• Следствие ведет Ева Даллас, #41

5

 Стиббл снимал крохотное помещение на первом этаже, где устраивал терапевтические сеансы для наркоманов и им подобных. Там Ева с Пибоди его и нашли. Живьем, подумала Ева, Стиббл походил на крысеныша даже больше, чем на фото. Жиденькая кудрявая бороденка лишь подчеркивала его торчащий вперед подбородок, а очки с розовыми стеклами на его микроскопическом крючковатом носу делали его физиономию только глупее.

 Очки, белый балахон, тощая косичка и кожаные браслеты на худых лодыжках создавали образ чего-то среднего между экзальтированным фри-эйджером и современным монахом.

 Что, вероятно, и было его целью.

 Стиббл и еще трое сидели на полу вокруг какой-то пирамидки. На заднем плане побрякивали и звенели арфы с гонгами.

 Стиббл прервал беседу и радушно заулыбался вошедшим.

 — Добро пожаловать! Мы только что начали нашу визуализацию. Пожалуйста, присоединяйтесь. Как к вам лучше обращаться?

 — Лейтенант, — ответила Ева, вытаскивая жетон. — И можешь начать визуализировать поездку в участок.

 — Что-то случилось?

 — Случилось. Айзек Макквин случился. А ты, так уж случилось, получая от государства зарплату, подрабатывал, устраивая ему собеседования с претендентками на роль напарницы.

 — Вас кто-то ввел в заблуждение, — ответил Стиббл, складывая руки на груди. — Давайте все проясним. Через сорок минут у меня закончится занятие, так что если вы соблаговолите…

 — Ты сам встанешь, — ласково спросила Ева, — или тебе помочь? Занятие окончено, — оповестила она коленопреклоненную тройку.

 — Эй, я за него заплатил! — возмутился один из страждущих.

 Ева осмотрела подавшего голос — тощий, небритый, взгляд вымученный.

 — И сколько он с тебя содрал?

 — Семьдесят пять баксов. Льготный тариф для первого занятия.

 — Приятель, тебя надули. Пибоди, дай этому джентльмену адрес ближайшего центра реабилитации. Занятия там бесплатные. На полу там, конечно, не сидят и на пирамиды не пялятся. Зато там дают более-менее съедобный кофе с печеньем.

 — Я решительно протестую против намеков на то, что я…

 — Рот закрой, — бросила Ева Стибблу. — Простите, что прерываем занятие, — обратилась она к остальным. — Вашему преподавателю требуется кое-куда проехать.

 — Давайте встретимся в другой день! — вскакивая, возопил Стиббл в попытке остановить паству. — Пожалуйста, не дайте этому досадному происшествию совратить вас с пути к здоровью и благополучию!

 — Закрывай лавочку, Стиббл.

 — У меня на сегодня записаны…

 — Пибоди, зачитай ему его права.

 — Стойте, стойте! — Стиббл, отчаянно размахивая руками, запрыгал вокруг невозмутимо оглашающей ему его права Пибоди.

 — Мистер Стиббл, вам ясны ваши права и обязанности?

 — Вы не можете меня арестовать! Я ничего не совершил! Я…

 — Отвечай на вопрос, — прервала его Ева.

 — Да, я все понимаю, но я не понимаю, в чем, собственно, дело? Айзек Макквин несколько раз посещал мои занятия. Я уже много лет их провожу в «Райкерс». Слышал, он сбежал. Это ужасно, но я-то здесь ни при чем…

 — Дэб Брэкен. Знакомое имя?

 — Я… я… не уверен.

 — Зато она тебя вспомнила без заминок. И что ты ей по сотне баксов за визит к Макквину отстегивал. У меня целый список имен, и готова поспорить — все их обладатели тебя тоже вспомнят.

 — Человеческое общение — неотъемлемая часть процесса реабилитации. В этом нет ничего противозаконного.

 — А в том, чтобы получать взятки от осужденного и водить ему женщин — есть. Ты деньги по доброте и щедрости душевной отваливал, Стиббл? Сколько Макквин тебе заплатил?

 — Да это просто смешно! — взвыл тот, но взгляд его панически заметался под розовыми очками. — Я боюсь, мисс Брэкен в то время находилась в наркотической зависимости. Она просто что-то перепутала, только и всего…

 — Я сейчас предъявлю тебе обвинение в соучастии в похищении и избиении двух людей, и изнасиловании.

