• Мечты, #3

11

 Али пробежала по лужайке, продралась сквозь заросли глицинии на глухую, еле заметную тропинку и нырнула под арку, сплетенную ветвями густых тисов. Сердце ее разрывалось от гнева и стыда. Горькие мысли отбивали барабанную дробь в голове. Никто ее не понимает, никто не любит… И она тоже никого не любит, никого! И никогда не полюбит. Скорее бы добраться до своего убежища!

 Она выбежала на небольшую площадку в самом тенистом укромном уголке сада – с мраморными скамьями и крошечным фонтанчиком в форме лилии посередине – и резко остановилась, потрясенная.

 Это ее место! Она приходит сюда, когда необходимо побыть одной – подумать, помечтать, погрустить… Но что здесь делает мама?! Она сидит на мраморной скамье и… рыдает!

 Али никогда не видела, чтобы мама плакала, тем более рыдала, как сейчас, закрыв лицо руками, заливаясь слезами. Плечи ее сотрясались яростно, беспомощно, безнадежно…

 Али ошеломленно смотрела на женщину, которую всегда считала неуязвимой. Мама рыдала так, что, казалось, ее горе никогда не иссякнет.

 «Из-за меня! – подумала Али, задыхаясь. – Из-за меня!»

 – Мама!

 Лора вскинула голову, вскочила, пытаясь взять себя в руки, но не смогла. Растерянная, разбитая, она снова опустилась на скамью. Она слишком устала, была слишком опустошена, чтобы продолжать сражение.

 – Я не знаю, что еще можно сделать. Я просто не знаю, что делать… Я больше так не могу!

 Паника, стыд, еще какие-то непонятные чувства охватили Али. В мгновение ока – только бы мама не ушла! – она оказалась около Лоры и обхватила ее руками.

 – Прости, мамочка, прости! Прости меня!

 А в это время за стеной тисов Кейла вцепилась в руку Майкла.

 – Мама плачет! Как сильно мама плачет!

 – Я вижу. – Ему невыносимо было смотреть на ее слезы и знать, что не в его силах остановить их. – Все будет хорошо, малышка. – Он поднял Кейлу на руки и пошел назад; девочка уткнулась в его плечо. – Им просто надо разобраться, вот и все. Не будем им мешать.

 – Я не хочу, чтобы она плакала! – всхлипнула Кейла.

 – Я тоже не хочу, но иногда слезы помогают.

 Кейла откинулась, уверенная, что он удержит ее.

 – А вы когда-нибудь плачете?

 – Нет, вместо этого я совершаю всякие глупости: говорю плохие слова, ломаю вещи…

 – И это помогает?

 – Обычно помогает.

 – А можно нам сейчас что-нибудь сломать?

 Майкл улыбнулся ей. Господи, ну и характер!

 – Конечно. Давай найдем что-нибудь хорошее и сломаем. Только мне все равно придется наговорить плохих слов.

 В пятнистой тени густой листвы Лора прижимала к себе дочку, утешала ее, утешала себя:

 – Все хорошо, Али. Все хорошо.

 – Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела!

 – Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя. Что бы ни случилось. – Лора приподняла залитое слезами личико.

 «Мое дитя, – подумала она, утопая в любви, к которой примешивалось чувство вины и горя. – Мой первенец! Мое сокровище!»

 – Я люблю тебя, Алисон, я так сильно тебя люблю! И ничто никогда не сможет изменить это.

 – Но ты ведь перестала любить папу…

 Сердце Лоры снова разлетелось на тысячу осколков. Ну почему все всегда должно быть так сложно?!

 – Да, перестала. Но это совсем другое. Али, я знаю, что это трудно понять, но это совсем, совсем другое!

 – Я знаю, почему он ушел, – медленно проговорила Али. Она заставила маму плакать – что может быть отвратительнее? Зато теперь ей не страшно, и она скажет все. – Это я виновата.

 – Нет! – Лора обхватила ладонями лицо дочки. – Нет, это не твоя вина!

 – Моя. Он не любил меня. Я всегда старалась быть хорошей: я так хотела, чтобы он остался и любил нас! Но я была ему не нужна, и он ушел.

