• Следствие ведет Ева Даллас, #35

15

 Ее звали Ирен Стольц — по крайней мере в июне 2039 года, когда молодой Джона Макмастерс арестовал ее за мошенничество, владение запрещенными препаратами и сексуальные приставания без лицензии.

 Ее компаньоном был некий Виктор Паттерсон. Он был допрошен и отпущен, хотя в отчете Макмастерса была засвидетельствована его причастность. Но доказательств для обвинения не хватало, а женщина взяла всю вину на себя, поэтому его пришлось отпустить.

 На время следствия ребенок мужского пола, Дэмиан Паттерсон, был взят под опеку органами социальной защиты детства и помещен в приемную семью. Затем мальчика вернули отцу. Стольц пошла на сделку с правосудием и отсидела восемнадцать месяцев. Дело закрыто.

 — Наверняка это она, — сказала Ева, когда они с Рорком входили в свой дом. — Все совпадает. Через два месяца после освобождения она исчезает, а вместе с ней исчезает Паттерсон и ребенок. Растворились в воздухе, никаких следов, никаких записей.

 — Сменили удостоверения.

 — Это явно их схема. — Ева начала подниматься по лестнице. — Сменить удостоверения, переехать на новое место, начать новую игру. Но вот новый элемент. Из заметок по делу ясно видно, что Макмастерс считал Паттерсона — он же Паули — замешанным в мошенничестве. Он предоставил Инге — Ирен — отдуваться, и она согласилась взять все на себя. Она получила срок, а он ушел. Но и это еще не все. Винни не упоминал о наркоте. В досье его брата нет ни слова о том, что он баловался или толкал. Это что-то новенькое. Откуда взялась наркота? «Не встраивается в игру», — думала Ева.

 — А сексуальные приставания? — продолжала она вслух. — Зачем так глупо рисковать? Они жулики, мошенники, им это на фиг не нужно! Глупо, а она мне не кажется глупой. Эта женщина целый год водила за нос Винни. Она знает — знала, — как вести игру. Как играть в короткую и в долгую. И вдруг — бац! — она получает срок не просто за мошенничество, но за владение и приставания?

 — Секс и наркотики — быстрые деньги, если они вдруг понадобились, — возразил Рорк. — Большие деньги, если знаешь, как разыграть партию. Это о многом говорит.

 Ева задумалась, даже остановилась на ступеньках. Большой куш по-быстрому…

 — Это может вписаться в портрет Паули. Нетерпение, жадность. Да, может быть.

 — И вот что еще весьма показательно, — добавил Рорк. — Она пошла на сделку и получила восемнадцать месяцев, но не заложила Паули. Разве это не стандартная процедура — предложить ей еще более легкий срок, если она сдаст подельника?

 — Да, это стандартная процедура. И она заработала бы сочувствие. Молодая мать, судимостей нет — по крайней мере в записях до этого случая ничего не было. У нее был государственный защитник. — Ева вошла в свой кабинет и двинулась прямиком к компьютеру. — Я нашла в заметках Макмастерса ее имя. Ее и помощника прокурора, который поддерживал обвинение. Но как шел торг, у него тут не написано. Надо будет расшевелить его память.

 — Она умерла не в тюрьме.

 — Нет, она умерла не в тюрьме. Почему Макмастерс должен отвечать за ее смерть? Ведь неизвестно, где, как и почему она умерла. Это нелогично, а он пусть и псих, своя больная логика у него есть. — Ева нетерпеливо прошлась вокруг доски. — Что-то, чего нет в файлах, в заметках, в официальных записях? Но он же ребенок! Когда это случилось, он был вообще еще несмышленыш, верно? Откуда же он узнал, что Макмастерс должен заплатить?

 Ева прикрепила к доске фотографию из уголовного дела Ирен.

 — Потому что Паули ему сказал, — ответила она на свой вопрос, изучая злые и измученные глаза женщины на фотографии. — Паули рассказал ему, как все это было… свою версию, разумеется. Все представил как ему было выгодно. Он же не мог сказать: ну да, я все свалил на твою мать, предоставил ей отдуваться, а сам ушел. Нет, так он сказать не мог. Он настропалил сына.

