• Следствие ведет Ева Даллас, #6

Глава 5

 Она не дала себе труда постучаться, а просто распахнула дверь. Кровь вскипала в жилах, но ра­зум был холоден. Рорк прочел это по ее глазам. Спокойно и неторопливо он отключил изображе­ние на экране компьютера.

 – Ты, по-моему, опять переработала, – ска­зал он невозмутимо, а Ева ринулась к его столу – разъяренная тигрица, готовая впиться в глотку, – Ты от усталости всегда бледнеешь. А мне нравит­ся, когда у тебя на щеках румянец.

 – А мне плевать, нравится это тебе или нет! – Ей действительно на все было наплевать. Она ду­мала только о том, что человек, которого она лю­бит, которому доверяет, знает что-то – и не гово­рит ей. – Ты сказал, что не имел контактов ни с Бренненом, ни с Конроем. Никаких, Рорк? Даже через посредников?

 Он пристально посмотрел на нее, и опять в его глазах ничего невозможно было прочесть.

 – Никаких. С Томми – потому что он пред­почел обрубить концы, а с Шоном – потому что… – Он посмотрел на свои руки и сжал их в кулаки. – Просто как-то не думал о том, что старые связи надо поддерживать. И очень об этом сожалею.

 – Посмотри на меня, – сказала Ева резко, почти зло. – Посмотри мне в глаза, черт возь­ми! – Он поднял голову, встретился с ней взгля­дом. – Я тебе верю, – сказала она, отворачива­ясь. – Не знаю только – то ли потому, что это правда, то ли потому, что я хочу, чтобы это было правдой.

 Даже намек на ее недоверие был для него бо­лезнен.

 – Тут уж я тебе ничем не могу помочь. Пред­почитаешь беседовать со мной здесь или в участке?

 – Я бы предпочла вообще этого не делать. Только не вставай в позу оскорбленной доброде­тели, Рорк!

 Он открыл японскую лаковую шкатулку, до­стал сигарету.

 – Добродетелью похвастать не могу, лейте­нант.

 Ева сжала кулаки, призвала себя к сдержан­ности и снова повернулась к нему:

 – Что делал Соммерсет в Лакшери Тауэрз в день убийства Бреннена?

 Пожалуй, впервые она видела Рорка совер­шенно обескураженным. Рука его, потянувшаяся за зажигалкой, замерла в воздухе. Он медленно покачал головой и отложил незажженную сигарету.

 – Что? – выговорил он через силу.

 – Ты не знал? – У нее подкашивались ноги. Она отлично знала, что порой очень трудно угадать его истинные чувства. Рорк всегда умел дер­жать себя в руках. Но на сей раз он был непод­дельно поражен. – Ладно, к этому ты не был готов и ничего не подозревал. – Она шагнула к нему. – А к чему ты был готов? Какого вопроса ждал?

 – Давай не будем уходить от того, с чего нача­ли. – Он уже взял себя в руки и казался абсолют­но спокойным. – Ты считаешь, что Соммерсет виделся с Томми в день его гибели? Это просто невозможно.

 – Почему?

 – Да потому, что он рассказал бы мне об этом.

 – Ты уверен, что он обо всем тебе рассказыва­ет? – Ева сунула руки в карманы, прошлась по комнате. – Хорошо ли он знал Бреннена?

 – Не слишком. А почему ты решила, что он был там?

 – Потому что есть видеозапись. – Она замер­ла около его стола. – В полдень Соммерсет во­шел в вестибюль Лакшери Тауэрз. Зашел в лифт. Когда он вышел из здания – неизвестно. Экспертиза установила, что Бреннен умер в четыре пять­десят. Но первая рана была нанесена между две­надцатью пятнадцатью и двенадцатью тридцатью.

 Рорк, не зная, чем занять руки, подошел к ба­ру, налил себе бренди и несколько мгновений стоял, вертя стакан в ладонях.

