- Следствие ведет Ева Даллас, #39
Глава 7
— Твое определение взаимодействия и работы в команде, очевидно, отличается от моего, лейтенант.
Промокшая, грязная и с жуткой головной болью, Ева напряглась, когда Дарсия закончила осмотр тела. — Я тебя проинформировала.
— Нет, ты оставила короткое сообщение на моей голосовой почте. — Дарсия выпрямилась. Руками, покрытыми изолирующим составом, она взяла с прикроватной тумбочки пузырек из-под таблеток и убрала его в пакет. — Когда ты, скорее всего, уже незаконно входила в эту квартиру.
— Владелец собственности или его представитель имеет право входить в частное владение, если есть подозрение, что имеется угроза для жизни или эта собственность представляет собой опасность.
— Не цитируй мне устав, — резко ответила Дарсия. — Ты вычеркнула меня из дела.
Ева открыла рот и глубоко вздохнула. — Хорошо, я бы не сказала, что я вычеркнула тебя, но я пошла на обходной маневр. На твоем месте я бы тоже злилась. Но я привыкла вести расследование своими методами и в свое свободное время.
— Ты в этом деле не главная. Заверните и унесите тело, — приказала Дарсия полицейским, стоявшим по обе стороны от двери в спальную. — Вероятная причина смерти — добровольный уход из жизни.
— Подождите минутку! Стойте! — приказала Ева, предупреждающим жестом останавливая полицейских. — Это не самоубийство.
— Передо мной неприметное тело, лежащее в постели. Волосы аккуратно расчесаны, макияж безупречен. На прикроватной тумбочке бокал белого вина и пузырек от таблеток, которые пьют, когда хотят быстро и безболезненно умереть. А вот здесь, — продолжила, держа в руке другой пакет, в котором был листок бумаги, — записка, которая ясно говорит о намерении покончить с собой из-за чувства вины, так как она была частично замешана в смерти Реджинальда Уикса. Она пишет, что эта смерть была заказана Рорком и за нее она получила 50 тысяч наличными. На комоде я вижу сумку, в которой находится указанная сумма.
— Рорк не заказывал никакого убийства.
— Может и не заказывал. Но я привыкла проводить расследование своими методами. И в свое свободное время. — Ответила она Еве её же словами. — Командир Скиннер подал жалобу, что Рорк угрожал ему сегодня утром, как словами, так и оружием. Записи камер наблюдения отеля подтверждают, что Рорк входил в номер командира и оставался там в течение 7 минут 43 секунд. Это происшествие подтверждается Брайсоном Хейсм, личным помощником Скиннера, который был с ним в это время.
Не имело смысла что-нибудь пинать, представляя, что это голова Рорка. — Скиннер сам в этом по уши замешан, и если ты позволишь ему сейчас перевести внимание на Рорка, значит, ты не так умна, как я думала. Во-первых, это убийство, шеф Анджело. А во-вторых, — это убийство, ответственность за которое несет Скиннер.
Жестом Дарсия приказала своим людям выйти. — Объясни мне, почему это убийство и почему я не должна засунуть тебя в первый же транспорт и выкинуть со станции? И почему я не должна, при наличии улик, вызвать Рорка на допрос в качестве подозреваемого по делу об убийстве Реджинальда Уикса? — сейчас в её голосе звучало раздражение, горячее и острое. — И уясни для себя: твой муж платит мне зарплату. Но он меня не покупает.
Ева продолжала смотреть на Дарсию. — Пибоди! — она ждала, когда её помощница войдет в комнату, и боролась с собственной злостью.
— Мэм?
— Что ты видишь?
— О, мэм. Женщина, старше двадцати лет, среднего телосложения. Никаких следов борьбы или недомогания., — она остановилась, когда Ева взяла у Дарсии пакеты с уликами и протянула их ей. — Обычный барбитурат,[9] часто используется при самоубийстве. По рецепту должно быть 4 таблетки. Все 4 отсутствуют. Дата на пузырьке указана две недели назад, выписано и приготовлено в Атланте, штат Джорджия.
Ева кивнула, увидев вспышку в глазах Дарсии, а затем протянула Пибоди записку.
