• Следствие ведет Ева Даллас, #6

Глава 10

 – Включите запись, Пибоди.

 Ева дала знак полицейскому отойти от двери и сама открыла ее электронным ключом. Гостиная была большая и светлая, у огромного, почти во всю стену, окна стояла большая напольная ваза со свежими цветами. За окном высились нью-йорк­ские небоскребы, не изуродованные рекламными щитами, которые в этом фешенебельном районе были запрещены.

 Как и все, чем владел Рорк, этот гостиничный номер был отделан с безукоризненным вкусом. Шелковые диванные подушки, полированная ме­бель, толстенные ковры, на круглом столике – корзина с фруктами и бутылка французского ви­на, подарок отеля постояльцу.

 Вино оказалось открытым, кисточка виногра­да – ощипанной. Дженни успела насладиться не­сколькими минутами роскоши перед тем, как от­правилась навстречу смерти.

 Насколько Ева заметила, ничего больше тро­нуто не было. За шелковой ширмой, расписанной тропическими цветами, стоял выключенный ком­пьютер.

 – Лейтенант Ева Даллас и сержант Делия Пибоди проводят осмотр номера в отеле «Палас», где остановилась погибшая О'Лири.

 Ева зашла в спальню. Голубое шелковое по­крывало на огромной кровати было откинуто, словно приглашая к спокойному сну, на подушке лежало несколько маленьких шоколадок в позо­лоченных обертках.

 – Не забудьте отыскать горничную, которая вчера убирала эту комнату. Узнайте, не заметила ли она что-нибудь необычное.

 Ева открыла шкаф. Там висели три блузки, две пары брюк, голубое хлопчатобумажное платье и недорогой кремовый костюм. Внизу стояли две пары туфель. Ева привычно проверила карманы, заглянула в туфли, провела рукой по верхней полке.

 – Здесь ничего. А в ящиках комода?

 – Белье, колготки, трикотажная ночная ру­башка и черная вечерняя сумочка, – ответила Пибоди.

 – Судя по всему, она привезла свой лучший выходной костюм, – вздохнула Ева. – А надеть его ей не пришлось… Да, она разобрала чемодан, разложила вещи. Их, кстати, дня на три-четыре. Драгоценности есть?

 – Пока что не нашла.

 – Она могла просто-напросто надеть их. Про­верьте, куда она звонила, кто звонил ей. А я за­гляну в ванную.

 Там оказалась ванна-джакузи, в которой разом могло поместиться человека три, не меньше. Ева подумала, что Дженни, наверное, не отказала себе в удовольствии в ней поплескаться, пока ждала звонка. И если ее предположения верны, звонка она ждала от представителя Рорка…

 Интересно, нервничала ли Дженни? Очевид­но, да. Она же давно не видела Рорка. Может, ду­мала о том, как изменилась за эти годы, представ­ляла себе их встречу. Женщина, готовясь к свида­нию с таким мужчиной, как Рорк, обязательно стала бы волноваться. «Они же были любовника­ми, – думала Ева, разглядывая флаконы и баноч­ки на полке у зеркала. – Может быть, Дженни вспоминала его объятия, его запах. Такого любов­ника, как Рорк, забыть невозможно. А если Джен­ни была натурой страстной, она могла мечтать о новых объятиях. Лежала в ванне и мечтала…»

 – Наверняка, – сказала Ева вслух.

 Но они когда-то были еще и друзьями. Смея­лись, шутили, делились своими тайнами. Да, они были молоды и безрассудны, а такая старая друж­ба не ржавеет. Рорк вызвал ее, попросил приле­теть, и Дженни не колебалась. Она знала, что слу­чилось с Бренненом и Конроем, но бросила все и примчалась. Ждала его. И умерла.

 – Даллас!

 Ева, тряхнув головой, обернулась к Пибоди.

 – Что?

 – Ей никто не звонил, но есть сообщение по факсу.

 Миниатюрный факс был вмонтирован в ком­пьютер. Пибоди вынула из него лист бумаги и протянула Еве.

 

 Дженни, дорогая!

 Рорк передает свою благодарность за то, что ты согласилась проделать это небольшое путеше­ствие. Надеемся, что не причинили тебе неудобст­ва. Понравился ли тебе номер? Если у тебя есть какие-то пожелания, сообщи о них портье.