 Пока она, рассуждая вслух, расхаживала по кабинету, Рорк присел на уголок ее стола. Он обожал наблюдать, как она работает, копает, воссоздает картину преступления.

 — Что за человек позволит матери своего ребенка отдуваться за себя? Как можно стоять в стороне, смотреть, как она тонет, и пальцем не шевельнуть ей в помощь? — Ева вспомнила Риссо Бэнкса. — Я подозревала этого парня, пришлось его проверить. Молодой парень. Старший брат пристрастил его к наркотикам, втянул в секс-игры, а когда за ним пришла полиция, он бросил малыша, пытаясь спасти самого себя. Вот таким ему и запомнился старший брат: трусом, бросившим его, чтобы спасти собственную задницу.

 — Но Дэррин Паули был слишком мал, — возразил Рорк. — Он не мог ничего такого запомнить.

 — Да, — кивнула Ева. — Да, и поэтому Вэнс Паули может писать историю каким ему угодно образом. Они работали вместе, тут вопросов нет, но под суд пошла она одна. Паули не может представить сыну столь неприглядную картину, не может предстать перед ним трусом, подонком, бросившим мать своего ребенка на заклание. Макмастерс засадил ее в тюрьму? Да, на этом можно сыграть. Это беспроигрышная игра: обвинить во всем копов, сказать, что они сломали тебе жизнь. И все же…

 — Изнасилование и убийство дочери копа двадцать лет спустя — за что? За полтора года отсидки? — Рорк взглянул на фотографии, прикрепленные к ее доске. — Да он просто ненормальный.

 — Это символично. Мира говорила, что все это символично. Значит, есть что-то еще, обязательно есть. Что-то произошло после выхода из тюрьмы и еще до ее смерти, что-то такое, на что Паули намекает своими символами. Было что-то такое после ареста, было что-то во время отсидки? И это привело к ее смерти?

 Машинально ероша волосы, Ева попыталась поставить себя на место Дэррина Паули.

 — Если Дэррин сказал Винни правду насчет того, когда она умерла, а я не вижу, зачем ему лгать на этот счет, значит, смерть наступила примерно через два года после ареста, через полгода после выхода из тюрьмы. Что же случилось за эти полгода? Мне надо найти ее смерть и уж оттуда отматывать назад.

 — Теперь у тебя гораздо больше данных на нее. Теперь ты сможешь спрямить углы поиска с учетом накопленных данных.

 — Вот именно.

 — Позволь мне, — предложил Рорк. — Компьютер, поиск по женщинам, жертвам изнасилования и убийства путем удушения за 2041 год. Жертвы с инициалами И. С.

 Принято…

 — Компьютер, — добавила Ева, — ввести ограничение по возрасту женщин между двадцатью и двадцатью восемью годами, а также учитывать только женщин, родивших как минимум одного ребенка.

 Принято… Доступ открыт, поиск начат. Работаю…

 — Нет, — сказал Рорк, когда Ева двинулась было в кухню. — Никакого больше кофе. Ты на часы посмотри. Ты так никогда не заснешь. Да-да, я все понимаю: результаты этого поиска жизненно важны. Но они не помогут тебе поймать убийцу прямо сегодня.

 Трудно было с этим спорить, хотя ей до чертиков хотелось кофе.

 Ева с воинственным видом сунула руки в карманы брюк. Не только компьютер мог дать ей ответы.

 — Он же должен иметь другое удостоверение, другое имя. Почему оно не всплывает? Почему мы видим одного только Дэррина Паули?

 — Изменить цвет волос и глаз, даже тон кожи и черты лица — все это абсолютно законно. Это даже модно. Возможно, он решил использовать один и тот же внешний вид для студенческого билета, который показал Дине, и для удостоверения на имя Дэррина Паули, но не исключено, что у него есть с полдюжины других удостоверений. И там внешность настолько отличается, что он проходит под радаром, не засветившись. Волосы пышнее или, наоборот, реже, другой оттенок кожи, небольшие изменения внешности, позволяющие ему сойти за человека смешанной расы. Если есть умение и деньги, очень даже просто заиметь удостоверение, вообще нигде не засвеченное.

