• Следствие ведет Ева Даллас, #18

19

 Завывали сирены, на крыше «Скорой» бешено вращался маячок. Кто-то попал в беду.

 Но Алисии Дилберт ни сирены, ни маячки уже не могли помочь. Ее беды закончились.

 Место уже оцепили, и копы занимались своим делом. В воздухе стояло марево. Вентиляционные люки метро изрыгали горячий воздух, от которого становилось еще жарче.

 Предприимчивый разносчик, остановившийся на углу, бойко продавал кофе и сандвичи копам и фельдшерам. В воздухе висели вонь яичного эрзаца, шипевшего на гриле, запах мужского пота и лекарств.

 «Если не поднимется ветер и эта проклятая августовская жара продлится еще несколько дней, город утонет в собственном поту», – подумала Ева, выйдя из машины, и присела на корточки рядом с Фини, осматривавшим труп.

 – До меня дошел слух, что ты вернулась, поэтому я не стал увозить тело. – Он кивнул Рорку, стоявшему поодаль. – Быстро обернулись.

 – У нас все в порядке. Вернее, у него. Черт побери, Фини. Черт побери… Мне следовало быть здесь.

 – Это бы ничего не изменило. Сама знаешь, он не проскользнул мимо нас. Просто не взял фургон, никто к нему даже не приближался.

 – Она мертва. Значит, как-то проскользнул. – Ева надела очки-микроскопы и изучила аккуратную дырочку в груди и еле заметные синяки на запястьях. – Тот же стиль, верен себе. Ей он тоже придал определенную позу. Когда Моррис получит тело, он найдет и другие следы от проволоки.

 – Да, но на этот раз он слегка нарушил порядок. – Лицо Фини оставалось бесстрастным, но глаза сузились от гнева. Он полез в пакет с вещественными доказательствами и достал оттуда сложенную записку.

 – Она держала это. Он вложил записку ей в руки. – Капитан повернул пакет и показал Еве конверт, на котором было написано ее имя.

 Ева развернула записку и прочитала:

 «Лейтенант Даллас, вы не понимаете. Как вам не стыдно? У вас узкий кругозор. А у меня широкий. Вы видите здесь жертву, но вы ошибаетесь. У нее был дар, редкий дар, и понадобилась жертва, чтобы этот дар достался всем остальным.

 Я знаю, вы считаете меня чудовищем. Найдутся люди, которые согласятся с вами и проклянут меня. Но громадное большинство увидит и в конце концов поймет красоту и силу искусства, которые я открыл.

 Я делаю это не только для себя, но и для всего человечества.

 Ее свет был и остался ослепительным. Надеюсь, в один прекрасный день вы это увидите.

 Вы видите в происходящем только смерть. Но в один прекрасный день останется только жизнь. И свет.

 Я почти достиг этого».

 – Да, почти достиг, – пробормотала она и положила записку в пакет. – Фини, у меня узкий кругозор, и тем не менее я вижу красивую чернокожую девушку примерно двадцати лет в медицинском халате. Рост – примерно сто шестьдесят пять, вес – шестьдесят килограммов. Никаких следов насилия.

 Она снова наклонилась и повернула руку девушки ладонью вверх.

 – Небольшое круглое отверстие от шприца на правой ладони… Привет, как я рад тебя видеть… Этот ублюдок пожимает ей руку и вводит транквилизатор. На ней халат, так что она либо пришла на смену, либо уходила. Известно, кто она?

 – Студентка медицинского факультета. Работает здесь сменной сестрой. Ее дежурство закончилось в десять. Есть показания сотрудников, видевших, как она уходила.

 – Угу… – Ева продолжала осмотр. Красивое лицо, высокие скулы. Черные вьющиеся волосы, перехваченные лентой на затылке. Три заклепки в каждом ухе.

 – Здесь полно народу. Было очень рискованно подбирать ее прямо у Центра здоровья в десять вечера. У тебя есть ее домашний адрес?

 – И ее, и всех остальных. – Фини помнил адреса наизусть, но все равно достал электронный блокнот. – Алисия Дилберт, двадцать лет. Студентка медицинского факультета Нью-Йоркского городского университета. Живет на Шестой Восточной, всего в трех кварталах к северу отсюда. Ближайший родственник – брат, Уилсон Бакли.

 – Что? – Она вскинула голову. – Что ты сказал?

 – Ближайший родственник – Уилсон Бакли.

 – О черт! – Ева сжала виски. – Черт побери, Фини, это наш друг!

