- Следствие ведет Ева Даллас, #18
22
У Евы перехватило горло, но она подавила приступ страха.
– Бакстер!
– Слышу. Черт бы побрал эти пробки! – До нее донеслись негодующие гудки. – Дерьмо. Мать твою… Еду назад. Я ближе, чем в десяти кварталах, Даллас. Черт бы все побрал!
– Стоянка, – сказала она Рорку. – Ближайшая к компьютерному клубу. На юге.
– Понял. – Он уже вынул электронный блокнот и ввел данные.
– Фини! Он захватил Трухарта. Быстрее, быстрее! Янси, немедленно передай фоторобот!
– «И-Зет Парк», на Двенадцатой, между Третьей и Четвертой, – сказал Рорк, как только полицейские гурьбой устремились к двери.
– Всем патрульным машинам, всем патрульным машинам! Полицейский в опасности! Тревога номер один! – Она передала координаты. – Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стив Одри. Фоторобот будет прислан позже. Обвиняется в нескольких убийствах. Может быть вооружен.
Ее рация чуть не раскалилась от ответов. Ева на мгновение задержалась, смерив долгим взглядом выбежавшую на площадку Джесси.
– Он захватил одного из моих людей. Если с головы сержанта упадет хоть один волос, я вернусь за вами.
Она нырнула в лифт, продолжая раздавать приказы и указания.
– Тихо! – Ева махнула рукой, требуя тишины, и услышала голос Джерри, веселый и непринужденный:
– Нет, никаких проблем, – говорил он, очевидно служителю стоянки. – Мой друг выпил лишнего. Я хочу отвезти его домой.
– Подземная… стоянка… нижний ярус… – Это был слабый голос Трухарта.
Услышав голос Трухарта, Ева ощутила новый приступ леденящего страха.
И опять голос Джери-Стива:
– Верно. Тут стоит моя машина. Садись-ка. Может быть, тебе лучше лечь на заднее сиденье? Ни о чем не беспокойся, я позабочусь о тебе. Расслабься.
– Он сажает его в машину. Бакстер!
– В шести кварталах от стоянки. Пробки на Третьей. Пытаюсь пробраться.
– Трухарт, марка машины! Назови марку машины!
– Фургон «Итца», – пробормотал он, как будто услышал приказ. – Тут темно. Устал…
– Не отключайся! – Ева выбежала на улицу. – Не отключайся!
Она прыгнула на пассажирское сиденье. Ей и в голову не пришло сесть за руль: Рорк был рядом, он водил машину лучше, более ловко и более быстро. Пибоди молча села назад. Фини и Макнаб забрались в следующую машину.
– Он думает. Все еще думает как коп. – Она стерла пот со лба. Тем временем Рорк отъехал от тротуара. – Он оставил рацию включенной. Пибоди, следи за его донесениями. Больше ничего. Поняла?
– Да, сэр. Слежу. Они едут, лейтенант. Я слышу звук мотора и уличного движения. У него включено радио. Гудки. Я слышу гудки.
Скорее, скорее, скорее, твердила про себя Ева, продолжая отдавать приказы.
– Подозреваемый ведет фургон. Покидает автостоянку.
Рорк заставил полицейскую машину совершить немыслимый пируэт, подъем по вертикали, от которого у Евы захватило дух, а бедная Пибоди заскакала на заднем сиденье, как игральная кость в чашечке.
– Боже милостивый… – выдавила Пибоди, когда мимо замелькали здания.
Он скользил между машинами так же, как змея скользит между камнями. Ей не хватало смелости посмотреть на спидометр.
– Черный фургон, Даллас. Трухарт сказал, черный фургон, без окна сзади. Мы теряем с ним связь.
– Не потеряем.
Ева не могла его потерять. Не могла потерять этого молоденького, безусого, беззаветно преданного своему делу копа, еще умевшего краснеть.
– Он должен включить режим обнаружения. Только и всего. – Она сжала кулак и ударила себя по бедру. – Бакстер, где ты, черт побери?
– В полутора кварталах. Никакого фургона не вижу.
«Тихое, спокойное место, – думал Трухарт, беспомощно лежавший на заднем сиденье фургона. – Жаль, что я не умею танцевать. Не будь я таким неуклюжим, можно было бы пригласить ее на танец».
Нет, нет, я в фургоне. В черном грузовом автофургоне. В беде… О боже, в беде! Стив. Бармен. Карие глаза, русые волосы, рост сто семьдесят девять, вес… семьдесят?