 — Если он работает, ему нужно удостоверение, не вызывающее вопросов и в то же время зарегистрированное в системе, причем изначально. Наниматели обычно проводят быструю проверку перед наймом, — сказала Ева.

 — Все зависит от нанимателя, но, в общем, ты права: проверка вполне дежурная. Но ему вовсе не обязательно сохранять то же лицо. Когда человек уже нанят, уже работает, сколько раз его удостоверение прогоняют через систему? Особенно, если, как ты предположила, он не нарывается на неприятности, остается чистеньким.

 — Значит, он использует один и тот же облик для учебы в Колумбии и для подхода к Дине, и, возможно, другой для каких-то иных нужд. Своя внешность, свой облик для разных мишеней. Мэвис так работала в свое время. — Еве по-прежнему хотелось выпить кофе, но она заставила себя не думать об этом и сосредоточилась на работе. — В психологическом портрете Миры говорится, что он живет один. Может, так, а может, и нет. Может, он до сих пор кормится у своего старика. При таком партнерстве боевой дух подпитывается постоянно. Они ни на секунду не забывают о своей миссии. И это помогает ему сохранять контроль, терпение, ведь он знает, что ему есть с кем поговорить, поделиться успехом, похвастаться.

 — Есть тот, кто ему помогает, подбадривает, — добавил Рорк. — Занимается изысканиями, зондирует почву, поддерживает деньгами.

 — Может, он вообще не работает. Может, деньги они добывают жульничеством. В этом они поднаторели. И дело не только в деньгах. Такие аферы — прекрасная школа маскировки. Можно научиться мимикрировать, проскальзывать, не привлекая внимания. Это вписывается в психологический портрет.

 Задание завершено, — объявил компьютер. — Найдено одно совпадение.

 — Вывести на первый стенной экран, — приказала Ева. — Илария Скунер, возраст — двадцать пять лет, родилась в Северной Дакоте, родители умерли, братьев и сестер нет.

 — Проще крутить аферы, когда никаких родственников нет, — заметил Рорк. — Иначе пришлось бы генерировать их данные.

 — Да, да, — нетерпеливо кивнула Ева, — но у нее зарегистрирован ребенок. На этот раз Дэвид Прюитт, и она указывает, что ее муж — Вэл Прюитт. Ближайший родственник и отец ее ребенка. Тут она выглядит иначе, не так, как на удостоверении и на тюремных фото, где она назвалась Ирен Стольц. Волосы длиннее, светлее, вьющиеся, другой цвет глаз, губы полнее, щеки круглее, родинка над верхней губой. Срезала себе возраст на год, шея кажется длиннее, брови выше и гуще.

 — Почти всего этого можно добиться электронными подчистками, если субъект не хочет возиться с перманентными лицевыми изменениями. Кто обратит внимание на эти детали? Разве что коп. И большинство этих изменений можно списать на женский каприз. Изменила прическу, вставила контактные линзы — захотела, чтобы глаза стали зеленые, а не голубые.

 — Она умерла с этим лицом. Во всяком случае, близко к этому. Умерла в Чикаго, где проживала в то время, в мае 2041 года. Изнасилование и убийство путем удушения. Так, мне этого мало. Мне нужен файл по делу и имя следователя.

 — Ева, уже поздно давить на Департамент полиции Чикаго и заставлять их искать дело об убийстве девятнадцатилетней давности. Попробуй лучше завтра с утра пораньше, толку больше будет.

 — Я прямо сейчас могу получить кое-какие данные через криминальный архив. И… компьютер, поиск по Дэвиду Прюитту, дата рождения — шестое октября 2037 года, мать — Скунер Илария, отец — Прюитт Вэл. Вторичный поиск по Прюитту Вэлу, те же данные.

 Принято… Работаю…

 — Их не будет в базе данных, — покачал головой Рорк.

 — Знаю, что не будет, но мне нужно подтверждение. Разве им не захочется в какой-то момент прибегнуть к старому удостоверению? Столько времени, столько трудов на него положено, столько затрат… Почему бы и не обновить его? Использовать заново.

 — Очень похоже на правду, — согласился Рорк.

 — А пока я могу связаться с архивом и оформить официальный запрос на дело Ил арии Скунер.

