• Следствие ведет Ева Даллас, #2

7

 Фини понимал: то, что он обнаружил, Еве не очень понравится. И, будучи человеком сообразительным, предпочел передать информацию по компьютеру, предварительно позвонив Еве.

 – Я кое-что узнал по делу Слейда, – сказал он. – Пересылаю все тебе. А я здесь еще задержусь. Около двадцати процентов из списка обвиненных Тауэрс отпали, но дело движется медленно.

 – Постарайся побыстрее, Фини! Надо сужать круг поиска.

 – Хорошо. Передаю сведения.

 Через некоторое время на экране появился текст полицейского рапорта из Лас-Вегаса, и Ева стала внимательно читать.

 Почти ничего нового. Подозрительная смерть, передозировка. Имя пострадавшей Кэрол Ли, возраст 24 года, родилась в Чикаго, безработная. На фотографии была молодая брюнетка с огромными глазами и смуглой кожей. Рэнделл выглядел бледным, глаза смотрели невидяще – явно под воздействием наркотиков.

 Ева проглядела сообщение дальше, ища какую-нибудь деталь, которую Рэнделл опустил. Что и говорить, дело малоприятное. Обвинение в убийстве с него сняли, но вменили в вину связь с проституткой без лицензии, хранение наркотиков и поведение, косвенно приведшее к фатальному исходу.

 «Ему еще повезло, что шум не поднимали», – подумала Ева. Но если бы сейчас кто-нибудь, знающий подробности, пригрозил рассказать обо всем его невесте, это могло бы стать катастрофой.

 Знала ли о той истории Тауэрс? Вот в чем вопрос. И, если знала, какое приняла решение? Прокурор может ознакомиться с фактами, взвесить все «за» и «против» и посчитать дело закрытым. А мать? Любящая мать, часами болтавшая с дочкой обо всем на свете? Смогла бы она расценить случившееся как юношеские шалости? Или встала бы стеной, защищая свою ненаглядную дочь от повзрослевшего шалуна?

 Ева продолжала внимательно просматривать документы. И вдруг у нее замерло сердце – она увидела имя Рорка.

 – Сукин сын! – пробормотала она, изо всей силы грохнув кулаком по столу. – Сукин сын…

 

 Пятнадцать минут спустя Ева ворвалась в вестибюль городского офиса Рорка. Она не стала утруждать себя звонком и сразу поднялась в офис.

 Секретарша перед кабинетом расплылась было в улыбке, но, взглянув на Еву повнимательнее, произнесла ошарашенно:

 – Лейтенант Даллас…

 – Скажите ему, что я здесь и должна встретиться с ним немедленно! Либо ему придется явиться в Центральный участок.

 – Но он… У него совещание.

 – Немедленно.

 – Хорошо. – Секретарша нажала на кнопку внутренней связи и передала, запинаясь и извиняясь, Евино сообщение. – Будьте добры, подождите пару минут в его кабинете, – сказала она, вставая.

 – Я знаю дорогу! – фыркнула Ева и зашагала по ворсистому ковру к огромным двойным дверям, которые вели в святилище – кабинет Рорка.

 Если бы она оказалась здесь несколько дней назад, то налила бы себе чашечку кофе и подошла бы к окну – полюбоваться видом Нью-Йорка с высоты сто пятидесятого этажа. Но сейчас Ева стояла как вкопанная, исходя яростью. Яростью, за которой прятался страх…

 Панель восточной стены отъехала в сторону, и вошел Рорк. Он все еще был в том же темном костюме, что и на похоронах.

 – Ты, как всегда, молниеносна! – сказал он спокойно и дружелюбно. – А я-то надеялся, что успею провести совещание до того, как ты появишься.

 – Думаешь, ты самый умный? – взорвалась она. – Выдал мне подсказку, чтобы я копала дальше, и не сообразил, что тебя это дело тоже касается?

 – Неужели? – Он подошел к стулу и сел, вытянув ноги. – Каким же образом, лейтенант?

 – Это проклятое казино, в котором проигрался Слейд, принадлежало тебе! И отельчик, в котором умерла девушка, – тоже. Шлюха без лицензии промышляла прямо у тебя под носом.

