образом, если бы Ева вытолкнула ее из машины, ей бы не пришлось далеко идти. – Только не отрывай­те мне голову, ладно? Вы сейчас сделали то, что должны были сделать.

 – Я должна расследовать дело и закрыть его!

 – Да, но иногда наша работа требует не только этого. Многие люди этой ночью будут спать спокой­но, так как они услышали, что их компьютеры не поджарят им мозги, когда они будут получать элек­тронную почту. И что с их детьми не случится той же беды, когда они будут выполнять домашнее зада­ние. Это очень важно.

 – Хочешь знать мое мнение? – Ева проехала через ворота, не снижая скорости, так что сердце сидящей рядом с ней Пибоди подскочило к самому горлу. – Я думаю, что люди не всегда должны ве­рить тому, что они слышат.

 – Не понимаю.

 – На самом деле, пока мы их не обезвредим, опасность угрожает каждому. Может быть, тем, кто заражает компьютеры, не нравится образ жизни мистера Смита. Может быть, они решат, что ему не следует посещать порносайты, заходить в стрип-клуб после утомительного рабочего дня или иногда баловаться «зонером» вместе с красавицей-женой. Значит, пора преподать мистеру Смиту урок, чтобы другие не следовали его примеру.

 – Но ведь они уничтожают только совратителей детей! Я не говорю, что это правильно, Даллас. Но существует большая разница между педофилом или наркодилером, сбывающим товар школьникам, и обычным человеком, который подбадривает себя «зонером» в субботу вечером.

 – Да неужели? – Ева остановила машину у па­радного входа. – Закон не наказывает мистера Смита и ему подобных, но если их накажут «Иска­тели Чистоты», многие подумают: «Черт побери, а ведь это не так плохо. Раз копы не делают свою работу, пускай ее делает кто-то еще». Почему-то ни­кого не смущает, что суд оправдал Мэри Эллен Джордж. А что, если она действительно была неви­новна?

 – Но ведь это не так?

 – Да, но следующая жертва может оказаться не­виновной. Эти люди сами решают, кто виновен, а кто нет. По каким критериям, по какой системе, по какому праву? Только по своим собственным. Сей­час общественное мнение на их стороне. Но по­смотрим, что скажут добропорядочные граждане, когда такое начнет происходить у них дома.

 – Вы в самом деле думаете, что это может слу­читься?

 – Безусловно, если мы их не остановим. Эти люди взяли на себя некую высокую миссию, а эта категория – самая опасная.

 «Кому, как не мне, это знать? – подумала Ева, выйдя из машины. – Я сама выполняю миссию с тех пор, как получила значок».

 

 Войдя в дом, она впервые за долгое время не ощутила раздражения при виде Соммерсета, поджи­давшего ее в вестибюле.

 – Я бы хотел знать, лейтенант, сколько ваших гостей останется на ночь.

 – Это не гости, а копы. Поднимайся, Пибоди, я должна кое-что сделать внизу.

 – Да, сэр. – Решив, что под «кое-чем» подразу­мевается обычная пикировка с Соммерсетом, Пибо­ди поспешила к Макнабу.

 – Опишите мне состояние Макнаба, причем на простом английском, – потребовала Ева.

 – Без изменений.

 – Этого недостаточно. Вы ничего не предпри­нимали?

 – Нервы и мышцы не реагируют на стимулиро­вание.

 Ева нахмурилась.

 – Может быть, нам следовало оставить его в больнице, а не привозить сюда?

 – Едва ли в больнице можно было сделать для него больше, чем здесь, в течение первых суток.

 – Первые сутки уже миновали, а изменений все еще нет. – Ева посмотрела на бледную физионо­мию Соммерсета. – Говорите прямо – каковы его шансы?

 – Они уменьшаются с каждым часом.

 Ева закрыла глаза и отвернулась, но Соммерсет успел увидеть, как ее лицо исказилось, словно от мучительной боли.

