• Следствие ведет Ева Даллас, #46

20

 Когда Джо увидел на дисплее своего коммуникатора слова «лейтенант Ева Даллас», он находился в паре кварталов от своего последнего за день адреса. Даже не за день, а за неделю, подумал он и радостно ухмыльнулся.

 И тронул на коммуникаторе опцию ignore.

 Безмозглая полицейская хочет его напугать, подумал он. Да еще навесить на него проблемы Джерри. Даже если Джерри сбрендил, какое отношение это имеет к нему?

 Дубине Рейнхолду никогда не хватило бы мозгов, чтобы кого-то пристукнуть, тем более нажиться на этом. У Джо была своя версия – полицейская, не будь она такой дурой, тоже пришла бы к этому заключению: кто-то прикинулся Джерри, чтобы совершить ограбление, а под конец прикончил ограбленных. Может, и самого Джерри убил. Или взял в заложники.

 Злоумышленники вооружились удостоверением Джерри и запугиваниями принудили его рассказать о банковских счетах. Кто мог предположить, что старики Рейнхолды богаты? Знай об этом Джо, он бы уговорил их купить дорогую страховку.

 А теперь поздно. Возможность упущена.

 Теперь – сисястая Нуссио. Не иначе завела себе нового дружка, а тот психанул. Если она пилила его так же, как раньше Джерри, то сама виновата. Пилила, скулила, жаловалась – это она умела. Только и думала, как испортить людям настроение.

 Фарнсуорт? Не морочьте голову! Старой богатой стерве давно пора было на покой. Убийства совершаются в Нью-Йорке каждый день. Ничего не поделаешь, такой уж это город. Здесь надо шевелить мозгами, не расслабляться, беречь свою задницу.

 Еще вариант: разбогатеть – сейчас он как раз был на пути к этому, въехать в шикарный пентхаус с привратниками, камерами, всякими охранными наворотами. Водитель и телохранитель тоже не помешают, должен же кто-то прикрывать тебе спину, когда ты поволочешь сладенькую телочку в самый модный в городе ночной клуб.

 Это и был его жизненный план.

 Когда его прабабка преставится – ждать осталось недолго, – он получит жирное наследство. Старая дура жадна до денег, прямо как голодающий – до хлеба.

 Сначала наследство, потом – Вегас. В последний раз он огреб там в восемь раз больше, чем поставил, вернее, в десять, если учитывать небольшие выигрыши. В следующий раз он выиграет еще больше.

 Ну, а потом купит себе шикарную хату.

 Вроде этой, решил он, увидев адрес. Квартирище на целый квартал, если не больше. Ее окна призывно сияли в темноте дождливого вечера.

 Дроид все четко объяснил. Джо прикинул, что человек, использующий в роли помощника дроида, – придирчивый параноик. Не беда, он и не таких видал.

 Он наскоро проверил, кто такой Антон Тревор. Настоящий придира, конченый параноик. Желает поговорить о делах на своей территории? Никаких проблем. Клиент всегда прав, даже если он тронутый. Намылился пересмотреть свою страховку? Сколько угодно!

 «Я – тот, кто тебе нужен, – думал Джо. – Пора выходить на серьезных, по-настоящему упакованных клиентов». Если все пройдет так, как он задумал, он купит себе и своей девчонке бутылку шампанского, не поскупится потратить в честь праздника часть своего лас-вегасского выигрыша.

 Наступил первый день его НАСТОЯЩЕЙ жизни.

 Следуя полученной от дроида инструкции, он ввел номер. Дроид ответил незамедлительно.

 – Резиденция мистера Тревора.

 – Это Джо Клейн. Я перед домом, главный вход.

 – Прекрасно, мистер Клейн. Подождите, я вас встречу и провожу.

 – Конечно. – Дожидаясь, он отправил своей девушке сообщение: «Могу немного задержаться, детка. На крючке крупная рыбина».

 Прежде чем убрать в карман коммуникатор, он проверил, который час. Встреча продлится примерно час или даже больше, если окажется интересной, так что опоздание получится приличным. Потом домой, в душ, переодеться, чтобы встретить ночь во всеоружии.