— Очевидно, прощальная записка с подписью. Сделана на компьютере. Написанное в ней противоречит другим уликам.
— Очень хорошо, Пибоди. Расскажи шефу Анджело, в чем заключается противоречие.
— Хорошо, лейтенант. Большинство людей не хранят лекарства для ухода из жизни в своих аптечках. Только если у тебя нет неизлечимого заболевания, сопровождаемого сильной болью, иначе нужно пройти несколько тестов, чтобы получить доступ к подобным лекарствам.
Дарсия подняла руку:
— Лишняя причина, чтобы они были здесь.
— Нет, мэм.
— Мадам, — поправила её Дарсия, ухмыльнувшись Еве. — В моей стране к женщинам старше по званию обращаются «мадам».
— Да, мадам. В вашей стране процесс получения подобных лекарств может быть другим. В Америке тебе нужно зарегистрироваться. Если же нет, то, через 30 дней после выписки рецепта ты еще жив, разрешение автоматически аннулируется. Лекарство изымается и тебе предписывают пройти психиатрическое обследование. Другого способа нет.
— Продолжай, Пибоди, — сказала ей Ева.
— В записке говорится, что она решила покончить с собой, так как виновна в происшествии, которое случилось прошлой ночью. Но к тому моменту у нее уже были таблетки. Почему? И как? Вы установили, что смерть наступила сегодня в четыре часа утра, таким образом, она получила свои деньги и почувствовала себя виноватой как раз тогда, когда средство покончить с собой чудесным образом уже было у нее в руках. Слишком удачно все совпало, если Вы меня понимаете.
Она замолчала и, когда Дарсия кивнула, что можно продолжать, перевела дыхание и заговорила вновь. — Кроме того, не соответствует логике то, что она заложила взрывной механизм во входную дверь своей квартиры и установила другой в наблюдательной зоне, чтобы уничтожить записи камер наблюдения здания. А еще, — продолжала Пибоди, уже явно упиваясь собой, — характеристика Рорка прямо противоречит возможности нанять убийцу, особенно с тех пор как Даллас его захомутала, что является одной из причин, по которым он её обожает. И когда вы все это соберете воедино, то записка станет ложной, и эта непримечательная смерть станет вероятным убийством.
— Пибоди, — Ева смахнула с глаза воображаемую слезу, — Для меня это такая честь.
Дарсия переводила взгляд с одной на другую. Раздражение еще не прошло, и оно влияло на её логику. Как это бывало уже раньше. — Возможно, офицер Пибоди, вы сможете сейчас объяснить, как неизвестный или неизвестные получили сюда доступ и как они заставили тренированного эксперта по охране принять смертельные таблетки, не встретив её сопротивления?
— Ну…
— А теперь моя очередь, — Ева похлопала её по плечу. — Ты ведь не хочешь сбавлять темп. Неизвестный или неизвестные были пропущены в квартиру. Скорее всего, чтобы заплатить ей или выдать очередные инструкции. Лекарство, по-видимому, подмешали в вино. Неизвестные дождались, пока она впадет в первую стадию комы, затем её перенесли сюда и аккуратно положили. Потом написали записку и сцена готова. Когда стало ясно, что жертва мертва, они установили взрыватель и, довольные, ушли.
— Она словно видит это, — пришла на помощь Пибоди. — Не так, как экстрасенс или что-то в этом роде. Она просто проходит через это вместе с убийцей. Прямо как в журнале.
— Хорошо, Пибоди. Она была просто инструментом, — продолжала Ева. — Ни больше, ни меньше. Так же, как и Уикс. Она, наверное, пошла в охрану, чтобы почтить память своего отца, и он использовал это, так же, как использовал отца Рорка, чтобы добраться до него. Для него они ничего не значат как люди из плоти и крови. Они для него просто ступени и стадии в его двадцати трех летней войне.
— Может и не инструменты, — уточнила Дарсия, — но солдаты. Для некоторых генералов они также имеют значения. Извините нас, офицер Пибоди.
— Да, мадам, то есть, мэм.
— Я хочу, чтобы ты извинилась, — Дарсия увидела, как Ева поморщилась, и улыбнулась. — Да, я знаю, что это не просто, поэтому и хочу. Не за то, что ты ведешь расследование по-своему и так далее. А за то, что не доверяешь мне.