 – Макнаб молод и крепок, лейтенант, так что надежда есть. То, что ему разрешили работать, дер­жит его ум в активном состоянии и отвлекает от случившегося несчастья. Это тоже нельзя сбрасы­вать со счетов.

 – В результате его отправят на пенсию по инва­лидности или засадят в какую-нибудь каморку вы­полнять бумажную работу. После этого Макнаб ни­когда не будет чувствовать себя копом. Он всегда ходил гоголем, а сейчас прикован к этому чертову креслу!

 – Рорк уже договорился с клиникой в Швейца­рии. – Соммерсет подождал, пока Ева снова повер­нулась к нему. – Если улучшения не произойдет, Макнаба доставят туда на будущей неделе. У них впечатляющий процент успешного восстановления нервов. Лечение будет продолжаться, пока не…

 – Ну, и какой же это процент?

 – Семьдесят два процента больных с поврежде­ниями, как у Макнаба, выздоравливают полностью. Впрочем, он может выздороветь сам по себе через день и даже через час.

 – Но шансы на это ничтожны?

 – Да. Мне очень жаль.

 – Мне тоже.

 Ева шагнула к лестнице, но Соммерсет снова ок­ликнул ее.

 – Лейтенант, Макнаб притворяется, что не бо­ится, но он очень напуган.

 – Пули разрывают плоть и ломают кости, – пробормотала Ева. – Но «Искатели Чистоты» поль­зуются другим оружием. Оно куда коварнее и гряз­нее.

 

 Поднявшись к себе в кабинет, она застала свою команду во время отдыха. Все потягивали напитки по своему выбору. Джейми кормил Галахада кусоч­ками сандвича размером со штат Юта. Пибоди, примостившись на подлокотнике кресла Макнаба, сообщала подробности пресс-конференции.

 – Вижу, работа кипит вовсю, – заговорила Ева. – Держу пари, террористы дрожит от страха.

 – Каждые несколько часов нужно давать отдых глазам и клеткам мозга, – отозвался Фини.

 Ева перешагнула через вытянутые ноги Рорка, с трудом удержавшись, чтобы не пнуть их как следу­ет, подошла к своему столу и опустилась на стул.

 – Может быть, покуда ваши глаза и клетки от­дыхают, кто-нибудь соизволит информировать меня о достигнутых результатах?

 – Ты что, опять пропустила ленч? – осведомил­ся Рорк.

 – Да, пропустила! Из-за женщины, которая по­весилась на собственных простынях. Из-за мелких скучных подробностей серийных убийств. Из-за малоприятной встречи с муниципальными чинов­никами, которых куда больше интересует собствен­ный имидж в СМИ, чем несчастные жертвы. – Ева оскалилась в улыбке, заставившей Джейми съе­житься на своем стуле. – А как прошел твой день?

 Поднявшись, Рорк взял половину сандвича, ко­торую Джейми и кот не успели съесть, и положил перед Евой.

 – Ешь.

 Ева отодвинула сандвич в сторону.

 – Докладывай!

 Фини покачал головой.

 – Давайте обойдемся без кровопролития. – Эта пара напоминала ему бодающихся быков. – Мы до­бились определенного прогресса, поэтому позволи­ли себе отдохнуть. Нам удалось создать защитную систему, частично фильтрующую вирус. Мы почти выделили инфекцию в компьютере Когберна, кото­рую сейчас анализируют. Если результат будет по­ложительный, мы сможем смоделировать остаток программы, не обращаясь к зараженному оборудо­ванию.

 – Как скоро?

 – Не знаю. Таких программ я никогда не видел. Она закодированная и самоотключающаяся. Сейчас мы работаем с обрывками, которые выудили, преж­де чем эта хреновина уничтожила себя.

