• Следствие ведет Ева Даллас, #6

Глава 7

 Ева сидела в машине и смотрела на дом, кото­рый построил Рорк. Нет, неточно. Сам дом был построен больше ста лет назад и ждал того часа, когда его купит человек с деньгами и воображе­нием. У Рорка было и то, и другое, и он обустроил этот дворец из стекла и камня наилучшим обра­зом.

 Теперь Ева чувствовала себя здесь дома. Она привыкла к башенкам и террасам, к зеленым лу­жайкам и цветникам. Она жила среди антиквар­ных скульптур и восточных ковров, окруженная богатством и роскошью.

 Только Рорк заработал это сам, а она… Она явилась на готовое.

 Они оба в детстве хлебнули нищеты, и каждый нашел свою дорогу. Ей были необходимы закон, порядок, дисциплина, правила – в детстве она ничего этого не знала. Но ранние годы, которые она так старалась изгнать из памяти, в последнее время возвращались в воспоминаниях – мучи­тельных и пронзительных.

 Теперь она помнила слишком многое, но – не все.

 Рорк же, наоборот, всегда помнил все, причем в подробностях. Он не позволял себе забыть, кто он и откуда пришел. Он это использовал.

 Его отец был алкоголиком. И ее тоже. Его отец над ним издевался. И ее – тоже. Детство у обоих было изуродовано, оба рано повзрослели, но если она выбрала путь закона, он – обходил его всеми возможными путями.

 Теперь они стали, вернее, пытались стать од­ним целым – семьей.

 Но насколько могут слиться две столь разные личности?

 Вот это они и выясняли, и их браку, такому еще недолгому, такому яркому, столь важному для них обоих, суждено было либо распасться, либо сохраниться…

 

 Ева подъехала к самому дому, оставила маши­ну у лестницы, что делала неизменно и что так же неизменно раздражало Соммерсета, и, взяв ко­робку с дисками, вошла в дом.

 Соммерсет встретил ее в вестибюле – невоз­мутимый, как всегда. Он наверняка знал, когда именно она въехала в ворота. И наверняка удив­лялся тому, что она замешкалась.

 – У вас проблемы с машиной, лейтенант?

 – Нет, все нормально. – Она сняла куртку и по привычке повысила ее на перила.

 – Вы опять оставили ее перед домом.

 – Я знаю.

 – Но существует гараж.

 – Сами ее и загоните. Где Рорк?

 – Рорк в своем офисе на Пятой авеню. Дома будет через час.

 – Отлично. Когда он приедет, пусть зайдет ко мне в кабинет.

 – Я сообщу ему о вашей просьбе.

 – Это не просьба. – Она с усмешкой смотре­ла на Соммерсета, который брезгливо держал двумя пальцами ее куртку. – Так же, как не про­сьба и то, что вы не должны покидать город в ближайшее время.

 У него заиграли желваки на скулах.

 – Вам это доставляет удовольствие, лейте­нант?

 – О, конечно! Чистое наслаждение. Пара мерт­вецов, один из которых зверски убит в доме, при­надлежащем моему мужу. Причем оба – его ста­ринные приятели. Я весь день просто порхаю от радости.

 Соммерсет шагнул к ней, и глаза Евы опасно сузились.

 – Учти, парень, я умею защищаться.

 Весь кипевший в нем гнев Соммерсет излил в интонации, с которой спросил:

 – Вы допрашивали миссис Моррел?

 – Я пыталась подтвердить ваше убогое алиби.

 – Вы дали ей понять, что я вовлечен в рассле­дование! Между тем моя личная жизнь…

 – Пока эти дела не закрыты, личной жизни у вас нет. – Ева заметила его изумленный взгляд, но решила, что ей не до тонкостей. – Если хотите себе помочь, делайте все так, как я скажу. Никуда не ходите один и всегда будьте готовы отчитаться в том, что вы делали – днем ли, ночью ли. Пото­му что, если мне не удастся это предотвратить, очень скоро погибнет кто-то еще. Убийца явно хочет, чтобы все указывало на вас; потрудитесь сделать так, чтобы его расчет не оправдался.

