• Следствие ведет Ева Даллас, #39

Глава 3

 Вытерев кровь с рук, Ева сначала занялась оцеплением места происшествия, а потом достала из багажника свой полевой набор. Когда прибыло подкрепление, она уже проверяла отпечатки пальцев жертвы.

 — Её нет в базе, — произнесла расстроенная Ева, обернувшись к приехавшим копам. — Уведите этих людей отсюда. Опросите их. Узнайте, может, кто-то знал её или видел что-нибудь. У нас есть следы крови, и я не хочу, чтобы эти зеваки по ним топтались.

 «И где только они все были?» — недоумевала Ева, — «когда жертва, шатаясь, шла по улице, истекая при этом кровью? Неужели на улице было безлюдно, как в пустыне?»

 — Чем я могу помочь? — спросил Лопес.

 — Пибоди уже едет — нам повезло, что всего в паре минут отсюда находится целая команда копов из отдела расследования убийств. Мне нужно, чтобы ты дал показания. Когда она подъедет, расскажи ей все, что видел и слышал.

 — Она говорила с акцентом. С сильным акцентом. Ее родным языком может оказаться польский, болгарский или даже румынский.

 — Хорошо, расскажешь об этом Пибоди. Когда вы закончите, я скажу одному из копов, и он отвезет тебя, куда скажешь.

 — Если нужно, чтобы я остался…

 — Здесь ты уже ничего сделать не сможешь. Чуть позже я сама тебе позвоню.

 — Я хотел бы закончить соборование. Я начал, но… Она носит распятие.

 После его слов Ева задумалась. Лопес уже прикасался к телу жертвы, и его одежда была забрызгана кровью, как и её собственная.

 — Хорошо. Займись этим, пока я буду проводить осмотр. Только постарайся свести контакт с телом к минимуму.

 — У тебя рука кровоточит.

 — Она довольно сильно вцепилась в меня ногтями. Ничего страшного, всего лишь пара царапин.

 Лопес склонился над головой женщины, в то время как Ева доставала приборы и инструменты из полевого набора.

 — Жертва — белая женщина, возможно, принадлежит к смешанной расе, назвала себя Гизи. Множественные колотые раны, — произносила Ева ровным голосом, — на груди, на животе и на руках. Раны на руках и кистях, на мой взгляд, носят оборонительный характер. Судя по всему, она пыталась защищаться.

 — Она должна была умереть дома, в своей постели, окруженная детьми и внуками. Прости, — произнес Лопес, когда Ева подняла на него свой взгляд. — Я влез в твою запись.

 — Все нормально. К тому же, ты прав.

 — Вот в чем разница между смертью и убийством.

 — Между ними огромная разница. Тебе не кажется, что ее одежда сшита вручную? — Ева отогнула кайму длинной цветастой юбки. — По-моему, эти вещи явно не фабричные, к тому же они сшиты с любовью. Жертва носила сандалии — еще крепкие, но не новые. Также у нее есть татуировка на внутренней стороне левой лодыжки. Павлиньи перья? Да, похоже, что так.

 — Она носила обручальное кольцо. Мне очень жаль, — снова произнес Лопес.

 — Да, обручальное кольцо или, по крайней мере, гладкое золотое кольцо, подвеска в форме креста и еще одна в форме расходящихся в разные стороны лучей с бледно-голубым камнем в центре, а также золотые серьги. При ней нет сумки или хотя бы кошелька, но даже если это и было ограбление, то почему преступник не взял украшения?

 Ева опустила покрытую изолирующим составом руку в карман юбки жертвы и нащупала маленький мешочек. Он был сделан из белоснежной ткани, похожей на шелк, и завязан серебряной веревочкой на три узла.

 Еще до того, как она развязала его и извлекла содержимое, Ева уже знала, что лежит внутри. Она уже видела такие вещи раньше.

 — Мумбо-юмбо, — сказала она Лопесу.

 — Что?

 — Это такие магические штуки. Колдовство или что-то в том роде. В мешочке лежат травы и маленькие кристаллы. Я бы сказала, она пыталась защититься с помощью этого. Амулет и распятие, да еще и принадлежности для заклинаний в кармане. Но они ей не помогли.

 И хотя Ева знала время смерти жертвы, она использовала специальный прибор, чтобы подтвердить его.

 — Черт, эта штука, похоже, сломалась. Она показывает мне время смерти как тринадцать ноль-ноль. Но ведь она умерла у нас на глазах в шестнадцать часов сорок две минуты.

 — Она уже остыла, — пробормотал Лопес.

 — Она умерла у нас на глазах, — повторила Ева, поднимаясь и оборачиваясь к приближающимся Пибоди и Моррису.

