- Мечты, #1
17
Марго решила, что все должно быть идеально, и продумала каждую деталь. Она украсила зал, организовала места для публики, нашла самый уютный уголок для арфиста.
В витрину с ожерельем она поставила всего несколько шкатулок и коробочек, а для фона разложила по полкам шелковые шарфы.
Позолоченные перила лестницы были увиты гирляндой разноцветных лампочек. В вазах стояли розы из оранжереи Темплтонов, подобранные умелой рукой Энн. А на веранде красовались цветы в медных и керамических горшках.
Она сама начистила и надраила каждый уголок, и весь магазин сиял чистотой.
«Главное, – упрямо повторяла себе Марго, дымя сигаретой, – продумать каждую мелочь. Ничего не упустить!»
А вдруг она что-то забыла?
Повернувшись к зеркалу, Марго придирчиво оглядела себя. На ней было то самое маленькое черное платье, в котором она была на первом ужине у Темплтонов. Его квадратный вырез был прекрасным фоном для ожерелья. Пожалуй, это будет отличный ход – в какой-то момент вынуть его из витрины и продемонстрировать на теле. И она вновь подумала о том, что выбрала для аукциона самую подходящую вещь.
Не только потому, что ожерелье было изящно и красиво, а потому еще, что оно напоминало о безвозвратно ушедшем времени. И об одиноком старике, которого Марго любила. «Как редко, – подумала она, – я делала что-то бескорыстно и по велению сердца…»
Сколько же разных Марго живет в ней! Почти двадцать девять лет ей понадобилось, чтобы понять это. Одна Марго безрассудна и презирает осторожность, другая все время изводит себя беспокойством. Есть Марго, умеющая натирать горячим воском старинный столик, а есть и та, которая может целый день проваляться в постели с модным журналом. Одна умеет получать удовольствие от покупки вазочки, которая отлично вписывается в интерьер, а другая научилась с удовольствием продавать такие вазочки.
Наконец, существует Марго, которая умеет улыбкой сразить наповал любого мужчину, а есть и та, которая неожиданно поняла, что все ее мысли теперь об одном-единственном!
Кстати, куда он подевался? Она нервно закурила новую сигарету. Вот-вот аукцион начнется, а его нет! У нее сейчас такой трудный Момент в жизни; в такие моменты Джош всегда оказывается рядом.
«Всегда рядом, – подумала она вдруг удивленно. – Как странно: если случается что-то важное, Джош всегда рядом».
– Слушай, может, тебе сразу засунуть в рот всю пачку и съесть ее? – предложила Кейт с порога.
– Что?
– Ты куришь как паровоз, передохни немного. Я не опоздала? Всюду ужасные пробки. Мне пришлось парковаться в трех кварталах отсюда, а таскаться по улицам в этих идиотских туфлях, которые, кстати, заставила меня купить ты, мне совсем не нравится! – Сняв свое строгое деловое пальто, она взмахнула руками. – Ну как? Я пройду пробы?
– Дай-ка посмотреть…
Марго затушила сигарету и жестом велела Кейт повернуться. Длинное черное бархатное платье подчеркивало ее стройную фигуру, а мягкий ниспадающий хомут придавал женственность облику. На спине был соблазнительный вырез.
– Я была уверена, что тебе это подойдет! Хоть ты у нас тощая и плоскогрудая, но выглядишь в этом платье почти элегантно.
– Я в нем, по-моему, выгляжу наглой самозванкой, да к тому же боюсь продрогнуть до костей. – Кейт отнеслась совершенно равнодушно к попытке покритиковать ее фигуру. – Не понимаю, почему ты не разрешила мне надеть, к примеру, тот мой костюм.
– Тот костюм отлично подойдет для ближайшего совещания лучших бухгалтеров штата. – Марго вдруг в ужасе всплеснула руками: – Что на тебе за серьги?!
– Что? – Кейт машинально дотронулась до ушей, в которых висели золотые кольца. – Это мои лучшие серьги.
– Боже, просто поверить не могу, что мы с тобой выросли в одном доме!