 

 Сделав все, что было можно, она подошла к Рорку, рядом с которым уже стояла Надин.

 – Ни о чем не спрашивай, – сказала Ева, не дав Надин открыть рот. – Когда смогу, все расскажу.

 Выражение лица Евы сказало Надин, что на этот раз ей придется смириться.

 – В десять, Даллас. В десять утра мне понадобится нечто большее, чем официальное заявление.

 – Когда смогу, – отрезала Ева. – Он прислал тебе сообщение в шесть ноль-ноль?

 – Да, как всегда. Даллас, я выполнила свой гражданский долг и все отдала Фини.

 – Да, знаю. Надин, но все равно – пока мне нечего тебе сказать. – Ева пригладила разлохматившиеся волосы.

 «Что-то случилось, – догадалась Надин. – Что-то плохое».

 – Что случилось, Даллас? – Она положила руку на плечо подруги. – Не для протокола, Ева. Что-то произошло?

 Но Ева только покачала головой:

 – Не сейчас. Мне нужно известить ближайшего родственника. Не хочу, чтобы ее имя прозвучало в эфире до того. Можешь получить официальное заявление у Фини. Он еще побудет здесь. Мне надо ехать. Рорк…

 – Почему ты ничего ей не сказала? – спросил Рорк, когда они пробирались сквозь взволнованную толпу к ее машине. – Что от этого изменится?

 – Кое-что изменится. Я знаю брата убитой. И ты тоже. – Она уже взялась за руль, но оглянулась. – Ты хотел сделать то, что можешь. Ловлю тебя на слове. Пибоди присоединится к Фини, поговорит с работниками центра, опросит соседей. А ты поедешь со мной к ближайшему родственнику.

 – Кто это?

* * *

 «Крэк старался держаться неподалеку от сестренки, – думала Ева. – Не в том же доме и даже не в том же квартале, но неподалеку. И не подпускал девочку к своему бизнесу.

 Хотел дать ей простор, позволить расправить крылья, но помешать улететь слишком далеко. И не позволить подонкам, часто посещавшим клуб, прикоснуться к ней».

 В его доме была надежная охранная система. Крэк очень серьезно относился к таким вещам. Жетон позволил ей преодолеть барьер и подняться на пятый этаж. Там она тяжело вздохнула и нажала на кнопку звонка.

 Прошло несколько минут, пока на сканере не замигала лампочка. Ева поняла, что хозяин проверяет, кто стоит за его дверью. Наконец загорелся зеленый свет, и дверь открылась.

 – Эй, белянка, зачем ты будишь меня после трудов праведных?

 Перед ней стоял огромный негр, совершенно голый, если не считать татуировок и пурпурной набедренной повязки.

 – Крэк, мне нужно поговорить с тобой. Мы можем войти?

 Он захлопал глазами, но все же улыбнулся.

 – Что-нибудь случилось в «Ди-энд-Ди»? По-моему, там все было как обычно.

 – Дело не в клубе. – «Даун-энд-Дерти»[10] – ночной клуб с музыкой, стриптизом и убойными дозами спиртного, приютившийся в недрах Нижнего города, – был его любимым детищем.

 Там состоялся и Евин девичник перед свадьбой.

 – Дерьмо… В это время дня я смогу разговаривать с копом-худышкой только после бочонка кофе. Рорк, неужели тебе нечем занять жену по утрам? Никакого покоя старику Крэку…

 Ева вошла в квартиру и ничуть не удивилась, увидев порядок, чистоту, африканские маски на стенах, яркую и роскошную обивку мягкой мебели. Декоратор поработал здесь на славу. Широкие окна были задернуты длинными – до пола – плотными шторами, говорившими о том, что хозяину милее ночное время суток. Проникавший сквозь шторы утренний свет окрашивался в алые и сапфировые тона.

 – Догадываюсь, что ты тоже хочешь кофе… – начал Крэк, но Ева положила ладонь на его руку, не дав сделать и шага в сторону кухни.

 – Не сейчас. Давай сядем. Сядь, пожалуйста.

 В его голосе впервые прозвучала нотка досады.

 – Ты вытаскиваешь меня из постели еще до полудня, а я не могу выпить кофе?

 – Плохие новости, Крэк. Давай присядем.

 – Неужели какой-то сукин сын устроил погром в «Ди-энд-Ди»? Я сам запер клуб два часа назад! Какого черта?

 – Нет. Дело в твоей сестре. В Алисии.