 «Как же я не понимала этого раньше? – потрясенно подумала Лора. – Почему не понимал семейный психолог? Почему никто этого не понимал?!»

 – Али, ты ошибаешься. Люди разводятся. Это печально, но это случается. Мы с твоим папой развелись не из-за тебя, причина была только в нас двоих. Ты же знаешь, Али, я никогда не лгу тебе.

 – Нет, лжешь.

 Лора ошеломленно отпрянула.

 – Али!

 – Вернее, не лжешь, но придумываешь всякие отговорки, оправдания, а это то же самое, – Али закусила губу, испугавшись, что мама снова заплачет, но ей необходимо было высказать все до конца. – Ты всегда находишь ему оправдания. Ты сказала, что он хотел прийти на спектакль, но у него было важное собрание. Он хотел пойти с нами в кино, в зоопарк или куда-то еще, но помешала работа. Только это неправда! Он никуда не хотел идти! Он не хотел идти со мной!

 «О боже, милостивый боже, как ты смог допустить, что, защищая свое дитя, я принесла ему столько горя?!»

 – Али, дело не в тебе. И не в Кейле. Я клянусь, это правда!

 – Я понимаю. Дело в том, что он не любит меня.

 Как ответить? Как сказать правду и при этом не причинить ребенку невыносимой боли? Лора пригладила взлохмаченные волосы Али.

 – Наверное, тебе трудно это понять, но некоторые люди просто не могут быть хорошими родителями. Они не созданы для этого. Может, им даже и хотелось бы, но они не могут. Твой папа никогда не хотел обидеть тебя и Кейлу. Если он не любит тебя так, как ты хочешь, это не твоя вина; дело не в том, какая ты и как себя ведешь. И он тоже не виноват, потому что…

 – Ты снова его оправдываешь!

 Лора закрыла глаза.

 – Хорошо, Алисон. Больше никаких оправданий.

 – Мама, скажи, ты жалеешь, что родила меня?

 Лора резко открыла глаза.

 – Что? Жалею?! О, Алисон! – По крайней мере, хоть теперь она могла говорить с предельной искренностью: – Знаешь, когда я была девочкой – чуть старше тебя, – я мечтала о том, что когда-нибудь полюблю и выйду замуж, у меня будет дом, красивые дети, и я буду смотреть, как они растут.

 Лора грустно улыбнулась и откинула волосы с мокрых щек дочки.

 – Не все получилось так, как я мечтала, но главное сбылось. Ты и Кейла – лучшая часть моих грез и лучшая часть моей жизни. И это самое правдивое, что может быть на свете!

 Али смахнула кулачком слезу.

 – Мама, не сердись, что я кричала на тебя там, на конюшне. И говорила всякие глупости. На самом деле я совсем так не думаю.

 – Я знаю.

 – Я просто была уверена, что ты никуда не денешься. Что бы ни случилось, ты никуда никогда не уйдешь.

 – Правильно. – Лора провела пальцем по щеке дочки. – Я рада, что ты это знаешь. Нас друг от друга не оторвать.

 – Мне было плохо, и я не хотела чувствовать себя виноватой, поэтому обвинила тебя. – Али сглотнула комок в горле. – А правда, что он спал с другой женщиной?

 «А я-то решила, что все трудности позади!» – с горечью подумала Лора.

 – Где ты такое услышала?

 – В школе. – Щеки Али вспыхнули, но она не отвела взгляд. – Старшие девочки говорили.

 – Тебе… и старшим девочкам не следовало болтать об этом.

 Али упрямо сжала губы и кивнула.

 – Значит, спал. – Она резко поднялась, словно оставляя на скамье безоблачную часть своего детства. – Теперь мне все ясно. Он дурно поступил. Он обидел тебя, и поэтому ты заставила его уйти.

 – Али, у меня было много причин для развода, – Лора с болью вглядывалась в повзрослевшие глаза своего ребенка. – И ни одну из этих причин ни ты, ни твои подружки не должны обсуждать.

 – Мама, я ведь сейчас говорю с тобой, – сказала Али так просто, что Лора не нашла что ответить. – Но если я не виновата и ты тоже, значит – это его вина.

 – Да, Али, ты не виновата. Но люди вступают в брак вдвоем. И разрушают брак тоже вдвоем.

