- Следствие ведет Ева Даллас, #35
7
Ева предъявила свой жетон женщине-роботу со строгим лицом, несущей стражу в вестибюле общежития. Видимо, они решили прибегнуть к услугам роботов, чтобы исключить любую возможность подкупа или человеческой слабости в потакании нарушителям дисциплины. Но Ева подумала, что неподкупность с лихвой искупается умением половины студентов, если не больше, перепрограммировать и стирать память.
Женщина-робот осмотрела жетон Евы простым глазом, а потом проверила его инфракрасным сканером.
— Цель визита?
— Пойдет под рубрикой «Не твое собачье дело». Робот, окрещенный «миссис Шлюп», если верить табличке с именем, пустым взглядом смотрел на Еву, пока шла обработка данных.
— Я отвечаю за резидентов и посетителей в этом здании.
— Я отвечаю за резидентов и посетителей в этом городе. Я победила. — Ева щелкнула по жетону. — Вот это требует ответа на один простой вопрос: Дэриан Паудерс в данный момент находится в помещении?
Женщина-робот дважды мигнула и проверила по компьютеру, хотя Ева не сомневалась, что ответ имеется в ее собственной базе данных.
Интересно, думала тем временем Ева, что означает эта внешность старой школьной мымры с запавшими щеками, губами в ниточку и пучком на затылке? Может, это попытка начальства запугать студентов, чтоб вели себя примерно?
Поскольку ей эта строгая аскетическая внешность и неодобрительный взгляд напоминали о Соммерсете, она не понимала, как это может сработать.
— Студент Паудерс зарегистрировался на входе в двадцать один тридцать шесть. После этого не покидал пределов общежития.
— Вот и отлично.
Ева направилась к лифту.
— Вы обязаны зарегистрироваться.
Ева даже головы не повернула.
— Ты просканировала мой жетон. Считай это регистрацией.
Войдя в лифт, она приказала доставить себя на четвертый этаж.
— Почему они не могут нанять людей? — пожаловалась она Рорку. — Хамить роботам совсем не так интересно.
— Ну, не знаю… Мне это показалось довольно забавным. Бедный робот выглядел совершенно растерянным.
— Ну, может, но он уже переключился на что-то еще. — Сунув руки в карманы, Ева покачалась с каблука на носок. — А человек мог бы дуться или тихо кипеть еще хотя бы пару минут. Гораздо больше удовольствия.
Когда двери лифта открылись, шум ударил по ее барабанным перепонкам с такой силой, что глаза заслезились. Музыка — гремучая смесь разных стилей, громкостей, песенных куплетов — лилась из множества открытых и подпертых, чтоб не закрывались, дверей. С музыкой смешивались голоса: одни о чем-то горячо спорили, другие подпевали каждый своей песне. По коридору бродили люди разной степени одетости, находившиеся, вполне возможно, под действием неких химических веществ.
Перед закрытой дверью стояла пара, глубоко погруженная в режим тисканья и поцелуев. «Интересно, почему они застыли именно здесь? — удивилась Ева. — Могли бы войти и совокупиться по-взрослому».
Она загородила дорогу девице с двумя колечками в носу и то ли переводной картинкой, то ли татуировкой на левом плече, изображающей гогочущего гуся.
— Дэриан Паудерс? Где мне его найти?
— Дэра? — Девица махнула рукой куда-то вдаль, в то же время окидывая Рорка долгим, неторопливым и томным взглядом. — Прямо до конца коридора, последняя комната направо. Дверь открыта. А моя комната вон там, — сообщила она Рорку, — если вам интересно.
— Какое лестное приглашение, — вежливо улыбнулся Рорк. — Но мне туда.
— Облом.
Ева даже не разозлилась, лишь удивленно проводила взглядом уходящую девицу.
— Она тебя прямо-таки трахнула глазами!
— Знаю. Чувствую себя одноразовой дешевкой.
— Черта с два. Ты кайф ловил. Мужчины — такие индюки…
— Это верно, и именно поэтому мы часто бываем одноразовой дешевкой.
