• Следствие ведет Ева Даллас, #37

20

 Бенни с Варом беспокойно ходили взад-вперед по комнате, так они того и гляди протопчут в полу колеи. Суди Ева по их виду, она бы решила, что они оба крайне измождены и держатся из последних сил, цепляясь за надежду.

 — Вам лучше присесть, — объявила Ева.

 Ей нужно было, чтобы они сели рядом, тогда она смогла бы следить за выражениями их лиц, движениями рук и тел.

 — Сядьте, — властно повторила Ева, и это прозвучало как приказ. — Скоро к нам выйдет врач, а пока что вам следует знать, что мы продвинулись в нашем расследовании. Немного, — уточнила она, — и на данном этапе я не могу раскрыть вам никаких подробностей. Но это хорошие новости, я ждала возможности их вам сообщить.

 — Мне наплевать на расследование, сейчас не до него, — отозвался Бенни, не сводя глаз с двери. — Не могу сейчас об этом думать. Только о Силл.

 — Мы сейчас не хотим отвлекаться на что-либо, кроме нее. Мы — знаю, это звучит странно, — пожал плечами Вар, — но мы как бы передаем ей свою энергию. Думаем, это сейчас главное, что мы можем для нее сделать.

 — Я с вами согласна, — понимающе улыбнулась Пибоди. — Я в такое верю.

 — Хиппушница, — пробормотала Ева с намеренным легким пренебрежением. Она отступила на шаг, впустив в комнату женщину в хирургической робе.

 Ростом вошедшая была невелика, но широка в плечах. У нее были жгуче-черные волосы, ультракороткая стрижка «Цезарь». Миндалевидные глаза пробежались по присутствующим в комнате и остановились на Еве.

 — Вы ведете расследование?

 — Лейтенант Даллас, — представилась Ева.

 — Я — доктор Прюитт.

 — Пожалуйста, — потянулся к ней Вар, — скажите, как она? Как Силл?

 Ева кивнула доктору, и та села напротив двух мужчин.

 — Операция закончена. Вы — члены ее семьи?

 — Да, — опередил Вара Бенни. — Мы — ее семья.

 — У нее очень тяжелые травмы.

 — Но вы ее спасли? — не отставал Бенни.

 — Мы собрали команду врачей и провели несколько операций. У нее обширная травма головы, потребовавшая значительного оперативного вмешательства.

 Ева слушала, как доктор Прюитт объясняет, какая именно травма, в чем состоит вмешательство, каков прогноз, и наблюдала за лицами Бенни и Вара. Но то, что она искала, она уже увидела — всего один краткий проблеск.

 — Я не понимаю, о чем вы говорите, — пожаловался Бенни и взглянул на Вара: — А ты? Что это все значит?

 — Силла сейчас в коме, — терпеливо объяснила доктор Прюитт. — Это ожидаемо, и это может помочь ее телу восстановиться.

 — Или она может вообще не проснуться, — с горечью в голосе произнес Вар. — Не так ли?

 — Да. Сейчас мы сделали для нее все, что могли, теперь мы будем внимательно ее наблюдать. Операцию она пережила, и это вселяет надежду. Но состояние ее остается критическим, и если она выйдет из комы, может оказаться, что ее мозг необратимо поврежден.

 — Боже мой! О господи, — простонал Бенни.

 — Не думай об этом. — Вар положил руку на плечо Бенни. — Не думай пока об этом.

 — Если хотите, поговорите с другими хирургами, участвовавшими в операции. Я же могу описать картину в общих чертах. Травмы внутренних органов у нее также очень тяжелые. Одна из почек была серьезно повреждена, нам пришлось ее удалить. Мы также пересадили ей селезенку и можем, если она придет в сознание и захочет этого, пересадить новую почку взамен утраченной. Ей еще потребуются множественные операции на ноге. Мы не могли закончить реконструкцию конечности, не ставя под угрозу ее жизнь.

 Вар судорожно вздохнул.

 — Вы хотите сказать, что надежды нет?

 — Надежда всегда есть. Как только мы переведем ее в отделение интенсивной терапии, можно будет ее посетить. Но ненадолго. Будьте уверены, мы продолжаем делать для нее все, что от нас зависит. — Доктор Прюитт поднялась. — Если у вас будут вопросы, меня вызовут по громкой связи. Если хотите, можете поговорить с остальными хирургами. Когда она будет готова к переводу, вам позвонят. Ева вышла вслед за доктором.

