• Следствие ведет Ева Даллас, #39

Глава 8

 Через некоторое время, сидя в роскошном баре, Ева размышляла над стаканчиком газировки. Она предпочла бы выпить хорошую порцию “Зомби”,[10] но сейчас ей нужна была трезвая голова.

 — У тебя мягкий, сочувствующий подход, — обратилась она к Дарсии. — Я думаю, она с тобой обязательно поговорит, если ты окажешься поблизости.

 — Я тоже так думаю.

 — Доктор Мира находится здесь с тем же заданием. Вы сможете поработать над ним вдвоем. — Ева посмотрела на Миру, медленно потягивающую белое вино.

 — Она была шокирована и потрясена, — начала Мира. — Сначала она перепроверит информацию о смерти своей крестницы. Когда она это сделает, то скорбь смешается с шоком.

 — И она будет еще более уязвима для правильных вопросов, заданных правильным тоном.

 — А ты хладнокровная, Даллас, — сказала Дарсия. — Мне это в тебе нравится. Я буду рада допросить Белль Скиннер вместе с доктором Мирой, если ей это будет удобно.

 — Буду рада помочь. Я полагаю, ты собираешься еще раз поговорить со Скиннером, Ева?

 — С разрешения шефа.

 — Не надо начинать быть вежливой, — сказала ей Дарсия. — Ты уже разрушила этот образ. Он не захочет с тобой говорить, — продолжила она. — Как бы он не относился к тебе раньше, но после его выступления у меня создалось впечатление, что он воспринимает тебя так же, как и Росра, то есть ненавидит вас обоих.

 — Он говорил о нас на своем выступлении?

 — Не называл поименно, но намекал. Его вдохновляющая речь в духе лидера группы поддержки прозвучала примерно в середине. Он коснулся копов, которые испортились, забыли свои основные обязанности ради личного блага и удовольствий. Жесты, язык тела… — Дарсия пожала плечами. — Было понятно, что он говорит об этом месте., «Роскошные дворцы, построенные на крови и жадности» — кажется он так сказал. И о тебе намекал, так как упомянул пособников дьявола. Он очень убежденно говорил об этом, словно религиозный фанатик. Там была парочка человек, которым эта идея нравилась, и они ее поддерживали, однако, большая часть слушателей чувствовала себя не очень удобно, люди смущались и злились.

 — Он хотел воспользоваться этим выступлением, чтобы надавать пощечин мне и Рорку, но меня это не волнует. — Тут Ева заметила, что Пибоди уткнулась взглядом в свой бокал. — Пибоди?

 — Я думаю, он болен, — подняв глаза, ответила девушка. — Не думаю, что на самом деле он — вменяемый человек. Было тяжело смотреть на него этим утром. Он начал очень вдохновенно, а затем опустился до напыщенного разглагольствования. Я восхищалась им всю свою жизнь, но мне было очень тяжело на это смотреть, — повторила она еще раз. — Многие копы просто отвернулись от него и можно было видеть, как уважение к нему испарялось. Он немного говорил об убийстве, о том, как молодой, подающий надежды мужчина стал жертвой мелочной и бездушной мести. Что убийца может прятаться за значком и не предстать перед правосудием.

 — Точно подмечено, — заметила Ева.

 — Многие копы с Земли вышли после этих слов.

 — Я им сама займусь, — сказала Ева. — Пибоди, свяжись с Фини и посмотри какие еще детали вы сможете накопать на погибших копов и вообще обо всех, кто был связан с тем провальным делом в Атланте. Ты не против, шеф Анджело?

 Дарсия допила остатки вина:

 — Все нормально.

 Сначала Ева отправилась в свой номер. Она хотела узнать побольше деталей, прежде чем еще раз допросить Скиннера. Она нисколько не сомневалась, что Рорк уже что-то нашел для нее.

 Когда она вошла, Рорк говорил по телефону с главой охранной службы отеля. Взволнованная, Ева вышла на террасу, чтобы немного поразмышлять о фактах, уликах и вероятностных линиях.

