• Следствие ведет Ева Даллас, #37

18

 Ева проигнорировала стилизованный под старину лифт и вприпрыжку взбежала по лестнице.

 — Докладывайте, — бросила она дежурившему у двери квартиры полицейскому, одновременно вытаскивая из полевого набора баллончик с изолирующим составом.

 — Лейтенант! В девять пятьдесят шесть поступил звонок по девять-один-один от Левара Хойта. Звонок был сделан отсюда, с его личного телефона. По вызову выехали мы с напарником и бригада медиков. На место прибыли в десять ноль две, медики примерно двумя минутами позже.

 «Оперативное реагирование», — одобрительно отметила Ева и кивком дала знак продолжать.

 — У двери нас встретил мистер Хойт, он сразу же провел нас в голографическую комнату в восточной стороне квартиры. Жертва, мисс Силла Аллен, проживающая по данному адресу, лежала на полу без сознания с видимыми признаками тяжелых травм. С ней в комнате находился Бенни Леман. Он утверждает, что не трогал потерпевшую из опасения еще больше ее травмировать, но проверил пульс и попытался оценить тяжесть травм. На момент нашего прибытия он был в несколько неадекватном состоянии. Мы с напарником вывели свидетелей из комнаты, сейчас они находятся в соседнем помещении, типа просмотрового зала, под наблюдением офицера Аттики. Оба чрезвычайно взволнованы и постоянно просят дать им вернуться, чтобы быть вместе с потерпевшей — по их словам, их коллегой и партнером по бизнесу.

 Я вернулся назад в комнату спросить медиков о состоянии потерпевшей. По их словам, состояние критическое, среди прочих травм перелом черепа, раздробленный локтевой сустав, перелом ноги и минимум двух ребер, а также многочисленные ушибы и рваные раны. Ее увезли в больницу Святого Игнатия примерно в десять пятнадцать.

 — Отличный доклад по всей форме, офицер Кобл!

 — Стараюсь не упускать детали.

 — Продолжайте дежурство, — приказала Ева.

 — Слушаюсь, лейтенант.

 Ева сразу прошла в голографическую. Пол комнаты был испачкан кровью — скорее всего, кровью Силлы.

 — Возьмем образцы. Проверим, только ли ее здесь кровь.

 Она подошла к системному блоку.

 — Здесь вставлен диск. Наверняка «Фантастика».

 — Все как и в случае с Минноком, — заметила Пибоди. — Судя по описанию повреждений, убийца решил забить ее до смерти.

 — Тогда почему же он не довел дело до конца? Она без сознания, не сопротивляется. Столько трудов и в конце концов оставил ее в живых. Почему?

 — Может, испугался? Или решил, что она уже мертва.

 «Нет, — подумала Ева. — Нет и еще раз нет».

 — Он слишком умен, чтобы оставлять ее в живых. Это крупный просчет.

 — Если она не выживет — не такой уж и крупный.

 Ева покачала головой.

 — Вызывай «чистильщиков» и электронщиков. А мы спросим, знают ли ее партнеры по бизнесу код диска. Может, удастся вытащить его в целости. В любом случае мне нужно знать, когда она начала и как долго успела поиграть.

 — Будет сделано. Хочешь, отведу одного из них для снятия показаний в другую комнату?

 — Нет. Послушаю их вместе. Посмотрим, как они будут себя вести. Когда закончишь здесь, войдешь к нам, отзовешь меня в сторону и сообщишь на ухо как бы свежую информацию. Говори шепотом, но чтобы они расслышали «отличные новости», «ОЭС» и «извлекли информацию».

 — Если они виновны — или кто-то один из них, — новости их не обрадуют.

 — Зерна иногда приходится поливать.

 — Что?

 — Ничего. — Ева оставила Пибоди снимать образцы, а сама пошла в просмотровую. Вар и Бенни вскочили и заговорили одновременно.

 — Стоп! Офицер, перекройте вместе с напарником все входы в квартиру. Сюда едут «чистильщики» и бригада из электронного отдела, больше сюда никого не впускать.