Ева фыркнула и двинулась вперед по коридору, заглядывая в комнаты по дороге. Беспорядочное нагромождение предметов и людских тел, запах засохшей пиццы и очень свежей «травки». Знаки Дня мира валялись вперемежку с храпящими телами и пустыми бутылками из-под пива, наверняка такого же незаконного среди этой публики, как и «травка».
— Тут хоть кто-нибудь учится?
— Вероятно, те, у кого двери закрыты, — пожал плечами Рорк. — Но это вечер праздничного дня, к тому же воскресенье: наверняка большинство из них все еще пребывают в праздничном режиме. — Он вместе с Евой взглянул на пару, свернувшуюся на полу перед орущим телевизором. — Или просто отключились.
Ева сокрушенно покачала головой:
— Робот на входе бесполезен, и они прекрасно это знают.
Она остановилась в открытых дверях комнаты в конце коридора. В комнате с десяток молодых людей растянулись на полу на разноцветных подушках и на диванчике с красной обивкой. Источником звуков здесь служила компьютерная игра, орущая с экрана развлекательного центра. На ногах оставались только двое, похоже, между ними шло состязание в пении. Их идолы на экране, наряженные по последнему слову моды «мусорного рока», играли на гитарах, а сами конкурсанты молотили руками воздух и распевали во все горло.
Ева хотела было крикнуть, но передумала, решив, что это пустая трата времени и сил. Вместо этого она вошла в комнату и сунула свой жетон под нос одному из растянувшихся на полу.
Ей пришлось пережить легкое разочарование: никто из них не дернулся, не попытался спрятать или выбросить «дурь». Парнишка, которому она показала жетон, откинул со лба длинную, до глаз, челку красно-черных волос и выдал:
— Эй! Чего надо?
— Выключи этот ор.
— Чего выключить?
— Игру.
Он глянул на нее округлившимися, как блюдечки, глазами.
— Да вы что, это ж типа последний раунд, и они идут ноздря в ноздрю. Дэр может типа титул потерять.
— Сердце кровью обливается. Выключи.
— Вот это да…
Он опять убрал со лба непослушные волосы, подполз к главному регулятору на корпусе развлекательного центра и переключил его вручную. Переключил на паузу, но Еву это устроило, зато участники соревнования и основная часть зрителей, не видевших жетона, взвились под потолок от возмущения.
— Эй, какого хрена? Мать вашу… Кто выключил? — Парень, участвовавший в соревновании, — Ева узнала в нем Дэриана — повернулся волчком. Казалось, он готов врезать кому-нибудь по башке своей невидимой гитарой. — Я как раз собирался разгромить Люс!
— Размечтался! — фыркнула Люс и тряхнула головой, откидывая назад гриву цвета выгоревшей соломы чуть ли не в ярд длиной. — Это я тебя разгромила. В пух и прах.
— Только не в этом мезозое. Черт, Коби, в чем дело?
— У нас тут копы, — ответил Коби и дернул головой в сторону Евы.
Публика, развалившаяся на полу и на диване, села прямее и подтянулась. Дэриан повернулся к Еве, округлив глаза.
— Охренеть. Серьезно?
— Серьезно. Дэриан Паудерс?
— Ну да, это я. — Он поднял руку. — Если мы нарушаем закон о тишине, то мы тут не одни такие. Все орут.
Краем глаза Ева заметила, как один из лежавших на полу задом уползает к двери. Одним тычком пальца она пригвоздила его к месту.
— Я не из вашей администрации, я — Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. У меня есть вопросы.
Люс бочком подобралась к Дэриану и сунула руку ему в карман. По этому интимному жесту Ева сразу поняла, что они не просто состязаются в пении, они — команда.
— Тебе нужен адвокат, Дэр.
— Мне? Зачем?
— Когда коп задает вопросы, надо, чтоб кто-то представлял твои интересы, — вставила Люс.
— Держу пари, ты право изучаешь, — сказала Ева.
Люс бросила на нее взгляд бледно-голубых глаз, светлых, как родниковая вода.
— Предварительный курс.
— Ну вот и побудь его представителем на первом вопросе. Это простой вопрос. Дэриан, ты можешь отчитаться о своем местопребывании с шести часов вчерашнего вечера до четырех часов сегодняшнего утра?
