- Трилогия круга, #2
5
С той стороны окна донесся крик ярости. Стекло завибрировало, готовое вот-вот лопнуть. Затем лицо исчезло, растворившись во тьме. Блэр показалось, что комната вращается.
— Не надо. Не смей. — Ларкин схватил ее за плечи и поднял с пола, поставив на колени. — Что ты делаешь, черт возьми?
Его лицо то становилось четким, то вновь расплывалось.
— Собираюсь выйти. Извини.
Потом она поняла, что лежит на своей кровати, а Ларкин хлещет ее по щекам.
— Ага, очнулась. Не покидай нас, морнин. Я схожу за Гленной.
— Нет, погоди. Минутку. Как-то мне нехорошо. — Она с трудом сглотнула и прижала ладонь к животу, пытаясь унять тошноту. — Словно объелась пиццы. Должно быть, я спала. Мне казалось… Я спала?
— Ты стояла у окна и собиралась его открыть. А там была она. Француженка.
— Лора. И я собиралась впустить ее. — Блэр с ужасом посмотрела на Ларкина. — О боже, я хотела впустить ее! Как это могло случиться?
— Ты была… не похожа на себя. Словно спала, но с открытыми глазами.
— Лунатизм. Транс. Твари проникли мне в мозг и что-то со мной сделали. А где остальные?
Она попыталась встать, но Ларкин удержал ее.
— Все внизу. В кухне. Гленна готовит ужин, благослови ее Бог. Попросила позвать тебя. Я постучал, но ты не ответила. — Он бросил взгляд на окно, и лицо его омрачилось. — Чуть не ушел, подумав, что ты спишь и что сон не менее полезен, чем еда. А потом мне показалось… Я услышал, как она обращается к тебе.
— Если бы я ее впустила… Всегда думала, что вампиры способны управлять только теми, кого они укусили. А это что-то новенькое. Нам лучше спуститься вниз — рассказать остальным.
Он погладил ее по волосам.
— Ты еще дрожишь. Я могу тебя отнести.
— Не сомневаюсь. — Блэр невольно улыбнулась. — Но, знаешь, может, в другой раз? — Она села, наклонилась к нему и коснулась губами его губ. — Спасибо, мой спаситель.
— Всегда рад. — Ларкин взял ее за руку, помог встать с кровати и поддержал, когда она покачнулась.
— Ух ты. Голова кружится. Здорово они меня, Ларкин. Использовали мои воспоминания и чувства. Глубоко личные. Я вне себя от злости.
— Было бы хуже, если бы ты впустила ее в дом.
— Это уж точно. Ладно, пойдем вниз и… — Блэр снова покачнулась и выругалась.
— Придется помочь тебе. — Он подхватил ее на руки.
— Подожди минутку. Нужно восстановить равновесие.
— А по мне, так ты отлично уравновешена. — Он посмотрел на нее и медленно улыбнулся. — У тебя красивая фигура. И мне нравится, что ты носишь одежду, которая ее не скрывает. Ты так приятно пахнешь. Будто зеленые яблоки.
— Ты пытаешься отвлечь меня от мыслей о том, что я едва не пригласила вампира на ужин?
— Ну да. И как, получается?
— Немного.
— Тогда давай продолжим. — Он остановился, наклонил голову и поцеловал ее.
Словно электрический разряд. Но меньше радости, чем в прошлый раз, поняла Блэр. Он испугался за нее и готов отомстить. Она не помнила, когда в последний раз кто-то тревожился за нее. И ответила на поцелуй прежде, чем успела проконтролировать себя, — прижалась к Ларкину, запустила пальцы в его волосы, словно изливая на мужчину свое мучительное одиночество, которое не оставляло ее даже после того, как она очнулась ото сна.
— Неплохо действует, — пробормотала она, когда Ларкин оторвался от нее.
— По крайней мере, щеки у тебя порозовели.
