Глава 9

 

 Хилари проснулась от яркого солнца и заморгала, пытаясь разглядеть окружавшие ее предметы. Села на кровати и застонала. Голова болела, во рту словно было полно песка. Она спустила ноги на пол и попыталась встать, но только со стоном опустилась на кровать, потому что комната закружилась, словно карусель. Хилари схватилась за голову, чтобы остановить это тошнотворное кружение.

 Что она пила вчера вечером? Вспоминая, она сильно зажмурилась. Что это был за пунш такой? Она едва доковыляла до шкафа, чтобы взять халат.

 Смятое платье валялось на полу, и Хилари оторопело уставилась на него. Она решительно не помнила, как раздевалась. Озадаченно покачав головой, она прижала ладони к пульсирующим вискам. Теперь ей нужен аспирин, стакан сока и холодный душ. Медленно и осторожно Хилари побрела в кухню. Но резко остановилась и бессильно прислонилась к стене, увидев на стуле в гостиной мужской пиджак, а на полу пару мужских туфель.

 — Господи… — прошептала она потрясенно, потому что в этот миг память отчасти вернулась к ней. Брет принес ее домой, а она… Хилари содрогнулась, вспомнив, как вела себя в лифте. Но что было дальше? Она помнила только отдельные моменты, словно кусочки рассыпанной по полу мозаики. Мысль о том, чтобы сложить их вместе, заставила ее задрожать.

 — Доброе утро, моя милая.

 Она медленно подняла глаза, и кровь совсем отлила от ее и без того бледного лица. Ей широко улыбался Брет. На нем были только брюки, рубашка небрежно свисала с плеч. По мокрым взъерошенным волосам можно было заключить, что он только что из душа.

 Из ее душа! Хилари смотрела на него во все глаза, мысли в голове смешались.

 — Я бы не отказался сейчас от кофейку. — Брет развязно чмокнул ее в щечку, от чего у нее свело желудок. Он прошел мимо нее в кухню, а она в страхе последовала за ним. Он между тем включил чайник, повернулся и положил ей руки на талию. — Ты была великолепна. — Он поцеловал ее в лоб, и Хилари почувствовала, что сейчас упадет в обморок. — Надеюсь, ты тоже получила удовольствие?

 — Я… я не помню… точно.

 — Не помнишь? — Он посмотрел на нее недоверчиво. — Неужели ты правда забыла? Ты была потрясающая.

 — Я была… Ох. — Она закрыла лицо руками. — Голова…

 — Это с похмелья. — Он сочувственно цокнул языком. — Ничего, сейчас я тебя вылечу. — И, открыв холодильник, принялся в нем шарить.

 — С похмелья? — переспросила она, держась за дверь. — Я ведь, кроме пунша, ничего не пила.

 — И еще трех сортов рома!

 — Рома? — повторила она, отчаянно пытаясь вспомнить. — Да нет, я пила только…

 — Плантаторский пунш, — сказал Брет, стоя к ней спиной и занятый приготовлением какого-то снадобья, — состоит почти целиком из рома — желтого, белого и черного.

 — Но я не знала… — Хилари тяжело привалилась к косяку. — Значит, я в самом деле перебрала. Я совсем не привыкла пить. А ты… ты, значит, воспользовался ситуацией!

 — Это я-то воспользовался ситуацией? — Он с изумлением повернулся к ней со стаканом в руке. — Дорогая, да я не мог от тебя отбиться. — Он со смехом вскинул брови. — Ты просто настоящая тигрица, когда заведешься.

 — Что за кошмар ты говоришь? — воскликнула она и тут же застонала от сильного приступа головной боли.

 — Вот, выпей, — протянул он ей стакан, и Хилари уставилась на него с сомнением.

 — Что это?

 — Не спрашивай, просто пей, — посоветовал Брет.

 Хилари залпом проглотила содержимое, и ее передернуло.

 — Брр!

 — Такова расплата за пьянство, любимая, — назидательно промолвил Брет.

 — Я вовсе не напилась, — запротестовала Хилари, — а только немного опьянела. А ты… — она свирепо взглянула на него, — ты этим воспользовался!

 — Но ты не оставила мне другого выхода!

 — Я же не понимала, что делаю!

 — Ну нет, ты определенно понимала.

 Увидев его улыбку, она глухо застонала.

 — Но я не помню. Я совсем ничего не помню. — Она начала тихонько всхлипывать.

