• Трилогия ключей, #2

9

 Дана пыталась утопить свое разочарование — эмоциональное и, что уж там скрывать, физическое — в книгах. Она полночи, сосредоточившись, анализировала данные, слова, заметки, а также собственные догадки о возможном месте нахождения ключа.

 Главным результатом этих изысканий стала сильная головная боль.

 Наконец она на несколько часов провалилась в сон, но он не принес ни отдыха, ни облегчения. Утром даже Мо не смог поднять Дане настроение, и она решила, что единственное спасение — физический труд.

 Дана повезла пса к Флинну. Она открыла дверь своим ключом, и Мо пулей влетел в дом. Незваная гостья подумала, что в воскресенье в девять утра все еще должны спать. Состояние у Даны было таким, что оглушительный лай Мо, бросившегося вверх по лестнице, вызвал у нее мрачную, злорадную улыбку.

 — Так их, Мо! — подбодрила она пса, захлопнула дверь и пошла к машине.

 Дана поехала прямо к новому дому. К «Капризу», поправила она себя. Это будет «Каприз», и пора уже привыкнуть называть его именно так, а не «дом» или «здание».

 Отперев дверь и перешагнув порог, она тут же почувствовала сильный запах краски. Это был приятный запах. Дана решила, что в «Капризе» пахнет новизной и достижениями. Одним словом, прогрессом.

 Возможно, белая основа под краску не отличается особой красотой, зато все вокруг стало светлым и ярким, и теперь Дана ясно видела, сколько они уже успели сделать.

 — Ну что же, неплохо! Продолжим!

 Она засучила рукава и принялась разбирать инструменты и малярные принадлежности.

 И тут Дана вдруг поняла, что она впервые оказалась в доме одна. Тут же появились опасения, что она может накликать беду, находясь в одиночестве там, где Кейн однажды уже продемонстрировал свою силу.

 Дана с беспокойством посмотрела на лестницу. Вспомнила о прозрачном голубом тумане и вздрогнула, словно от холода.

 — Я не должна бояться! — Услышав эхо собственного голоса, Дана пожалела, что не захватила с собой радиоприемник. Хорошо бы заполнить тишину привычными звуками.

 «Я не буду бояться», — поправила себя Дана и открыла банку с краской. Невозможно почувствовать, что этот дом твой, если боишься быть здесь одна.

 Все равно кому то придется приходить сюда первой или задерживаться допоздна. Они же не сиамские тройняшки, чтобы всегда быть вместе. Ей — всем троим — нужно привыкать к тишине и звукам самого «Каприза». Тихим, нормальным звукам, убеждала себя Дана. Черт возьми! Ей нравится быть одной в большом пустом доме! Это ее личное время, когда она предоставлена самой себе.

 Никакие воспоминания о Кейне ее не испугают.

 И поскольку она тут одна, нет нужды соревноваться в скорости с покрасочной машиной.

 Дана приступила к работе. Нет, ей все таки не хватает голосов Мэлори и Зои, наполнявших радостью и весельем эти пустые комнаты…

 Она успокаивала себя размышлениями о том, что они закончили ту часть дома, которая предназначалась Мэлори, и приступили к ее половине. Хорошо бы завершить тут все самой.

 Можно помечтать, как будет выглядеть магазин. Поставить здесь стеллажи с приключенческой литературой или лучше отдать это место мемуаристике? А может быть, пусть тут будут книги по истории США и их родного штата?

 Было бы забавно положить стопку подарочных книг на кофейном столике, правда?

 Возможно, ей удастся найти буфет с прозрачной средней секцией. Там она поставит жестянки с чаем, сахар, печенье и чашки. Какие столы выбрать: изящные круглые, напоминающие о кафе мороженом, или более солидные квадратные? И что лучше разместить в этой комнате: уютный уголок для чтения или игровую для маленьких детей?