 Две жертвы. Отцы обоих жертв были копами-мученниками. И они связаны с отцом Рорка и Скиннером. Убиты в здании, принадлежащем Рорку и в котором было так много копов. Все это было так тонко выполнено, почти что поэтично.

 Итак, с чего все началось? Это было не импульсивное убийство, а нечто, выполненное с хладнокровным умыслом. Уиксом и Винтер пожертвовали, как пешками, которых использовали, а потом выбросили ради большой игры. Все правильно, это — шахматная игра, подумала Ева. Черный король против белого и она нутром чувствовала, что для Скиннера шаха и мата будет недостаточно.

 Он хотел крови.

 Рорк вышел на террасу, и Ева повернулась к нему:

 — В конечном итоге, уничтожить тебя ему будет недостаточно. Он готовит все шаг за шагом для твоей казни. Задействовано много способов повлиять на тебя. Он продолжает давить, накапливает улики и всем начинает казаться, что это ты заказал эти убийства. И все, что ему нужно, это солдат, на которого потом повесят всю вину. Спорю, что это будет Хейс. У Скиннера не так много времени, чтобы все организовать.

 — Да, времени у него осталось немного, — согласился Рорк. — Я смотрел его медицинские записи, год назад у него нашли редкое заболевание. Это довольно сложно, но насколько я смог понять, это что-то похожее на отслоение мозга.

 — Это лечится?

 — Да, есть кое-какие лечебные программы. Он прошел две из них, без лишнего шума, в частной клинике в Цюрихе. Еще одно вмешательство убьет его. Тогда ему давали год. Сейчас у него осталось наверное не больше трех месяцев. И только два из них он сможет провести вне больницы, пока будет самостоятельно двигаться и пребывать в здравом уме. Он написал заявление на эвтаназию.

 — Это ужасно. — Ева засунула руки в карманы. По глазам Рорка она видела, что это еще не все, он как-то по-особенному на нее смотрел. — Это сходится с остальными данными. Он давно об этом мечтал и хочет разобраться со всеми долгами прежде, чем умрет. То, что уничтожает его мозг, вероятно, сделало его еще более нестабильным и фанатичным, и теперь он не думает о манерах. Скиннеру нужно увидеть, что ты умрешь раньше его. Ты что-то еще нашел?

 — Еще я просмотрел его файлы о том провале в Атланте. Дополнительные записи, заметки. Он был уверен, что выследил моего отца до тех пор, пока тот снова не исчез из страны. Скиннер использовал свои связи, чтобы его найти. Считалось, что мой отец направился на Запад и провел несколько дней в компании своих партнеров, связанных с криминальным бизнесом. В Техасе. В Далласе, Ева.

 Её желудок сжался, а сердце учащенно забилось. — Даллас — большой город и это еще не значит, что…

 — По времени все сходится. — Он подошел к Еве и погладил её руки, словно пытаясь согреть. — Наши отцы — мелкие преступники, которые искали большое дело. Тебя нашли в той даллаской аллее всего через несколько дней после того, как Скиннер потерял след моего отца.

 — Ты хочешь сказать, что наши отцы знали друг друга.

 — Я говорю о том, что совпадения слишком явные, чтобы их игнорировать. Но я не могу сказать так ли это на самом деле, — добавил он, прикоснувшись своим лбом к её голове.

 — Дай мне минуту. — Она отошла от Рорка и посмотрела в даль, облокотившись на перила. Перед ее мысленным взором снова предстала холодная грязная комната и она сама с окровавленными руками, забившаяся в угол, словно маленький зверек.

 — У него было дело, — произнесла она спокойно. — Я думаю, у него было какое-то дело. В то время он не пил так много, а это было только хуже для меня, так как когда он напивался, то ничего не мог сделать мне плохого. И у него были деньги. Хорошо. — Она глубоко вздохнула. — Ну что ж, все сходится. Знаешь, что я думаю?

