8
Последнее, что ожидал услышать Джед, постучавшись наутро после Рождества в дверь Доры, – так это сонный мужской голос, попросивший подождать минутку.
Затем раздался грохот, ругательство, дверь открылась, и Джед увидел худого парня, закутанного, как в тогу, в цветастую простыню.
Прыгая на одной ноге и поглаживая большой палец, разбитый о складной стол, попавшийся на дороге, Уилл мрачно улыбнулся:
– Если вы что-нибудь продаете, то, надеюсь, кофе.
Ну и вкус у нее, подумал Джед. Сначала щеголеватый бухгалтер со сверхактивными половыми железами, теперь костлявый юнец.
– Айседора, – сказал Джед, растягивая губы в подобии улыбки.
– Конечно. – Уилл подобрал конец простыни и отодвинулся, пропуская Джеда в комнату. – Где она, черт побери? – пробормотал он и крикнул: – Дора!
Стены и потолок отозвались звучным эхом.
Ну и легкие у парня, подумал Джед, и тут с удивлением заметил на диване кучу подушек и одеял.
– Я не пущу тебя в ванную, пока не высушу волосы. – Дора, одетая в махровый халат и вооруженная ручным феном, вышла из ванной. – Можешь только… о… – Она заметила Джеда: – Доброе утро.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Хорошо. – Она провела рукой по влажным волосам. – Ты познакомился с моим братом?
Брат? Джед разозлился на себя за то, что не смог подавить чувство облегчения.
– Нет.
– Парень в простыне – Уилл. Уилл, это небритое явление – Джед из квартиры напротив.
Тусклые спросонья глаза Уилла прояснились.
– Бывший полицейский, спугнувший грабителя. Рад познакомиться. Я играл наркодельца в одном из фильмов Слая Сталлоне. Меня убили в первой части, но опыт – потрясающий.
– Еще бы!
– Держи. – Дора сунула Уиллу фен. – Можешь принять душ. Я сварю кофе, но завтрак готовишь ты.
– Договорились.
Уилл удалился в ванную, волоча за собой простыню.
– Мама решила, что после взлома мне необходима охрана, – объяснила Дора. – Уилл – единственное, что было в наличии. Мы можем поговорить в кухне.
Ее кухня оказалась оборудованной так же, как и в его квартире, но явно использовалась гораздо чаще. Дора достала яркую жестяную коробку и насыпала кофейные зерна в ручную кофемолку. Вдыхая аромат шампуня Доры, смешанный с ароматом кофе, Джед почти оправдал порыв прилизанного бухгалтера.
– Как ты провел Рождество?
– Отлично. Я договорился с одним парнем. Он придет около полудня и поставит новую сигнализацию. Такую, которая работает.
Дора перестала молоть кофе.
– Прости, что ты сказал?
– Этот мой приятель, он знает, что делает.
– Приятель, – повторила Дора, снова берясь за кофемолку. – Во-первых, удивительно, что у тебя вообще есть приятели. Во-вторых, ты, вероятно, ожидаешь от меня благодарности за свое неслыханное нахальство.
– Я тоже здесь живу. И я не люблю, когда в меня стреляют.
– Ты мог бы обсудить это со мной.
– Тебя не было поблизости. – Джед помолчал, пока Дора ставила чайник на плиту. – И тебе необходима пара настоящих замков. Я мог бы заглянуть в скобяную лавку.
Задумчиво поджав губы, Дора отмерила необходимое количество кофе и высыпала в воронку.
– Не знаю, то ли злиться, то ли благодарить за заботу.
– Я выставлю тебе счет за замки.
Это положило конец ее сомнениям, и она улыбнулась, затем расхохоталась.
– Ладно, Скиммерхорн. Сделай наш маленький мирок безопасным. Еще что-нибудь?
– Я мог бы промерить стены для твоих полок, если хочешь.