 Она повернулась к Бенни и Вару:

 — Садитесь.

 — Они не пустили нас с ней. Мы хотели поехать с ней. Они нам даже позвонить в больницу не дали. Пожалуйста, пожалуйста, лейтенант Даллас, пустите нас! — Голос Бенни дрожал, на глаза навернулись слезы.

 Ева достала полицейский коммуникатор.

 — Говорит лейтенант Даллас, — представилась она, сообщив номер своего жетона. — Мне необходимо узнать о состоянии поступившей к вам Силлы Аллен. — Она жестом заставила замолчать открывшего рот Бенни и отошла в сторону. Молча выслушала ответ, коротко поблагодарила, сунула коммуникатор обратно в карман и вернулась к ним. — Она в реанимации. Ею занимается целая команда специалистов, они пытаются стабилизировать ее, чтобы перевести в операционную.

 — Операционную? Ей нужна операция? — спросил Вар, а Бенни просто молча уставился на Еву.

 — У нее весьма тяжкие повреждения, они делают все, что в их силах. Состояние критическое. Будьте готовы ко всему.

 — Она не умрет. Она не умрет. Она не умрет.

 Бенни принялся безостановочно раскачиваться взад-вперед в кресле, пока Вар не обнял его за плечи.

 — Брось, Бенни. Брось! Она крепкая. Силли — крепкая девушка. Нам нужно быть рядом с ней, — сказал Вар Еве.

 — Вам нужно дать свидетельские показания. Я постараюсь закончить как можно скорее, и тогда эти двое полицейских отвезут вас в больницу. Мне нужно знать, что здесь произошло.

 — Мы не знаем, — покачал головой Бенни. — Откуда нам знать? Когда мы пришли, она просто… просто лежала там на полу.

 — Во сколько вы пришли?

 Бенни снова покачал головой, а потом закрыл лицо руками.

 — Около десяти или чуть раньше. Точно не знаю, — ответил за него Вар. — Мы забеспокоились, потому что она не пришла утром на работу и не отвечала на звонки и эсэмэски. Нужно было прийти раньше. Надо было раньше проверить, что с ней, тогда, может…

 — Не нужно было вчера отпускать ее одну домой. — Бенни запустил пальцы в свои экзотические волосы. — Нужно было уговорить ее переночевать у меня.

 — Во сколько она вчера ушла домой? — спросила его Ева.

 — Не очень поздно. Может, в девять или девять тридцать. Мы сначала думали, не пойти ли нам погулять, перекусить или просто надраться. Но потом никому не захотелось.

 — Она взяла с собой игру? Взяла «Фантастику»?

 — Да, да. Мы утром проверили — она расписалась в журнале. Что происходит? — повысил голос Бенни. — Кто-то пытался ее убить. Кто-то убил Барта. Что происходит?

 — Мы делаем все, чтобы это выяснить, — сказала Ева, покосившись на вошедшую Пибоди. Та жестом подозвала ее. — Секундочку.

 Она подошла к Пибоди, та склонилась к ее уху.

 — Вечеринка вчера была умопомрачительная, — зашептала Пибоди, слегка выделяя голосом ключевые слова. — Отличные новости! Мы надрали задницу! Ноги у меня просто отваливаются. Но наши электронщики… Оно этого стоило. Я, наверно… Извлекли информацию… ото всех этих танцев целый фунт сбросила.

 — Ты в курсе, что ты помешана на собственной заднице? Теперь кивни, как если бы я тебе отдала приказ, и выйди, вытаскивая на ходу коммуникатор. Подождешь пару минут, вернешься, кивнешь мне и дальше подключайся к разговору.

 — Поняла. — Пибоди кивнула, добавила для верности «Слушаюсь, лейтенант» и, вытаскивая коммуникатор, вышла из комнаты.

 — Что-то насчет Силл? — нетерпеливо спросил Бенни. — Это про нее?