И Марго пошла к витрине с драгоценностями, где выбрала длиннющие серьги с фианитами.
– Слушай, эти подвески я ни за что не надену! Я в них буду выглядеть полной идиоткой.
– Не спорь с профессионалом. Будь умницей и слушайся меня.
– Терпеть не могу наряжаться!
Кейт мрачно пошла к зеркалу и сменила серьги. Хуже всего было то, что Марго оказалась права: серьги явились как раз тем штрихом, которого не хватало.
– Кухня под контролем, – сообщила Лора, спускаясь сверху с тремя бокалами шампанского на подносе. – Я решила, что мы с вами можем выпить втроем, пока… – Она взглянула на Марго и Кейт и рассмеялась радостно. – Вау! Какие же мы красавицы!
Марго оглядела Лорин черный вечерний костюм, отделанный атласом.
– Этого у нас не отнять!
– Непонятно одно: почему мы все в черном, – заметила Кейт.
– Потому что мы выступаем как одно лицо. – Марго приветственно подняла бокал. – За партнерство! – Но, сделав глоток, она вдруг согнулась пополам и схватилась за живот. – Что-то я совсем расклеилась.
– Дать «Тамз»? – спросила Кейт.
– Не надо. Желудочные средства не входят в мой рацион.
– Совсем забыла, ты же предпочитаешь «Ксанакс» с «Прозаком».
– Ничего подобного! Я не принимаю антидепрессантов. – Правда, в сумочке у нее лежала одна упаковка, на всякий случай, но зачем об этом говорить? – Послушай, отнеси-ка дерюгу, которую ты называешь пальто, в заднюю комнату, а то гости перепугаются. Лора, ты уверена, что мне не надо подняться наверх, проверить, как там дела?
– Да все в порядке, не волнуйся.
– Я совершенно не волнуюсь. Подумаешь, этот скромный прием обойдется нам всего тысяч в десять. Было бы о чем волноваться! Слушай, а гирлянда не слишком пестрая?
– Очаровательная гирлянда. Возьми себя в руки, Марго.
– Я пытаюсь. Может, в самом деле стоит принять «Ксанакс»? Нет, лучше не буду. – Она взяла новую сигарету. – Обойдемся без химии. – Поймав выразительный взгляд Кейт, Марго подумала и все-таки положила сигарету обратно в пачку. – Знаю, знаю, я не в себе.
– Ну, раз знаешь…
– Послушай, Лора, я не понимаю только одного – почему мне сейчас еще хуже, чем на открытии. Может, потому, что твои родители отложили поездку в Европу специально, чтобы побывать здесь?
– А еще потому, что не помешало бы утереть нос Кэнди сокрушительным успехом.
– Здесь ты права, – согласилась Марго, понемногу успокаиваясь. – Хотелось бы, чтобы магазин оказался не таким уж безнадежным предприятием. Я сейчас беспокоюсь не о том, что мы можем потерять все деньги, которые сюда вложили. Здесь на карту поставлено кое-что поважнее денег! – Она оглядела зал, заставленный вещами, когда-то принадлежавшими ей. – Только мне немного совестно, что ради собственного успеха пришлось сыграть на благотворительности.
– Вот это глупо, – одернула ее Кейт. – Благотворительность должна приносить доход! Без меценатов и попечителей, мечтающих платить поменьше налогов, ее бы просто не существовало.
– Пожалуйста, напоминай мне об этом всякий раз, когда заметишь жадный блеск в моих глазах. – Марго подозревала, что сейчас у нее именно такой взгляд. – Черт подери, очень мне хочется сегодня заставить кого-нибудь тряхнуть мошной.
– Вот это уже на что-то похоже! – Кейт подняла бокал в знак одобрения. – А то я даже начала беспокоиться. – Она оглянулась на дверь и приложила руку к груди. – Бедное мое сердечко! Стоит мне увидеть мужчину, разодетого как павлин, и оно готово из груди выпрыгнуть!
– Ты тоже неплохо выглядишь! – Джош, в вечернем костюме и при галстуке, протянул им три белые розы. – Думаю, вы втроем покорили бы все военно-морские силы США!