 — Вы шутите, — Стиббл попятился, паника на его лице сменилась неподдельным ужасом. — Да я в жизни ни одно живое существо не обидел!

 — А вот Макквин обидел. И ты ему в том много лет помогал и поощрял его.

 — Это все грандиозная ошибка. Своими угрозами вы меня крайне расстроили. Я считаю, нам всем нужно сделать несколько глубоких очищающих вдохов и выдохов.

 — Пибоди, наручники.

 — Подождите, подождите! — Стиббл снова замахал руками. — Да, я несколько раз приводил к нему женщин. В терапевтических целях и с официального одобрения. Естественно, их — женщин — приходилось вознаграждать за потраченное ими время. Реабилитация требует различных средств.

 — Кончай мозги пудрить. Сколько он тебе заплатил?

 — Небольшой гонорар. Сущий пустяк, просто чтоб покрыть мои расходы.

 — Штука в месяц — нехилые расходы, Стиббл. Мы нашли тот твой банковский счет.

 — Пожертвования! — прозвучал в ответ едва слышный писк. — Пожертвования для моего центра. Это полностью законно.

 — Как ты находил ему женщин? Они не все из местных.

 — Я… э-э-э… через мой центр прошло много людей с проблемами.

 — Кого он выбирал из всех этих людей с проблемами? Кого выбирал себе в напарницы?

 Глаза у Стиббла забегали, и Ева поняла: выдавить из него правду она теперь сможет уже буквально двумя пальцами.

 — Я не знаю. Я не знаю, о чем вы.

 — Знаешь, знаешь. По физиономии твоей вижу, — не шевельнув ни единым мускулом на лице, ровным, мрачным голосом произнесла Ева и придвинулась к Стибблу ровно настолько, чтобы вторгнуться в его интимное пространство. — Ты прекрасно знал, что он задумал, но пока ты пасся в его кармане, тебе было на это насрать. Он выбрал из них одну. Имя!

 — Я не могу сказать то, чего не знаю!

 Ева рывком развернула его, прижала к стене, заведя руки за спину и защелкнув на них наручники.

 — Нет! Что вы делаете? Так нельзя! Я же сотрудничаю со следствием!

 — А по мне так это называется сопротивлением при аресте. Вы арестованы за получение взятки, находясь на муниципальной службе, за пособничество осужденному преступнику, за соучастие в его побеге, за убийство, за…

 — Убийство!.. — пролепетал Стиббл.

 — За убийство Нэйтана Ригби. Макквин во время побега перерезал ему горло, и ты за него ответишь.

 — Я же не знал… Откуда я мог знать?

 — Имя! — рявкнула Ева и, схватив Стиббла за загривок, поволокла к выходу. — Имя напарницы!

 — Сестра Сьюзен! Это сестра Сьюзен! Отпустите!

 — Где она?

 — Не знаю! Клянусь, я не знаю.

 Ева остановилась, слегка ослабила хватку.

 — Откуда ты знаешь, что он выбрал ее?

 — Он сказал: больше никого к нему не водить! Я им сообщения друг от друга передавал, диски. Я не знаю, что там было. Он говорил, куда посылать, каждый раз на другой адрес. Это все, что я знаю.

 — Ну, в этом я сомневаюсь. Но для первого раза достаточно. — И Ева вытолкнула его на улицу.

 — Я же вам помог! Вы не можете меня просто так арестовать!

 — Могу — и арестую.

* * *

 Ева собиралась пропустить его через все формальности, допросы, а потом еще раз насесть на него.

 «Он еще массу всего может выложить, и выложит, не сомневаюсь, — решила она. — А Пибоди пока пусть поплотнее займется сестрой Сьюзен Дэвон. Где она, интересно?»

 Не успела Ева припарковаться на стоянке под зданием управления, как ее коммуникатор засигналил.

 — Даллас слушает.

 — Лейтенант, немедленно явитесь в кабинет майора Уитни.

 — Так точно.

 — Думаешь, что-то выяснили? — спросила Пибоди.

 — Узнаем. Одна с этим козлом справишься?

