• Следствие ведет Ева Даллас, #2

16

 Поужинали они омарами, запивая их ледяным шампанским. А потом ели какие-то необыкновенные тропические фрукты с нежнейшим вкусом и дурманящим запахом.

 Еще задолго до того, как Ева поняла, что любит его, она вынуждена была признать: против деликатесов, которые появлялись у Рорка на столе по мановению руки, устоять невозможно.

 После ужина она с упоением купалась в открытом бассейне под сенью пальмовых деревьев. Тело ее ласкала теплая вода, она слушала пение ночных птиц, и луна светила прямо у нее над головой.

 Все тревоги и заботы, не оставлявшие ее весь день, казались далекими-далекими. Да, он всегда знает, что ей подарить! Немного покоя и отдыха…

 А Рорк любовался Евой – спокойной, расслабившейся, не чувствующей себя виноватой за то, что позволила себе краткие мгновения отдыха.

 Нет, никогда и ни с кем у него не было ничего подобного! Никогда его так не тянуло ни к какой другой женщине. И дело было не только в страсти. Ева завораживала его, он восхищался ею, она стала самым близким ему человеком…

 Когда-то он сказал ей, что оба они – потерянные души. Но друг в друге они нашли нечто, что их объединило. Как странно, что он, всегда избегавший полицейских, вдруг нашел среди них человека, составившего его счастье!

 Рорк нырнул в бассейн и поплыл к ней. Ева лежала на спине, чуть покачиваясь, и с трудом приоткрыла глаза.

 – Кажется, я не могу даже пошевелиться…

 – И не шевелись. – Он протянул ей бокал шампанского.

 – Даже пить не могу! – Но она все-таки потянулась губами к бокалу. – У тебя какая-то фантастическая жизнь. Можешь получить все, что пожелаешь, делать что пожелаешь… Захотел отдохнуть – отправился в Мексику и стал спокойно закусывать омарами и… Как называется эта штука, которую намазывают на крекеры?

 – Гусиная печенка.

 – Нет, ты называл это как-то иначе. Как-то красивее.

 – Фуа гра. Это по-французски.

 Рорк лег на воду с ней рядом, и она закинула свои ноги на его.

 – Ты и не представляешь, как здорово ты живешь! Ты можешь позволить себе все настоящее.

 – Мне настоящее больше нравится.

 – Знаю. Это еще одна из твоих странностей. Ты вообще любишь все странное. Предпочитаешь читать книги, а не смотреть видео… – Она улыбнулась мечтательно. – Наверное, за это я тебя люблю.

 – Видишь, как все хорошо складывается!

 – Скажи, когда ты был маленьким и тебе было плохо, ты об этом мечтал?

 – Я мечтал о том, чтобы выжить, чтобы выбраться из дерьма. Так далеко я не загадывал. А ты о чем мечтала?

 – Представь себе, я мечтала стать полицейским. Хорошим полицейским. Я думала, что тогда никто не сможет меня обидеть и я не позволю никому обидеть слабых…

 – Тебе снова снились кошмары? – помолчав, спросил Рорк, и Ева услышала в его голосе нотки тревоги.

 – Они не такие уж страшные. Просто снятся постоянно…

 – Ева, если бы ты согласилась проконсультироваться с доктором Мирой…

 – Я еще не готова, Рорк. Не хочу вспоминать. Слушай, а у тебя остались шрамы? От отцовских побоев…

 Этого и он не хотел вспоминать.

 – Подумаешь – вмазал несколько раз, спонтанная жестокость… Какое это сейчас имеет значение?

 – Ты научился об этом не думать. – Она открыла глаза и взглянула на Рорка. Вид у него был серьезный и сосредоточенный. – Но ведь это сделало тебя таким, какой ты есть! Разве не так?

 – В общем, да.

 Ева кивнула, как будто он подтвердил нечто важное.

 – Рорк, а как ты думаешь… если люди в чем-то ущербны, если они мучают своих детей – так, как мучили нас, – ты думаешь, это передается детям?

 – Нет!

 – Но ведь ты сам сказал…

 – Нет. Мы сами себя сделали, Ева. И ты, и я. Если бы это было не так, я стал бы бродягой, шатался бы по дублинским трущобам, нападал бы на тех, кто послабее. А ты была бы холодной, жестокой и безжалостной.

 Она снова закрыла глаза.

 – Иногда я такой и бываю.