 Ты прекрасно понимаешь, насколько Рорк озабо­чен твоим благополучием. Ему необходимо побеседо­вать с тобой наедине – так, чтобы об этом не уз­нала женщина, которую он взял в жены. Рорк дол­жен как можно скорее сообщить тебе некоторые сведения. Не говори никому, куда ты идешь, – да­же людям, которым ты доверяешь. В пять часов вечера будь на перекрестке Пятой авеню и Шесть­десят второй улицы. Там тебя будет ждать чер­ный седан с нью-йоркским номером. Шофер в ливрее. Он проводит тебя и даст необходимые инструкции.

 Извини за таинственность, Дженни. Такой че­ловек, как Рорк, должен вести себя предельно осто­рожно. Будь добра, уничтожь это послание.

 Твой Соммерсет.

 

 – Мой загадочный собеседник умный маль­чик, – пробормотала Ева. – Он сообщает ровно столько, чтобы она послушалась. Просит уничто­жить послание, но не просит стирать информа­цию. Он прекрасно знал, что мы будем все прове­рять, и хотел, чтобы мы это нашли.

 – И все же это косвенная улика, – сказала Пибоди. – Хотя факс, конечно, может послать кто угодно. Адрес отправителя заблокирован.

 – Да, но я готова поспорить на свое годовое жалованье, что Макнаб подберет пароль и выяс­нится, что факс пришел с одной из машин Рорка. Приобщите к делу. – Ева протянула листок Пи­боди. – Итак, наш герой подъехал на машине и отвез Дженни в Вест-Сайд. Потом он ее обезвре­дил. Возможно, дал наркотик, но об этом нам расскажут медэксперты. Думаю, все, что ему было необходимо, находилось в машине. Может, это его машина, но, скорее, он взял ее напрокат или просто угнал. Надо будет проверить в сводках, не пропадал ли черный седан.

 Она помолчала, обвела глазами комнату.

 – По-моему, тщательный обыск здесь устраи­вать бессмысленно, но не будем уклоняться от правил. Сообщите в диспетчерскую, вызовите на­ряд, а я проверю насчет седана. Отвезите мини-факс ко мне домой, пусть им займется Макнаб. Я приеду, как только смогу.

 – А вы куда собрались?

 – За помощью, – сказала Ева.

 

 Собирался дождь, в воздухе пахло сыростью. Лишь несколько упрямых хризантем отказыва­лись отцветать, оживляя окружающее своей кра­сотой и ароматом. Вода из фонтана лилась на стеб­ли и лепестки медных водяных лилий – прихоть дизайнера. За лужайкой из-за деревьев виднелся огромный каменный дом Рорка.

 Доктор Мира вздохнула. Это место было пред­назначено для отдыха и покоя. Но Ева, наверное, нечасто позволяет себе первое и наслаждается вторым.

 – Я ждала вашего звонка, – сказала она, на­блюдая за тем, как Ева глядит на дом. – И знаю про третье убийство.

 – Ее звали Дженни О'Лири. Мелодичное имя, правда? – Ева сама удивилась своему замеча­нию. – Они с Рорком были друзьями. Когда-то – даже больше, чем друзьями.

 – Понятно. Двое других погибших – тоже ир­ландцы?

 – Он знал их всех. – Ева заставила себя обер­нуться к собеседнице.

 Мира, как всегда, выглядела безукоризненно, ветер нисколько не растрепал ее аккуратную при­ческу. На сей раз на ней был темно-зеленый кос­тюм, хотя обычно она предпочитала пастельные тона. Во взгляде ее читалось искреннее сочувст­вие. И понимание.

 Ева подумала, что она выглядит здесь, на ка­менной скамье под раскидистым дубом, так же уверенно, как и в своем кабинете. Мира считалась лучшим в Нью-Йорке специалистом по психоло­гии преступников.

 – Благодарю вас за то, что согласились при­ехать сюда.

 – Я этот парк помню по вашей свадьбе, – улыбнулась Мира. – Здесь замечательно. Такой простор, и все так ухожено…

 – Я, увы, нечасто сюда выхожу. – Ева, чуть-чуть смущенная, засунула руки в карманы. – И, когда работаю дома, даже в окно не смотрю.