Одурманил меня. Думай. Нужно что-то сделать. Что-то…
Она такая милая. Марли. Ужасно милая.
Но у него перед глазами стояло лицо Евы. «Смирно, сержант Трухарт. Докладывайте».
Докладывай, докладывай. Растяпа. Совсем раскис. Нужно что-то сделать. Он попытался достать оружие, спрятанное на пояснице, но рука не слушалась. Видеорация, подумал он. Нужно что-то сделать с рацией.
Эта мысль то приходила, то уходила. Играла музыка. Фургон плавно катился вперед. Вокруг было темно.
Ева выпрыгнула из машины и бросилась к Бакстеру, душившему служителя автостоянки.
Полдюжины патрульных машин и десяток полицейских уже перекрыли движение. Слышался вой сирен, крики и раскаты грома.
– Не знаю, о чем вы говорите. Не знаю, – бормотал задыхавшийся приемщик. Его глаза вылезли из орбит, лицо потемнело от прилива крови.
– Отставить, детектив! – Ева схватила Бакстера за руку.
– Черта с два! Колись, гнида поганая, иначе я сверну тебе шею, как индейке в День благодарения!
– Отставить! – рявкнула Ева и оттолкнула Бакстера так, что он отлетел на два шага. Ожидавший этого Рорк заломил ему руки за спину. Ева подошла к приемщику и ткнула его пальцем в грудь. – У тебя есть десять секунд. Потом я отдам тебя ему. А остальные копы закончат то, что он начал. Мне нужны марка, модель и номер фургона, который ты сдал напрокат.
– Я не знаю, о чем…
Она наклонилась и негромко сказала:
– Сейчас тебе будет больно, как никогда в жизни. Мозги вылезут через уши, а кишки через задницу. Никаких следов не останется, а каждый присутствующий здесь коп заявит под присягой, что ты умер естественной смертью.
Приемщик боялся Бакстера, но чувство, которое он ощутил сейчас, называлось по-другому. Это был панический ужас. Доведенный до белого каления коп-мужчина мог наставить ему синяков. Но ледяной гнев копа-женщины убивал человека на месте.
– «Шевроле». Модель 2051. Черный грузовой автофургон. Номер уточню. Я не хочу неприятностей. Владельцы уехали из города на две недели. Малый просто хотел покататься.
– Уточняй быстро, сволочь! У тебя есть двадцать секунд.
Ева жестом велела полицейскому зайти с приемщиком в киоск. Бакстер перестал бороться с Рорком. Он стоял белый как мел и прятал глаза, в которых стояла боль.
– Я ошибся, Даллас. Ошибся. Оставил малыша в клубе. Хотел поскорее попасть домой, задрать ноги повыше, выпить пива. Я оставил его там.
– Ты у нас телепат? Заранее знал, что случится? – ядовито спросила Ева, знавшая, что насмешка заставит его опомниться. – Ну это же надо! Придется перевести тебя в спецотдел. Там сумеют найти применение твоим талантам.
– Даллас, он мой.
– Мы найдем его. – Ева смягчилась и взяла Бакстера за руку. – Соберись, иначе ты не сможешь ему помочь.
У Евы гудело в ушах от ярости. Страх рвался наружу. Только бы не опоздать!
– Всем патрульным машинам. Всем патрульным машинам. Задержать черный «Шевроле», модель 2051, грузовой автофургон. Номер НЙ 5504, права выданы на имя Зуло Бейкера. Повторяю, Нью-Йорк, 5504, Зуло Бейкер. Подозреваемый – Джеральд Стивенсон, он же Стивен Одри. Словесный портрет и описание транспортного средства передать всем полицейским, несущим дежурство в городе. Тревога номер один.
Она сунула рацию в карман.
– Пибоди!
– Лейтенант, он молчит уже две минуты. Они еще двигаются. Я слышу голос экскурсовода-андроида. Абсолютно уверена. Слов не разобрала, но там было что-то про Чайнатаун.
– Значит, он едет на юг. Всем патрульным машинам. Прочесать районы южнее Канала. Выезжаем. Бакстер, ты со мной.
– У меня машина…
– Брось ее. – Ева не хотела, чтобы он оставался один и садился за руль. – Поедешь со мной. Я поведу машину, – сказала она Рорку. – А вы с Фини и Макнабом начните поиск в файле тех, кто живет южнее Канала. Скорее всего, в районе Западного Бродвея. Все варианты. Жавер, Стивенсон, Одри, Джеральд. Живет один. Неподалеку от автостоянки. Верхние этажи. Ему нужно пространство, свет и панорама.
