• Ирландская трилогия, #1

16

 — И как прикажете устроить вечеринку, если я даже не знаю, сколько придет народа? Если у меня нет ни меню, ни графика, ни плана? — вопрошала Джуд.

 У ее единственного слушателя Финна, похоже, не было ответа. Джуд упала в кресло в идеально чистой гостиной и закрыла глаза. Она драила дом уже несколько дней. Эйдан посмеивался над ней и уговаривал не принимать все так близко к сердцу. Мол, никто не станет рыскать по углам, а если кто-то и увидит пыль, то Джуд за это не депортируют.

 Как будто он что-то понимает! В конце концов, он всего лишь мужчина.

 К тому же чистота дома — единственное, что она может обеспечить.

 — Это мой дом, — пробормотала Джуд. — А дом женщины является ее отражением. И неважно, в каком тысячелетии мы живем.

 Она принимала гостей и раньше, и это были вполне приличные вечеринки. Но тогда она тратила на подготовку недели, если не месяцы, она планировала все, учитывала все мелочи.

 И глотала таблетки пачками.

 А теперь она должна распахнуть двери перед друзьями и совсем незнакомыми гостями.

 Совершенно неизвестные ей люди не раз останавливали ее в деревне и спрашивали о вечеринке. Слава богу, она улыбалась вполне радушно и находила нужные слова, хотя сама умирала от неловкости. Это ее первая настоящая вечеринка в своем доме, в коттедже. Впервые она будет принимать гостей в Ирландии.

 Боже милостивый, она ведь на другом континенте! Откуда ей знать, что здесь принято, а что нет?

 Где бы найти таблетку аспирина размером с Ардморскую бухту?!

 Пытаясь успокоиться, Джуд откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Ей сказали, что не о чем беспокоиться — гости сами принесут посуду и горы еды. Она отвечает только за помещение.

 И кого она пытается обмануть? Надвигается катастрофа!

 Коттедж слишком мал. В доме просто не хватит места, даже если придет только половина из тех, кого пригласили.

 А если дождь? Ее гости будут стоять под зонтами во дворе и ждать, пока она передаст им тарелки с едой из окна? А если все набьются в дом, то просто задохнутся от духоты. И уж точно неумеха-хозяйка Джуд Ф. Мюррей не сможет уделить всем внимание.

 Хуже того, даже в эти последние дни она не могла отложить в сторону свою книгу. Джуд обещала себе заканчивать работу ровно в час дня. Она даже поставила таймер после того, как в первый раз пропустила положенное время, но выключила его, решив, что должна закончить абзац. Однако, когда она наконец оторвалась от своих занятий, оказалось, что уже четвертый час, а она еще не привела в порядок ни одну из ванных комнат, как собиралась.

 А всего через несколько часов люди, которых она знать не знает, наводнят ее дом, желая поразвлечься.

 Она не должна ни о чем тревожиться — ей уже сто раз это твердили. Неужели они не понимают, что она должна тревожиться обо всем? Это ее дом, и, черт побери, она неврастеничка, так как же она может не тревожиться?

 Джуд испекла сладкие пироги, и они получились жесткими, как подметки. Даже всеядный Финн к ним не притронулся. Она предприняла вторую попытку, вышло немного лучше. Во всяком случае, щенок надкусил их, правда, есть все-таки не стал. Видно, ей никогда не получить награду за кулинарные успехи.

 Она попробовала сделать жаркое по самому простому рецепту из кулинарной книги Старой Мод. Судя по внешнему виду и по аппетитному запаху, жаркое ей удалось. Даст бог, никто не отравится.

 В духовке запекался окорок. Джуд уже три раза звонила бабуле, проверяя и перепроверяя, правильно ли все делает. Окорок был таким огромным, что ее уверенность таяла с каждой минутой. Если свинина как следует не запечется, ее гости все же рискуют своим здоровьем. Зато хоть в доме у нее чисто.

 Слава богу, для мытья полов и окон особых талантов не требуется, и с уборкой она справилась.

 Всю ночь шел дождь, с моря подступал туман, но к утру выглянуло солнце и пригрело по-летнему, радуя птиц и приподняв головки цветов.

 Хорошо бы такая погода продержалась весь день.

