• Мечты, #1

16

 Последствия не замедлили сказаться. На следующей же неделе продажи упали – и так резко, что у Марго дрожали коленки, когда она выписывала чеки по счетам за месяц. Туристов по-прежнему было много, заглядывали и случайные покупатели, но дамы, которые обычно встречаются в городе за ленчем, то есть именно те покупательницы, от которых можно было ждать серьезных покупок, игнорировали «Претензию».

 Марго поняла, что, если за следующий месяц дела не поправятся, ей придется залезть в основной капитал или закрыть магазин.

 Впрочем, она старалась не впадать в панику, сказала Джошу, что вполне может переждать некоторое время, и сама в это верила. Ну не будут же приятельницы Кэнди солидарны с ней вечно!

 Тем не менее магазину была нужна какая-то встряска. Марго понимала, что нельзя дальше двигаться по накатанному пути, необходимо экспериментировать. А кроме того, ей так хотелось успеха, аплодисментов, восхищения – всего того, что она имела раньше!

 Марго все время заново оформляла витрины и судорожно думала, как же превратить «Претензию» из магазина подержанных вещей в нечто необычайное. За такими раздумьями ее и застала Энн.

 – Мама! Как ты здесь оказалась? – радостно улыбнулась Марго.

 – У меня ведь сегодня выходной. – Энн внимательно оглядела зал. – И я не была здесь с открытия. А почему так тихо?

 – Это наказание за мои грехи. Ты же предупреждала, что так и будет.

 – О ваших подвигах я слышала. – Энн укоризненно покачала головой. – Взрослые женщины, а вели себя, как взбесившиеся подростки! Правда, эта дама мне никогда не нравилась, еще со школы. Всегда задирала нос.

 – Но на сей раз я потерпела фиаско: она умудрилась сделать так, что к нам никто не ходит. Правда, Кейт говорит, что это – «естественная корректировка», затишье после сутолоки первых недель. – Марго угрюмо вертела в руках янтарный шар. – Сама знаешь, как она способна выражаться, когда говорит о делах!

 – Отлично знаю. Когда она объясняет мне про то, куда и как вкладывать деньги, я сижу тихо и молча киваю, хотя ни слова понять не могу.

 Впервые за этот день Марго рассмеялась.

 – Как я рада, что ты зашла! Сегодня я почти не видела милых мне лиц.

 – Неужели ты не можешь что-нибудь придумать? – Энн по привычке провела пальцем по столу, убедилась, что пыли нет, и одобрительно кивнула. – Устрой распродажу, лотерею, найми духовой оркестр…

 – Духовой оркестр? Отличная мысль, мама!

 – Я говорю совершенно серьезно. – Энн рассеянно взяла в руки стеклянный флакон. – У твоего дяди Джонни Райана в Корке был паб. И время от времени он нанимал музыкантов – американцам это нравилось, они специально приходили послушать музыку, а заодно и покупали напитки.

 – Боюсь, ирландские песенки здесь не пойдут, – насмешливо сказала Марго.

 – Я говорю о народной музыке! Ты всегда без должного уважения относилась к своей родине.

 – А кто меня так воспитывал? – парировала Марго. – Все, что ты мне рассказывала об Ирландии и о нашей семье, может уместиться на одной страничке!

 Это было справедливое замечание, и Энн поджала губы.

 – Если бы тебе было интересно, ты сама могла бы заглянуть в книжку или заехать туда. Ты ведь столько путешествовала.

 – Я дважды была в Корке, – сказала Марго и с удовольствием отметила, что Энн открыла рот от удивления. – Не ожидала? Еще я была в Дублине, Голуэе и Клэре. – Она небрежно пожала плечами: ей почему-то было стыдно признаваться в том, что однажды ее потянуло на родину. – Очень милая страна, но я предпочитаю ту, в которой живу сейчас.

 – Странно, мне никто не написал, что ты приезжала.

 – А я ни с кем и не встречалась. Зачем? Даже если бы я нашла кого-то из Райанов и Салливанов, мы бы друг друга не узнали.

 Энн хотела было возразить, но только покачала головой.

 – Наверное, ты права.

 Марго на миг показалось, что мать смотрит на нее с сожалением, и ей стало неловко.

