• Ирландская трилогия, #1

12

 Эйдан вернулся, и они спустились к его машине. К этому времени Джуд успела остыть и обдумать свое поведение, но не сумела подобрать слова, чтобы объясниться.

 Итак, она ворвалась в паб, напала на мужчину на его же рабочем месте, потребовала от него секса. Может, со временем, лет так через двадцать-тридцать, она найдет в этом воспоминании что-нибудь захватывающее, даже веселенькое, но сейчас ей хочется провалиться сквозь землю от стыда и унижения.

 После нападения она бушевала, рыдала, лепетала. В общем, вряд ли она могла бы больше смутить их обоих, разве что голышом сплясала бы джигу на его барной стойке.

 Мама поздравила ее с тем, что она сохраняла достоинство, даже испытывая ужасный стресс. Видела бы она свою дочь сейчас!

 Ладно! Все проходит, пройдет и это. Эйдан везет ее домой только потому, что темно, дождливо. Ну и по доброте душевной. Наверняка ему не терпится поскорее избавиться от непредсказуемой истерички.

 Когда машина запрыгала на подъездной дорожке, в голове Джуд пронеслась дюжина разных способов сгладить неловкость, но все они показались ей надуманными или глупыми. И все-таки должна же она что-то сказать. Было бы трусливо и невежливо удрать, не выдавив ни слова.

 Джуд сделала глубокий вдох и…

 — Ты ее видишь?

 — Кого?

 — В окне. — Джуд вцепилась в Эйдана, не сводя глаз с фигуры в окне своего коттеджа.

 Эйдан поднял глаза и улыбнулся.

 — Да. Она ждет. Интересно, время течет для нее так же, как для нас, или год пролетает за день? — Эйдан выключил двигатель, и под мерную дробь дождя они молча сидели, пока фигура в окне не растаяла. — Конечно, я видел ее раньше и еще не раз увижу. — Он повернул голову, взглянул на застывший профиль Джуд. — Тебя ведь не беспокоит ее соседство?

 — Нет. — Ответ так легко сорвался с ее губ, что она рассмеялась. — Совсем не беспокоит. А ведь, наверное, должно бы, но мне хорошо здесь. С ней. Иногда…

 — Что иногда?

 Джуд снова охватили сомнения. Не слишком ли она его задерживает? Однако в теплом салоне, куда не могли забраться ни дождь, ни туман, было так уютно. — Ну, иногда я ее чувствую. Что-то такое в воздухе. Что-то — я не знаю, как объяснить — дрожь, трепет. Меня огорчает ее печаль. Его я тоже видела.

 — Его?

 — Принца эльфов. Я дважды встречалась с ним, когда носила цветы на могилу Мод. Ты думаешь, что я чокнутая, я понимаю, что надо бы показаться врачу, пройти обследование, но…

 — Я сказал, что ты чокнутая?

 — Нет. — Джуд тихонько выдохнула. — Наверное, я и призналась тебе, так как знала, что ты это не скажешь. И не подумаешь.

 Сама она уже не считала себя чокнутой.

 — Я видела его, Эйдан. — Джуд повернулась к нему. Теперь ее глаза блестели от возбуждения. — Я разговаривала с ним. В первый раз я приняла его за одного из местных жителей. Но во второй… я как будто задремала или впала в транс… У меня кое-что есть, — воскликнула она, вдруг отбросив все сомнения. — Я хочу тебе показать. Я понимаю, ты спешишь, но если у тебя есть свободная минутка…

 — Ты приглашаешь меня в дом?

 — Да. Я…

 — Тогда у меня куча времени.

 Они под дождем прошли к крыльцу, вошли в прихожую. Джуд нервно тряхнула мокрыми волосами.

 — Это наверху. Я сейчас принесу. Хочешь чаю?

 — Нет, спасибо.

 — Хорошо. Подожди. — Она поспешно поднялась в свою спальню, где в комоде среди носков хранился прозрачный камушек.

 Когда Джуд спустилась вниз, держа руку за спиной, Эйдан разжигал в камине огонь. Отблески пламени мерцали на его лице, играли золотыми искорками в глазах и волосах. Ее сердце сладко замерло.