— Тогда поставь меня на пол. Если ты на руках принесешь меня в кухню, все испугаются. Хватит и рассказа о том, что случилось.
Ларкин опустил ее, но руки не убрал.
— Не шатает?
— Уже гораздо лучше.
Тем не менее весь путь до кухни он придерживал ее под руку.
— Если такое возможно, почему они не делали этого раньше?
Хойт сидел во главе стола в столовой; за его спиной потрескивал огонь в камине. Вопрос был адресован Киану.
— Никогда о подобном не слышал. — Пожав плечами, Киан съел кусочек приготовленной Гленной рыбы. — Если между человеком и вампиром существуют личные отношения, то приглашения можно добиться уговорами или лестью. Но в большинстве случаев человек просто отказывается верить своим глазам. Тут другое дело. Судя по твоему рассказу, ты спала.
— Все когда-то случается в первый раз. — Аппетита не было, но Блэр заставляла себя есть, что бы восстановить силы. — У нас есть маги. И у Лилит тоже. Это чары.
— Я заснула в библиотеке… — Мойра глотнула воды, чтобы смочить пересохшее горло. — И со мной тоже произошло кое-что неприятное. Но не так, как с тобой, Блэр. Она словно стояла рядом со мной. Лилит. Более того, это была не библиотека. Я оказалась в своей спальне. Дома, в Гилле.
— И что случилось? — спросила Блэр. — Ты помнишь?
— Я… — Взгляд Мойры не отрывался от тарелки; ее щеки залил густой румянец. — Понимаешь, я спала, а она казалась такой же настоящей, как ты или я. Забралась ко мне в постель. Она… трогала меня. Мое тело. Я чувствовала на себе ее руки.
— Ничего особенного. — Блэр ковыряла рыбу. — Сон, отчетливые образы — возможно, но содержание обычное. Вампиры очень сексуальны, причем часто они бывают бисексуалами. Похоже, она тебя проверяла. Забавлялась.
— Со мной случилось нечто подобное, когда мы только приехали сюда, — сказала Гленна. — Потом я приняла кое-какие меры. Но не догадалась, что нужно защитить остальных. Это глупо с моей стороны.
— Так и запишем в твоем личном деле. — Блэр взмахнула вилкой. — Но ты не могла все предусмотреть.
— Ценю твой юмор, но мне не следовало забывать об этой угрозе.
— Теперь придется этим заняться — мы не можем позволить, чтобы они заколдовали кого-то из нас, а потом свободно разгуливали по дому.
— На их стороне могучий волшебник. И он не вампир. — Мойра посмотрела на Киана, ища поддержки, и он кивнул. — Я читала, что некоторые вампиры способны вводить человека в транс, но при этом они должны находиться рядом с жертвой. Или сначала укусить ее. Укус формирует связь с этим человеком, и тогда вампир может управлять им.
— Укус исключается, — заметила Блэр.
— Да. И все мы — Блэр, Гленна и я — спали. Мы не можем привлечь внимание вампиров, когда спим.
— Чтобы заколдовать человека, вампир должен потратить много энергии. Много сил, — пояснила Блэр. — И еще необходим опыт.
— Совершенно верно, — подтвердил Киан.
— Значит, они превратили в вампира ведьму или мага, — предположил Хойт.
— Нет. — Мойра прикусила губу. — Думаю, что нет. Если верить тому, что я прочитала в книгах, вампир может получить магическую силу вместе с кровью мага, но эта сила ослабевает. Превратившись в вампира, маг теряет почти все свои способности — или вообще все. Это плата за бессмертие. Демон, в которого он превращается, утрачивает магический дар или сохраняет лишь его жалкие остатки.
— Значит, скорее всего, у нее на службе состоят ведьмы — если можно так выразиться, — задумчиво произнесла Блэр, продолжая жевать. — Тот, кто перешел на сторону тьмы. Или тот, кого она поработила. Полувампир. Могущественный.