 Соммерсет нахмурился.

 – Защищать невиновных – ваша обязанность.

 Ева уже начала подниматься по лестнице, но обернулась и встретилась с ним взглядом.

 – Свои обязанности я знаю и справляюсь с ними неплохо.

 Он презрительно фыркнул, и она спустилась на две ступени – спокойно, неторопливо, хотя внутри у нее все кипело от негодования.

 – Настолько неплохо, что догадалась, почему вы меня сразу возненавидели. Первая часть задач­ки была элементарной, с ней бы справился и но­вобранец. Вы поняли, что Рорк испытывает ко мне некоторые чувства, а я – полицейский, и этого достаточно, чтобы презирать меня.

 – У меня было мало оснований восхищаться представителями вашей профессии, – криво ус­мехнулся Соммерсет.

 – Вторая часть оказалась потруднее, – Ева спустилась еще на одну ступень и теперь стояла вровень с ним. – Я думала, что решила и ее, но не знала, что в ней два подпункта. Первый: я не из тех сиятельных светских львиц, с которыми обычно общался Рорк. Ни внешность моя, ни ма­неры, ни стиль вас не удовлетворяют.

 Соммерсет пожал плечами:

 – Ну, раз вы сами догадались… Действитель­но, не удовлетворяют. Он мог получить любую женщину, мог выбирать из сливок общества.

 – Но вы не хотели для него любой, Соммер­сет. Это второй подпункт, и о нем я догадалась только сегодня утром. Вы меня не принимаете, потому что я не Марлена, – сказала она тихо, и он побледнел. – Вы надеялись, что он выберет ту, которая будет напоминать вам ее, а вместо этого получили второй сорт. Вам не везет.

 Ева развернулась и пошла прочь. Она не виде­ла, как у него подкосились ноги, как он дрожа­щей рукой оперся о перила. Ее слова, жестокие, но правдивые, брошенные прямо в лицо, были для него как нож в сердце. Убедившись, что ос­тался один, Соммерсет сел на ступени и закрыл лицо ладонями. Горе, которое за эти годы, казалось, отступило, снова навалилось на него.

 

 Когда двадцать минут спустя домой вернулся Рорк, Соммерсет был снова собран и сдержан. Руки больше не дрожали, сердце не выпрыгивало из груди. Свои обязанности он, как всегда, готов был исполнять четко и точно.

 – Лейтенант наверху, в своем кабинете. – Со­ммерсет взял пальто Рорка и перекинул его через руку. – Она бы хотела с вами поговорить.

 Рорк посмотрел на лестницу. Он знал навер­няка, что Ева выразилась не столь учтиво,

 – Она давно дома?

 – Менее получаса.

 – Она одна?

 – Да. Совершенно одна.

 Рорк рассеянно расстегнул две пуговицы у во­рота. Дневные встречи были долгими и утоми­тельными. Ныл затылок, в висках стучало.

 – Все звонки мне – на автоответчик. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

 – Ужин?

 Рорк молча покачал головой и стал подни­маться по лестнице. Весь день ему удавалось сдер­живать злость и раздражение, но сейчас они рва­лись наружу. Он прекрасно понимал, что гово­рить с Евой нужно по возможности спокойно. Однако стоило ему вспомнить, как легко и реши­тельно она вечером закрыла дверь перед его но­сом, становилось ясно, что долго ему сохранять спокойствие не удастся.

 Дверь в кабинет Евы была приоткрыта. «Ну что ж, – подумал он, невесело усмехнувшись, – в конце концов, она сама меня вызвала».

 Ева сидела за столом, мрачно глядя на экран компьютера, и то, что она читала, ей явно не нра­вилось. У локтя стояла кружка с кофе, наверняка уже остывшим. Волосы торчали в разные сторо­ны – видно, она все время их ерошила. Заплеч­ную кобуру она так и не сняла.

 Галахад уютно устроился на кипе лежащих на столе бумаг. Он в знак приветствия приподнял хвост, и его двуцветные глаза недвусмысленно за­блестели, словно он хотел сказать: «Ну, давайте, начинайте! Я заждался вечернего концерта!»

