• Кузены О'Двайер, #1

Глава 21

 Сегодня, подумал Бойл, сидя у окна кухни с чашкой неимоверно крепкого кофе. Сегодня все произойдет.

 Остановить что-либо — не в его силах. И ее остановить он не сможет. А в глубине души понимал и даже соглашался с тем, что все они шли к этому дню всю свою жизнь.

 Тяжело, всегда было тяжело понимать, что его самые близкие друзья когда-нибудь — сегодня — примут этот немилосердный вызов. Но вдвойне тяжело ему было теперь, когда среди главных участников боя оказалась Айона.

 Он не пожалеет сил, сделает все возможное, только чтобы она вышла из всего этого невредимой, чтобы помочь ей — и остальным — покончить с гнусным мерзавцем.

 А что потом?

 Пройдет этот день, и наплывет масса новых событий, только он пока не мог сообразить, что это будет.

 Да и как он мог что-то предвидеть, когда впереди их ждал день, наполненный колдовством и насилием, борьбой и необходимостью выбора? И вполне вероятно, все будет решаться на грани жизни и смерти.

 Не войди Айона в его жизнь, жилось бы ему сейчас куда легче!

 Он ощутил вдруг ее присутствие. Обернулся. Она стояла в дверях спальни — только что из-под душа, с мокрыми волосами, еще не вполне проснувшаяся и явно нуждающаяся в чашке кофе.

 И у него отпали сомнения — разом, все! — в том, что более легкой жизни он и не хочет.

 — Нам надо поговорить? — негромко спросила она.

 — Наверное. Но сегодня не тот день.

 — Это верно. Тогда лучше потом.

 Бойл кивнул.

 — Хорошо. Потом. Пусть этот день пройдет. — Надо заняться делом, приказал он себе. Надо шевелиться. — Ты ведь выпьешь кофе, да?

 — Еще как! — Но она не двинулась с места, чтобы налить себе чашку, как делала это раньше.

 Он понял, что Айона опять чувствует себя в гостях, и это его вина. С губ готовы были слететь слова, но он промолчал. И будет молчать, пока не пройдет этот такой длинный, такой странный день.

 Бойл поставил на стол кружку и налил ей кофе.

 — Спасибо. Пойду вниз, побуду немного с Аластаром. Ничего, если я сегодня на нем поеду домой и подержу его там, пока не придет время?

 — Конечно, конечно. Тем более что это твой конь. Я поеду с тобой.

 — Я думаю, со мной Фин поедет. Они с Брэнной должны уточнить кое-какие детали заклинаний со мной и Коннором.

 — Хорошо. Только одна не уезжай! — Он осторожно тронул ее за плечо. — Не страшно?

 — Нет, не страшно. Я думала, что буду взвинчена, на нервах, со здоровой долей страха. Но ничего подобного, и даже не пойму почему. Чувствую себя необъяснимо спокойной. Сегодня случится то, ради чего я трудилась, тренировалась, училась. И это было предопределено в ту ночь, когда Сорка принесла себя в жертву.

 — Мы завершим начатое ею. А потом…

 Он замолчал, она глотнула кофе.

 — А потом, — продолжила она за него, — мы будем заниматься любимой работой, жить полной жизнью. Что еще нужно человеку?

 — Твоя жизнь и работа — здесь.

 — Да. — В этом она уж точно не сомневалась! — Мое место здесь.

 — Пойду приготовлю завтрак.

 — Спасибо, но, кажется, мне сегодня небольшой голод пойдет на пользу — ощущение легкости не помешает. Я буду внизу с Аластром, а потом поеду домой. — Она отставила едва начатый кофе. — Вчера ты был мне очень нужен. И ты не подвел. Я этого не забуду. — Она быстро подошла к двери. — Увидимся за час до восхода луны.

 Айона выскользнула за дверь, оставив Бойла в легком недоумении.

 

 Айона тщательно и бережно выскребла Аластара, пока его шкура не заблестела металлическим блеском. Она вычесывала малейшие колтуны в его гриве и хвосте и оставалась все столь же спокойной.

 Аластар сегодня — ее боевой конь, который, по глубокому убеждению, тоже шел к этому дню всю свою жизнь.