— Ну да. Брось, Люс, это просто. Вчера после обеда мы большой компанией двинули на пляж. Который час был? Где-то типа двух?
— В этом районе. — Люс не сводила своих родниковых глаз с Евы. — Мы вернулись около семи.
— А потом пожевали у Макгилла и нагрянули на вечеринку к Джулии. У нее были гости из города. Джулия. — Дэриан ткнул пальцем в миниатюрную брюнетку.
— Э-э-э, я точно не помню, когда он ушел, но довольно поздно. Точнее сказать, рано, — подтвердила Джулия. — Мы начали танцевальный марафон «Шевели задом», и это продолжалось часов до трех. Ну, около того.
— Потом мы вернулись сюда и завалились, — вновь подхватил рассказ Дэриан. — Точное время не скажу, но мы ж регимся на входе. В журнале время есть.
— Хорошо. Вот видишь? Это было просто.
Ева вспомнила слова Джеми. Он говорил, что в субботу допоздна была вечеринка.
— Ну так что? Я справился? — спросил Дэриан с той же ослепительной улыбкой, что и на фотографии с удостоверения.
— Да. Адвокат ему не нужен, — повернулась Ева к Люс. — Ты знаком с Джеми Лингстромом?
— Ясное дело. Пару лекций вместе отсидели, тусуемся иногда. Эй, послушайте, он тоже был вчера на вечеринке! Можете его спросить… Погодите. У него что, неприятности? Не может быть. Он же хочет стать гребаным копом. Ой, извините, я просто хочу сказать, что он учится на копа-электронщика.
— Нет у него неприятностей. Так уж получилось, что я тоже знаю Джеми. У тебя тоже нет неприятностей, но у меня есть еще вопросы. Всем остальным очистить помещение.
Все повскакали и кинулись к дверям. Только Люс стояла как приклеенная к Дэриану, а юноша по имени Коби остался на полу.
Ева ткнула пальцем в Коби и молча указала на дверь.
— Но я тут живу и все такое.
— Найди себе другое место и все такое. И закрой дверь с той стороны.
Когда дверь закрылась, Ева взглянула на Люс.
— Я не уйду. Имею право.
— Отлично. Сядьте оба.
Ева показала им фото Дины с удостоверения.
— Знаете эту девочку?
— Нет. Погодите. Нет… Может быть.
— Выбери что-нибудь одно, — посоветовала Ева Дэриану.
— Мне кажется, я ее вроде как видел. — Он посмотрел на Еву, как, вероятно, смотрел на своих преподавателей. Серьезно. — Может, с Джеми? Но не на вчерашней вечеринке, и вообще это было давно. А может, мне просто показалось. Люс?
Люс нахмурилась, глядя на фотографию.
— Да, пару раз с Джеми. Но она ему не подружка. Я спросила, потому что она сильно младше. Он сказал, что они закорешились сто лет назад. Честно говоря, с ней я даже не общалась ни разу, но видела ее с Джеми пару раз в кафе «Взбодрись». Это кофейня такая. А что?
Этот вопрос Ева проигнорировала.
— Дэриан, ты запросил новый студенческий билет в январе.
— Ну да. Я его потерял.
— Как ты его потерял?
— А я знаю? Знал бы, может, и нашел бы. — При этом он смущенно улыбнулся.
— Давай попробуем вспомнить, когда ты его потерял.
— Это было сразу после рождественских каникул. Я поехал домой на Рождество и точно знаю, что билет у меня был: его ж показывать надо, когда вернешься после каникул, а то в кампус не попадешь. Я рано вернулся, как раз к Новому году. Ну, это понятно: кому охота в сочельник с предками торчать? К тому же мы с Люс как раз начали…
— Мы — пара, — вмешалась Люс. Ева кивнула ей:
— Я догадалась.
— Мы начали встречаться прошлой осенью, и мне еще и поэтому хотелось вернуться к Новому году. Я по ней соскучился, — добавил Дэриан.
Люс прижалась к нему еще теснее.