– Давай принесем этому неотразимому мужчине шампанского, Кейт. – И, взяв подругу за руку, Лора повела ее к лестнице.
– Вдвоем-то зачем идти?
– Какая ты недогадливая!
Кейт обернулась, увидела, что Джош с Марго замерли, уставившись друг на друга, и покачала головой.
– Господи, мало того, что мы знаем все про их отношения, мы должны еще это наблюдать! Они что, не могут держать себя в руках?
– Зато ты это делаешь безукоризненно, – пробормотала Лора и потянула Кейт за собой.
Марго и в самом деле не могла отвести от Джоша глаз.
– Я боялась, что ты опоздаешь.
Он поднес ее руку к губам, потом взглянул на часы.
– Пришел на пятнадцать минут раньше. Я подозревал, что, если явлюсь по-пижонски поздно, ты задушишь меня во сне.
– Правильно подозревал. Ну, как тебе? Все нормально?
– Ты что, действительно думаешь, что я могу смотреть на что-нибудь, кроме тебя?
Марго рассмеялась.
– Наверное, в остальное время я выгляжу совсем ужасно, если даже такой простенький наряд приводит тебя в восторг.
– Я люблю смотреть на тебя в любом наряде. А еще больше – вовсе без наряда… – Он обнял ее и поцеловал так, что у нее колени задрожали. – Несравненная Марго! Моя Марго!
– Слушай, вот ты пришел, и мне почему-то стало легче. Поцелуй меня еще раз!
– С удовольствием.
На этот раз поцелуй длился еще дольше, и Марго забыла обо всем, кроме Джоша.
– Все как-то изменилось, – сказала она наконец. – Я не узнаю ни себя, ни тебя.
– Умница! Начинаешь наконец что-то понимать.
– Но так не должно быть! Это невозможно!
– Поздно спохватилась, – шепнул он. Марго вдруг снова охватила паника, заставившая забыть об удовольствии.
– Не надо… – И она вздохнула с облегчением, увидев, что дверь открылась.
– Ну, добрались наконец, – сообщил Томас. – Джош, отпусти девочку, дай и нам с ней поздороваться. – Марго кинулась к нему в объятия, и он сурово покосился на сына: – Сначала она была моей!
«Плевать, чьей она была сначала, – подумал Джош. – Важно, чья она теперь».
По крайней мере, он старался убедить себя в этом.
К десяти часам, когда «Первый ежегодный благотворительный аукцион „Претензии“ был в самом разгаре, Марго совершенно успокоилась. Она обожала всю эту суету, обожала красиво одетых людей, болтающих о пустяках и потягивающих шампанское или минеральную воду. Марго давно уже чувствовала себя среди них как рыба в воде.
Когда-то она мечтала войти в этот мир, а теперь они сами пришли к ней!
До нее долетали обрывки разговоров:
– Мы решили, что пара недель в Палм-Спрингс нам не повредят.
– Не понимаю, как она терпит его похождения. Он ведет себя просто вызывающе!
– Последний раз я видел его в Париже… «Светская беседа посвященных», – подумала Марго. И она отлично знала, как ее поддерживать! В Милане она обожала устраивать приемы, была способна участвовать в трех разговорах одновременно, следить за официантами и делать вид, что не думает ни о чем, кроме очередного бокала шампанского.
И еще она отлично умела пропускать мимо ушей обидные замечания.
– Только подумать! Продать все свои вещи, вплоть до туфель!
– …Питер попросил ее подать на развод для ее же блага: бедняжка фригидна. И медицина тут бессильна.
Впрочем, на эту реплику Марго собралась было ответить, но не успела определить, кто же ее подал. А вскоре ее внимание привлек совсем другой разговор:
– Как здесь интересно! Все обставлено так, будто это не магазин, а европейская квартирка. И я без ума от коллекции безделушек! Обязательно куплю этого крохотного слоника.
– В соседней комнате висит платье от Валентине, оно просто создано для тебя, дорогая. Обязательно взгляни на него.