 – Вы – очень сосредоточенный человек, Ева. Поэтому из вас и получился отличный полицей­ский. Здесь вы, возможно, бываете нечасто, но я уверена, что местность можете описать с порази­тельной точностью. Вы наблюдательны по при­роде.

 – Взгляд профессиональный, – пожала пле­чами Ева. – Кто знает, хорошо это или плохо.

 – Вы очень обеспокоены. – Мира всегда ис­пытывала к Еве симпатию. – Хотите, чтобы я вам помогла?

 – Дело не во мне. Совсем не во мне.

 Но Мира понимала, что и в ней тоже. Женщи­на в Еве была напугана тем, что убиты трое из друзей Рорка.

 – Спите хорошо? Кошмары больше не му­чают?

 – В основном – нет. – Ева снова отверну­лась. На эту тему ей беседовать не хотелось. Мира была одним из немногих людей, которым было известно Евино прошлое, и о воспоминаниях, ко­торые приходили Еве во сне, она тоже знала. – Давайте этого не касаться, хорошо?

 – Хорошо.

 – Я волнуюсь за Рорка! – Это вырвалось у нее помимо ее воли. – Простите, не удержалась. Я попросила вас встретиться со мной не для того, чтобы обсуждать эти проблемы.

 Мира едва заметно улыбнулась.

 – А зачем вы хотели со мной встретиться?

 – Мне нужна консультация. Нужен психоло­гический портрет. Нужна ваша помощь. – Ева злилась на себя за то, что не может говорить сво­бодно. – И мне не хотелось обсуждать это в офи­циальной обстановке, потому что я вынуждена просить вас нарушить кое-какие правила. Вы этого делать не обязаны, и я пойму вас, если вы решите мне отказать и сообщите о моей просьбе начальству.

 Мира смотрела на нее по-прежнему спокойно и заинтересованно.

 – Может быть, вы объясните мне ситуацию и позволите самой решить, как поступать?

 Ева тяжело вздохнула:

 – Эти три убийства связаны между собой, и существует большая вероятность, что они имеют отношение к некоторым событиям, произошед­шим несколько лет назад. Мотив этих преступле­ний – месть. Я считаю, что главная цель убий­цы – Рорк, а для того, чтобы до него добраться, он использует нашего дворецкого, Соммерсета. После каждого из убийств мы находили косвенные улики, указывающие на Соммерсета. Если бы я считала, что он виновен, я бы отправила его за ре­шетку, не колеблясь ни минуты, несмотря на то, что он значит для Рорка. Но его явно подставляют, причем настолько очевидно, словно хотят оскорбить меня.

 – Вы хотите, чтобы я составила психологичес­кий портрет убийцы и неофициально обследовала Соммерсета на предмет агрессивных наклоннос­тей?

 – Нет, я хочу, чтобы это было сделано офици­ально. Строго по правилам. Больше того, я хочу поскорее показать полученные результаты Уитни: мне пока что почти нечего было ему предъявить.

 – С радостью сделаю и то, и другое. Договори­тесь с майором, пусть мне выдадут сведения.

 – Благодарю.

 – А еще что?

 У Евы вдруг вспотели ладони, и она торопливо вытерла их о джинсы.

 – У меня имеются некоторые сведения… Они относятся к расследованию, и необходимы вам для составления психологического портрета, но я не могу – вернее, не хочу сообщать о них начальст­ву. Я могу рассказать об этом только вам, при ус­ловии сохранения конфиденциальности беседы, как пациент доктору. Это ведь вас обезопасит, не так ли?

 – Все, что вы расскажете мне как пациент, не подлежит разглашению.

 – Но это значит, что вы будете защищены? – настаивала Ева.

 – Да, значит. Интересно, скольких людей вы собираетесь защитить, Ева?

 – Сколько будет необходимо.

 Мира улыбнулась.

 – Садитесь и расскажите все.

 Мира протянула ей руку, и Ева, поколебав­шись, пожала ее.

