- Знак Семи, #1
17
Слушая рассказ Куин о путешествии в прошлое с Энн Хоукинс, Кэл решил, что теперь не время говорить о расколотом камне и обследовании пустующих домов. В любом случае боулинг-клуб не самое подходящее место для обмена такой информацией.
Он собирался вернуться к этой теме после закрытия клуба, когда Куин затащила его к себе в кабинет, чтобы показать новую таблицу, которую составила Лейла и в которой были отражены все инциденты, случившиеся в городе после приезда Куин, – время, место, продолжительность и вовлеченные лица.
Но оказавшись с ней в постели, забыл обо всем – ведь в их отношениях снова все стало безоблачным.
А потом, когда она, свернувшись калачиком, лежала рядом, Кэл подумал, что уже поздно и нужно выбрать более подходящее время.
Возможно, это была реакция избегания, хотя он, скорее, приписывал свое поведение привычке к порядку – все должно происходить в свое время, а вещи должны лежать на своем месте.
Кэл взял выходной в воскресенье, чтобы вся компания могла пойти к Языческому камню. Самое подходящее время и место на его взгляд.
Но природа нарушила его планы.
Когда синоптики заговорили о приближающейся снежной буре, Кэл не обратил внимания на прогнозы. На его взгляд, они ошибались примерно в половине случаев – как и угадывали. Даже когда в воздухе закружились первые снежинки, он все еще сомневался. Снежную бурю в этом году предсказывали уже в третий раз, но самый сильный снегопад принес достаточно скромные восемь дюймов осадков.
Не стал он беспокоиться и когда отменили дневные соревнования. Так уж повелось, что как только выпадает первые полдюйма снега, люди бросают все дела и бегут в ближайший супермаркет за хлебом и туалетной бумагой. А поскольку городские власти отменили занятия в школе во второй половине дня, то игровой зал и гриль-бар были переполнены.
Но когда в два часа пополудни пришел отец, похожий на снеговика, Кэл впервые задумался.
– Кажется, нужно закрывать лавочку, – небрежно бросил Джим.
– Все не так плохо. Игры собрали обычную клиентуру, бар тоже заполнен. Забронировано несколько дорожек. Многие придут ближе к вечеру, в поисках развлечений.
– Плохо, и становится все хуже. – Джим сунул перчатки в карман парки. – Если так будет продолжаться, к заходу солнца наметет целый фут. Нужно отправить этих детей по домам или оставить здесь, если они живут далеко. Мы закрываемся, и ты отправляешься домой. Или берешь собаку, Гейджа и приезжаешь к нам. Мы с мамой будем очень волноваться, если ты сядешь за руль в такую ночь.
Кэл попытался напомнить отцу, что ему тридцать лет, что у него полноприводная машина и что он уже полжизни за рулем. Потом понял, что это бесполезно, и просто кивнул.
– С нами все будет в порядке. Запасов хватает. Я выпровожу посетителей и закрою клуб. А ты поедешь домой, папа. Мама и за тебя будет волноваться.
– У нас достаточно времени, чтобы закрыться и все запереть. – Джим бросил взгляд в сторону дорожек, где шестеро подростков избавлялись от энергии и гормонов. – Помню, в моем детстве тоже разразилась сильнейшая буря. Твой дед оставил клуб открытым. Мы сидели тут три дня. Лучшее время в моей жизни.
– Не сомневаюсь, – Кэл улыбнулся. – Хочешь, позвоню маме и скажу, что мы застряли? Пересидим здесь. Устроим боулинг-марафон.
– Нет уж, уволь. – Вокруг глаз Джима собрались морщинки. – Мама дух из меня вышибет и больше не подпустит к боулингу на пушечный выстрел.
– Тогда лучше закрыться.
Не обращая внимания на жалобы и протесты, они выпроводили посетителей – кое-кого по домам развез персонал клуба. Кэл сам закрыл гриль-бар. Он знал, что отец пошел к Биллу Тернеру. Не только оставить инструкции, подумал Кэл, но и проверить, не нужно ли Биллу чего-нибудь, и при необходимости дать немного наличных.