 — Нет, не знаю, скажи мне.

 — Я думаю, иногда судьба дает тебе второй шанс. Как если бы она сказала: «Хватит, у тебя было достаточно дерьма, пора бы дать тебе что-то хорошее в жизни. Посмотрим, что ты с этим сделаешь». — Она повернулась к нему. — У нас получилось что-то сделать. Кем бы наши отцы не были для нас или друг для друга, куда важнее то, кто мы есть сейчас.

 — Ева, дорогая, я тебя просто обожаю.

 — Тогда сделай мне одолжение. Посиди где-нибудь тихо пару часов, я не хочу давать Скиннеру больше никаких шансов продолжать в том же духе. Я хочу с ним поговорить, а он на это не согласится, если ты будешь рядом со мной.

 — Согласен, но при одном условии. Ты будешь с прослушкой. — Он достал из кармана маленькую брошку с драгоценным камнем и приколол её к отвороту пиджака Евы. — Я буду наблюдать за тобой отсюда.

 — Запись без осведомленности и согласия всех сторон является незаконной, если только у тебя нет соответствующего разрешения.

 — Неужели? — Он поцеловал её. — Вот к чему могут привести постельные отношения с плохими парнями.

 — Неужто ты и об этом слышал?

 — А еще я слышал, что большая часть копов, с которыми ты работаешь, вышла во время выступления Скиннера. У тебя хорошая репутация, лейтенант. Я думаю, что на твоем завтрашнем семинаре будет много людей.

 — На моем… Вот дерьмо! Я уже и забыла. Я об этом совсем не думаю, — пробормотала она, выходя. — Не думаю.

 Она проскользнула в конференц-зал, где Скиннер проводил семинар по тактике. Было приятно узнать, что она пропустила лекционную часть и появилась там тогда, когда уже шла дискуссия. Многие бросали на нее пристальные взгляды, пока она шла вдоль стены зала, а затем села в центре.

 Ева оценила обстановку. Скиннер находился за кафедрой на сцене, Хейс стоял по стойке «смирно» за его спиной справа. Еще двое, похожие на охранников, стояли с другой стороны.

 “Перебор”, — подумала она, — “причем довольно явный”. Все выглядело так, словно это место и ситуация несли опасность для Скиннера, но он принял все меры предосторожности и продолжал выполнять свою работу.

 Очень интересно.

 Она подняла руку, но её проигнорировали. Ответили уже на пять вопросов, прежде чем она просто встала и обратилась к Скиннеру. И пока она вставала, она заметила, как рука Хейса скользнула под пиджак.

 Ева знала, что каждый коп в зале заметил это. Наступила мертвая тишина.

 — Командир Скиннер, должность командующего регулярно вынуждает вас отправлять своих людей на задания, где есть риск гибели как гражданских, так и штатских лиц. В таких ситуациях вы считаете более выигрышным для операции не учитывать личные чувства к своим подчиненным или же вы используете эти чувства при формировании команды?

 — Каждый, кто выбирает значок полицейского, знает, что в случае необходимости он отдаст свою жизнь, чтобы служить и защищать. Личные чувства имеют значение тогда, когда нужно выбрать члена команды, который лучше всех справится с конкретной ситуацией. Это вопрос опыта и многолетнего сбора информации, которые позволят сделать правильный выбор. Но такие личные чувства как, например эмоциональная привязанность, личные связи, дружба или вражда, не должны влиять на решение.

 — Поэтому, в вашу бытность командиром, для вас не было проблемой пожертвовать близким другом или знакомым ради успеха всей операции?

 Скиннер побагровел. И дрожь, которую она еще раньше заметила в его руках, стала более явной. — Пожертвовать, лейтенант Даллас? Неправильный выбор слов. Полицейские — это не ягнята, которых ведут на бойню. Не вынужденная жертва ради общего блага, а тяжелая потеря — когда преданные солдаты погибают, сражаясь за справедливость.