— Я знаю тебя меньше суток, — начала Ева, а потом опять поморщилась. — Ну хорошо, вот дерьмо. Я извиняюсь за недоверие тебе. И даже более того. За неуважение к твоему авторитету.
— Принято. Я собираюсь забрать тело к медикам по подозрению в убийстве. Твоя помощница очень хорошо натренирована.
— Да, она хороша, — согласилась Ева, поскольку Пибоди рядом не было и она не начала бы задаваться. — И становится все лучше.
— Я упустила значение даты, но не должна была делать этого. Думаю, я бы это увидела, когда мое раздражение уменьшилось бы, но это к делу не относится. Сейчас мне нужно допросить Рорка о его общении с командиром сегодня утром и о его мнении о Зите Винтер. Чтобы мои официальные записи были чистыми, ты при этом не присутствуешь. Однако я была бы благодарна, если бы ты осталась и помогла моей команде с осмотром места преступления.
— Никаких проблем.
— Я постараюсь сделать это быстро, так как думаю, что ты и Рорк наверняка хотите пойти сменить эту мокрую и грязную одежду. — Она потянула Еву за рукав куртки, когда та проходила мимо. — Она была симпатичной.
— Она была со мной мягче, чем была бы я на её месте, — отметила Ева, немного размяв плечо. Когда Рорк упал на нее, она ударилась об пол сильнее, чем ей показалось сначала, и теперь думала, что было бы неплохо осмотреть синяки.
После долгого и горячего душа.
Поскольку ответом Рорка на её слова по дороге в номер было всего лишь бормотание, она решила осмотреть его. Ему не помешало бы умыться, подумала Ева. Рорк выкинул порванный пиджак, а рубашка под ним тоже была не в лучшем состоянии.
Ей стало интересно, неужели её лицо такое же грязное, как у него?
— Как только мы помоемся, — начала говорить Ева, выходя из лифта в гостиную. И это было все, что она успела произнести, прежде чем Рорк припечатал её к дверям лифта, опустошая её своим ртом.
Ей казалось, что половина её мозга просто улетучилась через уши. — Эй, что такое?
— Еще пара секунд. — пальцы мужчины крепко сжимали её плечи, а глаза горели огнем желания. — И нас бы здесь не было.
— Но мы же здесь.
— Да, это так, — он наполовину стянул с неё куртку, покусывая за шею. — Это чертовски верно. А сейчас давай докажем это. — Рорк полностью снял с нее куртку и разорвал рубашку у нее на плече. — Я хочу, чтобы мои руки чувствовали тебя. А твои — меня.
Они уже делали это. Ева стягивала и рвала и без того потрепанную рубашку, а поскольку её руки были заняты, то она пустила в ход зубы.
Не пройдя и фута вглубь комнаты, они потянули друг друга на пол. Она перекатывалась вместе с ним, борясь с остатками одежды, а затем выгнулась словно мостик, когда его рот остановился у нее на груди.
Желание, сильное и первобытное, кипело в ней, пока она не простонала его имя. Это всегда было его имя. Ева хотела большего. Давать больше, получать больше. Её пальцы вцепились в Рорка — сильные мускулы, влажная кожа. Запахи дыма и смерти смягчились от его запаха, и сейчас они наполняли Еву жаркой смесью любви и страсти, которые он ей давал.
Рорк не мог насытиться ею. Казалось, что он никогда этого не мог и никогда не сможет. Весь тот голод, все потребности и желания, которые он испытывал раньше, меркли по сравнению с тем, что он испытывал по отношению к Еве — ко всему, чем она была. Её физическая сила и твердый характер, восхищали его. И бросали ему вызов.
Чувствовать эту силу, дрожащую под ним, открытую для него и сливающуюся с ним — это было главным чудом в его жизни. Её дыхание было частым и неглубоким, и мужчина слышал, как оно замерло, и как потом Ева ловила ртом воздух, когда он довел её до первого пика. Его собственная кровь кипела, когда он снова набросился на нее и, целуя, ворвался в нее.
