• В саду, #1

10

 Харпер рыхлил почву вокруг клематиса, карабкающегося вверх по железным шпалерам. В этой части сада царила тишина. Кустарники и декоративные деревья, дорожки и клумбы отгораживали домик, который он до сих пор называл гостевым, от главного дома.

 Сверкая желтыми язычками на фоне весенней зелени, начинали раскрываться нарциссы. За ними пойдут тюльпаны. Харпер любил их больше других ранних цветов и поэтому засадил луковицами целую клумбу у своей задней двери.

 Гостевой домик, перестроенный из каретного сарая, очень нравился всем девушкам, которые здесь побывали. «Кукольный дом», — говорили они, и Харпер не возражал, хотя сам мысленно называл его коттеджем, на манер коттеджа садовника. Ему было очень уютно в этом домике из выбеленных кедровых досок под двускатной крышей, и места вполне хватало.

 Всего в нескольких футах от задней двери располагалась небольшая теплица — его личные владения. Коттедж стоял достаточно далеко от главного дома, чтобы не испытывать неловкости, оставляя на ночь гостей женского пола, и в то же время достаточно близко, чтобы за пару минут добежать туда, если вдруг маме понадобится помощь.

 Харперу не нравилось, что она жила одна. Правда, в доме есть Дэвид. Он не уставал благодарить Бога за Дэвида. И тем не менее... Неважно, что мама — самый независимый и сильный человек из всех, кого он знал, просто ему не нравилось, что она жила одна, и все. Не нравилось представлять, как мама день за днем, ночь за ночью бродит одна по большому старому дому.

 Конечно, уж лучше так, чем с тем подонком, за которого ее угораздило выйти замуж. У Харпера не хватало слов, чтобы выразить свое презрение к Брайсу Кларку. Пожалуй, сам факт этого замужества доказывал, что мама не безупречна, но тому, кто редко совершает ошибки, гораздо тяжелее их переживать.

 Мама вышибла Брайса быстро и безжалостно, и Харпер до сих пор тревожился, не постарается ли тот отомстить за отлучение от Роз, дома, денег и всех прилагающихся к этому благ.

 Ведь пытался же подонок ворваться в дом! За неделю до завершения процедуры развода. Харпер не сомневался, что мама справилась бы и сама, но его поддержка не была лишней.

 Как хорошо, что теперь мама в доме не одна! С ней две женщины, два ребенка — большая компания. И куча забот тоже большая.

 Может быть, ему пора подумать о собственном доме.

 Только вот никак не удается найти вескую причину. Он любит поместье так, как никогда не любил женщину. Любит страстно, с уважением и благодарностью.

 А сады он любит даже больше, чем главный дом и свое нынешнее жилье. Он может выйти утром из дома и пробежаться до места работы. И приятно, и для здоровья полезно.

 Бог свидетель, он не хочет переезжать в город — шумный, кишащий людьми. В Мемфисе здорово провести свободный вечер, повеселиться в клубе с девушкой или друзьями. Но проживи он там месяц, точно задохнется.

 И пригороды его не привлекают. Он хочет остаться здесь, в красивом маленьком доме, окруженном обширными садами, со своей теплицей и работой, до которой можно добежать за несколько минут.

 Харпер откинулся на пятки, засунул под бейсболку упавшие на глаза волосы. Весна! Что может быть лучше весны? Ее таких привычных ароматов, красот, даже звуков?

 Сейчас, ближе к вечеру, свет смягчился. Когда зайдет солнце, станет прохладно, но уже без кусачего морозца. Закончив с посадками, можно будет заглянуть на кухню, выпить пива, посидеть в сумерках и прохладе, наслаждаясь одиночеством.

 А пока он достал из пластиковой кассеты для рассады желтую фиалку и стал сажать ее. И не услышал шаги. Он так сосредоточился, что не заметил и упавшую на него тень, поэтому, услышав дружелюбное: «Привет!», вздрогнул.

 —Извини, — Хейли рассмеялась и потерла ладонью живот. — Похоже, ты витал где-то в тысяче миль отсюда.

 —Похоже...

 Пальцы вдруг стали неуклюжими, мозг превратился в желе. Солнце освещало Хейли сзади, поэтому ее лицо оставалось в тени, а когда он прищурился, вокруг ее головы появился ореол вроде нимба.

 —Я прогуливалась и услышала твою музыку, — Хейли кивнула на распахнутые окна, за которыми надрывалась рок-группа «REM». — Я однажды была на их концерте. Классно. Фиалки? Они сейчас нарасхват.

 —Ну, они любят прохладу.