 – Алисии? Брось. – Крэк насмешливо фыркнул и махнул ручищами, похожими на весла, но Ева заметила искорку страха в его глазах. – Эта девочка не может попасть в беду. Она сделана из чистого золота. Даллас, ты с кем-то спутала мою малышку. Не морочь голову старине Крэку.

 «Другого способа нет, – думала Ева. – Другого способа нет».

 – Мне очень жаль, но я должна сказать, что твоя сестра мертва. Ее убили рано утром.

 – Чушь собачья! – крикнул Крэк, схватил Еву за плечи с такой силой, что ей пришлось привстать на цыпочки. Рорк шагнул было вперед, но Ева покачала головой, и он застыл на месте. – Черт побери, это ложь! Она в медицинской школе. Она собирается стать врачом. Сейчас она на занятиях. Ты что, с ума сошла? Пришла сюда и рассказываешь сказки о моей девочке!

 – Я дорого дала бы за то, чтобы это оказалось ложью, – тихо сказала Ева. – Уилсон, мне очень жаль. – Она впервые назвала Крэка его настоящим именем. – Я оплакиваю твою потерю и очень жалею, что вынуждена сообщить тебе эту скорбную весть. Алисии больше нет.

 – Я сейчас позвоню ей, прямо сейчас, и вызову ее с занятий. Вызову ее с занятий, и ты убедишься, что это ложь. Ты ошиблась. Ты ошиблась, слышишь?

 Ева не стала его останавливать. Она стояла и ждала, борясь с желанием потереть синяки на руках, оставленные его пальцами. Крэк что-то рявкнул в видеотелефон. Женский голос весело ответил ему, что абонент недоступен, и предложил оставить сообщение.

 – Просто она занята. Вот и все. – Его голос, до того уверенный, дрогнул. – Сейчас мы поедем в университет, вызовем ее, и тогда ты увидишь.

 – Я сама проверила ее личность, – сказала ему Ева. – Проверила, когда увидела твое имя. Одевайся, и я отвезу тебя к ней.

 – Это не она! Не моя девочка!

 Рорк шагнул вперед.

 – Я помогу тебе. Спальня там? – Он взял Крэка за руку и повел как маленького.

 Когда дверь спальни закрылась, Ева тяжело вздохнула, обхватила голову руками и так постояла несколько секунд, прежде чем позвонила в морг:

 – Это Даллас. Я везу брата Алисии Дилберт. Подготовьте ее как можно тщательнее. Накройте простыней. Позаботьтесь, чтобы в смотровой в этот момент никого не было. Ни сотрудников морга, ни посетителей.

 Ева дала отбой. «Все, что могу, – подумала она. – Но это такая мелочь…»

 

 По дороге в морг Крэк молчал. Сел на заднее сиденье, сложил руки на груди и надел темные очки, скрывавшие всю верхнюю часть лица.

 Но Ева ощущала исходившие от него волны ледяного страха.

 Крэк отворачивался от нее и в машине, и когда шел по прохладным белым коридорам морга. «Это моя вина, – думала Ева. – Я принесла ему эту новость и заставила испытать этот ужас и страх».

 Они с Рорком провели Крэка в смотровую и встали рядом.

 – Если ты посмотришь на монитор… – начала Ева.

 – Не буду я смотреть на ваш чертов монитор! Я не верю ничему, что показывают на экране.

 – Ладно. – Она ждала этого, была готова к нему. Стеклянная стена перед ней оставалась темной. Ева нажала на кнопку.

 – Лейтенант Ева Даллас сопровождает брата Алисии Дилберт Уилсона Бакли для опознания тела. Уберите заставку.

 Черный цвет медленно сменился серым, а затем они увидели за стеклом узкий стол, на котором лежала девушка, укрытая простыней до подбородка.

 – Нет! – Крэк поднял кулаки и обрушил их на стекло. – Нет, нет, нет! – Потом он повернулся к Еве и бросился бы на нее, если бы Рорк не прижал Крэка спиной к стеклу.

 – Алисия бы не хотела этого, – тихо сказал он. – Это не поможет.

 – Мне очень жаль, – повторила Ева. Ничего другого она сказать не могла.

 Лицо Крэка исказилось от ярости, но руки его безвольно повисли вдоль тела.

 – Пропусти меня туда. Пропусти меня к ней немедленно, или я прошибу это стекло! Ты знаешь, что я это сделаю.

 Он действительно мог. А она могла парализовать его. Но Ева чувствовала, что скорбь уже приглушила его гнев.