Кэл достал из кармана телефон и позвонил в контору Фокса.
– Привет. Боялся тебя не застать.
– Тебе повезло. Я закрываюсь. Уже отправил миссис Хоубейкер домой. Погода все ухудшается.
– Езжай ко мне. Если прогноз сбудется, дороги расчистят только через пару дней, а нам время дорого. И желательно заскочить в супермаркет за туалетной бумагой, хлебом и всем прочим.
– Туалетной… Ты хочешь пригласить женщин?
– Да. – Кэл принял решение, когда выглянул в окно. – Купи… все, что нужно. Сам решай. Я приеду, как только смогу.
Он отключил телефон и, увидев входящего в зал отца, погасил свет на дорожках.
– Все уладил?
– Да.
Отец бросил взгляд на темный зал, и Кэл угадал его мысли: они потеряют не только вечер пятницы, но и все выходные.
– Переживем, папа.
– Конечно. Как всегда. – Он похлопал Кэла по плечу. – Пошли домой.
Дверь открыла смеющаяся Куин.
– Как здорово! Говорят, снега будет три фута или даже больше! Сиб готовит гуляш, а Лейла купила батарейки и свечи на случай отключения электричества.
– Отлично. Молодцы. – Кэл потопал, очищая ботинки от снега. – Забирайте их и все, что вам может понадобиться. Едем ко мне.
– Вот еще. Ничего с нами не будет. Можешь остаться, и мы…
Стряхнув с себя снег, Кэл вошел и захлопнул за собой дверь.
– У меня есть небольшой газовый генератор, от которого могут работать всякие необходимые мелочи. Например, насос – а это значит, что у нас будет вода для туалета.
– Ага. Туалет. Я об этом не подумала. А как мы все поместимся в твою машину?
– Как-нибудь. Собирайтесь.
На сборы им потребовалось полчаса, но Кэл был готов к этому. Наконец кузов его пикапа был забит вещами, которых хватило бы на неделю путешествия по пустыне. Три женщины втиснулись в кабину вместе с ним.
Надо было попросить Фокса, чтобы тот забрал одну из пассажирок, понял Кэл. И загрузил в свой пикап половину вещей. Но теперь уже поздно.
– Замечательно. – Лейла устроилась на коленях Куин и уперлась рукой в приборную доску; «дворники» работали в полную силу, пытаясь очистить ветровое стекло от снега. – Я понимаю, что будет большая заваруха, но это так здорово, так не похоже на город.
– Вспомни о своих словах, когда будешь стоять в очереди в ванную, – напомнила Сибил. – И позвольте мне заявить прямо сейчас: если я умею включать плиту, это не значит, что вся готовка будет на мне.
– Примем к сведению, – кивнул Кэл.
– Правда, замечательно. – Куин крутила головой, пытаясь что-нибудь разглядеть из-за спины Лейлы. – Ой, забыла. Мне звонила бабушка. Она нашла семейную Библию. Хочет попросить внучку невестки, чтобы та отсканировала нужные страницы, и отправить мне по электронной почте. – Куин поерзала, пытаясь устроиться поудобнее. – По крайней мере таков план – девушка единственная, кто умеет сканировать документы и присоединять их к письмам. Бабушка знает только электронную почту и онлайновый покер. Надеюсь получить информацию завтра. Здорово, да?
Сибил, зажатая между Куин и дверью, пыталась защитить свой угол сиденья.
– Лучше подвинь свою задницу.
– Я держу Лейлу, и мне нужно больше места. И вообще, я хочу попкорн, – заявила Куин. – Разве этот снегопад не вызывает ассоциации с попкорном? Мы его не захватили с собой? А у тебя дома есть попкорн? – обратилась она к Кэлу. – Нужно остановиться и купить немного «Орвила».
Кэл молчал, сосредоточившись на дороге. Ему казалось, что это самая длинная поездка в его жизни.
