- Следствие ведет Ева Даллас, #39
Глава 7
Рорк не задал ей ни единого вопроса, пока они ехали домой. Он молчал, слушая, как Ева разговаривала с копами о ком-то по имени Алексей Баринов. Даллас уже не казалась такой бледной, да и её кожа не была такой горячей, словно готова обуглиться до костей, и Рорк поборол желание отвезти жену прямиком в медицинский центр.
Помимо всего прочего, он считал Еву циничной, основательной и, зачастую, слишком погрязшей в реальности и логике.
Когда она, глядя ему в глаза, с невозмутимым лицом сообщила, что разговаривала с мертвецом, Рорк был склонен поверить ей, особенно после её незамедлительного ответа на простой вопрос на русском «Как твои дела?»
— Хм, — Ева выключила телефон.
— Как готовить венгерский гуляш?
— Что? Я не собираюсь его готовить.
— Я и не прошу. Но как бы ты это делала, если бы решила его приготовить?
— А, это проверка. Ну, нужно порезать немного лука, обжарить его до золотистого цвета, потом ты режешь говядину кубиками, обваливаешь её в муке, добавляешь паприку, потом жаришь это вместе с луком. Затем…
— Хватит.
— Зачем добавлять муку в хорошее мясо? Я думала, мука нужна для всякой выпечки.
— И это доказывает, что о готовке ты знаешь еще меньше чем я, а я почти ничего о ней не знаю. Но все же ты можешь по памяти рассказать рецепт гуляша.
— Это странно и чертовски раздражает. Вот почему я решила поехать домой, а не в Центральное управление. Не хочу внезапно осознать, что разговариваю с каким-нибудь покойником на глазах у других копов.
— Всё же это ты, — пробормотал Рорк, чувствуя странное облегчение. — Происходящее больше смущает тебя, нежели пугает.
— Я даже не верю, что это на самом деле происходит, хотя и понимаю, что это так. Не уверена, что у меня все же нет травмы головы.
Ева глубоко вдохнула, затем еще раз.
— Я снова прокручиваю в голове произошедшее. Она шла — шатаясь — и истекала кровью. Наука говорит, что в тот момент она была мертва, но Лопез тоже видел её, и медики, которые приехали на место. Она говорила со мной. Смотрела на меня.
Ева словно вернулась на место преступления.
— Но до того места ей пришлось пройти несколько кварталов — я проследила её путь по следам крови. И ей никто не помог, никто не вызвал врачей. Я не верю в это, и, следуя непонятной логике всего этого, я делаю вывод, что её никто не видел.
— Следуя этой непонятной логике, она шла именно к тебе. У нее хватило сил столкнуться с тобой, оставить тебе след, дать всё, что нужно, чтобы ты помогла ей.
— Допустим. И первое, что она сказала, это имя девушки: Беата. Что она в ловушке и нуждается в помощи. Она назвала её имя, а когда я спросила, кто на неё напал, она ответила — Дьявол. И…
— Что?
— Она сказала, что я воин. У неё были темные глаза, черные, я бы сказала. Она твердила, чтобы я приняла её, впустила её. Она умоляла меня. Да, я уверена, она говорила «Прими меня». А я просто хотела помочь ей продержаться до приезда скорой помощи.
— Ты согласилась.
— Наверное, — шумно выдохнув, Ева провела рукой по волосам. — Скорее всего, а потом она взяла меня за руку и бум — ослепительный свет и такое чувство, будто меня ударило током. И голоса. Я увидела лицо Беаты, этой девушки. А следующее, что я помню — Лопез зовет меня по имени, медики уже приехали, а Жабо мертва. Холодная и мертвая.
— Потому как, по крайней мере, с точки зрения науки, она умерла несколькими часами ранее.
— Чушь, — ответила Ева. — Меня замутило и я словно отключилась. Я до сих пор чувствую себя довольно странно. Я знаю вещи, которые не должна знать, и не знаю то, с чем сталкиваюсь каждый день. Я заблудилась, пока ехала в морг. Просто не могла вспомнить дорогу.