 Пибоди глянула через плечо на Стиббла, всю дорогу всхлипывавшего на заднем сиденье.

 — Думаю, да.

 — Сдашь его, скажешь, чтоб посадили в комнату для допросов и ждали моего возвращения.

 Стиббл не перестал всхлипывать и по дороге к лифту. Ева выскочила из кабины и, пересев на эскалатор, поспешила к Уитни.

 Секретарь уже ждала ее и, впустив, закрыла за ней дверь.

 — Сэр, мы с детективом Пибоди задержали Рэндала Стиббла. Он сообщил нам имя напарницы! — с порога объявила Ева.

 — К этому мы еще вернемся. Присядьте, лейтенант.

 Ева всегда предпочитала стоять, и Уитни это было известно, но тон его не предполагал возражений.

 — Сэр?

 — Макквин объявился. Он взял заложника.

 — Заложника?

 — Полагаем, что так. В жертвы она по возрасту уже не годится.

 — Уже? — переспросила Ева, и внутри у нее все скрутило. — Он похитил одну из своих прежних жертв. Одну из тех девочек. Я совершенно… я должна была это предвидеть! — Она попыталась абстрагироваться от этой мысли и продолжила: — Откуда известно, что это именно он?

 — Он оставил сообщение. — В дверь постучали, и Уитни кивнул вошедшей доктору Мире.

 Мурашки пробежали у Евы по спине.

 — Ева.

 Мира села рядом в кресло вполоборота к ней. Ее миловидное лицо было как всегда спокойным, но в глазах была такая тревога, что Ева вскочила:

 — Сэр!

 — Даллас, сядьте. Я пригласил доктора Миру присоединиться к нам, потому что я — мы оба — ценим ее профессиональное мнение и интуицию. Я ввел ее в курс дела.

 Ева послушно села, и Уитни поднес еще одно кресло, поставил — впервые за все их знакомство — прямо напротив нее и сел, смотря ей прямо в глаза.

 — Сегодня приблизительно в двенадцать часов ночи Айзек Макквин похитил Мелинду Джонс, одну из двух близнецов, бывших последними его жертвами двенадцать лет назад.

 — Я знаю, кто такая Мелинда Джонс, — тихо сказала Ева. — Она посетила его в тюрьме, когда ей было девятнадцать. Я не успела ею заняться, — во рту у нее пересохло, сердце бешено стучало. — Она живет в Далласе, вместе с сестрой. Сестра — коп. Они из Далласа. Моя фамилия! Что было в сообщении?

 — Детектив Джонс позвонила сестре. Вот что оказалось на ее автоответчике. — Уитни, не сводя взгляда с Евы, дал команду компьютеру включить присланную полицией Далласа запись.

 Привет, Бри! Надеюсь, ты меня не забыла. Мелинда не забыла. Я ей устроил встречу старых знакомых. Она выросла в такую красивую женщину. Надеюсь, ты на нее по-прежнему похожа, пусть и с другой прической. Это Айзек, твой старый приятель. Мы с Мелиндой наверстываем упущенное, столько лет прошло! Надеюсь и с тобой повторить. Нас тогда так грубо прервали, мы едва успели друг друга узнать. Будь хорошей девочкой, передай это Еве Даллас — она у нас теперь лейтенант. Я тебя жду. Если через восемь часов после передачи этого сообщения Даллас не вылетит в Даллас — здорово, правда? — ну, что ж, Мелинде будет очень грустно жить с девятью пальцами. И это только начало. У тебя восемь часов, Ева. Пошел второй раунд. Целую, Айзек.

 — Телефон запеленговали?

 — Звонок был из ее машины. Не дальше мили[5] от ее квартиры.

 — Во сколько сестра ей звонила?

 — В десять сорок три утра.

 — Еще нет двенадцати. Успеваем.

 — Нам неизвестно, жива ли она, — начал было Уитни.