 Дана успокаивалась, наблюдая за тем, как яркая белая краска, мазок за мазком, покрывает тусклые бежевые стены, словно отмечая, что комната принадлежит ей. Никто не выгонит ее отсюда, как выгнал из библиотеки. Теперь она работает на себя и сама устанавливает правила.

 Никто не отберет у нее эту мечту, эту любовь, как отбирал другие мечты. И другую любовь.

 — Думаешь, это так важно? Маленький магазинчик в маленьком городке? Неужели ты будешь работать, волноваться, преодолевать трудности, вкладывать душу и сердце в нечто бессмысленное? Почему? Потому что ничего другого у тебя нет.

 — Но ведь может быть!

 Дана почувствовала, как кожа покрылась мурашками. Дыхание участилось, мышцы живота напряглись, словно готовясь к боли. Она продолжала красить стену, водя по ней электрическим валиком и прислушиваясь к тихому гудению моторчика. Останавливаться нельзя!

 — Для меня это важно. Я знаю, чего хочу.

 — Неужели?

 Кейн был здесь — где то рядом. Дана чувствовала холодок, разлившийся по коже. Возможно, он и есть этот холодок.

 — Твой дом. Тебе казалось, что он у тебя уже есть. Место, где ты работала столько лет, служила людям. Думаешь, кто то заметил твое отсутствие?

 Это был точно рассчитанный удар. Заметил ли кто то, что ее больше нет в библиотеке? Все те люди, с которыми она работала? Многочисленные читатели, которым она помогала? Неужели ее так легко заменить, что никто не обратил внимания на ее отсутствие?

 Кого она вообще интересует?

 — Ты отдала свое сердце, свою любовь мужчине, но он бросил тебя не раздумывая. Ты много для него значишь?

 «Не особенно», — подумала Дана, пытаясь прекратить этот мысленный диалог, но не преуспела в этом.

 — Я могу все изменить. Могу дать тебе власть над ним. И многое другое. Хочешь успеха? Смотри!

 Магазин полон людей. Полки тесно уставлены книгами. Красивые столики, за которыми посетители беседуют и пьют чай. Вот в углу, скрестив ноги, сидит маленький мальчик, а на коленях у него раскрытая книга «Там, где живут чудовища».

 Спокойная, умиротворенная и в то же время деловая атмосфера… Оживленная торговля…

 Цвет стен именно такой, какой нужно, невольно отметила Дана. Тут Мэлори оказалась права. Хорошее освещение выгодно подчеркивает яркие обложки. Книги, книги, книги… Везде — на полках, на витринах.

 Словно призрак, она бродила между людьми, которые сидели и стояли, листали книги или оплачивали покупки. Она видела знакомые и незнакомые лица, слышала голоса, вдыхала запахи.

 На отдельном стеллаже расставлены сопутствующие товары — самые обычные, но привлекающие внимание. Вот блокноты и самоклеящиеся листочки для заметок. Закладки и подставки для книг. Обложки на любой вкус.

 Великолепная идея — использовать коридоры как место встречи трех направлений работы «Каприза». Оказывается, книги и журналы, кремы и лосьоны, картины и статуэтки могут прекрасно уживаться друг с другом.

 Именно так она все себе и представляла, поняла Дана. На это надеялась.

 — Тебе, конечно, понравится, только этого недостаточно.

 Дана оглянулась. Да, Кейн был здесь. Она ничуть не удивилась, увидев его рядом с собой, в то время как вокруг бродили люди, проходя сквозь них.

 Интересно, кто эти призраки?

 Дана вспомнила рисунок Мэлори. Злодей действительно оказался смуглым красавцем, в его внешности было даже что-то романтическое. Черные волосы обрамляли суровое, мужественное лицо. В глазах светилась улыбка, но за ней Дана чувствовала нечто пугающее.

 — Почему недостаточно?

 — Что ты будешь делать после работы? Сидеть одна среди книг? Все уйдут к своим семьям… Вспомнят ли они о тебе, оказавшись за порогом?

 — У меня есть друзья. И семья тоже.