Облизнувшись, Дора обошла Джеда и взяла плетеную корзинку с апельсинами.
– Устал отдыхать? – спросила она, ловко разрезая апельсины на половинки большим острым ножом, но ответа не дождалась. – После завтрака я покажу тебе, что я задумала. Мы сегодня откроемся только во второй половине дня. – Разрезав полдюжины апельсинов, Дора сунула их в соковыжималку. – Может, накроешь стол?
– Для чего?
– Для завтрака. Уилл печет потрясающие оладьи.
Пронзительно засвистел чайник, и Дора залила кипятком молотый кофе. Перед подобным ароматом Джед не мог устоять.
– Где у тебя посуда?
– В крайнем шкафчике.
– Только, может, ты хочешь одеться, – предложил Джед, открывая дверцу шкафчика, и улыбнулся ей так, что у нее перехватило дыхание. – Вдруг вид твоего влажного, полуобнаженного тела пробудит во мне необузданную страсть.
Доре не понравилось, что он бросил ей в лицо ее собственные слова. Она молча налила себе чашку кофе и вышла.
– Здорово пахнет, – сказал Уилл, входя в кухню уже в черных джинсах и свитере. Его волосы, чуть светлее, чем у Доры, с помощью фена были приведены в художественный беспорядок. – Дора варит отличный кофе. Эй, включи, пожалуйста, телевизор. Можно Си-эн-эн. Я уже пару дней не слышал, что творится в мире.
Уилл налил себе и Джеду кофе и закатал рукава.
– Черт тебя подери, Уилл!
Уилл вздрогнул, затем ухмыльнулся.
– Я забыл вымыть раковину, – объяснил он Джеду. – Она терпеть не может хлопья пены от бритья.
– Запомню на всякий случай.
– А сама повсюду развешивает свое бельишко. – Уилл повысил голос, чтобы Дора услышала и через закрытую дверь ванной. – Я рос с двумя сестрами и, входя в ванную, вечно продирался сквозь джунгли колготок.
Разговаривая, Уилл ловко смешивал ингредиенты и взбивал тесто для оладий. Заметив, что Джед следит за его руками, он снова усмехнулся.
– Мы все – Ли, Дора и я – отличные повара. Это началось как самооборона против вечных бутербродов и замороженных полуфабрикатов. Теперь о взломе, – на одном дыхании продолжил Уилл. – Считаешь, что больше не о чем беспокоиться?
– Когда в меня стреляют, я всегда беспокоюсь. Так уж странно я устроен.
– Стреляют? – Рука Уилла замерла над краем миски, о который он только что разбил яйцо. – Что значит «стреляют»?
– Пистолет. Пули. – Джед отхлебнул кофе. – Выстрел.
– Господи Иисусе. Она ничего не сказала о стрельбе. – Не выпуская из руки скорлупу, из которой еще вытекало содержимое, Уилл бросился через гостиную в короткий коридорчик и распахнул дверь ванной.
Дора чуть не проткнула себе глаз карандашом.
– Иди к черту, Уилл.
– Дора, ты ничего не сказала о стрельбе, ты все представила как пустяк.
Дора вздохнула, положила карандаш на край раковины и осуждающе взглянула на Джеда поверх плеча брата. С одним накрашенным глазом она должна была выглядеть глупо, но, надутая и недокрашенная, она выглядела чертовски сексуально.
– Огромное спасибо, Скиммерхорн.
– Всегда рад услужить, Конрой.
– Не обвиняй его. – Уилл схватил сестру за плечи и встряхнул. – Я хочу узнать в деталях все, что произошло. И немедленно.
– Тогда спроси нашего важного полицейского. Я занята. – Она оттолкнула Уилла и, захлопнув перед его носом дверь ванной, демонстративно повернула задвижку.
Уилл забарабанил в дверь.
– Айседора! Мне нужны ответы. Или я позвоню маме.
– Звони. А я расскажу ей о твоем уик-энде со стриптизершей на Лонг-Айленде.
