• Следствие ведет Ева Даллас, #11

ГЛАВА 21

 Ева проспала почти десять часов, что было весьма неплохо, учитывая, что, придя вечером с работы, она еще вкратце рассказала Рорку о последних фактах расследования. Она проснулась бодрая, со свежей голо­вой – но в одиночестве.

 Так как рядом с ней не было никого, кто бы ее вос­питывал, на завтрак она съела мороженое, которое за­пила огромной чашкой крепчайшего кофе. И при этом смотрела по телевизору утренний выпуск новостей. По­казывали повтор ее вчерашнего интервью Надин, и Ева осталась довольна. Теперь она чувствовала, что готова начать рабочий день.

 Позавтракав, она надела темно-коричневые брюки и белую блузку с узкими коричневыми полосками. Ева понятия не имела, когда появилась у нее эта блузка, но с тех пор, как Рорк взял на себя наполнение ее гардеро­ба, она перестала обращать внимание на такие вещи. Он накупил ей сумасшедшее количество одежды, и это спасало ее от пытки хождения по магазинам.

 Погода обещала оставаться холодной, поэтому она надела короткую куртку, которая хорошо сочеталась со всеми остальными частями ее наряда. Пристегнув кобуру с пистолетом, Ева села звонить Рорку.

 – У тебя голос отдохнувшего человека, – сказал Рорк, оторвавшись от монитора, на котором просмат­ривал информацию с утренних сессий мировых бирж. – Ты быстро восстанавливаешься, Ева.

 – Я спала, как сурок. А вот ты работаешь последние дни как проклятый. Может быть, нам устроить себе не­большие каникулы?

 – Что ты хочешь?

 – Поехать в какое-нибудь спокойное место. Только ты и я! Мы можем устроить себе прекрасный уик-энд.

 – Повторяю вопрос: что ты хочешь?

 В ее голосе зазвучало раздражение.

 – Разве я не сказала только что? Не выливай на ме­ня опять свое дерьмо, иначе тебе снова придется пол­зать передо мной на коленях, как в последний раз!

 – На этот раз не придется. Я что, похож на идио­та? – спросил он спокойно. – Я не говорю о взятке, лейтенант, но я хочу знать подоплеку столь неожидан­ного подарка. Иначе зачем же усыплять мою бдитель­ность?

 – Твою бдительность не усыпить и бочкой снотвор­ного. Кроме того, это не взятка: ведь я все-таки поли­цейский, не забывай!

 – О, разумеется! Как известно, полицейские поня­тия не имеют, что такое взятка.

 – Тебе, как асу в этом деле, конечно, виднее. Но кто сказал, что я не могу захотеть отдохнуть? Если у ме­ня и есть какая-то просьба, она не имеет никакого отношения к этому предложению.

 – Понятно. Ну что ж, я выполню твою просьбу, но ты за это поедешь со мной на неделю, куда бы я ни по­желал.

 – Неделя – это чересчур. У меня судебные заседа­ния и много бумажной работы. Три дня!

 «Переговоры всегда были моим коньком», – поду­мал Рорк.

 – Пять дней сейчас, пять дней в следующем месяце.

 – Но это уже десять дней, а не неделя! Даже я могу сосчитать до десяти. Три дня сейчас, два дня – в сле­дующем месяце.

 – Четыре сейчас, три – в следующем месяце.

 – Хорошо, хорошо! – У нее начала болеть голова от этой торговли. – Я согласна.

 – Теперь перейдем к делу.

 – Так мы поедем на море?

 – Обязательно. «Олимпийский комплекс» располо­жен как раз на берегу океана.

 – «Олимпийский комплекс»? – Она побледнела. – На краю света? Я туда не поеду. Придется расторгнуть сделку.

 – Сделка заключена. У тебя нет выхода. Давай свою просьбу.

 Ева рассердилась, но у нее в самом деле не было вы­хода.

 – Видишь ли… Это совсем маленькая просьба…

 – Тебе следовало хорошенько продумать, как лучше сформулировать ее, прежде чем ты позвонила мне. И у тебя бы это получилось, если бы ты съела нормальный питательный завтрак, а не мороженое с кофе перед те­левизором.