 — У твоего брата есть женщина, а у этой женщины — он. Ты там лишняя, правда? У другой женщины есть сын, и их отношения сложились и будут развиваться в рамках их жизни. Они покинут тебя, как покидали все остальные.

 Слова Кейна острыми стрелами впивались ей в сердце. Дана увидела, что волшебник улыбается. Почти сочувственно.

 — Я могу сделать так, чтобы он остался. — Теперь Кейн говорил ласково, как говорят с больными. — Могу заставить его заплатить за то, как он поступил с тобой, за невнимательность, за нежелание понять, что тебе от него нужно. Разве ты не хочешь, чтобы он полюбил тебя так, как никого никогда не любил? А потом сможешь принять его или отвергнуть — на твое усмотрение.

 Теперь Дана оказалась в другом доме. Она не поняла, где находится, но все тут почему то казалось знакомым. Большая спальня… Темно синие стены и громадная кровать с рубиновым покрывалом и сверкающими, как драгоценные камни, парчовыми подушками. Великолепный мягкий угловой диван и два кресла у камина, в котором потрескивают поленья. Она сидит в кресле, а у ее ног на коленях стоит Джордан и держит ее за руки.

 Его руки дрожат.

 — Я тебя люблю, Дана. Никогда не думал, что способен испытывать такое… Без тебя я просто не могу дышать…

 Неправда. Это неправда! Лицо Джордана Хоука не может быть жалким и умоляющим.

 — Прекрати!

 — Ты должна выслушать меня, — настаивал Джордан, уткнувшись головой в ее колени. — Дай мне шанс, и я докажу, как сильно тебя люблю. Отказавшись от тебя, я совершил самую большую ошибку в жизни… Я сделаю все, что ты захочешь. — Он поднял голову, и Дана с ужасом увидела слезы в его глазах. — Я буду таким, каким ты захочешь. Только прости меня, позволь до конца жизни боготворить тебя!

 — Убирайся к черту! — Охваченная паникой, она вскочила и оттолкнула Джордана.

 — Ударь меня. Побей. Я заслужил. Только позволь остаться с тобой.

 — Думаешь, я этого хочу?! — крикнула Дана, резко повернувшись вокруг своей оси. — Желаешь управлять мною, составляя картинки из моих мыслей? Ты не понимаешь, что мне нужно, и поэтому тебе со мной не справиться! Ничего у тебя не выйдет, кретин! Это не только глупо, но и жалко!

 Ее звенящий от ярости голос отражался от голых стен — Дана поняла, что стоит одна в пустой комнате, а валик для краски валяется на полу у ее ног.

 На белой стене выделялась жирная черная надпись:

 Топиться!

 — Черта с два, ублюдок! — Дрожащими руками Дана подняла валик и быстро закрасила этот призыв свежей краской.

 Сделав это, она вдруг замерла, крепко сжимая пальцами ручку валика.

 — Погоди ка. Минутку!

 Дана бросила валик, от которого во все стороны полетели брызги, схватила сумку и кинулась к выходу, словно за ней гнались черти.

 Вбежав в свою квартиру, она отбросила сумку и схватила с полки экземпляр «Отелло».

 — «Топиться, топиться…» Это отсюда! — Дана лихорадочно листала страницы в поисках фразы, вспоминая сцену и контекст. Это ведь был не призыв, а насмешка.

 Слова Яго, когда он в очередной раз высмеивает Родриго. Она знает эти строки.

 Наконец Дана отыскала нужную сцену и села на пол.

 — «…Чистейшее попущение крови с молчаливого согласия души, — прочитала она вслух. — Будь мужчиной. Топиться! Лучше топи кошек и щенят».

 Она попыталась успокоиться и рассуждать здраво.

 Попущение крови и согласие души. Да, очень точное описание злобных поступков Кейна.

 Ревность, злоба, предательство, честолюбие. То, о чем знал Яго и на что не обращал внимания Отелло. Кейн действует как Яго? А королю богов отведена роль Отелло? Конечно, он никого не убивал, но дочери — те, кого он любил, — потеряны для него из за лжи и честолюбия.

