- Ирландская трилогия, #1
14
Эйдан сбился с ног. В тот вечер в школе проводили конкурс национальных танцев, и, казалось, половина деревни решила по дороге домой пропустить пинту пива в пабе. Несколько школьниц снова надели танцевальные туфли и повторили программу, так что посетители веселились и не спешили расходиться.
Эйдан обеими руками подставлял под краны кружки, поддерживал одновременно три разговора и успевал рассчитываться с посетителями.
Когда у Шона выдавалась свободная минутка, он покидал кухню, чтобы помочь брату за стойкой или отнести напитки на столы. Правда, иногда его перехватывали танцоры, и тогда он забывал о своих обязанностях.
— Это тебе не вечеринка, — напомнил Эйдан, когда Шон наконец вернулся за стойку.
— А по-моему, как раз вечеринка. Все счастливы. — Шон кивнул на толпу, окружившую трех танцовщиц. — Девчонка Даффи, пожалуй, пляшет лучше всех. Приятно посмотреть.
— Хватит глазеть на них. Двигай на тот конец стойки.
Шон кротко улыбнулся.
— Скучаешь по своей даме, братец? Не могу тебя винить. Она прелесть.
Эйдан со вздохом сунул полные кружки в страждущие руки.
— Я по уши в пиве. Мне некогда скучать.
— Жаль, жаль. А она только что вошла. Прекрасна и свежа, как утренняя роза, несмотря на поздний час.
Эйдан резко обернулся.
Весь день он старался о ней не думать. Вернее, он заставлял себя не думать о ней, чтобы проверить, возможно ли это. И он вполне преуспел, во всяком случае, мысли о ней отвлекали его всего раз двадцать-двадцать пять за весь день, не более.
И вот она здесь. Волосы убраны в хвост, ослепительная улыбка, предназначенная только ему. Когда Джуд протиснулась к нему, она уже смеялась, а он напрочь забыл о кружке, подставленной под открытый кран.
— Что здесь происходит? — Чтобы он ее услышал, ей пришлось повысить голос и перегнуться через стойку, и он уловил тонкий, загадочный аромат ее кожи.
— Славная вечеринка. Как только освобожу хоть одну руку, налью тебе вина. — Он с удовольствием бы использовал освободившуюся руку, обе руки, чтобы подхватить ее, перенести через стойку и обнять.
Ты попался, Галлахер, подумал он и понял, что нисколько не сожалеет об этом.
— Понравилось в Дублине?
— Очень. Я скупила все, что не было прибито гвоздями. А когда я начинала сопротивляться, Дарси удавалось меня уговорить.
— Она умеет тратить деньги… Дарси? Она вернулась! О, спасибо, Господи! Еще одна пара рук поможет нам дожить до закрытия без бунта на корабле.
— Могу предложить свои.
— Что?
— Я могу принимать заказы. — Идея пустила корни в ее голове и расцвела пышным цветом. — И подавать.
— Дорогая, я не могу злоупотреблять твоей добротой. — Эйдан повернулся к очередному клиенту, жаждущему пива и газировки.
— Никаких злоупотреблений. И мне понравится. Если я что-нибудь напутаю, все просто подумают, как неповоротлива эта янки, и ты позовешь Дарси.
— Ты когда-нибудь обслуживала столики? — Он снисходительно улыбнулся, и Джуд гордо распрямилась.
— Неужели это так сложно? — Чтобы доказать свою состоятельность, она протолкнулась к одному из маленьких столиков.
Эйдан взглянул на клиента в поисках сочувствия.
— Не взяла ни блокнот, ни поднос. А если я позову Дарси прямо сейчас, она откусит мою голову.
— Женщины даже в хорошем настроении опасные существа, — услышал он в ответ.
— Что верно, то верно, но эта очень спокойная. Пять восемьдесят. Правда, — продолжал философствовать он, беря деньги и отсчитывая сдачу, — именно спокойные ловчее других перерезают глотки, если уж рассердятся.
— Ты мудрый человек, Эйдан.
— Да. — Эйдан облегченно вздохнул, наслаждаясь минутным затишьем. — Мне хватит мудрости не звать Дарси и не подставлять шею сразу двум рассерженным женщинам.