 — Сэр, он не станет ее убивать. Н-не сразу. Он выбрал ее из совершенно конкретных соображений. Она бросила ему вызов, тогда, в тюрьме. Больше никто из его жертв или их родственников в списках посетителей не значится. К тому же он приложил немало усилий, чтобы все это устроить. Ему нужно было ее похитить, нужно где-то ее держать, а значит, он это спланировал и, чтобы все подготовить, задействовал напарницу. Бессмысленно сразу же ее убивать…

 — Я склонен согласиться, но все же вполне вероятно, что она — живая или мертвая — нужна ему лишь для того, чтобы заманить тебя. Ему нужна ты, в Далласе, на чужой территории и без управления у тебя за спиной. И я согласен: он приложил немало усилий, задействовал напарницу, и он подманивает тебя.

 Уитни внезапно замолчал, слегка наклонился к Еве и произнес:

 — Лейтенант, вы понимаете, что я не могу отдать вам приказа совать туда нос?

 — Сэр, вне зависимости от того, ищет он со мной встречи или нет, пока этого не произойдет, он не остановится.

 «Так и знала, — думала Ева. — Так и знала, что все случится не здесь, не на моей территории».

 Но Даллас… То, что Макквин выберет Даллас и одну из девочек, ей в голову не приходило.

 «А должно было прийти».

 — Он хочет бросить мне вызов, — сказала она вслух. — Он будет пытать Мелинду Джонс и/или других жертв, пока я не отвечу. Он не торгуется. Он не остановится, пока я не явлюсь туда, куда он скажет.

 «Выбора нет, — подумала она. — Он не оставил мне выбора. Один — ноль в его пользу».

 — Сэр, я предпочла бы сделать это с вашего разрешения и с поддержкой нашего и местного Управления полиции. Но я готова отправиться и сама по себе. Мне положен отпуск, и я собираюсь его взять.

 — Я уже переговорил с начальником детектива Джонс. Он готов принять вашу помощь и подключить вас к расследованию в качестве консультанта. Тем не менее… — Уитни задумчиво похлопал себя по коленям. — Даллас, все мы в курсе вашего прошлого, того, что вас связывает с этим городом. Полагаем, и Макквин тоже.

 Ева почувствовала, как желудок у нее свернулся тугим ледяным комком.

 — Следует предполагать, что основные факты моей биографии ему уже известны. Что меня нашли в Далласе и в каком состоянии. Это для него только дополнительный стимул выманить меня туда. Вы же его знаете, — добавила она, обращаясь к Мире. — Знаете, что так все и выйдет.

 — Майор Уитни, если вы не против, я хотела бы остаться с Евой наедине, на пару минут.

 Уитни нахмурился, но кивнул и поднялся с кресла.

 — Да, конечно.

 — Это пустая трата времени, — сказала Ева, как только дверь за ним захлопнулась. — И так всем понятно, что я должна туда лететь, так что незачем все до посинения обсуждать.

 — Я не дам тебе покинуть Нью-Йорк, если ты не поговоришь со мной.

 — Вы не можете.

 Ласковый взгляд голубых глаз доктора Миры сделался тверже стали.

 — Не будь так уверена.

 — Вы позволите ему пытать, расчленить, убить невинную женщину ради того, чтобы я не испытала какую-нибудь там эмоциональную травму? — воскликнула Ева. — Я — коп, и не вам решать, еду я или нет.

 — Это как раз мне и решать, — вспыхнула Мира. — Ты даже глазом не моргнула. Не раздумывала. Так что изволь подумать здесь, вместе со мной, — Ева не помнила, когда последний раз видела ее в таком гневе. — Или ты предпочтешь сломя голову рвануться туда и потом обнаружить, что в тот самый момент, когда от тебя действительно будет зависеть жизнь невиновных людей — и твоя собственная, — ты не сможешь с собой совладать? Даллас — то место, где тебя избивали и насиловали.

 — Чикаго тоже. Оттуда я тоже кое-что помню, и еще пару других мест. Хотите, список составлю, чтоб вы распоряжались, куда мне можно, а куда нельзя?

 — В Чикаго ты своего отца не убила. Постоять за себя ты смогла именно в Далласе. И по улицам шаталась, залитая кровью, со сломанной рукой и в шоке, ты именно там. И тебе было всего восемь.

 — Помню. Меня это касалось впрямую.

 — И ты годами подавляла эти воспоминания, пыталась, как могла, защититься от этого много лет продолжавшегося насилия. Тебя мучили кошмары.

 — Теперь уже не мучают. Я справилась. Они прекратились. Почти совсем.