 «Нет, – подумала Али, внимательно глядя на мать. – Не всегда».

 – А ты спала с другим мужчиной?

 – Нет, конечно, нет!.. – Лора осеклась, в ужасе осознав, что обсуждает свою сексуальную жизнь с десятилетней дочерью. – Алисон, твой вопрос совершенно неприличен.

 – Изменять жене тоже неприлично!

 Лора устало потерла лоб.

 – Али, ты слишком маленькая, чтобы судить об этом.

 – То есть ты хочешь сказать, что иногда изменять можно?

 Лора почувствовала, что оказалась в ловушке. Железная логика и восхитительные представления о добре и зле десятилетней девочки – самая настоящая ловушка.

 – Нет, детка. Изменять нельзя никогда. Всякая измена – это прежде всего измена самому себе.

 Али помолчала, потом, словно через силу, произнесла:

 – А правда, что он забрал все наши деньги?

 – О господи! – Лора встала. – Как я ненавижу сплетни! Они просто отвратительны…

 Али теперь все понимала: хихиканье девочек, тихие и степенные разговоры взрослых. И сочувственные взгляды.

 – Вот почему тебе приходится работать?

 – Деньги – не главное. – Лора действительно отказывалась думать, что работает только ради денег. – Я работаю, потому что хочу работать. Мне захотелось открыть магазин вместе с Марго и Кейт. А отели Темплтонов всегда были частью моей жизни. Работа иногда изматывает, но она приносит удовлетворение. И я счастлива, когда у меня хорошо получается.

 Лора перевела дух, стараясь найти подходящее сравнение.

 – Ты помнишь, как устаешь после долгой репетиции? Но тебе это нравится. И, когда у тебя все получается, когда ты знаешь, что станцевала хорошо, ты чувствуешь себя сильной и счастливой.

 – Это не очередное оправдание?

 – Нет. – Лора улыбнулась. – Не оправдание и не отговорка. Это – факт. И я серьезно подумываю о том, чтобы потребовать повышение у моего начальника в отеле. Я ведь чертовски здорово работаю!

 – Ну, дедушка тебя запросто повысит.

 – Али, как ты можешь так говорить?! Темплтоны не пользуются привилегиями своего положения.

 – А можно мне прийти в отель и посмотреть, как ты работаешь? Мне нравится приходить в магазин, но я никогда не была в твоем офисе в отеле.

 – Конечно! Я буду рада. Никогда не рано начинать тренировать следующее поколение Темплтонов.

 Разобравшись наконец в своем мире, Али с облегчением положила голову на грудь Лоры.

 – Мамочка, я люблю тебя!

 «Как давно, – подумала Лора, – как давно она не говорила мне этих слов». И вдруг Лора услышала, что в саду поют птицы и в фонтане весело струится вода. Какой покой вокруг, и ее дитя в ее объятиях…

 И все будет хорошо!

 – Я тоже люблю тебя, Али.

 – Я больше никогда не буду кричать на тебя и капризничать не буду. И никогда не заставлю тебя плакать.

 «Заставишь! Конечно, заставишь. Ведь ты растешь», – умиротворенно подумала Лора.

 – А я постараюсь больше не придумывать оправданий.

 Али улыбнулась, подняла голову.

 – Но я все равно не люблю миссис Личфилд и никогда, никогда не назову ее мамой!

 – О, думаю, я смогу это пережить. – С озорным блеском в глазах Лора наклонилась к дочке. – Я тебе кое-что скажу как женщина – женщине, только между нами. Я ее тоже не люблю! – Она провела пальцем по изогнувшимся в улыбке губкам Али. – Ну что? Теперь нам лучше?

 – Угу. Мама, все говорят, что наш дом разрушен, но ведь это неправда! Он вовсе не разрушен.

 Лора прижала к себе дочку и посмотрела на Темплтон-хауз, возвышавшийся за садом.

 – Конечно, нет! Ведь мы здесь живем. Мы прекрасно живем, Али!

 

 Очень трудно маленькой гордой девочке сделать первый шаг. Али промучилась почти всю ночь. Она не поделилась с мамой тем, что сказал Майкл. И что она почувствовала, услышав его слова.