 – Проститутка без лицензии в Лас-Вегасе? – Рорк усмехнулся. – Не может быть! Я, право, потрясен.

 – Ты лучше со мной не шути! Черт побери, Рорк, ты, оказывается, и в этом замешан! В деле есть твои показания…

 – Естественно.

 – Ты что, нарочно стараешься, чтобы твое имя всплывало во всех моих расследованиях?

 – Я ничего не делаю нарочно, лейтенант.

 – Отлично! Просто великолепно. – Если он предпочитает держаться официально – ну что ж. – В таком случае, ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов, Рорк. Вы хорошо знаете Слейда?

 – Я его вообще не знаю. То есть лично знаком с ним никогда не был. Признаться, я совершенно забыл о том печальном случае и вспомнил, только когда начал собирать информацию по делу Тауэрс. Не хотите ли кофе?

 – Вы забыли, что давали показания по делу об убийстве?!

 – Да, – ответил Рорк спокойно. – Это был не первый случай, когда мне пришлось общаться с полицией, и, очевидно, не последний. Ведь по большому счету это меня не касалось, лейтенант.

 Ева перевела дыхание, стараясь сдержаться.

 – Если это было для вас таким незначительным эпизодом, о котором вы тут же забыли, то скажите, почему вы продали и казино, и отель – одним словом, все, что вам принадлежало в Лас-Вегасе, – через сорок восемь часов после убийства Сесили Тауэрс?

 Несколько мгновений он молчал, пристально глядя на нее.

 – По личным мотивам.

 – Рорк, подыщите ответ поубедительнее! Я готова поверить, что эта продажа не имеет никакого отношения к убийству Тауэрс, но выглядит это подозрительно. «По личным мотивам» – объяснение недостаточное.

 – Мне оно в тот момент казалось достаточным. Скажите, лейтенант Даллас, неужели вы думаете, что я решил шантажировать Сесили Тауэрс юношескими ошибками ее будущего зятя, заманил ее в Вест-Энд, а когда она отказалась сотрудничать, перерезал ей глотку?

 Ева была готова возненавидеть его за то, что он своей безответственностью вынудил ее завести этот разговор.

 – Я уже говорила, что не верю в вашу причастность к ее смерти. Но вы ставите меня в такое положение, что я должна буду разрабатывать и эту версию! А на это уйдут время и силы, которые необходимы для поимки настоящего преступника.

 – Черт тебя подери, Ева! – он сказал это так тихо и зло, что у нее комок подступил к горлу.

 – Чего ты от меня хочешь, Рорк? Ты сказал, что поможешь, что я могу рассчитывать на твои связи. А теперь ты разозлился на меня совсем по другому поводу и собираешься вместо этого вставлять палки в колеса?

 – Я просто изменил свое решение, – сказал Рорк равнодушно, встал и подошел к столу. – По нескольким пунктам, – добавил он, взглянув на нее так, что у нее сердце готово было разорваться.

 – Но ведь ты можешь хотя бы объяснить, почему все продал! Тогда мы будем знать, что это просто совпадение, и тебя оставят в покое.

 Рорк на мгновение задумался. Может, все-таки сказать, что решил реорганизовать некоторые свои предприятия, а те, которые зарекомендовали себя как криминальные, продать? Но это будет означать, что он сдался.

 – Нет, – проговорил он наконец. – Боюсь, что не могу.

 – Почему ты ставишь меня в такое положение?! – воскликнула Ева. – Это что, наказание?

 Рорк пожал плечами.

 – Можешь и так считать.

 – Но ты опять будешь вовлечен в расследование, как в прошлый раз. Зачем тебе это нужно?

 Рорк посмотрел на нее. Глаза Евы потемнели от волнения, и стрижка была такая дурацкая…

 – Я знаю, что делаю, – твердо сказал он.

 Во всяком случае, ему самому хотелось в это верить.

 – Рорк, неужели ты не понимаешь, что мне уже недостаточно просто знать, что ты не имел к убийству Тауэрс никакого отношения? Теперь мне придется это доказывать!

 Ему так хотелось дотронуться до нее, что даже пальцы сводило.

 – А ты это знаешь, Ева?

 – Не имеет значения! – отрезала она и вышла.