 – Откуда ты… – Она замолчала, но долго размыш­лять ей не понадобилось. – Соммерсет! Ладно, черт с ним, сейчас не до него. Слушай, ты всегда норовишь сунуть свой нос в наше полицейское дерьмо. Я даю тебе шанс.

 – Ну вот, теперь все ясно. Если ты представляешь дело так, будто это ты оказываешь мне огромную услугу, а не я тебе, значит, просьба отнюдь не такая уж малень­кая. И тебе не удастся объехать меня на кривой козе.

 – Я не собираюсь «объезжать тебя на кривой козе!». Ты знаешь, я терпеть не могу, когда ты так говоришь. И, кстати, пока я не забыла: что это за дерьмовая исто­рия с «Авторизацией номер один»?

 – Ты ходила в магазин?! Этот день надо отметить в календаре как праздничный. Ева Даллас ходила за по­купками! Оркестр, туш!

 Ева выдохнула, чтобы не взорваться.

 – До того, как я пришла в магазин, у меня тоже было прекрасное настроение.

 – Согласись, глупо, чтобы ты платила за товары, производимые моими компаниями.

 – В следующий раз я выберу продукцию твоих кон­курентов. Если, конечно, мне удастся ее найти. – Она взяла себя в руки, чтобы не уйти совсем уж далеко от нужной ей темы. – В общем, я собираюсь завершить это дело сегодня. Я придумала, как выкурить убийцу из его норы и добиться от него признания. Но это все пре­людия, – пробормотала она. – У меня есть причины идти обходным путем. Сейчас я попробую поплясать перед Уитни, чтобы получить разрешение, но если это не сработает… – Она окончательно запуталась.

 – Что тебе надо?

 – Мне нужен твой театр! И мне надо, чтобы ты по­мог мне написать и поставить пьесу.

 

 Уже через час Рорк делал первый звонок, а Ева си­дела в своем кабинете и просматривала кассету с запи­сью пьесы. Думая совсем о другом, она почти не замечала, какого высокого качества была запись. Начало она перемотала, чтобы скорее подойти к заключитель­ной сцене.

 «Они все там были!» – думала она, глядя на экран. Вот Драко в роли Воула легко признается в убийстве, за которое его уже не могут привлечь к ответственности. Какое мужественное и красивое у него лицо, когда он бе­рет руку Карли, то есть Дианы! А она стоит рядом с ним, красивая и обаятельная, с улыбкой влюбленной жен­щины на устах.

 Кеннет Стайлс, ворчливый и многоопытный сэр Уилфред, сидит ошеломленный, так как выяснилось, что его грубо использовали, им просто манипулирова­ли. Элиза в роли мисс Плимсолл стоит рядом в полном отчаянии, вцепившись в спинку стула Кеннета, бледная, как полотно.

 Айрин, прекрасная умная Кристин, приносит себя в жертву и готова сесть в тюрьму, чтобы спасти любимого человека.

 Майкл Проктор, как тень, следит за происходящим из-за кулис, ожидая, когда ему надо будет выйти под свет рампы.

 И над всем этим витает призрак Анны Карвелл…

 Ева даже не вздрогнула, когда смотрела, как нож, который должен был быть безопасным, вошел жертве глубоко в сердце.

 Несколько тысяч зрителей не заметили этого. А она?..

 Только теперь она поняла, что это была пьеса о са­мой жизни, которая заканчивается смертью.

 Ева выключила запись, сняла трубку внутреннего телефона и набрала номер.

 – Пибоди, поднимай Фини и Макнаба. Мы выез­жаем.

 Проверив свой пистолет, Ева приготовилась к по­следнему акту написанной ею пьесы.

