- Следствие ведет Ева Даллас, #18
17
Она опросила больше двадцати владельцев машин с ковриками, волокна которых были обнаружены на телах жертв. Включая сухонькую старушку, которая пользовалась своей машиной, чтобы возить других старушек на воскресную мессу.
В конце концов Ева очутилась в ее двухкомнатной квартирке, где пахло кошками и лавандой. Она не знала, какой из двух запахов хуже. Ей пришлось пить жидкий чай со льдом, потому что ничего другого у миссис Эрнестины Макнамара не было.
– Это так интересно! Конечно, история жуткая, но я ничего не могу с собой поделать. Надо же, меня допрашивает полиция… И это в моем возрасте! Знаете, мне восемьдесят шесть лет.
«И меньше тебе не дашь», – кисло подумала Ева.
Эрнестина была крошечной, сухой и бесцветной. Казалось, годы выбелили ее. Но она бодро двигалась по кухне в старых розовых шлепанцах, то воркуя со своими кошками, то гоняя их. Кошек было не меньше дюжины, и, судя по звукам, доносившимся до Евы, они активно размножались.
Интересно, в своем ли уме эта Эрнестина?
Ее лицо было похоже на морщинистый шарик с выдающимися вперед зубами. А желтый парик криво сидел на макушке. Бесформенный комбинезон мешком висела на ее хрупком теле.
«О боже, – взмолилась Ева, – если ты есть, не дай мне дожить до таких лет!»
– Миссис Макнамара…
– О, зовите меня Эрнестина, как все остальные… Можно мне посмотреть на ваше оружие? Это ведь пистолет, верно?
Ева пропустила мимо ушей сдавленное фырканье Пибоди.
– Миссис… Эрнестина, мы не носим пистолетов. Пистолеты давно запрещены. Полицейские вооружены парализаторами. Я хотела поговорить о вашем фургончике.
– Как бы вы ни называли эту штуку, из нее можно выстрелить и здорово всыпать мерзавцу. Она тяжелая?
– Не очень. Фургон, Эрнестина. Ваш фургон. Когда вы пользовались им в последний раз?
– В воскресенье. Каждое воскресенье я вожу группу к десятичасовой службе в церкви Святого Игнатия. Большинству моих подруг трудно проделать такое расстояние пешком, а максибусы… Людям моего возраста тяжело запомнить расписание. Кроме того, так веселее. Знаете, я была «ребенком-цветком».
Ева захлопала глазами.
– Цветком?
– «Ребенком-цветком». – Эрнестина хихикнула. – О, еще в прошлом веке! Это было весело. Теперь я снова стала католичкой. Так удобнее.
– Не сомневаюсь. Кто-нибудь имеет доступ к вашему фургону?
– Ну… В гараже есть один славный мальчик. Присматривает за моей машиной. И берет с меня лишь половину платы. Очень хороший мальчик.
– Мне бы хотелось знать его имя и адрес гаража.
– Зовут его Билли, а гараж на Восемнадцатой Западной, на пересечении с Седьмой авеню. Всего в квартале отсюда, так что добраться легко. По воскресеньям я беру машину и оставляю ее… Да, и в третью среду месяца, когда у нас проходят собрания общины.
– Кто еще водит вашу машину или имеет к ней доступ? Друзья, родственники, соседи?
– Да, пожалуй, никто. У сына своя машина. Он живет в штате Юта. Стал мормоном. А дочь в Новом Орлеане, она поклонница культа вуду. Еще у меня есть сестра Мэриан, но она больше не водит машину. И внуки…
Ева послушно записывала имена внуков, правнуков и – о господи! – всех родственников до неизвестно какого колена.
– Эрнестина, мне нужно ваше разрешение, чтобы проверить фургон.
– О боже! Вы думаете, что его могли использовать для совершения преступления? – Ее сморщенное личико вспыхнуло от возбуждения. – Это потрясающе!