Рорк вспомнил, как она тогда выглядела: бледное как у покойника лицо, покрытое капельками пота.
— Думаю, нужнно позвонить Луизе. Она может приехать и посмотреть, что с тобой.
— Не думаю, что врач или священник смогут помочь. Не верю, что я это говорю, но мне кажется, это как с Дженной. Когда мы закроем дело, всё исчезнет.
Ева придвинулась к нему.
— Она поцарапала меня своими ногтями, видишь? — Ева протянула ему свою руку ладонью вверх. — Сказала что-то там про кровь к крови и сердце к сердцу. К тому моменту я вся была в её крови. И она сказала, что это не закончится, пока я не выполню обещание. И всё дело в том, что, пока я пыталась спасти её, я пообещала найти Беату.
— Скрепленный кровью договор с цыганкой.
— С цыганкой, говорящей с мертвыми. Я не специально, — с жаром добавила она.
— Случайный, скрепленный кровью договор, — поправил себя Рорк.
— Ты сделал бы то же самое, черт тебя побери, — с досадой ответила Ева, отодвигаясь от него. — И ты гражданский, а я коп. Служить и защищать, будь оно проклято.
— В это понятие едва ли входит заключение кровавых сделок с мертвыми пешеходами.
— Ты пытаешь вывести меня из себя?
— Просто хочу, чтобы ты не была такой бледной, — шутя, ответил Рорк.
— Ага, апплодирую стоя. Нужно заняться делом. Я должна выяснить, кто убил Гизи Жабо, и найти Беату.
— Она жива, да? Ты говоришь очень уверенно.
— В моём нынешнем состоянии, отбросив весь здрывый смысл? Думаю, Жабо знала бы, что ее внучка мертва. И, думаю, я бы тоже это знала. Но я же, вопреки какой-либо логике, уверена, что она жива и удерживается взаперти дьяволом, убившим её бабку. Он хочет оставить Беату у себя, а Жабо дала многим понять, что она скоро найдет свою внучку. Возможно, она сделала это, чтобы выманить его, или же это помогало ей не сдаваться. Но она стала угрозой.
Когда Рорк проехал ворота и Ева увидела дом, она немного успокоилась. Дом. Её дом.
— Беата стала обузой, — продолжала она. — И это может давить на него сильнее, чем желание держать её у себя. Жабо растормошила ситуацию, теперь это сделала еще и я. Убийца может избавиться от Беаты, чтобы не рисковать, что её найдут.
— Алексей Баринов?
— Он первый в списке. Парень знал её, хотел переспать, но Беата его отшила. У него эго размером с Юту. Баринов знал, где она живет, где работает, да и примерный распорядок дня, наверняка ему был известен. Кроме того, они репетировали какое-то мега-выстепление — «Дьявол», Ангел и Демон, а это не может быть очередным чертовым совпадением.
— Согласен. Ему не составило труда схватить её. Дополнительная репетиция, когда все разойдутся.
— Вот именно. У него есть привлечения за жестокость, криминальная история, а все копы, имевшие с ним дело, говорят, что у парня взрывной характер — заводится с пол-оборота. И именно по этой причине он еще не на допросе.
— Но хоть Жабо и убили жестоко и, возможно, поддавшись импульсу, то Беата еще жива и удерживается где-то против своей воли, а для этого нужно уметь планировать. Хорошо планировать.
— Сейчас чертовски хорошо, что ты можешь думать, как коп, потому как я не уверена, что мой мозг работает на полную мощность. — Ева вышла из машины. — Мне нужно побыть дома. Нужно взять контроль над ситуацией. И, если ты не против, мне бы пригодилась помощь, чтобы проверить каждого в моем списке. Тех, кто знал Беату, учился и работал с ней. Соседей, друзей, тех, кто часто её видел. Ты хочешь то, что ты видешь или же тебе нужно увидеть это, чтобы захотеть.
— Давай имена, я начну проверку, но при условии, что отдохнешь. Час, — добавил Рорк, заметив, что Ева собирается протестовать. — Это не обсуждается.
