• Следствие ведет Ева Даллас, #3

15

 – Как приятно снова с вами встретиться, мистер Редфорд!

 – Это превращается в докучливую привычку, лейтенант, – проворчал Редфорд, занимая место за столом. – Через несколько часов меня ждут в Лос-Анджелесе. Надеюсь, вы не задержите меня надолго.

 – Приходится перепроверять данные. Не хотелось бы ничего упустить.

 Ева кивнула адвокату Редфорда и перевела взгляд на Пибоди, застывшую на стуле в углу, – олицетворение власти в полном форменном облачении. Ева знала, что по другую сторону зеркала замерли Уитни и прокурор, подмечающие каждый ее жест, каждое слово. Либо она припрет своего визави к стенке, либо ей самой не поздоровится.

 – Надеюсь, сэр, вы располагаете протоколом предыдущего допроса вашего клиента? – обратилась Ева к адвокату.

 – Располагаю. – Суровый юрист в безукоризненном костюме сложил на коленях ухоженные руки. – Как вы могли убедиться, мой клиент оказывает всяческое содействие Управлению полиции, лейтенант. Мы согласились на этот допрос как на завершающий.

 «Попробовали бы не согласиться! У вас просто не было выбора», – мысленно поправила его Ева, сохранив на лице бесстрастное выражение.

 – Мы ценим ваше стремление оказать помощь следствию, мистер Редфорд. Итак, приступим. Согласно вашим показаниям вы не только были знакомы с Пандорой, но и находились с ней в близких, интимных отношениях.

 – Совершенно верно.

 – Были ли у вас с ней также и деловые отношения?

 – Я был продюсером двух видеофильмов, в которых снялась Пандора. Обсуждался замысел третьего.

 – Были ли эти проекты успешными?

 – Более или менее.

 – Были ли у вас какие-либо деловые связи с потерпевшей, помимо названных проектов?

 – Нет. – Губы Редфорда растянулись в усмешке. – Если не считать небольшого спекулятивного вложения средств.

 – Что вы имеете в виду?

 – Пандора говорила, что подумывает о собственном производстве модной одежды и косметических товаров. Разумеется, она испытывала необходимость в инвестициях. Я проявил к этому некоторый интерес и внес определенную сумму.

 – Вы дали ей денег?

 – За полтора года я вложил в ее предприятие чуть больше трехсот тысяч долларов.

 «Придумал, как прикрыть задницу!» – с досадой подумала Ева, откидываясь в кресле.

 – Какой статус носило производство, которое, по вашим словам, собиралась открыть пострадавшая?

 – У него нет статуса, лейтенант. – Редфорд вздохнул и развел руками. – Меня надули. После ее смерти выяснилось, что ни производства, ни продукции просто-напросто не существует.

 – Как же так? Вы – преуспевающий продюсер, человек, делающий деньги. Вы должны были узнать о перспективах, расходах, ожидаемых прибылях, попросить показать вам образцы.

 – Сам не понимаю, как меня угораздило совершить подобную оплошность. – Редфорд снова вздохнул и опустил глаза.

 – Хотите, чтобы я поверила, будто вы просто так дали ей денег на проект, о котором ничего не знали?

 – Хотите верьте, хотите нет. – Он опять поднял глаза. – Не могли бы вы оказать мне небольшую услугу, лейтенант? У меня хорошая репутация в деловых кругах. Если эта информация получит ход, моя репутация пострадает, и я…

 – Лейтенант, – вмешался адвокат. – Репутация моего клиента ценна сама по себе. Утечка сведений нанесла бы ей серьезный ущерб. Я вправе потребовать запрета на огласку этой части показаний клиента, исходя из защиты его интересов.

 – Сколько угодно. Ну и история, мистер Редфорд! Вы хотите меня убедить, что человек с вашей драгоценной репутацией способен рискнуть тремястами тысячами долларов ради несуществующего проекта?

 – Пандора умела убеждать. Она была не только красива, но и умна. Я несколько раз требовал цифр и планов, но она только отшучивалась, упрекая меня в излишней подозрительности. И я не прерывал платежей, так как считал ее человеком, сведущим в этой области.