– Да уж, – согласилась Ева.
Оказавшись наконец на улице, она втянула в себя влажный липкий воздух как родниковую воду.
– По-моему, я проглотила клок шерсти, – сказала она Пибоди.
– На вас столько кошачьей шерсти, что из нее можно соткать ковер. – Пибоди отряхнула форменные брюки. – На мне тоже. Почему старухи так любят кошек?
– Кошки – славные существа. У меня тоже есть кот. Но если я начну коллекционировать их как марки, пристрели меня.
– Можно включить это в протокол?
– Не стоит. Давай поговорим с Билли, этим добрым самаритянином из платного гаража.
«Добрый самаритянин… Держи карман шире», – подумала Ева.
Билли оказался высоким и гибким чернокожим парнем со светло-карими глазами, прикрытыми солнечными очками янтарного цвета. На его ногах были ботинки на дутой платформе стоимостью не меньше пятисот долларов.
Очки, ботинки и золотые серьги в ушах едва ли были по карману работнику маленького гаража в Нижнем Манхэттене.
– Миссис Эрнестина! – Его улыбка была радостной и невинной, как рождественское утро. – Разве она не чудо? Дай бог мне быть таким же в ее возрасте! По ней можно часы проверять. По воскресеньям она приходит сюда и едет в церковь.
– Уже слышала. У меня есть ее письменное разрешение на обыск фургона и в случае необходимости на его экспертизу.
– Она не попадала в аварию. – Билли взял протянутое Евой разрешение. – Если бы на фургоне остались какие-то следы, я бы заметил. Она ездит очень осторожно.
– В этом я не сомневаюсь. Где фургон?
– Я держу его внизу, на первом уровне. Так ей удобнее.
«И тебе тоже», – подумала Ева, следуя за Билли по гаражу, часть которого была ярко освещена, а часть тонула в темноте.
– В городе не так уж много стоянок с обслуживанием, – заметила она. – И на большинстве таких стоянок работают андроиды.
– Да, таких, как мы, осталось мало. Но гараж принадлежит моему дяде, а он предпочитает иметь дело с людьми, а не с роботами.
– Кто этого не любит? Миссис Эрнестина упомянула, что вы делаете ей хорошую скидку.
– Стараемся, – весело ответил Билли. – Симпатичная пожилая леди. Снимает у нас место много лет. Сами понимаете, постоянных клиентов нужно уважать.
– Тем более что она пользуется фургоном лишь пять раз в месяц.
– Как часы.
– Скажи мне, Билли, а как часто ты сдаешь машины напрокат?
Он остановился у маленького серого фургона.
– О чем это вы?
– Кому-то нужна машина. Он приходит к Билли, и ты все улаживаешь. Ты даешь ему код, кладешь деньги в карман, а когда машину пригоняют обратно, ставишь ее на место. Владелец ничего не ведает, а для тебя это приличный приработок.
– У вас нет доказательств, – выпалил Билли.
Ева оперлась о фургон.
– Знаешь, когда кто-нибудь говорит, что у меня нет доказательств, меня так и подмывает найти их. Такая уж я вредная.
Он сделал бесстрастное лицо.
– Этот фургон всегда стоит на своем месте, кроме воскресений и третьей среды. Я ставлю машину на место и присматриваю за ней. Вот и все.
– Значит, у тебя есть другой источник дохода, а в гараже ты служишь только из любви к ближнему… Классные у тебя ботинки, Билли. И дорогие.
– Носить хорошую обувь – не преступление.
– Угу… Я проведу экспертизу этого фургона. Если окажется, что фургон имеет отношение к преступлению, которое я расследую, тебя ждут большие неприятности, Билли. Сейчас у меня два трупа. Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в управление и задержали как соучастника.
– Убийство? Вы с ума сошли! – Он отпрянул так стремительно, что Ева чуть не бросилась за ним в погоню.
