- Знак Семи, #3
20
Они собирались сделать привал у пруда, где утопилась юная безумная Эстер Дейл через несколько недель после того, как родила ребенка от Твисса. Но вода пузырилась кровью. На поверхность всплывали тела птиц и мелких рыб.
—Не особенно подходящая обстановка для пикника, — решил Кэл. Не отпуская плечо Куин, он наклонился и поцеловал ее в висок. — Еще десять минут, и привал. Не возражаешь?
—Я могу пройти целых три мили в день.
—Ты беременная. И не только ты.
—Мы в порядке, — успокоила его Лейла. Потом ухватилась за плечо Фокса. — Фокс.
Что-то поднималось из бурлящей воды. Голова, шея, плечи, по которым стекала кровавая жижа, туловище, бедра, ноги — на поверхности пруда, словно на каменной платформе, стояла человеческая фигура.
Эстер Дейл, выносившая семя демона, убившая себя несколько веков назад, смотрела на них дикими, безумными глазами.
—Вы родите их в муках — демонов. Вы все прокляты. Его семя холодное. Такое холодное. Дочери мои, — она раскрыла объятия. — Идите ко мне. Пощадите себя. Я ждала вас. Вот вам моя рука.
Тонкая, костлявая рука, вся в красных пятнах.
—Пойдем. — Фокс обнял Лейлу за талию, уводя за собой. — Безумие не прекращается со смертью.
—Не бросайте меня! Не оставляйте меня одну!
Куин оглянулась.
—Это она или очередной трюк Твисса?
—Она. Эстер. — Лейла не оглядывалась. Не могла. — Сомневаюсь, что Твисс способен принимать ее облик — или Энн. Женщины еще здесь, и он не может притворяться ими. Как ты думаешь, она упокоится, когда мы разделаемся с Твиссом?
—Я в это верю. — Сибил оглянулась на Эстер, которая с плачем снова погрузилась в пруд. — Она часть нас. Мы сражаемся и ради нее тоже.
Они вообще не стали делать привал. То ли это нервное напряжение, то ли адреналин, то ли печенье, которое они передавали друг другу — как бы то ни было, они не останавливались до самой поляны. Языческий камень ждал их.
—Твисс не пытался нас остановить, — заметил Кэл. — Практически не трогал.
—Бережет силы. — Сибил сняла рюкзак. — Не хочет тратить энергию. Думает, что уничтожил наше главное оружие. Самонадеянный ублюдок.
—Или напал на город, как в прошлую Седмицу, когда мы пришли сюда. — Кэл достал сотовый телефон, набрал номер отца. Потом закрыл телефон. Лицо его было мрачным. — Одни помехи.
—Джим Хоукинс задаст ему жару. — Куин обняла его. — Отец и сын достойны друг друга.
—Давай мы с Фоксом попробуем посмотреть, — предложила Лейла, но Кэл покачал головой.
—Нет. Все равно мы ничем не поможем. Ни в городе, ни на ферме. Нам тоже нужно беречь силы. Давайте устраиваться.
Кэл принес охапку хвороста, а Сибил принялась раскладывать продукты.
—Зачем? — Гейдж пожал плечами. — Похоже, через несколько часов тут не будет недостатка в огне.
—Это наш огонь. Существенная разница. — Сибил взяла термос. — Кофе хочешь?
—Пока нет. Лучше пиво. — Открывая банку, он огляделся. — Странно, но в прошлый раз, когда он нас преследовал, я чувствовал себя увереннее. Кровавый дождь, ураганный ветер, пронизывающий до костей холод, та сцена с твоим отцом...
—Да. Знаю. Нечто вроде приветствия. Приятной прогулки, я вас догоню. Самонадеянность до добра не доводит, и он за это заплатит.
Гейдж взял ее за руку.
—Иди сюда на минутку.
—Нужно развести костер, — запротестовала она, но Гейдж потянул ее за собой на край поляны.
—Кэл бойскаут. Он справится. Времени осталось мало. — Он сжал ладонями плечи Сибил. — У меня к тебе просьба.
—Самое подходящее время. Но тебе придется выжить, чтобы убедиться, что я сдержу слово.
—Я все равно узнаю. Если это девочка... — Гейдж увидел, что на глазах Сибил выступили слезы, подождал, пока она возьмет себя в руки. — Я хочу, чтобы второе имя у нее было Кэтрин, в честь моей матери. Мне всегда казалось, что первое имя принадлежит ребенку, а второе...
—Кэтрин, в честь твоей матери. Эту просьбу легко выполнить.