Он пробивался сквозь снег по проселочным дорогам и, несмотря на веру в себя и свою машину, с облегчением вздохнул, увидев поворот к дому. В кабине было жарко как в сауне – при голосовании «не убавить ли печку» Кэл остался в меньшинстве.
Даже в таких обстоятельствах, подумал он, его дом посреди леса выглядел очень красиво. Занесенные снегом террасы, белые деревья, ряды кустов и дом, из трубы которого поднимался дым, а в окнах горел свет.
По колее, оставленной машиной Фокса, Кэл переехал через мостик над скованным льдом и снегом ручьем.
От заснеженного, похожего на зимнюю фотографию леса к дому бежал Лэмп, оставляя за собой глубокие следы. Он вильнул хвостом и один раз громко гавкнул.
– Эй, посмотри на Лэмпа. – Куин изловчилась ткнуть Кэла локтем в бок, пока тот вел машину по дорожке к дому. – У него явно игривое настроение.
– Снег его бодрит. – Кэл остановился за пикапом Фокса, с улыбкой взглянул на «Феррари», который постепенно заносило снегом, и нажал на клаксон. Он не собирался один тащить в дом все то, без чего три женщины считали невозможным обойтись пару дней.
Кэл принялся выгружать багаж из кузова.
– Как красиво. – Лейла взяла у него первую сумку. – «Карьер и Ив»[29] двадцать первого века. Можно мне идти прямо в дом?
– Конечно.
– Как на картине. – Сибил окинула взглядом коробки и сумки, выбрала себе одну. – Здорово, особенно если не боишься одиночества.
– Я не боюсь.
Она посмотрела на вышедших из дома Гейджа и Фокса.
– Надеюсь, толпы тоже.
Они перетащили вещи внутрь, нанесли в дом кучу снега. Обязанности распределили без слов – Кэл подумал, что это женская телепатия. Лейла попросила тряпки или старые полотенца, чтобы вытереть пол. Сибил отправилась на кухню с кастрюлей гуляша и другими продуктами. Куин раскрыла бельевой шкаф и принялась распределять кровати, указывая, куда какую сумку нести.
Кэлу ничего не оставалось делать, как выпить пива.
Он ворошил угли в камине, когда в комнату вошел Гейдж.
– Обе ванные комнаты наверху заставлены бутылочками и всяким женским барахлом. – Гейдж ткнул пальцем в потолок. – Что ты сделал?
– То, что должен. Я не мог их оставить. Они на пару дней оказались бы отрезанными от мира.
– И превратились бы в переселенцев Доннера?[30] Твоя женщина заставила Фокса стелить мне постель, переместившуюся в кабинет. Причем мне придется делить постель с Фоксом. Ты знаешь, что этот сукин сын лягается во сне и норовит занять всю кровать?
– Ничем не могу помочь.
– Тебе легко говорить – ты будешь делить постель с блондинкой.
– Ничем не могу помочь. – Кэл не сдержал самодовольной улыбки.
– Эсмеральда что-то готовит на кухне.
– Гуляш… Ее зовут Сибил.
– Что бы это ни было, пахнет вкусно – отдаю ей должное. А она еще лучше. Но дело в том, что когда я попытался взять пакетик чипсов к пиву, то получил от ворот поворот.
– Ты согласен готовить на шестерых?
В ответ Гейдж ухмыльнулся, сел и положил ноги на кофейный столик.
– И много снега обещают?
– Около трех футов. – Кэл устроился рядом в такой же позе. – Помнится, в детстве мы радовались. В школу не идти, и можно доставать санки. Играть в снежки.
– Да, веселые были деньки.
– А теперь мы включаем генератор, приносим дрова, запасаемся батарейками и туалетной бумагой.
– Плохо быть взрослым.
Как бы то ни было, несмотря на метель, в доме тепло и светло и у них есть еда. Грех жаловаться, подумал Кэл, зачерпывая из тарелки горячий, ароматный гуляш, к приготовлению которого он не имел никакого отношения. Ко всему прочему там плавали клецки, к которым Кэл всегда был неравнодушен.
– Не так давно я был в Будапеште. – Гейдж набрал полную ложку гуляша и испытующе посмотрел на Сибил. – Ничуть не хуже, чем тот, что подавали там.