«Да пусть говорят, о чем хотят, – решила Марго и снова улыбнулась. – И пусть покупают!»
– Великолепный прием, – сказала Джуди Прентис, подойдя к Марго.
– Благодарю.
– Боюсь, что Кэнди опять задумала что-то, ее до сих пор нет.
– Все очень просто: она не была приглашена.
– Неужели? – Джуди наклонилась к Марго и шепнула ей на ухо: – Она лопнет от досады!
– Вы мне очень нравитесь, Джуди, – рассмеялась Марго.
– В таком случае могу я попросить вас отложить для меня вон тот минодьер? – Она употребила французское название.
– От Джудит Либер? Считайте, что он ваш. Кстати, к нему есть еще футляр для помады и пудреница. Получается восхитительный комплект!
– Похоже, что ваше второе имя – Сатана! – Джудит махнула рукой. – Ладно, отложите и их. Я обязательно загляну на следующей неделе.
– Польщены вашим вниманием. – Она взяла Джудит за руку и добавила: – Обязательно примите участие в аукционе. Это ожерелье вам пойдет, как никому.
– Вы дьявол!
Марго снова рассмеялась и перешла к соседней группе.
– Счастлива вас видеть. Какой изумительный браслет!
– Она удивительно естественна, правда? – шепнула Сьюзен сыну. – И так спокойна!
– Спокойна?! Ты только посмотри, как она стиснула пальцами бокал! Руки всегда выдают напряжение. Но она старается изо всех сил.
– И это приносит плоды! А со мной только что произошел забавный случай. Я попросила Лору отложить для меня два пиджака, сумочку и флакончик для нюхательных солей. – Сьюзен взяла сына под руку и расхохоталась. – И, представь, оказалось, что это Лорины пиджаки! Я покупаю вещи собственной дочери!
– Что ж, у нее отменный вкус. Но, увы, не на мужчин…
Сьюзен вздохнула и потрепала сына по руке.
– Она была тогда слишком молода и слишком влюблена. Ее невозможно было остановить! – «Теперь Лора старше, – подумала Сьюзен, – и сердце ее разбито». – Ты ведь будешь присматривать за ней и за девочками после нашего отъезда?
– Наверное, в последнее время я был не самым лучшим братом.
– У тебя были другие дела. – Она нашла Лору взглядом. – Я немного волнуюсь за нее: чересчур уж хорошо она держится.
– А ты бы предпочла, чтобы она ходила, сломленная горем?
– Я бы хотела быть уверенной, что, если ей станет совсем тяжело, рядом с ней будут люди, которые ее поддержат. – Заметив, что Марго с Кейт, улучив минутку, подошли к Лоре, она улыбнулась. – И такие люди есть!
– Нам надо составить список, – прошептала Марго. – Иначе может получиться, что мы пообещаем одну и ту же вещь разным людям. Я совершенно не в состоянии все это запомнить!
– Говорила я тебе, не запирай кассу, – ворчливо сказала Кейт.
– Это было бы неудобно…
Кейт бросила на Марго презрительный взгляд.
– Это же магазин, подруга!
– Марго права – на таком приеме нельзя пробивать чеки и отсчитывать сдачу, – заметила Лора.
– Слава Богу, что я не так деликатно воспитана, – фыркнула Кейт. – Давайте сделаем вот что: я буду сразу уносить отложенные вещи в подсобку. Как ты назвала эту штуку? Минотавр?
– Минодьер, – снисходительно поправила ее Марго. – Напиши просто «театральная сумочка», я пойму. И не застревай за компьютером! Надо хоть немного повращаться в обществе.
– Не знаю, как ты, а я уже навращалась. Правда, есть здесь один парень… Довольно симпатичный. – Кейт вытянула шею и повертела головой. – Вон тот, с усами и плечами. Видите?
– Линкольн Ховард, – сразу же узнала его Лора. – Женат.
– Ясное дело. Со мной только так и бывает, – с этими словами Кейт удалилась.
– Уговори ее оставить это платье себе, – сказала Лора. – Оно ей безумно идет.