 — Мы не оплошаем. — Она зашла спереди, обхватила ладонями длинную голову жеребца и заглянула в его выразительные темные глаза. — Мы не оплошаем, — повторила она. — Мы выполним наше предназначение и сохраним друг друга целыми и невредимыми.

 Она выбрала попону — красную, боевую, цвета крови, принесла подаренное Бойлом седло.

 Когда она водрузила седло на Аластара, тот не мог скрыть своего удовольствия и гордости. И еще Айона ощутила его бесстрашие и частичку позаимствовала для себя.

 — В каждом подарке есть доля волшебства, — начала она. — Делая заказ, он думал о тебе и обо мне, и оттого в этом подарке чуда еще больше. И наконец, на нем написаны наши с тобой имена.

 Надо вплести в гриву амулеты, решила девушка. Дома она выберет, что лучше всего для силы, для отваги и для защиты.

 И сама наденет такие же, а поверх — связанный бабушкой свитер. Еще один подарок.

 — Пора.

 Мелькнула мысль: доведется ли еще когда-нибудь вернуться сюда? Через миг она отбросила все сомнения и вывела скакуна из конюшни.

 Фин уже дожидался ее, вместе с оседланным красавцем вороным по имени Бару.

 — Извини, что заставила ждать.

 — Ничего страшного. Времени достаточно. Брэнна, скорее всего, только еще собирается с мыслями. Вижу, Бойл тебе новое седло вручил?

 — Замечательное! Ты знал?

 — Когда живешь и работаешь тесно, бок о бок, секреты долго не держатся. — Фин сложил руки в замок и помог ей запрыгнуть в седло.

 — Ну прямо как с рекламной картинки! — хмыкнул он, когда она устроилась на коне и бросила на него сверху довольный взгляд.

 — Что бы ни случилось — мы готовы.

 — Это заметно.

 Он сел на Бару и повернул к неширокой тропе, по которой им предстояло идти вместе.

 

 В мастерской, запертой на замок и на весь день окруженной магическим щитом, Айона вместе со всеми проговаривала детали плана, который ей предстояло осуществить, вплоть до дословного текста заклинания и сопровождающих действий.

 — Ты все время молчишь, — заметил Фин. — Нет никаких вопросов?

 — Все ответы на земле Сорки. Я готова идти туда и сделать то, что мне предначертано.

 — Это непростое заклинание, — начала было Брэнна. — Его надо сложить, как мозаику, и все должно совпасть.

 — Я справлюсь. И, как ты сама говорила, я не буду одна. Там будете вы, да еще Бойл с Мирой. Если я одна справлюсь с заклинанием, Кэвон ничего не заметит. И не сумеет нас опередить. Потом отсюда, отсюда и отсюда, — она трижды ткнула пальцем в расстеленную Брэнной карту, — появляетесь вы. Это срабатывает как отвлекающий маневр, он теряет самообладание и перестает фокусироваться только на мне. Кто не колдун, держится внутри круга. И ты, Фин, тоже. Ты им понадобишься, чтобы удерживать силу защитного круга, — поспешила добавить она, увидев, как блеснули у Фина глаза. — И нам, кстати, тоже. Когда он попытается напасть на нас троих, нам потребуется время, чтобы его прикончить. Завершить наше дело.

 — Как ты спокойна, черт тебя побери! — не смог скрыть изумления Коннор.

 — Я знаю, это выглядит странно. Но к чему волноваться, если все предопределено? Конечно, было бы более нормально, если б я была сама не своя, но просто у меня почему-то чувство, что все идет своим чередом. Может быть, и буду сама не своя, когда все закончится. Может быть, стану, как идиотка, трещать без умолку, и вам еще захочется меня заткнуть. Но сейчас чувствую, что готова.

 — Раз готова — изложи-ка все по порядку, с самого начала, — потребовала от нее Брэнна.

 — Давай. Мы собираемся здесь за час до восхода луны.

 Айона мысленно проделывала то, о чем говорила, представляла себе каждый свой шаг, каждое движение, каждое слово.

 — А когда от Кэвона останется горстка пепла, — закончила она, — мы совершим финальный ритуал и освятим землю. Далее следует победный танец и выпивка за счет заведения.

 Уловив выражение лица Брэнны, она взяла сестру за руку.

 — Я отношусь к этому очень серьезно. Я знаю, что надлежит мне сделать. Я сосредоточенна. Я верю вам. Вам всем. Так и вы верьте мне!