 — Солдатами жертвуют в битвах, это естественные потери.

 — Никакая потеря не может быть естественной. — Он стукнул по трибуне сжатым кулаком. — Необходимой — да, но не естественной. Смерть каждого из моих подчиненных ложится тяжким бременем на мою совесть. Я ответственен за каждого ребенка, оставшегося без отца. Но должность командующего требует принятия подобных решений и командир должен быть достаточно сильным, чтобы выдержать эту тяжелую ношу.

 — По вашему мнению, должность командующего требует отмщения за эти потери?

 — Да, лейтенант. Не бывает справедливости без наказания.

 — Это нужно для детей погибших? Или для детей тех, кто ускользнул от руки правосудия? Как по вашему мнению?

 — Грехи отцов падут на головы детей их. — Его голос задрожал и перешел на крик. — Если бы вы больше заботились о правосудии, то вам бы не пришлось задавать подобные вопросы.

 — Я забочусь о справедливости, командир. Но мне кажется, что у нас с вами разные толкования этого термина. Вы думаете, что ваша крестная дочь была наилучшим выбором для этой операции? Обременяет ли её смерть вашу совесть или она уравнивает все остальные потери?

 — Не смей упоминать о ней. Ты продала свой значок за постель, ты просто позор для полиции! И не думай, что деньги или угрозы твоего мужа повлияют на меня, и я не буду использовать всё свое влияние, чтобы забрать у тебя значок.

 — Я не отвечаю за Рорка, также как и он не отвечает за меня. — Она продолжала говорить, когда Хейс шагнул вперед и положил руку на плечо Скиннеру. — Я не причастна к вчерашнему происшествию. Здесь совсем недавно убито два человека, вот что для меня главное, командир. Правосудие для них — это то, что меня волнует.

 Хейс вышел вперед Скиннера:

 — Семинар окончен. Командир Скиннер благодарит вас за присутствие и сожалеет, что лейтенант Даллас сорвала дискуссионную часть.

 Присутствующие начали ерзать и вставать. Ева увидела, что Скиннер уходит в сопровождении охранников.

 — Спроси меня, — прокомментировал кто-то рядом с ней, — и я скажу, что такие семинары можно срывать и почаще.

 Она стала пробираться вперед и нос к носу столкнулась с Хейсом.

 — У меня есть еще два вопроса для твоего командира.

 — Я сказал, что семинар окончен. Как и твое маленькое шоу.

 Она чувствовала, что рядом с ними толкается много людей и некоторые из них были достаточно близко, чтобы услышать их разговор:

 — А знаешь, это забавно. Я думала, что это я как-раз-таки пришла на шоу. Он здесь всем заправляет, Хейс, или это делаешь ты?

 — Командир Скиннер — великий человек. А великих людей часто нужно защищать от шлюх.

 К ним подошел коп, которого Хейс задел плечом:

 — Ты, наверное, хочешь ответить за устное оскорбление, парень.

 — Спасибо, — Ева кивком поблагодарила его. — Я поняла намек.

 — Мне не нравятся притворные копы, которые называют полицейского при исполнении шлюхой. — Коп отступил, но все еще оставался неподалеку.

 — Защищая своего великого человека, — продолжила Ева, — не забудь, что двое из его передовых солдат сейчас находятся в морге.

 — Это угроза, лейтенант?

 — Нет, черт возьми. Это факт, Хейс. Равно как и то, что их отцы погибли под командованием Скиннера. А что насчет твоего отца?

 Яркий румянец вспыхнул у него на щеках.

 — Ты ничего не знаешь о моем отце, и у тебя нет права говорить о нем.

 — Я просто даю тебе тему для размышлений. По некоторым причинам, мне кажется, что я больше заинтересована в поиске того, кто положил их в морг, чем ты или твой великий человек. А раз так, то я все выясню еще до того, как это шоу получит свое продолжение. Я обещаю.