 Он красив, как принц эльфов, подумала она. Ничего странного, что она влюбилась в него.

 О, боже! Влюбилась? Джуд чуть не застонала. Сколько идиотских ошибок можно совершить за один-единственный день?

 Опасно влюбляться в красивого ирландца. Она поставит себя в глупое положение и останется с разбитым сердцем. Эйдан и не скрывает, что ему нужно совсем другое. Он хочет секса и удовольствия, он хочет весело провести время. Может, в его планы входит приятное дружеское общение, но ему совершенно не нужна по уши влюбленная женщина, и уж точно не нужна неудачница, потерпевшая сокрушительное поражение в своих единственных серьезных отношениях.

 Он не прочь завести любовную интрижку, но это так далеко от любви. И если она не хочет новых неудач, то должна научиться разделять эти два понятия.

 Она не станет ничего осложнять. Она не станет ничего анализировать. Она ни в коем случае не разрушит то хрупкое чувство, что возникло между ними.

 Эйдан выпрямился, повернулся к ней, и она улыбнулась.

 — Как уютно в дождливый вечер сидеть у разожженного камина. Спасибо!

 Он протянул ей руку.

 — Так подойди поближе.

 Джуд приблизилась, глядя в его глаза, словно вошла прямо в огонь, но почему-то совсем не боялась обжечься. Она медленно протянула руку, разжала кулак, и бриллиант, лежавший на ее ладони, вспыхнул ослепительным светом.

 — Боже милостивый! — Эйдан изумленно вытаращил глаза, моргнул. — Это то, что я подумал?

 — Он сыпал бриллианты из серебряного кошелька, как леденцы. Я чуть не ослепла. И я видела, как они превращались в цветы на могиле Мод. Все, кроме этого. Я поверить не могла, — прошептала она, думая не столько о бриллианте, сколько о любви. — Но вот он.

 Эйдан взял бриллиант, поднес его к пламени, и тот будто затрепетал, а затем притих.

 — Переливается всеми цветами радуги. Он волшебный. — Эйдан поднял глаза на Джуд. — Что ты будешь с ним делать?

 — Не знаю. Я хотела показать его ювелиру, проверить, настоящий ли, а еще сходить к врачу, чтобы понять, что со мной происходит. Но я передумала. Я больше не хочу исследовать, доказывать, оценивать. Мне достаточно того, что он у меня есть, достаточно знать, что он есть. Я немногое в своей жизни принимала на веру. Я хочу это изменить.

 — Мудрое решение. И смелое. Может, ради этого бриллиант и был передан тебе. — Эйдан взял Джуд за руку, повернул ладонью вверх, вложил камень в ее руку и сжал пальцы. — Подарен тебе вместе со всей магией, которая таится в нем. Я рад, что ты мне его показала.

 — Я должна была поделиться. — Джуд крепко держала камень и, хоть и понимала, что это глупо, казалось, черпала в нем отвагу. — Ты такой внимательный и терпеливый. Я вела себя непростительно. Выплеснула на тебя все свои неприятности. Просто не знаю, как тебя благодарить.

 — Я не подсчитываю, кто кому должен.

 — Я знаю. Ты не из таких. Ты самый добрый человек из всех, кого я знаю.

 Он бы поморщился, если бы не боялся спугнуть ее.

 — Добрый?

 — Да, очень.

 — Всепонимающий и терпеливый? Внимательный?

 — Да, — чуть улыбнувшись, подтвердила Джуд.

 — Может, как брат?

 Джуд с трудом удержала на губах улыбку.

 — Ну, я… хмм.

 — И ты вот так бросаешься в объятия мужчины, которого считаешь братом?

 — Я должна извиниться за то, что поставила тебя в неловкое положение.

 — Разве я не говорил тебе, что ты слишком часто извиняешься? Просто ответь на мой вопрос.

 — Я… вообще-то… я никогда не бросалась ни в чьи объятия, кроме твоих.

 — Правда? Я польщен, хоть ты и была в тот момент очень сильно расстроена.