 — Нет. Итак, последний раз вы ее видели вчера около половины десятого вечера? — Ева вопросительно глянула на Вара.

 — Около того.

 — И в каком она была состоянии?

 — А вы как думаете? — с видимым раздражением спросил Бенни, сжимая кулаки. — Она была до предела вымотана. Мы все были вымотаны. Ей и так непросто было устраивать панихиду, редактировать видео, организовывать еду. Но по крайней мере было чем заняться, было над чем работать. А теперь…

 — Мы все вчера устали, — примирительно вздохнул Вар. — Просто очень устали.

 — И куда вы направились?

 — По домам, — пожал плечами Вар. — Просто пошли по домам.

 — Вместе пошли?

 — Ну да. Ну, мы сначала проводили Силлу до дома, потом я пошел к себе домой, а Бенни — к себе.

 — Никого там не видели? Никто рядом с ее домом не ошивался?

 Ева обернулась и, увидев, что в комнату опять вошла Пибоди, подозвала ее кивком.

 — Я подождал, пока Силл войдет, — добавил Бенни. — Мы даже постояли там еще, поболтали пару минут. Я не оставил бы ее одну, если бы заметил кого-нибудь подозрительного. Я видел, как она вошла, и потом отправился к себе. Дома я выглянул в окно — у нее горел свет. Так что она добралась без происшествий.

 — Вы всегда так за ней следите?

 — Когда идем домой вместе, я обычно проверяю, благополучно ли она добралась, — ответил Бенни. — Силл может сама за себя постоять, но это у меня просто вошло в привычку.

 — После половины десятого вы с кем-нибудь общались, встречались, с кем-либо разговаривали?

 — Черт. — Вар потер виски. — Я что-то там перекусил, попробовал посмотреть телик. Мне не сиделось, так что я немного побродил по Сети. Зашел в пару игровых зон, сыграл несколько турниров в «Тотальном контроле». Есть такая игра на выбывание. Часов до двух ночи. Из дома никуда не выходил. Да мне и не хотелось.

 — А вы, Бенни?

 — Я ни с кем не разговаривал. Мы и так весь день общаемся. Ответил на несколько писем по компу, подсобрал материалы для пары проектов. Лег, наверное, около полуночи. Свет у нее еще горел. Чисто случайно обратил внимание. Думал позвонить ей — вдруг ей нужна была компания или просто хотелось поговорить? — но так и не решился. Подумал, что она хочет побыть одна. Надо было пойти к ней. — Голос у него снова задрожал. — Надо было пойти к ней.

 — Брось, Бенни. — Вар положил ему руку на плечо. — Брось, ты не виноват. Нам нужно ехать, нужно быть с ней рядом, — повернулся он к Еве.

 — Мы почти закончили. Как вы вошли в дом, как попали в ее квартиру?

 — У меня есть электронный ключ и коды от ее двери, — ответил Бенни. — Я ближе всех к ней живу. Когда ей нужно на пару дней куда-нибудь отлучиться, я прихожу полить цветы. У нее хорошие цветы. Ну и приглядываю за ее домом. Для нее важно, чтобы у нее в доме не было чужих.

 — А почему, собственно? — поинтересовалась Ева. — Почему она настолько озабочена неприкосновенностью своего жилища?

 — Я… — Бенни неуверенно посмотрел на Вара.

 — Расскажи. Может, это им поможет.

 — Просто ее мать и отчим не позволяли ей жить своей жизнью, покоя не давали. Вечно обыскивали ее комнату, совались в ее вещи. Как-то раз даже камеру поставили, чтобы за ней следить. Словно она преступница какая-то. Она просто… просто хочет, чтобы к ней в дом никто не совался. Вот и все. Поэтому она была так расстроена из-за всех этих обысков. Наверно… — Бенни глубоко вздохнул, — наверно, я из-за нее и сам так реагировал. Знал, каково это для нее, оттого и злился сам.

 — Понятно. Когда вы пришли, ее система безопасности была включена?