 — Ладно, но это последнее на сегодня. На этом подводим черту.

 С кофе она могла бы, наверное, продержаться еще час или даже два. Правда, вряд ли за это время она успела бы сделать больше, чем получить доступ к документам, но это можно было сделать и на автомате, а самой отдохнуть.

 — А можно провести поиск по таким небольшим изменениям внешности? Насколько это сложно? — Ева вывела на экран фотографию Инги с удостоверения личности и разделила экран. — С добавлением пяти лет и инициалов.

 — Запустить поиск проще простого. А вот результаты… Их будет слишком много. Они всю память забьют. Она — очень привлекательная женщина в возрасте от двадцати до двадцати пяти, с определенными инициалами и чуть-чуть изменяющимися чертами лица. Ты хоть в отдаленной степени можешь себе представить, сколько в мире женщин, подходящих под такое описание?

 — Можно ограничиться Соединенными Штатами. И меня интересует он. Дэррин-Дэвид-Дэмиан.

 — И тем не менее.

 — С результатами я разберусь. Ты, главное, получи их.

 — Ладно, я запущу поиск, но после этого мы идем спать.

 — Договорились, — согласилась Ева.

 

 Она проснулась около пяти утра. Разбудил ее благословенный запах кофе. Приоткрыв один глаз, Ева увидела, как Рорк возле автоповара попивает божественный напиток из высокой кружки и наблюдает за ней.

 — Я так и знал, что это сработает, — сказал он и принес ей вторую кружку.

 — Спасибо. Ты уже начал сегодняшний поход на захват высот мировой экономики?

 — Нет, поход начнется только в шесть. Я как раз приурочил его к твоему походу на поиски правды и справедливости.

 — Что ж, все правильно. У меня хорошее предчувствие. С тем, что у нас уже есть, с тем, что у нас еще будет, может, сегодня мы его засечем. Я смогу его взять, материала хватит. Если ОЭС добудет мне съемку, как он подходит к дому Макмастерса, я его засажу. Мотив, средства, возможность. Все есть. Доказательства косвенные, но крепкие.

 — Люблю копов-оптимистов.

 Оптимизм Евы еще больше возрос, когда она приняла душ, оделась и выпила вторую кружку кофе, заедая его вафлей.

 У себя в кабинете Ева проверила входящую почту в безумной надежде, что вдруг кто-то в Чикагском департаменте полиции, дежуривший в «кладбищенскую» смену, решил сделать доброе дело. Не повезло, но Ева решила, что уж теперь-то она на них надавит, причем в самом скором времени. Она проверила результаты поиска, начатого Рорком по ее просьбе, и ее оптимизм упал сразу на несколько пунктов.

 — Триста тридцать три тысячи возможных вариантов? Вот дерьмо!

 Ева заметила, что он провел вторичный поиск с добавлением текущего адреса в Нью-Йорке. Это несколько сузило варианты — до тринадцати с лишним тысяч.

 И он сравнил полученные данные со списком людей, купивших охранную систему. Да, этот человек мыслит как коп, решила Ева, хотя он и получил нулевой результат.

 Наверняка есть другой ракурс, другой способ сократить число вариантов. Отодвинем на заднюю конфорку, сказала себе Ева. Сначала надо обновить заметки по делу, написать рапорт, подготовиться к брифингу.

 Эта работа заняла почти целый час и помогла Еве вернуть прежний оптимизм. Незадолго до семи она позвонила Уитни.

 — Командир, я только что послала вам обновленный рапорт.

 — Да, вот он проходит. Дайте выжимку.

 Ева изложила суть дела вкратце, с трудом удерживаясь от желания вскочить на ноги. Она привыкла давать устные отчеты стоя.

 — Мне кажется, — продолжала она, — что мы выстраиваем из блоков прочное дело и сужаем поле поиска подозреваемого. Я уверена, что капитан Макмастерс может дать мне новые детали и по-новому осветить историю с арестом, допросами и приговором Ирен Стольц. Это, в свою очередь, поможет нам задержать Дэррина Паули.

 — Когда у вас брифинг с командой?