 Джуд распахнула сверкающие окна, чтобы проветрить комнаты. Ароматы роз и душистого горошка смешивались в воздухе и проникали в дом, действуя на Джуд умиротворяюще.

 Цветы! Джуд вскочила с кресла. Она не срезала цветы!

 Джуд бросилась в кухню за ножницами. Финн помчался за ней, потерял равновесие на натертом полу, заскользил и врезался головой в буфет.

 Разумеется, пришлось его приласкать и утешить. Бормоча ласковые слова, Джуд вынесла его во двор.

 — Побегай, только не разрывай клумбы, договорились?

 Щенок взглянул на нее с обожанием и немного озадаченно, будто впервые слышал подобные слова.

 — И не гоняйся за бабочками по цветам.

 Джуд погладила щенка, взяла корзинку и вышла в сад. Она выбирала самые красивые цветы. Это занятие ее всегда успокаивало.

 Если бы она решила остаться здесь навсегда, то расширила бы сад позади дома, построила бы с восточной стороны невысокую каменную стену, высадила бы вдоль нее розовые кусты и лаванду, а еще — много-много георгинов. С западной стороны можно было бы посадить пахучие растения, вьющиеся по садовым решеткам и легким аркам. Получился бы тенистый тоннель с дорожкой, окаймленной ромашками, тимьяном и трепетным водосбором.

 Она поставила бы каменную скамью и вечерами, переделав все дела, сидела бы на ней и впитывала звуки и запахи ее мира, мира, который она создала собственными руками.

 Покинувшая родину американская писательница среди прекрасных цветов в маленьком коттедже на Эльфийском холме. Она и ее собака. И ее любовник.

 «Уф, хватит фантазировать», — приказала себе Джуд. Истекла половина времени, которое она отвела себе. Осенью она вернется в Чикаго. Даже если бы у нее хватило смелости отдать книгу издателю, все равно ей пришлось бы искать работу. Вряд ли она сможет вечно жить на свои сбережения. Это… неправильно.

 Так ведь?

 Наверное, придется опять преподавать. Вряд ли она сможет стать частным репетитором, значит, преподавание. Мысль о преподавании угнетала. Может, следует поискать место в маленькой частной школе, где существует хоть какая-то связь с учениками. И осталось бы время на собственное творчество. Она уже не сможет отказаться от того, что наконец обрела.

 Можно переехать на окраину, купить маленький домик. Ничто не держит ее в чикагской квартире. Она устроит себе маленькую студию, решится предложить свою книгу издательству. Робость в таком важном деле неуместна. Нет, больше она не будет трусихой.

 И она сможет приезжать в Ирландию на пару недель каждое лето. Она будет здесь отдыхать, навещать друзей. И Эйдана.

 Нет, об этом лучше не думать. О следующем лете и обо всех других, и об Эйдане она подумает позже. А сейчас она должна дорожить каждым волшебным мгновением. Все это бесконечно ценно еще и потому, что временно.

 И ей, и Эйдану придется идти своей дорогой дальше. Это неизбежно.

 Или он пойдет вперед, а она отступит назад. Но, что бы с ней ни случилось, она никогда не вернется к прежнему. Она уже другая. Она теперь знает, что может строить жизнь по-своему. И, даже не похожая ни на одну из ее фантазий, ее жизнь не будет скучной и бесполезной.

 Она сможет стать счастливой, она сможет чего-то добиться. Последние три месяца научили ее верить в себя, в свои способности. И теперь она обязательно закончит то, что начала.

 Джуд мысленно похвалила себя, и в этот момент Финн счастливо залаял и бросился к садовой калитке прямо по фиалкам.

 — Добрый день, Джуд! — Молли О'Тул открыла калитку, вошла и выпустила Финна, чтобы малыш побегал с Бетти. Обе собаки радостно рванули к холмам. — Я решила узнать, не нужно ли чем-нибудь помочь.

 — Поскольку я понятия не имею, что делать, вы ответите лучше меня. — Джуд взглянула на свою корзинку и вздохнула: — Я срезала слишком много цветов.

 — Цветов никогда не бывает слишком много.

 Молли всегда находит правильные слова, с благодарностью и восхищением подумала Джуд.