 —Я знаю. А почему в этом месте? У тебя тут вьюны.

 —Клематисы. Им нравится, когда корни в тени... Ну, поэтому над ними и сажают однолетники.

 —Интересно. — Хейли присела на корточки, чтобы рассмотреть получше. — А какого цвета клематисы?

 —Этот лиловый. — Харпер встревожился — беременным вряд ли можно сидеть на корточках. Разве ребенок не сдавливается? — Может быть, принести тебе стул?

 —Нет, спасибо. Мне нравится твой дом.

 —Мне тоже.

 —С этими садами вокруг он как из сказки. Конечно, большой дом очень красивый, но как-то подавляет. — Хейли скорчила гримаску. — Только не подумай, что я неблагодарная.

 —Нет, нет! Я тебя понимаю. — Хорошо, что он занят цветами и может на нее не смотреть. — И все-таки дом потрясающий. Мою маму из него не выгнать даже динамитом.

 —Я целую неделю избавлялась от желания ходить на цыпочках и разговаривать шепотом. Можно мне посадить одну?

 —У тебя нет перчаток. Я могу принести...

 —Не надо. Я не возражаю против чуточки грязи под ногтями. Сегодня была одна покупательница. Она сказала, что беременным женщинам очень полезно сажать цветы. Я думаю, это как-то связано с плодородием.

 Он не хотел думать о плодородии. В этом было что-то пугающее.

 —Хорошо, сажай.

 —Спасибо. Я хотела сказать... — И сказать это было легче с занятыми руками. — Понимаю, как это может выглядеть со стороны, ну, что я появилась из ниоткуда прямо на пороге твоей мамы. Я не стану злоупотреблять ее добротой. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я пытаюсь...

 —Я знал только одного человека, которому это удалось, но ненадолго.

 —Ее второй муж, — Хейли кивнула, приминая землю вокруг цветка. — Я спросила о нем Дэвида, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Он сказал, что бывший муж крал деньги Роз со счета и обманывал ее с другой женщиной. — Хейли выбрала еще одну фиалку. — И Роз так поддала ему под зад, что он опомнился лишь на полдороге к Мемфису. Остается только восхищаться! Но, понимаешь, как бы она ни злилась, он ее обидел.

 Хейли прижала ладонь к боку, и Харпер побелел.

 —Что?.. Что с тобой?..

 —Ничего. Ребенок зашевелился. Для меня это до сих пор шок.

 —Ты должна встать! Ты должна сесть!

 —Дай мне просто закончить с этим цветком. Дома, когда появился живот, люди — некоторые люди — решили, что я залетела и парень меня бросил. Я злилась, но и стеснялась тоже. Может, отчасти и поэтому уехала. Тяжело стесняться с утра до ночи. Вот. — Хейли утрамбовала ладонями землю вокруг цветка. — Очень красиво.

 Харпер вскочил, чтобы помочь ей подняться на ноги.

 —Хочешь посидеть минутку? Или я могу тебя проводить.

 Хейли похлопала себя по животу.

 —Он тебя нервирует.

 —Наверное. Немного.

 —Меня тоже. Но я прекрасно себя чувствую. Ты, наверное, хочешь посадить все эти цветы до темноты. — Она посмотрела вниз на цветы, оглянулась на дом, на сады. Ее миндалевидные голубые глаза словно впитали все это и сфокусировались на лице Харпера. У него моментально пересохло горло. — Мне на самом деле нравится твой дом. Увидимся на работе.

 Он стоял неподвижно, глядя, как Хейли идет — нет, скользит — по тропинке и исчезает за поворотом, словно растворяется в сумерках... и вдруг понял, что совершенно обессилел, как после хорошей пробежки. Пожалуй, лучше сначала выпить пива, успокоиться, а потом уж закончить с фиалками.

 

 Невозможно накормить пиццей пепперони двух мальчишек и собаку и не оставить кучу грязи. Выпроводив сыновей выгуливать Паркера, Стелла навела порядок на кухне.

 —Для следующего праздника пиццу покупаю я, — сказала Хейли, загружая стаканы в посудомоечную машину.

 —Договорились. Когда я была беременна Люком, мне не хотелось никакой еды, кроме итальянской. Пицца, спагетти, лазанья. Удивляюсь, как Люк не выскочил, распевая: «Amore, amore».

 —У меня нет особенных пристрастий. Я просто ем все, что вижу. — Хейли посмотрела в окно на мальчиков и собаку, носившихся по газону, освещенному садовыми фонарями. — Ребенок много двигается. Это нормально, да?