 – Вы хотели меня видеть, лейтенант?

 Ева подняла голову и обернулась. Вид Рорка был совершенно невозмутимый, но по наклону головы, по напряженному корпусу она поняла – перед ней дублинский сорвиголова, готовый к бою.

 «Отлично, – подумала она. – Я тоже готова».

 – Да, я хотела тебя видеть. Дверь закроешь?

 – Непременно.

 Рорк прикрыл дверь, подошел к столу, но боль­ше ничего не сказал. Он всегда предпочитал, что­бы первый удар наносил противник. Давать сда­чу – куда как приятнее.

 – Мне нужны имена, – сказала Ева сухо, поч­ти резко, давая понять, что сейчас он говорит с полицейским. – Имена людей, которых ты убил, и имена всех, кто помогал тебе найти этих людей.

 – Ты их получишь.

 – Еще мне нужны твои показания о том, где и с кем ты находился, когда были убиты Бреннен и Конрой.

 Глаза его на мгновение полыхнули пламенем и тут же снова стали ледяными.

 – Я что, подозреваемый, лейтенант?

 – Нет, но гораздо проще все это прояснить с самого начала.

 – Да, лучше, чтобы все было проще.

 – Не смей со мной так разговаривать! – Она начинала злиться только от его холодного и рассудительного тона. – Неужели ты не понимаешь, как важно, чтобы я действовала по букве закона – хотя бы там, где могу? На Соммерсета я хочу надеть электронный браслет, фиксирующий все его передвижения. Это может его защитить, но на мою просьбу он наверняка ответит отказом. Поэ­тому мне надо, чтобы ты его уговорил.

 – Я никогда не предложу ему ничего подобно­го. Это слишком унизительно.

 – Послушай! – Ева медленно встала из-за стола. – Может, это и унизительно, но тогда он, по крайней мере, не попадет за решетку.

 – Для некоторых людей важнее всего досто­инство.

 – Да к черту достоинство! Есть проблемы по­важнее. Мне нужны факты, доказательства. Если ты будешь продолжать мне лгать…

 – Я тебе никогда не лгал.

 – Ты утаивал важную информацию. А это то же самое.

 – Отнюдь. – Рорк вдруг понял, что безумно устал от ее вечных правил и установок. – Я утаи­вал информацию, не желая без острой необходи­мости ставить тебя в трудное положение.

 – Ради бога, не делай мне одолжений! – крик­нула она.

 – Хорошо.

 Рорк подошел к бару, достал бутылку виски и налил тройную порцию в тяжелый хрустальный стакан, который ему ужасно хотелось швырнуть на пол. Ева слышала ледяные нотки в его голосе и понимала, что он едва сдерживает ярость.

 – Отлично! Великолепно! Ну, давай, злись дальше. У меня два трупа, и я с минуты на минуту ожидаю третьего. У меня есть исключительно важ­ная информация, которую официально я исполь­зовать не могу, потому что в таком случае мне ближайшие сто лет придется навещать тебя в фе­деральной тюрьме. Я…

 Рорк глотнул виски, оскалился в нарочитой улыбке.

 – Ради бога, не делай мне одолжений.

 – Знаешь, дружок, не особо хорохорься, пото­му что в заднице сейчас ты! – Еве ужасно хоте­лось что-нибудь разбить, но она ограничилась тем, что отпихнула ногой стул. – Кажется, ты и твой костлявый робот только и делаете, что ищете приключений. Если мне удастся вытащить вас из этой передряги, я вам посоветую пойти к психо­логу – пусть научит вас наслаждаться спокойной жизнью.

 – Пока что мне удавалось самому выходить из всех передряг. – Рорк допил виски, брякнул ста­кан на стол. – Ты отлично знаешь, что Соммерсет никого не убивал.

 – Неважно, что я знаю, важно – что я могу доказать! – Ева вцепилась себе в волосы – опять начинала болеть голова. – Скрывая от меня ин­формацию, ты не даешь мне продвигаться вперед!