 Ничего, подождет, подумал он с ухмылкой. Пусть люди привыкают ждать Джо Клейна.

 Ему навстречу двигался дроид.

 – Мистер Клейн.

 – Он самый.

 – Пожалуйста, наденьте это. – Дроид подал ему шляпу и темные очки.

 – С какой радости?

 – Мистер Тревор не желает никому демонстрировать свои дела и посетителей, даже охране здания.

 – Как скажете. – А что, даже забавно! Джо нахлобучил шляпу, нацепил на нос очки и последовал за дроидом.

 Местечко оказалось что надо: сверхсовременное, с анимированными картами, ультрамодными магазинами; он облизывался на встречных женщин и с ходу завидовал мужчинам – так важно они выглядели.

 Дроид подвел его к серебристым лифтам, прошел сканирование, прокатал карточку, вручную ввел код.

 – Не многовато прибамбасов для лифта?

 – Частный лифт, ограниченный доступ.

 В кабине Джо ждали серебристые стенки, черная кожаная скамеечка, белые цветы в горшке. Даже в лифте роскошь! Что ж, привыкай, такой будет вся твоя дальнейшая жизнь.

 В кабине дроид проделал те же манипуляции, что перед дверями лифта.

 – Расскажи про своего босса, – попросил его Джо в бесшумно возносящемся лифте.

 – Мистер Тревор – сторонник полной приватности. Он очень ждет вашего прихода.

 – Чудесно! – Джо похлопал ладонью по чемоданчику. – Мне есть чем его порадовать.

 Они вышли в широкий частный вестибюль. Снова цветы, огромная фотография города на стене. Дроид в третий раз прошел процедуру проверки, потом посторонился, пропуская вперед Джо.

 Первым делом Джо обратил внимание на вид из окна: частокол небоскребов, море огней, квинтэссенция богатства. Он уже начал улыбаться, когда за его спиной защелкнулись замки.

 Блестящий пластик в рулонах на сверкающем полу просторной гостиной, наоборот, заставил его нахмуриться.

 – Он только что сюда въехал?

 – Можно сказать и так, – сказал Рейнхолд и изо всех сил размахнулся битой.

 Ева сидела с родственниками – такое коллективное определение она им присвоила. Это были в основном женщины, а также малышня, которую сочли негодной для разразившейся на лужайке битвы.

 Она симпатизировала им и ничего не могла с собой поделать. Хотя не могла сообразить, как с ними себя вести: начиная с женщины, называть которую «бабушкой» было выше ее сил, и кончая пухлощекой малышкой (розовая ленточка на лысенькой головке как будто обозначала девочку), не сводившей с нее глазенок и при этом увлеченно хлюпавшей соской.

 Некоторые из них за разговором не забывали про рукоделие – кажется, манипуляции с мотками шерсти и длинными спицами назывались «вязанием». Некоторые пили чай, вино (как Ева) или пиво.

 Большинство беззаботно щебетало. Щебетом была увлечена и Шинед. Когда одна из молодых женщин передала ей младенца, мяукавшего, как голодный котенок, она не соизволила сделать в беседе перерыв.

 – Это наша новенькая, – объяснила Шинед Еве. – Кила, семи недель от роду.

 На головке (тоже лысенькой) Килы красовался бело-красный вязаный чепчик с помпоном. Шинед стала массировать ей спинку, девочка громко икнула.

 – Вот это другое дело! Сытая, сухая и счастливая. Главное – уметь с ними обращаться.

 С точки зрения Евы, Шинед приняла на руки бомбу замедленного действия. Сказать ей было нечего, но из неудобного положения ее спасла измызганная футбольная команда, своевременно ворвавшаяся – одни бегом, другие прихрамывая – в распахнувшиеся двери.

 – Вы только на них посмотрите! – воскликнула бабушка со своего царского места – от камина. – Сколько грязи и сырости вы с собой притащили! Не пачкайте пол! Вас бы обдать из шланга. Всем в душ, чтобы никто не появлялся здесь неумытым! Тебя это тоже касается! – Костлявый палец указал на Рорка.