 —Конечно. Гэвин просто устраивался поуютнее и дремал. Чтобы расшевелить моего старшего, его приходилось потыкать или выпить колы. А Люк будто месяцами занимался гимнастикой. Малыш не дает тебе спать по ночам?

 —Иногда, но я не возражаю. Возникает такое чувство, будто в мире всего два человека. Я и он... или она.

 —Я тебя понимаю. Только, Хейли, если тебе не спится, тревожно или ты просто неважно себя чувствуешь — что угодно! — ты всегда можешь позвать меня.

 Комок в горле мгновенно растаял.

 —Правда? Вы серьезно?

 —Конечно. Я прошла через это дважды, а разговор с опытным человеком иногда помогает.

 —Я не одна, — тихо сказала Хейли, не сводя глаз с мальчиков за окном. — Все не так, как я представляла. Я была готова справляться в одиночку... я думаю... — она заморгала, пытаясь остановить навернувшиеся слезы, и потерла глаза. — О господи!..

 —Поплакать тоже иногда полезно. — Стелла погладила плечи Хейли. — И обязательно скажи мне, если не захочешь одна ехать к врачу.

 —Когда я была у доктора, он сказал, что все хорошо. Все соответствует сроку. И что я должна записаться на занятия. Ну, вы знаете, по подготовке к родам. Они советуют приходить с кем-нибудь.

 —Возьми меня!

 Хейли замерла.

 —Вы не шутите? Вы уверены? Я прошу слишком многого.

 —Я с удовольствием тебе помогу. Это почти так же здорово, как самой родить еще одного.

 —А вы бы родили? Если бы...

 —Да. Мы планировали двоих, но, как только родился Люк, я подумала: неужели это все... и как было бы здорово попробовать родить девочку. Но я бы обрадовалась и еще одному мальчику. — Опершись о рабочий стол, Стелла тоже посмотрела в окно. — Они замечательные, мои мальчики. Правда?

 —Да.

 —Кевин так гордился ими, так их любил... Думаю, он не отказался бы и от полудюжины.

 Голос Стеллы дрогнул, и теперь Хейли попыталась успокоить ее, поглаживая плечо старшей подруги.

 —Вам больно говорить о нем?

 —Теперь уже нет. Какое-то время, долгое время было больно. — Она взяла тряпку и принялась протирать уже чистую поверхность стола. — А сейчас я просто храню хорошие воспоминания. Я должна позвать мальчиков в дом...

 Стелла обернулась на цокот каблуков по паркетному полу и изумленно раскрыла рот. Она прекрасно помнила, как при знакомстве была потрясена красотой Розалинд Харпер, но впервые увидела эту красоту в достойной оправе.

 Обтягивающее платье приглушенного медного цвета оттеняло сияние безупречной кожи. Босоножки на шпильках еще больше удлиняли стройные крепкие ноги. Изящное ожерелье с каплевидным золотистым топазом в центре обнимало шею, спускаясь до самой груди.

 —Дэвид? — Роз окинула кухню быстрым взглядом и закатила темные бездонные глаза. — Я из-за него опоздаю!

 Стелла театрально выдохнула.

 —Секундочку. Я только скажу: «Блеск!»

 Роз, улыбнувшись, медленно повернулась.

 —Наверное, я купила эти босоножки в приступе безумия. Они меня точно убьют, но если уж тащиться на благотворительный прием, то я предпочитаю заявить о себе во весь голос.

 —Если это заявление: «Я непростая штучка», — вмешалась Хейли, — вы попали точно в цель.

 —Чего и добивалась.

 —Выглядите сногсшибательно. Элегантно и в то же время сексапильно. Это высший пилотаж. Все мужчины захотят проводить вас домой.

 Роз засмеялась и покачала головой.

 —Как здорово, когда в доме есть женщины! Тем не менее я должна поторопить Дэвида. Если ему не наподдать, он будет прихорашиваться еще час.

 —Желаю повеселиться.

 —Уж матерью троих взрослых сыновей она точно не выглядит, — прошептала Стелла, когда Роз выплыла из кухни.

 

 Хейли втирала в кожу масло с витамином Е и смотрела в зеркало, пытаясь представить себя через двадцать лет. Интересно, сумеет ли она сохранить фигуру и уверенность в себе. Конечно, природных данных у нее гораздо меньше, чем у Роз. Бабушка говорила, что порода начинается с костей, и, глядя на Роз, Хейли наконец поняла, что это значит.