— У нас тут была большая гулянка в сочельник. Колоссальная гулянка. Я точно знаю, что в сочельник билет у меня был: пришлось его предъявить, чтоб продукты закупить со скидкой. Нет, вы не думайте, не пиво, мы ж несовершеннолетние. — Дэриан опять улыбнулся: такой невинной улыбочкой. — Ну вот, мы пировали далеко за полночь уже после Нового года, да что там за полночь, мы до третьего числа отсюда не выползали, а третьего уже занятия начались. То есть, я хочу сказать, мы тут прибрались, выкинули мусор и все такое, но из дому не выходили. Устали, как черти, от этой гулянки, да и все равно холод стоял собачий. А потом я пошел на занятия, хватился билета, а его и нет.
— Третьего числа? А почему дубликат получил только пятого?
— Ну, понимаете… надо сперва доложить, заяву оформить… Черт. Ладно, ладно, третьего я протырился. Просто подумал, что оставил билет где-то здесь.
— Протырился?
— Я… ну, в общем… — Дэриан вопросительно взглянул на Люс.
Люс не ответила на его взгляд. Она не сводила глаз с Евы.
— Ей на это наплевать, Дэр. Она не станет тебя зажимать за протырку.
— Да? Ну, ладно. Хорошо. В общем, я попросил одного студента провести меня по своему билету. Так не положено, но это не противозаконно. Верно?
— Можешь об этом не беспокоиться.
— Я всюду искал, когда вернулся в общагу. По нулям. И тогда назавтра я опять протырился на первую пару, а потом слинял, пошел по магазинам, где мы жратву покупали, думал, вдруг я там оставил. И опять по нулям. Ну тогда я вечером четвертого заяву подал, а пятого мне выдали дубликат.
— Где ты держал студбилет?
— В бумажнике, а иногда просто в кармане: так доставать проще. Его ж то и дело надо показывать, так что в кармане удобнее…
— И где он был в вечер гулянки?
— Я не знаю. В кармане, наверное. А может, я его бросил где-то в комнате: вот почему я разобрал ее на атомы, когда увидел, что при мне билета нет. Дубликат семьдесят пять колов стоит, да еще формы заполнять. Такая досада!
— Мне понадобится список всех, кто был на вечеринке.
— Слушайте, леди…
— Лейтенант.
— Вот это да! Кроме шуток? — В его глазах промелькнуло удивление в смеси с уважением. — Лейтенант, я не смог бы дать вам список даже под страхом ареста. Даже если вы лично отволочете меня в участок в наручниках. Нас тут было — как сельдей в бочке. Знаете, как это бывает? Кто-то откуда-то приходит и друзей приводит. У нас тут угловая комната, самая большая на этаже. Стоит закатить вечеринку, сюда набивается куча народу. Джеми тоже был здесь, — вспомнил Дэриан. — Можете его спросить. Набито было от стены до стены и еще немного сверху… Черт, какой же я дурак! Кто-то свистнул мой билет в ту самую ночь. Люди такие поганцы…
— Это точно, — согласилась Ева.
— И кто-то пустил его в ход для чего-то незаконного, — вставила Люс, заставив Дэриана побледнеть. — Что-то случилось прошлой ночью. Между шестью вечера и четырьмя часами утра. Но это был не Дэриан.
— Нет, это был не Дэриан, — подтвердила Ева. — Возможно, мне придется еще раз с вами побеседовать, но сейчас я благодарю вас за содействие.
— А вы не хотите нам рассказать, что он натворил? — спросил Дэриан. — Ну, тот, кто спер мой билет.
«Они скоро все узнают, — подумала Ева. — Незачем говорить сейчас».
— Я не вправе разглашать.
— Что-то случилось с этой девочкой, — догадался Дэриан. — Или она что-то сделала, или с ней что-то случилось.
Ева сделала знак Рорку и двинулась к двери.
— Береги свой билет.
— Лейтенант? А с Джеми все в порядке? С ним ничего не случилось?
— Нет, с ним ничего не случилось. — Ева оглянулась на темноволосого парнишку и хорошенькую светленькую девушку. — С Джеми все в порядке.
Ева размышляла об этом, пока они ехали домой.
— Значит, этот паренек, Дэриан, закатил вечеринку в канун Нового года, а убийца чисто случайно оказался на этой вечеринке и стянул билет? В моем мире это считается слишком большой удачей.