 – А что ты могла бы с ней сделать такого, что я не сделаю сам? Причем с тем оборудованием и с теми связями, которые у меня имеются, я дейст­вую гораздо эффективнее.

 Евиному терпению пришел конец:

 – Постарайся не забывать, кто здесь полицей­ский!

 Глаза Рорка сверкнули стальным блеском:

 – Об этом мне забыть вряд ли удастся.

 – Не забывай, кто должен искать улики, соби­рать информацию, вести расследование. Занимайся своими делами, а в мои не лезь, пока я тебе не велю!

 – Пока ты не велишь? – Не выдержав, Рорк развернулся, схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул. – А если я откажусь делать то, что мне велят, а, лейтенант? Не стану подчиняться прика­зам? Что вы предпримете? Опять уйдете и запрете за собой дверь?

 – Ну-ка убери руки!

 Вместо этого Рорк притянул ее к себе.

 – Учти: запертых дверей я терпеть не стану. Моему терпению есть предел, и ты до него добра­лась. Если не хочешь делить со мной постель, не хочешь видеть меня рядом, так и скажи. Но, черт подери, запертых дверей я терпеть не намерен!

 – Это ты во всем виноват! – воскликнула Ева. – Ты меня разозлил так, что я не могла даже говорить с тобой. Мне приходится разбираться не только с тем, что происходит, но и с тем, что про­исходило раньше. Мне приходится закрывать глаза на то, какие законы ты нарушил. – Она обеими руками уперлась ему в грудь, но он даже не шелохнулся. – И к тому же я вынуждена вести светские беседы с какими-то незнакомыми типами, которых ты приглашаешь к ужину, и думать о том, как, черт подери, я в этот момент одета!

 – Ты думаешь, тебе одной приходится посту­паться собственными удобствами? – Рорк, едва сдерживая ярость, тряхнул ее еще раз и наконец отпустил. – Бог мой, я – я! – женился на поли­цейском! Да, судьба нашла, как надо мной под­шутить.

 – По-моему, тебя никто не принуждал, – за­явила она, уперев руки в боки. – Насколько мне помнится, ты сам этого добивался.

 – А ты всячески пыталась увернуться – да и сейчас тем же занимаешься. Все, надоело до смерти! Ты убеждена в том, что только тебе при­ходится уступать и идти на компромисс. – Ева почти что ощущала волны злости, от него исходя­щие. – Да я столько раз уступал и шел на ком­промисс, что и не сосчитать! Когда тебе это необходимо, ты можешь уединяться, я прощаю тебе все твои невротические пунктики, но я не желаю терпеть, когда моя жена запирает передо мною дверь!

 Услышав про пунктики, Ева едва не лишилась дара речи, но после слов «моя жена» красноречие к ней вернулось:

 – Твоя жена, твоя жена… Не смей говорить «моя жена» таким тоном, словно речь идет об од­ном из твоих костюмов!

 – Ты сейчас выглядишь просто глупо.

 – Да, я глупа. Ты сам сказал, что я глупая невротичка.

 – Порой и такое бывает.

 Ей было трудно дышать, перед глазами плыли красные пятна.

 – А ты – наглый, самоуверенный, авторитар­ный тип. И на закон тебе плевать…

 Рорк вскинул брови.

 – И какой же ты из этого делаешь вывод?

 Ева не могла подобрать слов и издала какой-то полувскрик-полувсхлип, услышав который, Галахад предпочел спрятаться под стол.

 – Отлично сказано, – заметил Рорк и напра­вился за новой порцией виски. – А ты знаешь, что за последние несколько месяцев я отказался от целого ряда дел, которые могли показаться те­бе сомнительными? – Он внимательно рассмат­ривал виски на свет. – Да, пожалуй, ими я зани­мался скорее по привычке, но находил в этом не­которое удовольствие. И выгоду.

 – Я никогда не просила тебя ни от чего отка­зываться!