 Пожалуй, имеет, подумал он. Только это сейчас и имеет значение. Он готов был проклясть ее за то, что она не смотрит на него своими золотистыми в лучах солнечного света глазами так, как смотрела раньше. И проклясть себя за то, что уже готов был умолять ее не вычеркивать его из своей жизни. Ведь он знал, что если бы начал умолять об этом, то рано или поздно возненавидел бы и ее, и себя…

 Рорк умел выжидать и избавляться от соперников, умел побеждать. Отлично умел бороться за то, чем хотел обладать. Только вот с Евой он не хотел ни выжидать, ни побеждать, ни бороться.

 Рорк вынул из кармана ее пуговицу и стал разглядывать, словно это была какая-то головоломка, вещица с секретом.

 «Какой же я идиот! – подумал он. – Как ни унизительно, но приходится признать, что любовь превращает мужчину в редкостного дурака».

 Рорк встал и сунул пуговицу обратно в карман. Надо закончить совещание, есть и другие дела, требующие внимания…

 А еще, подумал он, надо выяснить, просочилась ли из Лас-Вегаса информация о некоторых подробностях ареста Слейда. И если да, то как и почему.

 

 Ева не могла отложить встречу с Надин, и это ее раздражало. Еще больше раздражало то, что у Надин нашлось для нее время только между вечерним и ночным выпусками новостей. А это значило, что встретиться придется в кафе «Имиджи» неподалеку от телестудии «Канал 75».

 Кафе это, утопающее в зелени раскидистых деревьев, считалось весьма привилегированным заведением. Ева уселась за столик, взглянула на цены в меню – телевизионщикам явно платили гораздо лучше, чем полицейским, – и остановила выбор на пепси.

 – Обязательно попробуйте булочки, – посоветовала Надин. – Это гордость «Имиджи».

 – Охотно верю. – Ева не собиралась выкладывать пять баксов за какую-то булочку с черничной начинкой. – Но у меня мало времени.

 – У меня тоже. – Надин после работы перед камерой все еще была в гриме. Еву всегда удивляло, как можно просуществовать несколько часов, забив поры штукатуркой.

 – Тогда начинайте.

 – Отлично. – Надин разломила горячую булочку. – Естественно, главная новость дня – служба в соборе. Кто пришел, кто что сказал. Множество историй о семье, в центре внимания – безутешная дочь и ее жених.

 – Почему?

 – Люди любопытны, Даллас. Планировалась грандиозная свадьба, и вдруг – убийство. Ходят слухи, что бракосочетание отложено до начала будущего года.

 Надин откусила кусок булочки. Ева решила не обращать внимания на то, как судорожно сжался при этом ее собственный желудок.

 – Слухи меня мало интересуют, Надин.

 – И напрасно. Это немаловажный штрих. Понимаете, похоже, что слух был пущен преднамеренно. Кто-то хотел, чтобы репортеры узнали о том, что свадьбу отложили, причем – надолго. Так что не удивлюсь, если вообще никакой свадьбы не будет. Хотя зачем Мирине именно сейчас расходиться со Слейдом? Было бы более естественно, если бы они по-тихому поженились и он бы ее утешал.

 – А что, если именно это они на самом деле и задумали, а вас решили сбить со следа?

 – Возможно… Еще вот что. Теперь, когда Сесили Тауэрс нет, вероятнее всего, Анжелини и Хэммет прекратят деловое сотрудничество. По всему видно, что отношения у них натянутые – они не разговаривали ни во время службы, ни после.

 – Откуда вы это знаете?

 Надин довольно усмехнулась.

 – Есть у меня источники… Кстати, Анжелини явно нужны деньги, и срочно. Рорк предложил купить у него акции «Меркурия», в которые, кстати, входит сейчас и доля Тауэрс.

 – Правда?

 – А вы не знали? Интересно. – Надин жестом кокетливой кошечки слизнула крошки с пальцев. – Еще мне показалось интересным, что вы не пошли на службу с Рорком.

 – Я была там как официальное лицо, – сухо сказала Ева. – Давайте не будем уходить от темы.

 – Однако в раю, кажется, не все безоблачно, – промурлыкала Надин и продолжила уже серьезно: – Послушайте, Даллас, вы мне нравитесь. Не знаю почему, но нравитесь. Если у вас с Рорком проблемы, я искренне вам сочувствую.