 Она не знала точно, как поступила бы в подобной ситуации мама, но понимала: если ты сделала что-то плохое, тебе же и исправлять это.

 Али встала очень рано и, чтобы избежать расспросов, выскользнула из дома через боковую дверь. Старый Джо уже работал в саду, мурлыча песенки своим любимым азалиям. Али осторожно проскользнула мимо него и направилась к конюшне.

 Она тщательно продумала свою речь и гордилась ею. Она поговорит с мистером Фьюри как взрослая! И, конечно, он мудро кивнет, пораженный ее умом и чувством собственного достоинства.

 Она остановилась на минутку посмотреть на лошадей, которых он уже вывел в загон. Значит, сейчас он чистит денники. Али нашла глазами Тесс, представила, как скакала бы на ней, чистила бы ее, кормила яблоками… и постаралась не надуться.

 Хоть мама и избегала разговоров о деньгах, но теперь, во всеоружии своей новой мудрости, Али знала, что семейный бюджет не выдержит покупки и содержания лошади.

 И почему она так боится идти к мистеру Фьюри? Ведь она не собирается ни о чем просить его. К тому же он сам вел себя не лучшим образом: кричал на нее, обзывал и грозился отшлепать. Это просто недопустимо!

 Высоко задрав нос, Али вошла в конюшню. На нее сразу нахлынули запахи, которые она успела полюбить: запахи сена и зерна, лошадей и кожи. Она вспомнила, как мистер Фьюри учил ее седлать лошадей и чистить их щеткой со скребницей. Как он впервые посадил ее в седло. И как он хвалил ее…

 Али закусила губу. Все это не считается! Он ее оскорбил!

 Она услышала скрип лопаты и прошла в конец конюшни, где Майкл наполнял тачку грязной соломой и навозом.

 – Здравствуйте, мистер Фьюри, – царственно произнесла Али, и, если бы ей сказали, как сильно ее голос напоминает мамин, она бы очень удивилась.

 Майкл оглянулся и увидел изящную девочку в синем костюмчике и ультрамодных итальянских кроссовках.

 – Ты сегодня рано. – Он задумчиво оперся на лопату. – Что, в школе отменили занятия?

 – У меня еще есть время.

 Али взглянула на часы и сложила ручки на груди. В этот момент она была так похожа на Лору, что Майкл с трудом подавил улыбку.

 – Хочешь что-то сказать?

 – Да, сэр. Я хочу извиниться за свою грубость и за то, что устроила семейную сцену в вашем присутствии. Я сожалею.

 «Маленькая мисс Достоинство! – подумал Майкл. – А подбородочек-то дрожит…»

 – Извинение принимается, – просто сказал он и снова принялся за работу.

 Но предполагалось, что теперь извинится он! Разве не таким образом должны устраняться недоразумения? Али не дождалась извинений и нахмурилась.

 – Я считаю, что вы тоже вели себя грубо.

 – А я так не считаю. – Майкл выгреб остатки навоза, отбросил лопату и ухватился за ручки тачки. – Отодвинься-ка, а то измажешься.

 – Но вы повысили голос, вы обзывали меня…

 Он вскинул голову.

 – И куда ты клонишь?

 – Вы должны сказать, что сожалеете.

 Майкл отпустил тачку и вытер руки о джинсы.

 – Я не сожалею. Ты все это заслужила.

 – Я не избалованная! – Все ее чувство собственного достоинства сжалось в комочек, высокомерное выражение слетело с личика. – Я не думала всего того, что наговорила. Я не хотела, чтобы она плакала! Она все понимает… Она меня не ненавидит!

 – Я знаю, что она понимает. Она тебя любит. Ребенок, имеющий такую мать, имеет все на свете. И отталкивать все это просто глупо.

 – Я никогда больше так не сделаю! Я теперь тоже очень многое понимаю. – Али смахнула кулачком слезу и мужественно взглянула ему в глаза. – Если хотите, можете меня отшлепать, и я никому не скажу. Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели.

 Майкл присел на корточки и посмотрел на нее в упор.

 – Иди сюда!