 – Ева, дорогая, – вздохнул он; ярость его почти улеглась. – Ты просишь об этом самим фактом своего существования. Вынужден при­знаться: я женился на женщине из полиции, по­тому что любил ее и желал, потому что она была мне необходима. Потому что я, как это ни удиви­тельно, ею восхищался. Она до сих пор приводит меня в восторг.

 – Слушай, не надо таких поворотов!

 – Это просто круг замкнулся. Пойми же, я не могу изменить того, что уже сделал. Даже ради тебя. – Он встретился с ней взглядом, – Но я прошу тебя больше не запирать дверь.

 Ева вздохнула – тихо, едва слышно.

 – Так тяжело смотреть на то, что сделали с этими людьми, и знать…

 – Что я тоже был способен на такое? – Рорк отставил стакан. – Это было справедливое воз­мездие.

 Она вдруг ощутила тяжесть своего полицей­ского значка. Не на груди – в сердце.

 – Не тебе это было решать.

 – Вот тут мы с тобой расходимся. Закон не всегда встает на защиту невиновных. Порой зако­ну на все и на всех наплевать. Я не буду извинять­ся за то, что совершил, Ева. Но я хочу извиниться за то, что поставил тебя перед необходимостью выбирать между мной и долгом.

 Она взяла кружку с остывшим кофе и сделала глоток – в горле внезапно пересохло.

 – Мне пришлось все сказать Пибоди. Нужно было ввести ее в курс дела. – Она провела рукой по лицу. – И представь себе, она, не колеблясь, приняла мою сторону.

 – Пибоди – хороший полицейский. – Рорк покачал головой. – Надо же, ты научила меня то­му, что в этой фразе я больше не вижу противоре­чия.

 – Мне нужна была ее помощь, потому что я боюсь. – Ева, пытаясь успокоиться, закрыла гла­за. – Я боюсь, что, если буду недостаточно осто­рожна или расторопна, на месте нового преступления я обнаружу тебя. Я опоздаю, и ты будешь мертв. Ведь нужен ему именно ты!

 Рорк обнял ее, прижал к себе, и Ева почувст­вовала, как необходимо ей было тепло его рук, его дыхание, его запах.

 – Я не могла этого выносить, – сказала она, сильнее прижимаясь к нему. – Не могла! И ду­мать об этом не могу, потому что голова начинает идти кругом, и из головы выкинуть не могу…

 Его губы прильнули к ее губам в страстном по­целуе. Он знал, что ей нужно это, что она ждет его рук – сильных, требовательных, нетерпеливых. И обещания, которые он шептал ей, срывая с нее рубашку, были за них обоих.

 На пол полетела ее кобура, за ней – его пид­жак. Ева запрокинула голову, подставляя шею под поцелуи Рорка, и потянулась к его ремню.

 Они стремились к друг другу так безудержно, что было уже не до слов. Он подтолкнул ее к сто­лу, под ее спиной зашуршали бумаги.

 – Ведь я – невротичка, – шепнула она, при­жимаясь к нему.

 – Мне это даже нравится, – ответил Рорк, за­смеявшись, и вошел в нее.

 Тело Евы сразу же содрогнулась в оргазме, вы­гнулось дугой, зрачки ее потемнели, из груди вы­рвался стон – она звала его.

 – Я здесь, – сказал он, раздвигая ей бедра. – Я здесь, с тобой.

 Уже уплывая на волнах наслаждения в заоб­лачные дали, Ева поняла, что он ищет одного – слияния с ней. Полного и окончательного.

 

 Потом они ели суп прямо в кабинете. После второй тарелки голова у Евы прояснилась на­столько, что она решила вернуться к делам.

 – Некоторое время я буду работать главным образом тут.

 – А я постараюсь работать поменьше – на случай, если тебе понадобится моя помощь.

 Ева разломила булочку, намазала ее маслом.

 – Мы собираемся связаться с дублинской по­лицией. Твое имя всплывет обязательно. – Она сделала вид, что не заметила его усмешки, и впи­лась зубами в булочку. – Меня ждет много сюр­призов?

 – У них на меня не больше сведений, чем у тебя в компьютере.

 – То есть – практически ничего?