 — Это не входило в программу нашей вечеринки, — произнесла Пибоди, рассматривая тело.

 — Готова поспорить, что она этого тоже не планировала. — Ева взяла кобуру с оружием, которую просила привезти, надела ее и накинула сверху куртку, которую ей протянула напарница.

 Затем она присела на бордюр, чтобы сменить шлепанцы на ботинки.

 — Тебе нужно взять показания у отца Лопеса, чтобы мы могли его отпустить. Когда закончите, пусть кто-то из наших отвезет его домой. Тебе не стоило приезжать, — обратилась она к Моррису. — Я вызвала твоих людей.

 — Я отпустил их. Кроме того, я уже здесь.

 — Что ж, мне в самом деле пригодится главный спец. Мой измеритель не работает. Я точно указала время смерти, так как, черт возьми, она скончалась у меня на глазах. Но мой прибор указывает, что это произошло почти четырьмя часами ранее. Причина смерти мне предельно ясна, но ты наверняка сможешь найти еще что-нибудь. И если ты возьмешься за осмотр тела, то я пройдусь по следам крови и попробую найти место убийства.

 — Давай.

 Ева кивнула в ответ и направилась в западном направлении, двигаясь по кровавому следу.

 Этот район был тихим. «Может быть, из-за жары все сидят по домам», — подумала Ева, — «а может, все на распродаже в «Небесах» или на пляже». Она продолжала идти, попутно отмечая, что пешеходов и машин было совсем немного.

 Неужели никто не видел шатающуюся, истекающую кровью пожилую женщину и не попытался ей помочь? Даже для Нью-Йорка это было слишком. След тянулся на запад еще на два квартала и проходил ровно через пешеходный переход — словно умирающая женщина старалась соблюдать правила дорожного движения. Затем направление изменилось — след постепенно уводил лейтенанта на север.

 Ева заметила, что здания в этом районе были более старой постройки — низкие многоквартирные дома и ночлежки, маленькие рынки и продуктовые магазинчики, круглосуточные супермаркеты, кофейни, пекарни и небольшие бары — и людей, спешащих по своим субботним делам, здесь было больше.

 Она прошла в этом направлении еще три квартала, затем повернула на север, где след упирался в узкий проход между зданиями.

 Это, безо всяких сомнений, и было местом убийства.

 В глубине узкого коридора, затененного навесом и охваченного зловонием переполненного переработчика мусора, брызги крови покрывали цементные стены и грязный асфальт.

 Ева открыла полевой набор, достала оттуда фонарик и осветила место происшествия. Луч света скользнул по стенам, асфальту и выхватил из полумрака завязанный мусорный пакет, валявшийся рядом с переработчиком.

 — Это ты завязала его, Гизи? Ты выносила мусор? Ты работаешь здесь или живешь? Что вообще ты делала в этом проходе? И как, черт побери, ты прошла больше шести кварталов после того, как он почти разрезал тебя на куски? Зачем ты это сделала? Ведь помощь можно было попросить и за углом.

 Нагнувшись, Ева развязала пакет с мусором. «Очистки от фруктов и овощей», — отметила она, — «упаковка от маленькой буханки хлеба, пустая коробка из-под растворимого молока, длинная узкая бутылка из-под какого-то вина…»

 Ева снова завязала пакет, пометила его как улику и, немного передвинув, нашла ключ, лежащий на асфальте.

 «Старый и массивный», — отметила про себя Ева, изучая находку. Что ж, в этом квартале были старые дома, в которых еще могли использоваться замки, открывающиеся ключом. Она повернулась к двери, выходившей в этот проход, и её контрольной панели.

 На входе стояла цифровая защита, но что может быть внутри?

 Нужно будет проверить.

 Ева убрала ключ в пакет, подписала его, а затем подошла к двери, чтобы осмотреть её.

 Жертва собирается вынести мусор, выходит из здания со своим маленьким пакетом и подходит к переработчику.

 Убийца уже ждал её? Почему? Она появилась во время какой-нибудь незаконной сделки?

 Женщина поставила свой пакет и повернулась — судя по брызгам крови, она повернулась на три четверти от стены, когда на нее напали. Значит убийца, вероятнее всего, подошел к ней со спины. Со стороны улицы или вышел из-за двери.

 Ева встала туда, где могла находиться жертва в момент нападения, и начала поворачиваться. Первый удар со спины пришелся в правое плечо, оглушив её болью и толкнув к переработчику мусора. Она потянулась за оружием, пытаясь защититься, но нож снова ударил её в спину — один раз, потом второй. Она едва услышала, как что-то упало на асфальт, и подумала: «Мой ключ».