Он не сомневался, что не пройдет и четверти часа, как Джуд пожалеет о своем решении. Она же разумная женщина. А он будет утешать ее, благодарить за то, что она предложила помощь, и так далее и тому подобное, пока не затащит ее в постель.
Наслаждаясь мелькающими в голове картинками, Эйдан бодро обслужил следующего клиента и улыбнулся Джуд, локтями проложившей себе путь к стойке.
— Я обещал тебе вино…
— Я не пью на работе, — отрезала Джуд. — Две пинты «Харпа», стакан «Смитвика», два виски… хм, «Пэдди», две кока-колы и «Бейлис». — Она самодовольно улыбнулась. — И мне не помешал бы фартучек, если у тебя есть лишний.
Эйдан начал выполнять заказ. Откашлялся.
— Ты не знаешь цен.
— Но ведь у тебя есть меню. Положи в карман фартучка. Я умею считать и вполне прилично. А если дашь мне поднос, я соберу пустые кружки, пока они не свалились на пол и не разбились.
Четверть часа, напомнил он себе, выкладывая на стойку меню и фартук.
— Ты так энергично взялась за дело, Джуд Фрэнсис. Я очень тебе благодарен.
— Ты уверен, что у меня не получится, — припечатала она и упорхнула.
— Больно? — спросил Шон, оказавшийся за его спиной.
— Что — больно?
— Получить ногой в зубы? Держу пари, у тебя челюсть треснула. — Эйдан, не оборачиваясь, ткнул его локтем в бок, но Шон только хмыкнул. — И смотреть на нее приятно, — добавил Шон, наблюдая, как Джуд собирает посуду с одного из столиков, непринужденно разговаривая с сидящим там семейством. — Я с удовольствием избавлю тебя от нее, когда…
Шон осекся, обескураженный сердитым взглядом Эйдана.
— Просто шучу, — пробормотал он, ретируясь к дальнему концу стойки.
Джуд вернулась, выставила на стойку пустые кружки, поставила на поднос свой первый заказ.
— Пинту и стакан «Гиннеса», две «Оранжины» и чашку чая с виски.
Не дожидаясь ответа, она подхватила поднос, покачнулась — Эйдан затаил дыхание — и двинулась к столикам.
Джуд блаженствовала. Праздник бурлил вокруг нее, и она не была здесь чужой. Музыка и танцы, громкие разговоры и смех. Люди окликали ее по имени, спрашивали, как у нее дела. Казалось, никто не удивлялся, что она принимает заказы и вытряхивает пепельницы.
Она понимала, что далеко не так грациозна и расторопна, как Дарси, но она справлялась. И если она чуть не опрокинула пинту пива на мистера Даффи, то ключевым словом здесь было «чуть». Мистер Даффи вовремя подхватил кружку, подмигнул Джуд, ухмыльнулся и сказал, что пусть уж лучше пиво будет в нем, чем на нем.
Она и деньги собирала, и вряд ли делала большие ошибки. Более того, один из карманов ее фартука топорщился от чаевых, чем она безумно гордилась.
Когда Шон мимоходом увлек ее танцевать, она больше удивилась, чем смутилась.
— Я не умею.
— Умеешь. Ты придешь к нам и поиграешь мои мелодии, Джуд Фрэнсис?
— С удовольствием, но сейчас отпусти меня. Я задыхаюсь и наступаю тебе на ноги.
— А если ты меня поцелуешь, Эйдан лопнет от ревности.
— Я не могу. Правда. — Перед его улыбкой просто невозможно было устоять. — Я поцелую тебя, но только потому, что ты такой красивый.
Шон изумленно вылупил глаза, а она чмокнула его в щеку.
— Ну, думаю, мне пора на работу, не то босс лишит меня жалованья.
— Ну и бесстыдники, эти парни Галлахеры, да хранит их Бог, — сказала Кейти Даффи, когда Джуд убирала пустые стаканы с ее столика. — Парочка хороших женщин могла бы их образумить, но, надеюсь, не настолько, чтобы погасить их огонь.