— Сомневаюсь. — В отличие от остальных Ларкин уже опустошил тарелку и собирался попросить добавки. — Я внимательно слушал.
— А ты что-нибудь слышишь с набитым ртом? — усмехнулась Блэр.
Улыбнувшись, он положил себе еще одну порцию рыбы и риса.
— Вкусно. — Ларкин повернулся к Гленне. — Если я не буду есть, как ты узнаешь, что мне понравилось?
— Любопытно, куда ты складываешь благодарности? Так что ты хотел сказать? — Блэр взмахнула рукой.
— Все это происходило во сне, и мне кажется, что чары не действуют на того, кто бодрствует. Разве не требуется больше энергии… — он воспользовался термином Блэр, — чтобы заколдовать человека, который не спит?
— Конечно, — кивнул Хойт. — Конечно, ее нужно больше.
— Но сон еще не все — по крайней мере, сегодня. Мойра была совсем разбита после того, что ей пришлось вынести. Блэр тоже устала. Я не знаю, что происходило с тобой, Гленна, но…
— Я была очень усталой и расстроенной. Именно по этой причине я забыла о мерах предосторожности перед тем, как лечь спать.
— Думаю, в этом все дело. Они способны проникнуть в разум не только во сне, но и в тот момент, когда тело ослаблено, а разум уязвим. Мне кажется, что маг или маги, которые помогают Лилит, не так уж сильны. Не сильнее тех, кто сидит за этим столом.
— Ты действительно слушал, — признала Блэр. — Наш дракон прав. Лилит напала на нас, когда мы были уязвимы, и едва не добилась успеха. Что будем делать?
— Мы с Хойтом поработаем над защитой. Я уже использовала простые средства. — Гленна посмотрела на Хойта. — Мы их усилим.
— Хорошо бы придумать что-то для всего дома, — заметила Блэр. — Чтобы они не могли войти даже после приглашения — вроде ответа «номер не существует».
— Приглашение невозможно блокировать. — Киан откинулся на спинку стула, держа в руке бокал с вином. — При помощи заклинания его можно отменить. Но не блокировать.
— Допустим. Тогда надо расширить границы, создать зону безопасности вокруг дома.
— Мы пытались. — Хойт накрыл ладонью руку Гленны. — Не получилось.
— Значит, есть над чем поработать. Необходимо создать еще одну линию обороны. Чем больше их будет, тем лучше. Нужно создать запретную зону для вампиров.
— В таком случае мне лучше переселиться в гостиницу, — предположил Киан, и Блэр удивленно посмотрела на него. Потом поняла.
— А, верно. Извини. Забыла. Невозможно создать запретную зону для вампиров, когда у нас в доме находится вампир.
— Пока мы не знаем, как исключить его, — объяснила Гленна. — Но у нас есть пара идей. Хотя скорее общих, чем конкретных, — призналась она. — Хойт пытался сделать для тебя щит, Киан. Чтобы ты мог выходить из дома днем. Быть на солнце.
— Другие тоже пытались, и у них ничего не вышло. Это невозможно.
— Когда-то люди верили, что Земля плоская, — заметила Блэр.
— Совершенно верно. — Киан пожал плечами. — Но мне кажется, что за тысячи лет, которые мы существуем, уже что-нибудь придумали бы, будь такое возможно. А экспериментировать теперь — неразумная трата времени.
— Это мое время, — тихо произнес Хойт.
Все умолкли.
— Как нам тебя не хватало сегодня, — нарушила молчание Гленна. — В Керри, на скалах. Так что затраченное время окупится. Думаю, с тобой мы освободили бы больше людей.
— Да? — Голос Киана звучал сухо. — И только-то?
— А разве этого мало? Итак, наша главная задача — защита. Это наша с Хойтом забота. — Она сжала руку мага. — Приступим?
— А пока никто не спит без защиты. У меня с собой есть еще кресты и святая вода. — Блэр встала. — Киан, если ты не собираешься выходить, я бы приняла кое-какие меры, чтобы обезопасить двери и окна.