 – У меня сейчас своя жизнь, свои проблемы, – сказала она торопливо, – и воспоминания о волынке и пинтах Гиннесса не помогут мне их решить.

 – Музыка и пиво нравятся не только ирландцам, – заметила Энн. – Почему бы тебе не устроить какой-нибудь праздник?

 – Мне нужны покупатели, мама! Покупатели с платиновыми кредитными карточками. «Претензия» должна соответствовать некоему стандарту.

 – Это я понимаю. – Энн очень хотелось помочь дочери. – Но покупателей надо чем-то привлечь!

 – Об этом я и думаю. Мне нужно… Подожди-ка! – Марго сосредоточенно пыталась поймать мысль. – Музыка – это совсем неплохо. Может быть, арфа? Например, арфист в ирландском национальном костюме. Музыка и напитки. Прием! Шампанское и подносы с канапе, как на презентации. Наконец, лотерея!

 Она обняла Энн за плечи.

 – С одним-единственным призом. Так интереснее. Нет, лотереи, пожалуй, не надо, – продолжала вслух рассуждать Марго, расхаживая по магазину. – Лучше устроим аукцион одной-единственной вещи. Бриллиантовая брошь! Или жемчужное ожерелье?.. На какие-нибудь благотворительные цели. Надо спросить у Лоры, она подскажет, на что именно. Итак – благотворительный прием! Мама, я их заполучу!

 «У девочки мысли скачут, как зайцы, – подумала Энн. – Но мысли дельные».

 – Ну так займись этим.

 

 И Марго с энтузиазмом взялась за дело. Через неделю приглашения на благотворительный прием с аукционом в пользу обездоленных детей были напечатаны. Лоре было поручено давать интервью, а Марго взялась очаровывать виноторговцев и уговаривать их пожертвовать на благое дело несколько ящиков шампанского.

 Она устроила прослушивание арфистам, попросила Джоша прислать официантов из «Темплтона» и, подольстившись к миссис Вильямсон, упросила ее сделать канапе.

 Но это было только начало.

 Вернувшись в пентхаус после дня, проведенного в Сан-Франциско, Джош обнаружил свою возлюбленную в постели. Но она была не одна.

 – Что здесь происходит?!

 – Привет, дорогой! Мы уже почти закончили.

 Марго отбросила за спину волосы, улыбнулась. Ее белая грудь была прикрыта алой атласной простыней; другая простыня лежала вдоль длинной стройной ноги.

 Сверкнула вспышка.

 – Придерживай простыню у груди! – велел фотограф, крутившийся у изножья кровати, на которой красовалась Марго. – Чуть ниже. Наклони голову. Вот так, отлично. Тебе по-прежнему нет равных, детка!

 Джош поставил на пол портфель, наступив при этом на кабель, и на него тут же зашипел ассистент.

 – Что это на тебе?

 – Жемчуга! – Она погладила рукой ожерелье и сладострастно облизнула губы; камера снова щелкнула. – Ожерелье, которое мы выставляем на аукцион. Я решила, что фотографии помогут нам поднять цену…

 Все это она выпалила за одну секунду, но Джош плохо слушал: кроме ожерелья, на ней действительно больше ничего не было.

 – Еще пару снимков. Ну-ка, посмотри на меня… Вот теперь то, что надо! Снято. – Фотограф был тощим человеком с рыжим хвостиком. – Рад был снова с тобой поработать, Марго.

 – Я у тебя в долгу, Зак.

 – Забудь об этом. – Он передал фотоаппарат ассистенту, наклонился к Марго и чмокнул ее в щеку. – Я соскучился по твоему лицу в видоискателе! – Только теперь он впервые взглянул на Джоша. – Все, мы исчезаем.

 – Джош, будь умницей, принеси Заку с Бобом пива!

 Без тени смущения Марго отбросила простыню и потянулась за халатом.

 – Два пива, заказ принят, – мрачно улыбнулся Джош.

 – А ведь мы с вами встречались раньше. – Зак оставил ассистента собирать аппаратуру и прошел за Джошем в кабинет. – В Париже… или нет, в Риме. Вы заходили за Марго в студию.

 Приступ ревности потихоньку начал проходить трудно ревновать к человеку с рыжим хвостиком.

 – Я помню. Но, кажется, в тот раз она была одета.

 Зак взял пиво.