 — Я так рада, что вы пришли.

 Молли небрежно отмахнулась, но щеки ее порозовели от удовольствия.

 — Да что вы! Но очень приятно это слышать.

 — Я серьезно. Мне всегда спокойнее рядом с вами, как будто ничего плохого не может случиться.

 — Ну, я польщена. А вы боитесь чего-то плохого?

 — Всего. — Однако Джуд произнесла это с улыбкой. — Пожалуйста, отдохните в доме, пока я поставлю цветы в воду. А потом можете указать мне тыщу дел, которые я забыла сделать.

 — Уверена, вы ничего не забыли, я лучше помогу вам с цветами.

 — Я подумывала расставить их по всему дому в бутылках и банках. У Мод не было настоящих ваз.

 — Она любила именно так, как вы задумали. Повсюду расставляла свои цветы. Вы похожи на нее больше, чем вам кажется.

 — Правда? — Как ни странно, Джуд было приятно услышать, что она похожа на женщину, которую сама никогда не знала.

 — Да. Вы ухаживаете за цветами и подолгу гуляете, уединяетесь в своем маленьком домике и держите дверь открытой для друзей. У вас ее руки, как я уже говорила, и что-то от ее души.

 — Она жила одна. — Джуд обвела взглядом опрятный маленький дом. — Всегда.

 — Ее это устраивало. Но, живя одна, она не была одинока. Она никого не полюбила после своего Джонни, или, как она говорила, не нашлось в этой жизни другого мужчины, которого она смогла бы полюбить. — Они вошли в дом, и Молли принюхалась. — У вас в духовке окорок? Чудесный аромат!

 — Вы так думаете? — Подходя к кухне, Джуд осторожно втянула носом воздух. — Молли, пожалуйста, взгляните на него. Это мой первый опыт, и я нервничаю.

 — С удовольствием.

 Молли открыла духовку, а Джуд поставила свою корзинку и нервно закусила губу.

 — Прекрасно. И почти готово, — объявила Молли, проверив, легко ли отходит корочка. — Судя по запаху, на завтра вам ни крошки не останется. Мой Мик обожает запеченную свинину, вот уж он обрадуется!

 — Вы не шутите?

 Молли закрыла духовку.

 — Джуд, я никогда не встречала женщину, которую бы так удивляла похвала.

 — Вот такая я странная. — Джуд улыбнулась, пытаясь обратить свои слова в шутку.

 — Ну, вам лучше знать. И в доме все блестит. Мне осталось лишь дать вам совет.

 — Приму с удовольствием.

 — Когда расставите цветы и достанете окорок из духовки, поставьте его куда-нибудь повыше, чтобы щенок не добрался. У меня такое случалось.

 — Дельный совет. Спасибо.

 — И примите горячую ванну. Не спеша. С пеной. Солнцестояние — отличное время для вечеринки и еще лучшее для романа. — Молли по-матерински похлопала Джуд по щеке. — Наденьте красивое платье и потанцуйте с Эйданом под луной. Остальное, обещаю вам, случится само собой.

 — Я даже не знаю, сколько народа придет.

 — Десять человек или сто десять. Какая разница?

 — Сто десять? — Джуд охнула и побледнела.

 — И каждый из них придет повеселиться. — Молли поставила на столик бутылку с цветами. — А как иначе? Ведь это праздник. Вы увидите, ирландцы умеют веселиться и веселить.

 — А если не хватит еды?

 — О, об этом уж точно не беспокойтесь.

 — А если…

 — А если лягушка перепрыгнет через луну и упадет на ваше плечо? — Молли всплеснула руками. — Вы сделали ваш дом красивым и гостеприимным. Сделайте то же самое для себя, а остальное получится само собой.

 Хороший совет, решила Джуд, хотя и не перестала нервничать. Но поскольку и впрямь не было более надежного средства расслабиться, она нежилась в своей любимой ванне на львиных ножках, пока кожа не порозовела, а вода не остыла.

 Затем Джуд открыла купленный в Дублине крем, втерла его в кожу и почувствовала себя неотразимо женственной.

 А теперь неплохо бы подремать… С этой мыслью она вошла в спальню и взвизгнула.

 — Финн! О нет!