—А если будет мальчик, я не хочу, чтобы ты давала ему мое имя. Никаких «младший» и подобной ерунды. Назови как хочешь, а второе имя пусть будет как у твоего отца. Вот и все. И позаботься, чтобы он — или она — не выросли размазней. Не рассчитывать на «стрит» без одной карты, не делать ставку больше, чем можешь себе позволить...
—Может, мне записать?
Он дернул ее за волосы.
—Запомнишь. Отдашь ему вот это. — Гейдж извлек из кармана колоду карт. Когда я последний раз играл этой колодой, мне выпало четыре туза. Она приносит счастье.
—Возьму — пока все не закончится. Я должна верить — и ты должен мне это позволить, — что ты сам отдашь ему эту колоду.
—Разумно. — Гейдж обхватил ладонями ее лицо, кончиками пальцев коснулся волос, поцеловал в губы. — Ты лучшее, что у меня было в жизни. — Он поцеловал ее ладони, заглянул в глаза. — Пора с этим заканчивать.
Все по порядку, напомнила себе Сибил. Огонь, камень, свечи, слова. Кольцо из соли. Фокс включил маленький приемник, и теперь на поляне звучала музыка. Сибил считала, что это тоже важно, пусть этот ублюдок знает: мы не сдаемся.
—Скажи, что от меня нужно, — шепотом спросила Куин, помогая Сибил расставлять свечи на каменной плите.
—Верить, что мы его прикончим — что Гейдж его прикончит. И останется жив.
—Тогда я буду верить. Верю. Посмотри на меня, Сибил. Никто, даже Кэл, не знает меня лучше, чем ты. Я верю.
—Я тоже. — Лейла встала рядом, накрыла ладонью руку Сибил. — Верю.
—Ну вот. — Ладонь Куин легла сверху. — Три беременные женщины не могут... Ой, что это?
—Он... пошевелился. — Лейла посмотрела на подруг. — Да?
—Тише. Подождите. — Сибил растопырила пальцы и сосредоточилась на своей руке, прижатой к камню ладонями Лейлы и Куин. — Он нагревается и вибрирует. Как будто дышит.
—Когда мы с Кэлом в первый раз прикоснулись к нему, он стал теплым, — сказала Куин. — А потом мы перенеслись на несколько веков назад.
Может, если мы сосредоточимся, то сможем что-то увидеть.
Резкий порыв ветра повалил всех троих на землю.
—Представление начинается! — крикнул Фокс. Черные клубящиеся тучи понеслись по небу навстречу заходящему солнцу.
В городе Джим Хоукинс помогал Хоубейкеру втащить кричащего мужчину в боулинг-клуб. Лицо Джима было в крови, рубашка порвана, и во время стычки на Мейн-стрит он потерял ботинок. Отовсюду слышались крики, жалобы и истерический смех десятка человек, которых они уже привели в клуб и связали.
—У нас скоро закончится веревка. — Стараясь не беспокоить пульсирующую болью руку, которую прокусил человек, преподававший историю его сыну, Хоубекер привязал учителя к механизму возврата шаров. — Боже милосердный. Джим.
—Еще несколько часов. — Тяжело дыша, Джим опустился на пол, вытер платком мокрое лицо. Несколько человек они заперли в библиотеке, остальных распределили по другим безопасным зонам, которые указал Кэл. — Нам нужно продержаться еще несколько часов.
—В городе остались сотни людей. И горстка тех, кто не потерял разум и не прячется по щелям. Пожар в школе, еще один в цветочном магазине, два в жилых домах.
—Их вывели из огня.
—На этот раз да.
Снаружи раздался грохот. Хоубейкер вытащил пистолет.
Сердце, бешено стучавшее в груди Джима, забилось еще быстрее. Хоубейкер взял пистолет за ствол и протянул Джиму.
—Возьми.
—Ты что, Уэйн? Зачем?
—Голова раскалывается. Как будто кто-то пытается проникнуть в нее. — Он вытер блестевшее от пота лицо. — На этот случай пусть оружие будет у тебя. Присмотри за ним. И за мной тоже, если потребуется.
Джим медленно встал и осторожно взял пистолет.
—Знаешь, что я думаю? Если вспомнить, чем мы занимались последние пару часов, у кого угодно голова заболит. У меня в баре есть суперсильный тайленол.
Хоубекер удивленно посмотрел на Джима и расхохотался. Он смеялся так, что заболели бока.
