• Следствие ведет Ева Даллас, #54

9

 Ева созвонилась с Пибоди, быстро продиктовала ей имена из списка Уиллоу.

 – Эти люди связаны с подозреваемыми. Скорее всего, знакомые девушки. Узнай, кто они, и добудь контактную информацию.

 Она завершила звонок, повернулась к Рорку:

 – Что, если Маки удаленно просматривает записи с камер? У него закрадутся подозрения, если мы их отключим.

 Рорк на ходу нежно потрепал Еву по плечу, затем набрал номер Фини. Оба сразу же перешли на компьютерный язык, от которого у Евы голова шла кругом. Впрочем, перевода и не потребовалось – суть она уловила.

 – Ты… или Фини перенастроите камеры так, чтобы они показывали один и тот же повторяющийся фрагмент.

 – Именно. Если Маки внимательно отслеживает запись, надолго его это не одурачит, так что нужно очень четко спланировать по времени наше вторжение.

 – Наверняка на двери тоже есть какая-то защита, как думаешь? Он ведь коп. Продумал каждую мелочь. Поставил на дверь защиту, на случай, если кто-то проникнет в дом.

 – Ева, дорогая, мне далеко не в первый раз приходится забираться в чужие дома без разрешения. Не далее как сегодня у меня это снова удачно получилось. Просто доверься мне.

 Порыв колючего зимнего ветра принес с собой запах соевых хот-догов и жарившихся неподалеку прямо на открытом воздухе каштанов. Вдруг раздался громкий и отрывистый автомобильный гудок – пара девочек-подростков, визжа и хихикая, бросились перебегать дорогу и едва не угодили под колеса встречной машины.

 Рорк непринужденно беседовал с Фини.

 – Отключим камеры через десять минут, – объявил капитан.

 – Скажи ему, чтобы проверил дверь, – попросила Ева Рорка. – Вряд ли у подозреваемого получится отследить действия моего босса, но лучше не рисковать.

 – Заходите, – наконец сказал Фини.

 Они подошли ко входу в здание и благодаря ловким рукам Рорка секунд через шесть уже были внутри.

 – В вестибюле камер нет. В лифте – стандартные.

 – Поднимемся по лестнице, – предложила Ева.

 «Довольно приличное место, – подумала она. – С домом бывшей жены, конечно, не сравнить, но тоже очень даже ничего». Она заметила, что шумоизоляция здесь так себе – из квартир доносились приглушенныйе звуки.

 Правда, на этаже, где располагалась квартира Маки, царила полная тишина.

 Остановились поодаль, чтобы не попасть в зону видимости камеры, висевшей прямо над входной дверью.

 – Усиленная защита.

 Рорк кивнул:

 – У меня на такой случай кое-что есть.

 Он достал из кармана небольшой прибор, набрал код, считал показатели, добавил еще несколько цифр.

 – Камера перепрограммирована. Давай посмотрим, что он для нас тут приготовил.

 Подойдя к двери, Рорк попытался вскрыть электронные замки при помощи того же прибора.

 – Хорошо продумано, – проговорил он. – Очень мощная система отслеживания. Ты права – тут есть чего опасаться. Взрывчатка не заложена. Это плюс, правда? Дай-ка я… ага, вот так. Каждый по отдельности надо отключать. Хитро задумано. Но… готово. Подержи-ка, пожалуйста.

 Рорк протянул Еве работающий прибор и стал доставать прочие инструменты.

 Ева проследила, как он с легкостью, точно болты выкручивал, расправился с тремя полицейскими замками.

 Она вернула ему прибор, достала свой пистолет.

 – Хорошо, что нет взрывчатки. Но помнишь, мы пару недель назад смотрели старое видео о том, как один парень устроил у себя в квартире ловушку – повесил напротив двери ружье так, чтобы оно выстрелило, если кто войдет.

 – Классика жанра, – заметил Рорк. – Но да, я помню. Конечно. Так почему бы нам…

 Они встали по бокам от двери. Ева повернула ручку, резко отпустила, распахнула дверь ударом ноги.

 Внутри не оказалось ни ловушек, ни мин, ни камер.

 Да и вообще, квартира была почти пустой.

 Ева зашла в гостиную, где стоял лишь один старый продавленный диван.