 — Утешься, Хилари, — сказал он. — Вспоминать на самом деле нечего.

 — Что это значит? — снова шмыгнула она носом и вытерла глаза ладонью.

 — То и значит, что я до тебя не дотронулся. Оставил чистой и непорочной в твоей девственной кровати и лег спать на этом ужасно неудобном диване.

 — Так ты не… мы не…

 — Мы оба безгрешны. — Брет повернулся к закипевшему чайнику и налил кипятку в кружку.

 Первоначальное чувство облегчения сменилось внезапной досадой.

 — Но почему? Что со мной не так?

 Брет изумленно повернулся к ней и вдруг расхохотался.

 — Хилари, ты самое противоречивое существо! Ты же только что была в отчаянии, потому что решила, будто я похитил твою невинность, а сейчас обижена, что я этого не сделал.

 — Я тут не вижу ничего смешного! Ты специально позволил мне думать, что мы…

 — Спали вместе? — подсказал Брет, отпив кофе. — Ты это заслужила. Ты всю дорогу от лифта до спальни доводила меня до безумия. — Он улыбнулся, глядя, как она заливается румянцем. — Ты и сама это помнишь. А теперь еще вот что запомни. Большинство мужчин не отказались бы от такого лакомого кусочка, как ты, и не легли бы спать на утлом диване, так что с этих пор будь поосторожнее с фруктовыми пуншами.

 — Да я в жизни больше не притронусь к алкоголю! — поклялась Хилари, вытирая глаза. — И к фруктам тоже. Мне сейчас просто срочно необходимо выпить чаю или даже этого жуткого кофе.

 Тут голову ей пронзил дверной звонок, вызвав новый приступ боли, так что Хилари невольно выругалась, что было ей совсем несвойственно.

 — Сейчас я заварю чай, а ты пойди открой дверь, — предложил Брет, усмехаясь над ее подбором слов.

 Хилари поплелась в прихожую и отворила дверь.

 На пороге стояла Чарлена, которая тут же ледяным взглядом впилась в растрепанные волосы и небрежный наряд Хилари.

 — Как вы кстати, — сказала Хилари, захлопывая за вошедшей Чарленой дверь с шумом, который вызвал новый приступ головной боли.

 — Я слышала, вы вчера устроили целое представление на людях!

 — Добрая слава разносится быстро, — пробормотала Хилари. — Я признательна вам за беспокойство.

 — О вас я не беспокоюсь нисколько. — Чарлена стряхнула невидимую нитку с зеленого жакета. — Меня беспокоит Брет. Вы, кажется, взяли в привычку навязываться ему, и я намерена положить этому конец.

 Хилари решила, что в ее состоянии выслушивать подобное — это чересчур. В ней глухо всколыхнулся гнев. Сделав вид, что зевает, Хилари приняла скучающий вид.

 — Это все?

 — Если вы думаете, что я позволю такому ничтожеству, как вы, пачкать репутацию моего будущего мужа, вы очень ошибаетесь!

 В одно мгновение пыл возмущения сменился холодом отчаяния. Хилари с таким усилием постаралась сделать безразличное лицо, что в голове у нее с новой силой запульсировала боль.

 — Поздравляю вас и соболезную Брету.

 — Я тебя уничтожу! — выкрикнула Чарлена. — Я позабочусь, чтобы твое лицо больше не появилось ни в одном журнале…

 — Здравствуй, Чарлена, — спокойно произнес вошедший в комнату Брет уже в надетой как следует рубашке.

 Чарлена круто повернулась, впилась взглядом сперва в него, затем в его пиджак, небрежно висевший на спинке стула.

 — Что… что ты здесь делаешь?

 — Кажется, это и так понятно, — ответил он, садясь на диван и обувая туфли. — Если бы ты не хотела знать, ты не взяла бы на себя труд контролировать меня.

 «Он просто использует меня, — подумала Хилари, охваченная обидой и гневом. — Просто-напросто хочет, чтобы она ревновала!»

 Чарлена повернулась к ней, ее грудь бурно вздымалась от волнения.

 — Тебе его не удержать! Ты только одноразовая дешевка! Ты ему надоешь за неделю! Он скоро вернется ко мне! — бессвязно восклицала она.