– На самом деле это не венгерский гуляш. У него сербско-хорватское происхождение.
– Отличное жаркое, – похвалил Фокс. – Независимо от происхождения.
– Сибил сама как восточноевропейский гуляш. – Куин смаковала половину клецки – больше она не могла себе позволить. – Среди ее предков хорваты, украинцы, поляки – и немного французов, добавивших чувство стиля и нахальности.
– А когда эмигрировали твои предки?
– Кто как, с начала восемнадцатого века до Второй мировой войны. – Она поняла подоплеку вопроса. – Насчет связи с Куин, Лейлой или с тем, что тут происходит, я ничего не знаю. Но попробую выяснить.
– Но связь между нами есть, – сказала Куин. – Тесная.
– Точно.
По взглядам, которыми обменялись женщины, Кэл понял, какая крепкая дружба их связывает. Не кровные узы, а сердечная привязанность.
– Мы подружились в колледже, с самого первого дня. – Куин зачерпнула себе еще гуляша с крошечной клецкой. – Встретились в холле общежития. Жили напротив. Через два дня съехались. Нашим соседкам по комнате было все равно. Мы не разлучались до конца учебы.
– И теперь тоже, – прибавила Сибил.
– Помнишь, как в первый же вечер ты гадала мне по руке?
– Вы гадаете по руке? – удивился Фокс.
– По настроению. Цыганская кровь. – Сибил величественно взмахнула руками.
Кэл почувствовал, как сердце его замерло.
– В Холлоу были цыгане.
– Правда? – Сибил осторожно взяла бокал, пригубила. – Когда?
– Точно не помню. Это из тех историй: бабушка рассказывала, что слышала это от своей бабушки. Примерно так. Однажды летом появились цыгане и разбили тут свой табор.
– Интересно. Вполне возможно, – размышляла Куин, – что кто-то из местных приголубил одну из чернооких красавиц, а через девять месяцев – бац, и готово. Ниточка может привести прямо к тебе, Сиб.
– Одна большая, счастливая семья, – буркнула Сибил.
После еды обязанности распределились естественным образом. Принести дрова, погулять с собакой, убрать со стола, вымыть посуду.
– Кто еще умеет готовить? – спросила Сибил.
– Гейдж, – в один голос сказали Кэл с Фоксом.
– Ну вот.
– Хорошо. – Сиб смерила его взглядом. – Завтрак – это ваша забота. А теперь…
– Прежде чем мы… разойдемся, – сказал Кэл, – нужно поговорить. Лучше перейти в столовую. Мы должны вам кое-что рассказать, – прибавил он, оглядываясь на Фокса и Гейджа. – Откройте еще одну бутылку вина.
– В чем дело? – нахмурилась Куин, когда мужчины вышли. – Что они задумали?
– Похоже, от нас что-то скрывали, – ответила Лейла. – Я чувствую вину и сопротивление. Хотя, конечно, я их не очень хорошо знаю.
– Ты чувствуешь, – возразила Сибил. – Бери еще одну бутылку, Куин. – Она передернула плечами. – И не мешало бы зажечь еще пару свечей, на всякий случай. Как-то… мрачновато.
Друзья предоставили слово ему, подумал Кэл, потому что он тут хозяин. Когда все расселись за столом, он попытался найти правильные слова.
– Мы рассказали, что случилось на лесной поляне, когда мы были детьми, и что происходило потом. Ты, Куин, сама кое-что видела, когда мы ходили туда пару недель назад.
– Да. Сиб и Лейле тоже нужно попасть на поляну – как только закончится буря и мы сможем туда добраться.
– Хорошо, – после секундного колебания согласился Кэл.
– Это не прогулка по Елисейским полям, – заметил Гейдж, и Сибил удивленно вскинула бровь.
– Мы справимся.
– Той ночью произошло еще кое-что, о чем мы вам не рассказали.
– Никому не рассказали, – прибавил Фокс.