 Вся дрожа, с ужасом представляя унижение и боль, которые сейчас на нее обрушатся, Али шагнула вперед. Когда Майкл схватил ее, она испуганно вскрикнула, но в следующий момент с изумлением поняла, что ее обнимают.

 – Красотка, ты молодчина!

 – Правда?

 – Переступить через собственное самолюбие чертовски трудно. Уж я-то знаю. Ты хорошо поработала.

 Он продолжал обнимать ее. «Как дедушка, – думала Али, – или как дядя Джош. Но все-таки немного не так… чуть-чуть не так».

 – Вы больше на меня не сердитесь?

 – Нет. А ты?

 Али отрицательно покачала головой, и слова вдруг брызнули, словно прорвало плотину.

 – Я очень хочу ездить верхом! Я хочу вернуться, и помогать вам с лошадьми, и кормить их, и чистить. Я сказала маме, что мне очень жаль, и я не буду больше ругать ее. Не прогоняйте меня!

 – Как же я тут управлюсь без тебя? А Тесс? Она уже скучает.

 Али шмыгнула носом и чуть отстранилась.

 – Скучает? Правда?

 – Может, успеешь до школы поздороваться с ней? Но сначала надо избавиться от этого.

 Он вытащил из кармана платок и осушил ее слезы. Впервые в жизни ей вытер слезы мужчина! Али затрепетала и тут же влюбилась без памяти.

 – И вы продолжите уроки и научите меня брать препятствия?

 – Во всяком случае, я на это рассчитываю. – Майкл протянул руку. – Мы друзья?

 – Да, сэр.

 – Майкл. Мои друзья называют меня Майклом.

* * *

 Майкл никогда прежде не заходил в «Темплтон Монтерей». И в этом не было ничего странного, хоть он и вырос на побережье. В Монтерее ему никогда не нужен был гостиничный номер, а если бы и так, «Темплтон» все равно оказался бы ему не по карману.

 Правда, в курортном отеле Темплтонов он бывал: в конце концов, там работала его мать. Так что, в принципе, он знал, чего ждать, и все-таки, проходя мимо импозантного швейцара в униформе, подумал, что Темплтоны всегда превосходят самые смелые ожидания.

 В огромном шикарном вестибюле можно было уединиться в уютных уголках за пальмами и прочей зеленью. Несколько ступеней вели к бару на возвышении, длинному и широкому, огороженному тройными медными трубами.

 Желающие пропустить стаканчик могли одновременно и наслаждаться коктейлями, устроившись в больших креслах за сверкающими столиками, и наблюдать за тем, что происходит в зале.

 А сегодня было на что посмотреть.

 Портье, снующие за стойкой красного дерева, сбились с ног, регистрируя все прибывающих гостей и распределяя номера. Две официантки сновали в толпе ожидающих, разнося шипучие напитки.

 Шум в вестибюле стоял оглушающий, и это неудивительно: куда ни кинь взгляд, всюду стояли, сидели, бродили люди, и все они болтали. Майкл заметил, что это в основном женщины: некоторые – бодрые, в деловых костюмах, другие – явно уставшие после путешествия. «И у всех, – подумал Майкл, изучая нагруженные доверху тележки для багажа, – столько чемоданов, словно они приехали на полгода».

 Пока он маневрировал между гостями, из разных концов вестибюля навстречу друг другу бросились две женщины и встретились в центре с воплями и объятиями. Несколько других довольно бесцеремонно разглядывали его. Не то чтобы он возражал, когда на него таращат глаза, но, оказавшись в явном меньшинстве в этом женском царстве, решил не геройствовать и начал осуществлять тактическое отступление.

 Но тут он увидел ее – и в тот же момент все остальные женщины перестали существовать. Она несла какую-то толстую папку: ее волосы были уложены в замысловатый, но очень аккуратный узел и заколоты на макушке. Не требовалось особого знания моды, чтобы представить заоблачную цену ее простого черного костюма.

 Решив побаловать себя, Майкл опустил взгляд на ее ноги и мысленно поблагодарил того садиста, который убедил женщин носить туфли на высоченных тонюсеньких каблуках.

 Лора была увлечена разговором с председательницей конференции и отчаянно сортировала в голове предстоящие неотложные дела, но, несмотря на это, вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

 Она повела плечами, стараясь не обращать внимания на странные ощущения, но в конце концов оглянулась.