— Согласен, хотя не исключено, что он просто воспользовался случаем. Скорее всего убийца выследил Дэриана. Возможно, у него было несколько подходящих кандидатов. Он воспользовался случаем, проскользнул на вечеринку, замешался в толпу. В такой толкучке нетрудно свистнуть билет, и неважно, был ли он в кармане у Дэриана или где-то в комнате. Люди входят и выходят, теснотища, наверняка алкоголь, а может, и наркотики.
— Он знает кампус, на него никто не обращает внимания. Он выслеживал Дину, значит, установил, что она дружит с Джеми, а Джеми учится в Колумбии, — сказала Ева.
— Ты считаешь, что Джеми его знает? — спросил Рорк. — По крайней мере сталкивался с ним в какой-то момент. Знакомый чьего-то знакомого.
— Это ведь похоже на правду, разве нет? Может, он даже упомянул пару-тройку имен, смутно знакомых Дине, чтобы она сразу ему доверилась. Эти двое ребят узнали Дину по фотографии и связали ее с Джеми. Может, убийца упомянул их имена или чьи-то другие. И она моментально утратила бдительность. Этот студбилет был у него с января, задолго до того, как он подошел к Дине. Терпелив, как гребаный паук.
Вернувшись домой, Ева сразу же взялась за работу. Надо было записать беседу с Дэрианом Паудерсом и начать изучение результатов поиска по файлам Макмастерса.
Было уже два часа ночи, когда вошел Рорк и увидел, что Ева клюет носом за столом.
— Ты не можешь работать во сне, — сказал он. — Нам обоим пора в кровать.
— У меня несколько кандидатов. — Ева потерла кулаками слипающиеся глаза. — Связи с людьми, которых Макмастерс упек надолго, с теми, кого он засадил, а они умерли в тюрьме. У него не было смертей в последние пять лет, наверное, мне придется копнуть глубже. И мне надо будет с ним это обговорить.
— И все это ты сделаешь завтра.
— Да. Да, завтра. — Ева встала. — Эй, а ты почему до сих пор не спишь?
— Работал. Пытался вытащить стертые данные. С такой системой, как у Макмастерса, это все равно что пытаться найти привидение в темной комнате, да еще с завязанными глазами. — У них обоих не осталось сил подниматься по лестнице, поэтому Рорк вызвал лифт. — И провел анализ копии диска с этой проклятой записью. Было бы намного проще с чертовым оригиналом. Отражения нет. Его нет в ее глазах.
— Такого везения не бывает. — Ева зевнула по дороге в спальню. — Я назначила здесь брифинг на семь утра, раз уж мы с Пибоди решили прочесать парк. Фини заберет диск в Управление, зарегистрирует, проведет анализ.
Ева начала раздеваться на ходу.
— Я встречусь с Мирой, у нее уже будет готов портрет. И я пороюсь в памяти Джеми. Этот парень был там. Пусть где-то сбоку, пусть старался быть незаметным, но он был там. Он не привидение, он оставляет следы. — Она рухнула на постель лицом вниз. — Всегда остаются следы.
— Ты уже нашла следы, а еще и суток не прошло. — Рорк лег рядом, обнял Еву и притянул к себе. — Найдешь еще.
— А может, это был не преступник. Может, это была жертва. — Язык у Евы заплетался. — И он считает, что это Макмастерс виноват: недоработка… Винит копа, наказывает копа. Может быть…
В темноте Рорк погладил ее по спине, пока она засыпала. Галахад вспрыгнул на кровать и растянулся у нее в ногах. «Ну вот мы и дома, — подумал Рорк, — живые и здоровые. В эту ночь нам больше ничто не грозит».
Ей снились темные комнаты, следы, отпечатавшиеся на темных улицах ее города. Она шла по этим следам, отчаянно пытаясь их расшифровать, а они прятались в темноте. Ей снилась девочка-подросток, наблюдающая за ней мертвыми глазами.
И пока она шла по следу, в вышине ярко загорелся анимационный рекламный щит с изображением плачущей девочки. Она была испугана, изранена, беззащитна. В темноте ее плач разносился как голос боли и страха.