 – Вношу ясность я столько голых женщин перевидал, сколько не видит вышибала в стрип-клубе. Это моя работа.

 – Тяжелая доля.

 – Иду на жертвы ради искусства! – Он широко улыбнулся – Не скажу, парень, что мне это не нравится, но это прежде всего работа. Хочешь узнать мнение профессионала? Тебе достался высший класс! Некоторых моделей надо знать, как снимать в каком ракурсе, с каким освещением. Неважно, красивы они или нет, камера свое дело сделает. – Он глотнул пива – А Марго Салливан можно снимать по-любому. Все равно как. Камера ее обожает!

 Зак взглянул в сторону спальни, где слышался ее смех.

 – И вот еще что скажу. Если бы она не связалась с этим магазином, я бы уговорил ее вернуться в Лос-Анджелес. Мы бы с ней всех сделали, все модные журналы!

 – Тогда бы мне пришлось разбить твою проклятую камеру!

 Зак спокойно кивнул.

 – Я это подозревал. Поскольку ты сильнее меня, я, пожалуй, возьму пиво для Боба, и мы пойдем.

 – Разумное решение.

 Джош понял, что и ему не помешает выпить пива, когда Марго вошла в кабинет, он как раз открывал бутылку.

 – Боже мой, как же приятно было снова поработать с Заком! Шампанское есть? Я упарилась под этими софитами.

 Она откинула назад голову и взъерошила волосы Джош заметил, что она что-то с ними сделала, потому что они были все в локонах.

 – Как же я все это люблю! – продолжала она. – Все-таки есть в съемках что-то удивительное! Смотришь в камеру, она смотрит на тебя. Свет, вспышка.

 Она тряхнула головой и вздрогнула, встретившись с ним взглядом.

 – Что случилось?

 – Ничего. – Не сводя с нее глаз, Джош налил ей шампанского. – Я и не знал, что ты снова собираешься этим заниматься.

 – Я и не собираюсь! – Она не стала говорить, как сильно ей в какой-то момент этого захотелось. – Хотя не собираюсь и утверждать, что больше никогда не буду позировать или откажусь от какого-нибудь интересного предложения. Но сейчас для меня главное – магазин. В моем списке он идет первым номером.

 – Первым номером… – Джош никак не мог решить, приехал ли он в таком мрачном настроении из Сан-Франциско, или оно испортилось, когда он зашел в спальню. – Скажи, герцогиня, а на каком месте в этом списке мы с тобой?

 – Не понимаю, что ты имеешь в виду.

 – Неужели? Ведь это такой простой вопрос. На пятом, на седьмом? Или ты еще не внесла нас в свой список?

 Марго смотрела в свой бокал на лопающиеся пузырьки шампанского.

 – Джош, ты хочешь что-то потребовать от меня?

 – Наверное, пора… Но, судя по всему, это твоя последняя реплика перед уходом? – Марго ничего не ответила, и он невесело усмехнулся. – Если я прав, тебе не стоит беспокоиться. Можно сделать все по-другому: ты останешься, а я уйду.

 – Не надо, – она по-прежнему не поднимала на него глаз. – Прошу тебя, не надо! Я знаю, что ты обо мне невысокого мнения. Я тебе нравлюсь, но ты меня не очень ценишь. Впрочем, наверное, другого я и не заслуживаю…

 – Значит, мы квиты. Ты ведь тоже обо мне не слишком высокого мнения.

 Ну как Марго могла признаться ему, что сама не может разобраться в своих чувствах к Джошуа Темплтону?! Она взглянула на него. Он стоял и ждал, и за это она была ему благодарна. Правда, отошел к двери, но ждал.

 – Ты очень много для меня значишь, – через силу произнесла Марго. – Больше, чем я думала, может быть, больше, чем мне бы хотелось. Тебе этого достаточно?

 – Не знаю, Марго. Просто не знаю.

 Ну почему у нее дрожат руки? Даже если они расстаются сейчас, то расстаются так достойно и цивилизованно!

 – Если ты… если тебе это надоело, я пойму. – Она отставила бокал. – Но я не хочу терять тебя совсем. Просто не знаю, что бы я делала, если бы в моей жизни не было тебя!