— Пожалуйста. Только эти безделушки не смогут препятствовать приглашению.
— Нужно создать линии обороны, — упрямо повторила Блэр.
— Я тебе помогу. — Ларкин отставил тарелку. — Тут столько дверей и окон.
— Хорошо, разделимся. Хойт с Гленной занимаются магией. Мы с Ларкином попробуем обезопасить входы. Остаются Киан и Мойра — наряд на кухню.
Нельзя сказать, чтобы она не верила Хойту и Гленне — немногие из живущих на земле людей вызывали у нее такое доверие. Или что она не признавала магию. Куда от нее денешься.
Но даже с амулетом под подушкой, горящей свечой и еще одним амулетом, который вместе с крестом висел на окне, той ночью Блэр спала беспокойно.
И следующей ночью тоже.
Спасали тренировки — физические нагрузки лишали сил, но помогали верить, что ты способна добиться цели. Блэр была требовательна. Ни один день не обходился без синяков и боли в мышцах — в том числе у нее самой. Но каждый день все — в том числе она сама — становились чуть-чуть сильнее, чуть-чуть быстрее.
Блэр наблюдала, как расцветает — именно это определение ей казалось самым подходящим — Мойра. Недостаток силы девушка компенсировала скоростью и гибкостью. И необыкновенным упорством. А в стрельбе из лука ей просто не было равных.
Гленна оттачивала качества, которыми уже обладала, — хитрость и интуицию. Кроме того, она совершенствовалась во владении мечом и боевым топором.
Хойт отличался целеустремленностью. В любом состязании — с мечом, луком или голыми руками — он не отвлекался ни на секунду. Блэр считала его самым надежным воином.
Киан был необыкновенно изощренным и коварным. Он обладал нечеловеческой силой, как и все вампиры, и звериной хитростью, сочетавшимися с изысканностью ума. Блэр подумала, что он убивает с яростной элегантностью.
Ларкина она считала универсальным бойцом. Прирожденный дуэлянт, он был особенно хорош в поединке. Не обладая целеустремленностью Хойта или утонченностью Киана, Ларкин бился без устали, пока не припирал противника к стенке или у того не заканчивались силы. Он неплохо стрелял из лука. Конечно, ему было далеко до Мойры, ведь с ней в этом деле не мог сравниться никто.
Но Ларкин был непредсказуем: никто не мог предугадать, чего от него ждать в следующую секунду — перед тобой мог оказаться противник с головой волка, медвежьими когтями и хвостом дракона. Очень удобно и эффективно.
И чертовски сексуально.
Иногда он выводил ее из себя. Слишком импульсивен и падок до внешних эффектов. Как Эррол Флинн.[11] А самонадеянность часто кончается могилой.
Тем не менее, если бы ей пришлось выбирать, с кем сражаться бок о бок в битве за спасение мира, она выбрала бы других.
Но даже солдатам на войне, которая положит конец всем распрям, нужно есть, стирать и выносить мусор.
Блэр взяла на себя доставку продуктов, потому что не могла сидеть на одном месте. Два дождливых дня, когда пришлось почти все время находиться в доме, сделали ее раздражительной. Посмей кто-то заикнуться, что именно дожди сделали Ирландию зеленой, она раскроила бы ему череп боевым топором.
Кроме того, после визита Лоры враги больше не появлялись. Кажущееся спокойствие только усиливало досаду и злость.
Что-то назревало. Это было очевидно.
Блэр часто предпочитала ездить за покупками одна, чтобы пару часов побыть наедине с собой, со своими мыслями. Но она понимала, что рискует, и этот риск не был оправданным.
Тем не менее она наотрез отказалась давать Ларкину уроки вождения по пути в Эннис.
— Не понимаю, почему ты мне не разрешаешь, — жаловался он. — Я видел, как Гленна управляет этой штукой. И она научила Хойта.