 — Да, да, была. — Бриллиант в ее руке, казалось, налился свинцом. Радуясь, что нашла предлог, Джуд отвернулась, положила камень на каминную полку.

 — А сейчас ты расстроена?

 — Нет. Нет. Спасибо тебе. Я в порядке.

 — Тогда давай попробуем снова. — Эйдан развернул ее лицом к себе и прижался губами к ее приоткрывшемуся рту. Джуд вздрогнула от неожиданности. — Ты и сейчас думаешь, что я добрый и терпеливый? — шепнул он.

 — Сейчас я вообще не могу думать.

 — Хорошо. — Если и есть на свете что-то более возбуждающее, чем женщина, ослепленная своей страстью, то он с этим еще не сталкивался. — Такой ты мне больше нравишься.

 — Я думала, ты сердишься или…

 — Ты снова думаешь. — Его губы подобрались к ее виску. — Пожалуйста, перестань думать.

 — Ладно. Хорошо.

 Ее согласие, произнесенное срывающимся голосом, переполнило чашу его терпения.

 — Милая моя, позволь мне остаться с тобой сегодня! — Его губы вернулись к ее губам, и у нее закружилась голова. — Пусть это случится сегодня. Я больше не могу только грезить о тебе.

 — Ты еще хочешь меня? — В ее голосе прозвучало такое ошеломленное удовлетворение, что он чуть не упал смиренно на колени. Похоже, она совершенно не сознавала своей привлекательности.

 — Я безумно хочу тебя! Не прогоняй меня.

 Сердце привело ее сюда, к нему. Оставалось и дальше следовать за сердцем.

 — Не уходи. — Джуд погрузила пальцы в его волосы, ответила на его поцелуй с несвойственной ей страстью. — Не уходи!

 Он мог опустить ее на пол и овладеть ею прямо перед камином. Они не были наивными, их влекло друг к другу, но он помнил свое обещание, а потому подхватил ее на руки. И, когда увидел счастливое изумление в ее глазах, понял, что не ошибся.

 — Я говорил тебе, что в первый раз не буду спешить. Я человек слова.

 Никто никогда не носил ее на руках. Это было волшебно! Воплощение потаенных фантазий. Она ничего не слышала, кроме биения своего сердца, ничего не видела и была благодарна сгустившейся тьме. В темноте было легче преодолеть смущение.

 Эйдан внес ее в спальню, опустил на кровать, и что-то случилось с темнотой. Джуд распахнула глаза и зажмурилась. Оказывается, он включил лампу на тумбочке.

 — Красавица Джуд, — прошептал он с улыбкой. — Посиди минутку, я разожгу камин.

 Камин… Она сцепила сложенные на коленях руки и попыталась успокоиться, обуздать разгоревшиеся желания. Он разожжет огонь, и в комнате станет тепло и уютно. И романтично. Он хочет романтики. О боже, почему она молчит, как тупица? Как жаль, что у нее нет красивого пеньюара или роскошного белья. Она бы переоделась и поразила его.

 Джуд молча смотрела на разгорающийся огонь, смотрела, как Эйдан зажигает свечи.

 — Я собирался зайти к тебе сегодня и пригласить на ужин.

 Наконец-то у нее прорезался голос:

 — Правда?

 Ужин придется отложить. — Эйдан не сводил с нее глаз, видел, как она нервничает, и это доставляло ему удовольствие. Он погасил лампу, комната наполнилась колеблющимся светом и тенями.

 — Я не очень голодна.

 — Я постараюсь это исправить. — Он рассмеялся и совершенно обезоружил ее, опустившись на колени и принявшись развязывать шнурки на ее ботиночках. — Я голодаю по тебе с того момента, как ты вошла в паб.

 Джуд с трудом сглотнула застрявший в горле комок. На большее у нее не было сил. Эйдан легко провел пальцем по ее босой стопе, и она чуть не задохнулась.

 — У тебя такие красивые ноги. — Он губами коснулся каждого ее пальца. Она судорожно вздохнула и вцепилась в простыню. — Но признаюсь, что, увидев утром твои плечи, влажные и розовые, ни о чем другом я думать не мог.