 — Какие у нее шансы? Только честно.

 — Пятьдесят на пятьдесят — прогноз, пожалуй, оптимистичный, но когда ее к нам только привезли, я бы ей и этого не дала. У нее крепкое телосложение. Она молода, здорова. Вы к ней в операционной приставили полицейского.

 — Верно, — кивнула Ева, — и в палате у нее тоже будет круглосуточная охрана. Не только у двери, но и внутри. Вы делаете все, чтобы она выжила. Я тоже.

 — Опасаетесь за ее безопасность, думаете, на нее могут совершить еще одно покушение?

 — Пока у нее в палате полицейский — нет.

 — Логично. Если она продержится ближайшие сутки, дам ей пятьдесят на пятьдесят уже с большей уверенностью. Пока что не будем торопиться и загадывать наперед.

 — О любом изменении ее состояния в лучшую или в худшую сторону немедленно сообщайте мне.

 — Я передам это врачам в интенсивной терапии.

 — Хотелось бы взглянуть на нее перед тем, как вы впустите к ней этих двоих.

 — Хорошо, поднимайтесь к ней в палату. Я скажу, чтобы вас пропустили.

 Ева поднялась на нужный этаж, подмечая на ходу входы и выходы, системы безопасности, фамилии врачей на дверях кабинетов и на бейджиках персонала. «Нормально, — решила она, — но все это при желании можно обойти».

 Она показала жетон сидевшей за столом медсестре, с одобрением отметила, что та не просто мельком глянула на него, но внимательно рассмотрела, прежде чем ее пропустить.

 Стены на этаже были, как и в «Играй», стеклянными. «Никакой частной жизни, — подумала Ева и усмехнулась. — Силле бы это не понравилось». Но самой Еве это было на руку. В каждой палате была камера видеонаблюдения и датчики жизненных показателей. Вряд ли персонал пристально наблюдал за мониторами, но наверняка тут же примчался бы, если бы датчики запищали, извещая об изменении в состоянии пациента.

 Тем не менее она была рада, что на стуле у двери сидел полицейский. Завидев ее, он поднялся.

 — Возьми пять минут на отдых, расслабься, — сказала Ева.

 — Слушаюсь.

 Ева подошла и встала в ногах кровати. Она окинула лежащую Силлу взглядом и подумала, что из-за механических конструкций, которые фиксировали кости, собранные у нее по кусочкам в ноге и руке, та выглядит как недоделанный робот. Сквозь конструкции проглядывала кожа, покрытая багрово-красными и фиолетовыми кровоподтеками. От Силлы к мониторам шли подрагивающие трубки, приборы ровно и неторопливо гудели и пищали. Синяки под глазами чернели на нездорово бледной коже.

 Голова ее покоилась на специальной гелевой подушке. «А волосы они ей сбрили, — подумала Ева. — Наверное, это ее огорчит не меньше, чем стеклянные стены и камеры, когда она очнется».

 «Если очнется», — уточнила про себя Ева.

 — Я сама попадала несколько раз в переделки, но отдаю тебе должное — ты меня обскакала. Начинать жить заново собранной, должно быть, почти так же хреново, как и лежать разбитой вдребезги. Ну что ж, посмотрим, насколько ты сильная.

 Она обошла кровать и наклонилась над кроватью:

 — Даже и не думай отчалить. Я знаю, кто это с тобой сделал. Я знаю, кто убил Барта. Я взяла след, и я его сделаю. Я выиграю. И тогда он за все поплатится. Имей это в виду и не вздумай сдаваться. Мы с тобой вместе его уделаем, ты — тем, что выкарабкаешься, а я — тем, что возьму его. — Ева выпрямилась. — Он никогда не был тебе другом. Это ты тоже имей в виду.

 И она осталась охранять Силлу, пока не вернулся приставленный к ней полицейский.

 А когда к ней пустили Бенни и Вара, Ева задержалась еще ненадолго, вглядываясь в их лица на экране.

 

 — Думаешь, она выкарабкается? — спросила Пибоди в машине.