Она залезла в машину. Проклятая Фрайберн! Разродись эта упрямая баба на десять, даже на пять минут раньше, они взяли бы Стивенсона еще до того, как этот гад наложил лапы на Трухарта.
Минуты. Теперь счет шел на минуты.
– Пибоди!
– Он все еще в сознании, сэр. Что-то бормочет. Правда, я мало что понимаю. – Но она тщательно записывала каждое слово. – «Рация. Бармен. Пицца. Видео. Сержант-растяпа. Доложить».
Направив машину в Нижний город, Ева позвонила в дорожную службу и попросила сообщить, где находится туристский автобус.
– Ты слышишь звуки улицы, Пибоди?
– Стало тише. Я не слышу гудков. Слышу вой сирен, но не слишком близко. Пока не слишком. Слышу, как машина подпрыгивает на ухабах. Наверно, рация лежит на полу. Думаю…
– Стоп. Подожди… – Ева навострила уши. – Ремонтная бригада. Это стук отбойного молотка!
– Слух как у кошки, – пробормотал Рорк. – Я передам это Фини.
Прошло несколько драгоценных минут. Наконец прозвучал голос Фини:
– Ремонтные бригады работают на Западном Бродвее и в Уильямсе, около магазина «Уорс, Бикмен и Фултон».
– Туристский автобус пересекает Баярд… – Ева представила себе карту еще до того, как Рорк вывел ее на экран видеотелефона. – Придется разделиться. – Она доверилась интуиции и сказала Рорку: – Мы поедем на запад.
– Лейтенант, – промолвила Пибоди с заднего сиденья. – Они остановились.
Он должен что-то сделать. Включить режим обнаружения. Слава богу, слава богу, он вспомнил. Наконец-то вспомнил. Но пальцы совсем онемели. Он не мог пошевелить ими. Когда дверь открылась, Трухарт из последних сил сжал рацию в ладони. Только бы не потерять сознание…
Джерри был очень любезен. Он не хотел оставлять синяки. Не хотел причинять боль. Он успокаивал Трухарта, вытаскивая его из фургона.
– Это самая важная вещь в нашей жизни, – сказал Джерри, поддерживая своего пленника и уверенно продвигаясь вперед. Подметки Трухарта стучали по тротуару.
– Убийство, – пробормотал Трухарт. – Вы не имеете права…
– Нет, нет. – Джерри вставил карточку в щель электронного замка, затем прижал ладонь к панели и открыл дверь. – Ты наслушался новостей. Я очень разочарован тем, как они освещают это дело. Впрочем, другого я и не ждал. Ничего, как только они поймут, все изменится.
Трухарт пытался сосредоточиться на том, что его окружало. То ли здесь царил полумрак, то ли у него темнело в глазах.
– Белые стены, почтовые ящики, дверь на охране, два лифта.
– А ты наблюдателен! – негромко засмеялся Джерри, вызывая лифт. – Я тоже. Мама говорила, что я замечал все и видел то, чего другие не видели. Поэтому я и стал фотохудожником. Хотел показывать людям то, чего они не видят.
Они вошли в кабину, и Джерри нажал на кнопку пятого этажа.
– Тебя я заметил сразу, – продолжил он.
– Пятый этаж…
– Да, верно. Я все понял, как только ты вошел в клуб. У тебя очень сильный свет. Такой бывает не у каждого. Во всяком случае, не такой сильный и чистый. Ты особенный.
– Пять… Б, – пробормотал Трухарт. Дверь квартиры плыла у него перед глазами.
– Да, здесь только две квартиры, но жилец квартиры А работает по ночам. Это упрощает дело. Входи. Ложись, а я пока все приготовлю.
– Чердак… Вилидж? Сохо? Где?
– Вот. Ложись сюда.
Он пытался бороться, но руки и ноги были слабыми, как у младенца. Усилия оказались тщетными.
– Спокойнее, спокойнее. Я не хочу применять силу. Ты имеешь право знать, что тебе предстоит, кем ты станешь. Подожди немного.
«Нужно экономить силы, – смутно подумал Трухарт. – Вот и все. Экономить силы и наблюдать. Наблюдать и докладывать».
– Перестроенный чердак. Просторный. Окна. О боже… Три больших окна на улицу, окна в потолке. Верхний этаж? Стены. О господи… Стены… портреты. Вижу жертвы. Я – жертва. Это я. Я на стене. Я уже мертв?