— Мне просто нужно прочистить мозги. И я ужасно хочу есть, — призналась она. — Словно я не ела несколько дней, словно всё сгорело.
— Может, это побочный эффект одержимости.
— Не смешно. — Войдя в дом, Ева бросила быстрый взгляд на Соммерсета. — Baszd meg [3], — выпалила она и заметила, как расширились глаза дворецкого.
А затем, подозрительно отметила, что его губы изогнулись в неком подобие сдержанной улыбки.
— Вижу, вы расширяете свои познания в лингвистике.
— Это был не русский, — произнес Рорк, когда они поднимались по лестнице.
— Думаю, это венгерский. Эти слова просто пришли мне в голову, но, мне кажется, он понял, что я послала его ко всем чертям.
— Грубо, хотя и очаровательно. — Они вошли в её кабинет. — Ты, вставай, — Рорк пальцем ткнул на кота, развалившегося на Евином кресле для сна. — А ты ложись, — приказал он. — Дай мне свой список и я запущу проверку. — Рорк провел рукой по её волосам, стараясь не показывать своё волнение, — Как насчет пиццы?
— Я бы съела целую, — Ева опустилась в кресло. — Слава богу, что меня не тянет на тот борщ: уж лучше у меня будет черепно-мозговая травма, чем я стану есть свекольный суп.
Она вытащила записную книжку из кармана.
— Большинство имен здесь. Но мне нужно достать еще. Пибоди и Макнаб должны были пройтись по театрам, где Беата работала или могла работать, а еще мне нужны данные о соседях. Но это уже хорошее начало.
— Сначала еда, — Рорк направился на кухню.
Галлахад не стал прыгать к ней на колени, а просто сидел рядом и смотрел на нее.
— Я это я, — пробормотала Ева. — Я не она. Я это всё еще я. — А когда кот положил голову ей на ногу, Ева почувствовала жжение в глазах.
— Я это всё еще я, — повторила она.
Рорк вернулся в комнату с тарелкой на подносе.
— Я заказал целую пиццу, но для начала съешь вот это. И выпей обезболивающее. И не спорь, — предупредил он. — Сомневаюсь, что в последние пару часов ты смотрелась в зеркало, но, когда я приехал в морг, ты выглядела так, словно была одним из тех покойников. Ты поешь, выпьешь таблетку, а потом мы решим, что делать дальше.
Сказав это, Рорк повернулся к столу, сел за него и начал вводить имена в компьютер. Ева жадно ела.
— Боже, теперь намного лучше. Ничего не дрожит, — Ева вытянула вперед прямую руку. — Нет ни тошноты, ни дергания. — А затем вновь посмотрела на кота. — Он не идет ко мне на колени, даже ради пиццы. Он не уверен во мне. Думаю, чувствует, что что-то не так. Что со мной что-то не так. Как думаешь, сколько… — Ева не смогла закончить предложение.
— Всё будет хорошо, — Рорк поднялся и подошел к ней. — Мы сделаем всё, что нужно, а затем справимся и с тем, что случится потом. С тобой всё будет в порядке.
— Мне приходится жить с мертвыми, Рорк. Я не хочу говорить с ними. Я понимаю, какие это преимущества для копа из отдела убийств. Привет, соболезную, что тебе не повезло, но кто тебя убил? Ага, вот кто, хорошо, мы с ним разберемся. И так далее. Я не хочу так работать. Я не хочу так жить. Не думаю, что я справлюсь с этим.
— Тебе и не придется, — Рорк отставил поднос в сторону. — Я клянусь, мы найдем всё, что нужно.
Ева верила ему. Возможно, просто потому, что не было выбора, но она ему верила.
— В то же время… — Ева коснулась его руки, — ты можешь быть со мной? Мне нужно быть собой. Я хочу, чтобы ты прикосался ко мне — именно ко мне — чтобы я чувствовала то, что обычно испытываю с тобой. И знать, что и ты чувствуешь меня.