 – Вы видите, Фини? – Она обернулась вокруг своей оси, чтобы дать капитану возможность полностью увидеть комнату через камеру, закрепленную на лацкане ее жакета.

 – Да. Черт!

 – Мы все равно осмотрим всю квартиру.

 В одной спальне стояла кровать с голым матрасом. Во второй вообще ничего не было, кроме пыли и пустых вешалок.

 – Съехали отсюда несколько недель назад. Ловенбаум, отбой. Возвращаться они явно не планируют. Пибоди, вызови криминалистов. Пусть для порядка все еще раз проверят.

 Ева с силой пнула старый диван, вымещая на нем досаду и раздражение.

 – Босс, я выяснила, кто те люди из списка. Запишите.

 – Говори.

 – Рене Хатчинс – психолог в школе, где учится младшая подозреваемая. Томас Гринбург – директор этой самой школы. Линда Трек работает вместе с Зоуи Янгер. Она сестра Линкольна Штубена.

 – Пусть с ними свяжутся и допросят. Позаботься, чтобы их взяли под охрану.

 – Сделаю.

 – Ты не думаешь, что им сейчас грозит непосредственная опасность?

 – Нет. Еще первая миссия не завершена. – Ева вздохнула. – Надо же! Додумалась включить в свой список двух людей из администрации школы и сестру отчима, которая, возможно, дружит с ее матерью.

 Она решила пока отложить второй список и заняться более насущной проблемой – узнать, кто же трое оставшихся из первого.

 – Маки знал, что мы рано или поздно сюда доберемся, и подготовился. Оставил только громоздкую старую мебель. Кармайкл, Сантьяго, пройдитесь по соседям. Может, кто-то из них знает, когда он съехал.

 Ева едва удержалась, чтобы снова не пнуть диван.

 – Ну что ж. Раз так, больше никаких секретов. Фини, свяжитесь, пожалуйста, с командиром, опишите ситуацию. Мы обнародуем всю собранную личную информацию подозреваемых. Я смогу встретиться с журналистами через час.

 – Да уж, лучше вам это сделать, чем мне, деточка.

 – Ловенбаум, приготовься, пойдешь со мной. – Она достала трубку внутренней связи: – Надин.

 – Даллас. Я целый день пытаюсь до вас дозвониться! Все готово…

 – Вы где?

 – Что? Только домой приехала, но…

 – Я сейчас к вам. Куда именно?

 – В новую квартиру. Я теперь здесь постоянно живу. Что…

 – Никаких камер. Скоро буду.

 Рорк наблюдал, как меняется выражение глаз жены – взгляд стал холодным и злым.

 – Выпускаем джинна из бутылки?

 – Именно.

 – Чем я могу помочь?

 – Сейчас? Мне нужна машина.

 Не успела Ева и глазом моргнуть, как уже садилась за руль массивного внедорожника (служебную машину пришлось бы ждать гораздо дольше). Пибоди устроилась на соседнем сиденье.

 – Тепло и места много.

 – Это на один раз. Вбей в поисковике адрес Надин, построй маршрут. Я понятия не имею, где она теперь обитает.

 – О, шикарная квартира. Еще не полностью обставлена, но, говорят, и так уже выглядит потрясающе…

 – Да мне плевать.

 – Ладно.

 Пибоди откинулась на спинку кресла. Ева молча ехала по выстроенному навигатором маршруту.

 – Хотите, чтобы Надин обнародовала дело еще до того, как вы официально выступите перед журналистами?

 – Да! Пусть она из него сенсацию сделает! Мне меньше придется объясняться и отвечать на глупые вопросы. К тому же она обязательно нароет подробности о личной жизни подозреваемых и жертв. Мы ведь еще ничего не знаем о нескольких намеченных жертвах, а значит, не можем их защитить. Велика вероятность, что эти люди сами к нам придут после репортажа. Нужно узнать побольше о погибшей жене Маки.

 – Пока мы ждали, я кое-что нарыла. О семье, в которой она родилась, об образовании и карьере. Ничего примечательного. Выросла в Вестчестере в благополучной семье. В школе проблем не было. Два года проучилась в колледже. Общеобразовательный курс. Работала в розничной торговле. Переехала в Бруклин. Снимала там комнату с подружками. Несколько раз поменяла место работы, в той же сфере. Вышла за Маки, снова переехала и снова сменила работу. Последнее место – магазин одежды «Бумерс», что на Восточной Пятьдесят седьмой.