– Пибоди, – спокойно сказала она, увидев, что помощница перекрыла путь к отступлению, – я похожа на сумасшедшую?
– Никак нет, сэр. У Билли действительно красивые дорогие ботинки, и он действительно попал в очень неприятную историю.
– Я никого не убивал! – закричал Билли. – У меня есть работа. Я плачу аренду. И налоги!
– А я держу пари, что после проверки твоего финансового состояния, доходов и расходов обнаружатся большие несоответствия.
– Мне платят хорошие чаевые.
– Ох, Билли, Билли… – Ева вздохнула и покачала головой. – Ты только усложняешь дело. Пибоди, вызывай «черно-белых». Нужно отвезти нашего друга в управление и допросить.
– Я никуда не поеду. Требую адвоката.
– Поедешь, Билли. И адвокат у тебя будет.
Ева доверилась чутью и вызвала бригаду экспертов.
– Вы думаете, что это та самая машина?
– Обычный серый цвет, никаких особых примет. Кто обратит на нее внимание? Стоит в гараже, используется редко, в двух шагах от компьютерного клуба. На метро отсюда можно быстро доехать до круглосуточного магазина, в котором работала Рэйчел Хоуард. До Колумбии тоже. Как и до Джульярда и Линкольн-центра. И взять ее можно когда угодно. Это безопаснее, чем пользоваться своей машиной – если она у тебя есть. Безопаснее, чем брать что-нибудь напрокат. Сунул Билли на лапу и поезжай.
Вскоре прибыли эксперты и приступили к работе. Ева наблюдала за ними.
– Это вполне в его духе. Машина не должна быть краденой, иначе ее объявят в розыск. Взять у друга? А если у друга окажется длинный язык? А если ты попадешь в аварию и столкнешься с кем-нибудь? Друг разозлится. Но в данном случае все будет шито-крыто. Ты пригоняешь машину, а расхлебывает кашу Билли.
– Но Билли знает его.
– Вряд ли. Для него это лишь один из случайных клиентов. Если убийца пользовался машиной, то пользовался ею дважды и наверняка постарался, чтобы на него не обратили внимания. Он умен, – продолжила Ева. – И все рассчитывает заранее. Заранее присмотрел Эрнестину, это место, этот фургон и Билли. Он живет или работает где-то неподалеку.
Она сунула руки в карманы брюк и посмотрела сначала на вход в гараж, а потом на улицу.
– Но убивал он их не здесь. Птица не гадит в собственном гнезде.
– Провести поиск студий, расположенных в этом районе?
– Да, – ответила Ева. – Он рядом.
К ней подошел один из экспертов.
– Лейтенант, обнаружено множество человеческих и кошачьих волос. Несколько синтетических. И куча отпечатков пальцев.
– Все обнаруженное передайте лично Беренски. А я тем временем проверю, не числится ли что-нибудь за этой машиной.
– Уже сделано. Машина чиста.
– Приятно слышать. Спасибо, Пибоди. – Ева вернулась к своей машине и достала карманный видеотелефон. – Беренски, это ты?
– Да. Я занят. Отвали.
– Дики, в течение часа к тебе приедут эксперты с уловом. Судя по всему, это тот самый фургон, на котором везли трупы двух студентов.
– Скажи им, пусть не торопятся. Я освобожусь только завтра. Может быть, послезавтра.
– Ты проверишь собранное еще до конца смены и пришлешь мне подтверждение. У меня есть два билета в личную ложу на матч «Янки». Хочешь посмотреть?
Беренски потер подбородок.
– Ты не пытаешься со мной спорить, не угрожаешь мне, а сразу предлагаешь взятку?
– Меня поджимает время, так что лучше договоримся сразу.
– Четыре билета!
– За четыре я потребую привезти мне результаты через два часа, перевязанные розовой ленточкой.
– Заметано. А теперь проваливай.
– Чертов Дикарь! – прошипела она, засовывая телефон обратно в карман.