—Точно. Тайленол. — На глазах у него выступили слезы. Он снова почувствовал себя человеком. — Лучшее средство. — Снова раздался грохот, и Хоубейкер посмотрел на дверь. Потом вздохнул. — Неси сразу целую бутылку.
—Он использует ночь. — Кэл перекрикивал порывы ледяного ветра. За пределами круга кишели змеи, которые кусали и пожирали друг друга, превращаясь в пепел.
—Помимо всего прочего. — Куин подняла мачете, готовая поразить все, что прорвется внутрь.
—Мы пока не можем перейти в наступление. — Гейдж смотрел на трехголового пса, который бежал по поляне, рыча и клацая зубами. — Он пытается нас выманить.
—Его здесь нет. — Фокс подвинулся, стараясь заслонить Лейлу от ветра. — Это всего лишь... эхо.
—Довольно громкое эхо. — Пальцы Лейлы сжали рукоятку колуна.
—В темноте он становится сильнее. Так было всегда. — Гейдж следил за громадной черной собакой, размышляя, стоит ли тратить на нее пулю. — И во время Седмицы. Уже скоро.
—Если Твисс теперь в городе...
—Они отобьются. — Сибил смотрела, как огромная — величиной с кошку — крыса прыгнула на спину пса. — А мы его прикончим.
Зазвонил телефон Фокса.
—Не пойму, кто это. Дисплей черный. — Из динамика хлынул поток звуков. Крики, плач, просьбы о помощи. Голоса матери, отца, других людей.
—Это ложь! — крикнула Лейла. — Это иллюзия, Фокс!
—Не знаю. — В его глазах плескалось отчаяние. — Не знаю.
—Это ложь. — Лейла выхватила у него телефон и отшвырнула прочь. Фокс не успел ее остановить.
Из леса вышел Билл Тернер; с губ его сорвался презрительный свист.
—Связался с ней. С этой сукой. Эй ты, маленький никчемный кусок дерьма. Я кое-что для тебя приготовил. — Он взмахнул ремнем, который держал в руках. — Иди сюда, будь мужчиной.
—Эй, козел! — Сибил оттолкнула Гейджа. — Он умер как мужчина. А ты будешь визжать от страха.
—Не дразни демона, милая, — сказал Гейдж. — Помни о позитивных человеческих эмоциях.
—Проклятье. Ты прав. Сейчас ты у меня получишь позитивные человеческие эмоции. — Борясь с порывами ветра, она резко повернулась, притянула Гейджа к себе и поцеловала в губы.
—Я оставлю тебя на закуску! — Фигура Билла расплылась, стала меняться. Сибил услышала голос отца.
—Мое семя разорвет тебя на части, чтобы выйти наружу.
Она не слушала, направив переполнявшую ее любовь на Гейджа.
—Он не знает, — прошептала она, касаясь губами его губ.
Ветер стих, и наступила тишина. Как в центре урагана, подумала Сибил, переводя дух.
—Он не знает, — повторила Сибил и кончиками пальцев коснулась своего живота. — Вот один из ответов, которые мы так и не нашли. Он есть. Другой путь, если мы поймем, как воспользоваться этой информацией.
—До половины двенадцатого, до полной темноты, осталось чуть больше часа. — Кэл посмотрел на черное небо. — Пора начинать.
—Ты прав. Давайте зажжем свечи, пока можем. — Она молилась, чтобы ответ не опоздал.
Снова вспыхнули свечи. Снова переходил из рук в руки нож. Три руки соединились, смешав кровь. Но теперь, подумала Сибил, их не трое, а шестеро. Или даже девять.
На Языческом камне горели шесть свечей, по одной на каждого, а седьмая символизировала общую цель. Внутри этого круга мерцали три маленькие свечки.
—Он приближается. — Гейдж посмотрел в глаза Сибил.
—Откуда ты знаешь?
—Гейдж прав. — Кэл перевел взгляд на Фокса, увидел его кивок и поцеловал Куин. — Что бы ни случилось, не выходи из круга.
—Только если ты не выйдешь.
—Не будем ссориться, ребята. — Фокс не дал Кэлу возразить. — Время дорого.
Он склонился к Лейле и поцеловал.
—Ты моя судьба, Лейла. Куин, Сибил — вы входите в очень ограниченный, эксклюзивный круг лучших женщин, которых я знаю. Парни? Я не жалею ни об одной минуте из последних тридцати одного года. Когда все закончится, будет много рукопожатий. И я рассчитываю на кучу страстных поцелуев — и еще кое-что от моей любимой.