 — Да, — кивнул Вар и ободряюще потрепал Бенни по плечу. — Мы решили, может, она просто приняла снотворное и вырубилась. Посмотрели в спальне и в кабинете, а потом… потом нашли ее в голографической. Мы тут же вызвали — я вызвал — «Скорую».

 — Пульс у нее тоже вы проверили?

 — Нет, это я, — отозвался Бенни и крепко сжал губы, чтобы не дрожали. — Сперва не мог его нащупать, но пульс был. Еле заметный, но был. Она была вся изранена и избита. Вся в синяках и в крови. Может, справитесь о ней еще раз? Ради бога, позвоните им!

 — Пибоди, позвони в больницу. Мы почти закончили. Дверь в голографическую была заперта?

 Бенни на секунду задумался.

 — Нет, дверь была открыта. Но мы у Силл часто играли. По-моему, она дверь никогда не закрывает. Я у себя никогда не закрываюсь. А вот Барт всегда запирался. Суперагент Миннок, — пробормотал он и с силой зажмурился.

 — Хорошо. Как я уже сказала, в голографической системе вставлен диск. Вы можете его извлечь?

 Бенни покачал головой.

 — У нас нет ни кода, ни пароля. — Он посмотрел на Вара.

 — Нет, у меня тоже нет. Можно попробовать угадать, но если ошибемся, он самоуничтожится.

 — Не надо, мы сами этим займемся.

 — Они перевезли ее в операционную, — сообщила Пибоди. — Судя по всему, она там пробудет несколько часов.

 — У нее есть близкие? Кому сообщить? — спросила Ева.

 — Только мать, — ответил Вар, устало потирая подбородок. — Они, как вы можете догадаться, не особо общаются, но, наверно, она имеет право знать.

 — Мы — ее семья, — резко вставил Бенни. — Мы двое.

 — Вас отвезут к ней в больницу. Мы с детективом Пибоди скоро к вам присоединимся.

 Она оставила патрульным инструкции и заперла за собой дверь.

 — Нужно будет за этими двумя проследить. В штатском.

 — Их алиби легко проверить. В ОЭС подтвердят или опровергнут, были ли они в то время в Сети. Если они в сговоре, то оба отлично притворяются, но это соответствует теории Миры о двух убийцах.

 — И как ты это себе представляешь, если они заодно?

 — Они проводили ее до дома, как и сказали, но потом зашли вместе с ней, уговорили отвлечься, поиграть в голографической комнате. Не знаю, зачем им было это нужно: квартира такая, что соседи все равно ничего бы не услышали. Наверно, голографическая — наиболее звукоизолированное место, там надежнее всего. Затем они на нее напали — или кто-то один напал, а второй стоял на стреме. Обработали, потом решили, что она уже умерла, и пошли по домам. Утром разыграли «мы так о ней беспокоимся», чтобы первыми оказаться на месте преступления.

 — Но они ведь обнаружили, что она еще жива. Зачем же не добили?

 — Тогда предполагаемое время смерти совпало бы со временем их прихода. Им пришлось думать на ходу, оперативно соображать, вызывать ли «Скорую», везти ли ее в больницу. Даллас, ты же слышала, в каком она состоянии! Шансов выкарабкаться у нее немного. Они без проблем могли бы прикончить ее в больнице. Если бы мы не приставили к ней охрану.

 — Неплохая версия. Прогони ее через вероятностный анализ.

 — Но тебе она не нравится.

 — В мою «горячую пятерку» она не входит, — признала Ева и показала на банку энергетика. — Вчера, когда мы делали обыск, этого здесь не было, а ее весь день не было дома.

 — Ладно. И что с того?

 — Если у нее были гости, зачем оставлять на подоконнике вскрытую банку — всего одну, и то, похоже, непочатую? Холодильник и утилизатор мусора мы проверим, но вряд ли она вчера еще что-нибудь открывала. Просто посмотрела в окно, решила, что вообще на фиг не нужен ей этот энергетик. Когда мы ей сообщили о смерти Барта, она точно так же себя вела. Достала банку, открыла, отставила.