– А почему вы никогда не предлагали мне билеты в свою ложу? – обиженно спросила Пибоди.
– И как меня угораздило сесть в лужу дважды за этот сезон? Пибоди, жизнь – настоящая сука!
Билли, сидевший в помещении для допросов рядом с общественным защитником, думал так же. Ева промариновала его целый час и собиралась мариновать еще дольше. Она дожидалась посылки от Дики и следила за Билли через прозрачное с одной стороны стекло.
– За ним ничего не числится, – сказала она Пибоди. – По крайней мере, за взрослым. Два пустяковых привода в подростковом возрасте. Он хитер. И осторожен.
– Вы думаете, он имеет отношение к этому делу?
– Косвенное. Он ловкий, но мелкий мошенник. Скорее всего, дядина школа. Что ж, начнем, пожалуй. Когда Беренски пришлет результаты, принесешь их мне.
Билли бросил на нее сердитый взгляд. Общественный защитник – женщина со скучным лицом – поджала губы.
– Лейтенант Даллас, вы задержали моего клиента больше чем на час. Если вы не готовы предъявить ему обвинение…
– Не провоцируйте меня. Я хорошо знаю допустимые временные рамки, так что со мной эти фокусы не пройдут. Начинаю запись. Я, лейтенант Ева Даллас, провожу официальный допрос Билли Джонсона по делам Х-23987 и Х-23992. Вашему клиенту, Билли Джонсону, зачитали его права и обязанности. Он предпочел воспользоваться своими правами и прибег к услугам общественного защитника. Верно?
– Верно. Однако ни мой клиент, ни я не понимаем, зачем понадобилось насильно доставлять его в…
– Насильно? Билли, кто-нибудь применял к тебе силу? Тебе нанесли какие-то травмы во время доставки?
– Вы оторвали меня от работы и не предоставили выбора.
– Так и зафиксируем: Билли Джонсон был доставлен в управление полиции без применения силы. Ему зачитаны его права. Он прибег к помощи адвоката. Советник, если вы будете мутить воду, я сделаю то же самое. Либо будем продолжать играть в кошки-мышки, либо я задам несколько вопросов вашему клиенту и отпущу его.
– Мой клиент не имел возможности добровольно…
– Кончайте! – бросил Билли и почесал затылок, на котором были выстрижены кукурузные початки. – Какого черта вам надо? – злобно спросил он Еву. – Я понятия не имею ни о каких трупах. Что вы от меня хотите?
– Билли, мы обыскали фургон Эрнестины Макнамара. Обнаружили кучу отпечатков пальцев и других следов. Ясное дело, далеко не все они принадлежат Эрнестине и ее набожным подругам.
– Я паркую ее машину, так что…
– Мы найдем и другие отпечатки, кроме твоих. И тогда тебе не отвертеться. – Ева не сводила с него глаз. – Рэйчел Хоуард. Кенби Сулу.
У Билли задрожали губы.
– О боже… Эти студенты… О господи… Я видел их в новостях. Их убили.
– Мистер Джонсон, я советую вам хранить молчание…
– К чертовой матери! – Билли порывисто задышал и посмотрел на Еву: – Послушайте, может быть, я немного подрабатывал на стороне, но никому не причинял зла.
– Расскажи, как ты подрабатывал на стороне.
– Минутку! – Советник стукнула по столу кулаком с такой силой, что Ева посмотрела на нее с уважением. – Мой клиент будет сотрудничать со следствием и отвечать на ваши вопросы только при условии иммунитета. Против него не будет выдвинуто никаких обвинений.
– А как насчет платиновой кредитной карточки в придачу?
– Он не даст никаких показаний без предварительных гарантий. Условие сотрудничества – снятие всяких обвинений в убийствах и использовании гаража в корыстных целях.