 Посреди ее кровати щенок вел яростную войну с подушками. Перья летели во все стороны. Обернувшись к хозяйке с разодранной подушкой в зубах, он победно застучал хвостом.

 — Плохо. Плохая собака! — Отмахиваясь от летающих в воздухе перьев, Джуд бросилась к кровати. Предвкушая веселую игру, щенок спрыгнул на пол и бросился к двери, оставляя за собой след из перьев.

 — Нет, нет, нет! Прекрати. Финн, вернись сию же минуту.

 Джуд помчалась за щенком, на ходу подбирая перья, и догнала его лишь у подножия лестницы. И совершила ошибку, ухватившись за подушку вместо негодника.

 Перетягивание каната? Его глаза разгорелись озорным огнем. Весело ворча, не выпуская из зубов подушку, он замотал головой, расшвыривая вокруг перья.

 — Отпусти! Черт, посмотри, что ты наделал! — Джуд попыталась ухватить щенка за загривок, поскользнулась на натертом воском, усыпанном перьями паркете и, успев лишь коротко взвизгнуть, на животе пролетела через всю гостиную.

 Джуд услышала, как распахнулась входная дверь, оглянулась… Влипла! Хуже не придумаешь.

 — Чем это ты занята, Джуд Фрэнсис? — Эйдан оперся о дверной косяк, Шон с любопытством выглянул из-за его плеча.

 — Да так… — Она откинула волосы и перья с лица. — Ничем особенным.

 — Я-то думал, что ты скребешь дом и натираешь полы, как всю предыдущую неделю, а ты играешь с собакой.

 — Ха-ха. — Джуд попыталась сесть, потирая ушибленный локоть. Финн подскочил и, распираемый победной гордостью, разжал зубы и выпустил подушку у ног Эйдана. — Вот-вот. Отдай ему чертову подушку.

 — Похоже, ты ее победил, малыш? — похвалил Эйдан щенка, погладил его и подошел к Джуд, протягивая ей руку. — Ты не ушиблась?

 — Нет. — Джуд хмуро взглянула на него, отбросила его руку, перевела мрачный взгляд на хихикающего Шона. — Он разбросал перья по всему дому. И сколько понадобится дней, чтобы все их собрать?

 — Можешь начать со своих волос. — Эйдан нагнулся, обхватил ее за талию и поставил на ноги. — Ты вся в перьях.

 — Отлично. Спасибо за помощь. А теперь извините, у меня дела.

 — Мы принесли из паба бочонки с пивом. Поставим их на заднем крыльце. — Эйдан сдунул перышко с ее щеки, наклонился к ней. — Ты чудесно пахнешь, — прошептал он прежде, чем она его отстранила. — Уйди, Шон.

 — Нет, не смей. У меня на это нет времени.

 Эйдан притянул к себе Джуд.

 — И закрой за собой дверь.

 — Только заберу пса. Похоже, он свое дело сделал. Идем, страшный зверь. — Прихватив щенка, Шон захлопнул за собой дверь.

 — Я должна убрать этот ужас.

 — Успеешь.

 — Я не одета.

 — Я заметил. — Подтолкнув ее к стене, он провел ладонями по ее телу. — Поцелуй меня, Джуд Фрэнсис. Поцелуй меня так, чтобы я смог продержаться до конца этого длинного дня.

 Не в ее силах было отказать ему. Джуд обвила руками его шею, рывком притянула к себе и впилась жадными губами в его губы.

 Он шумно вобрал в себя воздух, как тонущий человек, причем тонущий по своей охоте, и обхватил ее бедра, напомнив о той ночи, когда потерял терпение и сдержанность.

 Джуд задрожала от восторга, упиваясь своей властью над ним. Он принадлежит ей, пока она рядом. И он хочет ее. От ее близости колотится его сердце. И эта ее власть — самая истинная власть в мире.

 Дверь, распахнувшись, ударилась о стену, но Джуд не оторвалась от его губ. Наплевать! Пусть сюда врывается кто угодно, любой мужчина, женщина или ребенок из этой деревни.

 — Святая Мария и Иосиф, — простонала Бренна. — Неужели вам больше нечего делать? В любой момент сюда нахлынет толпа.