– С танцовщицей, – пробормотал Уилл, но повернулся к Джеду: – Ты. Ты все мне выложишь, пока я буду жарить оладьи.
– Особенно нечего рассказывать. – Его слегка замутило, но не от воспоминаний о событиях той ночи. Его потрясли гнев и тревога Уилла, явно вызванные искренней любовью.
– И все-таки? – подсказал Уилл.
– Что?
Джед с трудом заставил себя прислушаться.
– Выходит, какой-то шутник вламывается в магазин, переворачивает картотеку, выпускает наугад пару пуль и убегает?
– Примерно так.
– Почему?
– Полицейские выяснят. Именно за это им и платят. – Джед налил себе вторую чашку кофе. – Послушай, днем установят новую охранную сигнализацию и новые замки. Дора будет в безопасности.
– В каком подразделении ты работал? Патрульным, сыщиком или еще кем?
– Это к делу не относится. Я больше не полицейский.
– Да, но… – Уилл умолк и хмуро уставился на оладьи, которые сгреб со сковородки на расписанное голубыми цветами блюдо. – Скиммерхорн? Так она тебя назвала? Что-то припоминаю. Это было несколько месяцев назад. Видишь ли, я помешан на новостях. – Уилл мысленно полистал старые газеты, словно наяву увидел крупные заголовки. – Капитан, так? Капитан Джедидая Скиммерхорн. Тот, что пристрелил Донни Спека, наркобарона. «ПОЛИЦЕЙСКИЙ-МИЛЛИОНЕР В ПЕРЕСТРЕЛКЕ С НАРКОБАРОНОМ». О тебе кричали все газеты.
– Старыми газетами, в конце концов, выстилают птичьи клетки.
Уилл продолжал бы давить дальше, но он вспомнил еще кое-что. Убийство сестры капитана Скиммерхорна с помощью заложенной в автомобиль бомбы.
– Думаю, тот, кто сумел покончить с таким изворотливым подонком, как Спек, сумеет присмотреть и за моей сестрой.
– Она сама может присмотреть за собой. – Дора вошла в кухню, вынула из соковыжималки полный кувшин и подошла к затрезвонившему телефону.
– Алло? Да… Уилл здесь. Подождите минуточку. Это тебя… Марлен.
– О-ля-ля. – Уилл бросил на тарелку пару оладий и схватил вилку. – Это может занять некоторое время. – Взяв у сестры трубку, он прислонился к стене. – Привет, красотка. – Его голос стал тихим и вкрадчивым. – Малышка, ты же знаешь, что я ни о ком, кроме тебя, не думал. Я так сильно скучал по тебе. Сегодня вечером я вернусь и покажу тебе, как сильно.
– Меня тошнит, – пробормотала Дора.
– Почему ты не рассказала им все?
Дора пожала плечами:
– Не хотела тревожить. Они привыкли все драматизировать. Стоит моей матери узнать, что у меня болит живот, как она немедленно диагностирует малярию и начинает обзванивать специалистов по тропической медицине. Ты можешь представить, что бы она сделала, если бы узнала о пулях в моей стене? – Джед отрицательно покачал головой, с наслаждением поглощая оладьи. – Она вызвала бы ЦРУ и наняла бы двух огромных телохранителей, которых обязательно звали бы Бубба и Фрэнк. А так она просто навязала мне Уилла.
– Неплохой малый, – сказал Джед.
Как раз в этот момент Уилл почмокал в телефон и повесил трубку, но не успел он сделать и пару шагов, как телефон снова зазвонил.
– Алло. – Глаза Уилла засверкали. – Хетер, дорогая. Конечно, я скучал, малышка. Ни о чем больше не мог думать. К завтрашнему вечеру я улажу все свои дела и покажу тебе, как сильно я скучал.
– Мне нравится его стиль, – сказал Джед, ухмыляясь в свою чашку.