– Я бы спросила Рэйчел Хоуард и Кенби Сулу, что они думают о снятии обвинения в убийстве, – холодно сказала Ева. – Но это невозможно. Они мертвы.
– Не нужно мне никакого иммунитета от обвинения в убийстве! Я никому не причинял вреда. – Билли подался вперед и схватил Еву за руку. – Клянусь богом! Клянусь собственным сыном! Ему три года. Клянусь его жизнью, что никого не убивал. Я расскажу вам все, что знаю!
Он шумно вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Но с гаражом другое дело. Тут иммунитет мне не помешает. У меня ребенок. Я должен подумать о нем.
– Билли, я не стану сжигать тебя на медленном огне за побочные заработки. При условии, что этому будет положен конец. Поверь мне, я быстро узнаю, если ты снова возьмешься за свое.
– Договорились.
– Лейтенант… – Вошедшая Пибоди протянула Еве папку с результатами экспертизы.
– Спасибо, сержант. Побудьте здесь. – Она открыла папку и чуть не прыснула, увидев внутри розовую ленточку. Слава богу, Пибоди хватило смекалки развязать ее.
Ева пробежала отчет глазами. Совпадали не только волокна ковра. Эксперты обнаружили в фургоне волосы, принадлежавшие Рэйчел Хоуард и Кенби Сулу.
Смеяться ей сразу расхотелось. Ева мрачно посмотрела в глаза Билли:
– Я хочу знать, кто брал фургон вечером восьмого и десятого августа.
– О'кей, давайте разберемся, как это происходит. Кто-то приходит и говорит: «Мне нужна машина». Может быть, ему нужен симпатичный двухместник, чтобы куда-нибудь отвезти свою девушку, или просторный седан, чтобы отвезти бабушку на свадьбу или куда-нибудь еще.
– И быстрые четыре колеса, чтобы удрать после ограбления винного магазина. Крепкий внедорожник, чтобы съездить в Нью-Джерси и забрать партию наркотиков. Никаких хлопот, никаких скучных бумаг…
– Может быть. – Он неторопливо кивнул. – Я не спрашиваю. Честно говоря, просто не хочу знать. Я говорю им, что есть в наличии и на какой срок можно взять машину. Плата стандартная плюс такой же залог. Если машину возвращают в хорошем состоянии, залог я возвращаю. И все равно у нас дешевле, чем в прокате. К тому же безо всяких квитанций.
– До чего же все любят химичить!
– Понимаете, у нас много мест, которые снимают на год. Мы снижаем цену, делаем постоянным клиентам большую скидку. Такие люди, как миссис Эрнестина, не могли бы платить арендную плату полностью. Сами знаете, место стоит дорого.
– Билли, если ты считаешь, что добросовестно служишь обществу, то награды тебе придется ждать долго.
– Не думаю, что это кому-то причиняет вред. Клиенты довольны, я тоже. Это позволило мне отдать сынишку в хорошую подготовительную группу. Вам известно, сколько это стоит?
– Кто брал фургон напрокат?
– В том-то и дело… Люди приходят и уходят. Понимаете, постоянные клиенты уже знают, какая им нужна машина. Этот парень… Я плохо его запомнил. Но совершенно уверен, что приходил он дважды. Знал, чего хочет. Взял машину, заплатил и вернул. Я не подумал ничего плохого. Белый парень, – быстро добавил он.
– Продолжай.
– Не знаю… Самый обычный белый парень. Кто обращает на них внимание?
– Молодой, старый?
– Лет двадцать пять. Может быть, тридцать. Около того. Ниже меня, но ненамного. Около ста восьмидесяти. Одет чисто. В смысле, не неряшливо. Выглядел как обычный работающий белый парень. Может быть, я уже видел его где-нибудь в нашем районе. Вполне мог видеть. В нем не было ничего особенного.
– Что он тебе сказал?