Со всей страстью, напором и безрассудством. Звук соединяющихся, скользящих друг по другу тел, смешанный со звуком неровного дыхания.
Ева слышала, как он что-то пробормотал на языке своего детства, которым пользовался так редко и который так причудливо окутывал её имя. Чувство удовольствия неистово нарастало внутри неё, как восхитительный огонь в крови, когда Рорк проникал в нее глубокими, сильными толчками.
Она балансировала, стараясь удержаться на краю. Его глаза, дикие и синие, смотрели прямо на нее. Любовь полностью затопила Еву.
— Со мной, — его голос был густым от ирландского акцента. — Со мной сейчас.
Ева держалась, наблюдая, как его глаза закрываются. Она держалась, когда его тело погружалось в неё. А затем перестала сдерживать себя и последовала за ним.
Как обнаружила Ева, секс, если заниматься им правильно, способен освежить тело, разум и поднять настроение. Она почти не жаловалась, что ей придется наряжаться для встречи с Белль Скиннер за женским чаепитием. Её тело было свободным и гибким, и хотя платье, которое Рорк протянул ей, не соответствовало её образу копа, Ева смогла спрятать под длинной, струящейся накидкой оружие и это все исправило.
— Ты что, собираешься пристрелить какую-нибудь женщину среди канапе с куропаткой и маленьких пирожных? — поинтересовался он.
— Никогда не знаешь, что будет, — она посмотрела на золотые серьги, которые он протянул ей, пожала плечами, а затем надела их. — Пока я буду попивать чай и запугивать Белль Скиннер, ты можешь поработать с парой моих идей по поводу расследования. Покопай немного, посмотри связан ли Хейс с одним из убитых копов, которыми командовал Скиннер во время того провального дела. Здесь есть что-то слишком близкое для отношения работника и работодателя.
— Хорошо. Туфли.
Она уставилась на каблуки, толщиной с иголку, и тоненькие ремешки. — Так вот как это называется? И как вышло, что вам — парням — не нужно носить такой ужас?
— Я и сам себе задаю этот вопрос каждый день, — он долго смотрел на нее, пока она их одевала. — Лейтенант, ты выглядишь восхитительно.
— Чувствую себя идиоткой. И как я смогу хоть кого-то запугать, когда я так одета?
— Уверен, что ты справишься.
— Женское чаепитие, — проворчала она, выходя из номера. — Не понимаю, почему Анджело не может просто затянуть её в свой участок и там со всем разобраться.
— Не забудь свою дубинку и мини-прибор для оглушения.
Она ухмыльнулась ему через плечо, входя в лифт. — Укуси меня!
— Я уже это сделал.
Чай уже был подан, когда Ева вошла. Женщины в струящихся платьях, а некоторые даже — о, Боже — в шляпах, бродили вокруг и собирались под деревьями с розовыми цветами или выходили на террасу, где арфист дергал за струны и пел дрожащим голосом, что ужасно действовало Еве на нервы.
Маленькие бутерброды без хлеба и розовые глазированные пирожные были разложены на стеклянных тарелках. Сияющие серебряные чашки были наполнены чаем, запах которого, по мнению Евы, слишком сильно напоминал розы.
В такие моменты она задавалась вопросом: не скучно ли женщинам быть женщинами?
Она взглядом отыскала Пибоди и была немного удивлена, увидев свою верную помощницу разодетой в цветастое платье и широкополую шляпу с ленточками.
— Боже, Пибоди, ты похожа на, — как это называется, — доярку или что-то в этом роде.
— Спасибо, Даллас. Классные туфли.
— Заткнись. И найди Миру. Я хочу, чтобы она поработала с женой Скиннера. Вы обе будьте рядом, когда я и Анджело будем говорить с ней.
— Миссис Скиннер на террасе. Анджело только что вошла. Вау, у нее определенно хорошие гены.
Ева оглянулась и кивнула Анджело. Шеф полиции предпочла одеть простое белое платье, но оно не струилось, а облегало каждый изгиб её тела.
— Она на террасе, — сказала ей Ева. — Как ты хочешь это сделать?
— Тонко, лейтенант. Предпочитаю действовать тонко.
Ева вскинула бровь. — Я так не думаю.