И он был с ней, она чувствовала его у себя за спиной, рядом, впереди. Она слышала, как он дышит, ждет, наблюдает, пока девочка молит, истекает кровью и умирает.
Он все еще был на месте, когда изображение сменилось. Теперь на экране была другая девочка — девочка в комнате, залитой мигающим и тусклым красным светом. В этой комнате маленькая девочка, которой когда-то была Ева, молила, истекала кровью и убивала.
Она усилием воли вырвала себя из кошмара. Сердце у нее стучало молотом, дыхание сбилось.
— Свет. Свет включить на десять процентов.
Руки у нее слегка дрожали, пока она осматривала их, отыскивая следы крови.
Их нет. Конечно, нет. Нет никаких следов. Это сон, кошмар, причем не из самых страшных. Закрыв глаза, она заставила сердце успокоиться. Но ей не удавалось прогнать холод, а Рорка рядом не было, чтобы ее согреть.
Пришлось стиснуть зубы, чтоб не стучали. Ева встала, нашла халат и набросила его на плечи. Она проверила время: почти половина шестого. Подойдя к домашнему монитору, она откашлялась и спросила:
— Где Рорк?
Доброе утро, дорогая Ева. Рорк в своем главном кабинете.
«Какого черта ему там понадобилось?» — удивилась Ева и отправилась на поиски.
Глупо, твердила она себе, глупо бояться снова лечь в постель и еще поспать. Осталось ведь еще целых полчаса. Но она не могла заставить себя лечь. Только не сейчас, когда она была одна.
Ева услышала его голос еще на подходе к кабинету, но слова звучали так странно, так непонятно, как будто он говорил на чужом языке. Кофе, подумала Ева с жадной тоской, надо кофе выпить. Ударить кофеином по нервам, прояснить мозги, а то ей померещилось — да что там померещилось, она готова была поклясться! — что Рорк говорит по-китайски.
Протирая заспанные глаза, Ева подошла к двери его кабинета. Может, она все еще спит? Может ей все это снится? Потому что Рорк и впрямь говорил по-китайски. Ну, или по-корейски.
На стенном экране красовалась физиономия какого-то азиата. Он вел свою часть разговора на безупречном английском. Перед Рорком стояла голографическая модель некоего здания. Структура здания поминутно менялась, крыша исчезала, открывалась внутренняя планировка, в которую то один, то другой из собеседников вносил небольшие изменения.
Массы стекла росли, угловые стыки превращались в арки.
Зачарованная Ева прислонилась к дверному косяку, наблюдая за работой.
Рорк был уже одет, но пока не стал надевать пиджак и повязывать галстук. А это, в глазах Евы, означало, что человек на экране скорее подчиненный, а не деловой партнер.
Рорк изучал голограмму. Он повернулся, взял с письменного стола кружку кофе и, прихлебывая, вернулся к разговору. Вернее, он слушал, что говорил ему человек с азиатской внешностью о пространстве, текучести и естественном освещении. Рорк перебил его новой пулеметной очередью на китайском, указывая, как показалось Еве, на юго-западный угол здания.
Через несколько секунд то, что было глухой стеной, превратилось в стекло. Крыша в этом месте поднялась, повернулась и вновь опустилась, превратившись в полукруглый купол.
Рорк кивнул.
Ева оттолкнулась от косяка, когда разговор закончился. Экран потемнел, голограмма растаяла.
— С каких это пор ты так навострился по-китайски? Это ведь был китайский?
Рорк удивленно повернулся к ней.
— Ты чего вскочила в такую рань? Меньше трех часов спала.
— Чья бы корова… Это был китайский?
— Да, мандаринское наречие. И я знаю не больше дюжины слов. Двусторонний компьютерный перевод.
Ева озадаченно сдвинула брови, а Рорк подошел к автоповару.
— Никогда не слышала такого чистого перевода. Голос был твой, а не компьютерный.
— Мы над этим работали последнее время. Теперь продаем на нескольких ключевых рынках. — Рорк протянул Еве сваренный специально для нее кофе. — Проще заниматься бизнесом, когда ведешь нормальный разговор, а не слушаешь квакающий компьютерный перевод.
— А что это было? Голограмма?