 – Стало быть, вы узнали о нечестности Пандоры только после ее смерти?

 – Я навел справки: обратился к ее агентам и представителям. – Редфорд надул щеки и покачал головой. Ему почти удалось принять вид наивного простофили. – О производстве никто ничего не знает.

 – Когда именно вы навели справки?

 Если он и колебался, прежде чем ответить, то какую-то долю секунды.

 – Сегодня днем.

 – Значит, после первого допроса? После моего вопроса о выплатах?

 – Признаться, да. Мне не хотелось отвечать, не разобравшись. По совету адвоката я обратился к людям из окружения Пандоры и понял, что меня надули.

 – Как своевременно! Скажите, пожалуйста, у вас есть хобби, мистер Редфорд?

 – Хобби?

 – При вашей напряженной деятельности, при необходимости оберегать столь драгоценную репутацию человек должен как-то расслабляться! Ну, например, коллекционировать марки, играть в компьютерные игры, копаться в саду…

 – При чем тут это, лейтенант? – удивленно спросил адвокат.

 – Меня интересует, как ваш клиент проводит свободное время. Как он проводит рабочее время, мы уже выяснили. Или, может быть, инвестиции для вас – своего рода хобби?

 – О, нет. Пандора – моя первая и, надеюсь, последняя ошибка. Для хобби у меня нет ни времени, ни сил.

 – Хорошо вас понимаю. Вот сегодня, например, я услышала мнение, что люди должны высаживать как можно больше петуний – тогда будут решены многие проблемы. Но лично я не могу тратить время на возню с грядками и цветочками. Конечно, я люблю цветы, но… А как относитесь к цветам вы?

 – Я равнодушен к цветам. У меня ими занимаются специальные люди.

 – Странно… Ведь вы же зарегистрированы как ученый-цветовод!

 – Я…

 – Вы подали заявку на лицензию и получили ее три месяца назад. Примерно тогда же вы заплатили Джерри Фитцджеральд сто двадцать пять тысяч. Через два дня вы заказали в лаборатории «Эден» на Гаити «Цветок вечности».

 – Интерес моего клиента к флоре не имеет отношения к делу!

 – Как раз имеет. Кстати, это не суд, а допрос. У допроса своя логика. Зачем вам понадобился этот цветок?

 – Это… в подарок Пандоре.

 – Вы затратили массу времени, труда и денег на получение лицензии, потом приобрели за немалые деньги это своеобразное, мягко говоря, растение – и подарили его женщине, с которой иногда занимались сексом? Женщине, которая за последние полтора года вытянула из вас более трехсот тысяч долларов?

 – Инвестиции – это одно, а подарок – совсем другое.

 – Не морочьте мне голову! А вы, господин адвокат, поосторожнее с ремарками – они протоколируются. Где цветок сейчас?

 – В Лос-Анджелесе.

 – Пибоди, подготовьте ордер на конфискацию.

 – Минутку! Что происходит? – Редфорд вскочил. – Это моя собственность! Я заплатил деньги!..

 – Вы фальсифицировали данные для лицензии и незаконно приобрели находящееся под запретом растение. Оно будет конфисковано, а вы понесете соответствующее наказание. Пибоди!

 – Слушаюсь.

 Отвернувшись, чтобы скрыть победную усмешку, Пибоди включила прибор связи.

 – Очевидный произвол! – взвился адвокат. – А эти мелкие придирки просто смешны.

 – Подождите, это только начало. Вы знали, что собой представляет «Цветок вечности», Редфорд. Знали, что он необходим для изготовления наркотика. Пандора собиралась хорошо на нем заработать. Она что, хотела лишить вас доли?

 – Не понимаю, о чем вы говорите.

 – Может, она подсадила вас на этот препарат, превратила в наркомана, давая пробовать? Или, наоборот, не давала, заставляя униженно просить? Довела до того, что у вас возникло желание ее прикончить?

 – Да я ее пальцем не тронул! – взорвался Редфорд.