 — Она не из тех, кто сдается. Это ей в плюс. Займи для меня конференц-зал и устрой мне совещание с командой из ОЭС. Через тридцать минут, нет, лучше через час, — уточнила Ева.

 Пока Пибоди звонила и договаривалась, Ева набрала номер на встроенном в приборную панель телефоне.

 — Лейтенант! — ответил Рорк.

 — Ее прооперировали, пока держится.

 — Рад слышать. Говорила с хирургом?

 — Да. Делают все, что требуется. Теперь наша очередь. Можешь подъехать ко мне в управление через двадцать минут?

 — Да, могу.

 — Захвати неординарное мышление.

 — Всегда при мне, — улыбнулся Рорк.

 — Сегодня оно тебе очень понадобится.

 — Все устроила, — доложила Пибоди. — Комната «Б». У тебя что-то есть? — она пристально посмотрела на Еву. — Что-то новое.

 — У меня есть мертвый парень без головы и девушка в критическом состоянии, обнаруженная на полу голографической комнаты с травмами, как от падения с высоты. Ни оружия, ни отпечатков, ни следов взлома, так что асы-электронщики из ОЭС только руками разводят.

 — Ну, оружие могли забрать, убийца мог воспользоваться изолирующим составом. Жертвы знали убийцу и доверяли ему, а он сам мастерски разбирается в электронике и смог замести следы. Но асы-электронщики из ОЭС рано или поздно их найдут.

 — Если, конечно, есть что находить. Но с Силлой он просчитался. Она не упасть должна была.

 — Откуда упасть?

 — В этом-то и вопрос. Возможно, пока она сама не очнется и не расскажет, исчерпывающего ответа на него мы не получим. А пока что придется применять нешаблонное мышление. Сжечь, на хрен, все шаблоны.

 Ева заехала в подземный гараж управления.

 — Подними все материалы, что у нас есть, включая рентгеновские снимки и отчеты из больницы.

 — Ладно, но…

 — Меньше слов, больше дела.

 Ева быстро добралась до своего кабинета и взялась за отчет. Она упрямо возилась с компьютером, думая, что неплохо было бы подкачать навыки программирования. Ей хотелось до прихода Рорка успеть набросать хотя бы каркас.

 — Ну ладно, гадина, посмотрим, сможешь ли ты запустить вот это. — Ева откинулась на спинку кресла и включила реконструкцию происшествия на основе данных из больницы.

 Результат вышел условно удовлетворительный, и она кивнула, глядя на экран.

 — У меня две новости — хорошая и плохая. Какую хочешь услышать первой? — спросил, входя в кабинет, Рорк.

 — Давай плохую. Люблю заканчивать на оптимистической ноте.

 — Мы покопались в системе безопасности квартиры Силлы, просканировали ее, разобрали на куски и собрали снова, испробовали на системе Барта все известные человечеству и компьютерам тесты, идеи и методы. Мы не смогли найти ни малейшего отклонения от нормы. Ставлю свою профессиональную репутацию — и твою заодно — на то, что после того, как они заперли входные двери, к ним никто не входил.

 — Вот и отлично.

 По его прекрасному лицу пробежало выражение недовольства.

 — Что ж, я счастлив, что ты довольна. Рад был потратить на это несколько миллионов нервных клеток.

 — Имеем факт: вслед за жертвами никто в квартиру не проникал. Факты — это хорошо. А вторая новость?

 — Мы продвинулись в восстановлении диска из голографической Барта. Пришлось помучиться, реконструировать буквально наночип за наночипом, но прогресс налицо.

 — Еще лучше.

 — Ну, ты сегодня оптимистка, — протянул он, программируя в автоповаре кофе.

 — Я знаю, кто убийца, и примерно представляю, как он это сделал.

 — Отлично, начнем с «кто?».

 — Вар.

 — Что ж, любому другому на твоем месте я сказал бы, что он с пятидесятипроцентной вероятностью угадал. Но раз это ты, готов дать чуть больше.

 — Как приятно, что мне доверяют.

 Рорк проигнорировал ее сарказм.

 — Не будь ты чертовски уверена, ты бы мне этого не сказала. Значит, это Вар. Так почему же?