– О черт… Что-то вроде: «Мне нужен фургон. Симпатичный чистый фургон». Наверно, я ответил, что тут ему не бюро проката – правда, вежливо. Потом он… да, да, я вспомнил. Он вынул деньги, мой гонорар и залог. Наличными. И сказал, что возьмет серый фургон, что стоит внизу. Я взял деньги, назвал ему код, и он уехал. Вернулся около трех ночи. Машину ставил на место мой двоюродный брат.
Он опустил глаза и поморщился:
– Черт побери, у него тоже будут неприятности?
– Как зовут твоего двоюродного брата, Билли?
– Черт бы все побрал… Мэнни Джонсон. Лейтенант Даллас, он только поставил машину. Вот и все.
– Вернемся к парню, который взял фургон. Что ты еще запомнил?
– Я не обратил на него внимания. Да, на нем были очки. Кажется, темные. И бейсбольная кепка. Или нет? Послушайте, я смотрел не столько на него, сколько на деньги. Он был чисто одет, он заплатил. Если бы вы показали мне его фотографию или что-нибудь в этом роде, я бы вспомнил его, а так… На нем были очки и бейсболка с козырьком. Кроме того, мы были в гараже, а там темно. Он выглядел как обычный белый парень. Вот и все.
– Обычный белый парень, – повторила Ева после окончания допроса. – Который убил двух человек. Который имел доступ к незаметному фургону, чтобы перевезти их, знал, как без особого труда заманить их в машину, знал, куда бросить тела и как сделать это так, чтобы никто ничего не заметил.
– Но вы же нашли фургон, – возразила ей Пибоди. – Теперь мы можем провести обход. Может быть, кто-нибудь видел этот фургон у университета или там, где он бросил трупы.
– Может быть, сегодня в твою дверь постучит фея… Мы съездим туда, Пибоди, но сначала вернем фургон обратно в гараж. Обычный белый парень… Значит, Диего тут ни при чем.
«Слишком маленький и смазливый», – сказал Билли, когда ему показали фотографию с удостоверения личности Фелисиано.
– Может быть, Билли выведет нас на Хупера?
– Может быть. Может быть, убийца был ниже ростом. Может быть, старше. А может быть, и нет. Он еще не закончил свое дело, так что может вернуться. За фургоном и гаражом нужно установить наблюдение.
Она посмотрела на часы:
– Пора ехать на похороны.
* * *
Она ненавидела похороны, это формальное выражение горя. Ненавидела цветы, музыку, монотонное бормотание, внезапные взрывы слез или истерические крики.
Еще хуже было, когда хоронили молодых и тех, кто умер насильственной смертью. Ева слишком часто присутствовала на таких ритуалах.
Рэйчел положили в гроб с прозрачной крышкой. От этой последней моды по спине Евы бежали мурашки. Надели на нее голубое платье – наверно, самое нарядное – и вложили в руки букетик розовых роз.
Она наблюдала за людьми, стоявшими рядом. Родители, замкнутые и пугающе сдержанные. Скорее всего, напичканные транквилизаторами. И младшая сестра, растерянная и убитая горем. Студенты, которых она опрашивала. Преподаватели, соседи, друзья.
Тут была Лиэнн Браунинг под руку с Анджелой. Она что-то сказала родителям, после чего по лицу матери потекли обильные слезы.
Ева видела знакомые и незнакомые лица и искала среди них «обычного белого парня». Подходивших по возрасту тут было много. Общительная Рэйчел за свою короткую жизнь успела подружиться с уймой народу.
Тут был Хупер в строгом костюме и галстуке, с плечами, расправленными, как у солдата, и мрачным лицом. Его окружала группа молодых студенток. Но вот Хупер поднял глаза. Ничего не видя и не слыша, он повернулся и пошел прочь, словно окружавшие его люди были привидениями. Хупер не смотрел ни на людей, ни на гроб, в котором лежала девушка, которую он, как ему казалось, любил.
Ева подняла подбородок, подав условный знак Макнабу.