 – Поджарилась не только программа, но и весь компьютер, – вмешался Джейми. – Но мы раздо­были кое-какие данные. Их было бы достаточно для имитации, если бы у Рорка оставалась еще минута или хотя бы сорок пять секунд, но…

 Он замолчал, потому что Ева медленно подня­лась. Ее движение напомнило ему змею, свертываю­щуюся в кольцо перед укусом.

 – Ты работал на компьютере Когберна?

 – Да, – спокойно ответил Рорк.

 – Работал на зараженном аппарате, используя экспериментальный фильтр, который в результате не выдержал? И ты сделал это без санкции руково­дителя группы?

 – Даллас! – Фини тоже встал, не дрогнув под испепеляющим взглядом Евы. – За ту часть расследования, которая связана с электроникой, отве­чаю я.

 – Сейчас ты у меня в подчинении! Ты отлично знаешь, что меня следовало уведомить об операции!

 – Это моя вина.

 – Вот как? – Она снова посмотрела на Рорка. – Вон отсюда!

 Странно, но все, кроме Рорка, приняли этот при­каз на свой счет. Всеобщий исход походил на бегст­во. Прежде чем закрыть за собой дверь, Фини дал Джейми подзатыльник.

 – За что? – буркнул Джейми, потирая ушиблен­ное место.

 – Сам знаешь.

 

 Ева радовалась, что ее и Рорка разделяет стол. Она сама не знала, что бы сделала без этого симво­лического барьера.

 – Ты можешь распоряжаться половиной земно­го шара, но не моим расследованием, моими опера­циями и моими людьми!

 – Я и не испытываю подобных желаний, лейте­нант. – Голос Рорка был таким же холодным, как и голос Евы.

 – А чем, по-твоему, ты занимался? Что ты дока­зал, подвергнув себя воздействию неопознанной инфекции? Что у тебя самый большой член?

 Рорк сверкнул глазами.

 – У тебя был очень трудный день, и я это учиты­ваю. Поэтому объясняю: было необходимо испы­тать фильтр, а программу выделить и проанализиро­вать.

 – Каким образом? С помощью компьютерного моделирования или…

 – Ты не электронщик, – перебил ее Рорк. – Хоть ты и руководишь расследованием, но лабораторная деятельность за пределами твоего понима­ния.

 – Не учи меня, что в пределах моего понима­ния, а что нет!

 – Приходится. Я мог бы потратить час, объяс­няя технические подробности, а ты не поняла бы даже половины. Это не твоя сфера, а моя.

 – Ты всего лишь…

 – Не тычь мне в нос мой статус гражданского консультанта. Тебе потребовалась моя помощь, поэ­тому я стал членом твоей группы.

 – Я быстро могу тебя исключить!

 – Можешь, – кивнул Рорк. Внезапно он схва­тил Еву за рубашку и потянул к себе. – Но ты этого не сделаешь, потому что жертвы значат для тебя больше, чем даже твоя гордость.

 – Но не больше, чем ты.

 – Черт возьми! – Рорк отпустил ее и сунул руки в карманы. – Это удар ниже пояса.

 – Ты не имел права рисковать собой! Тем более тайком от меня!

 – Это было необходимо. Кроме того, я не дейст­вовал вслепую. Я же не дурак.

 Рорк подумал об оружии, которое приготовил на всякий случай, и о пуговице, к которой прикоснул­ся, как к талисману, перед началом работы. Конеч­но, он не дурак, но сейчас чувствовал себя круглым идиотом.

 – Четыре электронщика в этой лаборатории со­гласились со мной. За моим состоянием следили по мониторам, и вся операция была ограничена деся­тью минутами.

 – Однако фильтр взорвался?

 – Да, взорвался, через восемь минут. У Джейми есть на этот счет кое-какие идеи, которые кажутся мне толковыми.

 – Сколько времени ты оставался без защиты?

 – Меньше четырех минут. Никаких дурных пос­ледствий. – Усмехнувшись, он добавил: – Кроме легкой головной боли.