 – Я знаю, он тебя раздражает, Ева. Вероятно, ты считаешь его малоприятным человеком. – Ева презрительно хмыкнула, но Рорк не стал обращать на это внимания. – Но неужели ты счита­ешь, что Соммерсет способен на убийство? Что он способен в течение нескольких часов мучить другого человека? – Рорк отхлебнул бренди. – Так вот, лично я абсолютно уверен в том, что Со­ммерсет на это не способен.

 Ева покачала головой. Для нее чувства никогда не являлись доказательством.

 – В таком случае скажи мне, Рорк, где был твой дворецкий с двенадцати до пяти часов в тот день.

 – Об этом ты лучше спроси у него. – Он по­дошел к столу, нажал на кнопку внутренней связи и сказал: – Соммерсет, будь добр, поднимись ко мне в кабинет. Моя жена хочет кое о чем тебя спросить.

 – Сейчас буду.

 – Этого человека я знаю с детства, – сказал Еве Рорк. – Я многое рассказал тебе о себе – больше, чем кому бы то ни было. Теперь я доверяю тебе его.

 У Евы сжалось сердце,

 – Я не могу позволить себе ничего личного, когда дело касается работы. Ты не имеешь права просить меня об этом.

 – Ты многого не можешь себе позволить, но это дело действительно личное. Личное, – повторил он, подойдя к ней, и кончиками пальцев кос­нулся ее щеки. – Интимное. Мое.

 Он отвел руку, и тут дверь открылась. Вошел Соммерсет – как всегда, причесанный, в отутюженном костюме, в начищенных до блеска туф­лях.

 – Чем могу служить, лейтенант? – спросил он, едва заметно давая понять, как это слово его коробит.

 – Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрз?

 Он посмотрел словно сквозь нее, и рот его вы­тянулся в тонкую презрительную линию.

 – Это никоим образом не ваше дело.

 – Наоборот, это как раз мое дело! Зачем вы виделись с Томасом Бренненом?

 – С Томасом Бренненом? Я не виделся с ним с тех пор, как мы покинули Ирландию.

 – Тогда зачем вы приходили в Лакшери Тау­эрз?

 – Не понимаю, какое отношение одно имеет к другому. Мое личное время… – Он вдруг замолчал и взглянул на Рорка. – Неужели Томми жил в Лакшери Тауэрз?

 – Разговаривайте со мной! – Ева встала меж­ду Соммерсетом и Рорком. – Я повторяю вопрос. Что вы делали вчера в полдень в Лакшери Тауэрз?

 – Там живет одна моя знакомая. Мы догово­рились позавтракать вместе и сходить на дневное представление.

 – Хорошо. – Ева с чувством некоторого об­легчения достала диктофон. – Назовите ее имя.

 – Одри. Миссис Моррел.

 – Номер квартиры?

 – Двенадцать-восемнадцать.

 – Миссис Моррел может подтвердить, что вы встретились в полдень и провели день вместе?

 Его и без того бледное лицо побледнело еще больше.

 – Нет.

 – Нет? – переспросила Ева, а Рорк протянул Соммерсету бренди.

 – Миссис Моррел не оказалось дома. Я не­много подождал, а потом понял, что она… что ее планы изменились.

 – Как долго вы ждали?

 – Минут тридцать-сорок. – Он немного по­краснел, по-видимому, от смущения. – Потом я ушел.

 – Вышли через вестибюль?

 – Естественно.

 – На видеозаписях этого нет. Может быть, вы воспользовались другим выходом?

 – Нет, тем же самым.

 Ева прикусила губу: она ведь кинула ему спа­сательный круг, но он его проигнорировал.

 – Хорошо, держитесь своей версии. А что вы делали потом?

 – На спектакль я решил не ходить и отправил­ся в парк.

 – В парк? Великолепно. – Она оперлась рукой о стол Рорка. – В какой?