— Эйдан женат на пабе, — заметил Кевин Даффи, закуривая сигарету. — А Шон на своей музыке. Пройдут годы, пока кто-нибудь из них женится.
Кейти подмигнула Джуд:
— Но кто помешает умной девочке попытаться, не так ли?
Джуд натянуто улыбнулась и отошла к другому столику. Она старательно удерживала на губах улыбку, принимая заказы, но голова кружилась от нахлынувших мыслей.
Так вот как это выглядит со стороны? Будто она пытается женить на себе Эйдана? Почему ей самой не пришло в голову, что окружающие могут так подумать? У нее и в мыслях не было ничего подобного!
Неужели и он думает, что она надеется выйти за него замуж?
Джуд украдкой взглянула на Эйдана. Он наливал пиво в кружки и разговаривал с двумя из сестер Райли. Нет, разумеется, нет. Мы оба просто получаем удовольствие друг от друга. Наслаждаемся друг другом. А если мысли о свадьбе и мелькали в ее голове, то это вполне естественно. Но это не всерьез.
Она этого вовсе не хочет. Она уже ступала на этот путь и была размазана по мостовой.
Удовольствие куда лучше. Отсутствие обязательств и ожиданий раскрепощает. Они нравятся друг другу, уважают друг друга, а если она в него влюбилась, ну… это только добавляет романтики в их отношения.
И она не собирается все портить. Наоборот, она сделает все от нее зависящее, чтобы продлить это счастье и насладиться им на полную катушку.
— Джуд, когда вы вернетесь из страны грез, я бы выпил еще кружечку до закрытия.
— А? — Джуд рассеянно взглянула на широкое лицо Джека Бреннана. — Ой, простите. — Она схватила его пустую кружку и нахмурилась.
— Я не пьян, — уверил ее Джек. — Мои сердечные раны затянулись. Если честно, я даже не понимаю, почему так мучился из-за женщины. Но если вы сомневаетесь, спросите у Эйдана, выдержу ли я еще пинту.
Такой милый, подумала Джуд, и еле сдержалась, чтобы не погладить его по голове, как большого лохматого пса.
— И не хочется сломать ему нос?
— Ну, должен признать, что я всегда этого хотел, просто никогда не получалось. А он несколько раз ломал мне нос.
— Эйдан ломал вам нос? Как ужасно! Как интересно!
— Не нарочно, — уточнил Джек. — Нам было по пятнадцать, мы играли в футбол, ну и так вышло. Эйдан не из тех, кто любит ломать друзьям носы, если только…
— Так вышло?
— Ага, — просиял Джек. — И по-моему, он не дрался уже несколько месяцев. Раньше-то он любил подраться, но сейчас он слишком занят, чтобы найти время для драки. Ухаживает за вами.
— Он за мной не ухаживает.
Джек поджал губы, и его физиономия выразила нечто среднее между тревогой и растерянностью.
— Разве вы не влюблены в него?
— Я… — Как же ответить-то? — Он мне очень нравится. Я пойду принесу вам ту пинту. Паб скоро закрывается.
— Джуд, ты совсем сбилась с ног, — сказал Эйдан, закрыв дверь за последним посетителем. — Присядь. Я налью тебе вина.
— Не стану возражать.
Работенка и впрямь оказалась не из легких. Восхитительная, но изматывающая. Руки ныли от тяжелых подносов. Неудивительно, что у Дарси такие накачанные мышцы.
А ноги так гудят, что лучше о них не думать.
Джуд плюхнулась на табурет, расслабилась.
Шон наводил порядок на кухне и пел балладу о юном ирландце, который сто лет назад уехал в Австралию и грабил там богатых, раздавая добычу бедным, но в конце концов попал в засаду и получил пулю в сердце. Над столиками висел сизый дым, пахло пивом и виски. А Джуд было очень уютно.
— Если решишь бросить свою психологию, — сказал Эйдан, ставя перед ней бокал, — я тебя найму.
Он не мог бы сказать ей ничего более приятного.
— Я все делала правильно, да?
— Ты все делала отлично. — Он поднес ее руку к губам, поцеловал. — Спасибо.