 Джош ждал от нее совсем не этого. Он думал, что Марго начнет беситься, швырять в него бутылки, орать на него за то, что он ее бросает…

 – Значит, если я сейчас уйду, мы снова станем просто друзьями?

 – Да… – Она зажмурилась, и сердце у нее сжалось. – Нет!

 Джош с облегчением вздохнул и подошел к ней.

 – Да ты же возненавидишь меня, если я уйду! Марго, если я тебе нужен, то просто скажи мне это!

 – Я возненавижу тебя, если ты уйдешь! – послушно повторила она и взяла его лицо в свои ладони. – Ты мне нужен. – Губы ее потянулись к его губам. – Пойдем в спальню!

 В конце концов, это лучший способ показать, как она к нему относится.

 – Самый легкий выход, – прошептал Джош.

 – А все и должно быть легко! Давай сделаем так, чтобы все было легко!

 Он поднял ее на руки, и Марго, прижавшись к нему, шептала ему на ухо ласковые слова.

 Но на сей раз Джош не хотел, чтобы все было легко. Поставив ее у кровати, он позволил ей раздеть его. Но когда Марго потянула его на постель, он прижал ее к себе и остался стоять.

 Долгий и тихий поцелуй был чем-то совсем неожиданным, в нем была только нежность. Джош взял ее руки, отвел их за спину и, держа одной рукой, как в замке, начал свободной рукой гладить ее лицо, волосы, шею.

 – Джош! – Сердце Марго бешено колотилось. – Поласкай меня…

 – Я это и делаю. – Он касался губами ее щек, подбородка, груди. – Наверное, я впервые тебя ласкаю. Знаешь, когда тобой владеет одна только страсть, так трудно чувствовать по-настоящему! Но ты ведь чувствуешь теперь, да? – Марго обессиленно склонила голову. – Признайся, никто еще не делал с тобой такого!

 Ей почему-то было страшно, подкашивались ноги. Она хотела огня, бури: это все было просто и понятно. И даже в угаре страсти – безопасно. Но в этих медленных ласках было что-то завораживающее…

 Джош готов был поклясться, что она плавится в его объятиях. Пальцы его чувствовали бешеное биение ее пульса; Марго тихо стонала. Он снял с нее халат, и на ней осталось только ожерелье, поблескивающее на шее.

 – Ляг со мной! – Она подняла руку, чтобы обнять его. – Ляг на меня…

 Услышав этот голос, хриплый и страстный, любой мужчина опустился бы на колени. «Так это обычно и случалось», – подумал Джош. Он провел кончиками пальцев вдоль ее спины, и от их легкого прикосновения она задрожала, приоткрыла губы, словно моля о чем-то, но он запечатал их поцелуем.

 Марго безвольно опустила руки, и тогда он положил ее на кровать, на блестящий, скользкий атлас. И снова зажав ее запястья в замок, завел ей руки за голову и продолжал ласкать.

 Марго казалось, что она парит в каком-то золотом облаке. Губы его были нежными и внимательными, они исследовали каждый уголок ее тела, открывая для нее самой то, чего она и не подозревала в себе. Он касался ее кончиками пальцев, но от этих легких прикосновений ее бросало в жар. И почему-то хотелось плакать…

 Это было нечто большее, чем наслаждение! Слов этому Марго подобрать не могла. Сильнее вожделения, прекраснее волшебного сна… Ее тело уже не принадлежало ей – или, наоборот, принадлежало ей одной.

 Джош чувствовал, что она готова принять его, отдаться ему, и это был не просто зов плоти. От прикосновений его языка кожа ее словно звенела, тело извивалось в предвкушении оргазма.

 Их губы снова встретились, они упивались наслаждением, как вином, и наконец он вошел в нее.

 – Подожди, – сказал он, когда она стала неистово извиваться под ним. – Мы не будем торопиться. – Кровь стучала у него в висках, но он только медленно целовал ее. – Это я в тебе, Марго! И никто не был с тобой так раньше. Никто не мог!

 Он двигался медленно, входя в нее все глубже и глубже. И Марго ничего не видела, кроме его лица, чувствовала только его движения внутри ее. А дальше – волны волшебного, упоительного, несравненного оргазма!

 Руки ее безвольно упали с его плеч.

 – Никто ведь не знает тебя так, как я. А значит – никто не может любить тебя так, как я, – прошептал Джош.