 — Мне просто жаль, что у нас было так мало времени.

 — А теперь его совсем не осталось. — В подтверждение своих слов Айона встала. — Хочу переодеться и забрать из комнаты все, что мне может понадобиться. Пойду готовиться.

 Она вышла. Коннор тоже поднялся.

 — Немножко поубавить спокойствия ей бы сейчас не помешало, но тогда придется бороться с избытком энергии. Пойду проверю птиц — и твоих тоже, Фин, — а заодно и лошадей.

 Дверь за ним закрылась, а Брэнна решила поставить чайник. Хотя она сомневалась, что и чан чаю помог бы ей сейчас заглушить волнение.

 — Ты не думаешь, что мы требуем от нее слишком многого? — спросил Фин.

 — Этого мне знать не дано. Отчего и нервничаю. — Она не стала ему сообщать, что тревога гложет ее и днем и ночью. — Если я попытаюсь увидеть, что будет, он может это учуять, и тогда пиши пропало. Поэтому я и не заглядываю вперед. Мне не по душе, что начало мы целиком возложили на девочку, хотя умом понимаю, что это правильное решение.

 — Она просила верить в нее. Так будем же верить! В ее силы и в свои.

 — А ты не думаешь, что все это для нее слишком?

 — Этого мне знать не дано, — ответил он ее же словами, — отчего и нервничаю.

 Брэнна заняла руки приготовлением чая.

 — Ты ей очень симпатизируешь.

 — Это так. Да, она прелестная девочка, такая вся солнечная! И мне нравится, что сердце у нее такое чистое. А еще не забывай, что она любимая девушка моего близкого друга, хоть он и умудрился наломать дров.

 — Да уж… Но все-таки вчера она осталась у него.

 — Она умеет прощать. Легче других. — Фин поднялся, подошел к ней и встал рядом. — Брэнна, у нас с тобой есть незаконченные дела. И невысказанные слова. Ты простишь меня, когда все это закончится?

 — Я не могу сейчас думать об этом. Я делаю то, что должна. Думаешь, мне легко быть с тобой, работать в такой тесной близости, видеть тебя изо дня в день?

 — Могло бы быть и легко. Раньше все это было для тебя счастьем.

 — Тогда мы были детьми.

 — Но то, что у нас было, и кем мы были друг для друга, детским никак не назовешь.

 — Ты просишь слишком многого. — Помимо воли она со всей отчетливостью вспомнила простую радость, что несет с собой любовь. — Больше, чем я могу дать.

 — Я ни о чем не буду просить. По уши сыт просьбами. Ты просто не хочешь быть счастливой. Ты вообще не стремишься к счастью.

 — Может, и так.

 — И что взамен?

 — Чувство исполненного долга. Наверное, оно приносит мне удовлетворение.

 — Когда-то тебе удовлетворения было мало. Ты прямо неслась навстречу счастью.

 Неслась, это точно. Причем безоглядно.

 — Да, и это рвение, это стремление причинило мне нестерпимую боль. Я и теперь ее чувствую. Хватит об этом, Финбар, нам обоим от этого разговора только больнее делается. Сегодня нас ждет важное дело. Остального для меня не существует.

 — Если ты так считаешь, тебе никогда в полной мере не обрести себя. А мне остается об этом только пожалеть.

 Он вышел из комнаты, потом на улицу. А Брэнна сказала себе, что именно это ей сейчас и нужно.

 Он не прав, убеждала она себя. Любовь к нему — вот что больше всего мешает ей обрести себя. Стать по-настоящему свободной.

 И это было то, о чем жалела она.

 

 Все собрались за час до восхода луны. Брэнна зажгла риуальные свечи, бросила в огонь размолотые кристаллы, отчего дым приобрел бледно-голубой цвет.

 Она взяла доставшуюся ей по наследству серебряную чашу и вошла в живой круг.

 — Когда по кругу пустим эту чашу и каждый примет свой глоток вина, мы тем вином союз наш нерушимый скрепим, сильнее сделаем его назло врагу. Шесть наших душ и шесть сердец бесстрашных готовы дружно завершить борьбу. Один глоток — а вместе шесть глотков — нас подготовит к битве до победы.