 – Она в последний день ходила к врачу. Наверное, сразу после приема возвращалась на работу. Я хочу поговорить с Мартой Бек – узнать, как в тот день проходил прием. Добудь фамилию ее начальника. Маки винил в произошедшем доктора. Инициалы Бек тоже есть в его расстрельном списке. Значит, он считает Марту причастной.

 – Но Бек не медик, а управленец.

 – Вот именно. Бек сказала, время приема часто сдвигалось из-за задержек.

 – Вы когда-нибудь попадали к врачу, который вовремя принимает?

 – Я стараюсь к ним вообще не попадать. Так вот, может быть, она задержалась у врача и очень спешила – почему еще человек в здравом уме станет выскакивать на дорогу? Если она торопилась на работу, подозреваемый может охотиться за ее начальником или кем-нибудь из коллег. Узнай имена.

 – Поняла. Можно припарковаться на подземной парковке – она специально для гостей.

 – Мы не гости.

 Перед ними возвышалось строгое, отливавшее глянцем серебристое здание. Однако дешевого блеска здесь не было и в помине. Скорее дом как бы нарочно слегка состарили, дабы придать индивидуальности и благородства. Ева подкатила к шикарному подъезду и остановилась за лимузином, из недр которого показалась дамочка в объемной шубе с малюсенькой собачкой в руках. Тощее собачье тельце тоже было укутано в шубку.

 Швейцар поспешил к лимузину и забрал у водителя сумки с дорогущими покупками.

 Ева вышла из машины и тут же обратилась к швейцару. Тот обернулся, взглянул на нее, коротко кивнул и поспешил к дверям.

 – Лейтенант Даллас, я сейчас же вернусь, – сказал он на ходу.

 – Вы мне не нужны. – Ева обогнала дамочку и прямиком отправилась внутрь. Пибоди шла следом.

 – Чарли, ты не мог бы прислать все ко мне наверх. Мими страшно устала.

 – Конечно, мисс Маннери. Лейтенант?

 – Меня ждет Надин Ферст. Не переставляйте мою машину.

 Ева устремилась было прочь, но тут же поняла, что не знает, куда идти.

 Первый этаж венчал сводчатый потолок. Вокруг белых колонн вились виноградные лозы. Блики света от массивных люстр в форме шаров из роскошного синего стекла, оплетенных узорами из состаренного серебра, играли на белоснежном мраморном полу.

 Осмотревшись, Ева увидела банк, три бутика, рестораны, пекарню, магазин деликатесов. Здесь также располагался бизнес-центр.

 – Охрана вас сориентирует. – К ней спешил все еще нагруженный сумками дворецкий Чарли. – В пентхаус мисс Ферст можно доехать на лифтах секции С. Любая кабинка.

 Ева отправилась в секцию С, по дороге обогнув водную стену – звонкие струи, журча, падали в узкий бассейн, окруженный шикарными красными цветами.

 Ева зашла в лифт и нахмурилась, когда бесплотный голос провозгласил: «Два пассажира приглашаются в пентхаус А. Приятного вечера».

 – Ну да, мы же весь день на пляже провалялись…

 – По крайней мере, знаем, где их точно нет. Уже хорошо, – пробубнила Пибоди себе под нос, роясь в карманном компьютере. – Нашла заместителя директора «Бумерс», некую Элис Эллисон.

 – Распорядись, чтобы ее привезли в управление, – бросила Ева. Двери лифта распахнулись. – Нужно немедленно поместить ее под охрану.

 – Кого? – осведомилась Надин, встречая их в просторном фойе, украшенном расставленными вдоль стен тумбами с голубыми орхидеями.

 Хотя Ева и просила обойтись без камер, Надин уже держала одну наготове. Одета она была в строгий красный костюм, зачесанные назад редкие светлые волосы подчеркивали острые скулы, делавшие ее похожей на лисичку. Умные зеленые глаза внимательно смотрели на лейтенанта.

 – Немедленно, Пибоди!

 За спиной у Надин простиралось свободное пространство еще почти не обставленной гостиной. Сверкал начищенный до блеска пол цвета жареных каштанов. Из выходивших на просторную террасу панорамных окон открывался прекрасный вид на город.