 — Они как раз прибывают прямо сейчас, сэр. Как раз в эту минуту в кабинете с оживленным разговором появились Пибоди, Макнаб и Джеми. Ева сделала им знак, чтобы умолкли.

 — Капитан будет у меня в кабинете к девяти, — сказал Уитни. — Он согласился сделать краткое заявление для прессы. В полдень. Нам тоже придется сделать заявление, поддержать его, выйти к прессе вместе с ним. Он не станет отвечать на вопросы, это сделаете вы. В течение пяти минут.

 «Черт, черт, черт!» — подумала Ева.

 — Да, сэр.

 — Готовьте свою команду, лейтенант. Я позвоню в Чикаго прямо из дому, подтолкну их, чтоб дали вам нужную информацию.

 — Спасибо, командир.

 Она отключила связь, и в эту самую минуту Соммерсет вкатил в кабинет длинный стол с закусками, а вслед за ним появился Трухарт, толкая стол с другого конца.

 — О господи, тут хоть кто-нибудь думает не только о еде? — возмутилась Ева.

 — Людям думается куда лучше и свободнее, когда телесные нужды удовлетворены. — Соммерсет ловко увернулся от начавшегося натиска. Ева увидела, что его взгляд устремлен на доску, и поняла, что он смотрит на фотографии Дины с места преступления. Он повернулся к Еве: — Желаю вам всем ясности мыслей.

 Когда он покинул комнату, Ева встала из-за стола и взяла себе кофе.

 — А ну всем успокоиться! Это полицейский брифинг, а не конкурс «Кто и сколько быстрее сожрет». Включить экраны, — скомандовала Ева. — Вот наш подозреваемый. Урожденный Дэррин Паули, возраст двадцать три года. А вот то, что мы о нем знаем на данный момент.

 Она перешла от подозреваемого к его предполагаемому отцу, а потом к женщине, считавшейся его матерью.

 — Она тут ключевая фигура, — сказала Ева. — Уитни поддержал мой запрос в Чикаго, я еще вчера запросила файлы по ее убийству и потребовала прямого разговора с ведущим следователем и с другими, кто работал по делу.

 — Я могу получить репортажи в прессе, — предложил Джеми. — Это было лет двадцать назад, но я могу нарыть, что писала пресса об убийстве.

 — Хорошо. Данные из криминального архива говорят, что она была многократно изнасилована, в том числе и извращенным способом, возможно, преступников было несколько. Она не была связана, вот почему ее имя не выплыло при поиске похожих преступлений. Она была жестоко избита, гораздо страшнее, чем наша жертва, но в ее организме тоже были найдены наркотики.

 Ева указала на доску, где вывесила список признаков, роднящих убийство Дины Макмастерс с убийством Иларии Скунер.

 — Улики говорят о том, что ее душили подушкой, найденной на месте преступления, но не до смерти. Она была задушена простынями. Ее нашла горничная в притоне для проституток. К тому времени она уже была мертва восемь часов. Никаких свидетелей не обнаружилось, никто из допрошенных не дал никаких существенных фактов по делу.

 — Тоже мне сенсация, — пробормотал Бакстер.

 — Она не была лицензированной компаньонкой, — продолжала Ева. — Однако Виктор Паттерсон, когда его допросили, заявил, что у них возникли кое-какие семейные трудности: она начала торговать своим телом, чтобы финансировать растущую потребность в наркотиках. У него алиби на время смерти.

 — Он мог это заказать, — задумчиво проговорил Бакстер. — Если она пристрастилась к наркоте, могла поставить под угрозу их аферы, и ему захотелось от нее избавиться.

 — Возможно, но вряд ли. Взгляните на их историю. — Ева вызвала на экран уголовное досье Вэнса Паули. — Сплошные задержания и неприятности, вплоть до тех самых пор, как он отбыл срок и, выйдя из тюрьмы, сбежал вместе с ней. С тех пор — ничего. Полный ноль. Глубоко нырнул под поверхность и больше не появлялся. А что насчет нее? Ничего, ни единой зацепки до того, как она все взяла на себя в этом деле об афере с сексом и наркотиками. Может, он в тюрьме так поумнел? Ставлю на то, что это у нее были мозги, это она сообразила, как не светиться. Но что-то изменилось после того, как она отсидела срок. Это поворотный момент. Пибоди, добудь мне данные о ее отсидке в Райкерс, найди кого-то, кто может ее вспомнить.