 – В Централ-парк. Там недавно открылась выставка. Я немного по ней побродил.

 – Под дождем?

 – Выставка была под тентами.

 – А как вы добрались до парка? Каким транс­портом?

 – Пешком.

 Ева почувствовала, что у нее раскалывается го­лова.

 – Несмотря на дождь?

 – Да, – ответил он коротко и отхлебнул бренди.

 – Может быть, вы с кем-нибудь говорили? Встретили кого-нибудь из знакомых?

 – Нет.

 – Черт! – Она вздохнула и потерла виски. – А где вы были вчера в полночь?

 – Ева…

 Она бросила на Рорка убийственный взгляд.

 – Я делаю то, что должна делать! Вчера в пол­ночь вы были в «Зеленом Шемроке»?

 – Я лежал в кровати и читал.

 – В каких отношениях вы были с Шоном Конроем?

 Соммерсет отставил бренди и через Евино плечо посмотрел на Рорка.

 – Шон Конрой? Был такой паренек в Дубли­не. Он что, умер?

 – Некто, назвавший себя представителем Рор­ка, заманил его в один из домов, сдаваемых Рорком, пригвоздил к полу и вспорол ему живот. Он погиб от потери крови. – Ева с удовлетворением отметила, что это известие явно поразило Соммерсета. – Либо вы предоставите мне алиби, ко­торое может быть кем-то подтверждено, либо мне придется допросить вас по всей форме.

 – Алиби у меня нет.

 – Рекомендую им обзавестись до восьми ча­сов утра. В восемь жду вас в Центральном участке.

 Он окинул Еву холодным презрительным взгля­дом.

 – Вам доставит удовольствие этот допрос, не так ли, лейтенант?

 – Навесить на вас два особо жестоких убийст­ва? О да, этого шанса я ждала всю жизнь! А то, что к полудню все СМИ будут кричать о вашей связи с Рорком – так это только незначительное неудобство. – Она направилась к двери, соеди­нявшей ее комнату с кабинетом.

 – Ева, – тихо сказал Рорк, – мне необходимо с тобой поговорить.

 – Не сейчас, – ответила она и захлопнула за собой дверь. Рорк услышал, как она раздраженно запирает замок.

 Соммерсет допил бренди и мрачно посмотрел на него:

 – Она уже убеждена в моей виновности.

 – Нет. – Рорк, в котором сожаление боролось с раздражением, смотрел на дверь, закрывшуюся перед его носом. – Она считает, что у нее есть только один выход – собрать все факты. – Он перевел взгляд на Соммерсета. – И я думаю, что она права.

 – Это может только ухудшить ситуацию.

 – Она имеет право знать.

 Соммерсет отставил стакан и сказал жестко:

 – Так вот что ты понимаешь под преданнос­тью!

 – А ты? – прошептал Рорк, когда Соммерсет вышел. – Ты понимаешь что-то другое?

 

 Ева спала в своем кабинете – и спала плохо. Она решила не думать о том, что ее нежелание видеть Рорка выглядит просто как обида каприз­ной женщины. Ей было необходимо выдержать дистанцию.

 В участке она была задолго до восьми. Поже­вав рогалик, у которого был совершенно картон­ный вкус, и запив его кофе, напоминавшим по­мои, она сообщила Пибоди по рации, что ждет ее в комнате для допросов.

 Когда Ева вошла туда, Пибоди, отличавшаяся редкостной исполнительностью, уже была на мес­те и проверяла записывающую аппаратуру.

 – Неужели появился подозреваемый? – по­интересовалась она.

 – Появился. – Ева налила себе стакан воды из графина. – Но, пока я не проведу допрос, рас­пространяться об этом не будем.

 – Конечно. Но кто… – Увидев прибывших в сопровождении полицейского Соммерсета и Рор­ка, Пибоди замолчала и только тихонько охнула. Глаза ее округлились от удивления.