 Может быть, ключ содержится именно в этой пьесе, где также есть место красоте, истине и отваге?

 Дана приказала себе не суетиться. Она пролистала книгу, проверила переплет. Потом отложила, взяла свой экземпляр и тоже тщательно осмотрела. Заставила себя сосредоточиться и внимательно перечитала всю сцену.

 В городе должны быть и другие экземпляры «Отелло». Надо пойти в книжный магазин торгового центра и проверить их. В понедельник можно еще раз сходить с библиотеку. Дана встала и принялась расхаживать по комнате.

 Наверное, в Вэлли имеется несколько десятков экземпляров разных изданий «Отелло». Она обойдет все школы и колледжи. Если потребуется, будет стучаться в двери домов и квартир.

 — Как там сказал Родриго? «Утоплюсь сию минуту…» Черт возьми! — Дана схватила сумку.

 Нельзя терять ни секунды — она едет в торговый центр.

 Дана уже отперла дверь, но вдруг остановилась, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью. Злясь на саму себя, она с силой захлопнула дверь.

 Какая дура! Идиотка. Кто написал слово на стене? Кейн. Лжец цитирует лжеца. Это не подсказка. Ее хотят сбить со следа. Увести в сторону. И она повелась на это.

 — Проклятье! — Сумка полетела через всю комнату. — Откровенная ложь или извращенная правда? Что?

 Дана пересекла комнату и подняла сумку. Она должна это выяснить! Поездки в торговый центр не избежать.

 Когда Дана Стил вернулась домой, она удивилась своему спокойствию — если может быть спокойным человек, гонявшийся за чем то недостижимым. Как бы то ни было, к приезду Мэлори и Зои Дана уже была в неплохом настроении. И в компании подруг оно станет еще лучше.

 Они немного перекусят, поболтают. Когда Дана позвонила им и попросила приехать, Зоя сказала, что заодно сделает ей педикюр.

 Отличная идея.

 Дана принесла на кухню еду, купленную в китайском ресторане, разложила на столе и тут же замерла.

 Ладно, призналась она себе, возможно, ее спокойствие только кажущееся. Она еще не пришла в себя. И голова раскалывается от последствий утреннего страха и последующего разочарования.

 Она прошла в ванную, взяла из шкафчика с лекарствами болеутоляющее и проглотила две таблетки, запив водой из под крана.

 Может быть, ей следовало вздремнуть, а не приглашать подруг? Нет, одна она оставаться не хочет.

 Послышался стук в дверь, и Дана бросилась открывать.

 — С тобой все в порядке? — Зоя переступила порог, поставила на пол сумки и обняла Дану. — Прости, что так долго добиралась.

 — Ерунда. Со мной все нормально. Я так рада тебя видеть! Как Саймон?

 — Его забрал Флинн. Так мило с его стороны! Они с Джорданом поедут вместе с ним к Брэдли. Там можно побегать с Мо, поиграть с парнями, поесть всякой дряни, посмотреть футбол. Саймон в восторге. Мэлори еще нет? Она выехала раньше, чем я.

 — Уже тут. — Мэлори, стоя в дверях, подняла над головой коробку печенья. — Зашла кое куда по дороге. Шоколадное, со сливочной помадкой.

 — Я вас люблю, девочки! — Голос Даны дрогнул, и она, устыдившись, закрыла лицо руками. — Господи, не ожидала, что так расклеюсь… Поганый сегодня был день.

 — Присядь, милая. — Взяв инициативу на себя, Зоя подвела ее к дивану. — Посиди, отдохни. Я что нибудь приготовлю.

 — У меня китайская еда. На кухне.

 — Отлично. Успокойся. Мы с Мэлори все сделаем.

 Они достали тарелки, заварили чай, укрыли Дану пледом — женщины знают, как успокоить и привести в чувство.