 – У меня мало времени… – начала Ева.

 – Я тоже очень рада тебя видеть.

 – Надин.

 – Да я поняла… мало времени… Хоть немного мне-то удели. Ты меня и так сегодня весь день избегаешь.

 – Не тебя, а СМИ. И на то есть причины. Я к тебе пришла, потому что через час у меня назначена встреча с журналистами. Как понимаешь… все что могу…

 – А чашечку кофе успеешь выпить, пока будем обсуждать?

 – Боже, конечно!

 – Пойдем.

 Надин энергичной походкой направилась через гостиную в столовую. Здесь по центру стоял длинный гладкий черный стол, увенчанный большой стеклянной корзиной цвета голубой орхидеи, а вокруг – черные стулья с голубыми сиденьями. Дальше располагалась кухня, выполненная в серебристо-белых тонах, с укромным уголком для завтрака в нише у окна и массивным островом по центру.

 – Ты ведь даже не готовишь сама.

 – Ну, я умею, если вдруг понадобится. В любом случае, даже если готовое заказывать, приятно иметь красивую обеденную зону. Кстати, у меня как раз припасен бленд «Даллас».

 – Какой бленд?

 – Ты вообще знаешь, что пьешь? – поинтересовалась Надин, отодвигая черную панель, за которой показался «Авто-шеф».

 – Кофе Рорка.

 – Есть несколько купажей. Твой называется «Даллас».

 – Ха! Пибоди, не могла бы ты включить вон тот настенный монитор?

 – Могу, конечно.

 – Пока варится кофе, выведи на него фото.

 Пальцы Надин застыли на панели «Авто-шефа».

 – Вы узнали, кто стрелял?

 – Кофе! Скорее ставь варить кофе! – почти в отчаянии взмолилась Ева. – Бывший офицер спецназа Реджинальд Маки и его пятнадцатилетняя дочь Уиллоу Маки.

 – Твою ж мать!

 Надин порывисто выдвинула один из ящиков, достала блокнот и диктофон.

 – Пока без диктофона. Подозреваемые еще на свободе.

 Когда дело касалось кофе, Ева забывала обо всем на свете, в том числе о правилах хорошего тона. Едва раздался сигнал «Авто-шефа», она сама подошла и достала свою чашку.

 – Эксперты выехали на домашний адрес Маки, обыскали квартиру. Мать, отчима и сводного брата младшей подозреваемой взяли под охрану.

 – Но как вы вычислили подозреваемых?

 – Хорошо поработали. Послушай, я расскажу тебе все, что могу на данный момент. То же самое потом повторю и на пресс-конференции.

 Ева жадно отхлебнула кофе, почувствовала, как тело оживает, и стала ходить взад-вперед по комнате.

 – Пибоди, выведи фото на экран.

 Надин протянула Пибоди чашку обычного черного кофе.

 – Можешь делать пометки для себя, Надин, но до официальной конференции – никаких голосовых записей.

 Продолжая ходить туда-сюда, прихлебывая кофе, Ева быстро и кратко рассказала все что могла.

 – И ты думаешь, Уиллоу Маки добровольно принимала участие в убийствах?

 – Скажу тебе кое-что не для официального протокола… это еще не подтверждено. – Ева дождалась, когда Надин согласно кивнет. – Подозреваю, она убийца и есть. И думаю… тьфу ты, чушь какая, – исправилась она. – Я знаю, что у нее приготовлен второй список жертв. Ее личный. По какой бы то ни было причине, из-за собственного ли физического и эмоционального состояния, или же потому, что он просто мстительный сумасшедший маньяк, в любом случае, думаю, Маки сам дал своей дочери зеленый свет.

 – Но почему столько жертв, не имеющих никакого отношения к его истории? Двое на катке и четверо на Таймс-сквер. Прикрытие?

 – Похоже на то.

 Впрочем, Еве думалось, что причина может быть куда более жестокой.

 – Мы полагаем, у подозреваемых намечены еще жертвы и они в ближайшее время за них примутся. Если убийцы действуют по отработанному сценарию, в следующий раз опять выберут общественное место, которое жертва часто посещает, либо место, где живет или работает. И снова будут расстреливать.

 – Хочешь, чтобы я показала народу их фотографии? Когда это сделать?