 Чаша трижды прошла по кругу, прежде чем Брэнна водрузила ее в центр круга.

 — О, сила света мощи небывалой, благослови сегодня нас на бой и сделай так, чтоб враг нас не увидел. Невидимыми сделай нынче нас!

 В чаше вспыхнул огонь и заплясал маленькими язычками.

 — Пока свои я чары вспламеняю, пускай его глаза незрячи будут. Да не увидит он ни сердца и ни мысли, и даже очертаний наших тел. Как повелим мы, так пускай и будет. Да будет так!

 Она опустила руки.

 — Пока он горит, мы все — тени. Когда ты, Айона, разобьешь этот флакон, невидимой останешься одна ты. Но ты должна ждать, — добавила она, вложив пузырек Айоне в руку, — ждать, пока не вступишь на землю Сорки.

 — Я буду ждать, не беспокойся об этом. — Она сунула флакон в карман. — Найди его! — обратилась она к Фину.

 — Найду непременно. Стану искать, заманивать — и найду.

 Вынув из кармана магический кристалл, круглый, как шар, и прозрачный, как вода, он подержал его на ладони.

 Потом заговорил по-ирландски, и шар начал светиться и на дюйм приподнялся над его ладонью. Затем шар закрутился, сначала медленно — и наконец все быстрее, быстрее, пока от бешеной скорости вращения не превратился в мутное пятно.

 — Он ищет свою кровь, свою отметину, — тихонько втолковывала Брэнна Айоне. — Использует свой дар — а он у них общий, — чтобы его увидеть, разбередить. Он…

 Глаза Фина засветились, засверкали таким же неземным светом, что и магический кристалл.

 — Слишком глубоко! Нельзя…

 Коннор успел удержать Брэнну за руку, не дав ей вмешаться.

 — Он знает, что делает.

 Но на какой-то миг в горящих глазах Фина мелькнуло что-то темное. Мелькнуло и исчезло.

 — Нашел. — С окаменевшим, словно маска, лицом Фин сомкнул пальцы над магическим кристаллом. — Он явится.

 — И где он? — воскликнул Бойл.

 — Недалеко. Я передал ему твой запах, Айона. Он пойдет за ним — и за тобой.

 — А я уж приведу его туда, где он нам и нужен.

 — Помни: мы у тебя за спиной. — Мира схватила Айону за локоть. — Все мы.

 — Я знаю. — Она дышала размеренно, сохраняя спокойствие. — Знаю.

 Айона пробежала пальцами по эфесу висящего у нее на боку меча, оглядела присутствующих и подумала, какое чудо, что у нее есть они, какое чудо — ее дар и какое чудо — иметь перед собой такую цель.

 — Я вас не подведу, — сказала она и двинулась к выходу.

 — Черт подери! — Бойл в два прыжка догнал ее, развернул к себе и впился в ее губы поцелуем, вложив в него все чувства, на какие был способен.

 — Это тебе на дорожку… — И он отпустил ее.

 — Хорошо, спасибо, — улыбнулась она и ступила в мягкий свет самого длинного дня в году.

 Аластар ждал ее и при виде нее забил копытом.

 Да, подумалось ей, мы готовы, ты и я.

 Она ухватилась за гриву коня и закинула себя в седло. Поспешно провела рукой по амулету и ощутила исходящий от него пульсирующий жар.

 Готовы, подумала она снова и позволила Аластару самому выбирать дорогу.

 Чем быстрее, тем лучше. Остальные примчатся, как только смогут, но чем скорее она достигнет земли Сорки, тем меньше у Кэвона будет времени плести свои замыслы и задаваться вопросами.

 В ушах свистел ветер. Земля дрожала. И они летели.

 Возле поваленного дерева и стены лиан Айона расчехлила меч.

 — Я Айона. Я Смуглая Ведьма. Во мне течет ее кровь. Я одна из троих, и это мое право!

 Она рубанула мечом. Плети лиан упали со звоном бьющегося стекла, и она проскакала вперед.

 Все как во сне, который она видела той ночью в замке Эшфорд. И продолжала скакать в одиночестве сквозь лесную чащу, сквозь неестественно неподвижный воздух, сквозь сгущающуюся мглу — несмотря на еще высоко стоящее солнце.