 Еве хотелось его задушить.

 – Это не смешно!

 – Может быть. Если так, прошу прощения. На самом деле мои медицинские показатели отличные, а главное – мы получили частичную картину ин­фекции. Пойми, Ева, для этого требовался опера­тор, знающий все трюки. Если бы этого не сделал я, то сделал бы Фини.

 – Думаешь, мне от этого легче? Кстати, почему ты, а не он? – осведомилась Ева. – Сомневаюсь, что Фини так легко уступил тебе эту честь.

 – Мы решили проблему логическим путем. Бро­сили монету.

 – Ты… – Ева замолчала и потерла лицо ладоня­ми. – Кое-кто намекнул мне сегодня, что я предпо­читаю думать и действовать по-мужски. Если это называется «действовать по-мужски», то упрек не­справедлив. – Она подняла на него глаза. – Воз­можно, лабораторная часть расследования за преде­лами моего понимания, но она остается под моим руководством. Я требую, чтобы меня информирова­ли и советовались со мной о любом шаге, кото­рый чреват риском для кого-либо из членов моей группы.

 – Согласен. Ты права, – признал Рорк. – Тебя следовало информировать. Прости, что я этого не сделал.

 – Извинение принято. И хотя я уже превысила свою долю извинений на сегодняшний день, но добавлю еще одно. Прости, что я вовлекла в спор твой член.

 – Принято.

 – Мне нужно спросить тебя кое о чем.

 – Спрашивай.

 Ева почувствовала спазм в желудке, но она долж­на была задать этот вопрос.

 – Если ты считаешь, что действия «Искателей Чистоты» оправданны, что жертвы заслужили такую участь, то почему ты рисковал собой, чтобы помочь мне их остановить?

 – Господи, Ева, ты напоминаешь мне шахмат­ную доску, где все только белое или черное! Если я не чувствую жалости к типам вроде Фицхью, зна­чит, я на стороне террористов?

 – Я имела в виду не совсем это…

 – По-твоему, я способен найти оправдание то­му, что произошло с этим беднягой Хэллоуэем?

 – Нет. Но с остальными… – Ева смутилась.

 – Разумеется, с философской точки зрения зло должно быть уничтожено любыми средствами. Но я не настолько глуп и эгоцентричен, чтобы верить в возможность достижения «Абсолютной Чистоты» с помощью пролития крови и бессудных расправ. Ко­нечно, я допускаю отдельные исключения…

 – В том-то и дело!

 – А ты – нет. – Рорк усмехнулся. – Тут мы с тобой расходимся во мнениях.

 – Знаю. И это меня беспокоит.

 – Еще бы. Я не могу быть «абсолютно чистым» в твоих глазах.

 – Мне это и не нужно! Просто… Я совсем запу­талась. Возможно, причина в том, что я тоже не мо­гу испытывать жалость к таким, как Фицхью и Когберн. Но меня возмущает и оскорбляет то, что большинство оправдывает их палачей. Никто не имеет права уничтожать неугодных себе простым нажати­ем кнопки!

 – Я не говорю, что ты не права. Но моя мораль более гибкая, чем твоя. Могу тебя успокоить одним: я в любом случае не одобряю их методы. Если ты борешься со злом, то делай это лицом к лицу и не рекламируй свои действия, словно продажу новой серии спортивных машин. – «Как делаешь ты, – до­бавил про себя Рорк. – И как делал я». – Ешь свой сандвич.

 – Похоже, наши взгляды на это ближе, чем мне казалось. – Успокоившись, Ева надкусила санд­вич. – Господи, с чем он?

 – Думаю, со всем, с чем только можно. Маль­чишка ест так, словно пищу вот-вот должны запре­тить, и он стремится проглотить все одним махом.

 Ева съела еще один кусок.

 – Вкусно. По-моему, там солонина и шоколад.