 — Она просто завидует, — пробормотала Джуд, уткнувшись в шею Эйдана.

 — Подумаешь, какая-то дурочка целует Галлахера. Я найду для зависти что-нибудь получше.

 — Наверное, она опять злится на Шона. — Эйдан зарылся лицом в волосы Джуд. Он едва мог дышать, но ему было все равно. Он мог бы простоять так целую вечность.

 — Все мужики тупицы, а твой никудышный братец самый тупой из всех.

 — Ой, хватит жаловаться на Шона, — приказала ворвавшаяся в дом Дарси. — Что здесь случилось? Джуд, по всему дому раскиданы перья. Отцепись от парня, ты должна одеться. И я тоже. Эйдан, дуй отсюда и помоги Шону с бочонками. Он один не справится.

 Эйдан лишь повернул голову и прижался щекой к щеке Джуд. Увидев выражение его лица, Дарси впала в ступор и молча таращилась секунд десять, затем подтолкнула Бренну к кухне.

 — Мы отнесем еду на кухню и возьмем швабру. Пошли!

 — Хватит толкаться. Черт побери, я уже видеть не могу этих Галлахеров.

 — Тихо, тихо. Я должна подумать. — Разволновавшаяся Дарси опустила принесенные блюда на рабочий стол и заметалась по кухне. — Он ее любит.

 — Кто кого?

 — Эйдан любит Джуд.

 — Боже милостивый, Дарси, ты это уже говорила. Потому мы все это и затеяли.

 — Не влюблен, а любит. Ты видела его лицо? Я должна присесть. — Дарси плюхнулась на стул и резко выдохнула. — Я не понимала, не до конца. Все это казалось мне игрой, но теперь… Ты видела, как он вцепился в нее? Никогда не представляла ничего подобного. Бренна, когда у парня такой вид, женщина может делать с ним все, что захочет, может разрезать на куски его сердце, отвинтить ему голову.

 — Джуд и мухи не обидит.

 — Ну, не специально, конечно. — Дарси не на шутку встревожилась. Эйдан был ее надежной опорой, а сейчас он выглядел таким беззащитным. — Разумеется, он ей не безразличен, и она захвачена их романом.

 — Тогда в чем проблема? Мы так и думали.

 — Ничего мы не думали. — Дарси так долго ухитрялась ускользнуть от любви, что могла узнать ее с первого взгляда. — Бренна, Джуд образованная, у нее после фамилии куча всяких научных званий, она живет в Чикаго. У нее там семья, работа, прекрасная квартира. — Отчаяние разрывало сердце Дарси. — Неужели ты не понимаешь? Он не может уехать, а она не может остаться! О чем я думала, когда сводила их?

 — Ты их не сводила. Они уже были вместе, — возразила Бренна, но беспокойство Дарси передалось и ей. Она достала швабру. Ей всегда лучше думалось, когда руки были заняты делом. — Случится то, что должно случиться. Мы всего лишь надоумили ее устроить вечеринку.

 — В день солнцестояния, — напомнила Дарси. — В день летнего солнцестояния. Мы испытываем судьбу, и если все пойдет наперекосяк, виноваты будем мы.

 — Если мы испытываем судьбу, так не будем ей мешать. Больше нам ничего не остается, — заявила Бренна и взялась за уборку.

 Джуд надела голубое платье, еще одно дублинское приобретение. Она бы никогда его не купила, если бы не Дарси, но сейчас благословила и Дарси, и свою покорность.

 Это было длинное, до лодыжек, струящееся платье, очень простое, без всяких оборочек и воланчиков, на узких бретелях, нежно-голубое, как лунный свет. К нему очень подошли крохотные жемчужные сережки, тоже символы луны.

 Джуд безумно хотелось последовать совету Молли и потанцевать с Эйданом под полной луной.

 Но пока самый длинный день года еще не закончился. За окном сияла небесная синева и зелень холмов. Воздух благоухал ароматами цветов. Джуд смотрела, слушала, впитывала. В ее доме уже звучала музыка, танцевали и смеялись люди. И казалось, что природа радуется вместе с ними.

 Уже была съедена половина ее огромного окорока под одобрительные отзывы гостей. Она сама ухватила пару кусочков, но от возбуждения ничего не смогла съесть, а только иногда отпивала вино из своего бокала.