 – Бабушка! – попробовал вступиться за своих Шон. – Мы и так разулись за дверями. Мы готовы живьем сожрать быка, так проголодались.

 – Сначала мыться!

 Ева усмотрела в ситуации счастливую возможность улизнуть.

 – Я сейчас.

 И она заторопилась в спальню, где Рорк избавлялся от вконец испорченной одежды.

 – Не матч, а одно огорчение, – пожаловался он. – Стыдно играть за такую команду!

 – Выше голову! Слушай, я исчезну минут на двадцать, ознакомлюсь в кабинете с твоим отчетом и еще кое-что проверю.

 – Ужин через час. Если ты не успеешь, я за тебя извинюсь.

 – В любом случае это не займет больше часа.

 – Прежде чем спуститься, я к тебе загляну.

 – Загляни.

 В кабинете она первым делом взялась за отчет Рорка. В нем не было переизбытка замысловатых терминов, однако ей потребовалось время, чтобы понять, что к чему.

 Рорк и компания сумели восстановить часть стертых данных и вышли на след счетов. Ева уже потирала руки: лиха беда начало. Рорк представил также некое сочетание знаков, которое он и остальная команда сочли тайным кодом, замаскированным среди прочих данных. На ее взгляд, в этом коде не было ничего особенного: как и все остальные, он был для нее непостижим.

 Она вывела на настенный экран свою карту и стала изучать другие отчеты, отмечая выполненные задания галочкой.

 – Когда охрана развернута как следует, на нее можно полагаться, – сказала она, услышав, как входит Рорк. – Я ознакомилась с твоим материалом, но не владею вашим тарабарским наречием. Объясни своими словами, а я расскажу тебе про эту карту.

 Она подняла голову. Черт, она ждала Рорка, но вместо него на фотографии таращилась бледная как смерть Шинед.

 – Вам лучше этого не видеть. – Она попыталась загородить от Шинед монитор. – Я сейчас спущусь.

 Шинед остановила ее жестом.

 – Этот паренек. Такой молодой! Это он подозреваемый?

 – Шинед…

 – Я знакома с насилием и жестокостью. Мою сестру убили. Сестру-близнеца! Дня не проходит, слышишь, да что там дня – часа, чтобы я не думала о моей Сиобан, об этой ужасной утрате. Говорят, он убил собственных родителей, отца и мать?

 – Сначала мать, потом отца.

 – А потом – эту девушку, – она дотронулась до изображений Лори Нуссио, живой и мертвой. – И женщину, свою бывшую учительницу. Я все знаю, я слежу за твоей работой. Поэтому с такой гордостью наблюдала сегодня за вашим с Рорком награждением.

 – Можете ничего не объяснять.

 Шинед снова дотронулась до ее руки.

 – Ты задумывалась, откуда у человека способность отнять жизнь, когда его собственной жизни и жизням других ничего не угрожает? Что заставляет людей гасить другие жизни – так часто, так жестоко, да еще с таким наслаждением?

 – Каждый день ломаю над этим голову. Иногда меня посещают догадки. Но иногда это совершенно неважно.

 – Неправда, я считаю, это важно всегда. – Шинед смотрела на Еву немигающим взглядом. – Для тебя – всегда. Как иначе ты смогла бы встречать каждый день, проживать год за годом? Я так гордилась вами сегодня, просто не передать. Но сейчас моя гордость еще сильнее. – Она сделала глубокий вдох. – Ты бы нашла его, Патрика Рорка, того, кто отнял жизнь у нашей Сиобан. Нашла и постаралась бы, чтобы он за это поплатился.

 – Уж я бы постаралась.