– Посмотри, куда он пойдет, – велела она, когда Макнаб подошел к ней. – И что будет делать.
– Понял.
Она вновь стала изучать толпу, хотя предпочла бы сама пойти за Хупером. На воздух. Несмотря на работу кондиционера, в помещении было слишком жарко, слишком тесно и душно от аромата цветов.
В другом конце зала стоял Хастингс. Почувствовав взгляд Евы, он поднял глаза и неловко двинулся вперед.
– Подумал, что должен прийти, вот и все. Ненавижу все это. Я ненадолго.
Она поняла, что Хастингс смущен. И чувствует себя виноватым.
– Им не следовало одевать ее так, – спустя мгновение сказал он. – Выглядит фальшиво. Я бы надел на девочку ее любимую футболку. Футболку или какую-нибудь старую блузку, которая ей нравилась, и вложил бы ей в руки пару желтых маргариток. К такому лицу подходят маргаритки. Но… кто меня спрашивает?!
Хастингс грузно переступил с ноги на ногу.
– Поймайте того, кто убил девочку.
– Стараюсь.
Она смотрела ему вслед. Следила за всеми, кто приходил и уходил.
– Хупер вышел наружу, – доложил Макнаб, – пару раз прошел до угла и обратно. – Йен сгорбился и сунул руки в карманы. – Плакал. Ходил взад-вперед и плакал. Вышли друзья и посадили его в машину. Я записал марку и номер на случай, если вы захотите устроить проверку.
– Нет. – Ева покачала головой. – Не сегодня. Хватит. Скажи Пибоди, что она свободна.
– Дважды повторять не придется. Хочется сходить куда-нибудь, где люди говорят глупости и едят всякую дрянь. Так всегда бывает после похорон. Хотите с нами?
– Нет. Встретимся утром.
Когда толпа поредела, она подошла к Фини:
– Как ты думаешь, он приходил? Ему нужно увидеть ее еще раз? Или достаточно фотографий?
– Не знаю. Если посмотреть на происходящее с его точки зрения, то он получил от этой девушки все, что хотел, и она ему больше не нужна.
– Может быть. Но это окружность, которую нужно замкнуть. Интуиция подсказывает мне, что он хотел бы посмотреть на нее. Значит, он был здесь, но я не смогла его вычислить.
– Черт побери, обычный белый парень! – Фини шумно вздохнул. «Ева выглядит потерянной», – подумал он и похлопал Еву по плечу. – Может, выпьем по кружке пива?
– Чертовски хорошая мысль.
– Давно мы с тобой вот так не сидели, – проронил Фини.
– Да уж… – Ева сделала первый пробный глоток.
По молчаливому согласию они избегали баров, где обычно собирались копы. Если бы они столкнулись со знакомыми, то начались бы пустые разговоры. Поэтому они заняли кабинет в тусклом маленьком баре под названием «Лепрекон»[7], оформленном с претензией на ирландскую пивную.
Здесь звучала волынка, кто-то пел о войне и попойках, стены украшали надписи на гэльском языке и фотографии знаменитых ирландцев в рамках. Весь персонал говорил с ирландским акцентом, но обслуживавший их официант был явно из Бруклина.
Поскольку Ева бывала в настоящей ирландской пивной, она легко могла предположить, что хозяин «Лепрекона» носил фамилию типа Гринберг и не имел к Ирландии никакого отношения.
Она подумала о «Свинье и Гроше». И о Рорке.
– Детка, может, расскажешь, что у тебя на уме?
– Я думаю о том, что он может предпринять в ближайшие сорок восемь часов, так что…
– Нет, я не про дело. – Между ними стояла миска с неочищенным арахисом, но Фини отодвинул ее в сторону и достал из кармана пакетик с миндалем. – Неприятности дома?
– Черт побери, Фини! – Она не смогла противиться искушению и сунула руку в пакетик. – У меня дома Соммерсет. Разве этого не достаточно?