 Майкл стоял среди таращившихся на него женщин, засунув большие пальцы рук в передние карманы джинсов. И улыбался ей.

 – Мисс Темплтон, вы мне не ответили… Лора!

 – Что? Ах да, Мелисса, я немедленно это проверю.

 Председательница была так же замотана, как и Лора. Но она тоже была женщиной и, взглянув туда, куда смотрела Лора, тоже почувствовала притяжение.

 – Ой-ой! – выдохнула она с улыбкой. – Ну и красавчиков вы выращиваете у себя в Монтерее!

 – Простите меня. Я на минутку… – Сунув папку под мышку, Лора поспешила к Майклу.

 – Добро пожаловать в сумасшедший дом. Ты пришел к Байрону?

 – И представить не мог, что бывают такие сексуальные администраторы! – Он ткнул пальцем в сверкающее сердечко на лацкане ее пиджака. – Очень мило.

 – Весь персонал сейчас носит такие значки. У нас конференция писательниц любовных романов.

 – Шутишь! – Он с интересом обвел взглядом толпу и встретил несколько пар таких же заинтересованных женских глаз. – Все эти женщины пишут книжки, так и кипящие страстями?

 – Любовные романы – мощная индустрия, завоевавшая сорок процентов рынка массовых изданий. Они доставляют наслаждение и развлечение миллионам читателей, жаждущих любви, преданности и надежды. – Лора потерла шею. – Не заводи меня! Я, разумеется, этих романов не читаю, но в данный момент обязана их пропагандировать. Байрон в пентхаусе. Лифты…

 – Я пришел не к Байрону, хотя, может, и загляну к нему. Я пришел повидать тебя.

 – О! – Лора посмотрела на часы. – Я ужасно занята. Это важно?

 – Да нет, пустяки. Я, признаться, сначала искал тебя в магазине. Ну и местечко! – Магазин, как и отель, действительно произвел на него сильное впечатление. – Я не ожидал, что там полно народа.

 – Да, дела идут неплохо. – Лора попыталась представить себе Майкла бродящим по «Претензии» и решила, что это даже не слон в посудной лавке, а скорее волк среди ягнят. – Тебе что-нибудь понравилось?

 – Платье в витрине не лишено достоинств. – Взгляд Майкла скользнул по Лоре. – Но выглядело бы еще лучше с женщиной внутри. А в побрякушках и безделушках я не очень понимаю. Кстати, Кейт всучила мне какую-то синюю лошадь.

 – А, аквамариновая кобыла! Она прелестна.

 Майкл дернул плечом.

 – Понятия не имею, что с ней делать, и до сих пор не пойму, как Кейт удалось высадить меня на триста баксов за такую кроху.

 Лора засмеялась.

 – О, она это умеет. Но мне жаль, что тебе пришлось бегать по городу, чтобы найти меня, а я сейчас так занята…

 – Ничего, мне нравится просто смотреть на тебя.

 Он слегка наклонился к ней, и Лора отчего-то испугалась.

 – Майкл! – Она попятилась и налетела на какую-то бесстыдно подслушивающую гостью. – Мне надо бежать в офис.

 – Прекрасно. Я пойду с тобой, – заявил Майкл и крепко взял ее за руку.

 – Ну что ж, пойдем. Только у меня действительно нет времени.

 – А у меня есть. Я встречаюсь с одним коннозаводчиком через пару часов. – Они подошли к стеклянной двери с надписью «Служебные кабинеты». – У вас в вестибюле всегда так шумно?

 – Слава богу, нет. Просто этих писательниц так много…

 В служебных помещениях было также неспокойно. Звонили телефоны, мимо сложенных у стен коробок проносились люди. Лора завернула в маленький кабинет, почти полностью занятый столом, на котором высились аккуратные стопки документов. Жужжал факс, выплевывая длинную бумажную ленту.

 – Господи, как ты здесь работаешь? – Ему сразу стало тесно, и он попытался расправить плечи. – Тут же дышать невозможно!

 – Я привыкла, а ограниченное пространство способствует сосредоточенности. – Лора оторвала факс и, проглядывая его, потянулась к телефону. – Садись, если хочешь. Извини, мне надо закончить одно дело.