 – Но вы знали, что происходит. Знали, чем владеет Пандора. Очевидно, она делилась с вами, и в какой-то момент вы решили, что гораздо выгоднее будет обходиться без нее. Вы купили растение. Скоро мы узнаем, делали ли вы анализ вещества. Имея цветок, вы могли бы сами производить наркотик и не нуждались бы больше в Пандоре. Ведь она была неуправляема, требовала бы еще денег, еще наркотика… Может быть, вы хотели сделать своей партнершей Джерри? Вы знали, что наркотик смертелен, но зачем ждать целых пять лет? Убрав Пандору, вы развязывали себе руки.

 – Я ее не убивал. Между нами все было кончено. Она уже ничем не могла помешать мне. У меня не было причин совершать убийство.

 – Той ночью вы пришли к ней в дом. Вы легли с ней в постель. У нее был наркотик. Может быть, она вас дразнила? Вы уже совершили два убийства, чтобы защитить себя и свои деньги, но у вас на пути по-прежнему стояла она.

 – Никого я не убивал!

 Ева позволила ему кричать, не оспаривала протесты и угрозы адвоката.

 – Вы последовали за ней, когда она бросилась к Леонардо, или сами ее туда отвезли?

 – Я там не бывал. И ее не трогал. Если бы я хотел ее убить, то сделал бы это прямо у нее дома, когда она стала мне угрожать.

 – Пол…

 – Замолчи! Не мешай! – прикрикнул Редфорд на своего адвоката. – Ведь она пытается повесить на меня убийство! Да, у нас произошла ссора. Она требовала еще денег, много денег. Показала мне свой персональный запас наркотика. Целое богатство! Но я уже получил химический состав и перестал в ней нуждаться. Я так ей и сказал. Для моих дел теперь вполне сгодилась бы Джерри. Пандора взбесилась, грозила меня разорить, убить. Но я только посмеялся над ней и с огромным удовольствием ушел, оставив ее беситься дальше.

 – Вы собирались самостоятельно изготавливать и распространять сильнодействующее наркотическое средство?

 – В ограниченном масштабе. – Редфорд вытер рот тыльной стороной ладони. – Да, я собирался его производить! Ведь это же огромные деньги! Слишком много денег, я уже не мог остановиться… А угрозы Пандоры не стоили ломаного гроша, понимаете? Она не могла бы меня разорить, не разорившись сама. А этого она бы не допустила. Хотя, признаться, узнав о ее смерти, я откупорил бутылку шампанского и выпил за убийцу.

 – Замечательно. Повторим все сначала.

 

 Арестовав Редфорда, Ева наведалась к начальству. В кабинете шефа она застала Касто и окружного прокурора.

 – Отлично сработано, лейтенант, – заметил Уитни.

 – Спасибо, сэр. Хотя я предпочла бы арестовать его за убийство, а не за наркотики.

 – Может, еще придется.

 – Лейтенант. – При ее появлении прокурор встал и остался стоять. Его манеры были притчей во языцех в суде: даже нанося смертельный удар, он не забывал о манерах. – Я восхищен блеском, с которым вы провели допрос. С радостью допросил бы вас в суде как свидетеля по этому делу, но, боюсь, допрашивать придется только лейтенанта Касто.

 – А убийство?

 – У нас на него ничего нет. Я имею в виду улики, – уточнил он, заметив, что она намеревается возразить. – И мотив. Вы ведь сами доказали, что он мог добиться поставленной цели, не убивая ее. Очень вероятно, что он виновен, но предстоит еще много поработать, чтобы доказать обвинение.

 – Однако вам хватило доказательств, чтобы предъявить обвинение Мэвис Фристоун.

 – Там все улики налицо, – напомнил он.

 – Но вы же знаете, господин прокурор, что она этого не делала. Знаете, что между тремя пострадавшими существует связь. – Ева выразительно взглянула на Касто, развалившегося в кресле. – В отделе наркотиков это тоже знают.