 – Меня такое сочетание не удивляет… Прежде чем оставить эту тему, я хочу назвать тебе еще одну причину того, что я сделал сегодня.

 – Тебе хотелось покрасоваться?

 – Естественно, но я имел в виду не это. Я посту­пил так потому, что, несмотря на все мои чувства и убеждения, я верю в тебя. А теперь запей сандвич кофе, и мы продемонстрируем тебе наши резуль­таты.

* * *

 Хотя Ева не была электронщиком, она знала ос­новные принципы компьютерных технологий. Од­нако разобраться в отпечатанной копии данных, которые Рорк успел извлечь из аппарата Когберна, она могла с таким же успехом, что и пытаться рас­шифровать иероглифы.

 – Потрясающая штука! – втолковывал ей Джейми, наблюдая за раскодированием программы. – Любителю это не под силу. Такое мог придумать только классный специалист.

 Ева покачала головой:

 – Сомневаюсь, что это дело рук одного про­граммиста. Единственное, в чем мы можем быть уверены, что здесь поработали люди, обладающие глубокими знаниями не только в электронике, но и в медицине – точнее, в неврологии.

 – Да, для этого нужна целая группа, – согла­сился Фини. – А также первоклассное оборудова­ние, изолированное помещение и очень много де­нег.

 – Вам удалось разобраться, как действует эта программа?

 – Она действует на глаза и уши, – отозвался Джейми, поворачиваясь на вращающемся кресле от одного компьютера к другому. – Человек забавля­ется какой-нибудь электронной игрой, а свет и звук бомбардируют его глаза и уши незаметно для него. Знаете, как действуют свистки для собак, которые не могут слышать люди?

 – Представляю.

 – Ну, примерно в том же состоит идея этого ви­руса. Мы еще не получили спектральную или час­тотную схему, но обязательно получим. Вся фишка в том, что вирус проникает в компьютер, не портя его и не выводя из строя ни одну из программ.

 – Но убивает оператора, – добавила Ева.

 – Убивает, это точно, – согласился Джейми. – Сейчас мы выясняем, сколько это занимает времени, но нужен минимум час, а может, и все два, что­бы инфекция проникла в мозг.

 – Мы это пока не подтвердили, – напомнил ему Фини.

 – Первая система защиты не выдержала, – вме­шался Макнаб. – Но она продержалась достаточно долго, чтобы мы получили необходимые данные для создания следующей.

 – И сколько времени это займет? – осведоми­лась Ева.

 Макнаб пожал здоровым плечом.

 – Часа два или еще больше, если придется ждать, пока мы взломаем код.

 – Чего ради? – Джейми глотнул пепси из бу­тылки. – Вы взломаете один уровень, и тут же вы­скочат еще шесть. Я собираюсь попробовать более короткий путь на другом компьютере.

 – Действуй. Кстати, Джейми, – Рорк положил руку на плечо мальчика, – тебе придется оставаться здесь, пока мы не разберемся в этом окончательно.

 – Клево! – Джейми повернул кресло к очеред­ному компьютеру.

 – О'кей, я сообщу вам новости, и мы продол­жим работу. – Ева подождала, пока всеобщее вни­мание сосредоточится на ней. – А ты, – она указа­ла на Джейми, – занимайся своим делом.

 Джейми недовольно поджал губы, но снова по­вернулся к монитору.

 – Заключение медэксперта соответствует вашей теории атаки вируса на зрение и слух. Он также по­лагает, что с началом распространения вируса про­цесс становится необратимым. Последняя жертва, Мэри Эллен Джордж, согласно показаниям свидетелей, восемь дней назад не проявляла никаких симптомов. Мы не нашли никого, кто контактировал бы с ней после этого времени. Анализируя об­становку на месте происшествия, я пришла к выво­ду, что жертва, ощутив недомогание, пыталась справиться с ним с помощью лекарств. Она отключила связь и легла в постель, взяв с собой ноутбук и под­вергнув себя, таким образом, дальнейшему инфицированию.