 – Пропущу, – спокойно сказала Ева. – Но сама пойду с тобой. И камеры будут включены. Таков порядок.

 – Плевал я на тебя и на твой порядок!

 Ева знаком велела Рорку отойти и снова сказала в микрофон:

 – Я веду родственника Алисии Дилберт. Освободите помещение. Пойдем со мной. – Она незаметно дала Рорку знать, чтобы он остался на месте, и вышла.

 Они миновали короткий коридор и еще один пост.

 Здесь были другие столы и другие жертвы, ждавшие опознания. Еще больше трупов лежало в холодильниках, расположенных в глубине помещения. Ева не могла скрыть их от взгляда Крэка. Она молча подошла к столу, где лежало тело Алисии, и положила ладонь на рукоятку парализатора – на случай, если Крэк потеряет контроль над собой.

 Но он шагнул к столу, посмотрел вниз на красивое лицо с высокими скулами и нежно, очень нежно погладил ее пышные курчавые волосы.

 – Это моя малышка. Моя девочка. Моя душа и сердце. – Крэк нагнулся и прикоснулся губами к ее лбу. А потом просто соскользнул на пол. Огромный мужчина ростом более двух метров сжался в комок и зарыдал.

 Ева опустилась на колени и обняла его.

 Рорк сквозь стекло наблюдал за тем, как великан прижался к ней словно ребенок, жаждущий утешения. А она качала его. Потом она куда-то позвонила и попросила принести воды. Пока Крэк пил, она сидела и придерживала его руку, сжимавшую стакан.

 – Мне было двенадцать, когда мама снова забеременела. Какой-то ублюдок надавал ей кучу обещаний, и она им поверила. Но он смылся сразу же, как только родился ребенок. Мама работала уборщицей и время от времени подрабатывала проституцией. Она обеспечивала нам кров и еду, а на большее у нее не было времени. Алисия была самым прелестным ребенком на свете. И чистым золотом.

 – И ты заботился о ней, – подсказала Ева.

 – Честно говоря, не очень. Но пытался. Когда мама умерла, Алисии было четыре года. Проституция тут была ни при чем. Какой-то богатый наркоман, у которого она убиралась, нажрался «Зевса» и выбросил ее в окно с десятого этажа. К тому времени я уже работал в клубах и деньги у меня водились. Я заботился о малышке. Если я ходил с дубинкой и проламывал головы, еще не значит, что я не заботился о моей девочке.

 – Я знаю. Ты хорошо заботился о ней. Она поступила в университет, должна была стать врачом.

 – Она была редкая умница, моя девочка. Всегда хотела быть врачом, хотела помогать людям. Кто мог причинить зло такой девушке? Кто?!

 – Я найду его. Обещаю тебе!

 – Если я найду его раньше, чем ты…

 – Нет! – Ева стиснула его руку. – Если ты думаешь, что я не понимаю твоих чувств, то ты ошибаешься. Но этим Алисии не поможешь. Она любила тебя так же, как ты ее, правда?

 – Называла меня своим большим глупым братом. – По щеке Крэка скатилась слеза. – У меня не было никого дороже ее.

 – Тогда дай мне возможность сделать свою работу. А я сделаю все, чтобы найти его! Мне нужны имена людей, которых она знала. Людей, с которыми она работала и дружила. У нее был приятель? Постоянный парень?

 – Нет. Она бы сказала мне. Да, ей нравились мальчики, она не была недотрогой, но она много занималась да еще работала в Центре здоровья. Ходила с друзьями в клубы, выпускала пар… Не у меня, – чуть заметно улыбнулся Крэк. – Я не хотел, чтобы она приходила ко мне.

 – Значит, в других клубах. Не помнишь названий? Она никогда не проводила время в клубе «Устрой сцену»?

 – Компьютерный клуб? Да, конечно. Туда ходят многие студенты. Кроме того, она любила одну забегаловку у Центра здоровья. Кофейный бар под названием «Зинг».

 – Крэк, в последнее время ее не фотографировал профессионал? Может быть, для работы или для университета. Может быть, на свадьбе или вечеринке…

 – Месяц назад у меня был день рождения. Перед этим она спросила, что я хочу получить в подарок, а я сказал, что хочу ее портрет в золотой рамке. Не какую-нибудь дешевку типа «щелкни себя сам», а настоящий портрет, где она была бы нарядно одета и фотограф знал, что он делает.

 У Евы перехватило дыхание.

