- Трилогия ключей, #3
16
Зоя, втиравшая скраб в ногу Даны, услышала довольный вздох подруги и улыбнулась.
— Я очень благодарна, что вы обе пожертвовали воскресным вечером, чтобы выступить в роли подопытных кроликов.
Дана фыркнула. Мэлори сидела на стуле в кабинете для процедур и гладила свою чистую, гладкую кожу.
— Просто удивительно, как это здорово!
— За результат я не волновалась — эти средства действительно потрясающие, но должна была убедиться, насколько приятна сама процедура.
— На меня действует отлично, — лениво, приглушенно промурлыкала Дана.
Зоя оглянулась, окинув взглядом полки с косметическими средствами, горящие свечи, аккуратную стопку светло-зеленых полотенец на столе, хрустальный шар, свисающий с потолка над мягкой кушеткой.
«Все так, как должно быть», — подумала она.
— Конечно, во время настоящей процедуры здесь не будут сидеть три человека и болтать. Хочешь, чтобы мы помолчали, Дана?
— Вы для меня просто не существуете. Эта штука пахнет так же здорово, как и действует.
— Хорошо, что мы этим занялись. — Мэлори пригубила лимонад, который Зоя предварительно охладила. — Если мы собираемся открыться в пятницу, нужно по возможности все проверить — у всех троих. — Она вдруг схватилась за голову. — Боже, мы открываемся в пятницу! Конечно, это просто репетиция перед торжественным открытием первого декабря, но все равно верится с трудом.
— Да, — кивнула Зоя.
— Ты найдешь ключ, — Мэлори тронула ее за плечо. — Я знаю.
Ощущение неразрывной связи — рука Мэлори на ее плече, сама она касается Даны — приободрило Зою.
— Это еще одна причина, почему я позвала вас сюда. Мне нужно побыть с вами.
Зоя снова глянула на хрустальный шар. Последние несколько месяцев, похоже, настроили ее на мистический лад.
— Чтобы подзарядиться энергией. Женской силой.
— Давай, давай, — ободряющие слова Даны вызвали у нее улыбку.
— После вчерашнего происшествия я чувствую себя увереннее, но тихий голос в моей голове все время спрашивает, какого черта я совсем не сомневаюсь, что найду ключ.
— Чей это голос? Твой или Кейна? — спросила Дана.
— Мой, что раздражает еще больше. Вчера я ощутила прилив сил, радостное возбуждение, когда поняла, что происходит, и осознала, что могу этим управлять. Но мне нужно двигаться дальше.
— Ты вернулась к началу и снова пережила расставание. — Мэлори с любопытством разглядывала флаконы и тюбики, которые Зоя аккуратно расставила на полках. — Сегодня мы втроем возвращаемся к истокам. И у меня, и у Даны были периоды растерянности и отчаяния.
— Точно, — подтвердила Дана. — И мы выбирали путь, который вел в тупик. По крайней мере, так казалось.
— Вот именно, — задумчиво кивнула Мэлори. — Но нашли бы мы верную дорогу без этих тупиков? Вряд ли. Я об этом много думала, — прибавила она, облокачиваясь на стол. — Это не прямая дорога. Она кружит, поворачивает, делает петли. Но каждый шаг, каждый отрезок пути занимает положенное ему место. Так что давай двигаться.
— Дане нужно смыть скраб.
— Тогда подождите. — Накинув на плечи банное полотенце, Дана отправилась в душ.
— У тебя появились идеи. — Зоя подошла к раковине, чтобы сполоснуть руки. — Я вижу.
— Точно. Возможно, мне легче увидеть за деревьями лес, потому что я смотрю на все со стороны. Кроме того, мое приключение на чердаке очень похоже на то, что случилось с тобой вчера. Я понимала, что происходит, и могла управлять событиями. Хотя часть меня — совсем маленькая — хотела остаться в той иллюзии и забыть обо всем.
Оглянувшись, Зоя посмотрела на исполненное сочувствия лицо Мэлори и немного расслабилась.
— Мне надо было это услышать. Очень. Мне не нужен Джеймс, Мэл. Правда, не нужен, но чувства к нему хранятся в моей памяти.
— Понимаю. Очень хорошо понимаю.
Зоя подумала, что, наверное, только Мэлори с Даной и способны ее понять.
— Какая-то часть меня переживала те чувства, ту страсть, и было бы так легко вернуться назад и поверить, что все могло сложиться иначе.
— Но ты не вернулась.