 — Спасибо. Правда. Я и не подозревала, что так близка к истерике. Этот ублюдок действительно меня достал.

 — Расскажи, что случилось. — Мэлори погладила Дану по голове.

 — Я приехала в наш дом и начала красить стены. Проснулась в дурном настроении, и мне нужно было чем то заняться. — Она покосилась на Мэлори. — Прости, что так рано забросила к вам Мо.

 — Ерунда.

 — Ну вот, — Дана отхлебнула чаю, чтобы смочить пересохшее горло, — я начала красить. Мне стало полегче, и я представила, как там все будет. А потом появился Кейн.

 Она начала рассказывать, стараясь излагать все по порядку. Речь Даны прерывалась только возмущенными вздохами Зои. Наконец она не выдержала:

 — Чушь! Это неправда! Ты нужна людям! Он тебя провоцирует!

 — Да, Кейн воспользовался моим состоянием. Я это знаю. То, что пришлось уйти из библиотеки, меня очень расстроило — сильнее, чем я была готова признать. Кейн использует подобные мысли, раздувает их до болезненного восприятия.

 Дана снова глотнула чаю, а потом стала рассказывать, как пустые комнаты превратились в книжный магазин.

 — Именно так я себе его представляла, — пояснила она подругам. — Только не отдавала себе в этом отчета. Не столько внешний облик, сколько атмосферу. И разумеется, посетителей. Их было много.

 На щеках Даны на мгновение появились ямочки.

 — Кейн хотел представить дело так, словно без него ничего не получится. Вот в чем его ошибка! Магазин будет. Возможно, без такой толпы покупателей, но похожий по виду, по атмосфере. Потому что он мой! Наш. И мы сделаем его таким.

 — Верно, сделаем! — Зоя, сидевшая на полу у ног Даны, сжала ее колено.

 — Потом Кейн переключился на Джордана. Так, теперь без печенья не обойтись, — она потянулась к тарелке, куда Мэлори высыпала содержимое коробки. — Я оказалась в шикарной спальне, о которой всегда мечтала. Знаете, обычно представляешь, что у тебя когда нибудь такая будет. Джордан стоял передо мной на коленях, умолял простить его. Чуть не плакал… Говорил, что любит меня, не может без меня жить. Такую чушь он никогда бы не мог сказать. Я сама придумывала за него эти слова, чтобы унизить. В качестве расплаты.

 Дана вздохнула и взяла еще одно печенье.

 — Представляете, Джордан даже предлагал мне ударить его, побить. — Услышав смешок, она замолчала и бросила осуждающий взгляд на Зою. Потом губы Даны дрогнули в улыбке. — Ладно, наверное, это действительно смешно. Хоук рыдает у моих ног, умоляя позволить ему остаток жизнь боготворить меня.

 Картина была столь захватывающей, что Мэлори решила — ей тоже необходимо съесть печенье.

 — А во что он был одет?

 Последовала долгая пауза, после чего Дана громко рассмеялась. Страхи, волнение, боль — все исчезло.

 — Спасибо. Господи, я уже была готова расплакаться, как ребенок. И даже чувствовала себя виноватой, потому что сцена с Джорданом напоминала то, что я рисовала в своем воображении. Он признает свою страшную ошибку и на коленях приползает вымаливать прощение. Мечтать об этом было приятно, но я не продумала детали. В чем был Хоук, не помню.

 Зоя сняла с Даны туфли и стала массировать ей ступни.

 — Мерзкое у тебя выдалось утро.

 — Это еще не все. На стене появилась надпись — черная, жирная. «Топиться!» Я ее закрасила.

 — Ужасно! Кейн хотел, чтобы ты вспомнила остров и шторм, — пробормотала Зоя. — Он просто не знает, что делать дальше, вот и все. Ты даже не поверила в реальность того, что происходило утром. Все время знала, что это штучки Кейна.