 — Он — третий лишний. В данном случае четвертый. Трое из них знакомы с детства. Он присоединился гораздо позже, ему пришлось наверстывать, догонять. Спорим, играть в догонялки ему никогда не нравилось. Но он с ними тремя сошелся только в колледже. До этого, если посмотреть его школьные отметки по новым технологиям, математике, программированию, он один был лучше всех. Никто с ним даже рядом не стоял.

 — Можно сказать, он с детства привык быть победителем, звездой шоу.

 — Да, можно, — кивнула Ева. — А затем в колледже он сходится с этими тремя. Они не только не глупее, чем он, Барт даже умнее. И все его любят. Ну, все прочие ботаники. «Верховный мудрец Игроклана». Откуда они только берут такие титулы? Барт был ассистентом преподавателя по паре дисциплин, старшим по общежитию. Ответственный, веселый парень. Умный, сообразительный, люди ему доверяли.

 Рорк уселся со своим кофе в кресло для посетителей.

 — И это, по-твоему, мотив?

 — Это корень, из которого вырос мотив. С кем ты разговаривал, когда думал их рекрутировать?

 — С Бартом. Да, он уже тогда был де-факто лидером. Продолжай.

 — А он тебе отказал, потому что хотел основать собственную компанию. Идея была его, это по всему видно. В компании все партнеры равноправны, тут спору нет, но он был ее главой и лицом.

 — Справедливо. Но можно сказать, что и Силла, и Бенни с ним конкурировали, причем гораздо дольше Вара. Бенни, к примеру, всегда оказывался на вторых ролях.

 — Да, об этом я тоже думала. У меня возникало такое подозрение — во время обыска его квартиры. Этот его робот, идея с Темным рыцарем.

 Рорк недоуменно отставил кофе.

 — А при чем тут Бэтмен?

 — Нет, ну вот откуда, спрашивается, ты догадался про Бэтмена? — удивилась Ева. — Почему, стоит мне сказать «Темный рыцарь», ты сразу же понимаешь, что это Бэтмен? Откуда ты вообще все это знаешь? — вскинула руки Ева.

 — Вопрос стоило бы поставить так: почему ты этого не знаешь? Имя Бэтмена вошло в общекультурный лексикон уже больше ста лет назад.

 — Забудь. Просто это странно. Я вот… — Ева взглянула на него с прищуром. — А кто за три года убил шестнадцать мальчиков по вызову в возрасте от восемнадцати до двадцати трех лет и скормил их останки своим призовым свиньям?

 — Господи Иисусе! — Несмотря на мрачность образа, Рорк не смог удержаться от смеха. — Я счастлив сообщить тебе, что не имею ни малейшего представления.

 — Хэнсон Дж. Флик, с 2012 по 2015 год, — выпалила Ева, довольно ухмыляясь. — Видишь, ты тоже не все на свете знаешь.

 — Но область твоих познаний временами вызывает искреннюю неприязнь.

 — Зато может пригодиться. В любом случае Бенни по уши влюблен в Силлу и мог бы — теоретически — убить Барта из ревности, да вот только по части кувыркания в койке у них там все по нулям. И Бенни доволен своей ролью в компании. Ему нравится собирать информацию. У Силлы в квартире бардак, но бардак своего рода упорядоченный. У Бенни дом обжитой, и для общения у него, когда нужно, есть Монго и Альфред. Наверно, это даже как-то по-странному нормально.

 — Монго?

 — Попугай. Говорящий. И говорит наверняка много. А ты не спросил, кто такой Альфред.

 — Ты же сама сказала: Бенни — Темный рыцарь, значит, Альфред — дворецкий.

 На это Ева лишь тяжко вздохнула.

 — Ладно. Что касается квартиры Бенни. Живет он… — Ева задумалась, подбирая нужное слово, — по-простому, и видно, что он переживал из-за смерти Барта. А дома у Вара все было прибрано. Как будто ждал, что к нему придут. Он знал, что нам придется проводить обыски, предвидел, что мы сделаем свой ход, и был к этому готов. Он покупает хорошее вино, еду посолиднее, больше тратится на одежду и обстановку в квартире. И дверь в квартиру Силлы прибывшим по вызову копам открыл именно он. Есть и еще кое-что. Бенни оставался с ней наедине. Он мог запросто ее убить. Просто зажать ей рот и нос — перекрыть кислород. Легко и быстро. Он первым к ней подскочил и не отходил от нее. Вар ничего не мог с этим поделать. Он-то рассчитывал обнаружить ее мертвой. Должно быть, его здорово тряхнуло, когда Бенни нащупал у нее пульс, но он умеет думать на ходу. Должно быть, понадеялся, что она не перенесет операции. Но она ее пережила, его это удивило и разозлило. Я это увидела — всего на секунду — в его глазах. Но он хороший актер. Большинство социопатов — хорошие актеры, и он годами успешно водил всех за нос.