— Нет. — Зоя постелила на кушетку простыню и поправила подушку. — За исключением той маленькой части, я прекрасно понимала, что не хочу, чтобы все повернулось иначе. Мне не нужен парень, неспособный защитить меня и собственного ребенка. Но я должна помнить его, помнить свои чувства к нему. Поэтому я смогла попрощаться с Джеймсом.
— Тебе нужен мужчина, который хочет защищать тебя и твоего ребенка?
— Да, — протянув руку за лосьоном для Даны, Зоя почувствовала, как затрепетало сердце. — Но я, похоже, не доверяю нам обоим, не верю, что у нас все получится. Ложись на спину, — приказала она вернувшейся из душа подруге. — Хотя дело не только в отсутствии веры.
Она ловко накрыла Дану полотенцем, согрела в ладонях лосьон. Дана замерла в ожидании новых волшебных ощущений.
— Если я решусь на последний шаг, то подвергну Брэда опасности. Неразрешимое противоречие. Если любишь человека, то хочешь его защитить. Но если я хочу его защитить, то не могу позволить себе любить его. Всем сердцем.
— Если ты его любишь, то должна уважать и понимать, что он в состоянии сам себя защитить.
Зоя не ожидала, что Дана включится в разговор, и немного растерялась.
— Я его уважаю…
— Сомневаюсь. Ты все время думаешь, не подведет ли он тебя, не обидит ли Саймона и когда все это может произойти. Спрашиваешь себя, скоро ли он тебя бросит. Думаешь, что не следует отдавать ему себя на все сто процентов, потому что у тебя должно что-то остаться, когда он уйдет. Я не говорю, что у тебя нет права так поступать. Ты многим рискуешь.
— Что для тебя самое важное, Зоя? — спросила Мэлори. — Единственное, чем ты не будешь рисковать?
— Саймон.
— Да, конечно.
— Я знаю, что Брэдли его не обидит. — Зоя стала втирать лосьон в руки Даны. — Но чем больше Саймон привязывается к Брэду, как дети привязываются к отцу, тем сильнее будет удар, если у нас ничего не получится. Саймону придется смириться с тем, что у него нет отца. И это не развод и даже не смерть… Просто его никогда не было. Как бы я ни старалась смягчить удар, несмотря на всю мою любовь и понимание того, что я всегда буду рядом, он будет знать, что есть человек, который не захотел быть с ним. Нельзя, чтобы Саймон почувствовал себя нежеланным.
— И чтобы этого не допустить, ты приносишь жертву. Ты будешь сражаться за сына, — прибавила Мэлори. — Чего бы это ни стоило, ты будешь сражаться. Самый главный выбор в твоей жизни — Саймон. Он твой ключ.
— Саймон, — повторила Зоя.
Дана села.
— Ой, прости! Теперь ложись на живот. Я отвлеклась.
— Мэл права, — Дана улеглась на живот и подперла щеку кулаком. — Ключи — это мы сами, все трое. Это не раз подчеркивалось. Но Зоя единственная из нас, которая, если так можно выразиться, воссоздала себя в ребенке. Саймон — часть Зои. Если ключ — сама Зоя, значит, Саймон тоже.
— Кейн не может тронуть его! — от страха, готового вырваться наружу, у Зои перехватило горло. — Ровена сказала, что защитила его!
— Будем надеяться, — Дана улыбнулась. — Если бы он мог добраться до Саймона, то уже попробовал бы.
— Мне кажется, что его защищает не только Ро-вена, — сказала Мэлори. — С той стороны завесы тоже не сидят сложа руки. Их дети уже пострадали, и беда не должна повториться. Никто не посмеет коснуться Саймона.
— Если бы я в это не верила, сразу же вышла бы из игры. — Зоя замолчала и посмотрела на Мэлори. — Кейн знает и поэтому в первую очередь попробовал бы достать меня через сына. Но он не может этого сделать. Ладно! — Она вздохнула. — Ладно! Давайте рассуждать дальше. Если Саймон — ключ или часть ключа как часть меня, не возвращаемся ли мы к выбору, связанному с ним? Я решила родить его, сохранить — и это самое правильное решение в моей жизни. Но ведь я уже возвращалась в прошлое. Это важно, но ключа там не было.
— Были и другие решения, — заметила Дана. — Другие развилки.
— Конечно. Наверное, это похоже на путешествие, — продолжала Зоя, закончив втирать лосьон в спину Даны. — Вспомнить, еще раз увидеть, обдумать. Очень полезно, потому что подтвердило мой выбор, позволило увидеть, что ошибки, которые я совершала, были не такими уж страшными. Хочешь встать? — спросила она подругу. — Я принесу тебе халат.