 — А ты хоть на секунду задумалась, к чему может привести возвращение туда в таких вот обстоятельствах? Именно туда, в погоне за человеком, физически, сексуально, эмоционально насилующим детей, в точности как твой отец — тебя? Ты задумывалась, как это может повлиять на твою способность здраво мыслить и исполнять свою работу?

 — Думаете, я сама хочу туда возвращаться? — Ева вспылила, словно из груди ее вырвался маленький фонтан гнева. — Я туда однажды уже возвращалась — на те улицы, даже на ту самую аллею, где меня нашли. Я через все это прошла и пообещала себе, что больше туда не вернусь. Он мертв, и тут тоже, — Ева указала себе на висок. — И я не знаю, не вернется ли он, если я вернусь туда. Бог свидетель, я не хочу снова его видеть, чтобы он опять был у меня в голове. И что я, по-вашему, должна сделать? Дать ей умереть просто потому, что я боюсь его, боюсь всего этого?

 — Нет, — теперь голос Миры был спокоен. — По-моему, ты должна лететь туда, сделать свою работу, найти его и остановить.

 — Так вы что, просто хотели, чтобы я сначала все это вам вывалила?

 — Именно. Ева, я за тебя волнуюсь. Ты значишь для меня гораздо больше, чем любой из моих пациентов. Я волнуюсь за тебя как за собственного ребенка — и полностью отдаю себе отчет в том, что временами это чувство может делать и делает наше общение затруднительным.

 Она вздохнула, печально и горько одновременно.

 — Для матери всегда главное — защитить своего ребенка. Она также должна уметь его отпустить, но не раньше, чем удостоверится, что он к этому готов. Нельзя быть готовой, если не можешь признаться самой себе и мне во всех этих страхах и сомнениях. Теперь я могу тебя отпустить, даже если в глубине души отпускать не хочу.

 — Я не хочу туда ехать, — даже сказанные шепотом, слова резали ей горло как гвозди. — Но если не поеду, не смогу дальше жить.

 — Я знаю. Макквин постарается использовать все, что он знает о твоем детстве, чтобы причинить тебе боль. Он будет пытаться манипулировать тобой, выискивать, где твои самые больные места. Пообещай, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

 Ева вернулась в кресло, откуда, не помня себя, вскочила в предельном волнении.

 — Мне в жизни иногда тяжело от того, что вместо воспоминаний о матери и отце у меня — сплошная боль и извращение. Она меня ненавидела. Это главное, чем она мне запомнилась. То, с какой ненавистью она на меня глядела. Так что я не знаю, как нужно правильно реагировать на, ну, не знаю, настоящую материнскую любовь и поддержку.

 — Я понимаю. Мы можем обсудить это потом, когда ты будешь к этому готова, — сказала Мира и положила ладонь Еве на руку. — Пообещай мне, что позвонишь, если тебе потребуется моя помощь.

 — Позвоню, обещаю.

 Мира встала, но пойдя к двери, остановилась.

 — Ты теперь сильней, чем была тогда. Но ты всегда была сильной. Ты теперь умней, чем была тогда, но ты всегда была умна. В тебе есть больше, потому что ты научилась больше отдавать и принимать. Ты за эти двенадцать лет изменилась. Он — нет. Воспользуйся этим, — проговорила она и отворила дверь, впуская Уитни. — Майор, я считаю, лейтенант Даллас готова приступить к этому заданию.

 — Выбор за вами, лейтенант, — сказал он.

 — Сэр, вы же знаете, я его уже сделала.

 — Хорошо. Лейтенант Риккио допустил вас до расследования и разрешил взять с собой еще одного из вашей команды на ваш выбор. Если хотите взять Пибоди, я распоряжусь.

 — Сэр, Пибоди нужна мне здесь. Она изучала дело и уже нашла данные на напарницу. К тому же у нее под стражей соучастник Макквина, который может дать нам дополнительные сведения. Я хочу, чтобы она осталась здесь в качестве основного следователя по этому делу.

 — Как угодно.

 — Я сообщу ей все эти новости. С собой я хотела бы взять в качестве гражданского эксперта-консультанта Рорка, если он сможет.