 – Вынужден поддержать лейтенанта Даллас, – проговорил Касто. – Мы установили, что между подозреваемой Фристоун и наркотическим веществом, известным как «Бессмертие», не существует никакой связи. Отсутствует также связь между ней и остальными пострадавшими. На ее биографии имеются пятна, но старые и незначительные. Если хотите знать мое мнение, она просто оказалась в неудачном месте в неудачный момент. – Касто улыбнулся Еве. – Вынужден солидаризоваться с лейтенантом Даллас и рекомендовать снять с Мэвис Фристоун обвинения в ожидании результатов дальнейшего расследования.

 – Ваша рекомендация будет учтена, лейтенант Касто, – сказал прокурор. – Вместе с прочими обстоятельствами. На данном этапе утверждению о связи между тремя убийствами недостает доказательности. Тем не менее мы намерены удовлетворить последнее ходатайство адвоката мисс Фристоун о проверке ее на детекторе лжи и методом аутогипноза. Наше решение будет зависеть от результатов этой проверки.

 Ева облегченно перевела дух. Это была уступка. И какая!

 – Спасибо, сэр.

 – Мы – одна команда, лейтенант. Надеюсь, вы будете помнить об этом, выступая на пресс-конференции.

 Прокурор заговорил о чем-то с майором Уитни, а Ева подсела к Касто.

 – Я благодарна тебе за поддержку.

 – Я всего лишь высказал свое профессиональное суждение. – Он пожал плечами. – Надеюсь, твоей подруге это поможет. По-моему, Редфорд виновен, как первородный грех. Или он сам прикончил всех троих, или кого-то нанял.

 При всей заманчивости второй версии Ева удрученно покачала головой.

 – Профессионалы не вкладывают в свои удары столько личной ненависти. Но все равно, спасибо тебе за содействие.

 – Можешь считать это возвращением долга. Ведь благодаря тебе я получил одно из крупнейших дел десятилетия по наркотикам! Вот расследуем все до конца, огласим результаты – и не миновать мне капитанских нашивок.

 – Тогда заранее поздравляю.

 – И я тебя. Если ты успешно расследуешь эти убийства, повышение получим мы оба.

 – Расследую, можешь не сомневаться.

 Внезапно Касто дотронулся до ее волос, и Ева удивленно приподняла брови.

 – Новая прическа? Мне нравится! – Он улыбнулся и картинно сунул руки в карманы. – Слушай, а ты уверена, что выходишь замуж?

 – А ты, кажется, ужинаешь с Пибоди? – спросила она ему в тон.

 – Разве она не чудо? У меня вообще слабость к сильным женщинам, Ева, поэтому ты должна простить мне огорчение по поводу твоих планов.

 – Что ты, я польщена! – Заметив, что Уитни махнул им рукой, она обреченно вздохнула: – Кажется, пора.

 – Чувствую себя мозговой косточкой, брошенной голодной своре, – пробормотал Касто при виде толпы репортеров, ввалившейся в кабинет. – А ты?

 

 Через несколько часов свора утолила голод. Ева сочла бы день удачным, если бы на подземной стоянке ее не подстерегла Надин.

 – Как ты здесь оказалась? Сюда не допускаются посторонние.

 – Для меня сделали исключение. – Надин оперлась о ее машину и улыбнулась. – Может, подвезешь?

 – Я не еду мимо вашей студии. – Видя, что Надин ничем не проймешь, Ева выругалась и распахнула дверцу. – Залезай.

 – А ты отлично выглядишь, – сказала ей Надин. – Кто делал прическу?

 – Подруга подруги. Я устала рассказывать про свои волосы, Надин.

 – Тогда расскажи про убийство, наркотики и деньги.

 – Я сорок пять минут только об этом и говорила. – Ева показала свой значок охранной камере и вылетела на улицу. – Или тебя при этом не было?

 – Была и видела танцы на пуантах. Слушай, что за душераздирающий скрежет?

 – Моя свежеотремонтированная машина.

 – Последствия очередного урезания бюджета? Позор! Лучше поведай о новом направлении в расследовании.

 – Я не имею права обсуждать эту сторону следствия.

 – Ну-ну… А что за кутерьма с Полом Редфордом?