 – Никто палец о палец не ударил, вот что самое горькое. А нам так нужно было, чтобы хоть кто-то попытался, – Шинед со вздохом откинула со лба рыжие с золотом волосы. – Поверь мне, человеку, так и не нашедшему справедливости: это необходимо. Когда неизвестный наказал его, оставил подыхать в закоулке, я торжествовала. Но пустота внутри не затянулась. Потребовалось время, много времени в семейном окружении, чтобы боль начала притупляться. А потом появился Рорк, и я получила то, в чем так нуждалась после стольких лет. Спасибо за это богу и ему. Но я говорю тебе – надеюсь, ты и сама уже знаешь: ты делаешь необходимое дело, даже помимо закона.

 – Шинед, – появившийся Рорк сунул тете платок.

 – Снова ты, – она со вздохом вытерла слезы. – Мир бывает таким беспросветным! Глупо с этим спорить. Ирландцам темная сторона жизни знакома лучше, чем всем остальным. Это заставляет нас ежеминутно тянуться к свету и возносить ему хвалу. Ты для меня – свет. – Она расцеловала Рорка в обе щеки. – Никогда этого не забывай.

 Он что-то пробормотал ей по-ирландски, заставив ее улыбнуться.

 – Он говорит, что это я показала ему свет, когда он ждал только тьмы, – сказала Шинед Еве. – На самом деле мы помогли друг другу. Но я вас отвлекаю. Не волнуйтесь за семью, мы не пропадем: Соммерсет обещал еды на целую армию – мы ведь армия и есть! Мы отправим гостинцев вам наверх.

 – На сегодня все равно вся работа закончена, – возразил Рорк, косясь на Еву.

 – Это точно. Где бы он ни был и что бы ни придумал, этим вечером мы его не найдем и не остановим.

 – Значит, вы сделаете это завтра. Или все Управление полиции и безопасности города Нью-Йорка ошиблось в вас обоих? – Она взяла их за руки. – Мы привезли из Ирландии подарки и страсть как хотим их вам вручить.

 – Что ж, – сделать уже ничего было нельзя, хотя это бессилие застревало у нее в горле, жгло грудь.

 Уходя, она выключила монитор с данными расследования и закрыла дверь кабинета.

 

 Джо пришел в себя не так быстро, как предполагал Рейнхолд. Он нанес старому другу удар от души – сильнее, чем следовало бы, не справившись с приступом ярости.

 Вообще-то он предпочел бы, чтобы Джо бодрствовал, когда дроид перетаскивал его в кресло.

 Дроид уже застелил кресло пластиком из рулона. Кресло было шикарное, кожаное, богатого шоколадного цвета, не хотелось его пачкать.

 Главное, у кресла менялся наклон спинки – Рейнхолд считал это своей гениальной находкой. Можно было обрабатывать Джо сидячего, лежачего. Выбор позиций манил множеством вариантов.

 Он прозвал этот станок «Креслом-убийцей» и решил, что каждый, кого он заманит в свой дом, милый дом, отведает этого креслица.

 Ему не терпелось начать, как только Джо будет надежно обмотан веревкой и клейкой лентой, но он не сообразил, что понадобятся дополнительные капсулы чудодейственного средства для пробуждения. Сначала он думал послать за ними дроида, но дроид был нужен, чтобы приготовить ему ужин, после чего его планировалось отключить. Так он сможет поесть, а потом без помех приступить к работе.

 Он сожрал двойной говяжий бургер с жареной картошечкой – вкуснятина! – и решил, что никогда еще не пробовал такого деликатеса. За едой он смотрел в качестве учебного пособия видео о пользовании ножом. Когда началось самое интересное, он как раз приступил к шоколадному мороженому. Но тут его гость издал стон.

 С десертом можно подождать. Ему очень хотелось начать задуманное.

 Он не заклеил Джо рот, потому что сам проверял звукоизоляцию своей квартиры, врубив на полную мощность музыку и выйдя в вестибюль – и не услышав ни звука.

 Он запустил зубодробительный рок, но не очень громко. Им с Джо предстоял разговор.

 Джо продолжал стонать, приоткрыв остекленевшие глаза. Струйка крови из левого уха успела засохнуть. Кровь в волосах запеклась, немного испачкав пластиковое покрытие кресла.