– Он бредит, Даллас.
– Нет! – Ева стиснула кулак и ударила по рулю. – Он делает свое дело. Черт побери, Рорк, дай мне что-нибудь!
– Ищу. – Пальцы Рорка бегали по клавиатуре электронного блокнота, черные волосы свесились на лицо. – Уже нашел пять вариантов, но будут еще. Здесь живет много одиночек.
– Пятиэтажный дом, чердак.
– Я слышал его, лейтенант. – Голос Рорка был спокойным, как гладь пруда. – Мне нужно несколько минут.
Но Ева сомневалась, что у Трухарта есть несколько минут.
Повинуясь чутью, она пересекла Бродвей и стала объезжать перпендикулярные улицы. Тут спокойнее, думала она. Район художников, молодой богемы и ее поклонников.
Он был достаточно молод, чтобы хотеть поселиться здесь. Деньги у него тоже водились. Никто ничего не подумал бы, если бы увидел, что парень помогает войти в дом другому парню или девушке. Тихие соседи. Молодые жильцы. Никто не станет задавать вопросов, увидев, что кто-то перепил или нюхнул лишнего во время вечеринки. Они и сами не ангелы.
В ночи раздавался вой сирен и раскаты грома. На небе сверкнула молния, похожая на зазубренный нож. Хлынул дождь.
– Позволь объяснить, – сказал Джерри, проверяя прожекторы и фильтры. – Моя мать была удивительной женщиной. Чистой и доброй. Она растила меня одна. Не могла позволить себе бросить работу, но не оставляла меня без внимания. Она была медсестрой и всю жизнь помогала людям. А потом заболела.
Он отступил на шаг и окинул взглядом съемочную площадку.
– Это не должно было случиться. Нельзя было позволить тьме забрать такого светлого и самоотверженного человека. Эту тьму называют тенями, а медики – тенями опухолей. У нее были тени в мозгу. Мы все делали правильно. Делали все, что они говорили. Но лучше ей не становилось. Тени увеличивались и становились гуще. Это было неправильно.
Он кивнул.
– Ну, все готово. Извини, что так долго, но я хочу, чтобы все было идеально. Это в последний раз. Ты будешь завершением моей работы, так что я не хочу совершить ошибку. Свет очень важен для создания образа. Можно улучшить снимок на компьютере. Это тоже искусство, но настоящее искусство заключается в том, чтобы все сделать правильно с самого начала. Я учился много лет. И в школе, и самостоятельно. Но так и не смог устроить выставку в Нью-Йорке. Это крутой город.
В его голосе не было обиды. Только терпение. Пока Трухарт пытался заставить пальцы слушаться, Джерри отошел в сторону, чтобы полюбоваться на свои работы. Работы, висевшие на стене.
Рэйчел Хоуард. Кенби Сулу. Алисия Дилберт. В эффектных позах. Мертвые. В тонких серебряных рамках. Хотя у Трухарта все плыло перед глазами, он видел и другие фотографии этих несчастных жертв. Моментальные снимки. Джерри тоже вставил их в рамки и повесил на стену.
– Год назад у меня была выставка в Филадельфии, – продолжал Джерри. – Небольшая, но хорошая. Это был неплохой старт. Я выезжал на съемки, как положено. Но, когда мама заболела, пришлось поставить на этом крест. Бросить университет и заняться ею. Она не хотела, но разве я мог думать о славе и деньгах, если она была больна? Разве сыновья так поступают? – Он умолк, словно вдруг задумался о чем-то, а потом тихо продолжил: – Я видел, как она умирала, видел, как из нее уходил свет. Я не мог помешать этому, не знал, как. Тогда не знал. Но потом догадался. И жалею лишь о том, что сделал это слишком поздно.
Он повернулся к Трухарту и добродушно улыбнулся:
– Ну что ж, начнем.
Лицо Трухарта покрылось испариной. Он отчаянно пытался включить режим обнаружения.
– Где этот фургон? – Не обращая внимания на грозу, Бакстер открыл окно и высунулся наружу. – Где этот чертов фургон? – Он откинул в сторону мокрые волосы. – Все копы в городе стоят на ушах, но не могут обнаружить какой-то несчастный фургон!
«Стивенсон мог поставить его на подземную стоянку, – подумала Ева. – Загнать в другой гараж». Но она сомневалась в этом. То, что она слышала по рации, противоречило этому. Уличная парковка. Они не спускались по ступенькам.