– Трудно объяснить почему. Нам было десять, мир рушился, и… Вот. – Кэл выложил свой осколок на стол.
– Кусок камня? – удивилась Лейла.
– Гелиотроп. – Поджав губы, Сибил нерешительно протянула руку. – Можно?
Гейдж и Фокс положили свои осколки рядом с камнем Кэла.
– Выбирайте, – предложил Гейдж.
– Три части. – Куин взяла ближайший осколок. – Правильно? Это три части одного камня.
– Круглой формы, обработанного, отшлифованного, – продолжила Сибил. – Где вы их взяли?
– Они очутились у нас в руках, – объяснил Кэл. – Когда свет погас, тьма рассеялась, земля перестала трястись, каждый из нас сжимал в руке камень. – Он посмотрел на собственную ладонь, вспоминая, как пальцы сжимали осколок, словно от этого зависела жизнь.
– Мы не знали, что это за камни. Потом Фокс выяснил. У его матери была книга о минералах и кристаллах, и Фокс поискал там. Гелиотроп, – повторил Кэл. – В точности подходил по описанию.
– Осколки нужно собрать вместе, – сказала Лейла. – Правда? Камень опять должен стать целым.
– Мы пытались. Разломы четкие, – ответил Фокс. – И осколки подходят друг к другу, как фрагменты пазла. – Он махнул рукой, и Кэл взял все три осколка, соединив в круг.
– Но это ничего не дает.
– Потому что приходится удерживать их вместе? – Куин протянула руку, и Кэл передал ей три осколка. – Они не… сплавляются. Наверное, это самое подходящее слово.
– Мы пытались. Один умник пробовал даже суперклей, – сказал Гейдж.
Кэл бросил на Гейджа смущенный взгляд.
– По крайней мере, клей должен был удержать осколки вместе. Но с таким же успехом можно было использовать воду. Они не держались. Мы пытались связывать камни, нагревать, замораживать. Бесполезно. Они даже не меняли температуру.
– За одним исключением… – Фокс умолк и после кивка Кэла продолжил: – Во время Седмицы они нагреваются. Не до такой степени, что их нельзя держать в руке, но почти.
– А вы не пытались соединить их во время этой недели? – спросила Куин.
– Пытались. Без толку. Единственное, что мы знаем, – в ту ночь, когда Лазарус Твисс привел толпу на поляну, камень висел у Джайлза Дента на шее, как амулет. Я видел. Теперь камень у нас.
– А магию не пробовали? – спросила Сибил.
Кэл слегка поморщился, потом смущенно покашлял.
– Ладно, Кэл, расслабься. – Фокс покачал головой. – Конечно. У меня были книги с заклинаниями, и мы пытались их применить. Потом Гейдж имел беседы с практикующими ведьмами, и мы испытали другие ритуалы.
– Но вы никому не рассказывали о камнях. – Куин аккуратно положила осколки на стол и взяла бокал с вином. – Никому, кто мог бы понять их назначение, использовать. Или узнать историю.
– Мы не должны были этого делать. – Фокс пожал плечами. – Я знаю, это звучит странно, но их нельзя показывать ни геологам, ни викканским верховным жрецам, ни Пентагону. Я просто… Хотя Кэл с самого начала выступал за научный подход.
– Умник, – повторил Гейдж.
– Фокс был уверен, что это неприемлемо. Считал, так будет лучше для всех нас. На том и порешили. – Кэл посмотрел на друзей. – Мы никому ничего не говорили – до настоящего времени. Если бы Фокс возражал, мы бы и вам не сказали.
– Потому что ты лучше всех чувствуешь амулет? – спросила Лейла.
– Не знаю. Возможно. Я верил – и теперь верю, – что мы выжили в ту ночь, стали такими, как теперь, из-за того, что каждый получил осколок. И до тех пор, пока камни с нами, шанс остается. Я это знаю – подобно тому, как Кэл видел камень, узнал его в амулете на шее Дента.
– А ты? – спросила Сибил Гейджа. – Что ты знаешь? Видишь что-нибудь?
Их взгляды встретились.