 – Прямо сейчас. Имена и фото. Срочно. Подробности – через двадцать минут. Все, о чем мы договаривались не сообщать, пока придержи. Я скажу, когда можно будет… Эта информация дает тебе преимущество перед коллегами, но я, в свою очередь, попрошу об одолжении.

 – О каком?

 – Пибоди, открой фото Сюзанн Маки. Я хочу, чтобы его тоже всем показали вместе с остальными. Чтобы Маки постоянно видел ее перед собой, слышал ее имя, вспоминал, как она жила и как погибла.

 – Хочешь его сломать?

 Зло прищурившись, Ева опустила на стол пустую чашку.

 – Я обязательно его сломаю. И еще кое-что: юрист, к которому обращался Маки, – потенциальная жертва. Я не знаю, как его зовут. Не могла бы ты мне с этим помочь?

 – Дам задание своим ребятам.

 – И если узнаешь о ком-нибудь с инициалами ДжР или МДж – сразу сообщи мне. Сразу же, Надин!

 – Договорились. А ее ты как собираешься сломать?

 – Над этим я еще думаю. Нам пора.

 – Мне тоже.

 – Шикарная квартира, Надин, – отметила Ева.

 Надин улыбнулась.

 – Я такую и хотела. Будет еще симпатичнее, когда полностью ее обставлю.

 Направляясь к выходу, Ева услышала, как Надин говорит кому-то в трубку:

 – Поскорее соедините меня с Ллойдом. Мне абсолютно наплевать, что он там делает! Немедленно, говорю!

 Снова оказавшись в лифте, Ева перевела дыхание.

 – Пибоди, вызови свидетелей ДТП, в котором погибла Сюзанн Маки. Их инициалов в списке не значилось, но не будем рисковать. И я хочу сама допросить Зоуи Янгер. Узнаем, что Бакстеру с Трухартом удалось из нее вытянуть, и все равно мне надо еще раз с ней поговорить.

 Она взглянула на часы и подумала: «Интересно, где будут находиться Маки и его кровожадный отпрыск, когда увидят себя на экране?»

 

 Они сидели в мансарде, снятой Маки незадолго до Дня благодарения. Он начал туда перебираться в преддверии праздничного сезона. Обставил комнату дешевой, практичной мебелью, и хотя арендовать две квартиры вышло дороговато, он понимал, что это было необходимо. Да и опасно оставлять деньги на банковском счете, открытом на имя, которым больше не пользовался.

 Маки надеялся, что сможет снять сбережения и закрыть счет, и даже если не получится, опять же – оно того стоило.

 Если все пойдет, как задумано – по плану А, они с Уилл уже через неделю будут на пути в Аляску. Скроются с материка и заживут тихо и уединенно.

 Вернутся к охоте, построят дом и начнут новую жизнь.

 Зоуи, конечно, всех собак на них спустит. Он ее не винил. Но они не оставят за собой ни малейших следов. И потом, Уилл на несколько месяцев превратится в Уильяма Блэка – шестнадцатилетнего сына Джона Блэка, бывшего страхового оценщика из Нью-Мексико. Вдовца, самостоятельно на дому обучающего единственного сына.

 Потом, уже на Аляске, они с Уилл переедут на новое место и вновь станут отцом и дочерью. Хотя по-прежнему будут держаться особняком.

 Маки надеялся, что наконец-то обретет мир на Аляске. Последняя надежда. Больше не будет вскакивать посреди ночи весь в поту от приснившихся кошмаров. Бросит пить и курить. Руки перестанут трястись, голова прояснится.

 Сюзанн и их долгожданный сын будут отомщены. Справедливость восстановит его дочь, единственная гордость и смысл его жизни. И однажды, когда Уилл совсем повзрослеет, он со спокойной душой покинет ее, зная, что девочка найдет свой путь.

 Он покинет ее, чтобы воссоединиться с Сюзанн и сыном, которого они назвали Габриэлем.

 Думая о них, Маки все больше погружался в мир сладостных грез. Представлял, как Сюзанн сидит в белом платье на покрытом мягкой зеленой травкой холме под сенью раскидистого дерева и держит младенца на руках. Неподалеку – маленький желтый домик с голубыми ставнями, белым забором и цветущим садом. Домик их мечты. Они вместе придумали его, планировали вместе построить. Сюзанн ждала его где-то там, с младенцем на руках. А рядышком спал маленький коричневый щенок.