 – Редфорд, как было заявлено на пресс-конференции, обвиняется в подлоге, незаконном приобретении запрещенного растительного материала и намерении производить и сбывать сильнодействующее наркотическое вещество.

 – Каким боком это относится к убийству Пандоры?

 – Я не имею права…

 – Черт с тобой! – Надин поерзала на сиденье, с ненавистью глядя на транспортную пробку впереди. – Слушай, давай меняться.

 – Смотря на что.

 – Мне нужно взять эксклюзивное интервью у Мэвис Фристоун.

 Ева не удосужилась ответить. Услышав ее фырканье, Надин прикрикнула:

 – Брось упираться, Даллас! Пусть она ознакомит общественность с собственной версией.

 – Плевать на общественность!

 – Можно я это процитирую? Ева, что происходит? Вы с Рорком встали вокруг нее стеной, к ней никто не может прорваться. Чего вы боитесь? Ты ведь знаешь, что я ее не обижу.

 – Да, мы держим круговую оборону. Да, к ней никто не прорвался и не прорвется. Да, ты, скорее всего, ее не обидишь. И все-таки она не будет общаться с прессой!

 – Чье это решение – ее или твое?

 – Лучше отстань, Надин, не то тебе придется пересесть на общественный транспорт.

 – Передай ей мою просьбу, вот и все. Пусть знает, что я готова сделать ее версию достоянием гласности.

 – Все выложила? Смени тему.

 – Пожалуйста. Сегодня я услышала любопытную светскую сплетню.

 – Ты же знаешь, как я люблю подробности из жизни богатых.

 – Не забывай, Даллас, скоро ты сама станешь одной из них. – При виде ее негодующей гримасы Надин расхохоталась. – Люблю тебя дразнить. Это так просто! В общем, болтают, будто самая сладкая парочка последних двух месяцев поругалась.

 – Сейчас подохну от любопытства.

 – Не исключено. Парочка в самом деле любопытная: Джерри Фитцджеральд и Джастин Янг.

 Ева настолько заинтересовалась, что рассталась с намерением высадить пассажирку на ближайшей автобусной остановке.

 – Выкладывай.

 – На сегодняшней репетиции шоу Леонардо наши голубки публично сцепились. Говорят, дошло до рукопашной.

 – Они подрались?!

 – Согласно моему источнику это никак нельзя было назвать любовными поглаживаниями. Джерри нашла спасение в своей роскошной гардеробной – она ведь там теперь главная звезда. Джастин удрал с подбитым глазом. Спустя несколько часов его видели на гавайском острове Мауи в обществе блондинки – тоже манекенщицы, только помоложе.

 – Из-за чего вышла ссора?

 – Этого никто не знает. Скорее всего, секс показал свою уродливую изнанку. Она обвинила его в измене, он не остался в долгу. Она сказала, что найдет, кем его заменить, он выразил аналогичную уверенность. Он ей больше ни к чему, она ему – тоже.

 – Интересно, Надин, только совершенно бессодержательно.

 «Разве что время, когда это случилось…» – промелькнуло у Евы в голове.

 – Может быть. Но разве не забавно? Заметные персоны, излюбленные герои светской хроники закатывают публичный скандал! Тебе не приходит в голову, что это инсценировка?

 – Все это досужие домыслы. Я же сказала, что никакой важной информации ты мне не сообщила. – Ева затормозила. – Твой канал.

 – А до дома не подбросишь?

 – К твоим услугам автобус.

 – Слушай, Даллас, перестань притворяться! Я знаю, ты немедленно займешься тем, что сейчас от меня услышала. Не поделишься ли в знак благодарности кое-какими сведениями?

 Требование было законным, но Ева продолжала обороняться:

 – Пока что все очень зыбко. Я не могу рисковать.

 – Обещаю, я ничего не пущу в эфир, пока не получу твоего согласия.

 Ева покачала головой.

 – Не могу. Мэвис слишком мне дорога. Пока она не будет полностью оправдана, я должна ее беречь.

 – Хотя бы скажи, идет ли дело к оправданию. Не жмись, Даллас!

 – Строго между нами: прокурор готов пересмотреть обвинение. Но о снятии обвинения речи пока не идет.