 Впереди ей открылись развалины, заросшие кустарником и плющом, как будто дом вырастал из деревьев. Она шагом подвела коня к остаткам жилища Сорки и к камню, где было начертано имя первой Смуглой Ведьмы.

 По коже пробежала дрожь. Она поняла: это не нервы, а бьющая в ней энергия. Ее сила. Ее могущество. Аластар под седлом вздрогнул и победным ржанием огласил лес.

 — Все верно, ты уже здесь бывал. Это наше родовое место. Место, где зародилась наша сила. — Она спешилась, перекинула поводья, уверенная, что Аластар останется рядом.

 Достала из кармана флакон и раздавила его сапогом.

 Сейчас начнется.

 Из притороченного к седлу мешка она в первую очередь достала цветы. Простые лесные фиалки, а следом за ними — флягу с красным, как кровь, вином.

 — Матери моей матери, и ее матери, всем, кто жил и умер, кто носил этот дар со всеми его радостями и печалями, вплоть до Тейган, воплотившейся во мне, и Смуглой Ведьмы, родившей ее на свет.

 Айона положила цветы рядом с камнем и полила землю вином.

 Мысленно произнося слова заклинания, концентрируя идущую из глубины ее существа энергию, она достала из мешка четыре белые свечи и воткнула в землю по стрелкам компаса. Следом в промежутках между свечками разложила магические кристаллы.

 В этот момент Аластар предостерегающе заржал. И она увидела, как по земле тонкими змейками расползается туман.

 «Мы с тобой, — прозвучал в ушах голос Коннора. — Заверши круг».

 Она достала свой кинжал, направила острием на север. Первая свеча загорелась.

 — Надеешься меня остановить? — усмехнулся Кэвон. — Являешься сюда, где правлю я, и упражняешься в своей жалкой белой магии.

 — Ты здесь не правишь!

 Зажглась вторая свеча.

 — Смотри! — Он высоко воздел руки. Камень на его шее вспыхнул зловещим ослепительным светом. — Знай же.

 Что-то переменилось. Она силилась завершить ритуал, но земля под ногами опрокинулась. Воздух вокруг нее завертелся — и вертелся до тех пор, пока у нее не закружилась голова. Загорелась третья свеча, но Айона упала на колени, пытаясь перебороть ужасающее ощущение падения со скалы.

 Плющ отпрянул от развалин, и камень за камнем начали расти стены.

 Ночь опустилась подобно черному занавесу.

 — Мой мир. Мое время. — От него словно поднимались тени. Камень пульсировал — темное сердце поверх его собственного. — И ты тоже моя.

 — Я не твоя! — Она с усилием поднялась на ноги и положила руку на бок Аластару. Тот уже пятился. — Я принадлежу Сорке!

 — А… Она желала мне конца, а нашла свой. И теперь она спит во тьме. А я в этой тьме живу! Отдай мне то, чем владеешь, что тебе доверено, вместе со всем, что оно от тебя требует и что у тебя забирает. Отдай мне энергию, от которой ты заболеваешь. Не то я заберу ее сам, а заодно и твою душу.

 Айона зажгла последнюю свечу. Подумала: если они сумеют, то обязательно придут. Но в ушах стоял такой шум, что она их не слышала, а омерзительная вонь, распространяемая туманом, мешала почуять их.

 Не отступать. И ни за что не сдаваться!

 Она обнажила меч.

 — Ты чего-то хочешь? Так иди и возьми.

 Он засмеялся, и восторг озарил его лицо зловещей красотой.

 — Меч меня не остановит.

 — В твоих жилах течет кровь, так что давай проверим! — Она направила энергию в клинок, и тот вспыхнул. — Клянусь, ты сгоришь!

 Он взмахнул рукой и с расстояния в фут отшвырнул ее назад и бросил наземь. Оглушенная, она попробовала встать. Аластар снова попятился и бешено заржал, брыкаясь копытами.

 Лицо Кэвона исказила боль и изумление. Он сгорбился, опустился на четыре конечности и оборотился волком.

 Зверь прыгнул на Аластара и выдрал клок из его бока.

 — Нет! — Айона быстрее молнии вскочила на ноги и ринулась в атаку.

 Ее меч засвистел в воздухе, но волк уклонился от удара и бросился на нее с такой силой, что ее швырнуло назад и протащило на спине, в то время как клинок отскочил куда-то в сторону.