– Еще больше бы ей пошло, если бы она двигалась чуть плавнее, а не неслась бы, как на совещание! – Марго с ужасом почувствовала, что у нее снова заныл живот. – Пора начинать аукцион, Лора. – Она стиснула руку подруги. – Боже мой, мне необходимо закурить.
– Тогда поторопись. Представительница детского благотворительного фонда уже минут десять подает мне знаки.
– Ладно, перетерплю. Лучше пройдусь еще разок по залу, пусть полюбуются на ожерелье. А потом скажу мистеру Т., чтобы он начинал аукцион.
И она заскользила между гостей, кому-то улыбнулась, с кем-то перебросилась парой слов, заметила, кому надо предложить шампанского. И, увидев, что Кейт вышла из подсобки, шагнула к Томасу.
– Пора! И еще раз спасибо за помощь.
– Почему не помочь в хорошем деле? – Он потрепал ее по щеке. – Давай-ка их раскрутим как следует!
– Обязательно! – И, взявшись за руки, они вышли на середину.
Все головы тут же повернулись к ним. Марго обвела взглядом присутствующих и где-то неподалеку услышала чей-то жаркий шепот:
– По-моему, Кэнди не права. Она не выглядит ни удрученной, ни озабоченной.
– Будь она такой потаскухой, какой представляет ее Кэнди, Томми Темплтон не позволил бы своему сыну вступать с ней в столь близкие отношения.
– Дорогая, если бы мужчины умели распознавать потаскух, проституция не была бы древнейшей профессией!
Марго почувствовала пожатие руки Томаса и поняла, что он все слышал. Она попыталась улыбнуться ему.
– Не беспокойтесь, я стараюсь не обращать внимания. В конце концов, в чем-то они правы…
– Не будь я мужчиной, я бы расцарапал этой злобной кошке морду! – Глаза его вспыхнули. – Пожалуй, попрошу Сьюзи сделать это за меня.
– Только не сейчас. – Марго снова пожала ему руку и повернулась к залу. – Леди и джентльмены, прошу вашего внимания! – Она подождала, пока разговоры стихнут, и продолжала: – Прежде всего я хочу вас поблагодарить за то, что вы пришли на наш прием.
Эту речь они с Лорой и Кейт выучили наизусть, но все слова внезапно улетучились у нее из памяти. Собрав нервы в кулак, Марго обвела взглядом публику и решила говорить как получится.
– И спасибо вам за то, что вы остались на аукцион. Большинству из вас, конечно, известно об изменениях в моей судьбе и о том, что карьера моя закончилась скандалом, – об этом писали все газеты.
Она поймала на себе озабоченный взгляд Лоры. И улыбнулась.
– Я вернулась из Европы сюда не потому, что Америка – страна равных возможностей и свободного предпринимательства. Я вернулась домой – куда же еще возвращается человек, потерпевший неудачу? Мне повезло, и дверь дома оказалась открытой. – Она нашла в толпе Энн и смотрела теперь на нее. – Мне некого винить за ошибки, которые я совершила. У меня была семья, и семья эта любила меня и заботилась обо мне. А детям из неблагополучных семей, которыми занимается «Венсди Чайлд», так этого не хватает! Они несчастны именно потому, что их не любили, о них не заботились. У них нет тех возможностей, которые имеют присутствующие здесь. И сегодня мы с Лорой Темплтон и Кейт Пауэлл хотим сделать то немногое, что можем, чтобы дать этим детям шанс.
Марго отступила назад и сняла ожерелье.
– Пока, детка, – шепнула она, обращаясь к нему, словно к живому человеку. – Надеюсь, ты постараешься и принесешь побольше денег! Но помни, что это всего лишь деньги. – Положив ожерелье на бархатную подставку, она повернулась к Томасу. – Прошу вас, мистер Темплтон!
Он наклонился и поцеловал ей руку, а потом взглянул на публику и начал громогласно описывать достоинства ожерелья, призывать начать торги. Некоторых из присутствующих он называл по имени. Марго тем временем выскользнула из зала.