— Мы строим комплекс неподалеку от Пекина. — Его глаза потемнели, когда он вгляделся в ее лицо. — Тебе снился кошмар.
— Типа того. Ничего страшного, все нормально.
Но Ева не стала протестовать, когда Рорк обнял ее и крепко прижал к себе. Наконец-то холод, сковавший ее изнутри, отступил.
— Прости. Мне пришлось заняться этим проектом.
— В полшестого утра?! Или даже раньше, потому что у тебя уже все было в полном разгаре, когда я вошла.
— В Пекине на двенадцать часов позже. Я рассчитывал закончить до того, как ты проснешься. — Рорк отстранил ее от себя и заглянул в лицо. — Бесполезно тебя спрашивать, не хочешь ли ты еще поспать.
— Верно, — ответила Ева. — Я собираюсь поплавать. Заплыв и кофе приведут меня в порядок.
— Ладно. Когда закончишь, мы позавтракаем. А пока у меня есть еще работа. Надо кое-что доделать.
— Еще нет шести утра. Рорк улыбнулся:
— Только не в Лондоне.
— Гм. По-моему, это бред какой-то. — Ева шагнула назад. — И много ты «доделываешь», пока я лежу в отключке?
— По-всякому бывает.
— По-моему, это бред какой-то, — упрямо повторила Ева.
Она воспользовалась его лифтом, чтобы спуститься в бассейн.
К семи Ева была одета, заправлена любимым горючим и готова к брифингу. Она ничуть не удивилась, увидев у себя в кабинете накрытый стол: знала, привыкла уже, что Рорк заботится о том, чтобы и она сама, и ее копы хорошо питались. Интересно, почему, спросила себя Ева и решила в ближайшее же время задать этот вопрос доктору Мире.
Ева заглянула в кабинет Рорка сквозь приоткрытую дверь.
— Я собираюсь закрыть дверь. Ты уже в курсе дела.
Он что-то хмыкнул в знак согласия, не отрываясь от текста на экране компьютера.
— Передай Финн, что я освобожусь к двум часам и смогу уделить ему время.
— Ладно, передам.
Ева закрыла дверь, услышав в коридоре приближающиеся голоса Пибоди, Макнаба и Джеми.
— Берите что хотите, — приказала она, — только по-быстрому.
— Чую запах свиного мяса.
Макнаб пулей подлетел к столу. Джеми наступал ему на пятки. Пибоди тяжело вздохнула.
— Я на диете.
— Вот это новость!
— Нет, серьезно. Мы собираемся на пляж в ближайший выходной. Я ненавижу шорты, купальники, я ненавижу себя в купальнике. А вчера была пицца. Мне кажется, она так и осела у меня на бедрах. — Пибоди опять вздохнула. — Может, там есть фрукты? Может, найдется пара листиков чего-нибудь низкокалорийного?
И Пибоди двинулась навстречу искушению. В кабинет вошел Фини:
— Бакстер со своим мальчишкой следует прямо за мной, так что лучше я поспешу прямо туда. Макнаб, прекрати пожирать кабана. Ты сам кабан.
— Я же тебе говорил, жратва будет! А ну-ка возьми себе и мою долю прихвати, не забудь, — приказал Бакстер своему юному, но уже начавшему матереть помощнику Трухарту, а сам подошел к Еве.
Как всегда, Бакстер был в щегольском костюме. Но в это утро на его красивой физиономии не было и следа обычной самоуверенности.
— Мы уже в курсе. По крайней мере на момент твоей последней рассылки. Девочку я не знал, но я знаю Макмастерса. Работал с ним в одном участке, когда сам был зеленым мальчишкой, а он — детективом-сержантом на пути к лейтенантским погонам. Он настоящий коп, лучше не бывает. Если бы ты не взяла нас в команду, Даллас, я бы сам напросился. Если будут проблемы с бюджетом, будем брать сверхурочные без регистрации.
— Нет проблем с бюджетом, но за предложение спасибо. Ценю.
— Любой в нашем отделе, да что там, во всем Управлении скажет тебе то же самое. Все готовы носом землю рыть. Мы возьмем ублюдка, Даллас.