 — Потрясающе, — сказала Хилари, чувствуя, что теряет над собой контроль. — Возвращаю его вам с большим удовольствием. Вы мне оба надоели. Почему бы вам не уйти прямо сейчас? Немедленно! — Она в бешенстве указала на дверь. — Вон, вон, вон!

 — Только одну минутку, — сказал Брет, застегивая последнюю пуговицу.

 — Не вмешивайтесь, — яростно взглянула на него Хилари и снова повернулась к Чарлене. — Я по горло вами сыта. Сейчас у меня просто нет настроения разбираться. Но если вы сюда явитесь снова, вам придется очень пожалеть!

 — Не вижу необходимости в новой встрече, — вскинула голову Чарлена. — Ты мне не соперница. Брета никогда не увлекали потаскушки.

 — Потаскушки? — повторила Хилари зловеще и тихо. — Потаскушки?

 — Спокойно, Хилари! — Брет вскочил и схватил ее за талию. — Спокойно.

 — На самом деле ты всего лишь маленькая дикарка и сама это знаешь, — выпалила Чарлена.

 — Дикарка? Я сейчас покажу тебе дикарку! — бешено рванулась Хилари из рук Брета.

 — Лучше молчи, Чарлена, или я не удержу ее, — тихо предостерег Брет. Он не выпускал бившуюся в его руках Хилари до тех пор, пока она не обессилела.

 — Пусти меня. Я ничего ей не сделаю, — сказала она наконец. — Просто пусть она уйдет. — Хилари повернулась к Брету: — И ты уходи. Мы ведь все выяснили? Эта роль не для меня. Если тебе надо, чтобы она ревновала, найди кого-нибудь еще, чтобы ее дразнить. Я хочу, чтобы вы оба исчезли из моей жизни! — Хилари вскинула подбородок, не чувствуя, как по щекам бегут слезы. — Я больше не желаю видеть никого из вас.

 — А теперь послушай меня. — Брет взял ее за плечи и сильно сжал их.

 — Нет! — Она вырвалась из его рук. — Я уже наслушалась. С меня хватит, понимаешь? Просто возьми свою подружку и уходи отсюда, а меня оставьте в покое оба.

 Брет взял пиджак и на мгновение задержал взгляд на ее пылающих щеках и блестящих от слез глазах.

 — Хорошо, я уведу ее, но потом вернусь. А ты пока успокойся. Мы еще далеко не закончили.

 Сквозь пелену злых слез Хилари смотрела, как за ними закрывается дверь. А ведь он на самом деле может вернуться, подумала она, стирая со щек следы слабости. Вот только ее здесь уже не будет!

 Хилари метнулась в спальню, вытащила чемоданы и принялась охапками бросать в них одежду. Все, хватит! Довольно с нее Нью-Йорка, Чарлены Мейсон, а особенно Брета Бардофа! Она уезжает домой!

 Скоро она уже звонила в дверь Лизы. Приветственная улыбка сбежала с лица подруги, когда она увидела Хилари.

 — Что с тобой?.. — начала она, но Хилари не дала ей договорить:

 — Мне правда некогда объяснять, но только я уезжаю. Вот ключ. — Она сунула его Лизе в ладонь. — У меня там продукты в холодильнике, возьми себе, и остальное тоже возьми, что захочешь. Я больше не вернусь.

 — Но, Хилари, как же…

 — С квартирой и мебелью я разберусь потом. А тебе напишу и все объясню.

 — Но, Хилари… — крикнула вслед ей Лиза. — Куда ты едешь?

 — Домой, — ответила Хилари не оборачиваясь. — На свою родину.

 

 Если внезапное возвращение Хилари и удивило ее родителей, они не стали требовать никаких объяснений. И скоро она вписалась в привычный рисунок жизни на ферме. Неторопливо потянулась неделя, спокойная и нетребовательная.

 Вечером Хилари часто сидела на крыльце. Время между сумерками и отходом ко сну было самым спокойным. Этот час отделял часы дневных трудов от часов ночных размышлений. Тихо поскрипывал диванчик-качалка, нарушая вечернюю тишину. Хилари следила за луной и наслаждалась запахом трубки сидевшего рядом отца.

 — Пора бы нам поговорить, Хилари, — заговорил он, обнимая ее за плечи. — Почему ты так внезапно вернулась?

 — По многим причинам, — вздохнула Хилари. — Прежде всего, я просто устала.

 — Устала?