 Хейли сознавала, что никогда не будет такой восхитительной, как Роз, или такой эффектной, как Стелла, но и она не дурнушка. Ухаживает за собой, пользуется всеми хитростями макияжа, о которых читает в журналах. Парни считают ее привлекательной.

 Она опустила взгляд на живот — веское тому доказательство — и скривилась в самоуничижительной улыбке.

 Или считали. Большинство парней вовсе не влечет к беременным женщинам. Вот и отлично, потому что она на данном этапе своей жизни мужчинами совершенно не интересуется. Единственное, что сейчас важно, — ее ребенок.

 —Все теперь вертится вокруг тебя, малыш.

 Надев огромную футболку, Хейли забралась в кровать, взбила подушки и, как каждый вечер перед сном, начала читать одну из сложенных на тумбочке книг о беременности, родах и раннем развитии детей.

 Когда глаза начали слипаться, она закрыла книжку, выключила свет, свернулась под одеялом, насколько позволял живот, и прошептала:

 —Спокойной ночи, малыш.

 Уже засыпая, она почувствовала это. Холодок и уверенность в том, что она не одна. Сердце испуганно вздрогнуло и забилось быстрее. Хейли собралась с духом и осторожно приоткрыла глаза. Она увидела фигуру, стоящую у кровати.

 Светлые волосы, прелестное печальное лицо... Хейли захотелось завизжать — такое желание возникало у нее каждый раз, как она видела эту женщину, но она сдержалась и, чуть осмелев, протянула руку.

 Пальцы прошли сквозь руку женщины, и Хейли все-таки испустила приглушенный вопль, а потом стала на ощупь искать выключатель. Женщина исчезла.

 —Я не чокнутая. Это не галлюцинация... — прошептала Хейли, вся дрожа.

 

 Стелла влезла на стремянку, чтобы повесить еще одну корзинку с цветами. Изучив прошлогодний товарооборот, она решила увеличить предложение на пятнадцать процентов.

 —Я и сама повесила бы, — не унималась Хейли. — Я не упаду с какой-то глупой стремянки.

 —Даже не думай. Подай-ка мне вон ту корзинку. С бегониями.

 —Они и правда красивые. Такие пышные!

 —Бегонии и бальзамины покупают помногу. Роз и Харпер столько их вырастили за зиму, что мы легко удовлетворяем спрос и держим низкие цены. Это наш хлеб с маслом.

 —Люди могли бы выращивать сами. Им обошлось бы дешевле.

 —Конечно, — Стелла спустилась на пол, передвинула лесенку и забралась на нее снова. — Сюда повесим вьющуюся герань. Конечно, дешевле, но как устоять перед таким разноцветьем? Даже заядлые садоводы, которые сами занимаются размножением цветов, не могут равнодушно пройти мимо больших красивых растений. Цветы, моя юная ученица, сами себя продают.

 —Тогда развесим корзины повсюду.

 —Соблазн — двигатель торговли. То ли еще будет, когда мы выставим перед фасадом однолетники и раннецветущие многолетники! Покупатели потянутся, как мухи на мед.

 Стелла взяла еще одну корзину.

 —Вот так. Пожалуйста, набери сообщение Роз. Я хочу, чтобы она это увидела и разрешила взять из третьей теплицы цветов для пары дюжин корзин. И выбери вазон. Один из тех больших, что не продались в прошлом году. Я хочу наполнить его цветами и поставить у кассы. Нет, выбери два! И сотри сниженную цену. Когда я закончу, они не просто разлетятся, как горячие пирожки, но и принесут нам хорошую прибыль.

 —Есть, командир!

 —Пусть один будет с кобальтовой глазурью! — крикнула Стелла вслед помощнице. — Ты знаешь какой? Но ни в коем случае не таскай сама!

 Мысленно Стелла уже составляла композицию. Белые гелиотропы, бальзамины, россыпь лобулярии, вкрапления серебристо-голубых васильков и шалфея, стелющийся побег петунии. Надо было попросить Хейли найти горшок серо-стального цвета. Поиграть на контрасте с кобальтом и сделать яркую, дерзкую композицию: розовая герань, лобелия, вербена, красный бальзамин «Новая Гвинея».

 Стелла подсчитала в уме стоимость растений, горшков, земли и улыбнулась, подвешивая очередную корзинку.

 —Разве вы не должны возиться с документами?

 Она чуть не кувырнулась со стремянки, то есть кувырнулась бы, если бы не крепкие руки, удержавшие ее за бедра.

 —Это не все мои обязанности. — Стелла начала было спускаться, но поняла, что благодаря лесенке может не смотреть на него снизу вверх. — Логан, вы можете убрать руки.