 – Вам известно, что я долгое время не помни­ла своего детства. Точнее, запрещала себе вспо­минать. Но после бесед с вами я вспомнила свою жизнь в Далласе, вспомнила, как отец, напив­шись, бил меня, насиловал. А когда я вспомнила, что той ночью убила его, и рассказала вам об этом, вы мне сказали, что бессмысленно и неправильно наказывать ребенка. Вы сказали… – Ева откаш­лялась. – Вы сказали, что я убила чудовище, и что я постаралась стать – и стала – достойным чело­веком и не должна себя казнить за то, что сделала раньше.

 – Надеюсь, вы не начали в этом сомневаться?

 Ева покачала головой, хотя на самом деле порой эти сомнения ее посещали.

 – Вы действительно так думаете, Мира? Вы верите в то, что бывают такие обстоятельства, при которых убийство оправдано?

 – Даже в Уголовном кодексе существуют ста­тьи, оправдывающие убийство.

 – Но я спрашиваю именно вас. Как человека, как врача, как женщину…

 – Да, я в это верю. Если это делается, чтобы выжить, чтобы защитить свою жизнь или жизнь другого человека.

 – То есть только в целях самозащиты? – Ева пристально смотрела на Миру. – Это единствен­ное, что оправдывает убийство?

 – Я бы воздержалась от обобщений, Ева. Лю­ди бывают разные, обстоятельства бывают раз­ные.

 – Раньше для меня все было как черное и бе­лое, – тихо сказала Ева. – Закон или наруше­ние закона. – Она сжала кулаки и глубоко вздох­нула. – А теперь… Мне надо рассказать вам о Марлене.

 

 Мира слушала, не перебивая. Не задавала во­просов, не делала замечаний. Ева говорила двад­цать минут. Она рассказала все подробно и, на­сколько могла, беспристрастно. Только факты, никаких личных мнений. Закончив, она поняла, что рассказ этот ее совершенно вымотал.

 Они долго сидели молча. Щебетали птицы, журчал фонтан, по небу плыли облака.

 – Потерять ребенка – и так ужасно поте­рять… – сказала наконец Мира. – Нет ничего страшнее. Я не могу сказать, что люди, которые это сделали, заслужили смерть. Но, Ева, как мать, как женщина, я могу сказать, что, если бы такое произошло с моей дочерью, для меня их смерть стала бы праздником. И я бы только благодарила того, кто это взял на себя.

 – Я не знаю, почему защищаю Рорка. То ли действительно верю в то, что он поступил спра­ведливо, то ли просто потому, что люблю его.

 – А может быть, по обеим причинам? Вы все слишком усложняете, Ева.

 – Усложняю? – Она горько усмехнулась и встала со скамьи. – Совершено три убийства, расследование которых я не могу вести как пола­гается! Потому что не хочу, чтобы мой муж угодил на всю жизнь за решетку. Я уже ввязала в это дело свою помощницу, детектива-компьютерщика, ко­торого едва знаю, и теперь вот вас. Я лезу вон из кожи, чтобы спасти этого идиота Соммерсета от тюрьмы. И я же еще все усложняю!

 – Я не говорю, что обстоятельства просты, но нет причины так мучиться. Не пытайтесь отде­лить эмоции от доводов рассудка – это невоз­можно, да и не нужно. Я знаю, вы никогда не по­зволите эмоциям захлестывать вас с головой. – Мира смахнула с юбки пылинку и добавила: – Что касается меня, то я бы посоветовала вам как можно скорее сделать официальный запрос и по­слать на психологическое обследование Соммер­сета. Если возможно, прямо завтра. Я с ним пора­ботаю и представлю отчет вам и майору Уитни. Если вы можете дать мне данные на убийцу – не­важно, официальные или нет, – то его психоло­гическим портретом я займусь немедленно.

 – Но вы не имеете права пользоваться неофи­циальными сведениями…

 – Ева! – рассмеялась Мира, и смех ее был легок и мелодичен. – Я не собираюсь прямо ссы­латься на эти сведения, но я могу опираться на них – иначе я никудышный психолог. Можете мне поверить, вы получите его портрет, и, прошу прощения, он ни у кого не вызовет лишних во­просов.

 – Мне это нужно срочно. Убийца не делает больших пауз между раундами.