 Ему очень нужно было видеть ее такой. Ее и сына. Под большим деревом, окутанной солнечным светом. Ночью она кричала, звала его в темноте. И малыш кричал вместе с ней.

 Но сейчас она улыбалась и спокойно ждала, когда он взойдет на холм и сядет с ней рядом.

 – Папа! Папа!

 Маки резко вскочил, хватаясь за кобуру.

 В тусклом свете, лившемся сквозь мансардное окно, он увидел Уилл, та замерла у маленького диванчика и напряженно смотрела на экран настенного телевизора. Перед ней на столе лежала винтовка – очевидно, решила ее почистить. Отца это очень обрадовало. Однако резкие нотки в голосе дочери заставили его подняться, по старой солдатской выучке.

 – Что-то пошло не так?

 – Они знают наши имена, у них наши фото!

 Маки подошел к дочери, и они вместе стали слушать срочный выпуск новостей.

 На экране появилось фото из его последнего официального паспорта. А рядом – фото Уиллоу. Голос невидимого репортера вещал:

 – Повторяю. Полиции удалось вычислить двух подозреваемых в массовых убийствах на Уоллмен-Ринк и Таймс-сквер. В результате атак погибло семь человек, включая офицера полиции, ранено – больше пятидесяти. Разыскиваются Реджинальд Маки, бывший офицер спецназа, служивший в департаменте полиции и безопасности Нью-Йорка, и его пятнадцатилетняя дочь Уиллоу Маки.

 Фото сжались, съехали на край экрана, а рядом с ними показалась Надин Ферст в своем красном костюме.

 – Сотрудники полиции дадут пресс-конференцию, на которой сообщат подробности расследования. Если кто-нибудь на данный момент располагает информацией о местонахождении подозреваемых, пожалуйста, не пытайтесь их задержать – они вооружены и очень опасны.

 Реджинальд Маки, пятидесятичетырехлетний ветеран боевых действий и заслуженный офицер полиции, овдовел в ноябре две тысячи пятьдесят девятого года, когда его жена Сюзанн Принц-Маки погибла в автокатастрофе. Сюзанн Маки, – продолжила Надин, когда фото Сюзанн появилось на экране, – в момент трагедии была на шестнадцатой неделе беременности.

 Фото Сюзанн с улыбкой на губах и сияющими глазами застыло на экране. Затем рядом с ним появилось его изображение, а следом – Уиллоу. Надин продолжала вести репортаж.

 – Как им удалось нас вычислить? Как они сумели так быстро? – воскликнула Уилл.

 – Слаженная полицейская работа, – удрученно ответил Маки – мечты о мирной жизни на Аляске растаяли как дым.

 «Кончено, – подумал он. – Ни покоя, ни дома, ни новой жизни».

 – Но мы ведь были так осторожны! Они уже, наверное, задержали маму? И Линкольна с маленьким паршивцем?

 – Полегче. Он твой брат, Уиллоу, – напомнил ей Маки. – Твоя кровь!

 Дикий огонек блеснул в ее глазах, отец этого не заметил.

 – Да, задержали. Ты ведь все забрала из своей комнаты? Все, что связано с нашим планом?

 – Я уже говорила – да! – обиженно ответила Уиллоу, гневно блеснув на отца тяжелым взглядом зеленых глаз, резко контрастировавшим с мягким девичьим личиком.

 – Ничего там не осталось. Я не идиотка!

 Маки кивнул, прошел в маленькую кухоньку, поставил варить себе кофе, а дочери принес бутылку колы.

 – Вот для этого мы и разработали план Б.

 – Но, папа…

 – Уилл, цель – превыше всего. Ты ведь с самого начала это знала. И готовилась… Переходим к запасному плану – разделимся. – Он грустно ей улыбнулся. – Тебе придется постричься, дорогая. И сразу же уезжай. Я присоединюсь к тебе, как только смогу. Но… если меня поймают или уничтожат, ты знаешь, что делать. – Маки положил руку ей на плечо. – Я на тебя надеюсь.

 Девочка кивнула, и он отступил.

 – Собирай вещи, приберись тут, все хорошенько вымой и протри – вечером съезжаем.