 

 Ева вела машину, а Мира сидела сзади и с интересом наблюдала за своей старой знакомой в зеркальце заднего вида. «Настоящий профессионал, – думала она. – Собранная, целеустремленная… И жестокая». Автомобиль прокладывал себе путь в жутких пробках, ныряя в осво­бодившиеся крошечные пространства, а иногда и немного отталкивая собратьев мощным бампером. Мира сидела, вцепившись в ремни безопасности и проклиная свою доверчивость, загнавшую ее в смертельную ловуш­ку под названием «автомобиль Евы Даллас».

 – Вы говорили о риске…

 Ева бросила взгляд на доктора через зеркальце зад­него вида.

 – Подчеркиваю: просчитанном риске.

 В этот момент машина вырвалась из пробки, Миру отбросило назад, затем свалило влево, и она вспомнила почему-то свои детские молитвы. А машина тем временем в очередной раз пролетела перекресток на красный свет, едва разминувшись с другими железными конями.

 – Надеюсь, вы реально оцениваете ситуацию, – продолжила Мира, с трудом приняв вертикальное по­ложение и чувствуя, что ее сердце кардинально поменя­ло свое местоположение в организме. – Однако необ­ходимо учитывать, что в реальной ситуации всегда су­ществует широкий спектр допуска ошибок. Их можно избежать, лишь корректируя свое поведение в соответ­ствии с меняющейся обстановкой.

 – Если я ошибаюсь, отвечать только мне. При лю­бом раскладе человек, убивший Драко и Квима, будет в тюрьме до конца сегодняшнего дня.

 Автомобиль влетел в подземный паркинг, практиче­ски не снижая скорости, и с душераздирающим визгом тормозов на минуту остановился у шлагбаума дежурно­го. Ева показала свой полицейский значок, и они бес­препятственно проехали на стоянку.

 – Хорошо, – выдохнула Мира, не веря еще до кон­ца в свое счастье, что бешеная гонка закончилась без потерь. – Это была очень… волнующая поездка.

 – Что?

 – Знаете, Ева, мне раньше никогда не приходилось ездить с вами. Теперь я понимаю, почему.

 Пибоди выскочила из машины и открыла дверцу для гостьи.

 – Поверьте мне, по сравнению с тем, как мы ездим обычно, это была просто медленная прогулка по парку.

 – Вам не понравилось, как я вожу машину?

 – Дело не в нас, а в дорожной полиции: как это по­нравилось ей, – пробормотала Пибоди, незаметно пы­таясь восстановить дыхание.

 – В любом случае спасибо, что довезли. – Мира вышла из машины и попыталась отвлечь внимание Евы от храброй помощницы. – Я благодарна вам за то, что вы пригласили меня. Наконец-то я смогу увидеть опе­ративную работу полицейских.

 – Вы будете находиться на безопасном расстоянии.

 – Да, но я смогу за всем наблюдать.

 Выйдя из машины и поставив ее на охрану, как тре­бовал всегда Рорк, Ева направилась к зданию театра.

 – У нас есть некоторое время перед началом пред­ставления, – сказала она, набрав необходимые цифры на кодовом замке служебного входа. – Боюсь, вам бу­дет скучно.

 – О, совсем наоборот!

 Они прошли прямо к сцене, где уже полным ходом шли необходимые приготовления.

 – Эй, лейтенант, поднимите вверх свои прекрасные головки!

 В пяти метрах над ними на страховочном тросе па­рил Макнаб. Он оттолкнулся от какой-то конструкции и, сверкнув подошвами своих зеленых ботинок, спла­нировал на весьма ненадежного вида арку.

 – Кончай выпендриваться! – предупредил своего сотрудника Фини, видя, что тот собирается совершить очередной воздушный кульбит.

 – Что он делает наверху? – нахмурилась Ева. – Кроме того, что рискует своей задницей.

 – Завершает установку специального оборудова­ния. Для того чтобы получать удовольствие от такой ра­боты, надо быть достаточно молодым. Почти все необходимые декорации уже установлены. Рорк не упустил ни одной детали. Но он не подумал о наших полицей­ских задачах, и нам пришлось исправлять положение. Теперь мы сможем следить за всеми по мониторам, а также записывать все происходящее на сцене.

 – Рорк все еще там?