 – Констебль, – обратилась Ева к сопровож­давшему, – вы свободны. Рорк, можешь подо­ждать в коридоре или в моем кабинете.

 – Соммерсет имеет право на представителя.

 – Ты не адвокат.

 – Его представитель может и не быть адвока­том.

 – Ты только усложняешь ситуацию, – сказала Ева сквозь зубы.

 – Возможно.

 Как ни в чем не бывало, элегантный и невозмутимый Рорк уселся за выщербленный стол. Ева обернулась к Соммерсету.

 – Вам нужен адвокат, а не друг, – сказала она с расстановкой.

 – Терпеть не могу адвокатов. Почти так же, как полицейских. – Он тоже сел, аккуратно под­тянув брюки, чтобы не испортить складку.

 Еве мучительно хотелось по привычке взъеро­шить волосы, но она только засунула руки поглуб­же в карманы.

 – Заприте дверь, Пибоди, и включите запись. – Сделав глубокий вдох, она начала: – Будьте доб­ры, назовите ваше полное имя.

 – Лоуренс Чарльз Соммерсет.

 – Допрос Лоуренса Чарльза Соммерсета по делу об убийстве Томаса Бреннена и по делу об убийстве Шона Конроя. Присутствуют допраши­ваемый, его представитель Рорк, сержант Делия Пибоди и лейтенант Ева Даллас, ведущая допрос. Допрашиваемый явился добровольно.

 Она прочла права допрашиваемого и спросила:

 – Соммерсет, вам ясны ваши права и обязан­ности?

 – Совершенно ясны.

 – И вы отказываетесь от официального за­щитника?

 – Именно так.

 – В каких отношениях вы были с Томасом Бренненом и Шоном Конроем?

 Соммерсет, удивленный тем, что она сразу приступила к делу, на мгновение задумался.

 – Я был с ними знаком, когда жил в Дублине.

 – Когда это было?

 – Более двенадцати лет назад.

 – Когда вы в последний раз видели Бреннена или говорили с ним?

 – Точно сказать не могу, но не менее двенад­цати лет назад.

 – Однако вы были в Лакшери Тауэрз совсем недавно, в день убийства Бреннена.

 – Это совпадение, – пожал плечами Соммер­сет. – Я и не подозревал, что он там живет.

 – Что вы там делали?

 – Я уже объяснял вам.

 – Объясните еще раз. Для протокола.

 Он шумно вздохнул, налил себе воды из гра­фина и ровным, спокойным голосом повторил все, что сказал Еве вечером.

 – Миссис Моррел может подтвердить, что у вас с ней была назначена встреча?

 – У меня нет оснований полагать, что она этого не подтвердит.

 – Может быть, вы в состоянии объяснить мне, почему видеокамеры зафиксировали, как вы вош­ли в здание и сели в лифт, однако нет записи того, как вы выходили из здания ни в то время, которое вы указали, ни в какое-либо другое.

 – Этого я объяснить не могу. – Он сложил на коленях свои безукоризненно ухоженные руки, и окинул взглядом Еву. – Возможно, вы недоста­точно хорошо смотрели.

 За ночь Ева просмотрела записи шесть раз.

 – Как часто вы бывали в Лакшери Тауэрз? – спросила Ева, сев наконец на стул.

 – Я был там впервые.

 – Впервые? – переспросила она. – Раньше у вас не было повода нанести визит Бреннену?

 – У меня вообще не было повода наносить визит Бреннену – тем более, я не знал, что он там живет.

 «Отвечает хорошо, – отметила Ева. – Осторожно, как человек, не впервые попавший на до­прос». Она искоса взглянула на Рорка, хранивше­го молчание, и подумала, что досье Соммерсета наверняка безупречно – Рорк должен был об этом позаботиться.

 – Почему в день смерти Томаса Бреннена вы воспользовались неохраняемым выходом?

 – Я не воспользовался неохраняемым выхо­дом. Я покинул здание тем же путем, каким в него вошел.