 Парочки танцевали и в прихожей, и на кухне, и во дворе. Кто-то нянчил малышей, кто-то с удовольствием обменивался новостями. Сначала Джуд еще пыталась как хозяйка перекинуться с гостями хотя бы несколькими словами, проследить, у всех ли есть стакан и тарелка. Однако оказалось, что никому не нужна ее забота. Взрослые не забывали наполнять свои тарелки, заглядывая на кухню, где стояли блюда, усаживались за импровизированный стол, поставленный рядом с домом. Дети постарше носились по двору, малыши лежали или сидели на материнских коленях. Если кому-то из малышей требовалось молоко или внимание, он тут же получал и то, и другое. Здесь было много знакомых лиц, но более половины своих гостей Джуд никогда прежде не видела.

 Неожиданно для самой себя она сделала то, чего никогда не делала прежде на своих вечеринках: села и стала наслаждаться происходящим. Оказавшись между Молли О'Тул и Кейти Даффи, Джуд вполуха слушала их разговор, забыв о тарелке с куском торта, которую держала на коленях.

 Шон играл на скрипке быструю задорную мелодию, и Джуд в который раз пожалела, что не умеет танцевать. Дарси, великолепная во взятом у Джуд красном платье, играла на флейте, а Эйдан — на маленьком аккордеоне. Иногда они менялись инструментами или брали другой. Свистульки, ирландский бубен, миниатюрная арфа переходили из рук в руки.

 А когда начинали звучать голоса, проникновенное и трогательное пение разрывало ей сердце.

 Когда Эйдан пел о вечно девятнадцатилетнем Вилли Макбрайде, Джуд думала о Джонни, погибшем возлюбленном Мод, и не стыдилась своих слез.

 Душераздирающая баллада сменилась ритмичной чечеткой. И каждый раз, когда Эйдан смотрел на Джуд и улыбался ей, ее бросало в жар.

 Бренна устроилась на полу, положив голову на колени матери, и Джуд передала ей тарелку с тортом.

 — Он так играет, — прошептала Бренна, — что забываешь, какой он тупица.

 — Они все потрясающие. Они должны играть на сцене, а не в гостиной.

 — Шон играет для собственного удовольствия. Если честолюбие вдруг проснется и треснет его молотком по голове, даже вмятины не останется.

 — Не всем нужно все и сразу, как тебе и твоему отцу, — кротко сказала Молли, погладив волосы дочери.

 — Чем больше делаешь, тем больше сделано.

 — Милая, ты истинная дочь Мика. Оставь-ка грустные мысли и потанцуй вместе с сестрами.

 — А ведь верно! Я не только О'Тул, но и Логан. — Оживившись, Бренна вскочила и взяла мать за руку. — Потанцуем, мам, если, конечно, ты не чувствуешь себя дряхлой старушкой.

 — Я запросто тебя перетанцую.

 Когда Молли начала выделывать быстрые сложные па, раздались одобрительные возгласы и свист. Другие танцоры расступились и захлопали в ладоши.

 — А знаете, Джуд, Молли в свое время лучше всех танцевала чечетку, — сообщила Кейти. — И передала это искусство своим дочерям. Хороши девчонки, не правда ли?

 — О, да. Вы только взгляните на них!

 Одна за другой дочки Молли присоединились к ней, и вскоре уже шесть маленьких золотоволосых женщин, подбоченившись, выбивали чечетку по трое в ряд напротив друг друга. Чем быстрее играла музыка, тем стремительнее мелькали их ноги.

 Джуд не просто удивлялась невероятной ловкости и красоте женщин О'Тул, у нее дыхание перехватывало от восторга и зависти. Чувствовались крепкие узы, узы сестры с сестрой, матери с дочерьми. Музыка была еще одним связующим звеном.

 Эйдан прав, поняла Джуд. Не только легенды и мифы составляют культуру этой страны. Если пишешь об Ирландии, нельзя обойти музыку.

 Военные гимны и застольные песни, баллады и головокружительные танцевальные мелодии, их веселье, их ирония и отчаяние. Джуд решила непременно этим заняться, а пока с восхищением смотрела на отбивающих чечетку женщин О'Тул.