 – Именно так. Наверняка найдется пара-тройка старых служак с долгой памятью, но ниче­го чересчур увлекательного они не вспомнят. Я всегда был осторожен.

 – Кто расследовал убийство Марлены?

 Взгляд у Рорка стал жестким.

 – Некий инспектор Магуайр, но я бы не на­звал это расследованием. Он соблюдал проформу, принимал предлагаемые взятки и, в конце концов, счел это смертью в результате несчастного случая.

 – Но все же собранные им факты могут при­годиться.

 – Думаю, фактов немного. Магуайр был при­кормлен той бандой, на чью территорию я посяг­нул. – Рорк взял вторую половинку Евиной булочки. – Городские войны в тех краях начались позднее, чем здесь, и продолжались дольше. Даже я успел кое-что застать, еще мальчишкой.

 Рорк вспомнил трупы на улицах, автоматные очереди по ночам, стоны раненых, запавшие глаза оставшихся в живых.

 – Те, кто от этого выиграл, – продолжал он, – имели все и даже больше. Проигравшие терпели голод и лишения. Полицейские, прошед­шие через этот ад, разделились на два лагеря. Одни ринулись наводить порядок, другие решили получить из хаоса и неразберихи как можно боль­ше выгоды.

 – Магуайр предпочел выгоду?

 – Он был не одинок в своем выборе. Меня часто лупили полицейские, когда мне нечем было заплатить им дань.

 – А от Магуайра тебе доставалось?

 – Лично от него – нет. Когда я стал карман­ником и шулером, он уже был начальником. Дань за него собирали подчиненные. – Рорк налил се­бе кофе. – Чаще всего мне удавалось их переиг­рать. Когда не было выхода, я платил дань, но тут же ее и воровал. Полицейские – существа в массе своей простодушные. Им и в голову не приходи­ло, что кто-то осмелится лазить у них по карма­нам.

 На это Ева только хмыкнула.

 – А почему делом Марлены стал заниматься Магуайр? – спросила она.

 – Когда ее убили, Соммерсет настоял на том, чтобы вызвали полицию. Он хотел, чтобы те, кто… чтобы эти люди понесли наказание. Он жаждал справедливости – а получил Магуайра. Этот ублюдок прибыл на место, долго ходил во­круг дома, морщил нос, качал головой. «Папаше следовало получше следить за дочкой, – заявил он. – Вот ведь как распустилась!»

 Вспомнив старую боль, Рорк вскочил и при­нялся расхаживать по комнате.

 – Я готов был растерзать его на месте! И он это прекрасно понимал. Но за его спиной стояло шестеро молодчиков, которые с радостью разо­рвали бы меня на куски. Он пришел к выводу, что она была испорченным созданием, употребляла наркотики и связалась с подонками, которые в конце концов ее и убили. Через две недели он разъезжал в новой машине, а его жена демонстри­ровала всему городу свои бриллиантовые серьги…

 Он отвернулся.

 – Еще через полгода его изрешеченное пуля­ми тело выловили из Лиффи.

 Ева молча уставилась на него, а потом спроси­ла, с трудом шевеля пересохшими губами:

 – Его убил ты?

 – Нет. Меня кто-то успел опередить. В моем списке он стоял не на первом месте. – Рорк сно­ва сел. – Ева, я очень хочу, чтобы ты поняла: Со­ммерсет не имел отношения к тому, что я делал. Он даже не догадывался о моих планах.

 – Можешь передо мной его не выгораживать. Я постараюсь сделать для него все, что смогу. – Она вздохнула. – Начнем с того, что опять вос­пользуемся твоей аппаратурой. Надо проверить все списки.

 Рорк встал, поднес ее руку к губам и поцело­вал.

 – Работать с вами – чистое удовольствие, лей­тенант!

 – И не забывай, кто здесь главный.

 – Уверен, что, если возникнет необходимость, вы не преминете мне напомнить. – Ева тоже встала, и он обнял ее за талию. – В следующий раз, когда мы будем заниматься любовью, мо­жешь не снимать значок. Чтобы я не забыл, кто все-таки главный.