—Это твое заключительное слово? — спросил Гейдж. Камень оттягивал карман, словно кусок свинца. — Мне тоже причитаются поцелуи. Один авансом. — Он обнял Сибил. Если через несколько минут ему суждено умереть, он унесет с собой вкус ее губ. Пальцы Сибил стиснули его рубашку. Потом разжались.
—Это первый взнос, — сказала она, доставая оружие. Лицо ее было бледным и решительным. — Теперь я тоже чувствую. Он близко.
Из лесной чащи донесся оглушительный рев. Деревья задрожали и принялись неистово хлестать друг друга, словно злейшие враги. По краю поляны вспыхнул огонь, посыпались искры.
—Постучи в дверь, малыш, — прошептала Куин, и Кэл удивленно посмотрел на нее.
—«Хижина любви»?[12]
—Не знаю, почему я ее вспомнила, — стала оправдываться Куин, и Фокс захохотал, как безумный.
—Отлично! Постучи громче, милая, — пропел он.
—О боже. Постучи в дверь, малыш, — повторила Лейла и вытащила из ножен колун.
—Давай! — крикнул Фокс. — Громче. Я тебя не слышу.
Пламя взметнулось вверх, по поляне распространялось зловоние, а они продолжали петь. Наверное, глупо, подумал Фокс. Но так по-человечески. Дерзкий вызов. Или боевой клич.
Небо пролилось кровавым дождем, капли которого с шипением испарялись, коснувшись земли. Воздух пропитался дымом. Деревья трещали, ветер выл, как тысячеголосый хор мучеников.
На поляне стоял мальчик.
Он должен выглядеть смешным, подумал Гейдж. Нелепым. Но мальчик был ужасен. Потом он открыл растянутый в улыбке рот, из которого вырвался оглушительный вопль.
Они продолжали петь.
Гейдж выстрелил. Пули разорвали плоть, из ран хлынула черная, густая кровь. От крика демона трескалась земля. Потом мальчишка взвился вверх и закружил над поляной, оставляя после себя удушающее облако дыма и пыли. Он менялся. Мальчик, собака, змея, мужчина — все они извивались и кричали. Нет, демон еще не принял свой истинный облик. Камень бесполезен.
—Постучи в дверь! — крикнул Фокс и, выпрыгнув из круга, принялся кромсать демона ножом.
Тот завизжал. В этом звуке, исполненном боли и ярости, не было почти ничего человеческого. Кивнув, Гейдж достал из кармана гелиотроп и положил в центр круга из горящих свечей.
Все ринулись на помощь Фоксу — прямо в объятия ада.
Кровь и пламя. В тело вонзались острые зубы холода, дым обжигал горло. Сзади, в центре круга, Языческий камень вспыхнул и скрылся за пеленой пламени.
Гейдж увидел, как что-то мелькнуло в темноте, ударив в грудь Кэла. Он споткнулся. Фокс бросился вперед, но его удар лишь рассек воздух — там уже ничего не было. Потом нечто схватило Лейлу и сбило с ног. Гейдж увидел вынырнувшие из дыма когти в нескольких дюймах от его лица.
—Он забавляется! — крикнул Гейдж. — Что-то прыгнуло ему на плечи, вонзило зубы в шею. Он покатился по земле, пытаясь сбросить врага. Вдруг тяжесть исчезла — рядом стояла Сибил с окровавленным ножом в руке.
—Пусть забавляется, — спокойно сказала она. — Я люблю такие игры.
Гейдж покачал головой.
—Назад. Все в круг! — Вскочив, он силой затащил Сибил внутрь круга, где полыхал Языческий камень.
—Мы его ранили. — Тяжело дыша, Лейла опустилась на колени. — Я чувствовала его боль.
—Этого недостаточно. — Они все в крови, подумал Гейдж. В крови демона и собственной. А время уходит. — Так не пойдет. Есть только один способ. — Он сжал руку Сибил и не отпускал, пока она не опустила нож. — Когда он примет свой истинный облик.
—Он убьет тебя раньше, чем ты успеешь принести себя в жертву.
—По крайней мере, мы сражаемся, причиняем ему боль, ослабляем.
—Нет. — Фокс потер слезящиеся глаза. — Мы его развлекаем. Возможно, чуть-чуть отвлекаем. Мне жаль.
—Но... — Отвлечь его. Сибил оглянулась на Языческий камень. Ихкамень. Она в это верила. Должна верить. Камень ответил, когда они с Куин и Лейлой вместе прикоснулись к нему.