 — Ты считаешь, что он все эти годы разыгрывал из себя друга и партнера?

 — Возможно, время от времени — насколько это возможно — он действовал искренне. Дела у компании идут в гору, он неплохо зарабатывает, в будущем будет зарабатывать еще больше. Но именно это «больше» его и подтолкнуло или стало причиной, чтобы осуществить уже задуманное. Как и то, что Барт мог зарубать — и зарубал — его идеи. Он уже начал потихоньку продвигать себя в «Играй» на руководящую роль. Уход со сцены Силлы лишь закрепил бы его претензии. Бенни не хочет всем заправлять. Он хочет заниматься тем, чем занимался раньше, поэтому он полезный ресурс, а не угроза. А вот Силла заправлять могла бы, и Бенни поддержал бы ее. Так что убрать ее — и дорога свободна.

 — Хорошо. Допустим, ты меня убедила. Теперь вопрос «как?». С Бартом он мог легко войти в комнату вместе, за компанию, согласен, но с Силлой дело обстоит сложнее. Бенни утверждает, что проводил ее и видел, как Вар пошел к себе, а она зашла в дом. Конечно, он мог обойти дом, зайти с другого входа, поймать ее до того, как она вошла в квартиру, но…

 — Во время совершения преступлений он даже близко не подходил ни к квартире Барта, ни к квартире Силлы, — обрушила Ева бомбу ему на голову.

 — И как же тогда он убил Барта и напал на Силлу? Пультом дистанционного управления?

 — В некотором смысле да. Вот теперь используй свое хваленое нетривиальное мышление: он сделал это с помощью голограммы.

 — Ева, даже сбой в голографическом оборудовании — которого мы, кстати, не обнаружили — не способен снести игроку голову.

 — Дело не в оборудовании. Дело в самой голограмме. Барт сражался с Черным рыцарем, и Черный рыцарь победил. Голограмма отрубила Барту голову, и, во что бы там ни играла Силла, голограмма столкнула ее с обрыва или заставила упасть.

 Рорк отпил кофе.

 — Проверим, правильно ли я тебя понимаю. Ты хочешь сказать, что голографическое изображение, то есть, по сути, игра света и тени, убило одного человека и совершило покушение на другого?

 — Но это не просто игра света и тени. Нейро- и нанотехнологии продвинулись настолько, что образы, создаваемые голографическими программами, могут действовать согласно заложенной в них программе. Они выглядят объемными и осязаемыми. Органы чувств игроков реагируют на них как на реальные.

 — Это же просто иллюзия!

 — Верно. Но иллюзия весьма правдоподобная. И, как считают некоторые, волновой фронт можно усилить еще больше и увеличить мощность лучей, что вместе со сложной виртуальной реальностью…

 — …дает кризис волновой теплопередачи и сбой всей системы, — закончил за нее Рорк. — У тебя просто не получится создать с помощью голографии реальную материю. Это всего лишь воспроизводимые образы.

 — Да и не нужно ее создавать! Если бы можно было избежать системного сбоя, увеличить мощность лучей и волнового фронта и направить их, можно было бы увеличить энергию самого света. Создать что-то вроде напряжения… Ладно, не настоящую материю, но ее электронную копию. Что-то наподобие лазера.

 — Это… гм… — Рорк отставил кофе, встал и, подойдя, уселся ближе к ней на стол. — Это любопытно.