 – Я пришлю вам его, как только закончу. Не забывайте, точность всегда важнее быстроты. А те­перь личный вопрос. Вы хотите, чтобы я погово­рила с Рорком?

 – С Рорком?

 – Я же вижу, вы очень о нем беспокоитесь. Вам кажется, что он чересчур винит себя.

 – Не уверена, что он согласится с вами пого­ворить. И даже не знаю, как он воспримет извес­тие о том, что я вам все рассказала. А с чувствами своими он привык справляться. – Ева машиналь­но покрутила на пальце обручальное кольцо. – Сейчас меня больше всего заботит проблема его личной безопасности. Я не могу предсказать, ког­да начнется последний раунд. Но знаю точно, что финал рассчитан на Рорка. – До сих пор Ева от­гоняла от себя эти мысли, зная, что страх мешает ясности ума. – Пойдемте в дом, я вам дам все, что у меня есть, и мы договоримся с Соммерсетом о завтрашней встрече.

 – Хорошо. – Мира встала и, к Евиному удив­лению, взяла ее под руку. – И от чашечки чая я не откажусь.

 – Простите, я об этом не подумала. Нику­дышная из меня хозяйка.

 – Мы с вами не хозяйка и гостья, а просто друзья. О, посмотрите, это не Мэвис приехала со своим очаровательным великаном?

 Ева посмотрела в сторону дома. Ну кто, кроме Мэвис Фристоун, мог будним вечером вырядить­ся в розовый кожаный костюм с зелеными перья­ми? Рядом с ней действительно стоял Леонардо – огромный и великолепный, в тунике бордового цвета. Ева, хоть и любила их обоих, печально вздох­нула.

 – Ну что мне прикажете делать?

 – Я бы посоветовала вам расслабиться и не­много отвлечься. – Мира улыбнулась и приветст­венно помахала рукой. – Во всяком случае, я именно так и поступлю.

 

 – Ой, да от этого же воняет фальшью за кило­метр! – Мэвис, громко цокая своими десятисан­тиметровыми каблуками, прошествовала к бару и налила себе вина. – Мы с Леонардо все узнали из новостей. Я бы раньше примчалась, только у меня сейчас такая запарка – вся эта суета перед запи­сью…

 – Она великолепна! – Сияющий Леонардо не сводил с нее влюбленных глаз.

 – Ой, Леонардо! – Мэвис обхватила его за плечи. – Ты всегда так говоришь.

 – Потому что это правда, голубка моя.

 Она захихикала и повернулась к присутствую­щим. Перья у нее на плечах и груди колыхались, как живые.

 – Короче, мы приехали оказать Соммерсету моральную поддержку.

 – Уверена, что он это оценит. – Ева, поняв, что отступать некуда, налила вина и себе. – А вы, доктор Мира?

 – Благодарю вас, я подожду чая. Мэвис, на вас костюм от Леонардо?

 – А как же! Закачаешься, да? – Она закружи­лась по комнате, и ее кудряшки, на сей раз блед­но-лилового цвета, подпрыгивали в такт ее дви­жениям. – Вы бы видели, какие обалденные пла­щи будут в его весенней коллекции. У него скоро показ в Милане.

 – Я бы с удовольствием пригласил вас на предварительный просмотр коллекции для дело­вых женщин, доктор Мира, – галантно произнес Леонардо.

 – О!.. – Мира взглянула на усыпанную перья­ми Мэвис и, заметив округлившиеся глаза Евы, усмехнулась: – Боюсь, мне не хватает изящества Мэвис.

 – Просто у вас другой стиль. – Улыбка у Лео­нардо была ласковая и обезоруживающая. – Вам нужны классические силуэты, прохладные тона. У меня есть замечательный льняной костюм гряз­но-розового цвета, как раз для вас.

 – Грязно-розового? – с сомнением переспро­сила Мира.

 – У Леонардо все эти традиционные штучки так классно получаются, – вмешалась Мэвис.

 – Я бы с удовольствием посмотрела, благода­рю, – улыбнулась Мира.

 – Вот и он! – Мэвис кинулась к Соммерсету, вкатившему тележку с чаем, яблочным пирогом и кексом с глазурью, и обняла его так пылко, что бедняга залился краской. – Соммерсет, мы вас не бросим! Ни о чем не волнуйтесь: лучше нашей Евы нет никого. Когда я попала в передрягу, она все-все сделала, чтобы меня спасти. И за вас по­стоит.