— Хойт водит машину, как слепой старик из Флориды.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, но догадываюсь, что это оскорбление. У меня получится — на этой машине или на той красавице, что Киан держит в конюшне.
— В гараже. Машины ставят в гараж, а Киан, по-моему, ясно выразился, что перегрызет горло любому, кто посмеет дотронуться до его «Ягуара».
— Тогда ты можешь обучать меня на этой машине. — Он провел пальцем по шее Блэр. — Я буду прилежным учеником.
— Твои чары не помогут. — Она включила радио. — Слушай музыку и наслаждайся поездкой.
Ларкин вскинул голову.
— Немного похоже на нашу музыку.
— Ирландская станция, народные мелодии.
— Как чудесно, что можно слушать музыку по мановению руки. Или быстро мчаться на машине из одного места в другое.
— Только не в чикагских пробках. Больше сидишь и чертыхаешься, чем едешь.
— Расскажи мне о своем Чикаго.
— Чикаго не мой. Просто я жила там последние пару лет.
— А до этого был Бостон.
— Да. — Но Бостон напоминал Блэр о Джереми, и ей нужно было уехать оттуда. — Чикаго. Ну, это город. Самый большой на Среднем Западе США. На берегу озера — огромного озера.
— Ты ловишь там рыбу?
— Рыбу? Я? Нет. Но, наверное, кто-то ловит. — Водные виды спорта и так далее. Зимой жуткий холод, а ветер такой, что просто с ног валит. Там много снега и очень холодно. Но… не знаю… там много всякого. Рестораны, шикарные магазины, музеи, клубы. Вампиры.
— Большой город? Больше Энниса?
— Гораздо больше. — Она попыталась представить, как бы он отреагировал на надземную железную дорогу, но не смогла.
— А почему в таком большом городе, где живет столько людей, жители не объединились, чтобы сражаться с вампирами?
— Люди не верят в вампиров, а если кто-то и верит, то скрывает это. Нападения и убийства приписывают бандитам или сумасшедшим. В основном вампиры выбирают людей из низших слоев общества — по крайней мере, так было до сих пор. Питаются бездомными, беглецами, мигрантами. Людьми, пропажу которых в обществе не заметят.
— В Гилле есть легенды о существах, порождениях ночи, которые охотились на людей. Я никогда не верил в них, пока они не убили королеву, мою тетку. И даже тогда…
— Трудно поверить в то, что с детства привык считать выдумкой или чем-то невероятным. Начинаешь от этого отгораживаться. Это естественно.
— Только не для тебя. — Ларкин вглядывался в ее профиль. Резкий, но смягченный миловидной округлостью щеки. Темные волосы, контрастировавшие с белой кожей. — Ты всегда знала, что ты — особенная. Тебе никогда не хотелось быть такой, как все? Как люди, отгородившиеся щитом. Не знать о вампирах?
— Нет смысла желать недостижимого.
— А какой смысл желать то, что уже имеешь? — возразил он.
«Логично, — признала Блэр. — В его словах всегда есть логика, если выслушать их до конца».
Она нашла свободное место на парковке и достала мелочь, чтобы заплатить за талон. Ларкин стоял рядом, сунув руки в карманы джинсов, которые купила ему Гленна, и смотрел по сторонам.
Блэр облегченно вздохнула, радуясь, что хоть на какое-то время избавлена от десятков вопросов. Ларкин уже бывал в городе, но каждая поездка для него, должно быть, похожа на прогулку по Диснейленду.
— Иди рядом со мной, ладно? Мне совсем не хочется тебя искать.
— Я тебя не оставлю. — Он взял ее за руку и лишь крепче стиснул пальцы, когда Блэр попыталась высвободиться. — Не отпускай меня, — с невинным видом заявил он. — Я могу потеряться.
— Глупости.