 — Разряды, которые ты чувствуешь в игре. Они сопровождают тактильные иллюзии, как, к примеру, в поединке на мечах с Черным рыцарем. Но если найти способ усилить эффект, как я предположила, выйти на новый уровень технологии, по-видимому, можно сделать так, чтобы меч колол, резал, рубил. Вернее, это мог бы делать пучок напряжения в виде голограммы, генерируемой оборудованием. Или, как в случае с Силлой, можно смоделировать падение, так что это напряжение — или как там оно называется — нанесло ей те же повреждения, что и реальная поверхность, видимость которой оно запрограммировано создавать.

 Рорк ничего не ответил, и Ева нетерпеливо заерзала.

 — Слушай, ведь режут же лазерными скальпелями. Лазерными бластерами разносят все на куски. Что мешает заставить тот же, в сущности, свет бить и рассекать?

 — Система от этого перегреется — должна была бы перегреться и отключиться. И к тому же перегореть. Но…

 — А что же твои крутые изобретатели до сих пор этим не занялись?

 — О, мы подобными штучками баловались. Но дело в том, что с практической точки зрения это невозможно было бы продать. Едва ли можно создавать игры, в которых игроки направо и налево отрубают друг другу руки-ноги или еще как-нибудь увечат. Нас тут же закрыли бы и посадили.

 Ева прищурилась.

 — Зачем же вы тогда с этим баловались?

 — Никогда не знаешь, на что полезное можно наткнуться, даже если ищешь что-то другое. Не так ли? — непринужденно улыбнулся Рорк. — А при определенных обстоятельствах такой технологией можно заинтересовать военных. В любом случае это неприоритетное исследование. Не было приоритетным, — оговорился он. — И это объясняет…

 — Это многое объясняет. И я уже исключила все прочие варианты. Остался только этот. А когда устраняешь все прочие варианты, тот, что остается, должен быть правильным.

 — Да, — пробормотал Рорк, — определенно должен. Ни в одной бумажке и ни на одном компьютере в «Играй» не было ни слова об этой технологии. И на компьютерах партнеров тоже. Убийца точно устроил себе где-то потайное место, о котором ты говорила. Иначе быть не может.

 — И хранит там улики. Должен хранить. И когда мы его найдем, думаю, мы найдем там больше, чем просто игру. — Ева глянула на часы у себя на запястье. — Черт, долго же я продавала тебе эту теорию! Мы припозднились. Подготовь мне к совещанию реконструкцию обоих преступлений с учетом этой теории.

 — Без проблем. Сейчас только перепрыгну на этот твой новый уровень технологии и минут за десять все тут тебе сварганю.

 — Сарказм засчитан. Слушай, я уже начала делать реконструкцию, тебе нужно только чуть-чуть ее усовершенствовать.

 — Это тебе не крышку с бутылки кетчупа отвинтить, когда ее уже ослабили.

 — Что, значит, задачка тебе не по зубам? — наклонив голову, вызывающе спросила Ева. — Без проблем. Сейчас Макнаба позову, он все сварганит.

 — А вот это уже отдает стервозностью. Ладно, у тебя все прямо здесь?

 — Ага, я тут уже почти все…

 — Иди уже, — выпроводил ее Рорк. — Бегом! — скомандовал он, начисто игнорируя ее недовольный вид.

 — Ладно. Только не нужно неделями ее отшлифовывать. Пусть будет просто видно, что…

 — Закрой дверь. С той стороны. Да смотри, чтобы она тебя по заднице не шлепнула.

 — Чего так взъелся-то, — возмутилась Ева и громко хлопнула дверью.

 «Выпер из собственного кабинета, даже кофе не дал выпить», — проворчала Ева, остановившись перед стеной торговых автоматов. Она и в лучшие времена была не в ладах с машинами и высокими технологиями, а в свете последних событий уже и вовсе стала их откровенно недолюбливать. Ей хотелось зарычать. Она покопалась в карманах, прикидывая, на что у нее хватает мелочи.

 — Здорово, Даллас! — подмигнул вприпрыжку подбежавший к автоматам с той же целью Макнаб. — Как говорится, великие умы… — Он ввел свой код, заказал «Танго».

 «Шипучка, да еще и манго с мандарином», — с отвращением подумала Ева.

 — На, закажи мне банку «Пепси», — сказала она, сунув ему мелочь.

 — Не вопрос.

 — Засек какие-нибудь попытки взлома?