 — Сделайте все так, как сочтете наилучшим, и сообщите, когда вылетите, — сказал Уитни и, вынув из кармана диск, протянул его Еве. — Здесь данные на лейтенанта Риккио, детектива Джонс и прочих детективов и офицеров, с кем вам, вероятнее всего, придется работать.

 — Спасибо, сэр. Это очень… предусмотрительно.

 — Я своих копов знаю, — просто сказал он, — а вам это сэкономит время. Удачной охоты, лейтенант.

* * *

 Ева поспешила в свой отдел. Время все обдумать и спланировать будет и в самолете, но сейчас нужно было действовать быстро.

 Пибоди она нашла стоящей у торговых автоматов при входе в «загон». Та с сомнением разглядывала предложенное ей на выбор.

 — Пибоди, за мной, — скомандовала Ева и, не задерживаясь, прошла в свой кабинет.

 — Стиббл ждет. Я просто собиралась что-нибудь перекусить, а потом…

 — Позже перекусишь. Макквин в Далласе. Вчера он похитил Мелинду Джонс, одну из своих бывших жертв.

 — Она жива?

 — Предположительно. Он оставил сообщение для ее сестры. Зовет меня туда, поиграть с ним.

 — В… — Пибоди осеклась, захлопнула дверь. — Он что, знает?..

 — Неясно, — отрывисто ответила Ева, собирая бумаги в коробку. — Я вылетаю сию секунду.

 — Хочешь сказать, мы вылетаем?

 — Нет. Ты нужна мне здесь. Разберешься со Стибблом. Выжми из него все до последней капли. Продолжай работать по сестре Сьюзен, найди на нее все, что сможешь. Она в Далласе. Должна была все подготовить для Макквина. У них где-то там место, достаточно уединенное, чтоб держать заложника. У нее самой — отдельная квартира, где-то неподалеку. Подключи Бакстера и Трухарта. Понадобятся еще люди — звони, я все устрою.

 — Одна ты туда не поедешь, — возмутилась Пибоди, загораживая собой дверь.

 — Детектив Пибоди, вам неясен приказ? — Ева удивленно приподняла бровь.

 — Даллас, вот не надо. Не надо мне этих твоих психологических атак. Это же ловушка! К тому же там. Так, где… в общем, там.

 — Я знаю, где это, и уж конечно, догадываюсь, что он готовил мне ловушку. Но он захочет потянуть время, поиграть со мной. В этом его просчет.

 Но Пибоди скрестила руки на груди и расставила ноги.

 — Я еду с тобой.

 — Пибоди, я знаю, что ты пыталась заниматься рукопашным боем, но я тебя за пять секунд уделаю, произнесла она и вздохнула, видя, что та лишь еще решительней на нее уставилась.

 «Сначала Мира, — подумала Ева, — теперь она».

 — Если я не в состоянии за себя постоять, мне в управлении не место.

 — Не о том речь, — ответила Пибоди. — Это совсем другое дело.

 — Каждое дело — совсем другое, и над каждым мы работаем по-своему. Но работаем, делаем свою работу и идем на риск, если она этого требует. Вот и все.

 Ева прикинула, не отпихнуть ли ей просто-напросто Пибоди с дороги, но передумала. Идея унизить подобным образом напарника не только оставила неприятный осадок, но к тому же Пибоди ей была нужна на коне, уверенная в себе и с ясной головой.

 И помимо всего этого, ей просто не хватило бы духу в ответ на беспокойство так вот плюнуть в душу своему другу.

 — Я сейчас позвоню Рорку, спрошу, не найдет ли он время поехать со мной консультантом. Уитни с начальством в Далласе уже все обсудил. Пибоди, не спорь. Мне надо ехать и надо знать, что ты здесь в состоянии принять на себя расследование.

 — Мне? Расследование? Но ведь Бакстер…

 — Ты изучала дело Макквина и в курсе всех этапов расследования на данный момент. Ты, черт подери, офицер полиции, тебе только что медаль дали. Так что ты возьмешь на себя расследование в Нью-Йорке и сделаешь все, как тебя учили. И не подведешь меня.

 — Я тебя не подведу. Но, пожалуйста, не надо лететь туда одной. Если Рорк прямо сейчас не сможет, возьми кого-нибудь еще. Кого-нибудь знакомого, надежного. Ты же там никого не знаешь.