 – У тебя появился новый подозреваемый? Неужто сам Редфорд?

 – Не провоцируй меня, Надин! Ведь мы с тобой без пяти минут подруги.

 – Давай сделаем так: если что-то из того, что ты от меня узнала или еще узнаешь, поможет следствию, то ты тоже окажешь мне услугу.

 – Когда все прояснится, ты узнаешь об этом первой.

 – Пообещай, что за десять минут до предоставления прессе любой свежей информации ты побеседуешь со мной с глазу на глаз.

 Ева открыла ей дверцу:

 – Пока, Надин.

 – Хорошо, за пять минут. Опомнись, Даллас: что для тебя значат паршивые пять минут?!

 – Зато для тебя это сотни пунктов рейтинга и тысячи долларов прибыли. Ладно, пять минут – но только если будет о чем шептаться. Больше ничего не обещаю.

 – Договорились. – Довольная Надин вылезла из машины. На прощание она сказала: – Тебе сопутствует удача, Даллас. Ведь ты специалистка по трупам и невиновным.

 «Трупы и невиновные…» Ева поежилась. Она-то хорошо знала, что вина часто лежит на трупах.

 

 Хмурясь от лунного света, заливающего кровать сквозь стеклянный потолок, Рорк отодвинулся от Евы. Он поймал себя на новом ощущении – никогда еще он не испытывал такого волнения и неуверенности во время занятий любовью. А также до и после этого… Причин можно найти с десяток, убеждал он себя, глядя на Еву, по привычке старавшуюся потеснее к нему прижаться. Хотя бы чужие люди в доме: пестрая компания Леонардо захватила целое крыло. А куча проектов и сделок на разных стадиях реализации? А дела, которые он решил завершить до свадьбы? А сама свадьба? Разве все это – не причины для легкой растерянности?

 Увы, Рорк всегда был с самим собой честен до безжалостности. У его состояния существовала одна-единственная причина. Это была засевшая в голове картина – маленькая Ева, избитая до крови. Он боялся, что, дотронувшись до нее, вернет прошлое и красота сменится уродством.

 Ева приподнялась на локте и пристально посмотрела на него. Ее лицо все еще горело, глаза были темны.

 – Просто не знаю, что тебе сказать…

 Рорк провел пальцем по ее подбородку.

 – О чем?

 – Я не хрустальная ваза. У тебя нет оснований обращаться со мной так, будто я того и гляди разобьюсь.

 Рорк нахмурился, впервые осознав, что она видит его насквозь. А он-то считал, что непроницаем для всех, даже для нее! Открытие было не из приятных.

 – Не пойму, о чем ты. Тебе налить вина?

 Он собирался встать, хотя ему совсем не хотелось пить, но Ева удержала его.

 – Рорк, раньше ты никогда меня не обманывал, – сказала она, и в голосе ее звучал испуг. – Если из-за того, что я когда-то совершила, из-за моих воспоминаний ты стал иначе ко мне относиться…

 – Ты хочешь меня обидеть?!

 Нешуточный гнев, с которым он произнес эти слова, заставил Еву вздохнуть с облегчением.

 – А что еще прикажешь думать?! После той ночи ты впервые ко мне прикоснулся, и то это походило больше на исцеление больных, чем на…

 – Тебя не устраивает нежность?

 Он еще раз доказал свой ум. Что и говорить, Рорк в любом состоянии умел обращать ситуацию себе на пользу. Но она не отпустила его руку, не отвела взгляд.

 – Думаешь, я не чувствую, когда ты сдерживаешься? Не хочу, чтобы ты сдерживался. Мне это не нужно.

 – Зато нужно мне! – Он высвободил руку. – Некоторые привыкают быстро, некоторые медленно. И хватит об этом.

 Это прозвучало как пощечина. Ева кивнула, легла и отвернулась.

 – Как хочешь. Просто запомни: то, что происходило со мной в детстве, не имело отношения к сексу. Это была одна только грязная непристойность.

 Она крепко зажмурилась и усилием воли заставила себя заснуть.