 Над ней стоял волк, оскалив зубы. И внезапно снова стал человеком.

 — Его я обращу в пепел, — пригрозил Кэвон. — Лучше придержи его, не то я его подожгу.

 — Стой, Аластар! Не надо!

 Конь повиновался, но она чувствовала, как в нем бушует ярость. И еще она чувствовала, как ее амулет вибрирует где-то между нею и ее врагом.

 Его взгляд опустился к амулету; губы растянулись в оскале.

 Потом он опять улыбнулся ей, устрашающе глядя прямо в глаза.

 — Сорка предала меня с поцелуем. Я же с поцелуем заберу то, чем ты владеешь.

 — От меня ты ничего не добьешься!

 — Еще как добьюсь.

 Ее пронзила нечеловеческая боль. Она кричала и не могла остановиться. Перед глазами все стало красным, как будто запылал мировой пожар. В унисон ей закричал Аластар. Мысленно она приказала ему: «Беги. Беги! Беги!» Если не суждено спастись самой, пускай спасется хотя бы конь.

 Но главное — ни за что не сдаваться. Свет не должен уступить тьме. Никогда!

 — Один поцелуй. Стоит только дать мне один поцелуй — и боль уйдет. Тяжесть спадет.

 Где-то в глубине обезумевшего сознания вдруг зародилась уверенность: ему не получить то, чем она наделена. Он может убить ее, но забрать ее естество не в его силах. Она может только сама ему уступить.

 Но вместо этого она пошарила дрожащей рукой и нащупала свой атам.

 Из глаз лились слезы, остановить их она не могла, но между стонами и рыданиями сумела выдавить одно слово:

 — Получай!

 И вонзила нож ему в бок.

 Он взревел — больше от бешенства, чем от боли, и подпрыгнул, схватив ее за горло и на фут оторвав от земли.

 — Ты ничто! Бледное и слабое человеческое отродье. Я вышибу из тебя жизнь, а вместе с ней и всю твою силу.

 Она брыкалась, пыталась вызвать огонь, ветер, наводнение, но в глазах у нее потемнело, а в легких стало нестерпимо горячо.

 До слуха донесся новый рык, и она полетела на землю с такой силой, что словно встряхнулась, и взор прояснился.

 Она увидела, как Бойл, охваченный праведным гневом, кулаками колотит Кэвона по лицу.

 С каждым ударом навстречу вырывался язык пламени.

 — Прекрати. — Она с трудом прохрипела нечто похожее на это слово, а у Бойла руки уже были в огне.

 Ей удалось подняться на колени. Она шаталась, силясь найти центр тяжести.

 Противник вновь поменял обличье. Волк увернулся от ударов Бойла и изготовился к прыжку.

 На поляну выскочил пес, он рычал и клацал зубами. Камнем упали вниз ястребы и вцепились когтями в шкуру зверя.

 Чья-то рука обхватила ее за талию и поставила на ноги. Ее взяли за руки.

 — Сможешь сделать? — прокричала Брэнна.

 — Да. — Даже от этого короткого слова ее по горлу будто полоснули осколками стекла.

 Туман густел. Или это помутился ее взор? Теперь она могла видеть только смутные фигуры и вспышки огня.

 — Нас трое здесь, и мы опять едины, мы Смуглой Ведьмы верные потомки, втроем мы составляем естество, которого никто не одолеет. Покуда самый длинный день не кончен — все силы света на борьбу скликаем, на бой со тьмою и со злом вселенским. И в этот час на сей земле священной рука в руке объединяем волю. Весь род сейчас на помощь призываем, огонь к огню и к крови кровь — вот сила, способная сразиться с черным зверем. Пусть с нами сила предков воссияет! Мы так велим. Да будет так!

 Ослепительный свет, обжигающий жар — и ветер, закрутивший все вокруг в бешеный вихрь.

 — Еще! — крикнула Брэнна.

 Три раза по три. Айона выкрикивала слова заклинания, держась за руки с братом и сестрой, и чувствовала, что огонь — это она. Что она соткана из этого жара и пламени, а еще — из холодной, очень холодной ярости, пылавшей в самой сердцевине этого огненного вихря.