 — Похоже, он так и хотел, — задумчиво сказала Дана. — Наверное, Кейн пытается изменить тактику. Но надпись? Остров тут ни при чем. Это цитата из «Отелло». Я сразу ее вспомнила, а потом поняла, что он на это и рассчитывал. Я бросилась домой как сумасшедшая, чтобы взглянуть на книгу. Начала искать ключ в ней.

 — В книге? — Зоя повернулась и взяла с кофейного столика экземпляр «Отелло». — Поражаюсь твоей памяти. У тебя настоящий талант. Но зачем Кейну подсказывать, где находится ключ?

 — Ты быстро соображаешь — вот настоящий талант. — Дана вздохнула. — Я попалась на его удочку. Думала только об этой цитате, о пьесе и о том, что Яго во многом похож на Кейна. Поэтому и была почти уверена, что ключ упадет прямо мне в руку.

 Дана откинулась на спинку дивана.

 — Но даже после того, как в голове у меня прояснилось, я должна была закончить начатое. В результате полдня потратила впустую, гоняясь за призраком.

 — Совсем не впустую, если ты это поняла. Ты знала, что Кейн пытается воздействовать на тебя, показав книжный магазин, — заметила Мэлори. — Но из его лжи ты узнала правду. Так? Правильно. И ты поняла, что он солгал, чтобы отвлечь тебя. Но для этого потребовалось пойти у него на поводу.

 — Наверное. Но я все равно собираюсь проверить каждый экземпляр книги, который мне попадется.

 — Хочу тебе сказать, что сегодня ты узнала нечто очень важное. — Мэлори похлопала подругу по коленке. — Ты поняла, как хорошо, что мы вместе, и позвонила нам. И еще осознала, что мечты могут быть очень приятными, особенно когда ты страдаешь или раздражена, но на самом деле не хочешь, чтобы Джордан превратился в твоего обожающего пажа.

 — Ну… может быть, на пару дней пусть он станет моим обожающим пажом. Особенно если Зоя научит его массировать ступни. — Дана откинула голову на подушку и постаралась расслабиться. — Дело в том… что я его люблю. Мерзкая рожа! — Она тяжело вздохнула. — И я не знаю, черт возьми, что с этим делать.

 Мэлори протянула ей тарелку:

 — Съешь еще печенье.

 Если ночью ей и снился сон, утром Дана его не вспомнила. Шум дождя и полутьма вызвали желание перевернуться на другой бок и снова заснуть.

 У Мо были другие планы.

 Выбора не осталось — пришлось одеваться, нахлобучивать на голову бейсболку, обувать самые старые ботинки. Отказавшись от поисков зонтика в пользу кружки кофе, Дана вывела Мо на дождь, пытаясь убедить себя в том, что организм взбодрился кофеином.

 К концу прогулки оба насквозь промокли, и Дане пришлось тащить пса в ванную. Мо скулил и упирался всеми четырьмя лапами в пол, как будто она волокла его на бойню.

 Когда Дане удалось наконец вытереть Мо полотенцем, от нее пахло псиной не меньше, чем от самой собаки.

 Спасение было в душе и еще одной чашке кофе. После первого и перед вторым Дана задумалась, какая из начатых книг больше всего подходит для дождливого утра, и тут раздался телефонный звонок.

 Десять минут спустя она повесила трубку и с улыбкой взглянула на Мо:

 — Знаешь, кто это был? Мистер Герц. Наверное, ты не знаком с мистером Герцем и мистером Фоем, устроившими самую продолжительную викторину в истории нашего замечательного штата? Похоже, участники соревнования думали, что я в отпуске и поэтому не могу выполнять привычную для них роль арбитра.

 Удивленная и довольная, Дана пошла на кухню за третьей чашкой кофе.

 — Как бы то ни было, сегодня утром мистер Фой пришел в библиотеку, и ему сообщили, что я там больше не работаю.

 Облокотившись на стойку, она потягивала кофе, продолжая рассказывать о том, что было дальше, Мо, который, казалось, внимательно слушал.