– Я вижу его целым, лежащим на Языческом камне. Камень на камне. Из него, из красных точек, вырываются языки огня. Потом пламя проглатывает камень, распространяется по плоской поверхности, стекает вниз, словно пелена тумана. Огонь скользит по земле, добирается до деревьев, и они вспыхивают. Поляна превращается в настоящее пекло, в котором не выжил бы и сам дьявол.
Он сделал глоток вина.
– Вот что произойдет, когда камень снова станет целым. И поэтому я не очень тороплюсь туда попасть.
– А может, так он образовался, – предположила Лейла.
– Я не вижу прошлое. Это у нас Кэл специалист. Мое дело – будущее.
– Очень удобно для твоей профессии.
Гейдж перевел взгляд на Сибил, и его губы медленно растянулись в улыбке.
– Не помешает. – Он взял осколок, повертел в руке. – Никто не желает угадать одну из пяти карт?
Не успел он произнести эти слова, как погас свет.
Мерцание предусмотрительно зажженных свечей не создавало романтической атмосферы – наоборот, комната стала мрачной.
– Пойду включу генератор. – Кэл встал. – Нам нужна вода, холодильник, кухонная плита.
– Не выходи один. – Лейла заморгала, словно удивляясь самой себе. – Я имею в виду…
– Я с тобой.
Фокс тоже встал, и в этот момент послышался вой.
– Лэмп. – Кэл выбежал из комнаты, пересек кухню и пулей вылетел на улицу из черного хода, на мгновение притормозив по пути, чтобы сдернуть со стены фонарь.
Включив фонарь, он направил луч в ту сторону, откуда доносился звук. Свет не пробивал густую снежную пелену, а отражался от нее.
Снега намело уже по колено. Окликая собаку, Кэл шагнул вперед, пытаясь определить, откуда доносится вой. Казалось, что со всех сторон.
Услышав какие-то звуки у себя за спиной, он повернулся и перехватил фонарь, словно дубинку.
– Не стрелять в подкрепление! – крикнул Фокс. – Черт, тут настоящее безумие. – Он сжал плечо Кэла. Гейдж встал с другой стороны. – Эй, Лэмп! Сюда, Лэмп! Я никогда не слышал, чтобы он так выл.
– А откуда ты знаешь, что это собака? – тихо спросил Гейдж.
– Возвращайтесь в дом, – мрачно сказал Кэл. – Нельзя оставлять женщин одних. Я сам найду свою собаку.
– Да, конечно, мы оставим тебя здесь, в такую пургу. – Гейдж сунул замерзшие руки в карманы. – Кроме того…
Они приближались – взявшись за руки, с включенными фонарями. Разумно, вынужден был признать Кэл. Кроме того, женщины надели куртки и ботинки – в отличие от его друзей.
– Возвращайтесь. – Ему пришлось перекрикивать завывание ветра. – Мы просто зовем Лэмпа. Ждите нас в доме.
– Вернемся только все вместе. – Куин отпустила Лейлу и взяла Кэла под руку. – С Лэмпом. Не теряйте времени, – прибавила она, предупреждая возражения. – Может, разделимся?
– Парами. Фокс, вы с Лейлой идите в ту сторону, мы с Куин в эту. Гейдж и Сибил назад. Лэмп где-то рядом. Он обычно не уходит далеко.
Кэлу показалось, что пес напуган, но он не стал этого говорить. Глупая, ленивая собака явно испугалась.
– Хватайся за мой ремень. Держись крепче.
Вздрогнув от прикосновения холодной перчатки Куин, он двинулся вперед. И почти сразу до них донесся другой звук, заглушаемый воем.
– Слышишь?
– Да. Смех. Так может смеяться гадкий мальчишка.
– Иди…
– Я не брошу здесь собаку – как и ты.
Сильный порыв ветра взметнул тучи снега, бившего в лицо, словно ледяные шарики. Кэл слышал треск ветвей, похожий на ружейную пальбу. Куин потеряла равновесие, и они оба едва не повалились в снег.