– Неудивительно. Поскольку он занят телефонным сексом, я выключу телевизор.
Дора поднялась и уже хотела нажать кнопку, когда диктор сказал:
«У полиции нет никаких ключей к разгадке рождественской трагедии на Сосайети-Хилл. Элис Лайл до сих пор находится в коме после нападения неизвестного грабителя, происшедшего, очевидно, двадцать четвертого декабря. Как стало известно, миссис Лайл была обнаружена в бессознательном состоянии, а ее экономка, Мьюриэл Дойл, – мертвой. Вчера утром их обеих нашла племянница миссис Лайл. Состояние Элис Лайл, вдовы Гарольда Т. Лайла, владельца компании «Лайл энтерпрайсиз», считается критическим. Представитель полицейского департамента Филадельфии заявил, что начато полномасштабное расследование».
– О боже. – Обхватив себя руками, Дора повернулась к Джеду: – Я ее знаю. Перед Рождеством она заходила в магазин, искала подарок для своей племянницы.
– Сосайети-Хилл – богатый район, – осторожно сказал Джед. – Лайл – известное имя. Кражи со взломом иногда заканчиваются скверно.
– Она купила два дверных упора и сказала, что ее племянница ждет ребенка. – Дора содрогнулась. – Как ужасно.
– Нельзя принимать это так близко к сердцу.
Джед встал и сам выключил телевизор.
– Вас этому учат в полицейской академии? – огрызнулась Дора, но тут же затрясла головой. – Прости. Вот почему я никогда не слушаю чертовы новости. И в газетах читаю только комиксы и деловые объявления. – Дора откинула волосы с лица, попыталась отключиться от дурных новостей. – Пожалуй, я спущусь в магазин пораньше. Уилл вымоет посуду перед отъездом.
На этот раз Джед не стал подавлять желание коснуться пальцами ее щеки. Как он и думал, кожа оказалась нежной, словно розовые лепестки.
– Тяжело, когда знаешь жертву.
– Тяжело и когда не знаешь. – Дора подняла руку и коснулась его запястья. – Поэтому ты ушел из полиции?
– Нет. Я схожу в скобяную лавку. Спасибо за завтрак.
Когда за ним закрылась дверь, Дора вздохнула.
– Уилл, когда закончишь свой похабный разговор, вымоешь посуду. Я спускаюсь в магазин.
– Я закончил. – Он схватил сок. – Дора, ты просто набита секретами. Почему ты не сказала мне, что твой жилец – тот самый крутой полицейский, что покончил с Донни Спеком?
– Кто такой Донни Спек?
– Господи, в каком мире ты живешь? – Убирая со стола, Уилл продолжал пощипывать оладьи. – Спек заправлял одним из самых больших наркокартелей на Восточном побережье… возможно, самым большим. И еще он был чокнутым: обожал взрывать людей, которые ему мешали. И всегда одним и тем же способом: самодельная бомба – железная трубка со взрывчаткой, срабатывающая при повороте ключа зажигания.
– Джед арестовал его?
– Арестовал, как же. Он разделался с ним в настоящей старомодной перестрелке.
– Он его убил? – Дора облизнула пересохшие губы. – И поэтому… поэтому ему пришлось уйти из полиции?
– Вот еще. Кажется, он получил медаль. Прошлым летом об этом трубили во всех новостях. И в газетах. Тем более что он внук владельца «Л. Т. Бестер инкорпорейтед».
– «Бестер Инк.»? Такая куча денег?
– И не только деньги. Недвижимость. Торговые центры. В Филадельфии не так уж много богатых полицейских.
– Смешно. Если он богат, то почему снял маленькую квартиру над антикварным магазином?
Уилл покачал головой:
– Ты – Конрой, и еще удивляешься чудачествам?
– Я на минутку обалдела.
Уилл наполнил раковину горячей мыльной водой.