— Ты приехала в Вэлли, — продолжила Дана. — Нашла работу, купила дом. Что еще?
Зоя помогла ей надеть халат и погладила по плечу.
— Я не хочу сказать, что все это не имеет значения, — Мэлори, словно на уроке в школе, подняла руку. — Возможно, подробности помогут тебе найти верный путь. Но не взглянуть ли нам на все это под другим углом зрения? А что, если важен выбор самого Саймона?
— Он ребенок, — возразила Дана и погладила свою ногу, восхищаясь работой Зои. — Его самое серьезное решение — это выбор видеоигры.
— Нет, — задумавшись, Зоя покачала головой. — Детям все время приходится выбирать между хорошим и плохим. И этот выбор остается с ними, ведет их в том или ином направлении. Друзья, которых они выбирают. Книга о военном летчике, определяющая выбор профессии. Саймон выбирает — каждый день, много раз, каким человеком он станет.
— Тогда тебе, наверное, стоит повнимательнее присмотреться к выбору, который делает твой сын, — предположила Мэлори.
В данный момент Саймон Маккорт принял решение, которым остался очень доволен, — назвал щенка Гомером. Это было имя важных для него персон — любимого бейсболиста и героя мультфильма[9]. Наблюдая, как Мо во дворе носится за теннисным мячом, а Гомер гоняется за Мо, Саймон решил, что жизнь прекрасна.
Кроме того, скоро придут парни, чтобы посмотреть футбол, пока мама с подругами занимается своими женскими делами. И он может съесть столько чипсов, сколько захочет.
Саймон поднял мяч, который Мо принес к его ногам, сделал несколько ложных замахов, раздразнив собак, и бросил в сторону деревьев.
Завтра в школе он расскажет друзьям о Гомере. И — если это не слишком глупо — попросит Брэда сфотографировать щенка, чтобы можно было всем показать.
Саймон посмотрел на реку, не обращая внимания на резвящихся собак. Ему здесь очень нравится. Дома ему тоже нравится — сам дом, двор, миссис и мистер Хансон. Но здесь так здорово — рядом лес и река.
Если они тут задержатся, хорошо бы позвать сюда друзей. Они просто обалдеют от игровой комнаты. В лесу можно поставить палатку, а летом кататься на надувных кругах по реке. Если только мама не придет в ужас от этой идеи.
Даже если они вернутся домой, он попросит Брэда, а потом Брэд поможет уговорить маму. Круто, когда на твоей стороне еще один парень — получается превосходство над мамой. Вроде как иметь отца. Нельзя сказать, что его это волнует. Хотя, похоже… Что-то вроде этого.
В любом случае будет здорово отметить тут День благодарения. В доме соберутся гости, парни будут разговаривать о футболе, а мама испечет пирог с яблоками.
Мама печет очень вкусный пирог с яблоками и всегда дает ему маленькие кусочки теста, чтобы он мог лепить человечков. Интересно, одобрит ли это Брэд.
Саймон оглянулся и, заметив Брэда, побежал к дому.
— Эй! Хочешь побросать мяч? Мо учит Гомера приносить его.
— Конечно, — Уэйн надел на Саймона вязаную шапочку. — Холодает.
— Может быть, пойдет снег. Наметет сугробы до колена, и тогда отменят занятия в школе.
— Мечтать не вредно. — Брэд поднял мяч, размахнулся и далеко бросил, вызвав восхищение Саймона.
— Если снега будет до колена, ты не поедешь на работу?
— Если снега будет до колена, я точно останусь дома.
— Тогда мы сможем пить горячий шоколад и играть в десять миллионов видеоигр.
— Договорились.
— А ты надеваешь презерватив, когда занимаешься сексом с мамой?
Брэд оторопел. Кровь отхлынула от лица.
— Что?..
— Потому что, если ты не станешь его надевать, у мамы будет ребенок. Ты женишься на маме, если сделаешь ей ребенка?
— Боже милосердный…
У Саймона запершило в горле. Он почувствовал, что говорит что-то не то, но остановить поток слов уже не мог — ему нужно было высказаться.
— Парень, который сделал меня маме, не женился на ней, и, я думаю, это ее обижает. Теперь я должен заботиться о маме, поэтому, если ты не собираешься жениться на ней, когда сделаешь ребенка, вы не должны заниматься сексом. — Ощутив неприятную пустоту в животе, Саймон отвел взгляд и пнул мяч. — Вот что я хотел сказать.