 — Мои… о… — Эйдан переключился на ее вторую ногу, и туман в ее голове немного рассеялся. — Что?

 — Твои плечи. Я с ума по ним схожу. Такие изящные и сильные. — Он расстегнул пуговицы на взятой у него рубашке, но не снял ее, продлевая их общую пытку, только чуть спустил с плеч, провел по ним языком, как мечтал. — О боже! — Он неторопливо целовал ее плечи, шею, как будто хотел распробовать и насладиться ее вкусом, и сладкие ощущения пронизывали ее, распускаясь в ее теле цветами.

 Эйдан провел губами по ее губам, услышал ее тихий стон и снова стал целовать ее плечи и шею.

 Джуд прижималась к нему, ее руки скользили по его спине, голова безвольно упала на его плечо. Он обещал неторопливые ласки, он сдержал свое слово. В колеблющемся свете свечей, под тихую дробь дождя легкие поцелуи становились все более страстными. Ее тело словно оживало под его прикосновениями. Она наслаждалась его пьянящим мужским запахом, его вкусом. Когда Эйдан сдернул свою рубашку, она едва не застонала от удовольствия.

 Ее сердце билось у самого его сердца. Ее руки медленно гладили его спину, завораживая и сводя с ума. Ее губы были такими мягкими, такими податливыми. Когда он расстегнул и сдернул ее брюки, она задрожала от волнения и предвкушения, и его кровь забурлила в жилах с новой силой. Гэльские ласковые слова кружились в его голове, срывались с языка, он целовал ее лицо, ее шею и снова ее волшебные плечи, пока ее дрожь не переросла в содрогания.

 Он обещал ей не торопиться, но тогда он и не подозревал ни о чем подобном. Никогда в его душе не взрывалось такое неукротимое желание, какое он испытывал в этот момент. Он приказал себе поумерить пыл, чтобы не напугать ее, прижался губами к изгибу ее шеи и застыл, выжидая, когда страсть перестанет скалить зубы и раздирать его своими когтями.

 Джуд не заметила изменения ритма. Она словно плыла на облаке, увлеченная сменяющими друг друга ощущениями. Как во сне, она повернула голову, нашла его губы своими губами и забылась в глубоком поцелуе. Ей казалось, что ее тело плавится. Везде, где Эйдан касался ее, словно разгорался маленький костер.

 Единственная мысль застряла в затуманенном мозгу: вот что значит заниматься любовью. Наконец-то. Как же она заблуждалась раньше!

 Эйдан наконец стянул с нее рубашку. Провел кончиком пальца по верхнему краю ее простого белоснежного лифчика, обвел маленькую родинку.

 Джуд вздрогнула.

 — Эйдан!

 — Когда я утром увидел эту точечку, — прошептал он, следя за выражением ее лица, — мне захотелось укусить тебя. — Джуд замигала. Он усмехнулся и расстегнул застежку лифчика. — И еще сильнее захотелось узнать, какие же маленькие сексуальные тайны ты скрываешь под своей аккуратной одеждой.

 — У меня нет никаких сексуальных тайн.

 Эйдан опустил глаза, и под его взглядом ее кожа чуть порозовела. Греховно и эротично.

 — Ты ошибаешься, — тихо сказал он, обхватывая ладонями ее груди.

 И опять эта милая дрожь изумления и удивленный блеск в глазах. Он погладил ее груди большими пальцами, и ее глаза затуманились.

 — Нет, не закрывай глаза, — попросил он, опуская ее на кровать, — пожалуйста. Я хочу видеть, как ты таешь от моих ласк.

 Он следил за ее лицом, следил с наслаждением и потихоньку раскрывал тайны, которых, по ее уверениям, у нее не было. Она дрожала, ее шелковистая кожа и спутанные волосы пахли дождем, и каждый разгаданный секрет приносил наслаждение им обоим.

 Когда он целовал ее, в ее мире не оставалось ничего, кроме его горячих губ и жестких ладоней.

 Она выгибалась под ним, металась, стонала и судорожно дышала. Неутоленное желание становилось невыносимым, и он стремился дать ей все больше и больше, зачарованно глядя в ее почти ослепшие глаза, лаская ее сияющее влажное тело. И его мир растворился где-то вдали, и осталась только она.