 – Да, он сам все проверяет и контролирует. К тому же он дал моим техникам пару очень полезных советов. Он просто гений электроники! Я бы не отказался иметь такого сотрудника в своем Отделе электронного сыска.

 – Сделай одолжение, не упоминай больше об этом! Он и так сует нос во все мои дела. Автоматические зам­ки поставлены на всех дверях?

 – Да. Все могут входить, но никто не сможет выйти. У нас здесь трое полицейских, два техника, ты, я и Пибоди. Да, еще этот воздушный акробат – Макнаб. Сле­зай, черт тебя побери, оттуда! Ты уверена, что нам не нужно запросить подкрепление?

 – Думаю, в этом нет необходимости.

 Из-за кулис вышел Рорк.

 – Фини, все ваши камеры и микрофоны установ­лены.

 – Пойду проверю все сам. Макнаб! Не заставляй меня подниматься туда. Боже, сколько раз в жизни я го­ворил это своим детям! – Покачивая головой, Фини ушел со сцены.

 – Он точно сорвется оттуда! – Пибоди разрывалась между гордостью и озабоченностью. – Велите ему не­медленно спуститься, Даллас.

 – А почему я?

 – Потому что он боится вас.

 Незаметно для себя проглотив подхалимскую улов­ку помощницы, Ева уперла кулаки в бока и, задрав го­лову вверх, закричала:

 – Макнаб, кончай таскать свое дерьмо над нашими головами и немедленно спусти свою задницу вниз!

 – Слушаюсь, сэр.

 Он со свистом спустился на страховочном тросе. Его щеки пылали от возбуждения и гордости.

 – Это стоило попробовать. Так здорово – просто дух захватывает!

 – Я счастлива, что вы хорошенько развлеклись, де­тектив Макнаб. Учитывая особенно, что в нашей операции задействовано сложнейшее электронное оборудо­вание на миллионы долларов.

 – Хм… – Ничего лучше, чем откашляться, Макнаб не смог придумать. Его лицо резко побледнело. – Спе­циальные камеры и микрофоны установлены, отлаже­ны и готовы к работе, лейтенант. Сэр.

 – Тогда, может быть, ты соблаговолишь заняться еще какой-нибудь полезной деятельностью? Если, ко­нечно, это тебя не слишком затруднит. И если ты не очень устал от цирковых трюков.

 – Нет, сэр. Я немедленно… иду. – «Куда-нибудь подальше», – добавил он про себя и исчез.

 – Это заставит его заняться делом в ближайшие пять минут. – Она повернулась к Рорку: – Не забудь: первый акт пьесы – на тебе.

 – У меня все готово. – Он посмотрел на часы. – У тебя около часа до поднятия занавеса.

 – На всякий случай надо все еще раз проверить. Пибоди, займись этим. Убедись сама, что все выходы со сцены надежно заблокированы. А затем найди для себя удобную позицию и затаись.

 – Есть, сэр.

 – Рорк, не покажешь ли ты доктору Мире ее место, откуда ей будет удобно за всем наблюдать?

 – Конечно.

 – Прекрасно. – Она вынула мини-рацию и переда­ла по громкой связи: – Говорит лейтенант Даллас. Че­рез тридцать минут все сотрудники должны быть на своих местах. Главная задача – не допустить ранения гражданских лиц. Повторяю – это самая главная зада­ча. Оружие применять только в случае угрозы жизни. Больше повторять не буду. – Он убрала рацию в кар­ман. – Рорк, я сейчас спрячусь, а ты сообщи мне, когда доктор Мира будет на месте.

 – Конечно, положитесь на меня, лейтенант.

 – Она просто прирожденный полицейский, – ска­зала Мира, когда Рорк повел ее за кулисы. – Не только потому, что прекрасно умеет планировать операции и руководить ими, но и потому, что она умеет идеально балансировать между невозможным и необходимым. Кто-нибудь другой наверняка придумал бы совершенно другую концовку этой пьесы…

 – Она не может жить иначе. Так уж она устроена.

 – Не так все просто. Все это ей очень дорого стоит. После окончания операции ей будет очень нужна ваша помощь, Рорк.