 —А им и так хорошо. — Руки он, конечно, убрал. — Красивые корзины.

 —Хотите купить?

 —Может быть. Я заметил выражение вашего лица, когда вошел.

 —Естественно, на нем было выражение. Лицо на то и лицо, чтобы что-то выражать.

 —Нет, так выглядит женщина, когда думает о том, как свести мужчину с ума.

 —Неужели? Есть возражения? — Стелла показала на корзинку. — Вы ошиблись. Я думала о том, как создать в двух уцененных горшках сногсшибательные композиции и получить значительную прибыль. — Она еще вешала корзину, когда Логан взял другую и водрузил ее на место, всего лишь подняв руку. — Позер!

 —Коротышка!

 В зал вошла Хейли, но тут же развернулась и направилась к выходу.

 —Хейли!

 —Я кое-что забыла! — крикнула Хейли, не останавливаясь и не оглядываясь.

 Стелла вздохнула и хотела попросить у Логана очередную корзинку, но он уже поднял ее и повесил.

 —Как понимаю, вы были очень заняты.

 —Всю неделю было прохладно и сухо.

 —Если вы приехали за кустами для заказа Питта, я помогу заполнить форму.

 —Мои ребята их уже загружают. Я хочу снова вас увидеть.

 —Смотрите.

 Логан посмотрел на нее в упор.

 —У вас хорошая реакция.

 —Да. Я не уверена...

 —Я тоже. Но все равно хочу вас видеть. Я думаю о вас, и меня это злит.

 —Спасибо. От таких слов хочется со стоном упасть в ваши объятия.

 —Этого не хочу я. Если бы хотел, просто выбил бы из-под вас эту табуретку.

 Стелла приложила ладонь к сердцу, захлопала ресницами и, как смогла, спародировала южный акцент.

 —Боже мой, какая романтика, какие чувства! Я этого не вынесу.

 Китридж усмехнулся.

 —Рыжик, вы мне нравитесь. Временами. Я заеду за вами в семь.

 —Что? Сегодня? — Невольное удовольствие в одно мгновение превратилось в дикую панику.

 —Я не могу вот так экспромтом куда-то сорваться! У меня двое детей.

 —И трое взрослых в доме. У вас есть повод думать, что любой из них или все трое не посидят с вашими мальчиками пару часов?

 —Нет. Но я же не просила, хотя, думаю, это понятие вам незнакомо. И... — Стелла раздраженно откинула волосы. — У меня могут быть планы.

 —А они есть?

 Она вскинула голову и умудрилась посмотреть на Логана свысока.

 —У меня всегда есть планы.

 —Кто бы сомневался. Так измените их. Вы уже возили мальчиков есть ребрышки?

 —Да. На прошлой неделе после...

 —Хорошо.

 —Вы знаете, сколько раз прерывали меня в середине предложения?

 —Нет, но начну считать. Привет, Роз!

 —Здравствуй, Логан. Стелла, очень красиво. — Роз остановилась посреди прохода, изучая, кивая и рассеянно шлепая грязными перчатками по заляпанным грязью джинсам. — Я сомневалась в целесообразности такой большой экспозиции, но смотрится отлично. Наверное, из-за обилия цвета.

 Роз сняла бейсболку, сунула ее в задний карман, а в другой запихала перчатки.

 —Я вам помешала что-то обсуждать?

 —Нет.

 —Да, — поправил Логан. — Но ничего страшного. Присмотришь сегодня за мальчиками Стеллы?

 —Я не сказала...

 —Конечно, присмотрю. Вы куда-то собрались?

 —Скромный обед. Стелла, я оставлю счет на вашем столе. Увидимся в семь.

 Логан удалился. Стелла сползла со стремянки, села на ступеньку и хмуро посмотрела на Роз.

 —Вы не помогли.

 —А по-моему, помогла. — Роз подняла руку и повернула одну из корзин, проверяя симметрию растений. — Съездите, развлекитесь. С вашими мальчиками ничего не случится, а я получу удовольствие. Если бы вы не хотели поехать с Логаном, не поехали бы. Вы умеете сказать «нет» так, чтобы от вас отстали.

 —Может, вы правы, но мне бы хотелось чуть больше времени на подготовку. Чуть больше... чего-то.

 —Он такой, какой есть. — Роз похлопала Стеллу по колену. — А самое хорошее в Логане то, что не нужно задаваться вопросами, не скрывает ли он что-то, не притворяется ли. Он... Я не могу сказать, что с ним легко, потому что с ним бывает невероятно трудно. Но он честен. Поверьте мне, это очень важное качество.