— Ладно. Уф! Похоже, мне нужно присесть, пока ноги еще держат. Почему бы нам не пойти в дом и… не присесть?
— Я должен заботиться о маме, — тихо сказал мальчик, не отводя взгляд.
— Ты настоящий мужчина, Саймон. — Брэд положил руку ему на плечо, надеясь, что этот жест подбодрит их обоих. — Пойдем в дом, сядем и поговорим.
Пока они снимали куртки, Брэдли Уэйн молил Всевышнего о мудрости — или как там это называется, что поможет ему справиться с ситуацией. Он решил, что им лучше расположиться на кухне и занять себя едой или напитками, чтобы разговор не казался таким страшным.
Брэду очень хотелось пива, однако он налил им обоим колу.
— Итак, о сексе, — начал он.
— Я знаю о сексе. Мама сказала, что это не больно, но люди иногда кричат и все такое прочее, потому что это круто.
— Хорошо, — помолчав, продолжил Брэд. — Твоя мама и я… Понимаешь, одинокие взрослые люди часто вступают в отношения… Ладно, черт с ним! Посмотри на меня.
Брэд подождал, пока Саймон поднимет голову. Сомнения, вызов, решимость — все отражалось на лице мальчика. Точно так же, как у матери, подумал Брэд.
— Я люблю твою маму. Я занимаюсь с ней сексом, потому что она красивая и я хочу быть с ней. Потому что я ее люблю.
— А она тебя любит?
— Не знаю. Надеюсь.
— Ты возишься со мной, потому что хочешь, чтобы она тебя полюбила?
— Знаешь, это для меня огромная жертва — ты такой уродливый и так противно пахнешь. Кроме того, ты коротышка, и это здорово раздражает. Но приходится терпеть.
Губы Саймона разъехались в улыбке.
— А ты еще уродливее.
— Просто потому, что я старше. — Брэд накрыл ладонью руку мальчика. — Но, несмотря на твои многочисленные недостатки, я тебя тоже люблю.
Горло Саймона сдавило от нахлынувших чувств, готовых вырваться наружу.
— Это очень странно.
— Совсем не странно. Вы оба мне нужны больше всего на свете.
— Вроде семьи?
— Не вроде. Я хочу, чтобы мы были семьей.
Саймон опустил глаза. Ему нужно было столько всего сказать, столько спросить!..
— И ты женишься на ней, даже если не будет ребенка?
«И совсем не страшно», — подумал Брэд.
— Я не прочь иметь ребенка, раз уж ты об этом заговорил. Но… Погоди минутку, мне нужно тебе кое-что показать. Я быстро.
Оставшись один, Саймон энергично потер глаза. Он боялся расплакаться, захлюпать, как девчонка. Когда ведешь настоящий мужской разговор, как выражается отец Чака, плакать нельзя.
Он отхлебнул колы, но это не помогло. Внутри у него все бурлило. Услышав шаги Брэда, Саймон постарался взять себя в руки и вытер заодно с глазами щеки — на всякий случай.
Брэд снова сел.
— Только между нами. Никто больше не должен знать. Обещай.
— Секрет?
— Да. Это очень важно.
— Ладно, я никому не скажу, — Саймон с серьезным видом плюнул на ладонь и протянул руку.
На мгновение Брэд замер.
«Есть вещи, — подумал он, испытывая странное удовлетворение, — которые никогда не меняются».
Уэйн повторил жест мальчика, и они обменялись рукопожатием.
Потом Брэд молча положил на стол маленькую коробочку, раскрыл и показал Саймону лежащее внутри кольцо.
— Это кольцо моей бабушки. Она отдала его мне в тот день, когда они с дедом отмечали золотую свадьбу.
— Ух ты! Наверное, они были ужасно старыми.
Губы Брэда дрогнули, но голос оставался ровным:
— Да не сказать, чтобы молодыми. Это обручальное кольцо, а на пятидесятилетие свадьбы дедушка подарил ей новое. Бабушка хотела, чтобы первое кольцо осталось у меня, а я надел его на палец женщине, на которой хочу жениться. Бабушка сказала, что кольцо приносит удачу.
Поджав губы, Саймон подвинул коробочку и посмотрел на кольцо.
— Здорово сверкает.
Брэд повернул футляр, чтобы мальчик мог рассмотреть старинное кольцо в форме цветка с россыпью мелких бриллиантов.
— Думаю, Зое понравится. Изящное, необычное и уже проверенное. Я собираюсь преподнести его в субботу.