 — Была слишком расстроена после панихиды, — согласилась Пибоди. — Да, все сходится.

 Ева показала ей на туфли.

 — Что ты делаешь, приходя домой, если тебе новые туфли натерли ноги?

 — Снимаю их.

 — Но если у тебя гости, ты же не оставишь их посреди комнаты прямо на проходе? — Ева пожала плечами. — Все это, конечно, может ничего и не значить, но из таких вот мелких деталей у меня лично складывается совсем другая картина.

 — Голографическую она не заперла, чтобы они могли к ней присоединиться, если надумают прийти.

 — А откуда они могли знать, что она в этот момент играет?

 — Ну… они же знали, что она взяла диск с игрой. По крайней мере один из них знал.

 На этот раз Ева кивнула.

 — Точно, и за это можно уцепиться. Один из них дал ей с собой диск. В таких обстоятельствах получается, что игра и есть орудие убийства. Убийце нравится это орудие.

 Она подошла к двери, чтобы впустить «чистильщиков». Пока Ева показывала им голографическую и давала вводные, Пибоди обдумывала сказанное.

 — Они дали ей несколько минут, — подхватила она, когда Ева вернулась, — чтобы она перевела дух, загрузила игру. Потом вошли. Она их не замечает, занята игрой. Дальше — как в моей версии.

 — Тоже правдоподобно. Нужно проверить все варианты.

 — Но я тебя спрашиваю — почему? Почему Силла, почему именно сейчас? Убить ее сразу же следом за Бартом — мы точно, на сто процентов, начнем подозревать оставшихся двух партнеров. Может, она стала для убийцы угрозой? Что-то почувствовала? Стала задавать неудобные вопросы?

 — Возможно, — признала Ева. — Рорк ей вчера рассказал, что его люди разрабатывают похожую игру с похожими технологиями и что они работают над ней уже несколько месяцев.

 — Для них это была паршивая новость.

 — Вот именно. Она наверняка рассказала остальным. Может, кто-то из них настолько разозлился, что решил убить гонца, принесшего дурную весть. Но это — строго между нами. Не хочу вмешивать Рорка.

 — Ясно, — кивнула Пибоди.

 — Но есть и еще причины, по которым мне эта версия не нравится. Когда играешь, принимаешь решения, одно ведет к другому. Сталкиваешься с разными препятствиями и противниками. Поставить перед противником новую задачку — проверенный прием.

 — А противник — это мы с тобой. Значит, Силла — это всего лишь хитрый прием? Избить ее до полусмерти — а вполне возможно, и до смерти — прием?

 — И это поднимает ставки в игре. Да, мы начнем подозревать двух оставшихся партнеров. Разве же это не увлекательно? Особенно если считаешь себя охренительно умным, умнее всех остальных игроков. И теперь тех, кто близко знает убийцу — или думает, что знает, — на одного меньше. Это обдуманный риск и ловкий ход.

 — Если она придет в сознание, она его выдаст.

 — Да, с этим проблема. Я над этим работаю. — Ева опять пошла открыть дверь, на этот раз Финн и Макнабу.

 — В голографической. Добудьте мне все, что можете. Но сначала я вам кое-что расскажу.

 

 Когда Ева приехала в больницу, Силла все еще была в операционной.

 — Сходи проверь, как там эти двое. Держись сочувственно и постарайся их разговорить.

 Ева поймала дежурную медсестру, показала ей жетон:

 — Я расследую покушение на Силлу Аллен. Мне нужно знать все, что вы знаете или можете выяснить.

 — В реанимации ее откачивали, пришлось ввести в искусственную кому, но она пока держится. Ей повезло, что сегодня дежурит доктор Прюитт. Она наш лучший нейрохирург. У пациентки тяжелая травма головы, это наша главная забота, но у нее много и других повреждений. Она еще долго пробудет в операционной.

 — Шансы на выздоровление?