— В стиле интервью, — сказала Дарсия и прошла на террасу. Она остановилась, налила себе чай, затем прошла к столику, где сидела Белль. — Чудесная вечеринка, миссис Скиннер. От лица всех я хотела бы поблагодарить вас за организацию этого мероприятия. Хороший перерыв между семинарами и конференциями.
— Очень важно помнить, что мы — женщины, а не только жены, матери и профессионалы.
— Совершенно верно. Не позволите ли мне и лейтенанту Даллас поговорить с вами наедине? Мы не отнимем у вас много времени.
Она положила руку на плечо одной из женщин, сидящей за столом. «Тонко», подумала Ева. И эффективно, поскольку женщина встала, чтобы уступить свое место Дарсии.
— Должна сказать, что мне очень понравилась лекция командира сегодня утром, — начала Дарсия. — Очень вдохновляющее. Я полагаю, что ему, да и вам тоже, очень сложно заниматься собраниями после этой ужасной потери.
— Дуглас и я, мы очень верим в выполнение обязанностей и несение ответственности независимо от наших личных переживания. Бедный Регги, — она поджала губы. — Это ужасно. Даже будучи женой копа в течение половины столетия… невозможно привыкнуть к шоку, который испытываешь при столь жестокой смерти.
— Насколько хорошо вы знали Уикса? — спросила Ева.
— Чувство утраты, шок и скорбь связаны не только с личным знакомством, лейтенант, — голос Белль стал холодным. — Но я действительно довольно хорошо его знала. Мы с Дугласом считаем, что нужно поддерживать крепкие и доверительные отношения с нашими работниками.
«Ей нравится Анджело», подумала Ева. И она ненавидит меня. Ну что ж, хорошо. — Я полагаю, что именно шок и скорбь являются причиной, по которой вы предпочли подслушивать из вашей спальни, а не выйти из нее, когда мы сообщали командиру Скиннеру о том, что один из его охранников убит.
Лицо Белль стало пустым и каменным. — Не понимаю, на что вы намекаете.
— Я не намекаю, а говорю прямо. Вы были в смежной комнате, а — не в гостинной вместе с командиром. Я знаю, что вы не спали, поскольку в комнате горел свет. Вы слышали, как мы сообщили информацию, но, не смотря на эти тесные и близкие отношения, вы не вышли, чтобы выразить свои соболезнования. Почему так, миссис Скиннер?
— Даллас, я уверена в том, что у миссис Скиннер были на это причины, — Дарсия добавила нотки неодобрения в свой голос, а затем с сочувствующей улыбкой повернулась к Белль. — Прошу прощения, миссис Скиннер. Лейтенант сейчас на пределе и это вполне естественно.
— Не стоит извиняться, шеф Анджело. Я понимаю и в некоторой мере сочувствую лейтенанту Даллас в её стремлении защитить своего мужа.
— Вы это понимаете? — бросила ей в ответ Ева. — И как далеко вы зайдете? Сколькими близкими и теплыми отношениями вы готовы пожертвовать? Или у вас не было таких отношений с Зитой Винтер?
— Зита? — плечи Белль вздрогнули, словно от удара. — А она-то здесь причем?
— Вы её знали?
— Она наша крестница, конечно я… знала. — Всякое подобие цвета исчезло с её лица, и искусно нанесенный макияж смотрелся как краска на кукольном лице. — Что произошло?
— Она мертва, — равнодушно сказала Ева. — Убита сегодня рано утром, через несколько часов после Уикса.
— Мертва? Мертва? — Белль, шатаясь, встала и опрокинула чашку с чаем, потеряв равновесие. — Я не могу… Я не могу с вами сейчас разговаривать.
— Пойдешь за ней? — спросила Дарсия, когда Белль выскочила с террасы.
— Нет. Дадим ей время подумать. Сейчас она напугана. От того, что она знает, и чего не знает. — она оглянулась на Дарсию. — У нас хороший тандем получился.
— Я тоже так думаю. Но мне кажется, что изображать бесчувственного и любящего спорить копа для тебя было нормой.
— Да, это как дышать. Давай уйдем с этого чаепития и выпьем чего-нибудь? — Ева просигналила Пибоди и Мире. — Только мы, девочки.