 – Видеозаписи этого не показали. На них от­четливо видно, как вы вошли, но нет записи того, как вы вышли из лифта на том этаже, на котором, как вы утверждаете, живет миссис Моррел.

 – Это просто смешно, – махнул рукой Соммерсет.

 – Пибоди, будьте добры, поставьте диск 1-ВН, двенадцатая часть.

 – Слушаюсь, мэм.

 Пибоди вставила диск в компьютер, и тут же включился монитор на стене.

 – Обратите внимание на время, указанное в углу экрана, – сказала Ева, снова просматривая сцену входа Соммерсета в вестибюль Лакшери Тауэрз. – Достаточно, – сказала она, когда двери лифта закрылись. – А теперь двадцать вторая часть. Обратите внимание на время, – повторила она, – и на табличку, указывающую на то, что эта камера установлена на двенадцатом этаже. Это тот этаж?

 – Да. – Соммерсет, нахмурившись, смотрел запись. Двери лифта не открылись, и из них, есте­ственно, никто не вышел. Он почувствовал, как по спине ползет струйка липкого холодного по­та. – Мне все ясно. Вы стерли запись. Смонтировали все так, чтобы обвинить меня.

 Этот сукин сын смеет ее оскорблять!

 – Ну, конечно. Пибоди вам подтвердит, что половину рабочего времени я трачу на фальсифи­кацию доказательств. – Ева поняла, что еще не­много – и она потеряет самообладание. – В ва­шей версии есть только одна неувязочка! Это оригиналы дисков из комнаты охраны, а я работала с копией. До оригиналов я даже не дотрагивалась, их забирала Пибоди.

 – Она – полицейский, – фыркнул Соммер­сет. – И сделает все, что вы ей прикажете.

 – О, обвинение в заговоре? Отыщите, Пибо­ди? Мы с вами специально подделали доказатель­ства, чтобы насолить Соммерсету!

 – Да вы только и мечтаете о том, как засадить меня за решетку.

 – В настоящий момент вы правы, как никог­да. – Ева отвернулась, стараясь справиться с обу­явшей ее злостью. – Пибоди, выньте диск. Итак, вы были знакомы с Томасом Бренненом по Дуб­лину. В каких вы состояли отношениях?

 – Он был одним из многих знакомых мне мо­лодых людей.

 – А Шон Конрой?

 – То же самое.

 – Когда вы в последний раз были в «Зеленом Шемроке»?

 – Насколько я помню, сего заведения я ни­когда не посещал.

 – Полагаю, вы даже не знали о том, что там работает Шон Конрой.

 – Не знал. Как не знал и о том, что Шон уехал из Ирландии.

 Ева засунула большие пальцы в карманы и не­много помолчала, давая себе передышку.

 – Значит, вы не общались с Шоном Конроем последние двенадцать лет.

 – Именно так, лейтенант.

 – Что ж, давайте подведем итоги. Вы были знакомы с обеими жертвами и в день смерти Томаса Бреннена оказались на месте преступления. Вы пока что не предоставили убедительного али­би на время, когда произошли оба преступления. И вы хотите убедить меня в том, что никакой связи между этими фактами не существует?

 Соммерсет окинул ее ледяным взглядом.

 – Я не думаю, что вас можно убедить в чем-то, в чем вы не желаете убеждаться,

 – Вы сейчас сами себе все портите! – Ева вы­тащила из кармана медальон, найденный ею на ночном столике Конроя, и швырнула его на стол. – Что означает этот символ?

 – Представления не имею.

 – Вы католик?

 – Что? – озадаченно переспросил он. – Нет. Унитарий.

 – Вы хорошо разбираетесь в электронике?

 – Прошу прощения…

 «Выбора нет», – подумала она и спросила, стараясь не смотреть на Рорка:

 – Каковы ваши служебные обязанности?

 – Они весьма разнообразны.