 – Мы договорились на несколько дней съездить от­дохнуть.

 Мира с удивлением посмотрела на него.

 – Как вам удалось этого от нее добиться?

 – Искусство торговли и ведения переговоров! – усмехнулся он.

 

 -Лейтенант, говорит Макнаб – пост номер четы­ре. Первый объект приближается к театру, боковой слу­жебный вход.

 – Принято. – Ева переключила рацию на Рорка. – Теперь твой выход. Постарайся быть все время на свя­зи, ладно? Думаю, что риск сведен к минимуму, но все же…

 – Доверься мне.

 – Я хотела бы еще раз тебе…

 – Лейтенант, разве когда-нибудь случалось, чтобы я не отдавал себе отчет в том, что делаю?

 – Да, я знаю, что ты всегда четко продумываешь свои действия.

 – Тогда, повторяю, доверься мне.

 На мониторе, подключенном к скрытым видеокаме­рам, Ева увидела, как он вышел на сцену и встал в огнях рампы. Она подумала, что Рорк мог бы стать актером, хотя, кажется, никогда не собирался: сделки и перего­воры были его стихией. Но сейчас он выглядел так, буд­то полжизни провел на сцене: выражение лица, поза, отточенные движения.

 «Оказывается, у него богатый опыт правдиво лгать, – удивилась Ева. – Но даст ли это ожидаемый резуль­тат?»

 – Майкл! – Рорк протянул руку вошедшему Прок­тору. – Ты пришел раньше времени.

 – Не люблю заставлять людей ждать. – Он с улыбкой осмотрелся на сцене. – Правда, проблема приходя­щих раньше времени состоит в том, что они должны ждать остальных. Я очень обрадовался, когда вы мне позвонили. Я не был уверен, что полицейские разрешат вновь открыть театр. Думал, что они как минимум со­рвут график постановки «Свидетеля».

 – Мне кажется, они уже получили здесь все, что им было нужно.

 – Я очень благодарен вам, что вы дали мне шанс сыграть Воула. Я боялся, что вы пригласите на эту роль какого-нибудь именитого актера.

 – Волнуетесь? – «Нет, – подумал Рорк, – никаких признаков волнения у него нет, только амбиции». – Признаться, я сомневался. Думал, что вам, может быть, будет неприятно входить в эту роль.

 – Ни в коем случае! Наоборот, мне это будет край­не приятно. Я имел в виду, приятно играть эту интерес­ную роль… – Он побледнел и попытался исправить допущенную неловкость. – Конечно, это ужасно, то, что произошло с Ричардом. Просто ужасно, но…

 – Театр не должен из-за этого закрываться, ведь на­ша задача – радовать зрителей, – сказал Рорк тихо. За­тем поднял голову. – А вот и Элиза с Айрин. Дамы, спасибо, что пришли.

 – Ваш звонок избавил меня от тоски и от скуки. – Элиза поднялась на сцену и прижалась щекой к щеке Рорка. – От скуки, которая бывает между спектаклями. И от тоски по бедному Кеннету. Я все еще не могу по­верить тому, что услышала в новостях.

 – Я тоже, – сказала Айрин. – Это какая-то ошиб­ка. Этого просто не может быть. – Она театрально раз­вела своими красивыми руками. – Как странно ока­заться здесь опять! Я не была здесь со времени… премь­еры.

 – Вы чувствуете себя в силах играть? – Рорк взял ее руку, словно пытаясь согреть.

 – Да-да. Я должна. Я ведь должна? Все мы служим искусству, и у нас нет другой судьбы.

 – Почему это мы должны? – На сцене, как по сце­нарию, появилась Карли. Она сделала драматический макияж, который прекрасно сочетался с платьем цвета электрик, собранным в складки низко под грудью и за­канчивающимся чуть ниже бедер. – Ничего мы не должны! Просто никому из нас нет дела до почившего великолепного Ричарда Драко.

 – Карли! – пробормотала Айрин смущенно.