— Мне понравилось. Я не так уж часто устраивала вечеринки. И всегда очень нервничала. Ужасно волновалась, когда планировала и потом во время приема следила, чтобы все прошло гладко. А сегодня мне казалось, что я принимаю гостей, но без всяких нервов. И… — Она позвенела монетами в кармашке фартука. — Я заработала.
— Теперь отдохни и расскажи мне, как провела день в Дублине, а я пока приберусь.
— Я расскажу и помогу тебе прибраться.
Он решил не портить ей настроение спорами, но и не хотел слишком утруждать ее. Разве что пусть соберет пустые кружки и поставит их на стойку. Но Джуд его опередила. Пока он мыл посуду и возился с кассой, она выпросила у Шона ведро и тряпку и стала мыть столики.
Эйдан слушал ее, наслаждаясь переливами ее голоса. Слова были не так важны. Ему было приятно ее слушать, она словно излучала умиротворяющий покой.
Джуд еще вытирала столы, когда он взялся за мытье полов. Просто удивительно, как легко и естественно она подладилась под него. Или он под нее? Неважно! Она просто стала частью его мира, его жизни.
Ему и в голову не приходило, что она сама вызовется помогать ему, станет таскать тяжелые подносы, возиться с деньгами. Разумеется, не в этом ее предназначение, но она прекрасно справилась. Наверное, это для нее развлечение, не будет же она каждый вечер вытирать пролитое пиво, но сейчас она делала это даже весело, и ему безумно хотелось обнять ее.
— Как хорошо, — тихо сказала она.
— Да. Хотя ты вовсе не должна возиться здесь с грязью.
— Мне нравится. Теперь, когда все разошлись по домам, я могу в тишине подумать о словах Кейти Даффи или о шутке Дугласа О'Брайана и послушать, как поет Шон. В Чикаго я в это время уже спала бы, проверив студенческие работы и прочитав главу книги, получившей хорошие отзывы в прессе.
Она накрыла его руки своими.
— Так гораздо лучше.
— И когда ты вернешься… — Эйдан прижался щекой к ее макушке. — Ты найдешь по соседству паб и проведешь там вечерок-другой?
Джуд словно наткнулась на высокую черную стену.
— У меня еще много времени. А пока я просто учусь жить день за днем.
— И ночь за ночью. — Он обнял ее и увлек в вальсе под мелодию, которую напевал Шон.
— Ночь за ночью. Учти, я никудышная танцовщица.
— Ничего подобного. — Просто пока неуверенная. — Я смотрел, как ты танцевала с Шоном, а потом поцеловала его перед Богом и людьми.
— Он сказал, что ты лопнешь от ревности.
— Может, и лопнул бы, если бы не знал, что, в случае надобности могу избить его до бесчувствия.
Джуд рассмеялась. Ей нравилось, как уверенно ведет ее Эйдан, как кружится зал.
— Я поцеловала его, потому что он красивый и попросил меня. Ты тоже красивый. Я могу и тебя поцеловать, если попросишь.
— Ну, раз уж ты так разбрасываешься своими поцелуями, поцелуй и меня.
Поддразнивая — как чудесно, оказывается, поддразнивать мужчину, — Джуд целомудренно поцеловала его в щеку. Потом так же нежно в другую. Потом сняла руку с его плеча и погрузила в его волосы, глядя в его глаза. Приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы, сначала легко, но не смогла оторваться.
Он вздрогнул. Улыбка сползла с его лица. Джуд захватила его врасплох, ошеломила, окутала своим ароматом, наполнила своим вкусом, и она, начав с тихой невинной нежности, теперь сжигала его дотла. Все мысли вылетели из его головы.
— Похоже, мне пора уходить.
Эйдан поднял голову и, не сводя глаз с лица Джуд, крикнул:
— Уйди, Шон, и запри за собой!
— Хорошо. Спокойной ночи, Джуд.
— Спокойной ночи, Шон.
Насвистывая, Шон вышел, защелкал ключами в замках, а Эйдан и Джуд неподвижно стояли посреди зала.
— Я ужасно хочу тебя. — Эйдан поднес к губам ее руку, поцеловал.
— Я так рада.
— Иногда очень трудно оставаться нежным.
