• Следствие ведет Ева Даллас, #41

Эпилог

 Мира еще целые сутки наотрез отказывалась разрешать Еве садиться в самолет, а была она таким крепким орешком, что никому не по зубам. Зато это дало Еве время, чтобы разобраться со всеми подробностями дела и состыковать все концы.

 — Макквин сейчас на борту тюремного транспортника, летит на спутник, в тюрьму особо строгого режима, — сказала она Рорку. — Но полиция Далласа и ФБР выдвинули против него новые обвинения. Будет присутствовать на суде по видеосвязи.

 — Тебе придется выступать свидетелем.

 — С превеликим удовольствием. А как дела у твоей сотрудницы из службы безопасности и у женщины из того номера?

 — Выздоравливают. Я распорядился внести кое-какие изменения в служебные процедуры в том отеле.

 — Того, что Макквин предпринял, невозможно было предвидеть. Это натуральное сумасшествие.

 — Но ведь у него получилось, не так ли? — ответил Рорк и подумал, что никогда не сможет об этом забыть. — Он добрался до тебя.

 — Мы оба знаем, что при определенном умении, если сильно этого захотеть и еще крупно повезет, можно добраться куда угодно и до кого угодно. Потому-то на свете и есть копы.

 «Черт, до чего ж я не люблю летать», — подумала она, откидываясь в кресле.

 Но, по крайней мере, в этот раз они летели куда надо.

 — Ну и как же себя чувствует мой коп?

 — Недурно, между прочим. Только рука болит.

 — Прошлой ночью ты хорошо поспала, — сказал Рорк.

 — Еще бы, меня ж дурью так накачали. — Ева взяла его за руку. — Я знаю, мне еще предстоит все это осмыслить, пережить. Всю эту мерзкую бредятину. Но я справлюсь — справлюсь, потому что в конце концов я сделала свою работу. Ты мне с этим помог.

 — Я часто думал, если бы это было возможно, не вернуться ли мне в прошлое и не убить ли твоего отца, чтобы ничего этого с тобой не случилось. Когда я тогда вошел в наш номер, я явственно понял, через что тебе из-за него пришлось пройти, что он с тобой сделал, — он поднес к губам ее пальцы, те самые пальцы, которые сжимали рукоять ножа и которые он накрыл своей рукой, разделив с ней кровь. — Я мог бы взять у тебя тот нож и воткнуть ему в сердце. Макквину, твоему отцу. Я мог бы это сделать.

 — Но не сделал.

 — Нет. Ты полюбила меня, и все во мне, что раньше не получалось, стало получаться. И до сих пор получается.

 — Ты подслушивал, — проворчала она, — что я говорила Мире.

 — Да. И я тоже могу сказать, что, когда не получалось, мне жилось проще, но теперь, когда получается — лучше, намного, намного лучше.

 Ева положила голову ему на плечо.

 — А знаешь, — сказала она, — учитывая, какое отстойное у каждого из нас было детство, мы неплохо справились.

 Прижавшись к мужу и не обращая внимания на еканье в желудке от быстрого спуска, Ева выглянула в иллюминатор. Галахад запрыгнул ей на колени, впиваясь когтями в ноги, покружился, выискивая местечко поудобнее, и наконец устроился.

 И, сидя так вместе с Рорком и храпящим котом, Ева стала смотреть, как появляется из-за туч Нью-Йорк.

 «Из Далласа — в Нью-Йорк, — подумала она. — Как и должно быть…»