 В комнате уже было не протолкнуться, и с последней нотой, с последним перестуком ног гости, стянувшиеся со всего дома и с улицы, разразились аплодисментами.

 Бренна, пошатываясь, подошла к Джуд и опустилась на пол у ее ног.

 — Мама права. Мне за ней не угнаться. Она просто чудо. — Смахнув пот со лба, Бренна вздохнула: — Сжальтесь хоть кто-нибудь, принесите мне пива.

 — Я принесу. Ты заслужила. — Джуд вскочила на ноги и попыталась протиснуться на кухню. По дороге она, смеясь, отклонила несколько приглашений на танец, с гордостью выслушала похвалы окороку, а комплименты ее внешности вызвали у нее подозрения, что кое-кто злоупотребил пивом.

 Вот наконец и кухня. Джуд вздрогнула, когда ее схватили за руку. Эйдан? Оказывается, он следовал за ней.

 — Пойдем, подышим воздухом.

 — Я обещала принести Бренне пива.

 — Джек, будь другом, отнеси Бренне кружечку пива! — крикнул Эйдан, увлекая Джуд во двор.

 — Вы так чудесно играете, но ты, наверное, устал? — Как все Галлахеры, я люблю играть на разных инструментах. — Он протащил ее мимо мужчин, столпившихся у задней двери, к извилистому ручейку горящих свечей. Крошечные язычки пламени трепетали в траве. — Но сегодня это помешало мне быть рядом с тобой и сказать, как ты прекрасна. Ты распустила волосы. — Он погрузил пальцы в ее волосы.

 — Так больше подходит к этому платью. — Джуд стиснула волосы назад, подняла глаза к небу. Оно было темно-синим, но не мрачным благодаря огромному белому диску луны.

 Волшебная ночь с тенями и светом и с танцующими феями.

 — Я глазам своим не верю. Мне говорили, что не о чем волноваться, что все получится, и были правы. Наверное, самое лучшее в жизни совершается само собой.

 Они приблизились к тому месту, на котором Джуд мысленно представляла свою беседку. За их спинами, будто в Рождество, сиял огнями дом, о котором она теперь думала с благодарностью и гордостью. Играла музыка, доносились голоса и взрывы смеха.

 — Так и должно быть, — прошептала Джуд. — В доме должна звучать музыка.

 — У тебя будет музыка, когда бы ты ни захотела. — Джуд улыбнулась, скользнула в его объятия, и он закружил ее в танце, точно так, как ей виделось во сне.

 Волшебно, думала она. Музыка и магия. Длинная ночь и лунный свет.

 — Знаешь, Эйдан, если ты приедешь в Америку и сыграешь хотя бы одну мелодию, то получишь контракт, даже не успев доиграть ее до конца.

 — Это не для меня. Мое место здесь.

 Магия и музыка, и лунный свет придали ему решительности, хотя он еще не успел подобрать нужных слов.

 — И твое тоже. Зачем тебе возвращаться? Ты счастлива здесь.

 — Я очень счастлива здесь. Но…

 — Разве этого мало? Разве нельзя просто быть счастливой?

 Его резкий тон озадачил ее.

 — Наверное, можно, но я должна работать. Я должна зарабатывать деньги, чтобы содержать себя.

 — Ты можешь и здесь найти работу.

 «У меня уже есть работа, — подумала она. — Теперь я знаю, что такое любимое дело. Я нашла его именно здесь. Но с привычками нелегко расставаться».

 — Насколько я знаю, Ардмор не испытывает особой нужды в преподавателях психологии.

 — Тебе же не нравилась твоя работа.

 Джуд занервничала. Эйдан затронул больную тему, а у нее не было веских доводов, чтобы ему возразить.

 — Это моя профессия.

 — Ты можешь делать что-нибудь другое. Я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной, Джуд. — Ее сердце дрогнуло от этих слов, а Эйдан продолжил: — Мне нужна жена.

 Джуд не поняла, что произошло с ней, ее словно оглушил гром и пронзила молния. Он и вправду произнес эти слова или ей только показалось?

 — Повтори, что ты сказал.

 — Мне нужна жена. Я думаю, ты должна выйти за меня замуж, а об остальном поговорим позже.