 Она начала опускаться на грязный асфальт, но чьи-то руки подхватили её, развернули и с силой ударили о стену. И хотя взгляд Евы был затуманен от шока и боли, она все же различила перед собой лицо демона — закругленные рога, растущие прямо изо лба, красную, словно адское пламя, кожу с черными и темно-золотыми полосами. Существо обнажило свои зубы, когда лезвие ножа вонзилось ей в грудь.

 Ева выставила руки вперед, готовая драться, но лезвие прошло сквозь них. Ева открыла рот, чтобы закричать или хотя бы осыпать его проклятиями, но не смогла вымолвить ни слова.

 И когда она падала на асфальт, в ее голове билась только одна мысль: «Беата».

 Тело Евы покрылось испариной. А рука, в которой было зажато оружие, дрожала, пока другой рукой она ощупывала себя.

 На теле не было ни одной раны, и стояла она все там же, где и была, когда почувствовала первый удар.

 — Что за чертовщина? — Чувствуя головокружение, Ева наклонилась, опершись руками о колени, и сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

 — Даллас! Эй! — К ней торопливым шагом приближалась Пибоди. — Ты в порядке?

 — Все нормально.

 — Боже, да ты бледная как привидение.

 — Со мной все в порядке, — повторила Ева. — Это просто жара. — В подтверждение своих слов, а может, чтобы убедить в этом саму себя, она вытерла пот со лба. — Кто остался на месте преступления?

 — Пятеро наших и Моррис. Криминалисты приехали на место прежде, чем я пошла за тобой.

 Пибоди осмотрела асфальт, стены и переработчик мусора.

 — Здесь чертовски много крови. Как она смогла уйти так далеко после подобного ранения?

 — Хороший вопрос. Похоже, она вышла на улицу, чтобы выкинуть мусор. Содержимое пакета, который я уже запаковала, на вид выглядит как обычный мусор человека, который живет один. И между пакетом и мусорным баком был ключ. Скорее всего, он принадлежал жертве, поскольку это единственная чистая вещь здесь. Свяжись с криминалистами. Нужно, чтобы они все здесь проверили. Присмотри за пакетом до их приезда, а я проверю пару соседних зданий. Если это её мусор, то она должна была жить в одном из этих двух домов.

 Ева так и не смогла восстановить дыхание, пока не вышла из этого прохода, а как только она это сделала, дрожь и головокружение пропали, словно их и не было.

 Она решила начать с рынка, расположенного на наземном уровне, и направилась мимо изображений летних фруктов и цветочных клумб в относительную прохладу торгового зала.

 Даллас подошла к кассе, и сидевшая там женщина приветствовала её широкой улыбкой.

 — Добрый день! Могу я помочь вам выбрать что-нибудь?

 — Полиция Нью-Йорка. — Ева показала свой значок. — Вам знакома женщина, на вид около девяноста лет, длинные седые волосы, возможно, собранные в пучок, темные глаза, оливковая кожа, рост приблизительно метр шестьдесят, вес — около пятидесяти килограмм? Морщинистое лицо. Наверняка она много говорит о том, сколько пережила. У нее сильный восточно-европейский акцент. Могла носить крест и амулет с голубым камнем.

 — По описанию похоже на мадам Жабо. — Улыбка на лице женщины поблекла. — С ней все в порядке? Она заходила к нам сегодня утром.

 — Вы знаете, где она живет?

 — В одной из квартир, что сдаются понедельно. Кажется, на третьем этаже.

 — Вам известно её полное имя?

 — Да, ее зовут Гизи, Гизи Жабо. Она из Венгрии. С ней что-то случилось?

 — Она была убита сегодня во второй половине дня.

 — О Боже! Не может быть. Подождите. — Женщина резко встала, открыла дверь в комнату, которая напоминала маленький офис или склад. — Зак! Зак, иди сюда. Кто-то убил мадам Жабо.

 — Что ты такое говоришь? — Вышедший из комнаты мужчина, одетый в цветную рубашку с коротким рукавом и шорты до колен, выглядел раздраженным. — С ней все в порядке. Мы же видели её этим утром.

 — Здесь полиция.

 — Лейтенант Даллас, отдел убийств.

 Раздражение на лице мужчины сменилось беспокойством.

 — Что, черт возьми, произошло? Кто-то вломился в её квартиру?

 — Я хотела бы проверить её жилье, если вы знаете точный адрес. И мне нужны ваши имена.

 — Кэрри и Зак Моргенштерн, — ответила ей женщина. — Это наш магазинчик. О, Зак. — Кэрри сжала его ладонь. — Она заходила к нам почти каждый день с тех пор как приехала.

 — Как давно это было?