 Набрав номер, она зажала телефонную трубку между ухом и плечом, чтобы освободить руки.

 – Карен? Да, я вижу… Слушай, они требуют установить столы регистрации гостей на час раньше… Да, конечно, но они боятся, что без предварительной записи придет больше народа, чем ожидалось… Да, я знаю, что этим занимается Марк, но он не отвечает на вызовы по пейджеру… Нет, я не думаю, что он все бросил и смылся.

 Усмехнувшись, Лора отложила факс и вызвала на экран компьютера памятную записку.

 – Угу. Не волнуйся, у меня это записано. Если бы ты только могла… Я в долгу не останусь… Хорошо, с меня бутылка, но только когда этот кошмар закончится… Спасибо. Черт! Мне звонят по второму телефону. Я свяжусь с тобой позже.

 Майкл уселся, закинул ногу на ногу. «Кто бы мог представить избалованную принцессу по уши увязнувшей в работе!» – размышлял он, глядя, как она мечется между телефоном и компьютером. В зависимости от собеседника, ее голос звучал то сердечно, то прохладно и отрывисто, то настойчиво. И хоть бы глазом моргнула!

 На самом же деле Лора никак не могла сосредоточиться: каждый раз, когда она поднимала на него глаза, сердце ее замирало. Черные обтягивающие джинсы, потертые сапоги, длинные черные волосы… И глаза, которые, казалось, видят ее насквозь. Нет, в такой обстановке невозможно работать!

 – Майкл, ты не мог бы…

 Но она не успела закончить фразу, не успела выставить его из кабинета, как собиралась, потому что в этот момент открылась дверь и в нее просунул голову тощий улыбчивый человечек.

 – Лора?

 – Марк, я целый час вызывала тебя по пейджеру!

 – Знаю. Клянусь, не мог перезвонить. Сейчас бегу организовывать регистрацию. Но в Золотом зале небольшая неувязка. Они требуют тебя.

 – Боже, ну почему непременно меня?! – Лора поднялась. – Майкл, мне необходимо посмотреть, в чем там дело.

 – Пошли, – невозмутимо произнес он.

 – Послушай, неужели тебе нечего делать? – воскликнула Лора, вылетая в вестибюль: в его присутствии она решительно не могла работать.

 – Мне нравится наблюдать за тобой. Мужчина имеет право на развлечения.

 Когда они поднялись по широкой, покрытой ковром лестнице, Майкл с любопытством огляделся.

 – Потрясающее местечко! Никогда раньше здесь не был.

 – Правда? Я не подумала. С удовольствием устроила бы тебе экскурсию, но… – Лора пожала плечами. – Ты можешь пройтись сам, но я бы не советовала пользоваться лифтами. Сегодня мы приняли больше пятисот человек, и в лифтах давка.

 – Втиснуться в лифт, набитый женщинами, которые пишут любовные романы? Не так уж и плохо!

 Второй этаж, отведенный под конференц-залы, не уступал вестибюлю ни в элегантности, ни в столпотворении. Весело сияли огромные люстры; свет отражался от меди и серебра, струился по цветущим бегониям – снежно-белым и ярко-красным. Шторы на огромных окнах во всю стену были раздвинуты, открывая живописный вид на залив.

 Лора прошла к высокой двери с медной табличкой «Золотой зал».

 – Остается только восхищаться Темплтонами.

 – Что ты сказал?

 – Я говорю, что Темплтоны умеют строить отели.

 Оценив комплимент, Лора остановилась.

 – Здесь чудесно, правда? Этот отель – один из моих самых любимых, хотя в каждом из них есть изюминка. Например, отель в Риме возвышается над Испанской лестницей. И от вида из окон просто дух захватывает. А в «Темплтон Нью-Йорк» – прелестный внутренний дворик. Даже фонтанчик, китайские фонарики на деревьях. Трудно представить, что такой тихий уголок можно найти в центре Манхэттена. Один шаг от Мэдисон-авеню – и мир меняется. А в Лондоне… – Она умолкла и покачала головой. – Эту тему тебе не следует поднимать, а то меня не остановишь.