— Кроме тебя для меня никого нет. — Рорк опустился в кресло рядом с ней. — И никогда не было.
— Не будь со мной нежным, — Ева впилась губами в его рот, — возьми меня.
Ей были нужны его ищущие руки, его жадный рот. Ей нужно было чувствовать, ощущать вкус, испытывать боль, нужно было знать, что это её разум, её тело, что это именно её сердце бьется в унисон с его.
Любовь, темная и светлая, была силой, которую она черпала в нем.
Рорк стянул куртку с плеч Евы и расстегнул кобуру, в то время как его рот добрался до её губ. И эти руки, эти волшебные руки пробуждали в ней огонь, лихорадку, от которой кипела кровь. Пальцы Евы дотянулись до панели управления креслом, опуская его спинку, чтобы они могли лечь.
Рорк знал, что Ева хочет не успокоения, а страсти — жадной и быстрой. Возможно, и ему было нужно то же самое. И, удерживая её запястья над головой, Рорк свободной рукой возбуждал Еву до тех пор, пока она не выгнулась ему на встречу, громко кончая.
И продолжать, не останавливаясь. Покрытое бисеринками пота тело, дрожащее под его руками, бешеная пульсация в собственном теле доходящая почти до зубов. Страсть, которую так хотела Ева, билась в нем с такой же силой, как и её сердце. Его женщина. Только его. Её кожа, губы, тело. Снова сильная.
— Сейчас, да, сейчас! — Ногти Евы впиваются в его ягодицы, когда она выгибается под ним, открывается ему.
Горячая и возбужденная, она обвивает его, крича, когда Рорк резко и глубоко проникает в неё, изгибаясь, чтобы принять его. Замереть, замереть на один пьянящий миг, когда он смотрит ей в глаза. Когда он видит только Еву.
И отдаться урагану, яростному и дикому, поднимавшему их в воздух так высоко, поднимавшему их так быстро, что не было времени бояться.
А когда ураган стих, когда всё вернулось на вои места, лишь тогда пришел покой. Ева лежала в его объятиях, вдыхая его запах. Её — именно её — тело казалось опустошенным и обессиленым, но это было замечательно.
Не открывая глаза, она провела рукой по его волосам и ниже по спине.
— Ничего страшного, если ты только что, не напрямую, конечно, занимался сексом с девяностошестилетней женщиной?
— Если это так и было, то она чертовски хороша.
Ева рассмеялась, переплетая свои ноги с его.
— Мы же будем еще заниматься сексом в том возрасте?
— Я на это расчитываю. К тому моменту мне будут нравиться зрелые женщины, так что, это можно считать хорошей практикой.
— Нужно быть совсем больным, чтобы даже думать о таком, но это как шутить в морге. Помогает справиться, — Ева выбралась из его объятия и села. — Я хочу принять душ, выпить кофе, а затем — просмотреть результаты твоих поисков. Я буду работать над этим так, как должна, и отброшу ту другую часть. Потому как, если я буду о ней думать слишком много, то точно свихнусь.
Рорк сел рядом с ней и обнял её за плечи. И увиденное в его глазах, заставило Еву забыть о том, что нужно дышать.
— Что?
— Ты это ты. Я это знаю. Ты мне веришь?
— Да, но…
— Ты Ева Даллас. Ты — любовь всей моей жизни. Мои сердце и душа. Ты коп и разумом, и телом. Ты сильная и несгибаемая жинщина. Упрямая, твердолобая, иногда вредная как барсук и куда более великодушная, чем ты это признаешь.
Страх начал ползти вниз, прокладывая ледяную дорожку по её позвоночнику.
— Почему ты это говоришь?
— Потому что я не думаю, что ты сможешь отбросить произошедшее в сторону, не всё из произошедшего. Сделай вдох.
— Почему…
— Сделай вдох, — резко ответив, Рорк встряхнул её, от чего Ева автоматически вдохнула.
— Еще раз, — не убирая одну руку с её плеча, второй он дотянулся до её щиколотки.
И до татуировки в виде павлиньего пера.