 — Не могу сказать.

 — Какова ваша оценка?

 — Ей повезло, что она вообще жива. Ее как будто сбросили со скалы.

 Ева поймала медсестру за локоть, не давая уйти.

 — Сбросили? Не избили?

 — Не могу сказать точно. Если она, несмотря ни на что, выживет, сама вам все расскажет, — ответила медсестра и побежала по своим делам.

 Ева озадаченно наморщила лоб и, увидев идущего к ней Рорка, нахмурилась еще сильнее.

 — Мне передали. Решил, что надо приехать.

 — Бенни и Вар там?

 — В комнате ожидания. Сейчас с ними Пибоди.

 — Твои впечатления?

 — Они в шоке, испуганы — все как обычно. Можно сказать, поддерживают друг друга.

 — Никто из них не спрашивал тебя насчет вашей игры?

 — Нет. Вряд ли их это сейчас волнует.

 Ева посмотрела в сторону комнаты ожидания.

 — Одного из них наверняка волнует.

 — Думаешь, один из них избил ее, как я понимаю, до полусмерти?

 — Однозначно. Теперь уже однозначно. Вопрос лишь в том, как загнать его в угол. Потянуть время, отвлечь чем-нибудь, сыграть на чувствах. Она была слабым звеном — вспыльчивой, импульсивной. Пожертвовать ею было бы закономерным ходом. Она…

 — Господи, Ева! На ней же места живого не осталось. Черт побери, если врачам удастся собрать ее по кусочкам, это будет вообще чудом. И ты мне тут о каких-то играх говоришь?

 На его вспышку гнева Ева ответила ледяным спокойствием.

 — Очевидно, у тебя нервишки еще как играют.

 — Может, оттого, что они у меня есть, — огрызнулся он в ответ. — Я не увлечен какой-то гребаной игрой и не называю девушку неизбежной жертвой, лейтенант, она пока еще жива. Она пока еще не фотография на твоей доске.

 — Почему бы тебе не вернуться в комнату ожидания? Можете взяться за руки и спеть «Господь, пребудь со мной». Валяй! А тот, кто отправил ее на операционный стол, будет втайне давиться от смеха. Лично у меня есть дела поважнее.

 Ева быстрым шагом пошла по коридору скрепя сердце и сдерживая боль внутри. «Живого места можно не оставить не только на теле, — думала она. — И не только кулаками и дубинками».

 Она нашла пустой туалет, прислонилась лбом к стене и подождала, пока не прошла тошнота. Потом позвонила Финн, доложила Уитни и проконсультировалась с Мирой.

 «Так все и происходит, — напомнила она себе. — Я так работаю. Сидя рядом, гладя по головке и похлопывая по плечу, дела не раскрывают. Это не поможет ни найти убийцу Барта, ни спасти Силлу».

 И она скорее сдохнет, чем станет извиняться за то, что делает свою работу так, как считает нужным.

 Успокоившись, Ева нашла еще одну медсестру, показала жетон и попросила организовать ей встречу с врачом наедине. Она стояла в смотровой, пила мерзкий больничный кофе и смотрела, как хирурги колдуют над израненным телом Силлы.

 «Даже если она и выживет, — подумала Ева, — она уже никогда не будет такой, как прежде».

 «Говоришь, она пока еще не фотография на моей доске? — вспомнила она. — Да пошло оно все! Силла стала фотографией с той самой секунды, как рухнула у себя дома на пол, истекая кровью».

 Она обернулась на звук открывающейся двери, увидела, как в смотровую заходит Рорк, отвернулась и снова уставилась на экран.

 — Ева, мне нет оправдания, — начал он. — Я не имел ни малейшего права говорить тебе все это. Я прошу у тебя прощения. Мне очень стыдно.

 — Забудь.

 — Не могу. Не забуду. — Он подошел к ней, встал рядом, но не прикоснулся к ней. — Но все же надеюсь, что ты меня простишь.

 — Просто выдалась пара трудных деньков.