 – Исполняя эти разнообразные обязанности, вы посылаете или принимаете электронные сиг­налы?

 – Естественно.

 – Вам известно, что у вашего хозяина уста­новлено весьма сложное электронное оборудова­ние?

 – Лучшее на всей планете, – гордо уточнил он.

 – И вы с ним хорошо знакомы?

 – Да.

 – Настолько хорошо, что можете посылать сообщения так, чтобы их невозможно было отследить?

 – Конечно. Я… – Он внезапно замолчал, стиснув зубы. – Но у меня нет причин так посту­пать.

 – Вам нравятся загадки, Соммерсет?

 – Иногда.

 – Вы считаете себя терпеливым человеком?

 – Считаю.

 Ева кивнула. Сердце у нее словно тисками сжимало. Теперь ей придется говорить о том, из-за чего она большую часть ночи провела без сна.

 – Мне известно, что ваша дочь-подросток бы­ла убита. – Она не слышала за своей спиной ни звука, ни вздоха. Но воздух словно потяжелел от боли. – И ваш нынешний работодатель был кос­венной причиной ее смерти.

 Соммерсет откашлялся и стиснул руки, лежав­шие на коленях.

 – Он не был причиной.

 – Ее изнасиловали и убили, чтобы проучить Рорка, чтобы причинить ему боль. Она была всего лишь орудием мести, не так ли?

 Соммерсет несколько мгновений был не в си­лах говорить. Горе схватило его за глотку, пере­крыло ему дыхание.

 – Она была убита злодеями, которые польсти­лись на ее невинность и чистоту. – Он тяжело вздохнул. – Вы, лейтенант, должны понимать такие вещи.

 Ева внимательно посмотрела на него. В глазах Соммерсета была пустота, но внутри у нее все за­стыло. Да, такие вещи она понимала слишком хо­рошо.

 – И все-таки я полагаю, что причиной явился Рорк. Вы достаточно терпеливы и умны, Соммерсет, чтобы прождать столько лет. Вы установили прекрасные отношения со своим работодателем, вошли к нему в доверие, получили доступ ко многим его личным и профессиональным делам. И теперь вполне могли всем этим воспользовать­ся, чтобы навести на него подозрение в убийст­вах.

 Соммерсет вскочил на ноги:

 – Да как вы смеете говорить мне такое?! Вы стоите здесь, показываете пальцем на человека, чье кольцо носите, и утверждаете, что ответствен­ность за все эти ужасы лежит на нем? Они были детьми. Детьми ! Да я счастлив буду провести ос­таток дней за решеткой, если только это поможет ему увидеть наконец, кто вы такая на самом деле!

 – Соммерсет! – Рорк, не вставая со стула, взяв его за локоть. – Ему надо успокоиться, – сказал он Еве, глядя на нее холодно и отстранение.

 – Хорошо. Допрос прерван по просьбе пред­ставителя допрашиваемого. Запись отключить.

 – Сядь, – прошептал Рорк, не убирая руки. – Прошу тебя.

 – Видишь, они все те же. – Соммерсет опустился на стул, голос его дрожал от волнения. – То же упрямство, те же пустые души… Все поли­цейские одинаковы!

 – Погоди судить, – сказал Рорк и посмотрел на жену. – Лейтенант, я хотел бы поговорить с вами наедине и без записи.

 – Я не хочу, чтобы ты говорил с ней об этом! – взорвался Соммерсет.

 – Выбираю я. Прошу вас нас простить, Пибоди, – сказал Рорк с извиняющейся улыбкой.

 Ева несколько мгновений колебалась, потом кивнула.

 – Подождите в коридоре, Пибоди. И заприте дверь.

 – Слушаюсь, мэм.

 Оставшись наедине с Соммерсетом и Рорком, Ева продолжала стоять у стола, держа руки в кар­манах.