 Она еще не успела закончить, а туман уже растаял. Она увидела кровь, дым и на границе круга — не внутри него — Фина и Миру с обнаженными мечами. И Бойла, мертвенно бледного, упавшего на колени, с обожжеными до волдырей и мяса руками.

 Аластар, с кровоточащими ранами, тыкался головой в Бойла, а пес его охранял. Рядом с каменной хижиной на деревьях сидели два ястреба.

 — Бойл. — Айона сделала несколько мучительных шагов вперед и опустилась рядом с ним на колени. — Твои руки. Руки!

 — Все заживет. У тебя кровь идет. И горло…

 — У тебя руки… — повторила она. — Коннор, помоги мне!

 — Я займусь. Это уже не для тебя. Ты ранена, и я без тебя ловчей справлюсь.

 — Ну-ка, сестренка, дай я помогу. — Фин нагнулся, собираясь поднять Айону с земли.

 — Я ею займусь, — вмешалась Брэнна и взяла Айону за руку. — А ты помоги Коннору с Бойлом, ему больше всех досталось.

 — У него руки горели… — Чувствуя, как кружится голова, Айона осела на землю. — Руки…

 — Коннор с Фином его сейчас подлечат, вот увидишь. Тихонько, девочка. Мира, мне нужна его кровь. Найди какой-нибудь сосуд, куда ее собрать. Кровь и золу. Посмотри-ка на меня, моя хорошая. Смотри на меня, Айона! Будет чуточку больно.

 — И ты туда же!

 — Совсем немного.

 Было действительно больно, и не чуточку. Зато потом в горле стало легко, прохладно и мягко. В тех же местах, где тело было избито, сделалось тепло, и боль ушла.

 — Уже лучше. Все нормально. Бойл?

 — Тшш! Помолчи теперь. Он будет в полном порядке, только это займет чуть больше времени. Он молодец. А ты лучше смотри и запоминай, что я делаю.

 — Разве я не могу помочь Бойлу?

 — Они с ним и без нас справятся. А у меня тут еще твоя лодыжка. Перелома, слава богу, нет, но вывих сильный.

 — Я оказалась слабачкой.

 — Тихо!

 — Аластар. Он напал на Аластара! Обещал сжечь его живьем.

 — Он только слегка порван клыками, больше ничего. Почему бы тебе им не заняться? Иди полечи своего коня.

 — Да. Да, конечно. Я ему нужна.

 Айона встала и нетвердой походкой подошла к скакуну.

 — Какой ты храбрый! Прости меня!

 Глотая слезы, она наложила руки на первый порез и начала врачевать.

 — Я взяла из твоего мешка два флакона. — Мира протянула их Брэнне. — В одном кровь, в другом пепел. Чувствую себя патологоанатомом. — Она с содроганием выдохнула. — Господи, Брэнна.

 — Здесь мы это обсуждать не будем. Надо возвращаться домой.

 — А мы сможем?

 — Я вас сюда доставила. Значит, я вас и домой верну.

 — Куда же он подевался, грязный мерзавец?

 — Не знаю. Он ранен и потерял много крови, но с ним еще не покончено. Я видела, как он ускользнул, воспользовавшись туманом. Растворился в нем. Наш огонь подпалил его, и сильно, но не прикончил. Мы все были уверены, что сегодня все закончится, а вышло иначе. Отправляемся назад! — прокричала она. — Все готовы?

 — Да, черт возьми. — Фин обхватил Бойла и помог ему встать.

 — Со мной все в порядке. Уже почти что нормально. Лучше помоги Брэнне доставить нас домой, вдвоем у вас лучше получится.

 Отпихнув Фина локтем, Бойл устремился к Айоне.

 — Дай-ка я взгляну на тебя!

 — Я нормально. Брэнна все сделала. А вот Аластар… Не могу залечить ему этот рубец. Он весь в шрамах.

 Бойл вгляделся в белую полоску на сером лошадином боку.

 — Шрамы лишь красят воина. Пора возвращаться домой. Садись верхом. А вот этого не надо! — добавил он, заметив блеснувшие на ее щеках слезы, когда она осторожным рывком оседлала коня. — Прекрати немедленно!

 — Сейчас. — Она подалась вперед, прильнула к шее Аластара, и земля ушла у них из-под ног, воздух скрутился в вихрь.

 Поляна и руины на ней мгновенно остались далеко позади, и Айона не проронила больше ни слова.