 – Фицхью тоже заперся в квартире, – напо­мнил Фини.

 – Да, как и Когберн, пока его не разозлил сосед. Хэллоуэй был инфицирован на работе, но также за­крылся в твоем кабинете. Очевидно, поиски убежи­ща или изоляции являются одним из симптомов.

 – Думаю, они его специально запрограммирова­ли, чтобы уменьшить шансы на постороннее вме­шательство, – вставил Рорк.

 – Согласна. «Искателям Чистоты» не нужны проклятия родственников невинных жертв. Они по­ражают определенные цели и ищут внимания СМИ, играя в господа бога и в политику.

 – Гремучая смесь!

 – Именно поэтому нью-йоркский полицейский департамент прибегает к такому же сочетанию. Мэ­рия и полиция подкармливают прессу своими блю­дами. На переднем плане – вице-мэр Франко.

 – Хороший выбор, – одобрил Рорк. – Толко­вая, привлекательная и сильная женщина, но не по­давляет окружающих.

 – Это тебе так кажется, – усмехнулась Ева.

 – Неважно, какая она на самом деле, я говорю о ее имидже. Используя в качестве представителя не мэра, а Франко, мэрия создает впечатление, что это не кризис, а всего лишь проблема. А полиция, вы­двигая вперед тебя, добавляет элементы компетентности и надежности. Город в женских руках, забот­ливых и в то же время сильных.

 – Что за чушь!

 – Вовсе нет, – вмешался Бэкстер. – Они ловко придумали, Даллас, хотя для тебя это, конечно, боль в заднице. Вы обе превосходно выглядите на экра­не, создавая приятный контраст – что-то вроде во­ительницы и богини. А увидев серьезные и строгие лица Уитни и Тиббла и услышав несколько замеча­ний мэра о его полном доверии к нью-йоркской по­лиции, люди успокоятся и не станут устраивать бес­порядки на улице, мешая транспорту.

 – Ты явно упустил свое призвание, Бэкстер. Тебе следовало бы заниматься пиаром.

 – И отказаться от тепленького местечка с ши­карной зарплатой?

 Ева засмеялась.

 – Чушь или нет, но таков план кампании, одоб­ренный департаментом. Если мы в ближайшее вре­мя не добьемся значительных успехов, мне придется рекламировать правосудие в утренних шоу. И учти­те: если такое случится, я заставлю всех вас пожа­леть об этом. – Она повернулась к двери: – Пибоди, пошли со мной.

 

 Когда они вернулись в ее кабинет, Ева снова об­ратилась к Пибоди:

 – Не нависай все время над Макнабом. Он по­думает, будто ты беспокоишься.

 – Но я действительно беспокоюсь. Уже прошли целые сутки…

 – Беспокойся, сколько твоей душе угодно, но не позволяй ему это видеть. Он тоже боится, но изо всех сил старается этого не показывать. Если тебе нужно дать выход своим чувствам – иди в сад и кричи во все горло.

 – Вы тоже так делаете?

 – Иногда. А иногда я пинаю неодушевленные предметы или занимаюсь первобытным сексом с Рорком. Последний способ не для тебя, – быстро добавила Ева.

 – Жаль. Это улучшило бы мое состояние и сде­лало бы меня куда более продуктивным членом следственной группы.

 – Ценю твое чувство юмора. Принеси мне кофе.

 – Сейчас. Пожалуй, я попробую способ с выхо­дом в сад.

 

 Ева села за компьютер и начала пробиваться к данным о Мэри Эллен Джордж.

 Файлы были запечатаны. Ева получила санк­цию, но Детская служба тут же перешибла ее орде­ром на временный запрет к доступу, который мож­но было отменить только через суд. Ева понимала, что на это уйдет несколько дней, если только она не воспользуется обходным путем. А поскольку она таких вещей не любила, то решила для начала ис­пробовать более законные методы.