 – Итак, вы наконец решили мне все расска­зать? – спросила она холодно. – Думаете, я не догадалась, что вы знаете больше, чем говорите? Вы меня что, последней дурой считаете?

 Рорк понял, что она не просто злится, что она обижена по-настоящему, и прикусил губу.

 – Мне очень жаль.

 – Ты еще перед ней извиняешься? – вски­нулся Соммерсет. – После всего, что она…

 – Заткнитесь вы наконец! – прикрикнула на него Ева. – Все доказательства против вас. В до­ме находится оборудование, позволяющее избе­жать службы компьютерной охраны. Кто о нем знает, кроме нас троих? Первой жертвой был давнишний друг Рорка, второй – тоже, к тому же он был убит в доме, принадлежащем Рорку. Вам известно все, чем Рорк владеет, известно, что и как он делает. Прошло почти двадцать лет, но вы мог­ли ждать и дольше, чтобы отомстить за свою дочь. Не удивлюсь, если окажется, что вы решили по­ставить на карту все, лишь бы его уничтожить.

 – А вы не подумали о том, что он – единст­венное, что у меня осталось? Он любил ее. Он – мой. – Соммерсет взял стакан, вода расплеска­лась по столу.

 – Ева! – Рорк старался говорить очень мяг­ко. – Прошу тебя, сядь и послушай.

 – Я отлично могу слушать и стоя.

 – Как угодно. – Рорк устало прикрыл рукой глаза и подумал, что с женщиной, посланной тебе судьбой, трудно сладить. – Если помнишь, я рас­сказывал, что Соммерсет взял меня к себе и Марлена стала мне сестрой, Я был очень молод тог­да, – продолжал он, взглянув на Соммерсета с за­ботой и нежностью. – Но я не был невинен.

 – Когда я нашел тебя, ты был избит до полу­смерти, – пробормотал Соммерсет.

 – Потому что был слишком неосторожен и беспечен, – отмахнулся Рорк. – Если бы не ты, я бы, наверное, еще долго оставался с ними, рабо­тал на них.

 – Это я все знаю, – процедила Ева сквозь зу­бы. – Ты воровал по мелочам, лазил по чужим карманам…

 – Я пытался выжить, – нахмурился Рорк. – За это я не буду извиняться. Я говорил тебе, что Марлена… Она была почти ребенком; неожидан­но вообразила, что испытывает ко мне какие-то чувства, о которых я и не догадывался. Однаж­ды ночью она пришла ко мне в комнату – такая невинная, любящая. Я не знал, как себя вести, поэтому был неуклюж и жесток. Но считал, что поступаю правильно и порядочно. Я, конечно, понимал, что обидел ее, но надеялся, что со временем обида пройдет, и мы по-прежнему будем друзьями. А она ушла из дома… Вот тогда-то ее и нашли люди, которые на самом деле искали меня.

 Он некоторое время молчал, а когда заговорил снова, голос его был еще тише, а взгляд еще пе­чальнее.

 – Я бы с радостью отдал за нее свою жизнь. Я бы сделал все, что они потребовали, чтобы из­бавить ее от страха и боли. Но сделать ничего бы­ло нельзя. Покончив с ней, они швырнули ее на порог.

 – Она была такая маленькая… – Соммерсет говорил еле слышно. – Как кукла – сломанная и изуродованная. Они убили мою девочку. Разодра­ли в клочья. – Он с горечью посмотрел на Еву. – Полицейские не сделали ничего. Просто повернулись спиной, заявив, что нет ни свидетелей, ни улик. Они знали, кто это сделал. Вся улица гово­рила об этом. Но они не сделали ничего.

 – Люди, которые ее убили, были очень могу­щественными, – продолжал Рорк. – В этом районе Дублина кое на что полицейские закрывают глаза. Мне понадобилось довольно много време­ни, чтобы набраться силы и опыта и пойти против них. И еще больше времени мне понадобилось, чтобы выследить тех, кто был виновен в смерти Марлены.