 — Это не оправдание. Это даже не причина.

 — Ладно. Придумай другую.

 — Она вчера плакала у меня на плече. Я знал, что она у тебя в списке подозреваемых, и, утешая ее, я нет-нет да и думал: не причастна ли она к тому, что произошло с Бартом? Хуже того, судя по всему, пока мы вчера пили на крыше шампанское, она уже лежала у себя в квартире на полу одна, с переломанными костями, истекая кровью.

 — Ты слишком близко к сердцу все это принимаешь.

 — Да. Тут ты совершенно права, и я даже самому себе не могу до конца объяснить почему. Но я не могу устраниться. Таковы причины, Ева, но это все равно не оправдание тому, что я так на тебя набросился, причем сделал это, зная, что ты все стерпишь. Наверное.

 — Мне было больно.

 — О господи! Я понимаю. — Рорк осторожно обнял ее. — Ты же меня знаешь. Будь уверена, это меня страшно мучит, так что можешь утешаться этой мыслью.

 — Но ты не вполне заблуждался.

 — Вполне. Был всецело и абсолютно не прав.

 — Нет. Что бы я лично обо всем об этом ни думала, — Ева кивком показала на экран, — несмотря на это, на все это, я должна думать как он. Для меня это не их чертова игра, но для него это именно она и есть. Чтобы остановить его, мне нужно уметь предугадывать его мысли.

 — Я знаю, как ты работаешь, и знаю, что все это для тебя значит. Могу лишь еще раз попросить у тебя прощения.

 Ева заглянула в его глаза и почувствовала, как напряжение начало отпускать ее.

 — Я и раньше намеренно говорила разные вещи, чтобы сделать тебе больно. Ты же меня прощал.

 — Да, прощал. И прощу снова, без вопросов.

 — Ну и забудем об этом. Просто получаешь большой жирный плюсик в колонке «сволочь».

 Рорк улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

 — И какой же у нас там счет?

 — Идем ноздря в ноздрю.

 — Лучше перепроверь. Мне думается, ты давно меня обскакала.

 — Хочешь схлопотать еще один плюсик?

 — Не хочу. — Рорк притянул ее к себе и вздохнул, почувствовав, что она расслабилась. — Вот так гораздо лучше.

 Ева повернула голову, чтобы можно было вместе наблюдать за операционной.

 — Почему он принялся за нее? — спросил Рорк.

 — Потому что считает, что, кроме него самого, незаменимых людей нет. Он теперь будет всем заправлять, и никто не обойдет его, как в свое время обошел Барт. Ему наверняка было приятно получать сочувствие по поводу Барта, ему кажется увлекательным находиться под подозрением. Это часть игры. Он набирает очки и ждет нашего ответного хода.

 Она посмотрела на Рорка.

 — Это он так думает.

 — Да, я понимаю. Ты права.

 — Он — игрок, так что он выбирал из доступных ему ходов. Какие еще остались игроки, приемы, варианты? Силла? Она была вспыльчивой, она впала в депрессию, хуже остальных перенесла смерть Барта… по крайней мере, судя по внешней реакции. Значит, она стала самой уязвимой. Она, как мне кажется, теснее всех контактировала с коллективом и, будучи привлекательной женщиной, стала неизбежной кандидатурой на роль нового лица компании. Убийца хотел играть эту роль сам. Он почувствовал вкус власти. Такова уж человеческая природа. Ева слегка отстранилась от Рорка.

 — У меня есть еще пара технических вопросов. Они тебе могут показаться совершенно фантастическими, но… — Она прервалась, заметив, что врачи на экране засуетились. — Что-то не так. Что-то случилось.

 Рорк приказал увеличить изображение и добавить четкости.

 — Кровяное давление падает. Взгляни на монитор. Почти на нуле. Они теряют ее.

 — Черт, черт, черт! Она обязана держаться! Она вообще хочет жить или нет?

 И они принялись молча наблюдать за тем, как трепещет на волоске жизнь Силлы.