 — Вопросы заданы, ответы получены — в основном от противной Сэнди. По словам мистера Герца, мистер Фой заявил, что мое увольнение — это форменное безобразие, и покинул помещение с гордо поднятой головой.

 Мо склонил свою голову набок и вздохнул, как бы соглашаясь с ней.

 — Потом два любителя викторин устроили неофициальную встречу в закусочной на Мейн стрит и решили, что, если руководство библиотеки Плезант Вэлли не ценит такое сокровище, как я, они больше не желают, чтобы это заведение участвовало в их ежедневном состязании. Меня попросили стать арбитром уже в качестве внештатного сотрудника.

 Перед ней сидел всего лишь Мо, и его можно было не стесняться. Дана нисколько не смутилась, когда по ее щеке пробежала слеза.

 — Конечно, глупо так раскисать, но ничего не могу с собой поделать. Приятно, когда по тебе скучают.

 Она шмыгнула носом, сдерживая рыдание.

 — В общем, я собираюсь включить Интернет и выяснить, когда компания «Шеф Боярди» начала выпускать пиццу ассорти. — Дана, не выпуская из рук кружку с кофе, пошла к компьютеру. — И где только они берут эти вопросы?

 Утренний звонок помог ей включиться в работу. Дана решила, что сие символично. Она получила подтверждение того, что нужна людям. Вэлли очень много для нее значил, но на переломном этапе жизни — библиотека осталась в прошлом, а магазин еще не открылся — это чувство немного притупилось.

 Дело было не в самой работе — то, чем она занималась в прошлом, оказалось важным и для других, а не только для нее самой.

 Дана энергично взялась за дело. Сначала она размещала заказы на книги и выбирала стеллажи для них. Потом занялась более важным — поисками. Настроение поднялось настолько, что стук в дверь, оторвавший ее от книг о ключе, не вызвал раздражения.

 — Все равно пора прогуляться. — Она распахнула дверь и в изумлении воззрилась на юношу, державшего в руках розу в прозрачной стеклянной вазе. — Охотишься на девушек? Ты симпатичный, но для меня слишком молод.

 Юнец стал красным, как роза в его руках.

 — Да, мэм. Нет, мэм. Вы Дана Стил?

 — Точно.

 — Это для вас. — Он отдал ей вазу и поспешно ретировался.

 Дана закрыла дверь и взяла карточку, прикрепленную к вазе.

 Похожа на тебя.

 Джордан

 Джордан мысленно перенесся на северо запад, на Тихий океан. Он охотился. У него была цель — снова увидеть свою женщину. Его оружие — желание. Если он продержится следующие пять минут, значит, может продержаться и десять. А где десять минут, там и час.

 Охотник сражался не только за свою жизнь, но и за свою душу.

 Туман серыми змеями струился у самых ног. Кровь из наскоро перевязанной раны сочилась сквозь повязку и капала на землю, исчезая в дымке. Боль не давала отвлекаться, напоминая, что ему есть что терять, кроме крови.

 Он должен был заметить ловушку. Это его ошибка. Но назад уже не вернуться, а жаловаться или молиться нет смысла. Нужно идти вперед.

 Джордан услышал какой то звук. Слева? Похоже на шепот, который издает туман, когда его рассекает массивное тело. Он постарался спрятаться среди деревьев, прижался спиной к стволу.

 Бежать, спрашивал себя Джордан, или сражаться?

 — Во что это ты играешь, черт возьми?

 — О господи! — Он вернулся из виртуального мира, который мелькал на экране, повинуясь сжимающим мышь пальцам.

 От бешеного ритма игры кровь стучала в ушах. Джордан посмотрел на Дану.

 Она стояла в дверном проеме: руки в боки, взгляд подозрительный.

 — Да так… Несложная игра, которую я называю «писать, чтобы жить». Не мешай, пожалуйста. Я занят.

 — Я хочу поговорить о цветке и имею полное право тут находиться. Это дом моего брата.

 — В данный момент это моя комната в доме твоего брата.