 – Хватит дрыхнуть, говнюк! – Рейнхолд сопроводил крик двумя пощечинами, от которых голова Джо дернулась сначала вправо, потом влево. Непонимающе повращав глазами, он наконец уставился на Рейнхолда.

 – Джерри? Что происходит, Джерри? Боже, голова! Как болит голова.

 – Хочешь болеутоляющего?

 – Не хочу. Не могу шевельнуть рукой, не могу… – До него медленно доходило его положение, и понимание сопровождалось ужасом. – Что ты делаешь, Джерри? Где я?

 – В моей новой квартире. Как она тебе? Высший класс! Полюбуйся! – Он грубо крутанул кресло и остановил его, когда Джо оказался лицом к стене из стекла.

 – Отпусти меня, Джерри. Подурил, и будет. Мне больно!

 – Думаешь, это боль? – Сильно взбудораженный – даже сильнее, чем в прошлые разы, – Джерри схватился за ручки кресла и жадно уставился на перекошенное страхом лицо друга. – Мы еще не начинали.

 – Брось, Джерри, это же я, Джо! Мы друзья!

 – ДРУЗЬЯ? – Наклонившись, Рейнход схватил кусок шланга и хлестнул Джо по груди, как бичом, заставив его тонко взвизгнуть. – Друзья, говоришь?

 Новый удар шлангом, исторгнувший из груди Джо хриплый вопль.

 – А были мы друзьями, когда ты подначивал меня таскать у Шумахера сладости? Ты заставлял меня воровать, гадина!

 – Прости! Прости! Мы были детьми!

 – А помнишь, как ты подсказывал мне неправильные ответы на экзамене по истории, чтобы я провалился? А как трахнул Эйприл Гарднер, хотя знал, что на нее заглядывался я?

 Он наносил удар за ударом, с каждым разом все больше свирепея и наслаждаясь криками Джо, мольбами о прощении и пощаде.

 Умаявшись, он прервал избиение, чтобы отдышаться. Джо ерзал и обливался слезами. Он уже обмочился – еще одна причина для удовольствия.

 – Прошу тебя, прошу, прошу!

 – Пошел ты, Джо, понял? Ты смеялся надо мной все лето, когда мне пришлось повторять «компьютерные технологии», только и делал, что тыкал меня в это носом. Как потом после Вегаса и после Лори, когда она меня выгнала.

 – Я не хотел! – выкрикнул Джо, захлебнувшись слезами. – Я просто дурачился.

 – Вот и я дурачусь. – Новый удар шлангом пришелся по мошонке, и звук, изданный Джо, был для Рейнхолда как музыка.

 Отбросив шланг, он отправился за пивом. И за дубинкой.

 Мертвенно-бледный, даже зеленый, с прокушенной до крови губой, Джо уставился на дубинку. Его отбитая грудная клетка судорожно вздымалась.

 – Не надо, пожалуйста. Я тебя выгораживал, Джерри. Тебя уже обложили копы, один я был на твоей стороне. Мэл и Дейв все выкладывают этой стерве из полиции и трясутся под крылышком у своих мамочек. А я за тебя, Джерри. Хоть кого спроси. Пожалуйста!

 – Неужели? – проговорил Рейнхолд, постукивая дубинкой по ладони.

 – Богом клянусь! Можешь сам посмотреть, возьми мой коммуникатор. Она все время мне названивает, эта Даллас, а я даже не отвечаю. Потому что я на твоей стороне.

 Изображая интерес, Рейнхолд взял коммуникатор Джо с полки, куда сам его положил, и проверил содержимое.

 – Какая активность! Болтовня с Мэлом, Дейвом, вызовы от копов. Кто такая Марджори Мэнсфилд? Новая шлюха?

 – Нет, репортер. Хочет написать репортаж про тебя, про все, что происходит. Вот и вышла на меня.

 – Вот оно как! – Рейнхолд широко улыбнулся. – Что же ты ей сказал?