 – Я не сомневаюсь, что лейтенант уладит де­ло. – Он бросил быстрый взгляд на Еву. – Тем или иным способом.

 – Ну же, встряхнитесь! – не отставала Мэ­вис. – Выпейте с нами. Вина хотите?

 – Благодарю вас, но у меня дела. – Соммер­сет смотрел на Мэвис почти с нежностью.

 – Он не знает, на что решиться – то ли по го­ловке ее погладить, то ли ручку поцеловать, – шепнула Ева доктору Мира, и та, чтобы скрыть смех, откашлялась.

 – Рорк спустится с минуты на минуту, – со­общил Соммерсет. – Он заканчивает важный разговор.

 Мэвис вышла за ним в холл и схватила за ру­кав.

 – Слушайте, я понимаю, что у вас на душе. Сама там побывала, – криво улыбнулась она. – Я так перепугалась, когда меня засунули в камеру! Думала, так и оставят там на всю жизнь. Я выдер­жала все только потому, что знала: Даллас такого не допустит. Чего бы ей это ни стоило, но она меня вытащит.

 – Привязанность к вам – одна из лучших ее черт.

 – Вы что, думаете, раз вы друг с другом не ла­дите, она пустит дело на самотек? – Глаза Мэвис, тоже лиловые, как и ее прическа, погрустнели. – Это низкие мысли, Соммерсет. Да Даллас на из­нос будет работать, чтобы у вас все было в поряд­ке! А если кто решит до вас добраться, она вас грудью заслонит. Такая уж наша Ева. Думаю, вы и сами это знаете.

 – Я никого не убивал, – твердо сказал Со­ммерсет. – И полагаю, что опытный следователь может это доказать вне зависимости от личных чувств.

 – Я вижу, вам очень худо, – мягко сказала Мэвис. – Если надо будет отвлечься, просто по­звоните мне. – Она встала на цыпочки и чмокну­ла его в щеку.

 – Вашему молодому человеку повезло, – про­бормотал Соммерсет и поспешно удалился.

 – Молодчина, Мэвис! – Рорк спустился с лестницы и, подойдя к Мэвис, обнял ее.

 – Он просто раздавлен. И его можно понять.

 – Рядом с тобой любой воспрянет духом.

 – Видно, у меня миссия такая – бодрить лю­дей. Ну, пойдем посмотрим, что можно сделать с теми, в гостиной. – Она одарила его улыбкой. – Меня оставят на ужин?

 – Иначе и быть не может.

 

 Еве удалось ускользнуть от гостей, чтобы от­пустить Макнаба и Пибоди. Еще она отловила Соммерсета и после непродолжительного, но малоприятного разговора убедила его, что в его же интересах прийти в одиннадцать утра на бесе­ду к доктору Мира.

 В конце концов у нее так разболелась голова, что она решила принять болеутоляющее. Рорк об­наружил ее в ванной, где она мрачно рассматри­вала лежавшие на ладони таблетки.

 – Ну, раз ты хотя бы достала лекарство, зна­чит, голова у тебя раскалывается.

 – День был слишком длинный, – вздохнула Ева и высыпала таблетки обратно в пузырек. – Но я справлюсь.

 – Прими-ка ванну. Тебе надо расслабиться.

 – Мне надо работать.

 – Ева! – Он обнял ее за плечи. – Больше всего я ненавижу в твоей работе то, что из-за нее у тебя появляются синяки под глазами.

 – У меня очень мало времени.

 – Уделить хотя бы часок себе самой всег­да можно. – Он начал тихонько массировать ей спину.

 – Мне надо прочитать отчеты, составить до­кладную для начальства… Я все время на чем-то торможу! – Ева сама слышала в своем голосе нев­ротические нотки, и это ее раздражало. – Я ниче­го не выяснила про талисманы, потом еще эта статуэтка. Их продают в церковных лавках по все­му миру. Стоит пять сотен, а раскупают!

 Она попыталась от него отстраниться, но Рорк ее не отпустил.

 – Не волнуйся, ты все успеешь.