 Третий раз за день Ева позвонила детективу сер­жанту Томасу Дуайеру, и наконец ей удалось застать его, а не автоответчик.

 – Сержант, это лейтенант Даллас. Я уже давно пытаюсь с вами связаться.

 – Я в суде. Сейчас перерыв. Чем могу служить, лейтенант?

 – Я руковожу расследованием убийств, совер­шенных «Искателями Чистоты». Вы слышали о них?

 – Кто же не слышал? Вы звоните мне из-за этого ублюдка Фицхью?

 – Я стараюсь раскопать все возможные данные. Вы ведь участвовали и в следствии по делу Мэри Эллен Джордж?

 – Да. Мы были уверены, что ей не отвертеться, но ошиблись. А при чем тут Джордж?

 – Она тоже мертва.

 – Значит, колесо продолжает вертеться… К со­жалению, я вряд ли смогу сообщить вам о них что-нибудь, чего нет в досье.

 – Что, если я угощу вас пивом после суда? Я в тупике, Дуайер. Мне нужна любая помощь.

 – Знаете бар О'Мэлли на 23-й улице недалеко от Восьмой авеню?

 – Найду.

 – Заседание кончится через час.

 – Встретимся в баре. – Ева посмотрела на ча­сы. – Ровно в пять.

 – Договорились. Нас уже зовут. До скорого.

 

 Ева положила трубку как раз в тот момент, когда Пибоди поставила на стол чашку кофе.

 – Ну что, стало лучше после сада?

 – Да. Только горло болит. Между прочим, ваш холодильник забит пепси.

 – Джейми, очевидно, поглощает ее бочками. Скажи Соммерсету, что…

 Ева не договорила, так как в комнату ворвался ураган в лице Мейвис Фристоун.

 Двухдюймовые платформы пурпурных гелевых сандалий нисколько не препятствовали стремитель­ности ее движений. Такого же цвета мини-юбка и полоска ткани на груди прикрывали только необхо­димый минимум. Волосы были заплетены в сотни разноцветных косичек.

 Мейвис обежала вокруг стола – гель на ее ногах издавал хлюпающие звуки – и сжала Еву в объятиях с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

 – Это лучший день в моей жизни! Я обожаю тебя, Даллас!

 – Тогда почему ты пытаешься меня задушить?

 – Прости. – Мейвис отпустила Еву, но тут же схватила ее за руку. – Я должна поговорить с тобой.

 – Не могу. – Ева едва не задохнулась от каш­ля. – Даже если бы могла физически, я тону в де­лах. Позвоню, когда выплыву на поверхность.

 – Но это очень важно! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – Мейвис подпрыгивала при каждом слове, и от мелькания красок перед глазами у Евы кружилась голова.

 – Ладно, даю тебе две минуты. Говори побы­стрее.

 – Это личное. Прости, Пибоди, но не могла бы ты…

 – Пибоди, найди Соммерсета и скажи, чтобы он заказал грузовой самолет, полный пепси.

 – Только закрой дверь! – воскликнула Мей­вис. – Спасибо.

 Она все еще подпрыгивала, на ее пальцах по­блескивали кольца, а на левой руке спираль в форме змеи тянулась от запястья к локтю. Ева опасалась, что отпечаток этого украшения навсегда запечатлел­ся на ее шее.

 – Говори скорее, Мейвис, – повторила она, от­хлебнув кофе. – Я действительно очень занята. Где тебя носило?

 – На курорте Олимпус. Недельный ангажемент в казино «Аполло». Потрясающе! Вернулась сегодня утром.

 – Рада за тебя. – Ева перевела взгляд на эк­ран. – Встретимся, когда я освобожусь, и ты все мне расскажешь.

 – Я залетела!

 – Поздравляю. Мы это отметим… – Мозг Евы автоматически продолжал обрабатывать прочитан­ные на экране данные, но внезапно в голове у нее что-то щелкнуло. – Что ты сказала?