 – Ничего! Я бы никогда тебя не заложил, никогда! – Говоря, он трясся от боли и страха. – Я сказал ей, что ты не виноват, что никого не убивал. Тебя подставили – вот что я ей сказал.

 Рейнхолд взмахнул дубинкой и испытал наслаждение от хруста костей и зубов.

 – Ответ неверный. – И он размахнулся снова.

 

 Полностью противореча своему обычному подходу к этой теме, Ева благословила разницу во времени, принудившую большую часть ирландского контингента отправиться на боковую в разумный, пусть и не ранний, час. Первыми сдались дети и младенцы; некоторых родителям пришлось уносить спящими на плече или на руках. За ними понемногу потянулись остальные, хотя она подозревала, что дети постарше баррикадируются в игровой комнате.

 В ту минуту, когда это показалось ей возможным, она ринулась наверх, к себе в кабинет.

 Не сказать, что ей пришлась по вкусу долгая шумная трапеза и ее участники. Семейство Рорка было таким симпатичным, таким забавным, так умело веселиться, что считать это время потерянным попросту непорядочно.

 Но все же Еве не терпелось засесть за свой компьютер и проверить, нет ли чего нового. Обнаружилось много свежих сообщений, но почти ничего весомого или позволяющего взглянуть на ситуацию под новым углом. Правда, изучая присланные Пибоди поправки к своей карте, она про себя нахваливала напарницу.

 Она так увлеклась, что вздрогнула при появлении Рорка.

 – За этот вечер я перед тобой в неоплатном долгу, – начал он.

 – Перестань. Визиты родни учтены в правилах нашего брака, а главное, они мне нравятся. И потом, благодаря им всем у меня, может быть, отдохнули мозговые клетки. Посмотрим, будет ли от этого толк.

 – Все равно спасибо. – Он подошел и чмокнул ее в макушку. – Я еще повожусь в лаборатории, вдруг снизойдет озарение.

 – Сообщай мне о любом, даже самом плюгавом озарении.

 – Обязательно. Завтра я тоже постараюсь уделить время этой работе. Гляди-ка, – он уже собрался уходить, но карта на экране заставила его помедлить. – Ты кое-что изменила.

 – Не я, а Пибоди. Надо проверить, но, сдается мне, она хуже не сделает.

 Он, склонив голову набок, подступил к самому экрану.

 – Как я погляжу, некоторые из этих жилых комплексов – моя собственность.

 – Чья же еще? – Она обреченно вздохнула. – Глупые мозговые клетки! Надо было сразу попросить тебя связаться с менеджерами, у которых есть списки жильцов.

 – Это можно, но потребует времени. Праздник, моя милая. Офисы уже закрыты и завтра не откроются. Некоторые менеджеры укатили за город, поэтому до них будет нелегко достучаться. Я могу и сам, только назови мне имя, иначе я не знаю, о ком спрашивать.

 – О новом жильце. Первое убийство не планировалось. Он не мог приступить к поискам жилья, тем более такого, раньше пятницы. Возможно, он начал поиски даже позже этого. Примем за точку отсчета пятницу. Новый жилец, одинокий мужчина. Так годится?

 – Более-менее. Я пошел. Только мне нужна в лаборатории улучшенная карта, чтобы одновременно можно было запустить другую программу. Не знаю, сколько всего у меня собственности в этом околотке, но я легко могу узнать. Не вся собственность там моя, но я могу попробовать запросить по тем же критериям списки жильцов и в чужих комплексах.

 – Приступай, – подытожила она. – Я позабочусь об ордере. Начни со своих домов. Добыть ордер – непростая штука, но я вцеплюсь в них как клещ.

 – А я посмотрю, что можно сделать. С ордером или нет, потребуется время. Навскидку я вижу не меньше сотни объектов.

 – Больше: сто двадцать четыре, – сказала она. – Сможешь сократить это число – уже молодец. Что-то давно нам не везло. Вдруг ты окажешься везучим?

 – Это будет новый повод для благодарности. Если он возникнет, ты узнаешь первая.

 Она отпустила Рорка и вернулась к своим заметкам.