 — Пока нет. Мы притащили портативный сканер, чтобы я мог следить во время совещания. Если кто сунется, я это отслежу. Держи. — Макнаб бросил ей банку. — Пибоди говорит, что Силла Аллен держится. Надеюсь, она выкарабкается. Но, должен тебе сказать, мне бы не хотелось, чтобы она очухалась и выдала, что убийца — полковник Баклажан, орудие — канделябр, а место преступления — библиотека. Чтобы мы столько над этим бились, а она одним махом раскрыла игру.

 — Что, черт подери, еще за полковник Баклажан?

 — Это цвет такой — «баклажан» Ну, из игры «Улика». Там все подозреваемые названы по цветам. Сыграй, тебе понравится. Убойная игрушка.

 — С меня уже достаточно убойных игр, — заметила Ева и задумчиво оглядела Макнаба, отпивая из банки.

 Он был молод, самый заядлый игроман из всех, кого она знала. Плюс к этому он был копом, так что насилие не было для него чем-то шокирующим.

 — А как тебе такая перспектива? Хотел бы ты сыграть в игру с по-настоящему крутыми ставками?

 — В смысле где можно выиграть охренительную кучу бабок? А то ж!

 — Нет. Хотя ладно, допустим, победителю достанется большой денежный приз. — «Если такая игра когда-либо появится, обязательно найдут способ включить ее в игровой бизнес», — подумала Ева. — Но чтобы выиграть, даже просто участвовать, придется сражаться настоящим оружием. Настоящая кровь, настоящая боль и — вполне возможно — смерть.

 — То есть придется рисковать своей задницей, здоровьем и жизнью за деньги или славу? Да я и так каждый день этим занимаюсь, — улыбнулся Макнаб, пожав плечами. — На хрен мне это еще и в игре? Люди играют, чтобы хоть ненадолго уйти от реальной жизни.

 — Точно. А ты умнее, чем выглядишь, — бросила Ева на прощание.

 — Спасибо, — ответил Макнаб и поднял банку, чтобы отпить шипучки, когда до него вдруг дошло. — Что за хрень?!

 Ева бодрым шагом вошла в конференц-зал, удовлетворенно кивнула, увидев, что расторопная Пибоди уже заканчивает расставлять все необходимое.

 — Это монитор наблюдения за сервером с подложными документами? — спросила она.

 — Ага. Если кто попробует его взломать, запустить вирус, прочитать или скопировать материалы дела, в ОЭС его отследят. Я временно за ним приглядываю, пока Макнаб бегает за газировкой. Все остальные сейчас придут.

 — Рорк может опоздать. Он кое-что для меня делает.

 — Не отказалась бы, чтобы он и для меня кое-что сделал.

 — Прошу прощения?

 — А? Ой, это просто мысли вслух, — захихикала Пибоди. — Ну, сама знаешь, как это бывает.

 Ева подошла и отвесила Пибоди подзатыльник.

 — Ой!

 — Ах, прости, это у меня рефлекс. Сама знаешь, как это бывает.

 Она взяла с доски фотографию Вара и поместила ее в самый центр.

 — Значит, он?

 — Он.

 — Отлично. Я только что проспорила самой себе пятьдесят баксов.

 — Для начала, как можно вообще спорить с самой собой на деньги?

 — Понимаешь, я ставлю полтинник на то, что это Вар. Если выигрываю, кладу его в целевую копилку. Когда скоплю приличную сумму, попрошу Рорка куда-нибудь ее вложить.

 — А если проиграешь?

 — Все равно кладу в копилку. Но выигрывать-то приятнее.

 — Ладно, как знаешь. Но почему тогда проспорила, а не… А, забудь! Так почему именно Вар?

 — Пара причин. Во-первых, оба раза, как мы у него были с обыском, в доме царил идеальный порядок. Хорошо, допустим, он аккуратист, много есть повернутых на чистоте, но он первый встреченный мною игроман, у которого ни пары дисков нигде не валяется, ни крошек на столе после очередного перекусона за игрой. А он сказал, что, когда напали на Силлу, он полночи играл. Конечно, может, я просто не хочу, чтобы убийцей оказался Бенни. Потому что он ее любит, а если я в нем ошиблась, это будет печально и ужасно обидно. Ну и кому это надо?

 — Поэтам, — предположила Ева. — Им вроде как бы следует быть печальными.