– Как я понимаю, наш герой, богатый капитан полиции, взял тайм-аут. Прошлым летом ему досталось. Сначала газетчики месяцами следили за его расследованием, а потом, когда его сестра была убита при взрыве автомобиля…
– Постой. – Дора схватила брата за руку. – Его сестра?
– Полицейские знали, что это сделал Спек, но, по-моему, не могли доказать.
– Но это же ужасно. – Дора побледнела, прижала руки к взбунтовавшемуся животу. – Ужасно.
– Хуже того, это случилось на его глазах. Я помню газетные заголовки: «КАПИТАН ПОЛИЦИИ НАБЛЮДАЕТ ЗА СТРАШНОЙ СМЕРТЬЮ СВОЕЙ СЕСТРЫ».
– Бедный Джед, – прошептала Дора.
– И бульварные газетенки в стороне не остались. Я не помню все, но было множество намеков на скандалы в клане Скиммерхорнов – Бестеров. Сестра разводилась три или четыре раза. Родители устраивали публичные ссоры. Джед подростком попадал в неприятные истории. Ты знаешь, как все любят читать о страданиях богачей.
– Неудивительно, что он хочет, чтобы его оставили в покое. Но это не выход. – Дора поцеловала брата в щеку. – Запри здесь, когда уйдешь. Мы увидим тебя на Новый год?
– Обязательно. Дора?
– Да?
– Делай то, что он тебе говорит. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я сама этого не хочу.
Дора схватила ключи и отправилась вниз.
Покупателей с утра было немного, что давало Доре возможность подумать. Она и раньше очень мало знала о Джеде Скиммерхорне, но потрясающие обрывки информации, сообщенные Уиллом, создали у нее ощущение полного неведения.
В магазин влетел Квентин Конрой в длинной, до щиколоток, дорогой дубленке, рождественском подарке жены, и в норковых наушниках на роскошной седой шевелюре.
– Папа! Именно ты мне и нужен.
– Очень рад это слышать. Если дети хотят тебя видеть, значит, ты не зря прожил жизнь. Ах, Терри, ты прекрасна, как всегда. – Квентин подошел к рыжеволосой красотке и театрально склонился над ее рукой. – Ты делаешь честь театру «Либерти», его скромному директору и, естественно, «Салону Доры». Что, никакой торговли с утра?
– Пара зевак, один обмен и одна сделка: двадцатидолларовая дверная ручка в форме головы ревущего гиппопотама, – доложила Дора. – Зато торговые центры наверняка забиты народом. Терри, ты ведь справишься здесь одна, правда?
– Даже если меня скрутят по рукам и ногам и завяжут глаза.
– Папочка, – Дора подхватила отца под руку и утащила в соседнее помещение, – что ты знаешь о Джеде Скиммерхорне?
– Знаю? – Выигрывая время, Квентин вытащил упаковку мятных леденцов. – Дай-ка подумать. Рост – примерно метр девяносто. Вес – восемьдесят килограммов. Возраст – года тридцать три. Судя по цвету кожи, глаз и волос – англосаксонские корни.
– Прекрати. Я знаю тебя, Квентин Конрой. Только Ли могла подумать, что ты сдашь квартиру увешанному цепями байкеру с татуировкой «Рожден для драки» на груди, но меня не проведешь.
Квентин потрясенно заморгал и хлопнул кулаком по ладони.
– Ли такое сказала? Господи, да у нее жало вместо языка.
– Не пытайся сменить тему. Ты знаешь о Скиммерхорне все, иначе он здесь не жил бы. Так что выкладывай. Что это за разговоры о богатой семье?
– Клан Бестеров – Скиммерхорнов, – устало подтвердил Квентин, снимая дубленку и аккуратно укладывая ее на спинку кресла. – Большая часть денег пришла по материнской линии, хотя и Скиммерхорнов нельзя назвать бродягами. Джед – единственный наследник, поскольку, кроме него и парочки дальних родственников, никого не осталось на высыхающем семейном древе.