— Так не мучай себя. — Желание горячей волной нахлынуло на нее. Взволнованная собственной дерзостью, она отступила и начала расстегивать блузку. — Делай все, что хочешь. Бери все, что хочешь.
Она никогда прежде не раздевалась перед мужчиной, не раздевалась для того, чтобы соблазнить его. Но сейчас Джуд дрожала от возбуждения, смешанного с восторгом, когда она увидела, как потемнели его глаза.
Черный кружевной лифчик с глубоким вырезом соблазнительно контрастировал с молочно-белой кожей.
— Боже, — судорожно выдохнул Эйдан. — Ты меня убиваешь.
— Всего лишь соблазняю. — Джуд скинула туфли. — Впервые в жизни. — Больше по неопытности, чем умышленно, она стала медленно расстегивать брюки. — Поэтому я надеюсь, что ты простишь мои промахи.
Его горло пересохло от сладкого предвкушения.
— Я не вижу никаких промахов. Ты абсолютно естественна.
Джуд неловко отпустила брюки, и они упали на пол. Снова черные кружева — крохотный треугольничек с узкими полосками на бедрах.
Ей не хватило смелости на кружевной пояс и чулки, которые Дарси все же уговорила ее купить, но, увидев изумленные, широко открытые глаза Эйдана, она решила непременно надеть их в следующий раз.
— Я сегодня много чего накупила.
Он не мог выговорить ни слова. Джуд стояла, освещенная множеством ламп посреди его бара в крохотных кружевных лоскутках, призывно кричащих: секс, секс, секс! Но волосы аккуратно собраны, глаза морской богини полны грез. Чему должен верить мужчина?
— Я боюсь прикоснуться к тебе.
Джуд набралась смелости и шагнула к нему:
— Не бойся.
Она приподнялась на цыпочки, обвила руками его шею, приблизила губы к его губам.
Так восхитительно было прижиматься почти обнаженным телом к нему, еще полностью одетому. Она чувствовала его дрожь, чувствовала, что он борется с чем-то яростным и непреодолимым, и сознавала свою власть над ним. И страстно хотела, едва сдерживая нетерпение, чтобы он перестал бороться со своими желаниями.
— Возьми меня, Эйдан. — Она прикусила его нижнюю губу и словно распласталась по его телу. — Возьми все, что хочешь.
Его самообладание затрещало по всем швам. Он понимал, что груб, но не мог укротить свои руки, свои жадные губы. Когда он дернул ее на пол, ее изумленный вздох только подлил масла в огонь.
Она изогнулась под ним, дрожа всем телом. Осознание того, что она смогла лишить его выдержки, придавало ей сил.
А ведь она всего лишь была самой собой. Она всего лишь предложила.
С тем же безумным желанием прикоснуться к нему она дергала, рвала его рубашку, пока ее пальцы не почувствовали его обнаженный торс. Потом она впилась в него губами, зубами.
Они отчаянно, как в последний раз, ласкали друг друга. Здесь больше не было ни терпеливого мужчины, ни застенчивой женщины, только двое, охваченные первобытным желанием. Джуд ликовала, впитывая каждое острое ощущение.
Первый оргазм пронзил ее раскаленным копьем.
Еще, только об этом он думал. Еще и еще. Если бы мог, он проглотил бы ее, только чтобы ее вкус навсегда остался в нем. С ним. Каждый раз, как ее тело содрогалось, каждый раз, как она вскрикивала, он думал: еще. Еще и еще.
Кровь кипела в его жилах. Он вонзился в нее и, когда она изогнулась и выкрикнула его имя, впал в неистовство, сходя с ума, сводя с ума. Он едва видел ее лицо. И лицо, и ее глаза, и спутанные волосы словно заволокло туманом. И все это исчезло, когда зверь, бушевавший в нем, вырвался на свободу и проглотил их обоих.
Обессиленная, улыбающаяся, она распласталась под ним, ошеломленным, потерявшим дар речи. У их противоположных состояний была одна причина.
Он овладел ею на полу паба. Он не сумел сдержаться, не сумел совладать с животными инстинктами. Ни деликатности, ни терпения. Он не занимался с ней любовью. Это было совокупление, примитивное, первобытное совокупление.