– Ты говорила прекрасно! Это было лучше, чем наш сценарий, – шепнула Лора.
– Намного лучше! – Кейт обняла Марго за талию. – Будем надеяться, что наши толстосумы раскошелятся.
Они улыбнулись друг другу и тихонько вернулись в зал.
– Ну что же, – между тем говорил Томас. – Кто сделает первую ставку?
– Пятьсот долларов.
– Пятьсот долларов? – нахмурился Томас. – Господи, Пикерлинг, это просто неприлично! Если бы правила это позволяли, я бы с удовольствием сделал вид, что ничего не слышал.
– Семьсот пятьдесят!
Он удрученно покачал головой.
– Итак, жалкие семьсот пятьдесят. Тысяча есть? – Увидев поднятую руку, Томас кивнул. – Тысяча! Начнем играть всерьез.
Торги продолжались, кто-то называл цену вслух, кто-то изъяснялся знаками – поднимал руку и кивал головой. Когда пятитысячный рубеж был взят, Марго вздохнула с облегчением.
– Так-то лучше, – прошептала она. – Будем считать, что все предыдущее было разминкой.
– Я сейчас с ума сойду! – заявила Кейт и полезла в сумочку за «Тамз».
– Шесть тысяч двести! – возвестил Томас. – Мадам, у вас лебединая шея, эти жемчуга просто созданы для вас.
«Мадам» засмеялась.
– Томми, ты дьявол! Шесть пятьсот!
– А сколько они стоили на самом деле? – поинтересовалась Кейт.
– У Тиффани? Тысяч двенадцать-тринадцать. – Марго с восторгом смотрела на вскинутые вверх руки. – Я и не надеялась, что цена так поднимется. Недооценила их щедрости.
– И азарта, – добавила Кейт, поднимаясь на цыпочки. – Кажется, сейчас торгуются двое или трое, но кто – я не вижу.
– И игра уже серьезная, – добавила Марго. – Вы заметили? Никто ничего громко не выкрикивает.
– Двенадцать тысяч, ждем двенадцати с половиной, – Томас уверенно вел торги. – Есть двенадцать с половиной! Тринадцать? – Увидев, что этот участник отрицательно покачал головой, он обернулся к следующему. – Тринадцать? Есть тринадцать! А тринадцать пятьсот? Итак, тринадцать тысяч пятьсот долларов! Кто пойдет на четырнадцать? О, этот мужчина знает, чего хочет. Итак, четырнадцать. Есть четырнадцать пятьсот? Четырнадцать – раз, четырнадцать – два… Продано за четырнадцать тысяч долларов человеку с отменным вкусом и настоящему знатоку драгоценностей!
Раздались вежливые аплодисменты, кто-то засмеялся. Марго ринулась сквозь толпу, не замечая обращенных на нее насмешливых взглядов.
– Надо пойти поздравить победителя! – на ходу крикнула она Кейт. – Проследите, чтобы его фотография попала в газеты. Кто первым к нему продерется – держите и не отпускайте!
– Марго, дорогая!
Кто-то схватил ее за руку. Глядя в лицо этой дамы, Марго судорожно пыталась вспомнить ее имя, а потом вышла из положения обычным способом:
– Дорогая моя, как замечательно, что ты пришла!
– Я получила море удовольствия. Великолепный прием, и магазинчик просто очаровательный. Давно бы сюда заглянула, но… дела не пускали. Если меня заставят работать еще в одном комитете, я просто руки на себя наложу!
«Это одна из подружек Кэнди, – вспомнила наконец Марго. – Терри, Мерри, Шерри?..»
– Как приятно, что ты выбрала время и для нас.
– Мне тоже. Изумительный вечер! И я просто очарована этими сережками. С рубинами и жемчугом. Восторг! Скажи, пожалуйста, сколько ты за них хочешь? Придется уговорить Ланса их купить, раз уж ему пришлось уступить ожерелье Джошу.
– Надо проверить по… Джошу? – изумилась она. – Ожерелье купил Джош?!
– Будто ты не знаешь! – Шерри потрепала Марго по руке. – Кстати, очень умный ход – уговорить его выкупить это ожерелье для тебя.