 — Ладно, поэтов оставим в покое. К тому же Бенни на меня произвел впечатление человека, следующего за лидером. А чтобы провернуть такое, нужно быть человеком инициативным. Мне так кажется.

 Так что, если выбор между ними двумя, я ставлю на Вара.

 — Ой, боюсь, мне понадобится платочек, сейчас прямо расплачусь от материнской гордости.

 Ева обернулась, услышав, что пришли остальные члены команды из электронного отдела.

 — Ладненько, давайте начнем. Рорк сейчас кое над чем для меня работает, так что его не ждем. Я ввела его в курс дела.

 Пока все рассаживались, Ева вызвала на экран первую серию изображений.

 — Жертва номер один, Барт Миннок, обезглавлен во время игры в «Фантастику» в запертой голографической комнате у себя в квартире, также запертой. На данный момент мы не нашли никаких признаков того, что в квартиру входил кто-либо, кроме хозяина. Дверь не взламывали, и сам он ее изнутри не открывал.

 — Да там и нечего находить! — выкрикнул с места Финн. — Просто признаем: убийца с неизбежностью вошел вместе с убитым, а робот Лея просто барахлит. Я все равно собирался ее еще раз разбирать.

 — Может, и так. — Ева решила дальше не уточнять, пока не подготовит почву. — Убитый играл в одиночном режиме на четвертом уровне чуть больше получаса. Мы пришли к выводу, что он играл в сюжет «Король против Черного рыцаря», который методом исключения оказывается «Узурпатором». Я расскажу о нем поподробнее чуть позже.

 Ева вызвала на экран следующую серию фотографий.

 — Жертва номер два, — продолжила она, — Силла Аллен. Подверглась нападению с нанесением тяжких телесных повреждений во время той же самой игры в незапертой голографической комнате у себя в запертой квартире. Признаков взлома или того, что она добровольно впустила гостя, нет. Следующее зафиксированное проникновение — утром, когда ее партнеры по бизнесу Леман и Хойт обнаружили ее на полу в голографической комнате. На допросе они заявили, что ее любимым сюжетом было «Драконье яйцо», приключения и поиск сокровищ. Подробности позже. «Если только Рорк успеет все закончить», — мысленно добавила Ева, глянув на часы. — Силла Аллен — жертва номер два — начала с первого уровня и играла чуть больше двух часов. Она буквально один шаг не дошла до завершения третьего уровня. Мнение экспертов, сделанное на основе анализа ее травм и рентгена из больницы, гласит, что она получила травмы в результате падения с высоты около двадцати футов на жесткую неровную поверхность.

 — Быть того не может, — перебил ее Финн и рассеянно сунул в рот предложенную Макнабом жвачку. — Это не соответствует реконструированному времени преступления, данным об отсутствии проникновения и, черт подери, самим вещественным доказательствам с места преступления. Все должно было произойти в голографической комнате.

 — Не спорю, — кивнула Ева и отошла в сторону, чтобы не загораживать присутствующим экран с записью с места преступления. — Ну так как же могла женщина получить описанные травмы от падения на ровном гладком полу голографической комнаты? Как мог мужчина лишиться головы, если все вещественные доказательства указывают на то, что он был в комнате один? Единственным логичным объяснением может быть только то, что Барта убил, а на Силлу напал их противник в игре.

 — Черт возьми, Даллас, если они были одни, значит, не было там никакого противника.

 Ева посмотрела на Фини:

 — Но он был. Они оба, чтобы перейти на следующий уровень, должны были побороть или обхитрить своего противника. У Барта это был Черный рыцарь, у Силлы — соперник в поиске сокровищ.

 — Хочешь сказать, что голограмма выпрыгнула из игры и отрубила жертве голову? — недоверчиво покачал собственной головой Фини. — Детка, ты перетрудилась.

 — Я хочу сказать, — поправила его Ева, — что убийца воспользовался игрой в качестве оружия. — Я хочу сказать, что он использовал как оружие заложенные в игру новые технологии. Усиление волновых фронтов, увеличение мощности лучей и системы обратной тактильной связи, перефокусирование формирующих запрограммированное изображение лазеров, воссоздающих материю.

 Каллендар наклонила голову и присвистнула:

 — Клево! Клево до ужаса.