– Значит, он действительно независим и богат, – прошептала Дора. – Черт меня побери.
– Независимость, я уверен, более важна в данном случае. – Квентин откашлялся, прикрыв рот рукой. Его щеки порозовели. – Ты же знаешь, Иззи, я не люблю повторять сплетни.
– Тебе не придется повторять. Скажи один раз.
Квентин хихикнул и погладил ее по щеке.
– Сообразительная девочка. Очень сообразительная. Ну, говорят, что юный Джед стал полицейским против воли семьи. Родителям так не понравился его выбор профессии, что они угрожали лишить его наследства. – Квентин заговорил размеренно и с выражением, словно рассказывал сказку. – А родители были хорошо известны в высших кругах общества. Я бы сказал, печально известны. Не стеснялись ссориться и скандалить при свидетелях. Ни для кого не секрет, что они ненавидели друг друга, но не желали разводиться из-за тесных финансовых связей между Бестерами и Скиммерхорнами.
– Очень мило, – пробормотала Дора.
– М-да. Джед заработал в полиции отличную репутацию. О нем говорят, что он одновременно и ищейка, и терьер: вынюхивает информацию и впивается в дело зубами. Около года назад его произвели в капитаны, и многие считали, что в будущем его ждет должность шефа полиции. А потом был Донни Спек.
– Уилл рассказал мне. Спек убил сестру Джеда.
– Так думали. А что касается причин, по которым Джед ушел из полиции, я могу только предполагать. Но лучше бы ты сама его спросила.
– Он мне не скажет.
– У тебя личный интерес или деловой?
Дора взяла у отца мятную конфетку и поцеловала его в щеку.
– Я еще не решила. Спасибо за подробности, о которых я, в общем-то, не должна была спрашивать.
– Пожалуйста.
– Джед в кладовке. Можешь постоять у него над душой, пока он меняет замок.
– С удовольствием.
Квентин поднял дубленку и нежно перекинул через согнутую руку.
– Пальто можешь оставить здесь.
– Здесь… а… нет, нет. – Стараясь не встречаться с Дорой взглядом, Квентин любовно погладил мягкую кожу. – Я возьму его с собой. Вдруг замерзну.
Вдруг понадобится фляжка, лежащая во внутреннем кармане, мысленно поправила Дора и вернулась к работе.
В кладовке Джед снова орудовал электродрелью Брента. Он как раз вогнал в косяк отличный толстый болт, когда появился Квентин.
– С праздником. Кажется, вы наш герой дня. Позвольте выразить мою глубочайшую и искреннейшую благодарность.
– Здравствуйте, мистер Конрой.
– Пожалуйста, зовите меня Квентином. Ведь вы защитили мою девочку с риском для собственной жизни. – Квентин уселся на жесткий деревянный стул. – Скажите мне, остались ли какие-нибудь улики?
– Позвоните в участок лейтенанту Бренту Чэпмену. Он руководит этим делом.
– Но, мой дорогой мальчик, вы были на месте преступления с оружием в руках. А где дырки от пуль? Уилл сказал, что была перестрелка.
– В штукатурке, на лестнице. – Квентин нашел следы пуль и так внимательно стал их исследовать, что, вынь он из кармана лупу, Джед не удивился бы.
– Любопытно, не правда ли? Видите ли, я как-то играл Пуаро в театральной постановке «Восточного экспресса».
– А Уилл играл наркодельца в фильме Сталлоне. Неплохая семейка.
– У нас театр в крови, мой мальчик. Хотя Иззи, похоже, больше склоняется к реквизиту. – Квентин вернулся и снова устроился на стуле: вытянул ноги, скрестил их, сложил руки на плоском животе. – У вас есть время?
Джед посмотрел на часы:
– Пара минут. В двенадцать у меня дела.
– Отлично, – удовлетворенно заметил Квентин и потянулся в карман дубленки за фляжкой.