 От таких приятельских разговоров Еве всегда бывало не по себе, но сейчас она с удивлением обнаружила, что почти готова поделиться с Надин. Но, сочтя эти дружеские нотки в голосе репортерской уловкой, сдержалась.

 – Давайте все-таки вернемся к главной теме, – сказала она.

 – Хорошо. – Надин снова принялась за булочку. – Никто ничего не знает наверняка, но поразмыслить есть о чем. Финансовые трудности Анжелини, пристрастие к игре его сыночка, дело Флуэнтеса…

 – О деле Флуэнтеса можно забыть, – перебила ее Ева. – Его все равно осудят. И он, и его адвокат это прекрасно понимают. Все улики против него. Им незачем было убирать Тауэрс – это ни на что бы не повлияло.

 – Он мог разозлиться…

 – Мог. Но он слишком мелкая сошка. У него нет таких связей и денег, которые здесь потребовались бы. Так что его можно в расчет не брать. Мы проверяем всех, у кого она была обвинителем. Пока ничего не нашли.

 – Значит, вы считаете, что это не месть?

 – Думаю, искать надо поближе к дому.

 – Подозреваете кого-то?

 – Нет. – Надин взглянула на нее испытующе, и Ева покачала головой. – К сожалению, нет. Во всяком случае, ничего конкретного. Есть кое-что, на что я хочу обратить ваше внимание, но, пока я все не выясню, это не надо обнародовать.

 – Как договорились.

 Ева коротко рассказала о случае в Лас-Вегасе.

 – Вот это да! Пахнет жареным. Но это же доступная информация, Даллас.

 – Согласна. Но без моей подсказки вы бы ее не нашли. Так что держитесь нашего уговора, Надин. Порасспрашивайте, может, кто-нибудь об этом знает. Если окажется, что это как-то связано с убийством, я вам сообщу. Если нет – сами решайте, стоит ли обнародовать факты, которые испортят парню репутацию и поставят под угрозу его отношения с невестой.

 – Это удар ниже пояса, Даллас!

 – Смотря где вы стоите… Пока что это конфиденциально, Надин.

 – Я же уже обещала. – Она на мгновение задумалась. – В ночь убийства Слейд был в Сан-Франциско… Или нет?

 – Так показали свидетели.

 – Но от побережья до побережья самолеты летают каждый час!

 – С этим не поспоришь… Ну, мне пора. Будьте на связи, Надин, – сказала Ева, вставая. – И помните – строго конфиденциально!

 

 Спать Ева улеглась рано. В час ночи, когда загудела полицейская рация, она с трудом очнулась от кошмарного сна, сбросила с себя одеяло и, подавив крик, рвавшийся из груди, потерла кулаками глаза.

 Она не стала включать свет и схватила трубку.

 – Даллас слушает.

 – Передаем сообщение. Убита женщина. Сентрал-Парк-Саут, дом 532. Во дворе.

 – Принято. – Ева дала отбой и, все еще дрожа после привидевшегося ей кошмара, выползла из кровати.

 На сборы ушло целых двадцать минут, но без горячего душа она не могла прийти в себя.

 Район был из модных. Здесь жили завсегдатаи фешенебельных магазинов и частных клубов, то есть те, кто достаточно высоко поднялся по социальной лестнице. Верхушка среднего класса, подумала Ева, обходя высокое здание, обращенное к парку.

 Впрочем, убийства происходят везде. И одно из них произошло здесь…

 Вид сзади был не столь роскошным: небольшая лужайка, кое-где виднеются деревья, за которыми просматривается стена, отделявшая этот двор от следующего.

 На узкой вымощенной дорожке, по обе стороны которой цвели петуньи, лицом вниз лежала мертвая женщина.

 Ева показала значок поджидавшим ее полицейским. Темные волосы, смуглая кожа, одета хорошо. Она обратила внимание на полосатую красно-белую туфлю на шпильке, валявшуюся на дорожке.

 – Фотографии сделаны?

 – Да, мэм. Сейчас подъедут медики.

 – Кто вызвал полицию?

 – Сосед. Вышел выгулять собаку – и увидел. Он ждет в этом доме.

 – Труп опознали?