Выронив нож — бесполезный, — она повернулась к алтарю. Потом, затаив дыхание, сунула руку в огонь и прижала к пылающему камню.
—Куин! Лейла!
—Что ты делаешь? — спросил Гейдж.
—Отвлекаю его. И очень надеюсь разозлить. — Огонь согревал, но не обжигал. Вот он, ответ, подумала Сибил, и надежда вспыхнула в ней с новой силой. — Демон не знает. — Она прижала другую ладонь к животу, повернулась к взметнувшимся вверх языкам пламени. — Это и есть сила. Свет. Это мы. Куин, пожалуйста.
Не колеблясь ни секунды, Куин протянула руку в огонь, накрыла ладонь Сибил.
—Он шевелится! — воскликнула она. — Лейла?
Но Лейла была уже рядом. Их руки соединились.
Поет, подумала Сибил. Камень пел, словно тысячи чистых, звонких голосов. Пламя в его центре сделалось ослепительно-белым. Земля под ними задрожала.
—Не убирайте руки! — крикнула Сибил. Что она наделала? Глаза ее наполнились слезами. Боже, что она наделала?
Сквозь столб белого пламени она поймала взгляд Гейджа.
—Умница, — прошептал он.
В затянувшем поляну дыме — или из дыма — сгущалась черная масса, распространяя вокруг безумную ярость, ненависть к свету. Постепенно проступали руки, ноги, голова — в это было невозможно поверить. Открылись глаза, неестественно зеленые, с кроваво-красным ободком. Фигура росла, поднималась, заслоняя собой небо и землю. Пока не остались лишь тьма и стена огня. И бешенство.
В голове Сибил раздался крик ярости. Она поняла, что остальные тоже слышат.
Я вырву его из твоего чрева и буду пить, как вино.
—Пора. Не отпускай его. — Дрожащей рукой она протянула Гейджу камень, но продолжала смотреть ему в глаза. — Не отпускай.
—Вот еще. — Он сунул руку в огонь и схватил охваченный пламенем гелиотроп.
Потом отвернулся, но лицо Сибил словно отпечаталось у него в мозгу. Его мысль устремилась к Фоксу и Кэлу. Братья, подумал он. Пора заканчивать.
—Теперь или никогда. Позаботьтесь о них.
Зажав в кулаке гелиотроп, он прыгнул навстречу тьме.
—Нет. Нет, нет, нет. — Слезы Сибил падали на камень сквозь белое пламя.
—Держись. — Куин крепче сжала ее руку и обняла, не давая упасть. Лейла последовала ее примеру.
—Я его не вижу! — вскрикнула Лейла. — Я его не вижу. Фокс!
Он шагнул к ней. Повинуясь инстинкту или просто от отчаяния, они с Кэлом прижали руки к камню. Тьма взревела, и глаза демона закатились — наверное от наслаждения.
—Нет, так не должно быть! — крикнул Кэл. — Я иду за ним!
—Ты не должен. — Сибил подавила рыдания. — Вот что нужно. Вот он, ответ. Не отпускайте. Камень и друг друга. Гейджа. Не отпускайте его.
Ослепительная вспышка вспорола завесу дождя. Земля содрогнулась.
В Холлоу Джим Хоукинс опустился на мостовую. Рядом с ним Хоубейкер прикрыл глаза ладонью, защищаясь от яркой вспышки.
—Ты слышал? — спросил Джим, но его голос утонул в оглушительном грохоте. — Ты слышал?
Они стояли на коленях посреди Мейн-стрит, держась друг за друга, словно пьяные.
На ферме Брайан крепко сжимал руку жены. Сотни людей, стоявших на его поле, смотрели на небо.
—Господи, Джо. Господи. Лес горит. В лесу пожар.
—Это не пожар. Не только пожар, — с трудом проговорила она. — Это... что-то еще.
У Языческого камня дождь превратился в пламя, пламя в свет. Стрелы света вонзились в тьму. Глаза демона вращались, но не от желания или наслаждения, а от шока, боли и ярости.
—Он смог, — прошептала Сибил. — Он убивает демона. — Внезапно она почувствовала гордость. — Не отпускайте его. Мы не должны его отпускать.
Мы можем его вернуть.
У него осталось одно чувство. Невыносимая боль, не выразимая словами мука. Жестокий холод и одновременно нестерпимый жар. Тысячи когтей, тысячи зубов рвали плоть — каждая рана причиняла невыносимые страдания. Кровь вскипала под разодранной кожей, а кровь демона обволакивала его, словно масло.