 — Да, устала видеть свое лицо в глянце. Устала по заказу извлекать из себя эмоции, как фокусник кролика из шляпы, устала от шума, от толпы. — Она беспомощно пожала плечами. — Устала — и все!

 — Мы всегда думали, что ты получила то, что хотела.

 — Я ошиблась. Я не этого хотела. — Она встала и облокотилась о перила, вглядываясь в темноту ночи. — Теперь я даже не уверена, достигла ли чего-нибудь вообще.

 — Конечно же ты многого достигла! Ты много работала и сделала хорошую карьеру в своей профессии, и вполне можешь собой гордиться. И мы тобой гордимся.

 — Ну да, я работала. Да, у меня получалось. — Она присела на перила. — Когда я уехала из дома, то очень хотела проверить: смогу ли сделать что-то совсем одна? Я тогда знала, чего хочу. Все у меня было разложено по полочкам. Сначала А, потом Б и так далее. И вот теперь я получила предложения, за которые другие женщины моей профессии схватились бы двумя руками, а мне этого не надо! Раньше думала, что надо, а теперь стоит только протянуть руку и взять, но уже не хочется. Я устала надевать маски.

 — Тогда и правда пора остановиться. Но мне почему-то кажется, что дело не только в этом. Наверняка тут замешан мужчина…

 — Там все кончено, — пожала плечами Хилари. — Он птица слишком высокого полета для меня.

 — Хилари Бакстер, мне стыдно слышать такое от тебя.

 — Но это правда. — Она с усилием улыбнулась. — Я не вписывалась в его мир. Он богатый, утонченный, а я забываю быть очаровательной и делаю всякие глупости. Я такси подзываю свистом! Разве свою натуру изменишь? Сколько масок ни примеришь на себя, под ними ты все тот же. — Она снова пожала плечами и уставилась перед собой. — Между нами и не было ничего, по крайней мере с его стороны.

 — Ну, так, значит, у него плохо с головой, — мрачно заметил отец.

 — Некоторые сказали бы, что ты страдаешь предвзятостью. — Хилари порывисто обняла его. — Мне просто необходимо было оказаться дома. Я, пожалуй, пойду спать. Завтра с утра много работы.

 Утренний воздух был чистым и сладким. Хилари села верхом на своего мерина и отправилась на утреннюю верховую прогулку. Она чувствовала себя свободной и легкой, ветер трепал ей волосы, и они развевались черным шарфом вокруг ее лица. Радуясь ветру и скорости, она потеряла счет времени, и даже вязкое ощущение проигрыша незаметно покинуло ее. Остановив лошадь, Хилари вгляделась в бескрайнее пшеничное поле. Оно простиралось до самого горизонта — подернутый рябью золотой океан под невозможно голубым небом. Где-то жаворонок пел гимн бытию. Хилари глубоко, удовлетворенно вздохнула. Закинув голову, подставила лицо ласковым лучам, втянула запах пробудившейся после зимней спячки земли.

 «В Канзас пришла весна, — думала она. — Какие сочные, яркие краски, какая свежесть и покой в воздухе. И почему я вообще уехала отсюда? Чего искала?» Хилари закрыла глаза и вздохнула. «Искала Хилари Бакстер, а теперь, когда нашла ее, не знаю, что с ней делать».

 — Теперь мне нужно только время, Кохиз, — сказала она своему четвероногому другу и, нагнувшись вперед, погладила сильную шею. — Только немного времени, чтобы собрать разбросанные кусочки и снова сложить их вместе.

 Она повернула лошадь к дому и пустила ее легким шагом, наслаждаясь плавным ходом и нежным весенним пейзажем. Когда вдали показался фермерский дом, Кохиз забил землю копытом и стал рваться вперед.

 — Ну ладно, разбойник! — рассмеялась Хилари и пустила нетерпеливого коня галопом. Стук копыт о твердую землю гулко разнесся в воздухе. Душа Хилари воспарила ввысь. Конь перепрыгнул деревянную изгородь и помчался стрелой, вспугнув стайку птиц.

 Когда дом уже стал хорошо виден, Хилари изумленно раскрыла глаза, заметив человека, который стоял облокотившись на изгородь загона. Она резко натянула поводья, подняв лошадь на дыбы.

 — Тихо. — Она погладила шею фыркающей с негодованием лошади, прошептала успокаивающие слова. Глаза ее впились в человека у загона. Похоже, что даже пересечь половину континента и то мало, чтобы скрыться от него!