 – А как же пресс-конференция? Нам нужно знать, что они сообщат.

 В Маки снова поднялась гордость за дочь.

 – Ты права. Не выключай телевизор.

 

 Ева хотя и ненавидела пресс-конференции, умела, когда нужно, удачно ими пользоваться. Она знала, что если Маки и его дочь не смотрят прямую трансляцию, то обязательно увидят один из бесчисленных повторов. Да и потом будут показывать отдельные отрывки, журналистские комментарии.

 Так что она не сомневалась – наслушаются сполна.

 – Я не вправе разглашать подробности расследования, поэтому описывать, как мы вышли на подозреваемых, не стану. Могу только сказать, департамент полиции Нью-Йорка посвятил этому силы, опыт и время лучших сотрудников сразу же после убийств в Центральном парке.

 Один из репортеров вскочил на ноги:

 – Правда, что после того, как был убит офицер департамента, расследование стали проводить еще тщательнее и привлекли дополнительные людские ресурсы?

 Целых пять секунд Ева не произносила ни слова.

 – Элисса Вайман, Брент Майклсон, Алан Маркум… – Она перечислила имена всех жертв в том порядке, как они были убиты. – Убийцы забрали жизни всех этих людей. Сомневаюсь, что они знали их имена, заглядывали в их лица, думали об их семьях. А мы это сделали. Так что приберегите свои идиотские замечания для тех, кто лично не присутствовал на месте гибели семерых ни в чем не повинных людей. Натаниэлю Явицу было всего семнадцать. Он погиб прямо в день рождения. Двадцатитрехлетнего офицера Кевина Руссо застрелили, когда он спешил на помощь Натаниэлю, пытался укрыть мальчика от выстрелов. Рассказать вам подробнее о каждой жертве? Я могу, если вам самим не хватает профессионализма как следует выполнять свою работу. Вообще-то, это ваше дело.

 – А мотив известен?

 – Мы считаем, Маки нападают на всех, кто так или иначе связан с аварией, в которой погибла Сюзанн Маки. Мы активно прорабатываем эту версию.

 – Уиллоу Маки всего пятнадцать. Как вы считаете, отец держит ее в заложниках?

 – У нас нет никаких оснований подозревать, что Уиллоу Маки удерживают против ее воли или принуждают к противоправным действиям. Причины, по которым мы пришли к такому выводу, я пока огласить не могу. Оба подозреваемых – опытные, искусные снайперы. Реджинальд Маки обучил свою дочь обращению с оружием и меткой стрельбе. Семь человек убито, более пятидесяти ранено теми, кого мы называем серийными убийцами, стреляющими с дальнего расстояния. Коротко – ДСУ. ДСУ по сути своей – трус. Натренированный, хладнокровный, но трус, который стреляет издалека и видит в своей жертве лишь движущуюся мишень.

 – Реджинальд Маки использовал этот навык во время службы в департаменте, – выкрикнул кто-то.

 – Да. Но офицеры спецназа – не убийцы. Они не стреляют в невинных людей. Их работа – использовать свои навыки для защиты мирного населения и других офицеров. Преступника обезвреживают силовыми методами. Но приказ сделать это отдается, только если угроза жизни слишком высока.

 – Почему склонности Маки не помешали ему поступить на службу?

 Не успела Ева раскрыть рот, как вперед вышел Ловенбаум.

 – Это вопрос ко мне, – заявил он. – Лейтенант Ловенбаум. Я был непосредственным начальником Реджинальда Маки.

 Ева сделала шаг назад. Ловенбаум рассказывал четко, конкретно и обстоятельно. Он терпеливо и в подробностях отвечал на все вопросы журналистов.

 Ева долго сдерживалась, однако в конце концов ее терпение лопнуло. Она снова выступила вперед.

 – Если вы хотите представить историю так, будто департамент виноват в действиях своего отставного сотрудника, – пожалуйста. Это ваша личная позиция. У нас сейчас двое подозреваемых разгуливают на свободе. Вы знаете их имена, у вас есть их фото. Вместо того чтобы в подробностях делиться с публикой личными переживаниями, вам бы стоило использовать свой трубный глас для скорейшего распространения официальной информации. Возможно, это поможет спасти чью-то жизнь. Мы завершаем встречу. Пора возвращаться к работе – спасать и защищать.