 — Сделаю. Может, сам срок так на нее повлиял? — предположила Пибоди. — Ты же сама говоришь: до этого у копов на нее ничего не было. Свободна, как птица, делала все, что хотела. И вдруг — бац! — заперта в четырех стенах на полтора года.

 — Она озлобилась, — задумалась Ева. — Потеряла кураж. А если она попробовала наркоту еще до тюрьмы, в тюрьме могла подсесть окончательно. Совсем с катушек слетела. Пристрастилась.

 — Вышла она уже не тем человеком, каким была до того. — Пибоди внимательно вгляделась в тюремный снимок. — Вид у нее неважнецкий.

 — Да уж, не конкурс красоты. Не та живая, энергичная, красивая девушка, какой она была за два года до этого, когда кружила голову Винсенту Паули.

 — Не тот парень. — Трухарт смущенно заморгал, когда все глаза повернулись к нему. — Э-э-э… я хочу сказать, что… э-э-э… она выбрала не того Паули. Пробыла с ним слишком долго. Возможно, его влияние и толкнуло ее вниз.

 — Возможно. Сроки, совпадение по времени. Начало перемен. То, что нам известно, — добавила Ева, — это время между Ингой, которую знал Винсент Паули, и Иларией, умершей в секс-притоне в Чикаго. Срок невелик, но за это время она сильно деградировала. И можно предположить, что все это время, да и много лет после того Вэнс Паули имел влияние на Дэррина Паули. Как насчет съемки камерой наблюдения на доме убитой?

 — Это ко мне. — Макнаб встал, держа в руке диск. — Можно?

 — Валяй.

 Он подошел к письменному столу и вставил диск в прорезь.

 — Вывести на третий экран. Как видите, разрешение повысилось.

 — А что я вижу? Я ничего не вижу.

 — Это процесс долгий. Мы должны не просто расчистить и увеличить, мы не можем работать быстро. Нам удалось поймать и закрепить изображение, но оно сильно испорчено. Пиксели приходится ремонтировать на каждом уровне, на каждом шагу. Вчера вечером мы с Фини поймали и закрепили еще два кадра — той же процедурой, тем же протоколом, который мы разработали. И теперь мы над ними работаем. Думаю, это все, что у нас получится.

 — Мы стараемся найти способ ускорить процесс, — вставил Фини. — Мы над этим работаем, но… никаких обещаний.

 — Я встречаюсь с Уитни и Макмастерсом в девять. Надеюсь порыться в памяти Макмастерса насчет ареста Ирен Стольц и любых других данных, какие он сможет вспомнить. Пибоди будет отслеживать версию с кроссовками и гардеробом. Бакстер и Трухарт еще раз пройдутся по району вокруг места преступления с фотороботом. В полдень Макмастерс сделает заявление для прессы. Я тоже там поучаствую. — Ева помрачнела. — Мне отведено пять минут для ответов на вопросы. Я начала еще один поиск по текущим результатам из тринадцати тысяч возможных кандидатов.

 Когда Ева окончила свою речь, Трухарт откашлялся:

 — Может быть, если у них такая же охранная система, ее купил отец? Использовал один из своих псевдонимов.

 — Хорошая мысль. Прокачай ее. У нас брифинг в Управлении в шестнадцать ноль-ноль. И во время брифинга я отберу других членов команды для участия в панихиде. Следующий брифинг, если мы к тому моменту не зацапаем ублюдка, в семь ноль-ноль завтра, команда в полном сборе. А теперь идите и найдите мне ублюдка. Бакстер, на минуту.

 Ева скрылась в кухне и вышла оттуда с пакетом, который перебросила Бакстеру. Он заглянул внутрь, и его лицо расцвело ослепительной улыбкой.

 — Вот это класс! Тут у нас настоящее мясо на решетке! Из Алабамы! Я обожаю эту женщину.

 — Направь свое обожание на Рорка. Это он позаботился. Двигай давай. Пибоди, со мной.

 Пибоди дождалась, пока они не вышли из дома, пока не забрались в машину, пока Ева не дала по газам к воротам.