 – Бросьте, оставьте эти тонкие глубокие пережива­ния для публики. Он трахал нас всех вместе и по от­дельности. Некоторых даже в прямом смысле этого сло­ва, – добавила она и скривилась в горькой усмешке. – Мы здесь совсем не для того, чтобы посвятить свой сле­дующий спектакль его памяти. Мы здесь потому, что снова хотим работать.

 – Он мог быть негодяем, дорогая, – скромно поту­пившись, вставила Элиза, – но смерть есть смерть. О мертвых не принято говорить плохо. К тому же не­счастный Кеннет находится в больнице, и его охраняют.

 – Кеннету надо было бы вручить медаль за то, что он избавил мир от Драко!

 – Они пока не предъявили ему обвинения, – Ай­рин сжала кулачки. – Может быть, нам все-таки стоит перейти к обсуждению пьесы, прекратив ненадолго упражняться в злословии? Все собрались, Рорк? – Она провела рукой по прекрасным волосам, уложенным в продуманную до мелочей прическу. – Не хватает ре­жиссера, но он сейчас должен подойти.

 – Всех занятых в пьесе собрать весьма сложно, – вступил со своей репликой Рорк. – Необходимо найти кого-нибудь на роль сэра Уилфреда.

 – Не могли бы мы пройти всю пьесу с первого до последнего акта? – спросил Майкл. – Мне никогда не доводилось репетировать с первым составом. Для меня это было бы очень полезно.

 – В этом ты весь, Майкл! – рассмеялась Карли. – Такие мелочи, как смерть и арест коллег, тебя не волну­ют. Имеет значение только твое появление на сцене.

 – Ты сама сказала, что мы собрались здесь, чтобы работать, – парировал он. – Не стоит тратить время на колкости в мой адрес.

 – А может быть, мне доставляет удовольствие злить тебя. Ведь ты злишься, милый, оттого, что я вышвырну­ла тебя пинком из своей квартиры, вместо того чтобы рыдать на твоем красивом плече.

 – Я ничем не мог тебе помочь, – сказал он тихо. – Но я пытался.

 – Я не нуждаюсь в твоей помощи! Я не нуждаюсь ни в ком! – Ее глаза пылали неподдельной злостью, а голос срывался на крик. – Я всего лишь спала с тобой. Невелико дело. Не вздумай вообразить себе, что ты для меня что-нибудь значишь! Ни один мужчина не может для меня ничего значить!

 – Опять секс стоит впереди чувств, – вздохнула Элиза. – Мы когда-нибудь вернемся к искусству и зай­мемся спектаклем?

 Айрин вышла вперед и взяла Карли за руку.

 – Карли, пожалуйста! Нам надо продолжать. Нам надо собраться и играть всем вместе. – Она попыталась выдавить из себя вежливую улыбку. – Что о нас поду­мает Рорк, видя, что мы тратим драгоценное время на пустые пререкания?

 – Я бы сказал, что вы все крайне напряжены и взволнованы. – Рорк сделал паузу, обведя вниматель­ным взглядом все повернувшиеся к нему лица. – И по­этому, если кто-нибудь из вас, или все вместе, не в со­стоянии продолжать играть в пьесе, я хотел бы это знать. Как можно раньше.

 Карли откинула голову назад и громко рассмеялась.

 – Боже, что вы! Да каждый из нас и все мы вместе готовы бежать в театр по толченому стеклу босиком, лишь бы играть в этом спектакле! Публика не одну не­делю будет валом валить на него, как только постановку возобновят. И каждый из нас это отлично знает. Луч­шей рекламы, чем настоящее убийство, невозможно придумать. – Она провела рукой по пышным волосам и отошла в другой конец сцены. – Найдите замену на роль благородного сэра Уилфреда, пусть это будет даже робот. Все равно спектакль уже никогда не станет преж­ним. Давайте, Рорк! Двери театра – настежь! Оркестр, тушь! Огни рампы встречают жаждущих высокого и чистого искусства зрителей!

 С этими словами Карли повернулась и пошла со сце­ны, но, не дойдя до кулис, столкнулась с Евой.