— Нет. — Ларкин переплел свои пальцы с пальцами Блэр и двинулся к тротуару. — Здесь столько людей, звуков, картин — я могу заблудиться в любой момент. У меня дома деревни гораздо меньше, и людей в них не так много. В базарный день может быть многолюдно и шумно. Но там я, по крайней мере, знаю, что мне нужно.
— Ты своего нигде не упустишь, — пробормотала она.
Губы Ларкина растянулись в улыбке — у него хороший слух.
— В базарный день люди приезжают в деревню со всех концов страны. Превосходная еда…
— Для тебя это, конечно, самое главное.
— Человек должен есть. Торгуют одеждой, изделиями ремесленников, красивыми камнями с гор и морскими раковинами. Повсюду слышится музыка. И ты торгуешься — понимаешь, это самое интересное. Когда мы вернемся домой, я куплю тебе подарок в базарный день.
Он остановился у витрины и принялся разглядывать выставленные сувениры и драгоценности.
— У меня тут нечего обменять, а Хойт сказал, что наши монеты не годятся. Ты любишь украшения. — Он дотронулся до сережки в ухе Блэр. — Я куплю тебе украшения в базарный день.
— Подозреваю, у нас не будет времени на покупку драгоценностей. — Блэр потянула его за руку. — Мы приехали за продуктами, а не за блестящими побрякушками.
— Нам некуда спешить. Можно немного развлечься, раз уж мы тут. Насколько я могу судить, ты мало развлекаешься.
— Если в ноябре мы будем живы, я пройдусь по улице колесом. Голой.
Губы Ларкина растянулись в улыбке.
— Это еще одна и очень важная причина для меня, чтобы сражаться. Я не думал о колесе, но пару раз представлял тебя голой. О, посмотри! Пирожные!
«Секс и еда, — подумала она. — Если добавить к этому комплекту пиво и спорт, получится вполне современный парень».
— Нет. — Блэр закатила глаза и стала упираться, когда он потащил ее через дорогу. — Мы приехали не за пирожными. У меня целый список. Довольно длинный.
— Скоро мы им займемся. Видишь вот это? Продолговатое, с шоколадом.
— Эклер.
— Эклер, — повторил он, и это слово прозвучало у него как-то очень сексуально. — Ты должна съесть одну штуку. И я тоже. — Ларкин смотрел на нее своими огромными карими глазами. — Пожалуйста. Блэр? Я не останусь в долгу.
— Ты станешь жирным, как свинья, — пробормотала она, но все-таки вошла в булочную, чтобы купить два эклера.
А вышла еще и с дюжиной кексов.
Блэр не понимала, каким образом ему удалось уговорить ее на кексы или затащить в несколько магазинов, чтобы просто посмотреть. Обычно — всегда, черт побери, — она могла устоять перед соблазном.
Потом Блэр заметила, как на него смотрят кассирши, продавщицы и просто женщины на улице. Трудно противиться его обаянию, решила она.
Ларкин таскал ее за собой больше часа, прежде чем Блэр заставила его пойти с ней, чтобы разделаться со списком покупок.
— Все, хватит. Конец. Мы несем все это в машину и едем домой. Больше никаких витрин, никакого флирта с продавщицами.
— О да! Я просто сгорал от стыда, когда ты очаровывала эту милую женщину.
Блэр коротко взглянула на него.
— Ты большой шутник, — подбородком она указала дорогу. — Туда. И не отвлекаться.
— Знаешь, эта деревня очень похожа на мою — я имею в виду расположение домов. И то, что лавки собраны в одном месте. Ага, тут тоже совсем как дома.
Прежде чем Блэр успела ему помешать, он открыл дверь паба.
— Так, знакомый запах. И музыка. Заглянем на минутку.
— Ларкин, нам пора возвращаться.
— Да-да, конечно. Мы вернемся. Но сначала выпьем пива. Люблю пиво.
Руки Блэр были заняты, и она не могла сопротивляться, когда Ларкин втолкнул ее в паб.