 – Это Ивонна Меткалф, лейтенант. Жила в квартире 11–26.

 – Актриса, – вспомнила Ева. – Из молодых и талантливых.

 – Да, мэм. – Один из полицейских склонился над телом. – В прошлом году получила «Эмми». Вела несколько ток-шоу. Стала знаменитостью.

 – Она стала трупом, сержант! Не выключайте камеру. Мне надо ее перевернуть.

 Не успев еще сбрызнуть руки защитным составом, не успев даже дотронуться до трупа, Ева все поняла. Кровь была повсюду; кто-то вскрикнул, когда она перевернула тело, но Ева молчала. К этому привыкаешь.

 Горло было перерезано. Огромные зеленые глаза Ивонны смотрели на Еву с немым вопросом.

 – Что, черт подери, у тебя было общего с Сесили Тауэрс?! – прошептала Ева.

 Тот же самый способ убийства: перерезана яремная вена. И никаких следов ограбления или насилия. Ева осторожно подняла руку Ивонны, направила фонарик на пальцы. Ногти покрашены алым лаком в белую полоску. Ни один не поломан, под ногтями ничего – видно, она не сопротивлялась.

 – Одета на выход, только вот идти некуда… – пробормотала Ева, рассматривая красно-белый полосатый комбинезон погибшей. – Надо выяснить, откуда она шла или куда направлялась, – начала она и обернулась, услышав чьи-то приближающиеся шаги.

 Это был не судмедэксперт и не патрульные… Это был Си Джей Морс со съемочной группой «Канала 75»!

 – Уберите камеру! – Дрожа от гнева, Ева вскочила на ноги, стараясь закрыть собой тело. – Здесь произошло преступление.

 – Вы не вывесили запрещающего знака, – Морс одарил ее сладчайшей улыбкой. – Значит, пока что мы имеем право здесь присутствовать. Шерри, сними крупным планом туфлю.

 – Вывесьте немедленно запрещающий знак! – приказала Ева полицейскому. – Конфискуйте камеру и магнитофоны!

 – Вы не имеете права конфисковать оборудование, пока нет запрета, – напомнил Еве Си Джей, пытаясь заглянуть ей за спину. – Шерри, камеру на лейтенанта!

 – Я вам сейчас врежу, Морс!

 – Попробуйте, Даллас, – презрительно бросил он. – Я с удовольствием предъявлю вам обвинение в злоупотреблении властью, после чего сделаю об этом отличный репортаж.

 – Если вы не уберетесь отсюда, обвинения будут предъявлены вам!

 Он усмехнулся, прекрасно зная, что пятнадцать секунд съемок у него осталось.

 – У «Канала 75» отличные юристы.

 – Задержите его и его группу, – велела Ева полицейскому. – Пусть ждут, пока я не освобожусь.

 – Мешать средствам массовой информации… – Продолжая ухмыляться, Морс дал себя увести.

 Когда Ева вернулась ко входу в дом, Морс как ни в чем не бывало стоял перед камерой и рассказывал о происшедшем убийстве. Заметив ее, он повернулся и тут же спросил:

 – Лейтенант Даллас, вы подтверждаете, что Ивонна Меткалф, недавно снявшаяся в главной роли в фильме «Все танцуют в такт», была убита?

 – Полиция в настоящее время воздерживается от каких-либо заявлений.

 – Действительно ли мисс Меткалф проживала в этом доме и тело ее было обнаружено на заднем дворе?

 – Без комментариев.

 – Наши зрители ждут ответа, лейтенант. За неделю одним и тем же способом и, по всей видимости, одним и тем же человеком были убиты две достаточно известные женщины!

 – Полиция, в отличие от некоторых безответственных репортеров, занимается фактами, а не досужими домыслами.

 – А может, полиция просто не способна раскрыть эти преступления? – Морс метнулся к ней. – Разве вас, лейтенант, не заботит ваша собственная репутация? А то, что обе жертвы были связаны с вашим ближайшим другом Рорком?

 – Сейчас меня интересует не моя репутация, а расследование.

 Морс снова повернулся к камере.