– А Рорк куда-то ускакал, хотя его дворецкий сидит со сломанной ногой. Видно, случилось что-то важное, если он бросил дом в такое время.
– Да, случилось. О господи! – Она поставила локти на стол и закрыла лицо руками. – Я не знаю, что делать. Не знаю даже, могу ли рассказать тебе. Не знаю, как он к этому отнесется.
– Он не узнает. Все останется между нами.
– Не сомневаюсь. – «Он учил меня, – подумала Ева. – Взял меня зеленым новичком, сразу после академии. Мы партнеры, работаем рука об руку. И я доверяю ему». – Придется рассказать Рорку, что ты в курсе. Думаю, это одно из правил супружеской жизни. Проклятие, их слишком много.
Фини не прерывал ее. Когда пиво кончилось, он заказал еще.
– Понимаешь, это выбило его из колеи… Ты всю жизнь думаешь одно, делаешь то, что считаешь правильным, а потом получаешь удар под дых, и все становится с ног на голову. – Ева сделала глоток. – Он не напивается. При случае может выпить, но никогда не переходит черту. Даже когда мы куда-нибудь уезжаем. Он всегда владеет собой. Всегда!
– Не стоит беспокоиться из-за того, что мужчина разок заложил за воротник.
– Я бы и не беспокоилась, если бы речь шла не о Рорке. Он сделал это, потому что ощущает боль и хочет от нее избавиться. Он может вытерпеть многое.
«И ты тоже», – подумал Фини.
– Где он сейчас?
– В Клэре. Он прислал мне сообщение. Черт бы побрал эту разницу во времени! Передал, чтобы я не волновалась – мол, у него все в порядке. Что он собирается остаться там как минимум еще на день и что я могу ему позвонить.
– Ты позвонила?
Она покачала головой:
– Совсем было собралась, но передумала. Может, я ему докучаю? Не знаю. Он сказал, что хочет справиться с этим сам. Прямо сказал, что это меня не касается.
– И ты ему поверила? – Фини тяжело вздохнул, прикрыл глаза тяжелыми веками и сразу стал похож на печального бассета. – Ты меня разочаровала.
– А что мне оставалось? У меня расследование в разгаре, а он заявляет, что улетает в Ирландию. Он не дает мне времени подумать. О'кей, он не может ждать, это я понимаю. У него проблема, и он хочет решить ее немедленно.
– Первое правило супружеской жизни: если одному плохо, второй не бросает его в беде. Ты страдаешь здесь, а он там. Это не на пользу ни ему, ни тебе.
– Как бы там ни было, он улетел. Он сообщил мне об этом уже с дороги. Я все еще злюсь на него.
– Значит, тебе нужно было отправиться следом.
Ева свела брови.
– Я должна была полететь в Ирландию? Он сказал, что не хочет этого.
– Он солгал. Он любит тебя, детка, и с этим ничего не поделаешь.
– Думаешь, ему нужно, чтобы я была рядом?
– Да.
– А как же расследование? Я не могу…
– По-твоему, я новичок? – сказал Фини обиженным тоном. – Думаешь, я не смогу заменить тебя на пару дней? Или тебе хочется самой тащить телегу?
– Нет! Нет! Но я все рассчитала, и вероятность того, что он нанесет новый удар в ближайшие два дня, составила…
– Если бы тебе сообщили, что Рорк ранен и кровь течет у него из ушей, ты стала бы думать о расследовании или помчалась к нему?
– Помчалась к нему.
– Кровь течет у него из сердца. Так что собирайся в дорогу.
Все оказалось очень просто. Для этого не требовалось быть семи пядей во лбу.
– Мне нужно освободиться. Оставить инструкции на завтра. И подать рапорт.
– Раз так, ступай. – Фини сунул пакетик с орехами в карман.
– Спасибо! Спасибо тебе.
– Нет проблем! Заплати за пиво.