 — У меня есть дела на всех в местном департаменте. Если Рорк сейчас занят, я спрошу Фини.

 — Ладно. Но если я тебе понадоблюсь…

 — Я знаю, где тебя найти. А теперь мне пора. Он мне всего восемь часов дал, и часы тикают. Пришли мне все, что вытянешь из Стиббла, и все, что найдешь по напарнице.

 — Я буду звонить каждый час, — сказала Пибоди и, не без колебаний уступив Еве дорогу, пошла за ней. — Как лучше обработать Стиббла? Может…

 — Ты сама все знаешь. Действуй. Но сначала введи наших в курс дела, — сказала она напоследок и с этими словами вышла.

 Спускаясь на парковку, Ева вытащила телефон, вызвала Бакстера.

 — Здорово, — отозвался тот.

 — Бакстер, я вылетаю из города, иду по следу Макквина. Пибоди остается вместо меня. Вы с Трухартом будете работать под ее началом. Она теперь за главного.

 — Вас понял.

 — Не надо ее слишком сторожить, но и сиделкой работать тоже не нужно.

 — Слишком — это как именно? Ладно, Трухарт меня попридержит. Счастливого пути, лейтенант. Ты уж схвати этого гада за яйца.

 — Таков план, — сказала Ева и, отключившись, на ходу стала набирать рабочий номер Рорка.

 С экрана ей улыбнулась его секретарь, Каро.

 — Добрый день, лейтенант Даллас. У Рорка как раз заканчивается видеоконференция. Если важно, могу соединить прямо сейчас.

 — Я еду к нему. Нужно поговорить. Это срочно.

 Каро сразу сделалась серьезной.

 — Я отменю следующую встречу.

 — Спасибо.

 «Ну вот и все, поехали», — подумала Ева, запрыгивая в специально сконструированный ради нее Рорком городской внедорожник и вдавливая педаль газа в пол. В дороге, обгоняя, стремительно протискиваясь, перепрыгивая на вертикальном взлете другие машины, она загрузила данный ей Уитни диск в бортовой компьютер и начала пролистывать личные дела лейтенанта Риккио и его отряда.

 В просторном черно-белом вестибюле штаб-квартиры корпорации Рорка к ней тут же подскочил один из охранников:

 — Лейтенант, сюда вызвали лифт специально для вас.

 — Спасибо, — отрывисто сказала она и быстрым шагом направилась прямо, мимо голографических карт, рек и гор, цветов и снующих из магазинчиков в кафе и обратно людей.

 Охранник посадил ее в лифт, но сам остался снаружи.

 — Все уже запрограммировано, доставит вас прямо в офис мистера Рорка, — сказал он, и двери закрылись.

 Пока скоростной лифт поднимал ее все выше и выше, Ева мерила кабину шагами и продолжала приводить мысли в порядок, планировать, что еще и как именно ей нужно успеть сделать.

 Двери лифта открылись, Рорк ее уже ждал.

 — Что случилось?

 — Макквин взял заложника, — с ходу выдохнула Ева и, когда он сжал ее руку, осознала свою ошибку: Рорк решил, что это кто-то в Нью-Йорке, кто-то из их близких.

 — Кто?

 — Мелинда Джонс. Одна из двух близняшек, последних его жертв.

 — Я помню. — Выражение лица Рорка оставалось все таким же напряженным.

 «Он все помнит», — подумала Ева.

 — Она в Далласе, — произнес Рорк.

 — Похитил ее прошлой ночью. Подробности потом могу рассказать. Он дал мне срок — либо я вылетаю, либо он начнет резать ее по кусочкам.

 — Он хочет, чтобы ты прилетела в Даллас? — Он сощурил свои прекрасные синие глаза. — Он именно этого потребовал?

 — Да, и дал мне восемь часов, начиная с момента, когда ее сестра получила сообщение. Это было в десять сорок три по местному времени. Сейчас двенадцать сорок, так что на дорогу у меня шесть часов. Или погоди… с ними разница во времени, так что у меня на час меньше. Или больше? Черт, даже это сообразить не могу.

 — Времени хватит. То, что он в Далласе, — не случайность.