Они близко. Ева знала, что они близко. Но даже если они всего в квартале…
– Гринвич-стрит, 207, квартира 5-Б. – Рорк наконец поднял голову. Теперь в его глазах горел лихорадочный огонь. – Жавер Стивенс.
– Всем патрульным машинам… – начала Ева и, нарушив все правила, совершила стремительный разворот на сто восемьдесят градусов и помчалась по улице с односторонним движением.
– Режим обнаружения заработал! – Пибоди схватила Бакстера за руку. – Он сделал это! Мы в двух кварталах!
Бакстер втянул голову в машину. И начал молиться, одновременно проверяя оружие.
Он не был уверен, что сделал это. Сильно сомневался, но все же засунул видеорацию в подушки дивана, на который его положил Джерри.
Трухарт пытался оттолкнуть протянувшиеся к нему руки, но промахнулся. Его конечности обмякли.
– Все будет в порядке. Обещаю. Тебе не будет больно. Я позабочусь об этом. А потом ты увидишь. Это самая удивительная вещь на свете. Я хочу, чтобы ты позировал стоя. Очень прямо. Как солдат. Я вижу тебя солдатом, смелым и мужественным. Но не проглотившим аршин. Придется немного поработать.
Джерри прислонил его к невысокому столбу и натянул проволоку, уже прикрепленную к лодыжкам Трухарта.
– Хочешь, я включу музыку? Тогда подожди минутку. Сейчас я придам тебе позу – как бишь она называется? «Вольно»? Давай посмотрим, что из этого получится.
Он завел Трухарту руки за спину и тоже прикрутил их к столбу.
– Что ж, неплохо. Потом я удалю столб и проволоку с помощью компьютера. Может быть, стоит заправить рубашку?
По спине Трухарта потекла струйка пота. Если он найдет оружие, все будет кончено. Впрочем, наверно, все и так кончено.
Но Джерри сделал шаг назад и наклонил голову.
– Нет, ты знаешь, так лучше. Складывается впечатление, что ты расслабился, держишься немного небрежно, но все равно не утратил бдительности. Ты поразил меня тем, что даже в клубе вел себя так, словно стоял на посту. Смотрел по сторонам, наблюдал за людьми. Именно поэтому я и подумал про солдата.
Он взял шприц.
– Я введу тебе еще немного, чтобы ты не боялся и не испытывал неудобства. А когда я закончу… когда я создам образ, ты все поймешь. Ты станешь частью всего.
– Нет. – Голова Трухарта поникла.
– Тише, тише…
Он почувствовал легкий укол в предплечье и ощутил дуновение ветра. Потом его накрыла ласковая волна, и свет погас.
Ева свернула к тротуару так стремительно, что колеса забуксовали на мокрой мостовой. Впереди был припаркован черный фургон.
Не успела машина остановиться, как Бакстер выпрыгнул наружу. Ева устремилась за ним.
– Держи себя в руках, – приказала она.
– Я держу себя в руках. И так крепко, черт возьми, что готов разорвать себя на части.
Он вынул универсальный ключ.
– Пластиной быстрее. – Рорк оттолкнул его в сторону и вынул запрещенный инструмент.
– Ты этого не видел, – бросила Ева.
– Да я вообще слепой от рождения!
– Слушать мою команду, детектив Бакстер. Я здесь старшая. – Она энергично кивнула, когда у подъезда затормозили Фини и Макнаб, а за их машиной – три черно-белые патрульные машины. – Входим быстро и вместе.
Она двинулась к двери.
– Лестница. Рядовые, в лифт. Пибоди, за мной! – Ева тяжело дышала, но продолжала на бегу давать указания. – Бакстер, возьмешь на себя Трухарта…
– Могла и не говорить.
– Обнаружить сержанта Трухарта и обеспечить его защиту… Медиков сюда! – рявкнула она в рацию. – Прислать «Скорую помощь»! Немедленно! – Ева снова повернулась к Бакстеру: – Подозреваемого беру на себя. Без приказа не вмешиваться. Ясно?
– Ясно.
– Лейтенант, он включил музыку, – отдуваясь, доложила Пибоди, когда они добрались до четвертого этажа. – Я больше ничего не слышу.
– Рорк, займись дверью… Двое к пожарной лестнице! Он от нас не уйдет. Окружить здание. Два человека на площадку каждого этажа. Выключить лифты!
Когда они уже были у двери квартиры 5-Б, раздался оглушительный разряд грома.