 Он выдохнул ее имя и скользнул в нее. Желание схлестнулось с желанием, и она словно обвилась вокруг него. Двигаясь вместе с ним в едином ритме, она улыбалась, пока он не накрыл горячими губами ее улыбающиеся губы.

 Настоящая магия. Слияние не только тел, но и душ, успела подумать она и, цепляясь за него, сорвалась вместе с ним с края мира.

 Мерцали свечи, шипело в камине пламя, барабанил по стеклу дождь. И в ее кровати лежал потрясающе красивый обнаженный мужчина.

 Джуд чувствовала себя кошкой, получившей безграничный доступ к сметане.

 — Я так рада, что у Уильяма будет ребенок.

 Эйдан, вжимавшийся лицом в ее волосы, повернул голову.

 — Какого дьявола ты вспомнила Уильяма?

 — Ой. Неужели я сказала это вслух!

 — Это ненамного хуже, чем думать о другом мужчине, когда я еще не отдышался.

 — Я не в этом смысле! — с негодованием воскликнула Джуд и, забыв о своей наготе, резко села в кровати. — Я просто думала, что если бы не узнала о его ребенке, если бы мама мне не сказала, я не расстроилась бы и не пришла бы в паб, и… ну одно к другому, и все это привело сюда, к… этому, — неуверенно закончила она.

 Ему хватило сил надменно выгнуть брови.

 — Мы все равно оказались бы здесь рано или поздно.

 — Я рада, что это случилось сегодня. Сейчас. Потому что это было так идеально. Прости, я ляпнула глупость.

 — Перестань наконец считать любые свои необдуманные слова глупыми. И я бы сказал, что мы должны развить твою мысль и выпить за это событие в жизни Уильяма.

 Джуд с облегчением улыбнулась.

 — К слову, он и наполовину не так хорош в постели, как ты. — Ее улыбка растаяла, и она с ужасом взглянула на Эйдана. — О боже, что я сказала!

 — Если думаешь, что обидела меня, то ты ошибаешься. — Эйдан рассмеялся, тоже сел и звонко чмокнул ее в губы. — Это заявление стоит еще одного тоста. Но сначала мы выпьем за безмозглого Уильяма, не распознавшего бриллиант, который теперь попал в мои руки.

 Джуд крепко обняла его.

 — Никто никогда не касался меня так, как ты. Я не думала, что когда-нибудь кому-то захочется.

 — Я уже снова хочу. — Эйдан уткнулся лицом в ее шею. — Почему бы нам не спуститься на кухню, выпить вина, поесть, что там у тебя найдется. А потом вернемся сюда и продолжим.

 — Замечательная идея. — Выбираясь из кровати, Джуд старательно подавляла неловкость. Он уже все видел, так что глупо стесняться. И все же она вздохнула с облегчением, прикрыв наготу его рубашкой. И вздрогнула, почувствовав на плече ладонь Эйдана, когда потянулась за лентой для волос.

 — Зачем ты убираешь волосы?

 — Они ужасно непослушные.

 — А мне нравится. — Он запустил руку в ее волосы, поиграл тугими локонами. — Такие мятежные, такой удивительный цвет.

 — Ничего особенного. — Джуд всегда считала цвет своих волос близким к цвету древесной коры.

 — Как мех норки, дорогая. — Эйдан поцеловал ее в кончик носа. — Как я справлюсь с тобой, Джуд Фрэнсис, когда ты снимешь шоры и увидишь себя такой, какая ты есть? Оставь волосы распущенными, — добавил он, подталкивая ее к двери. — В конце концов я же на них смотрю, а не ты.

 Она была слишком польщена, чтобы спорить, но решила взять реванш на кухне.

 — Ты готовил завтрак, значит, ужин за мной. — Она достала вино. — Я не очень хорошая повариха, так что довольствуйся моим резервным меню.

 — И что же в него входит?

 — Консервированный суп и горячий сэндвич с сыром.