 – Мне надо завтра что-то доложить Уитни. Кстати, я все рассказала доктору Мира.

 Руки его замерли всего лишь на мгновение.

 – Понятно.

 – Наверное, мне следовало сначала спросить тебя, но я поступила так, как сочла нужным.

 – Тебе не за что извиняться.

 – А я и не извиняюсь! – Она стряхнула с себя его руки. – Я просто говорю. И вообще, я делаю то, что делать необходимо. В том числе, я настоя­тельно советую тебе усилить личную охрану.

 – Я считаю, что у меня отличная охрана.

 – Если бы это было так, этот ублюдок не про­ник бы в дом и не смог бы звонить отсюда. Он не оплачивал бы гостиничный номер с твоего счета, не вызвал бы женщину из Ирландии от твоего имени.

 Рорк кивнул:

 – Задача ясна. Я лично проверю систему элек­тронной безопасности.

 – Отлично. – Она налила кофе в чашку. – А Соммерсету я поставлю датчик.

 – Прошу прощения?

 – Будет ходить с датчиком! – Ева раздража­лась все больше и не могла остановиться. – Для его же блага. Если я найду еще один труп, я хочу, чтобы у него было стопроцентное алиби. Так что, либо датчик, либо электронный браслет, либо – в камеру. Думаю, первое – предпочтительнее.

 – Возможно. – Рорк решил, что бренди его устроит больше, нежели кофе. – Вы и мне соби­раетесь поставить датчик, лейтенант?

 – Если бы я была уверена, что это сработает, непременно так бы и поступила. Но, поскольку ты через час все равно от него избавишься, я ре­шила не тратить сил попусту.

 – Ты умница. – Рорк улыбнулся и поднял стакан. – За то, что мы так хорошо друг друга по­нимаем.

 Ева пожала плечами и тяжело вздохнула.

 – Я говорила с медэкспертами. В крови Джен­ни О'Лири были обнаружены транквилизаторы.

 Рорк опустил голову.

 – Ее изнасиловали?

 – Нет. Следов борьбы тоже нет. Но талис­ман – был еще один талисман – медэксперты нашли у нее во влагалище. Похоже, когда его за­сунули туда и когда он надевал ей на шею петлю, она находилась под действием какого-то сильного лекарства. Прости, я подумала, что ты захочешь узнать подробности.

 – Ты была права.

 – Медэксперты сказали, что ты попросил, чтобы тело было выдано тебе.

 – Да, потому что у Дженни нет родственников. Я думаю, она бы хотела быть похороненной в Ирландии.

 – И ты, по-видимому, собираешься сам со­провождать тело?

 – Разумеется.

 У Евы почему-то закололо сердце.

 – Надеюсь, ты известишь меня, когда будешь уезжать.

 Он поднял на нее глаза:

 – А ты что, решила, что я отправлю ее одну? Умою руки и вернусь к своим делам?

 – Я ничего не решала. А теперь мне надо ра­ботать.

 – Да ради бога!

 Что-то в его тоне задело ее так, что она взорва­лась:

 – Знаешь, приятель, полегче! Не надо делать из меня идиотку. Ты ее любил? Отлично. Делай то, что должен делать. А я займусь своими де­лами.

 Он схватил ее за руку.

 – Да, я её любил! То, что происходило между нами когда-то, было для меня важно. Хотя это и сравнить нельзя с тем, что я испытываю к тебе. Ты это хотела услышать?

 Еве стало так стыдно, что она притихла.

 – Прости. Сама не знаю, что со мной. У меня это из головы не идет. – Она стиснула ладонями виски. – Другие… Мне было все равно, потому что… не знаю почему, просто все равно. А про нее я постоянно думаю, и я сама себя ненавижу за то, что ревную. Ревную к мертвой женщине.

 – Ева… – Он коснулся ее щеки. – Ты же зна­ешь: когда я тебя встретил, все остальные женщи­ны перестали для меня существовать. Ты для ме­ня все. Ты – единственная.

 Сердце ее заныло еще сильнее.

 – Господи, ты мне так нужен! – Она прижа­лась к нему. – Так нужен…

 – Вот и хорошо. – Рорк поцеловал ее в губы. – Давай хотя бы часок проведем вместе.