 – Однако ты их все-таки нашел и убил? – Ева знала, что в прошлом Рорка немало мрачных страниц, и находила в себе силы жить с этим. – Но какое это имеет отношение к Бреннену и Конрою? – У нее вдруг похолодело в груди. – Они были связаны со смертью Марлены?

 – Нет. Но оба в разное время поставляли мне необходимую информацию. Которая помогала мне найти тех, кого я искал. И, когда я нашел двоих из тех, кто замучил Марлену, я убил их. Их смерть была медленной. Мучительной, – сказал он, глядя Еве прямо в глаза. – Первого я выпо­трошил.

 – Ты вспорол ему живот? – переспросила она, смертельно побледнев.

 – Да. Я хотел, чтобы он почувствовал то, что чувствовала маленькая беззащитная девочка. Вто­рого я нашел благодаря информации, которую купил у Шона. Ему я вскрыл вены и ждал, пока он не истек кровью.

 Ева не в силах была этого слышать.

 – Кто еще тебе помогал, кроме Бреннена и Конроя?

 – Мне помогали многие. Я говорил с десятками людей – собирал сплетни, узнавал факты… Был такой Робби Браунинг, но его я уже прове­рил. Он в Ирландии, на казенных харчах, ему ос­талось еще года три. Полезную информацию мне тогда сообщила Дженни О'Лири. Сейчас она в Вексфорде, держит там гостиницу. Вчера я с ней связался, она будет начеку. Был еще Джек…

 – Черт вас возьми! – Ева стукнула обоими ку­лаками по столу. – Ты должен был дать мне спи­сок тотчас же, как я сказала тебе о Бреннене! Ты был обязан мне доверять!

 – Дело было не в доверии.

 – А в чем же?

 – Понимаешь… Я очень надеялся, что ошиба­юсь. И не хотел ставить тебя в ложное положение. Но в конце концов все-таки поставил…

 – Думал, сам со всем разберешься?

 – Надеялся, что смогу. Но сейчас стало ясно, что это невозможно. Нам нужна твоя помощь.

 – Ах, вот как? Вам нужна моя помощь? – медленно повторила Ева. – Вам нужна моя по­мощь! Великолепно! Прекрасно! – Она вскочи­ла. – Это ты обязан был помочь мне! Думаешь, то, что ты сейчас сказал, снимает с Соммерсета подозрения? Да если я дам ход этой информации, вы оба угодите за решетку! Убийства первой сте­пени, ничего себе!

 – Соммерсет никого не убивал, – сказал Рорк невозмутимо. – Это делал я.

 – Это мало облегчит его участь.

 – Так ты ему веришь?

 «Он – единственное, что у меня осталось», – прозвучали у Евы в мозгу слова Соммерсета.

 – Я ему верю, – вздохнула она. – Он никогда не будет действовать тебе во вред. Он тебя любит.

 Рорк хотел было что-то сказать, но не стал. Он сидел молча, глядя прямо перед собой. Эти про­стые слова потрясли его до глубины души.

 – Я еще не знаю, как поступлю. – Ева гово­рила очень тихо, словно обращаясь к самой се­бе. – Мне надо собрать улики и опросить всех возможных свидетелей. Но если мне придется вы­двинуть против вас обвинение, я это сделаю! Вы можете помочь себе только одним способом – рассказав мне все. Если вы что-то скроете, это может обернуться против вас. У меня и так руки связаны. И без твоей помощи, Рорк, мне не обой­тись.

 – На это ты можешь рассчитывать всегда.

 – Правда? – невесело улыбнулась Ева и пош­ла к двери. – Вас я сейчас отпущу, Соммерсет, и постараюсь во всем разобраться, – сообщила она, перед тем как отпереть дверь. – Это моя ра­бота. Не все полицейские поворачиваются спи­ной. Я из тех, кто смотрит во все глаза. Всегда.

 Она распахнула дверь и шагнула в коридор.