 — Не без того. Но это все мы можем и потом обсудить. Прямо сейчас мне надо не терять времени на всякую чушь. Мне дано разрешение лететь туда с напарником, помощником и так далее и подключиться к расследованию. Пибоди останется здесь, мне нужно, чтобы она занималась делами в Нью-Йорке.

 Рорк молча кивнул и без лишних слов пошел к дальней стене своего огромного кабинета, туда, где на фоне безбрежного вида на Нью-Йорк стоял его рабочий стол.

 — Каро, отмени все запланированные встречи, впредь до особого распоряжения меня ни для кого нет. Мне нужен полностью заправленный самолет до Далласа, штат Техас, пусть подадут прямо на корпоративную стоянку, прямо сейчас, — проговорил он в интерком и отключил связь. — Ева, присядь на секунду.

 — Я не просила тебя лететь со мной. Я собиралась, но ты мне даже возможности не дал.

 — Ты что, думала, что можешь улететь туда без меня? Ты правда так думала?

 Ева на секунду прикрыла глаза.

 — Что, вот так просто, ни вопросов, ни возражений, ни «Ева, тебе нельзя туда возвращаться»?

 — Это была бы пустая трата моего и твоего времени. Ты едешь, и это будет испытание. Не едешь — это будет пытка.

 Ева вздохнула, но вздох вышел судорожным. И бросилась к нему, обхватив руками.

 — Да, я знаю. Но вернуться туда без тебя — об этом я даже думать не хочу.

 — Значит, не думай. — Рорк, немного отстранившись, заглянул ей в глаза. — Мы с этим справимся, вместе.

 — Справимся. Мне — нам — надо домой, собрать вещи, — ответила она, но Рорк лишь снова снял трубку; секунду спустя на экране возник Соммерсет.

 — Мы с Евой вылетаем в Даллас по срочному полицейскому делу. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее упаковал наши вещи и передал их на мой самолет для внутренних рейсов, он будет на стоянке у штаб-квартиры.

 — Слушаюсь. Недельного запаса одежды будет достаточно?

 — Да, вполне. Дополнительные распоряжения получишь, когда мы будем уже в пути. Спасибо, Соммерсет.

 Даже посреди всей этой спешки и беспокойства Ева не могла упустить возможности изобразить на лице ужас:

 — Соммерсет будет упаковывать мою одежду? Что, и нижнее белье тоже?

 Рорк обернулся и подмигнул ей.

 — Похоже, это тебя беспокоит больше, чем перспектива встречи с Макквином.

 — Одно оскорбляет мое достоинство, второе всего лишь разжигает аппетит. Ну да ладно, перебьюсь. Экономия времени.

 — Потрать его на то, чтобы посидеть, перевести дыхание. Мне нужно отойти на пару минут, посоветоваться с Каро.

 — Рорк, — позвала Ева, по-прежнему оставаясь на ногах. — Я ведь знаю, ты считаешь, что ездить со мной на такие вот задания — часть супружеских обязанностей.

 Рорк лишь улыбнулся:

 — Ох и любишь ты рассуждать об обязанностях.

 — Да, если они очевидны и понятны. Я знаю, что вечно тебя подначиваю, мол, ты захватываешь мир, скупаешь планеты. Это не значит, что я не понимаю, сколько на управление всеми твоими делами требуется сил, времени, нервов. Я понимаю. И я знаю, что ты ради меня тучу важных дел откладываешь. Я не считаю это чем-то само собой разумеющимся.

 — Ева, — сказал Рорк. — Я помню, как однажды, в Ирландии, я стоял посреди поля один, немного в сомнениях, куда идти, и хотел тебя сильнее, чем воздуха в легких. И ты пришла ко мне, хотя я тебя и не просил, пришла, потому что знала, что нужна мне. У нас не всегда получается поступать правильно. Даже по отношению друг к другу. Но в тех случаях, когда это по-настоящему нужно, когда от этого все зависит, уверен, мы всегда поступаем именно так. Так, как правильно, ради друг друга. Это не обязанность, Ева. Это просто любовь.

 «Просто любовь», — думала Ева, выходя на улицу.

 Пусть ей и предстояло в погоне за убийцей спуститься в свой личный ад, в тот момент она ощущала себя самой счастливой женщиной на свете.