 – Ты знаешь, где она заказывала портрет? – стараясь не выдать волнения, спросила она.

 – В студии «Портография». Шикарное место. Я… – Крэк осекся. Казалось, его мысли вырвались из-под пресса горя. – Я слышал это название в новостях! Какой-то сукин сын убивает студентов, фотографирует их, а потом убивает. Это он убил мою малышку?

 – Да, он. Я найду его, Крэк, поймаю и посажу в камеру. А если ты будешь мне мешать, то я посажу и тебя и продержу там, пока не закончу это дело.

 – Только попробуй!

 – И пробовать не стану, – жестко ответила она. – Ты меня знаешь. Я отомщу за нее, чего бы это ни стоило. Даже если для этого придется посадить тебя под замок. Теперь она принадлежит и мне. Мне так же, как тебе.

 Крэк пытался сдержать слезы.

 – Если бы это сказал мне другой коп, я бы ему не поверил. Я бы ответил ему: «Отвали, я буду делать все, что считаю нужным». Но ты не другой коп, белянка. Ты позаботишься о моей малышке. Ты единственная, кому я могу это доверить.

 – Чем я могу тебе помочь? – спросил Рорк, когда они остановились у ее машины, припаркованной неподалеку от морга.

 – У тебя есть какие-нибудь связи в ист-сайдском Центре здоровья?

 – Лейтенант, лучшие связи – это деньги.

 – Я тоже так думаю. Может быть, он нашел ее в файлах «Портографии»? Это ниточка. А может быть, он положил на нее глаз в компьютерном клубе. Возможно и то и другое. Но если он болен – а я думаю, что это так, – Алисия могла знать его по Центру здоровья. Если он лечится или лечился в этом центре, сотрудники привыкли видеть его и не обращать на него внимания. Возможно, там он и познакомился с ней. Я уже обращалась к Луизе, просила навести справки, но она смотрит на это по-другому: никаких имен, врачебная тайна и так далее.

 – А тебе нужен кто-то менее щепетильный?

 – Трое мертвых ребят. Плевать я хотела на щепетильность! Нужно кого-нибудь подмазать и найти мужчину от двадцати пяти до шестидесяти… нет, до сорока лет. В общем, человека этой возрастной группы с серьезным, а то и смертельным заболеванием мозга. Найди мне его имя.

 – Договорились. Что еще?

 – Тебе этого недостаточно?

 – Нет. Мне бы хотелось заняться настоящим делом.

 – Соммерсет…

 – Я уже говорил с ним по видеотелефону. Что еще?

 – Используй свой изощренный мозг, ловкие пальцы и добудь мне все сведения о Жавере, которые удастся найти. Любые комбинации с именами Луи и Анри. Он может быть связан с местами обнаружения трупов, с компьютерным клубом, с университетами, с «Портографией» и именами подозреваемых. Я дам тебе сведения, не подлежащие разглашению.

 – Пара пустяков.

 Она улыбнулась:

 – Серьезно?

 – Рад стараться, лейтенант.

 – Один вопрос. У тебя есть собственные парковки, гаражи и подземные автостоянки?

 – Думаю, есть. Моя империя велика. А что?

 – Сможешь найти среди них те, которые работают налево?

 Он поднял бровь.

 – Не понимаю, на что вы намекаете.

 Он стал прежним, подумала Ева. Хитрит, как обычно.

 – Брось, приятель. В первую очередь те, которые расположены в радиусе десяти кварталов от Восемнадцатой и Седьмой улиц. Он видел, как мы обрабатывали Билли. Он находился где-то рядом, знал, что мы были там, установили слежку за фургоном, и нашел другую тачку. Он все планирует заранее, и у него наверняка был запасной вариант. Держу пари, что это где-то по соседству с его логовом. Я ищу место, где можно с черного хода взять напрокат подходящую машину в хорошем состоянии – возможно, опять фургон. Если обнаружишь что-нибудь, получишь награду.

 – Тебя голенькую под шоколадным соусом.

 – Фантазер… Добирайся своим ходом, приятель. Мне нужно захватить Пибоди, начнем его искать.

 Рорк обнял ее и поцеловал. «О да, – подумала Ева, у которой тут же закружилась голова, – он явно пришел в себя и стал прежним».

 – Рад снова работать с вами в тандеме, лейтенант.

 – Значит, это так называется? – Она сделала паузу и задумчиво посмотрела на Рорка. – Поставь Соммерсета на ноги, отправь его отдохнуть, и я сама принесу шоколадный соус.