 – В настоящий момент расследование, возглавляемое лейтенантом Евой Даллас, явно зашло в тупик. Менее чем в ста ярдах от места, с которого я веду репортаж, произошло новое убийство. От ножа убийцы погибла молодая, красивая, талантливая женщина. Всего неделю назад таким же образом была убита прокурор Тауэрс. Возможно, задуматься стоит уже не о том, будет ли пойман убийца, а о том, кто из известных женщин окажется следующей жертвой. Прямой репортаж из Центрального парка вел Си Джей Морс, «Канал 75».

 Он кивнул оператору и обернулся к Еве.

 – Если бы вы, Даллас, согласились сотрудничать со мной, я мог бы помочь вам относительно общественного мнения.

 – А не пошли бы вы, Морс?

 – С удовольствием – если вы меня приглашаете. – Ева не выдержала и схватила его за грудки, но он продолжал ухмыляться. – Нет-нет, не надо меня раздевать, если у вас нет действительно серьезных намерений!

 Ева, которая была выше Морса на целую голову, с трудом удержалась, чтобы не швырнуть его наземь.

 – Меня интересует только одно, Морс: как это третьесортный репортеришка оказался на месте преступления всего на десять минут позже, чем офицер, ведущий расследование?

 Он аккуратно заправил рубашку.

 – У меня, лейтенант, есть свои источники, которые я вам называть не обязан, – Морс ухмыльнулся с откровенным презрением. – Кстати, думаю, в данном случае мы имеем дело с третьесортным следователем. Лучше бы вы контактировали со мной, а не с Надин. Вы поступили весьма мерзко, отстранив меня от истории с Тауэрс и отдав ее Надин.

 – Мерзко? Что ж, рада это слышать, Си Джей, потому что ненавижу вас до глубины души. Вас же ничто тогда не останавливало! Вы отправились на место преступления, спокойно давали в эфир кадры с телом… Вам и в голову не приходило, что к смерти следует относиться с почтением. А ведь передачу мог увидеть кто-то, кого это касается. Ее семья, например.

 – Слушайте, вы делаете свою работу, а я – свою.

 – В котором часу вы получили информацию? – быстро спросила Ева.

 Морс поколебался немного, потом пожал плечами:

 – Думаю, на этот вопрос я могу ответить. Позвонили по моему личному номеру в двенадцать тридцать.

 – Кто?

 – Ну уж нет! Свои источники информации я выдавать не собираюсь. Я сразу позвонил на студию и велел собрать команду. Так, Шерри?

 – Так, – кивнул оператор. – Ночной диспетчер направил нас сюда, к Си Джею. Такая у нас работа…

 – Ну вот что. Я сделаю все возможное, чтобы конфисковать ваши материалы, вызову вас в участок в качестве свидетелей и вообще – постараюсь превратить вашу жизнь в ад!

 – С удовольствием посмотрю, что у вас получится, – злорадно усмехнулся Морс. – Думаю, после этого мне дадут в два раза больше эфирного времени, а мой рейтинг подскочит до небес. А знаете, в чем будет изюминка? Я сделаю отдельный сюжет об отношениях Рорка с Ивонной Меткалф!

 Еву передернуло, но ответила она как можно спокойнее:

 – Советую вам быть поосторожнее, Си Джей. Рорк с вами церемониться не будет, так что держите свою команду подальше. А сунете нос куда не следует, я конфискую все ваше оборудование!

 Ева развернулась и пошла прочь. Отойдя подальше, она достала сотовый телефон. То, что она собиралась сделать, было прямым нарушением служебных правил. Но сделать это было необходимо.

 Рорк ответил сразу, и она поняла, что он еще не ложился.

 – Какой сюрприз, лейтенант!

 – У меня мало времени. Скажи, в каких отношениях ты был с Ивонной Меткалф?

 – С Ивонной Меткалф? – удивленно переспросил он. – Мы друзья, какое-то время были близки…

 – То есть были любовниками?

 – Да, но недолго. Почему ты спрашиваешь?

 – Потому что она мертва, Рорк.

 – Господи, как это случилось?!

 – Ей перерезали горло. Пожалуйста, находись отныне в пределах досягаемости.

 – Это требование, лейтенант? – спросил он ледяным тоном.

 – Суровая необходимость. Рорк, – ответила она, – мне очень жаль.

 – Мне тоже.

 И он отключил связь.