— Это верно. Жрите от пуза, — обратилась Ева ко всем сразу, — но кончайте трепаться. Мы работаем уже почти двадцать четыре часа. Мы не можем терять время.
— Где твой? — спросил Фини.
— У него своя работа есть. После двух он в твоем распоряжении. Итак, давайте суммируем. Включить экран. — Ева остановилась, когда в кабинет вошел Уитни. — Сэр.
— Извините, что перебиваю. Хочу поприсутствовать на утреннем брифинге. И я должен вам передать, лейтенант, что капитан Макмастерс будет в вашем распоряжении здесь в девять ноль-ноль. Мне показалось, что, если вы встретитесь с ним здесь, ему будет не так тяжело, как в Управлении.
— Да, сэр. Э-э-э… Не хотите ли подкрепиться? Если стая саранчи еще не все уничтожила…
— С меня довольно чашки кофе, спасибо. Продолжайте, прошу вас.
— Суть дела вам всем известна, равно как и первые шаги следствия. Вам известно, что убита дочь копа, и мы полагаем, что жертва была выбрана не случайно. Мы считаем, что она знала своего убийцу и что все события субботнего вечера и воскресной ночи были им спланированы заранее. Обнаружились новые данные, задействованы новые линии расследования, о чем я вскоре вас проинформирую. Фини, доложи о работе ОЭС.
— Да докладывать особо нечего. Знаю, это не то, что все мы хотим услышать. Чтобы стереть и разрушить винчестер, был пущен в ход очень эффективный вирус. Мы восстанавливаем его по байту за раз. Ни на одном центре связи и обработки данных, изъятых из дома, нет ничего, что имело бы отношение к делу. Насколько мы можем определить, он никогда не звонил убитой ни по одному из домашних телефонов, и она ему ни по одному из этих телефонов не звонила. Записи на телефоне в спальне убитой были проверены с двадцати пятнадцати до двадцати тридцати трех. За этот период ничего не стерто.
— Он проверил телефон во время одного из перерывов, — заключила Ева. — И не нашел ничего такого, что могло бы его обеспокоить.
— Ему не о чем было беспокоиться, — заметил Макнаб. — Во всех ее разговорах на этом аппарате нет ни единого упоминания, ни намека на встречу с кем бы то ни было, ни слова о парне, с которым она дружит. Может, что-то и есть на каком-то девчачьем жаргоне, но я его расшифровать не могу.
— Она все держала на своем карманном. Это ее личная заветная тайна. — Ева кивнула. — Даже текстовые сообщения и разговоры о нем с лучшей подругой не доверяла основному компьютеру и телефонам. Он же ей совсем глаза запорошил. Теперь сосредоточьтесь на охранной системе.
Ева перевела взгляд на Джеми.
— Джеми, сейчас я прошу тебя покинуть комнату.
— Зачем? — Он выпрямился на стуле. — Я член команды.
— Гражданский член команды. Я тебе позвоню, когда можно будет вернуться.
— Ты не можешь меня выгнать! Я работаю! — Он обратился за защитой к Фини. — Я же делаю свою долю работы.
— Ты не имеешь права спорить с лейтенантом. Это тоже часть работы.
— Я имею право поставить вопрос о доверии. Лейтенант мне доверяет или сомневается, что я умею держать себя в руках? — Он вскочил на ноги. — Если не верит, значит, я не актив для следствия, а обуза. Речь идет о Дине. Вот и скажи мне, Даллас: я не тяну?
— Это Фини решать.
— Он тянет, — сказал Фини.
— Но я не смогу тянуть свою ношу, если меня исключают из части расследования, если у меня не будет каких-то данных. И если ты хочешь что-то сказать, чего, как ты думаешь, я не сумею выдержать, ты ошибаешься, Даллас!
— Это вовсе не то, что я хотела сказать. — Может, все-таки стоит оградить его от того, что она собиралась обнародовать? Может, не стоит. Но она не могла сожалеть об уже принятом решении. — Я нашла музыкальный диск с видео в комнате убитой. Полагаю, он был сгенерирован убийцей. Последнее добавление, безусловно, его рук дело. — Ева в последний раз взглянула на Джеми. — Компьютер, воспроизвести копию диска Н-23901 с помеченного места.
Принято…