Эйдан был в шоке от собственного поведения.
Мысли Джуд мчались в том же направлении. Только его поведение, как и ее собственное, восхищали ее.
Эйдан вздрогнул, услышав ее долгий, глубокий вздох, и решил, что должен любой ценой искупить свою вину.
— Я отнесу тебя наверх.
— Ммм. — Она на это надеялась. Она жаждала повторения.
— Может, ты хочешь принять горячую ванну и выпить чаю? А потом я отвезу тебя домой.
Она снова вздохнула, поджала губы. Идея ей понравилась.
— Ты хочешь принять ванну?
— Я подумал, что тебе станет лучше.
— Вряд ли можно чувствовать себя лучше, во всяком случае, в этом измерении.
Он зашевелился, перевернул ее обмякшее тело, обнял. Она улыбнулась, уронила голову на его плечо.
— Что нашло на тебя, Джуд Фрэнсис Мюррей? Ты надела белье, созданное, чтобы свести меня с ума, и каталась со мной по полу.
— У меня есть еще.
— Еще что?
— Еще много белья. Я скупала его мешками.
Теперь пришла его очередь обессиленно уронить голову на ее плечо.
— Боже милостивый. Ты хочешь моей смерти?
— Я начала с черного. Дарси сказала, что оно и дурака заведет.
Эйдан чуть не задохнулся.
Довольная его реакцией, Джуд прижалась к нему теснее.
— Ты был воском в моих руках. Мне понравилось.
— Дарси совсем стыд потеряла.
— Я тоже, поэтому я хочу, чтобы ты отнес меня наверх. Я обожаю, когда ты носишь меня на руках, потому что чувствую себя неотразимой. И уложи меня в свою постель.
— Если женщина просит… — Эйдан огляделся, увидел разбросанную одежду, но не стал ее подбирать, решил, что придет за ней позже.
Позже он вернулся за одеждой и, поднимаясь наверх, поглаживал пальцем кружевные кусочки.
Ты полна сюрпризов, Джуд Фрэнсис, думал он. И, насколько я могу судить, ты удивлена не меньше меня.
Застенчивая роза расцветает.
Теперь она безмятежно спит в его постели. И смотрится в ней очень естественно, решил Эйдан, присаживаясь на край кровати и глядя на Джуд. Так же естественно она смотрелась, когда подавала напитки в его пабе, и работала в своем саду, и гуляла по холмам с собакой О'Тулов.
Джуд идеально вписалась в его жизнь. И почему бы ей не остаться? Зачем ей возвращаться в Чикаго, если она счастлива здесь, если он счастлив с ней?
Ему пора жениться, не так ли? Завести детей. Эта мысль начала привлекать его только тогда, когда он встретил Джуд.
Он ведь ждал чего-то такого, верно? И она вошла в его паб в один дождливый вечер. Это не случайность, это судьба.
Может, Джуд думает иначе, но он обязательно ее переубедит.
Это не значит, что она должна бросить свою работу, хотя ему придется придумать, как ей заниматься тем, что ей больше всего нравится. Она практичная женщина и вполне сможет воплотить в жизнь все свои мечты. Здесь.
Она испытывает к нему сильные чувства, думал он, играя с ее волосами. Как и он к ней. У нее здесь корни, как и у него. И любой, у кого есть глаза, видит, что, найдя эти корни, она расцвела.
Его рассуждения логичны, а потому должны ее убедить. Может, он немного нервничает, но это естественно, когда мужчина обдумывает такую важную перемену в своей жизни. Ответственность, верность, жена, дети.
Так что, если его ладони немного взмокли, это понятно. Он все продумает, объяснит ей, а там все устроится.
Эйдан удовлетворенно вздохнул, улегся рядом с ней, крепко прижал ее к себе, как ему больше всего нравилось, и заснул.
А Джуд снился Кэррик верхом на белом крылатом коне, летящем по небу над сушей и океаном. Принц эльфов собирал драгоценные камни, сыплющиеся с солнца, слезы, оброненные луной, и вглядывался в морскую гладь, чтобы увидеть сердце океана.