Ева не шолохнулась. Кровь ее кипела, но голова была холодной, а рука твердой.
– Я пригнусь, – сказала Ева, – а ты открывай замок.
Рорк работал быстро; его ловкие пальцы так и летали по клавишам. Ева не сводила с них глаз. Наконец Рорк поднял руки.
– Давай.
Она пинком распахнула дверь, влетела в комнату и натренированным жестом прицелилась в переносицу изумленному Джерри.
– Полиция! Брось нож! Брось немедленно и отойди в сторону, иначе я навсегда погашу твой свет.
– Вы не понимаете, – проговорил Джерри недрогнувшим голосом, сжимая ручку длинного и тонкого ножа. – Я хочу подарить ему вечную жизнь.
– Брось оружие, – повторила Ева, не позволяя себе смотреть на бесчувственного Трухарта в расстегнутой рубашке, стоявшего по стойке «вольно».
– Но…
В эту минуту в комнату ворвался Бакстер. Опасаясь его непредсказуемых действий, Ева опустила парализатор, и лазерный луч угодил в живот Джерри.
Нож упал, через секунду на пол рухнул и Стивенсон.
– Сейчас, малыш, сейчас. – Бакстер прижал трясущиеся пальцы к шее Трухарта, пытаясь нащупать пульс. – Он дышит! Сейчас мы освободим тебя… Черт! – хрипло выругался он, пытаясь распутать проволоку. – Тут нужны кусачки.
– Вот. – Рорк протянул ему инструмент. – Я помогу.
– В квартире чисто. Подозреваемый задержан, – объявила Ева по рации и поставила ногу на спину Джерри на случай, если тот придет в себя раньше, чем она наденет на него наручники. – Похоже, сержант Трухарт не ранен. Где медики?
Ева повернулась и увидела, что в квартире полно копов. Ева перевела дух, успокаиваясь, и выровняла дыхание. Она понимала настроение людей, хотела дать им насладиться увиденным, но…
– Слишком вас здесь много, ребята. В квартире чисто, так что – отбой. Думаю, это не единственное преступление в городе, отправляйтесь по местам… Благодарю за службу, – добавила она. – Хорошая работа.
– Чертовски хорошая, – подтвердил Фини и положил руку ей на плечо. Они стояли рядом и смотрели, как Рорк и Бакстер осторожно укладывают Трухарта на пол. – Ты в порядке, детка?
– Колени дрожат, – призналась Ева. – Еще бы чуть-чуть, и…
– Чуть-чуть не считается. – Он вытер лоб рукавом. – Староват я подниматься бегом на пятый этаж… Хочешь, я сам займусь этим ублюдком?
– Да. Спасибо. Но я хочу расколоть его. Сунь его в камеру, и если он что-нибудь вякнет насчет адвокатов…
– Я стал туговат на ухо. Придется сходить к врачу. – Он хитро улыбнулся, потом нагнулся и достал наручники.
Ева опустилась на колени рядом с парамедиком.
– Парень просто одурманен, – объяснил он. – Пульс ровный, давление крови пониженное, но в пределах допустимого. Ему понадобится много жидкости, наутро будет адски болеть голова, но он молодой и сильный, так что все обойдется.
– Он приходит в себя! – воскликнул Бакстер. – Посмотрите на него. Эй, малыш, очнись! Чего разлегся на работе? Не позорь своего учителя!
Ресницы Трухарта затрепетали, глаза широко раскрылись. Взгляд у него был блуждающий.
– Сэр! – Он попытался проглотить слюну, но закашлялся. – Лейтенант… Я умер?
– Ничего подобного. – Она не выдержала и взяла Трухарта за руку. Бакстер держал его за другую руку. – Вы выполнили свой долг, сержант Трухарт. И выполнили его образцово. Подозреваемого уже увезли, думаю, сейчас он находится в камере предварительного заключения.
– Хорошо. Я очень устал, – сказал Трухарт и снова провалился в беспамятство.
– Какое-то время он будет просыпаться и снова засыпать, – сказал фельдшер. – Мы будем давать ему питье, поставим капельницу, ночь понаблюдаем, а к утру будет как новенький.
– Даллас, я хочу поехать с ним.
– Конечно, – кивнула Ева Бакстеру. – Сообщай мне о его состоянии. И позвони его матери. Скажи ей, что с ним все в порядке, а еще – что он отлично сделал свое дело.
Ева встала. Ей предстояло делать свое дело.