 — Ну ладно, я знаю, что мы углубились в режим следствия, нам надо тянуть за целую кучу ниточек, а потом увязать их все вместе. Но у каждого есть своя особая ниточка. Я в срочном порядке собираюсь заняться сбытом кроссовок и гардероба.

 — И?

 — И поэтому я подумала: мы могли бы уделить хоть пару минут разговору о свадьбе.

 — У Луизы все под контролем. Я точно знаю, потому что я к ней вчера заглянула и спросила об этом. Исполнила долг.

 — Ты не просто исполнила долг, Даллас, ты сделала нечто большее. Я уже говорила с Луизой, она мне все рассказала. — Глаза Пибоди так и светились счастьем. — Ты пригласила ее в пятницу к себе, да еще с ночевкой, да еще вместе со всеми нами! Это просто супер! Спасибо, Даллас.

 — Это была минута слабости. — «Надеюсь, мне не придется о ней пожалеть», — добавила Ева мысленно, поворачивая к центру города. — А «со всеми нами» — это с кем?

 — Ну, ты же знаешь, все, как обычно. Я, Мэвис, Надин, Трина. Ну, может, Рио, если она сумеет вырваться, — уточнила Пибоди. — Да, Трина приведет еще одного консультанта, чтобы мы все могли хорошо выглядеть. Но главное, мы все будем там для Луизы. Это самое лучшее. Мы ее поддержим. Вот я и подумала: не могли бы мы устроить для нее невестины апартаменты?

 — Что это значит? Я и не собиралась предлагать ей разбить палатку на лужайке. У нее будет комната. Апартаменты. Как скажешь.

 — Ну да, да, но не могли бы мы… ну… чтобы это были невестины апартаменты? Цветы, шампанское, свечи… Моя кузина делает ароматические свечи, они потрясающе расслабляют! Ну и всякие вкусности, музыка… Создать настроение. Ева ответила не сразу:

 — Я должна была об этом подумать, верно? Это должна была быть моя идея.

 — Вовсе нет. На это есть я. Все будет просто волшебно, а для нее — как дополнительный приз.

 — Ладно. Прекрасно.

 — Супер! Я думаю, мы могли бы…

 — Хватит, Пибоди, пара минут истекла. Я хочу бросить Дженкинсона и Рейники в патруль на панихиде. Они должны быть на брифинге, проследи, чтобы их известили о времени и месте. Я попрошу Макмастерса прислать пару детективов из его отдела, пусть выберет лучших. И нам нужно будет взять не меньше дюжины рядовых, причем не меньше половины — тоже из отдела Макмастерса.

 — Отличный ход — взять рядовых из отдела Макмастерса, — одобрительно кивнула Пибоди.

 — Все равно любой коп постарается там быть, если сумеет выкроить время. Надо оцепить это место со всех сторон, надо следить за подозреваемым, но все держать в секрете. Чем больше копов будут знать его в лицо, тем больше шанс, что один из них попытается его взять. Это его насторожит, даже вспугнет.

 — Он же должен понимать, что там копами будет битком набито. Все захотят выразить соболезнования. Может, это само по себе его отпугнет.

 — Я так не думаю. — Ева втиснулась в промежуток между двухэтажным автобусом и экспресс-такси. — Ему это понравится. Такой кайф, такой драйв — войти туда прямо у всех под носом! Воткнуть иголку прямо в глаз. Насколько ему известно, у нас на него ничего нет.

 — После сегодняшней пресс-конференции…

 — Он по-прежнему будет думать, что у нас на него ничего нет.

 Ева была решительно настроена позаботиться, чтобы все было именно так.

 Стоило Еве войти в отдел убийств, как она почувствовала запах пончиков. И подумала: пришла Надин.

 Она окинула детективов и рядовых офицеров в «загоне» долгим стальным взглядом и молча скрылась за дверью своего кабинета. Как она и ожидала, звезда криминального репортажа сидела на стуле для посетителей. Надин потягивала кофе, добытый, без сомнения, из Евиного собственного автоповара. Она бросила на Еву лукавый взгляд насмешливых зеленых глаз из-под ресниц и взбила светлые мелированные волосы, всегда уложенные в прическу, всегда готовые под камеру.