– Только держите ее подальше от меня.
Квентин улыбнулся.
– В тот день я наполнил ее тем, что называю самым строгим своим экзаменом. Сегодня у нас гораздо меньше градусов.
– Все равно я воздержусь.
– Ну, за всех девушек, которых я любил. – Квентин неторопливо выпил и со вздохом убрал фляжку: Дора могла войти в любой момент. – Я заскочил не только для того, чтобы поблагодарить вас. Хотел повторить приглашение на традиционную новогоднюю вечеринку в театре. Моя жена хотела бы лично поблагодарить вас за нашу Иззи.
– Я не очень люблю вечеринки.
– Вы оказали бы мне личную услугу, если бы хоть ненадолго заглянули. После этого инцидента меня очень волнует, как Иззи поедет домой одна.
Заронив в душу Джеда семена сомнения, Квентин еще раз глотнул из фляжки и удалился.
Поскольку торговля не оживлялась, Дора оставила Терри в магазине и провела большую часть дня за приведением в порядок картотеки. Уже смеркалось, когда Джед спустился вниз и начал молча измерять стену.
Дора тоже игнорировала его… почти пять минут.
– Эта сигнализация, которую ты навязал мне, сгодилась бы и для Форт-Нокса.
Джед продолжал измерения, занося цифры в блокнот.
– Все, что от тебя требуется, это запомнить шестизначный код.
– А если я забуду код, замигают лампочки, завоют сирены, и какой-нибудь парень с мегафоном прикажет мне выходить с поднятыми руками.
– Так не забывай код.
– Я не дружу с цифрами. Именно поэтому у меня есть бухгалтер.
– У тебя был бухгалтер. Между прочим, он чист.
– Эндрю? Конечно, он чист. Его мать каждый вечер проверяет, вымыл ли он за ушами.
Джед отпустил конец рулетки, и лента, щелкнув, свернулась.
– Какого черта ты вообще с ним встречалась?
– Он запугал меня двадцать пятым параграфом нового налогового закона. – Надо же, они разговаривают! Дора улыбнулась. – И я его пожалела. Его мать – властная стерва.
– В тот вечер Эндрю со своей властной стервой и еще двумя дюжинами гостей присутствовал на вечеринке компании «Дод, Дод и Голдстайн». У него железное алиби до половины одиннадцатого.
– Я никогда его не подозревала. – Дора отделила еще несколько чеков от товарных накладных. – Я звонила в больницу.
– Что?
– Помнишь миссис Лайл, о которой сообщали в утренних новостях? Она еще в коме. Я послала ей цветы. Наверное, это глупо.
– Да. – Господи, ну почему он позволяет ей залезать в его душу? – Правда, людей обычно трогают глупые поступки.
– Я такая же. – Дора вздохнула. – Скиммерхорн, не хочешь убраться отсюда?
– Я почти закончил. Больше не буду тебе мешать.
– Я не об этом. – Дора нервно провела рукой по волосам. – Не хочешь поесть пиццы, сходить в кинотеатр? Я уже видеть не могу эти бумажки.
– Рановато для кино.
– Кино будет после пиццы. – Дора использовала свой самый настойчивый тон: – Будь другом, Скиммерхорн. Терпеть не могу ходить в кино одна. Хуже этого – только сидеть одной в машине в кинотеатре для автомобилистов.
Джед знал, что нельзя соглашаться, знал, что должен избегать ее.
– Назови свой код.
– Зачем?
– Если мы уйдем, нам придется включить сигнализацию.
Напряжение исчезло из ее глаз.
– Двенадцать – двадцать четыре – девяносто три. Рождество девяносто третьего года. Очень легко. – Дора схватила пальто, улыбнулась. – Думаю, я надолго запомню это свидание.
– Хороший повод проверить замки.
Джед натянул куртку и после короткого колебания взял ее протянутую руку.