 — То, что надо в дождливую ночь. — Эйдан взял бутылку и сел за кухонный стол. — А я с удовольствием понаблюдаю за тобой.

 — С первого взгляда эта кухня показалась мне очаровательной. — Джуд разожгла плиту с легкостью, немного удивившей Эйдана. — А потом я увидела, что здесь нет ни микроволновки, ни посудомоечной машины, ни электрического консервного ножа, ни кофеварки.

 Посмеиваясь, Джуд достала из буфета банку с супом, ловко открыла ее маленьким консервным ножом.

 — Я была в шоке, но теперь вожусь здесь с большим удовольствием, чем в своей квартире. Эта кухня — маленький рай.

 Джуд поставила на плиту суп, достала из холодильника масло и сыр.

 — Правда, я еще не готовила ничего сложного. Думала, вот соберусь с духом и попробую сама испечь хлеб. Рецепт вроде бы простой, и, если у меня что-нибудь получится, я постепенно перейду к пирогам.

 — Значит, ты хочешь научиться печь?

 — Хочу. — Джуд улыбнулась ему, намазывая хлеб маслом. — Только страшновато, ведь я никогда этим раньше не занималась.

 — Никогда не узнаешь, понравится ли тебе, если не попробуешь.

 — Да, но я терпеть не могу неудачи. — Качая головой, Джуд поставила на плиту сковородку. — Это моя проблема, и поэтому я мало что пробовала в жизни, даже если хотелось попробовать. Я всегда убеждала себя, что все равно ничего не получится, а значит, нечего и пытаться. Тяжело быть неуклюжим ребенком идеальных родителей.

 Джуд положила сэндвичи на сковороду, оживилась, когда они аппетитно зашипели.

 — Но сэндвичи у меня получаются отличные, так что от голода ты не умрешь. — Она повернулась и уткнулась прямо в его грудь.

 Через мгновение он уже жадно целовал ее, а когда отпустил, кивнул:

 — Ничего неуклюжего ни в твоих поцелуях, ни во всем остальном я не заметил.

 Довольный, он вернулся за стол к своему вину.

 Джуд опомнилась и бросилась снимать с огня закипевший суп.

 Эйдан остался ночевать у нее, и она спала, уютно прижавшись к нему, а на рассвете, когда первые солнечные лучи заглянули в окно, он неторопливо ласкал ее, пока она снова не задремала.

 Когда она окончательно проснулась, он сидел на краю кровати с чашкой кофе в руке, а второй рукой гладил ее волосы.

 — Ой, который час?

 — Одиннадцатый. Твоя репутация погублена.

 — Одиннадцатый? — Она села, с благодарностью взяла у него чашку. — Моя репутация?

 — Погублена безвозвратно. Я собирался уехать на заре, чтобы мою машину не увидели на твоей дорожке. Но, как ты видишь, не смог от тебя оторваться.

 Джуд глубоко вздохнула.

 — Теперь пойдут разговоры, что старший Галлахер клеится к янки.

 Ее глаза заблестели.

 — Правда? Как здорово!

 Эйдан рассмеялся, дернул ее за прядь волос.

 — Так и думал, что тебе понравится.

 — И понравилось бы еще больше, если бы я погубила твою репутацию. Я никогда в жизни не губила ничью репутацию. — Джуд коснулась его лица, восхищенно провела пальцем по ямочке на подбородке. — Может, меня станут называть той безнравственной американкой, что увела хозяина паба Галлахеров из-под носов местных красавиц.

 — Ну, если уж ты решила быть безнравственной женщиной, я вернусь вечером после закрытия бара, и ты сможешь использовать меня по своему усмотрению.

 — С удовольствием.

 — Зажги огонек для меня, дорогая. — Он наклонился поцеловать ее и увлекся. — Чертова бумажная работа, — с сожалением пробормотал он. — Никуда от нее не деться. Скучай по мне, Джуд.

 — Хорошо.

 Когда Эйдан вышел, она откинулась на подушки, прислушиваясь к доносившимся в спальню звукам. Вот он спустился по лестнице, вот за ним закрылась парадная дверь, заработал двигатель его машины.

 Целый час она смотрела в потолок и тихонько напевала.