 – Признаться, я всегда думал, что ты принимаешь все это как нечто само собой разумеющееся, – пробормотал Майкл, открывая перед ней дверь в зал. – Оказывается, я очень многого о тебе не знаю.

 – Темплтоны ничего не считают само собой разумеющимся!

 И потому Лора вошла в зал, готовая к чему угодно.

 Там царил хаос. Вечером предстояла массовая раздача автографов, но расставлена была лишь половина столов, а половина еще громоздилась у стен, как и горы ящиков с книгами. Одна мысль о том, что все это предстоит распаковать и правильно разложить, вызвала у нее новый приступ головной боли. Слава богу, это не ее работа.

 – Лора! – Мелисса бросилась к Лоре, чуть не потеряв очки, и вцепилась в нее. – Как я рада, что вы здесь! Мы никак не можем найти книги шести авторов. Целый груз одного из издательств затерялся где-то в недрах отеля!

 – Я отправлю кого-нибудь по следу. Не волнуйтесь.

 – Да, но…

 – И я сама спущусь в отдел грузовых перевозок. – Лора постаралась улыбнуться не устало, а ободряюще, но неизвестно, что получилось. – Если будет необходимо, я лично обследую подвалы и найду эти книги.

 – Не могу выразить словами мою признательность! Вы не представляете, как ужасно объяснять писательнице, что ей будет нечего подписывать. Если в это мгновение разразится землетрясение, наводнение, наступит гибель мира, она все равно набросится на вас.

 – Раз так, книги будут здесь, даже если придется устроить облаву на книжные магазины.

 – Лора, я проводила четыре национальные и шесть региональных конференций. И заявляю со всей ответственностью: вы – лучше всех, с кем я работала! И я это говорю не потому, что моя жизнь в ваших руках.

 Мелисса сдунула волосы с глаз, облегченно вздохнула и перевела взгляд на Майкла.

 – Привет. Меня зовут Мелисса Мэннинг – когда я в своем уме.

 – Майкл Фьюри. Вы – писательница?

 – Да, по крайней мере – когда я не в своем уме.

 – И я мог бы получить вашу книгу прямо сейчас?

 Мелисса замигала, затем ее глаза за линзами очков восторженно вспыхнули.

 – Вообще-то говоря, у меня в кейсе случайно завалялась одна. Вы, может быть, хотите, чтобы я подписала?

 – Это было бы великолепно.

 – Минуточку.

 – Ты был очень мил, – прошептала Лора, когда Мелисса умчалась за своим портфелем.

 – Я люблю читать, а в подобных книгах наверняка есть чему поучиться, – Майкл легонько сжал ее пальцы. – Как насчет ужина сегодня вечером? Или прокатимся на машине? Или немного необузданного секса?

 – Как обычно, интересное предложение. – Лора рассердилась на себя за то, что пришлось откашляться, но иначе говорить она бы не смогла. – Но сегодня вечером я работаю здесь.

 – Вот это настоящее безумие! – весело заявила Мелисса, вручая Майклу свою книгу. – Лора, вы очень сильная женщина – гораздо сильнее меня, – если работу предпочитаете необузданному сексу.

 Майкл усмехнулся.

 – Уверен, что мне понравится ваша книга.

 – Надеюсь.

 – Можете не сомневаться. А сейчас извините нас…

 Внезапно он схватил Лору в объятия и целовал до тех пор, пока ее сердце не провалилось в пятки вместе с последней каплей крови. Когда он отпустил ее, она удивилась, что еще держится на ногах.

 – Солнышко, мое приглашение остается в силе. Мелисса, рад был познакомиться.

 – Господи! – Глядя ему вслед, Мелисса потерла грудь в области сердца. – Я верю в свой литературный талант, но сейчас могу найти лишь одно слово: «Здорово!»

 – Да…

 Лоре показалось, что ее голова не просто кружится, а что она кружится где-то рядом.

 – Ничего. Я подожду.

 – Я немедленно займусь вашими книгами.

 Мелисса прищелкнула языком.

 – Поверьте, я очень ценю это.

 – Простите меня.

 Когда Лора, стараясь не шататься, поплелась к двери, Мелисса покачала головой и вздохнула.

 – Поразительные женщины работают в «Темплтон Монтерей».