Нужно отправить Куин назад, решил Кэл. Силой затащить в дом, запереть в кладовке, если потребуется, потом вернуться за собакой.
Оглянувшись, чтобы взять Куин за руку, он вдруг увидел их.
Собака сидела неподвижно, наполовину занесенная снегом. Она задрала голову к небу, и из ее глотки вырывался отчаянный вой.
У самой поверхности снега в воздухе висел мальчишка. Фыркает, подумал Кэл. Именно это слово больше всего подходило, чтобы описать звуки, которые он издавал.
Еще один порыв ветра вызвал у мальчишки ухмылку. Теперь Лэмп был засыпан снегом по плечи.
– Отстань от моей собаки.
Кэл бросился вперед, но ветер сбил его с ног, и они с Куин растянулись на земле.
– Позови его! – крикнула Куин. – Позови его, заставь самого прийти. – Она лихорадочно снимала перчатки. Потом вложила пальцы в рот и оглушительно свистнула. Кэл позвал Лэмпа.
Пес задрожал; мальчишка противно захихикал.
Продолжая окликать собаку и изрыгая проклятия, Кэл пополз; он не обращал внимания на залеплявший глаза снег, на немеющие от холода пальцы. Он слышал крики у себя за спиной, но все силы сосредоточил на том, чтобы продвигаться вперед. Следующий порыв ветра засыпал собаку с головой.
Пес задохнется, подумал Кэл и отчаянно рванулся вперед. Если он не доберется до Лэмпа, собака просто утонет в этом океане снега.
Кэл почувствовал, как кто-то схватил его за щиколотку, но продолжал ползти.
Потом, сжав зубы, сделал последний рывок и схватил скользкий ошейник. Собравшись с духом, посмотрел в красные, налитые кровью глаза мальчишки.
– Ты его не получишь.
Кэл дернул за ошейник, отчаянно, изо всех сил. Потом еще раз, не обращая внимания на визг Лэмпа. Пес выл и скулил, словно его тело тонуло в застывающем цементе.
Куин подползла к нему, легла на живот и принялась разгребать снег.
К ней присоединился Фокс; снег во все стороны летел от него, словно шрапнель. Собрав все силы, Кэл еще раз посмотрел в глаза отвратительного мальчишки.
– Я же сказал, ты его не получишь.
Еще рывок, и дрожащая, скулящая собака оказалась в объятиях Кэла.
– Ну, ну. – Он прижался щекой к холодной, влажной шерсти. – Пойдем отсюда.
– Его нужно в тепло. – Лейла пыталась помочь Куин подняться; Сибил встала на колени. Сунув фонарь в задний карман, Гейдж поднял Сибил, потом выдернул из снега Куин.
– Идти можешь? – спросил он.
– Да, да. Возвращаемся в дом, пока никто не обморозился.
Полотенца, одеяла, сухая одежда, горячий кофе. Бренди – даже для Лэмпа – согрел промерзшую до костей плоть.
– Он держал собаку, Лэмп не мог освободиться. – Кэл сидел на полу, а голова пса лежала у него на коленях. – Не мог убежать. И чуть не утонул в снегу. Глупая, безобидная собака.
– А раньше такое случалось? – спросила Куин. – С животными?
– За несколько дней до Седмицы животные довольно часто тонули или попадали под машину. Иногда домашние любимцы набрасывались на хозяев. Но такого еще не было. Это…
– Демонстрация. – Сибил плотнее обернула ноги Куин одеялом. – Он хотел проверить свои силы.
– А может, наши, – возразил Гейдж, и Сибил задумчиво посмотрела на него.
– Скорее всего. В этом больше смысла. Сможем ли мы его освободить? Собака не человек, и ею легче управлять. Не обижайся, Кэл, но твоя собака глупее ребенка.
Кэл ласково потрепал свисающее ухо Лэмпа.
– Он глуп как пробка.
– Значит, представление. Помучить собаку ради удовольствия. – Лейла опустилась на колени и погладила бок Лэмпа. – Это не должно остаться безнаказанным.
Куин с любопытством посмотрела на нее.
– Что у тебя на уме?
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