 Но она была сейчас вне досягаемости слов.

 

 Она боялась его. Марго осознала это внезапно, когда лежала с ним рядом, не в силах заснуть. Джош изменил что-то в их отношениях, и она не могла понять, что именно.

 Он сделал это, показав ей, как себя чувствует женщина, когда ее боготворят.

 Марго бесшумно выскользнула из кровати. Шампанское стояло на столе. Оно выдохлось, но она все-таки выпила его, нашла сигарету, закурила и велела себе успокоиться.

 Но не могла.

 Решившись стать его любовницей, Марго знала, что рискует, и все-таки пошла на этот риск. Только она и предположить не могла, что влюбится в него!

 Затянувшись сигаретой, Марго поняла, что боится именно этого. Она не хотела становиться рабой своих чувств и не собиралась ни в кого влюбляться. Тем более в Джоша! И вообще, она ничего не знает о любви, то есть – о такой любви. И не желает знать!

 Прижав ладонь ко лбу, Марго тихо засмеялась. Если она ничего не знает о любви, то почему же решила, что это именно любовь? Наверное, просто изумилась тому, что Джош может быть так ласков, а она так податлива на ласку…

 Конечно же, в этом все дело! И потом, впервые в жизни она была близка с человеком, которого по-настоящему ценила. Кроме того, у них столько общего: воспоминания о детстве, привычки, увлечения. И почему ей взбрело в голову, что это любовь?!

 Немного успокоившись, Марго потушила сигарету и глубоко вздохнула.

 – Не спится?

 Она подскочила на месте.

 – Извини, не хотел тебя пугать. – Джош подошел к ней поближе, и она отступила на шаг. – Что-нибудь случилось?

 – Нет.

 Он пристально посмотрел на нее и широко улыбнулся.

 – Нервничаешь?

 – С чего мне нервничать?

 – Из-за меня.

 – Ну вот еще! Просто терпеть не могу, когда мне мешают думать. У меня столько забот с приемом…

 Она чуть не отпрыгнула, когда Джош взял ее за руку.

 – Ты сейчас такая взбудораженная, возбужденная, – прошептал он. – Мне это нравится.

 – Слушай, мне нужно как следует выспаться. Завтра я хочу проснуться с ясной головой. Пожалуй, приму снотворное.

 – Давай попробуем кое-что другое. – И он покачал головой в ответ на ее презрительный взгляд. – Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме секса? Я просто хотел помассировать тебе спину.

 – Правда? – спросила она удивленно.

 – Гарантированное средство от бессонницы! Снимает напряжение, – уверил он ее. – Ложись на живот, герцогиня, и закрой глаза. Остальное предоставь мне.

 Марго недоверчиво обернулась к нему.

 – Только спину?

 – Нет, еще шею и плечи. Ну, будь умницей! – Джош провел рукой по ее спине, усмехнулся, почувствовав, как она напряглась, и уперся ладонями ей в шею. – Что тебя беспокоит, детка?

 – Разное.

 – Например?

 «Ты!» – Этот ответ вертелся у нее на кончике языка, но она сдержалась.

 – Пора выплачивать квартальные налоги, а продажа упала.

 – И насколько?

 – Мы так и не смогли вернуться к тому уровню, на котором держались первые две недели. Кейт говорит, что это не из-за Кэнди, что это естественный процесс, но мне как-то не верится. Кроме того, я боюсь, что зря вкладываю деньги в этот прием; наверное, их надо было бы потратить на сиюминутные нужды. Боже мой, какие у тебя замечательные руки!

 – Все так говорят.

 – Ожерелье, которое я выставляю, стоит восемь с половиной тысяч!

 – Но ведь эта сумма освобождается от налогов.

 – То же самое говорит Кейт. Знаешь, я так устала бояться, Джош, – добавила она грустно.

 – Я знаю.

 – Никогда я ничего не боялась! А теперь меня все пугает…

 – В том числе и я?

 – Хм-мм. – Она слишком устала, чтобы пытаться это отрицать. – Я просто не хочу снова запутаться.

 – Этого я тебе не позволю. – Он наклонился и коснулся губами ее плеча. – Спи, Марго. Все будет хорошо.

 – Не уходи, – попросила она, проваливаясь в сон.

 – Ни за что!