— Зачем ждать? Можешь отдать кольцо, когда мама вернется.
— Она не готова. Ей требуется больше времени. — Брэд посмотрел на мальчика. — До пятницы ей нужно найти ключ, Саймон. Я не хочу подталкивать ее или как-то отвлекать.
— А что, если она не найдет ключ?
— Не знаю… Мы должны верить, что у нее получится. В субботу я собираюсь подарить ей кольцо и попросить выйти за меня замуж. Я рассказываю это тебе не только потому, что ты должен знать о моих намерениях, но и потому, что ты и Зоя — одно целое. Твое слово много для нее значит. И для меня тоже.
— Ты будешь хорошо заботиться о ней?
«Чудный ребенок».
— Изо всех сил.
— Ты должен иногда преподносить ей подарки. Можешь делать их сам, как я, но только не забывай. Особенно на день рождения.
— Не забуду. Обещаю.
Саймон водил стаканом по столу, описывая круги.
— Если мама согласится и выйдет за тебя замуж, то возьмет твою фамилию?
— Надеюсь. Уэйны гордятся своей фамилией. Я буду очень рад, если твоя мама возьмет ее.
Саймон снова принялся двигать стакан, не отрывая от него взгляд.
— А у меня фамилия тоже будет как у тебя?
Брэд почувствовал, что внутри у него словно зажегся огромный факел любви.
— Надеюсь, что ты этого захочешь, потому что тогда все будут знать, что ты мой. Саймон, если мама согласится и мы поженимся, ты будешь называть меня папой?
Сердце Саймона билось так сильно, что его удары набатом отдавались в ушах. Он поднял голову и улыбнулся.
— Буду.
Когда Брэд протянул руки, Саймон сделал то, что подсказывал этот самый молот в груди, — бросился к нему в объятия.
Зоя ехала вдоль реки, пытаясь привести в порядок мысли, теснившиеся в голове. Дело к вечеру, и это значит, что осталось всего пять дней. Пять дней, чтобы найти ключ и отпереть последний замок. Пять дней, чтобы отыскать ответ в своем сердце, своем разуме, своей жизни.
Ничто уже не будет так, как прежде. А когда подойдет к концу эта неделя, все снова изменится.
«Столько новых дорог и перекрестков… — подумала она. — А ведь раньше мой путь был прямым и простым».
Зарабатывать на жизнь, чтобы иметь свой дом. Иметь свой дом, чтобы у сына была нормальная, счастливая жизнь. Иногда приходилось тяжело, но все равно относительно просто. Утром встаешь, делаешь первый шаг и не останавливаешься до самого вечера.
На следующий день все повторяется — с небольшими вариациями.
И это работало, причем неплохо.
И тем не менее… Зоя притормозила перед поворотом. Тем не менее ей хотелось чего-то большего. Все эти мелочи, которые она видела в журналах. Что-то можно иметь, научившись делать собственными руками. Красивые занавески, изящно накрытый стол и сад, цветущий с ранней весны до самых заморозков.
И важные вещи. Деньги на университет для Саймона, которые она понемногу откладывала каждый месяц уже сейчас.
Собственное дело.
Каким бы прямым ни казался ее путь, время от времени она сворачивала в сторону.
Ну что же, наверное, пришла пора сделать это еще раз.
Около дома Брэда Зоя увидела машины Флинна и Джордана. Это вызвало у нее улыбку. Неожиданный поворот судьбы привел в ее жизнь не только двух женщин, которых она полюбила всей душой, но и трех интересных мужчин. Меньше чем за три месяца они стали для нее ближе, чем собственная семья.
Зоя подождала, не вызовет ли эта мысль у нее ощущение вины. Ничего не почувствовав, она откинулась на спинку сиденья и задумалась. Нет, она вовсе не чувствует себя виноватой. Она сама создала себе семью. Благодаря чудесному капризу судьбы друзья понимают ее так, как никто никогда не понимал. И очевидно, не будет понимать.
Конечно, она любит мать, сестер, брата, и их связывает множество общих воспоминаний, хороших и плохих. Но она не чувствует, не может чувствовать такой же связи, такой же близости, как с той семьей, которую создала сама.
И никто уже не отберет у нее то, что они построили вместе за последние три месяца. Что бы ни произошло, все останется с ней.
Испытывая легкое головокружение от этой мысли, Зоя вышла из машины и зашагала по дорожке к дому. Как приятно идти по ней к парадной двери, точно зная, что сейчас ждет ее внутри!