 — Уже почти девять, — заметила Надин. — Поздновато для тебя. Ты обычно приходишь раньше.

 — Никогда не поздно выставить тебя отсюда.

 — Да брось, Даллас, я же к тебе не приставала насчет истории Макмастерса. — Веселье в глазах Надин угасло. — Я сообщила новость со всем уважением, держалась заявления вашего пиарщика. Макмастерса я знаю: я ж недаром работаю в уголовной хронике. И я по многим причинам надеялась, что ты сумеешь быстро закрыть это дело. Но этого не происходит.

 Ева подошла к автоповару, взяла себе кофе.

 — На полдень назначена пресс-конференция.

 — Знаю, я там буду. Дай мне что-нибудь.

 — Не могу. Не могу и не хочу. И не буду, — добавила Ева, не давая Надин вставить слово.

 — У тебя что-то есть. Я же тебя знаю, я же вижу: у тебя что-то есть. — Хищно прищурившись, Надин погрозила Еве пальцем. — У тебя есть подозреваемый? Насколько ты близка к аресту?

 — И ты настолько хорошо меня знаешь, что прекрасно понимаешь: я на твои вопросы не отвечу.

 — Без протокола. — Надин вскинула руки, чтобы показать, что она ничего не записывает. — Вдруг я смогу помочь?

 В прошлом Надин уже не раз Еве помогала, тут и спорить было не о чем. Но не в этот раз. На этот раз Надин ничем не могла помочь.

 — Собираешься мне отказать, я же вижу. Но прежде чем ты мне откажешь, позволь сказать: когда проработаешь в уголовной хронике столько, сколько я, начинаешь понимать полицейскую работу. Начинаешь видеть, как копы работают — хорошо, плохо, равнодушно. Видишь, чего это стоит — работать так, как ты. И вот теперь эта девочка, дочка полицейского, убита так страшно, так жестоко, практически сразу же после убийства детектива Колтрейн. Трудно об этом забыть. Я могу быть объективной, Даллас, потому что это моя работа. Но я должна знать. Мне это важно.

 Ева задумчиво уставилась на кружку с кофе.

 — Может, тебе стоит посвятить сегмент твоего шоу дорогим охранным системам.

 — Надо же, какое совпадение! Я как раз думала посвятить сегмент программы «Сейчас» дорогим охранным системам.

 — Н-да, действительно совпадение. — Ева отпила кофе. — Многие эксперты считают, что «Интерфейс Тотал Хоум 5500» — одна из лучших систем, если можешь себе такую позволить. И вот, знаешь, я, как коп, иногда задаюсь вопросом: люди выкладывают кругленькие суммы на нечто подобное, потому что хотят безопасности или потому, что им есть что скрывать?

 Надин ответила ей лукавой кошачьей улыбкой.

 — Какая любопытная версия!

 — Возможно. Знаешь, тысячи людей в Нью-Йорке не просто купили эту систему, они платят за регулярные обновления, за техобслуживание. «Секьюрити Плюс» — крупная, внушающая доверие фирма техобслуживания. Скорее всего большинство ее клиентов — осмотрительные законопослушные граждане. Но в любую благонадежную компанию может затесаться один…

 — Среди клиентов большой компании трудно найти одного-единственного, кто приобрел систему для преступных целей.

 — Долгий утомительный процесс, — подтвердила Ева. — Даже если ты, допустим, решишь проверить клиентов с определенными инициалами. Например, Д.П. или В.П. Это, конечно, несколько сужает поиск, но все равно приходится перебирать сотни имен.

 — Верно подмечено, но репортеры и их изыскательские службы жестко ориентированы на прохождение долгих утомительных процессов.

 — А копы, по-твоему, на пляже загорают? — усмехнулась Ева. — Уходи, Надин. У меня встреча.

 — Увидимся в полдень. — Надин встала и двинулась к двери. — С нетерпением жду грядущих свадебных торжеств, включая вечеринку с ночевкой.

 — Заткнись.

 Надин со смехом вышла, а Ева, допивая кофе, с удовлетворением подумала, что ей удалось найти способ уменьшить количество возможных подозреваемых.