 — Наверное, около месяца назад. Она приехала искать свою правнучку. Это так ужасно, не могу в это поверить. Она мне на самом деле очень нравилась. Она рассказывала такие интересные истории и даже предсказала мне будущее однажды. Она была… Как это называется, Зак?

 — Цыганка. Да, правда. Она снимала комнату под номером четыре Д, лейтенант. Я пару раз относил ей туда покупки. Знаете, что я скажу? Это просто бред. Самый настоящий бред. Она была такой милой. Хотите, чтобы я проводил вас?

 — Нет, я найду дорогу. А что вы можете сказать про закоулок между зданиями? Этот дом пользуется переработчиком мусора, что там стоит?

 — Да. Эта чертова штуковина сломалась почти неделю назад, а мы никак не можем заставить мастера приехать и…. — Зак замолчал. — Это именно там её убили? В этом закоулке? Вы хотите сказать, что мы были прямо здесь, когда….

 — Вы ничего не могли сделать. Вы не знаете, может, её кто-то донимал? Кто-нибудь, кто мог желать ей зла?

 — Я правда не знаю. — Зак посмотрел на Кэрри, и женщина тоже покачала головой. — Она была милой. Яркой. Иногда предсказывала будущее на дому.

 — Вы сказали, что она приехала сюда искать свою правнучку.

 — Да. — Кэрри шмыгнула носом и заморгала от подступающих слез. — Господи, я просто в шоке. Она, её правнучка, приехала около года назад. Она жила неподалеку и заходила к нам пару раз. Вот почему мадам сняла квартиру наверху. Ну да ладно, её правнучка приехала сюда работать, она хотела танцевать на Бродвее. Они все этого хотят, не так ли? Затем, примерно три месяца назад, её семья перестала получать от нее вести, да и сами они не могли с ней связаться. А там, где она работала официанткой, сказали, что она перестала ходить на работу. Они сообщили в полицию, но копы не стали занимать этим делом, как мне кажется… Прошу прощения.

 — Все в порядке. Вы знаете имя её правнучки?

 — Конечно. Мадам Жабо всем рассказывала о ней, показывала флайеры, — продолжала Кэрри, нагнувшись к кассе и вытаскивая стопку флайеров. — Она работала в «Гулеш», это болгарский ресторан в квартале, расположенном чуть западнее. Мы помогали ей показывать флайеры. Вот, возьмите. Она красивая, правда? Мне кажется, её имя означает именно это.

 — Беата, — пробормотала Ева, и сердце как будто пропустило один удар. Охватившие её тоска и печаль едва не заставили Еву опуститься на колени, пока она изучала изображение на флайере.

 Лицо, которое было светом во мраке.

 — Мадам? Эм, лейтенант? С вами все в порядке?

 — Да, все в порядке. Спасибо за вашу помощь. Возможно, мне потребуется поговорить с вами еще раз.

 — Если нас не будет в магазине, то мы живем на шестом этаже. Квартира шесть А, это лицевая часть дома, — ответила Кэрри. — Мы сделаем все, что в наших силах.

 — Если что-нибудь вспомните, свяжитесь со мной в центральном управлении. — Ева достала свою визитку из полевого набора. — Что угодно, даже если это покажется вам не слишком важным.

 Ева вышла из магазина и сразу же наткнулась на Пибоди.

 — Чистильщики занимаются тем закоулком, — сообщила она.

 — Жертву звали Гизи Жабо, она снимала понедельное жилье на четвертом этаже. Владельцам магазина сказала, что является цыганкой из Венгрии.

 — Ух, ты! Настоящей?

 — Вряд ли теперь кто-то может это опровергнуть, — ответила Ева и почувствовала, что постепенно приходит в себя. — Жила здесь около трех месяцев и искала свою правнучку, которая пропала без вести.

 Ева подошла к дверям, выходящим в закоулок и с помощью своего универсального электронного ключа открыла дверь в здание. На пороге она остановилась и добавила:

 — Предсказывала будущее.

 Один взгляд на старый лифт заставил Еву выбрать лестницу. Она протянула Пибоди флайер.

 — Проверь их обеих, — распорядилась она. — Моррис подтвердил время смерти до того, как ты ушла?

 — Совпадает с данными твоего измерителя. Примерно в час дня.

 — Чушь. — Это злило Еву куда больше, чем должно было. — Я знаю, когда человек умирает, когда я чувствую, как сердце бьется у меня под рукой или когда я говорю с ним.

 — Венгерская цыганка-предсказательница. Может, это своего рода…

 — Даже не начинай говорить о всяком колдовском дерьме. Она была жива, истекала кровью и говорила еще час назад.

 У двери квартиры № 4Д Ева достала ключ, который нашла под пакетом на месте преступления, вставила его в замочную скважину. И повернула дверную ручку.