 

 – Мне очень жаль Крэка, Даллас.

 – Мне тоже.

 Пибоди, сидевшая рядом, беспомощно развела руками:

 – Я и не знала, что у него есть сестра. А должна была знать.

 – Это бы ей не помогло, – бесстрастно ответила Ева.

 – Да, не помогло бы… Как вы думаете, следует послать ему цветы?

 – Нет. Не цветы. – Ева подумала о дереве Сиобан. – Позже, Пибоди. Мы на работе.

 – Да, сэр. – Пибоди боролась с обидой. Крэк был другом. А за друга… – Я только хотела, чтобы он знал, что мы думаем о нем, вот и все.

 – Самое лучшее, что мы можем для него сделать, – это закончить дело и посадить в тюрьму того, кто убил его сестру. Цветы его не утешат, Пибоди. Утешит восстановление справедливости. Хотя бы на время.

 – Вы правы. Просто очень тяжело, когда страдает тот, кто тебе близок.

 – Так и должно быть. Если этого нет, нужно уходить из полиции.

 Пибоди вспыхнула, открыла рот, но вовремя поняла, что вызывающий тон Евы вызван усталостью и гневом.

 – Куда мы едем? Мне следовало бы догадаться. – Мысль об экзамене на чин детектива висела над ней как дамоклов меч. – Но я не могу.

 – Как он перевез ее?

 – Мы не знаем… Пока, – добавила Пибоди.

 – Почему не знаем?

 – Потому что он не воспользовался фургоном, за которым было установлено наблюдение.

 – Почему он им не воспользовался?

 – Потому что… потому что он знал, что мы следим за гаражом. – В последнюю секунду она успела сменить вопросительную интонацию на утвердительную. – Вы думаете, Билли предупредил его?

 – А как по-твоему?

 Пибоди на мгновение задумалась.

 – Нет, сэр. Если он и сделал это, то ненамеренно. Билли не преступник. Он не станет иметь дело с серийным убийцей. Он зарекся мошенничать, согласился помогать следствию. Он дорожит своим ребенком и не хочет неприятностей.

 – Тогда почему наш подопечный не воспользовался гаражом Билли?

 – Его мог предупредить кто-то другой. – Но эта версия ее не удовлетворила. – Он занервничал и начал искать другой фургон… Нет, – возразила Пибоди себе самой. – Он придерживается установленного порядка. Просто он знает, что мы нашли фургон и установили за ним наблюдение. Должно быть, он видел нас там. Видел вас в новостях, знает, что вы ведете расследование, заметил мою форму. И поставил крест на сером фургоне.

 – А почему он увидел нас?

 – Потому что… Черт! Потому что он живет или работает в этом районе! Вы уже говорили об этом, а теперь догадка подтверждается. Он следил за нами либо на улице, либо из окна.

 – Золотая звезда за сообразительность.

 – Предпочитаю золотой щит. Эмблему детектива.

 Ева остановилась в половине квартала от гаража. Она хотела увидеть это место своими глазами, а не на экране компьютера. Хотела ощутить ритм здешней жизни, определить точки, откуда можно вести наблюдение.

 Не слишком близко, думала она. Убийца осторожен и не станет брать машину из гаража, расположенного в соседнем здании. Но достаточно близко, чтобы следить за ним, видеть, что там происходит, и принимать решения по ходу дела. Наблюдать и выбирать цель.

 Серый фургон, который водит пожилая дама. Именно то, что нужно. Никаких особых примет, не бросается в глаза, просторный. Если возникнут какие-нибудь сложности, жертву можно будет погрузить в машину через заднюю дверь.

 – Он живет здесь, – сказала Ева. – Работа у него в другом месте. Он видит, как фургон уезжает по воскресеньям. Следит за гаражом по ночам, чтобы знать, что там происходит. Живет где-то рядом. Один, без соседей. Сливается с толпой. Так же незаметен, как выбранный им фургон.

 Она села в машину, молясь, чтобы не подвел кондиционер.

 – Начинаем проверять списки жильцов. Мне нужны одинокие мужчины.

 – Какой дом?

 – Все. Весь квартал.

 – На это понадобится время.

 – Тогда не будем его терять. – Ева обвела взглядом дома в западной части квартала, обращая особое внимание на окна верхних этажей. Малый, разбиравшийся в фотографии, мог иметь хорошую оптику.

 Она включила персональный компьютер и начала поиск.