Тьма сомкнулась вокруг него, стиснула в железных объятиях так, что затрещали ребра. В ушах звучали вопли, плач, смех, мольбы.
Его пожирают заживо?
Он прокладывал себе путь сквозь колыхающуюся склизкую массу, задыхаясь от невыносимой вони, жадно втягивая пропитанный дымом воздух. Остатки рубашки на нем горели, пальцы онемели от холода.
Это ад, подумал он.
А вот и сердце ада — пульсирующая черная масса с горящим красным глазом.
Силы покидали его, вытекали, как вода через решето, но он упорно шел вперед, дюйм за дюймом. Десятки картин сменяли друг друга в его мозгу. Вот они с матерью, держась за руки, идут по зеленому полю. Кэл и Гейдж возят игрушечные машинки по песочнице, которую соорудил для них на ферме Брайан. Вот они едут на велосипедах по Мейн-стрит. Соединяют окровавленные запястья над костром. Вот Сибил бросает на него презрительный взгляд через плечо. Идет к нему. Вот она под ним. Плачет о нем.
Осталось чуть-чуть, подумал он. Жизнь проходит перед глазами. Как он устал. Совсем измучился. Уже скоро. А вот и свет, мелькнуло у него в голове. Туннель из света. Какая банальность, черт возьми.
Теперь карты на стол. Он почувствовал — подумал, что чувствует, — как гелиотроп завибрировал в его руке. Из-под пальцев вспыхнуло пламя. Он попятился.
Свет стал белым, ослепив его. Пред мысленным взором возникла фигура. Рука легла на его ладонь, внимательные серые глаза смотрели прямо на него.
Это не смерть. Моя кровь, ее кровь, наша кровь. Его уничтожит огонь.
Вместе они вогнали камень в сердце зверя.
Яркая вспышка сбила Сибил с ног. Волна жара прокатилась по поляне, расшвыряла людей, словно сердитый прибой гальку. Короткая вспышка была ярче солнца, а потом все успокоилось. Лес, камень, небо — все на мгновение превратилось в сплошную пелену огня, а потом застыло, словно негатив фотографии.
На краю поляны в страстном объятии замерли две фигуры, мужчины и женщины. Потом они исчезли, и мир снова пришел в движение.
Порыв ветра, последний рык угасающего пламени, остатки стелющегося по земле дыма — все исчезло, впиталось в землю. Когда ветер стих и пламя погасло, Сибил увидела Гейджа, лежавшего без движения на обожженной земле.
Она бросилась к нему, опустилась на колени, прижала дрожащие пальцы к шее.
—Не могу найти пульс!
Сколько крови. Казалось, его лицо и тело рвали на части.
—Давай, черт бы тебя побрал. — Кэл схватил руку Гейджа, Фокс другую. — Возвращайся.
—Реанимируем, — сказала Лейла, но Куин уже сидела верхом на Гейдже, прижав ладони к его груди для массажа сердца.
Сибил откинула его голову, собираясь делать искусственное дыхание. Ее взгляд упал на Языческий камень, все еще охваченный пламенем, белым и чистым.
—Несите его на камень. На алтарь. Быстрее, быстрее.
Кэл и Фокс положили его — окровавленного и бездыханного — прямо в мерцающее пламя.
—Кровь и огонь, — повторила Сибил, целуя ладонь Гейджа, потом губы. — Я видела сон... только неправильно поняла. Вы все лежали на камне, как будто я вас убила, а Гейдж выходил из леса, чтобы убить меня. Эгоизм, вот что это было. Пожалуйста, Гейдж, пожалуйста. Это мой эгоизм. Сон не обо мне. О нас. Мы все стоим вокруг камня, а Гейдж
выходит к нам из тьмы после того, как убил зверя. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста.
Она снова поцеловала его в губы, приказывая дышать. Ее слезы упали ему на лицо.
—Смерть — неправильный ответ. Жизнь.
Сибил склонилась к нему и увидела, как шевельнулись его губы.
—Гейдж! Он дышит. Он...
—Мы его вытащили. — Кэл сжал руку Гейд-жа. — Мы тебя вытащили.
Его глаза раскрылись, и он встретился взглядом с Сибил.
—Я... Мне повезло.
Сибил, задрожав, уронила голову ему на грудь, слушая удары его сердца.
—Нам всем повезло.
—Эй, Тернер, — широко улыбаясь, Фокс наклонился, чтобы Гейдж мог видеть его лицо. — Ты должен мне тысячу баксов. С днем рождения.