 – Я залетела! – Мейвис прижала ладони ко рту. Ее глаза, сегодня такие же пурпурные, как туфли, плясали, словно пара девиц из кордебалета.

 – Ты… – Ошарашенная Ева уставилась на го­лый пупок Мейвис, из которого свешивались три блестящие цепочки. – У тебя там что-то растет?

 Мейвис кивнула.

 – Малыш! – Радостный смех струился сквозь прижатые к губам пальцы. – Можешь поверить? Потрогай! – Она схватила руку Евы и поднесла ее к своему животу.

 – Может, лучше не надо?

 – Не бойся, там все надежно упаковано. Что ты об этом думаешь?

 – Не знаю. – Ева осторожно убрала руку и спрятала ее за спину. Умом она понимала, что бере­менность не заразна, но все же… – А что думаешь ты? Это произошло случайно?

 – Нет. Мы сделали это сознательно. – Мейвис уселась на стол, болтая стройными ножками. Гелевые сандалии, хлюпая, стучали по дереву. – Мы с Леонардо уже некоторое время пытались зачать ребенка. Нам долго не везло, но мы очень старались. – Она захихикала.

 – Слушай, ты, часом, не пьяна?

 – Нет, только беременна. – Мейвис похлопала себя по животу. – Эмбрион зреет внутри.

 – Ради бога, не говори «эмбрион»! – По какой-то причине это слово вкупе с хлюпающими звуками геля вызывало у Евы тошноту.

 – Почему? Мы все когда-то были зародышами.

 – Может быть. Но мне не нравится об этом ду­мать.

 – А я больше ни о чем думать не могу. Когда я была в Олимпусе, меня рвало по утрам…

 – Давай опустим эту часть истории. – Тошнота усилилась, и Ева подумала, что надо вымыть как следует руку, которая прижималась к голому животу Мейвис.

 – Я сделала тест на беременность, и результат оказался положительным. Но я на всякий случай повторила тест еще три раза. – Мейвис спрыгнула со стола и закружилась по комнате. – Потом я пошла в клинику для большей уверенности, и выяс­нилось, что я уже на шестой неделе. Тогда я верну­лась домой и рассказала Леонардо. Он плакал.

 – Надеюсь, от радости?

 – Конечно! Он сразу же начал… ну, не совсем сразу, так как мы сначала это отметили, но потом Леонардо сразу начал проектировать фасоны одеж­ды для беременных. Ведь я скоро начну толстеть. Можешь себе представить?

 – Нет. Это за пределами моего понимания. Ты по-настоящему счастлива?

 – Даллас, каждое утро, когда меня рвет, я так счастлива, что готова… – Мейвис разразилась сле­зами.

 – О боже! – Ева подошла к ней, не зная, что де­лать. В конце концов она осторожно обняла Мей­вис, стараясь не прикасаться к ее животу – просто на всякий случай.

 – Это самое лучшее, что произошло со мной за всю мою жизнь! Я сначала рассказала Леонардо, а потом тебе, потому что ты моя лучшая подруга. Но теперь мы можем сообщить об этом всем.

 – Значит, ты ревешь от счастья?

 – Разумеется! Конечно, жаль, что придется от­казаться от выпивки, но алкоголь может повредить маленьким Еве или Рорку.

 Ева отпрянула, а Мейвис весело рассмеялась.

 – Мы не собираемся так называть ребенка, не спросив у вас разрешения. Вот когда у вас с Рорком появятся дети…

 – Заткнись! Лучше не затрагивай эту тему. Я не хочу причинять вред беременной женщине.

 Мейвис усмехнулась:

 – Господи, у нас с Леонардо будет малыш… Вот увидишь, Даллас, я стану самой лучшей мамой на свете!

 – Да. – Ева провела рукой по разноцветным ко­сичкам. – Я в этом не сомневаюсь.