Бегающие по дому собаки, трое мужчин и мальчик, увлеченные футболом, беспорядок на кухне. Но все это абсолютно неважно, потому что сие стало частью ее жизни.
Потрясенная, Зоя остановилась. Частью ее жизни… То, что происходит в доме. И человек, которому принадлежит дом. Зоя медленно пошла к берегу, потом оглянулась.
Она вспоминала, как впервые увидела этот дом, как остановила машину, чтобы полюбоваться им. Тогда она еще не знала Брэда, да и с остальными была знакома поверхностно. Но дом у реки сразу пленил ее.
Ей было любопытно, что может чувствовать человек, который живет в таком красивом доме рядом с лесом и рекой. Войдя внутрь, она буквально онемела от удивления и восхищения. Атмосфера этого большого дома поразила ее. Зоя вспомнила, как стояла у окна в гостиной и думала, что было бы здорово жить тут и смотреть в это окно, когда захочется.
Теперь она тут живет. И может смотреть в окно.
Поиски ключа привели ее сюда вместе с сыном, чтобы она жила в этом доме с мужчиной, которому он принадлежит. С мужчиной, который ее любит.
Брэдли Уэйн ее любит.
Затаив дыхание, Зоя прижала пальцы к губам. Что это: очередной перекресток или пункт назначения?
Теперь она в нетерпении бросилась к дому. Распахнула дверь, затем приказала себе успокоиться, пытаясь разобраться в своих чувствах.
Непринужденность и комфорт. Волнение, радостное ожидание. Удивительное сочетание покоя и радости.
«Здесь!» — поняла она.
Да, где-то здесь.
Мо подбежал к ней и в знак приветствия взгромоздил передние лапы на плечи.
— Ну что с тобой делать! — Зоя со смехом потрепала пса по голове, опустила на пол и взяла на руки щенка, прыгавшего около ее ног.
— Пойдем поищем мужчин! — Она прижала Гомера к плечу, как маленького ребенка, и, похлопывая его по спинке, направилась в игровую комнату, откуда доносился шум.
Как она и предполагала, перед ней открылась живописная картина мужского воскресного вечера. Футбол, вероятно, уже закончился, но на экране развернулось новое противоборство — Флинн сошелся с ее сыном в одном из раундов видеоигры, кажется, «Мортал комбат».
В кресле с бутылкой пива в руке лениво развалился Джордан, вытянув длинные ноги на ковер, покрытый крошками чипсов, собачьей шерстью и почему-то обрывками газеты.
Брэд оккупировал диван и, казалось, дремал с вазочкой фисташек на животе, не обращая внимания на звуки битвы, доносившиеся с экрана и пола.
Переполненная любовью ко всем им, Зоя направилась к Джордану. Он улыбнулся и удивленно вскинул бровь, когда она запустила пальцы ему в волосы и поцеловала в щеку.
— Привет, красавчик!
— Привет, красотка!
Глядя на удивленное лицо Хоука, она со смехом закружилась по комнате. Потом присела на корточки и, не обращая внимания на вытаращенные глаза Саймона, обняла Флинна за шею, наклонила его назад, словно в танце, и тоже поцеловала.
— Ну ты даешь, мама!
— Погоди, и до тебя доберусь. Привет, моя прелесть, — сказала она Флинну.
— И тебе привет. А Мэлори пила то же самое, что и ты?
Зоя схватила Саймона, обняла и, преодолевая шутливое сопротивление, покрыла поцелуями его лицо, завершив подчеркнуто звонким поцелуем в губы.
— Привет, сынок!
— Ты действительно выпила, мама?
— Нет, — она ткнула Саймона пальцем под ребра и встала.
Брэд не шевелился, но теперь, не отрываясь, смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Улыбаясь, она поддернула рукава и приблизилась к нему.
— Я гадал, подойдешь ты ко мне или нет.
— Оставляла тебя на десерт.
Зоя взяла вазочку и поставила на стол. Потом уселась верхом на Брэда, схватила за футболку и рывком притянула к себе.
— Иди-ка сюда!
За ее спиной Саймон покатился по полу, издавая звуки, словно его тошнит. Мо тут же взгромоздился на него.
Этот поцелуй был уже не таким сестринским.
— Закончим попозже, — шепнула Зоя. — Так! — Она встала и потерла руки, словно закончив какое-то дело. — Уберете здесь все, когда закончите.
У меня есть дела наверху.
Она медленно вышла из комнаты, чувствуя себя повелительницей мира.