 Дана окинула комнату презрительным взглядом. Незастеленная кровать, ее собственный детский комод, который она отдала Флинну после того, как сняла квартиру, раскрытый чемодан на полу. Письменный стол, служивший Флинну в старших классах, — у него отсутствовал один из трех выдвижных ящиков. На столе ноутбук, несколько папок, пачка сигарет и металлическая пепельница.

 Джордан потянулся за сигаретами.

 — Глупая привычка.

 — Да, да, да! — Он закурил и подчеркнуто выпустил в воздух облачко дыма. — Полпачки в день — в основном когда работаю. Отстань от меня. И вообще, я не понимаю, отчего ты взбеленилась. Я думал, что женщины любят цветы.

 — Ты прислал мне одну красную розу.

 — Совершенно верно.

 Теперь Джордан внимательнее присмотрелся к Дане. Волосы стянуты на затылке лентой — значит, работала. Макияжа нет — значит, не собиралась выходить из дома. Джинсы, вылинявшая фуфайка с эмблемой университета штата Пенсильвания, черные кожаные ботинки.

 Насколько он ее знал, все это свидетельствовало о том, что Дана собиралась работать дома и второпях схватила первую пару обуви, которая попалась под руку.

 То есть цветок сделал свое дело.

 — Дебют с одной красной розой считается романтичным. — Джордан улыбнулся — улыбка была с оттенком самодовольства.

 Дана вошла в комнату и обогнула чемодан.

 — Ты написал, что роза похожа на меня. Как это понимать?

 — Длинная, сексуальная, приятно пахнет. В чем проблема, Дылда?

 — Послушай, в субботу у нас было шикарное свидание. Отличная работа. Но ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что меня можно купить изысканной едой и розой.

 Он не брился, отметила Дана. Да и постричься ему не мешает. Черт, она никогда не могла устоять, когда у него был такой вид, как бы немного небрежный.

 И выражение лица Джордана в первую секунду, когда он еще ее не видел… Немного мечтательное, отстраненное. А губы решительно сжаты.

 Ей, честно говоря, пришлось вцепиться в дверной косяк, чтобы побороть желание броситься к нему и припасть к этим губам поцелуем.

 А теперь Джордан просто смотрит на нее с этой самодовольной улыбкой. И она не знает, что делать: ударить его или упасть к нему в объятия.

 — Я уже не та наивная девочка, и… Чему ты улыбаешься?

 — И тем не менее ты пришла, правда?

 — Но не собираюсь оставаться. Просто пришла сказать, что твой трюк не сработал.

 — Я по тебе скучал. И чем дальше, тем больше понимаю, как мне тебя не хватало.

 Сердце Даны затрепетало, но из мозга последовал безжалостный приказ не трепыхаться.

 — Это на меня тоже не действует.

 — А что действует?

 — Попробуй быть честным — для разнообразия. Скажи, что это значит, без разных дурацких выкрутасов. Кстати, они не только дурацкие, но и банальные, — прибавила Дана, наблюдая, как он гасит сигарету, закрывает игру и встает.

 «Банальности стали банальностями именно потому, что они действенны», — подумала она.

 — Хорошо, буду честным. — Джордан подошел вплотную, схватил ее за воротник фуфайки и притянул к себе. — Я не могу тебя забыть, Дана. Получается только отвлечься на какое то время, но ты все равно остаешься со мной. Как заноза.

 — Тогда выдерни меня. — Она вскинула голову. — Давай!

 — Мне нравится, что ты пришла. Нравится, как ты смотришь на меня, поджав губы. Нравится, как от тебя пахнет дождем.

 Он протянул руку, сдернул ленту, скреплявшую ее волосы, и отбросил в сторону. Потом сомкнул пальцы на том месте, где была лента.

 — Я хочу затащить тебя в постель, немедленно. Впиться в тебя зубами. Обладать тобой. А потом повторять все снова и снова. — Джордан, склонив голову, посмотрел ей прямо в глаза. — Ну, как тебе такая честность?

 — Неплохо.