— Так приятно после долгой прогулки присесть и выпить кружку. Нет, не кружку, — вспомнил он.
— Пинту. Здесь принято заказывать пинту. — Во всем виновата долгая прогулка, решила она. Этот парень кого угодно утомит. И взбодрит.
Блэр опустила покупки на пол и присела на стул рядом с низким столиком.
— Пинту пива. — Она подняла один палец. — И все. Я уже достаточно натерпелась от тебя.
— Разве я доставил тебе неприятности? — Ларкин взял ее ладонь и поцеловал пальцы. — Честное слово, я не хотел. Блэр прищурилась.
— Минутку, минутку. Ты ко мне подкатываешься? Значит, устроил свидание?
Брови Ларкина сошлись на переносице.
— Понятия не имею, что такое свидание.
— Нет, я имела в виду… впрочем, неважно. Пинту «Гиннесса», — сказала она подошедшей официантке. — И бокал «Харпа».
— Как идут дела? — спросил Ларкин официантку, и девушка одарила его лучезарной улыбкой.
— Отлично, спасибо. А у вас?
— Чудесный был день. Вы живете в деревне?
— В Эннисе. Да. А вы приезжий?
— Да. Моя дама из Чикаго.
— О, у меня там двоюродные сестры. Добро пожаловать в Ирландию. Надеюсь, вам у нас понравится. Сейчас принесу пиво.
Лениво постукивая пальцем по крышке стола, Блэр пристально разглядывала Ларкина.
— Даже не нужно ничего включать, правда? Ты всегда во всеоружии.
— Не понимаю, о чем ты.
— Возможно, что и так. У тебя дома девушки тоже ловят каждое твое слово? Краснеют и дрожат?
Он накрыл ладонью ее руку.
— Не ревнуй, милая. Мне не нужна ни одна женщина, кроме тебя.
— Оставь. — Она принужденно рассмеялась. — Я не купилась бы на это, даже если бы нам не грозил конец света.
— Ни тут, ни у меня дома нет никого, кто так привлекал бы меня, как ты. И уже не будет — после того, как я увидел тебя. Ты не похожа на других женщин.
— А я и не такая, как другие.
Мягкая улыбка слетела с его губ.
— Ты считаешь это недостатком, виной или… препятствием. — Ларкин наконец нашел нужное слово. — Чем-то таким, что делает тебя менее привлекательной по сравнению с другими женщинами. Неправда. Когда я говорю, что ты не похожа на других, я имею в виду, что ты интереснее и привлекательнее их. Соблазнительнее. Перестань.
Неожиданное раздражение, мелькнувшее в его голосе, удивило ее.
— Что перестать?
— Строить такое лицо. Брезгливое. Мне нравится очаровывать дам, и в этом нет ничего дурного. — Ларкин умолк, и Блэр заметила, что он заставил себя улыбнуться официантке, которая принесла пиво. — Спасибо, — сказал он девушке, взял бокал и сделал большой, медленный глоток.
— Ты злишься, — пробормотала Блэр, заметив знакомый блеск в его глазах. — Из-за чего?
— Мне не нравится, когда ты унижаешь себя.
— Унижаю… Ты с ума сошел?
— Тихо. Я сказал, что люблю очаровывать дам, и это правда. Люблю немного пофлиртовать — и покувыркаться в постели, если предоставляется такая возможность. Но я не обижаю женщин ни словом, ни делом. Можешь мне верить. Так что, когда я говорю о том, какой тебя вижу, это чистая правда. Ты удивительная.
Он снова глотнул из бокала и, не услышав ответа Блэр, кивнул.
— Правильно, помолчи. Удивительная, — повторил он. — Лицо, тело, душа, разум. Удивительная — тем, что делаешь каждый день и делала много лет с самого детства. Я никогда не встречал такую, как ты, и никогда уже не встречу. Уверяю тебя: если мужчина смотрит на тебя и не видит, какое ты чудо, то виноваты его глаза, а не ты.