– Да-да. Я отложу серьги, Шерри. Заходи на следующей неделе, посмотришь на них повнимательнее. А сейчас – прошу прощения…
Она пробралась сквозь толпу, пытаясь сохранить радостный и беззаботный вид. Джош увлеченно кокетничал с малолетней дочерью одного из членов совета директоров.
– Джош, можно тебя на минуточку? – выпалила Марго, и девочка тут же растворилась в толпе. – Ты не мог бы помочь мне в подсобке? – Она затолкала его в заднюю комнату, закрыла дверь. – Что ты натворил?!
– Ничего особенного, просто поболтал с девочкой, пусть ей будет о чем помечтать сегодня ночью. – Изображая полную невинность, Джош поднял вверх руки. – Я до нее не дотрагивался! У меня и свидетели есть…
– Я не о твоих жалких попытках кокетничать с девочкой, которая тебе в дочери годится!
– Ей уже семнадцать лет! А кроме того, это она кокетничала со мной. Я просто не стал возражать – пусть, думаю, попрактикуется.
– Я же сказала, что речь о другом, хотя тебе должно быть стыдно. Зачем ты купил ожерелье?!
– А, это…
– Да, это! – повторила она. – Ты знаешь, на что это похоже?
– Конечно. Три жемчужные нити с застежкой из бриллиантов в восемнадцать каратов.
– Я прекрасно знаю, как выглядит это чертово ожерелье! – возмутилась Марго.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Слушай, давай-ка без этих твоих адвокатских уверток.
– На мой взгляд, здесь больше политики, нежели юриспруденции…
Она закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться.
– Как ты не понимаешь?! Все подумали, что это я уговорила тебя его купить, заплатив при этом больше, чем оно стоит!
Джош нахмурился.
– Насколько я знаю, вся выручка идет на благотворительные цели.
– Выручка – да, но ожерелье…
– Достается тому, кто дал самую высокую цену.
– Но люди думают, что я попросила тебя его купить, чтобы и деньги получить, и ожерелье оставить себе!
Джош с любопытством посмотрел на нее. Щеки раскраснелись, глаза горят… пожалуй, смущение ей к лицу.
– И давно тебя заботит, что думают люди?
– Я просто учусь принимать во внимание мнение других.
– Почему вдруг?
– Потому что… – Марго снова зажмурилась. – Не знаю. Честно, не знаю!
– Ну ладно. – Он вытащил ожерелье из кармана и взглянул на него. – Ведь, в сущности, это обычные песчинки и кусочки угля, из которых усилиями природы и времени получилось нечто.
– Так может сказать только мужчина. Джош посмотрел на нее так пристально, что у Марго задрожали колени.
– Ты знаешь, я решил, что куплю его, когда на тебе ничего больше не было, кроме этого ожерелья, и ты смотрела на меня так, словно на свете существуем лишь мы с тобой. И это тоже может сказать только мужчина. Мужчина, который тебя любит, Марго. И всегда любил.
Она стояла, как громом пораженная, и не сводила с него глаз.
– Джош, мне трудно дышать…
– Мне это чувство знакомо.
– Нет, я действительно задыхаюсь!
Марго рухнула на стул и уронила голову на колени.
– Интересная реакция на признание в любви. – Он сунул ожерелье обратно в карман и погладил ее по спине. – Ты всегда так ведешь себя в подобных случаях?
– Нет…
– Это обнадеживает, – усмехнулся он.
– Я не готова к этому! – Марго судорожно пыталась вдохнуть. – Просто не готова. Я тоже люблю тебя, но… я не готова!
Джош представлял себе тысячу вариантов того, как она наконец скажет, что любит его. Но никак не ожидал, что говорить это она будет, уронив голову на колени!
– Не могла бы ты сесть прямо и повторить это заново? Реплику «Я тебя люблю».
Марго медленно подняла голову.
– Я действительно люблю тебя, но… Нет, не трогай меня!
– К черту!
Джош подхватил ее на руки и стал исступленно целовать.
